Доктор, пока спасибо!

В девяностые годы я работала заместителем главного врача по экспертизе временной нетрудоспособности Барановичской городской больницы. Областное медицинское начальство своим приказом вменило в обязанности внештатного эксперта города предварительный отбор кандидатов на льготное выделение автотранспорта с ручным управлением. Назвав Барановичи «кустовым центром» и закрепив за ним пять близлежащих районов, руководство областной врачебно-трудовой экспертной комиссии, в компетенцию которой входило определение показаний для обеспечения инвалидов специальным транспортом, облегчило себе жизнь: часть претендентов, получив отказ на этапе предварительного отбора, «отсеивалась». Да и с самыми настойчивыми пациентами стало проще разговаривать:
 
– В Барановичах же объяснили, что у Вас нет оснований для выделения машины с ручным управлением!

На получение бесплатного транспортного средства могли претендовать инвалиды Великой Отечественной войны, инвалиды боевых действий и участники Великой Отечественной войны, являющиеся инвалидами по общему заболеванию либо трудовому увечью. Для данной категории граждан автотранспорт выделялся бесплатно при наличии заболеваний, значительно затрудняющих ходьбу: тяжёлые заболевания ног, сердечно-сосудистой или лёгочной системы.

Часть участников Великой Отечественной войны обращалась к докторам по вопросу получения специального автотранспорта по собственной инициативе; для другой же части побудительным мотивом посещения лечебного учреждения стали настоятельные рекомендации родственников, уговоривших ветерана отстаивать свои «законные права».
 
По-разному вели себя в кабинете заседаний отборочной комиссии претенденты на выделение машины с ручным управлением.
 
Большинство, получив отказ, говорило:

– Я так и думал, что не положена машина, да дети уговорили сходить! Мол, за спрос не бьют в нос …

Представители меньшей половины, эмоционально напомнив членам комиссии о замерзании их в окопах и пролитой во время войны крови, завершали беседу однотипно – угрозами:

– Я буду в министерство здравоохранения жаловаться, там найдут на вас управу!

Стращали ветераны: за тринадцать лет моей работы экспертом не было зарегистрировано ни одной жалобы в вышестоящие органы отраслевого управления по вопросу обеспечения автотранспортом.
 
В редких случаях, при наличии каких-либо сомнений, барановичские специалисты рекомендовали коллегам из прикреплённых районов направить претендента на получение бесплатного автотранспорта на консультацию областной врачебно-трудовой экспертной комиссии.

В октябре 1994 года очередное заседание Кустового центра прошло без каких-либо эксцессов. Осмотрев последнего на тот день ветерана войны, жителя одного из прикреплённых районов, я объявила ему решение комиссии:

– Иван Васильевич, в настоящее время у Вас нет показаний для выделения специального автотранспорта.
 
Выслушав заключение, пожилой мужчина переспросил:

– Так что, мне не положена машина?

– Не положена. У Вас имеется заболевание ног, наличие которого даёт право на обеспечение гражданина автомобилем с ручным управлением, однако в данный момент имеются только начальные проявления болезни, – объяснила я положение дел ветерану.

Иван Васильевич пересел с кушетки на стул, стоящий у стола председателя комиссии; в его руках появилась пятидесятирублёвая купюра.

Следует отметить, что 20 августа 1994 года в Беларуси была проведена деноминация белорусского рубля, убравшая один ноль, что облегчало платёжный оборот и придавало большую полноценность национальной валюте.

Рука предполагаемого взяткодателя подрагивала то ли от волнения, то ли от нежелания расставаться с «огромными» деньгами. Сознание пожилого человека ещё не адаптировалось к новой наличности: в его представлении это были полновесные советские деньги, причём немалые – минимальная заработная плата в СССР составляла семьдесят рублей; фактически же номинал банкноты в руках ветерана не превышал пяти советских рублей.

– Доктарка, пошлите меня на комиссию в Брест, я Вам заплачу! – взмолился пациент.

– Сейчас же уберите деньги, а то я милицию вызову! – пригрозила я мужчине.

Подающий мзду быстренько и, как мне показалось, радостно, спрятал в карман купюру. Кабинет он не торопился покидать, а сидя напротив, просительно смотрел на меня.

Моё сердце дрогнуло:

– Хорошо, Иван Васильевич, если Вы настаиваете, то лечащий доктор направит Вас на областную комиссию, только зря потратитесь на поездку – её результат будет отрицательным, – сообщила я ветерану.

– Да-да, отправьте меня в Брест, там уже и сын договорился …, – начал было мужчина, но вовремя остановился. – Доктор, пока спасибо! – направляясь к двери, попрощался ветеран войны.

Буквально на следующий день, осмотрев пожилую женщину и определив у неё признаки стойкой утраты трудоспособности, я порекомендовала участковому терапевту готовить документы для установления пациентке группы инвалидности.

Прежде, чем покинуть кабинет, благодарная больная заговорщицки произнесла:

– Доктор, пока спасибо!

После ухода пациентки эта обнадёживающая фраза прозвучала на заседании врачебно-консультационной комиссии ещё два раза.

В конце рабочего дня я обратилась к Елене Свиридовой, секретарю ВКК:

– Елена Борисовна, Вам нужно завести ещё одну учётную форму. Министерством здравоохранения она не утверждена, но будет полезна в нашей работе.

Елена, вносившая очередную запись в журнал ВКК, вздохнула, оторвала голову от бумаг и, без энтузиазма, спросила:

– Какую ещё форму? Нас ведь недавно из министерства здравоохранения проверяли, по ведению документации замечаний не было.

– А министерству и не надо знать, что мы тут считаем! Вот сколько раз Вы сегодня слышали: «Доктор, пока спасибо!»?

Лена задумалась, не улавливая связи между предлагаемой ей дополнительной нагрузкой и благодарственной фразой пациентов:

– Раза три? Нет, это сегодня три, а вчера – один, так, по-моему, – неуверенно ответила помощница.

– Вот, всего два дня прошло, а Вы уже забыли! А за неделю, месяц, квартал, год – разве упомнишь?! И как потом анализировать эффективность благодарностей, сколько «пока спасибо» и сколько «уже спасибо»? – нарочито «завелась» я.

Елена, начавшая посмеиваться при произношении слов «эффективность благодарностей», уже смеялась открыто, поняв, что это моя очередная шутка.

– Хорошо, я обязательно заведу специальную тетрадочку для учёта «Доктор, пока спасибо!». У меня сохранилась старая тетрадь в клеточку, за две копейки, – смиренно произнесла Елена.

Прошло почти полгода. В один из апрельских дней в кабинете ВКК довольно часто звучала «учётная» фраза; после окончания приёма больных я обратилась к своей помощнице:

– Лена, пора нам изучить результативность устных благодарностей пациентов типа «Доктор, пока спасибо!».

Елена Борисовна извлекла из ящика стола тоненькую зеленоватую тетрадку, достала калькулятор и сосредоточено начала что-то подсчитывать. Переводила взгляд в потолок, шевелила губами, что-то помечала на листке бумаги, вертела в руках карандаш …

Я начала читать полученный из областного управления здравоохранения документ; от чтения текста меня отвлёк бесстрастный голос секретаря ВКК. Нудным тоном законченного бюрократа Елена изрекла:

– Детальный анализ имеющего материала показал, что в ста процентах случаев устные благодарности в адрес председателя врачебно-консультационной комиссии «Доктор, пока спасибо!», трансформировались в более короткую форму пожелания: «Доктор, пока!».

Мы с Леной рассмеялись одновременно: перед «счетоводом» лежала раскрытая тетрадь без единой записи.

PS. Ивану Васильевичу, автору многообещающего выражения, Брестская областная врачебно-трудовая экспертная комиссия отказала в обеспечении специальным автотранспортом в связи с отсутствием показаний.