Жаркое лето в Одессе, часть третья
Автор произведения — Александра Рудэн, 040747. г. СОЧИ.
Все задавали вопрос, почему уволился Михаил из канторы перед самой свадьбы. С Николаевичем у него сложились дружеские отношения и он пересмотрел свои претензии к зятю, насчет его дяди, Графа, катаржанина. Михаил убедил тестя, что его родители простые люди и никогда не состояли в сословии. Убедил он тестя в том, что Гишка мошенник и лгун и придумал красивую историю, для тех кто его слушает. Было время, что Михаила, Николаевич решил отправить подальше от Москвы, но неожиданно его дочь Зоя влюбилась в красавца Михаила, и без его согласия молодые люди поженились, осталось Николаевичу закрыть тему о липовом сословии и принять зятя в свои обьятия. Наконец — то пришло разрешение выделить бывшего сотрудника канторы, Михаила Кудрявого для работы в Одессе, в подполье и помогать в работе Ивану Петрову, который уже не мог выехать из Одессы с семьей, так как вошли в город немцы и румыны. Начались расправы над коммунистами, над евреями и над цыганами. Толпами их куда - то вывозили и они исчезали навсегда. Петровы были в отчаянии, в доме наступил голод. Дети оставались одни, а старики бегали на рынок и продавали, что смогли они найти в доме и продать, лишь бы купить хлеб в дом. Петров в порту разгружал мешки, присланные румынам. Там были продукты. Ваня, не раз глотал слюню, показывая румыну, что он хочет кушать. Румын был сердобольным солдатом и выдел Ивану краюху хлеба и кусочек перченного копченного мяса. Все быстро исчезло в штанах Ивана и пока, румын укладывал продукты в корзину, он вытирал губы рукавом, показывая солдату, что жирное мясо было очень вкусным. Румын хихикнул подошел к Ивану, полез к нему в карман брюк.
Нащупал пальцами копченное мясо , вытащил пустую руку и помахал пальцем перед глазами Ивана.
Иван посинел от страха и сказал румыну.
- Хаус Пятеро киндер и трое грос стариков. Голодные, кушать хотят.
Румын махнул рукой ему, чтобы тот замолчал..
- Красть — вешать надо.
- Так ты сам мне дал.
- Шутка, - сказал румын и заржал, как лошадь. Он отрезал большой ломоть хлеба от каравая, протянул Ивану.
- Кушай.
- Не могу.
Румына кто — то позвал за территорию склада, а Иван спросил у грузчика, сидевшего на мешках, притворяющимся спящим.
- Не пронести через забор и проходную еду из порта.
- Играет он тобой, - сказал второй грузчик.
- А если ты съешь половину, а половину перекинешь мне через забор. Я раньше отпрошусь домой.
- Ладно, замотай в носовой платок покрепче, чтобы соблазна не было мне, съесть другую половину, - сказал другой грузчик.
Ивана отпустили с работы неохотно. Так как он раньше ушел, то бригадир выдал несколько марок.
- Так мало.
- Раньше не надо было отходить от дела.
- Живот скрутило после угощения румына.
- Дурак, а я ничего ни ем у них из рук.
На уличной стороне забора Иван свистнул, сообщая своему новому знакомому о том, что он уже на месте и ждет маленькую посылку в носовом платке.
За забором стояла тишину и вдруг мужской голос сказал.
- Прости, я съел вторую половину. Меня застукали румыны, тебя ищут, говорят, что ты раскрыл мешок посылку.
Резко прозвучала автоматная очередь.
- Беги, - вскрикнул мужик и замолчал.
«Это румын вскрыл мешок и копченное мясо было из него, присланное кому — то из румынской части. Он часть переложил себе в корзину, а остальное — решил поделиться с солдатами - сослуживцами, Не доказать мне, что это не я сделал», - подумал Петров и сорвался с места побежал в город. Пули свистели мимо, румыны смеялись над Петровым, который включил необычную скорость для человека. Захотели бы, подстрелили Петрова. Для отчета о воре им хватит и одного преступника, которого застукали с жирными губами и куском хлеба в руке. Петрову они дали шанс - от страха исправиться и не воровать больше. Одному дали жизнь, другого уничтожили, вопрос они решили и счастливые пошли в ангар, доедать разграбленный мешок. Долго не засиживались, рассовывали пакеты по карманам, ушли, оставив мертвое тело грузчика до вечера, чтобы захоронить его. И Петров это понимал и понимал то, что работа в пору ему заказана румынами и немцами.
Он повернул в сквер, а оттуда побрел на выход из города, чтобы добраться до катакомб. Руководитель подпольной организации за номером 21, Григорий встретил радушно Петрова. Почему 21? Так назвал отряд Якова, Григорий.
- Какие новости в Городе.
- Нужно мне искать новую работу. Кормить нечем детей. Румыны сами себя обкрадывают , а обвиняют грузчиков. Корабль в порту стоит Болгарский, что привез, так и не дознался я. Пришлось....
- Почему ты мучаешься, хоть и сегодня контрабандой можем отправить семью в Турцию.
- А меня в лагеря или тут в катакомбах пристрелите.? А?. Я же не урка одесский, не забывай об этом.
- Не хотел тебя обидеть, - сказал Григорий. - Появится окно или прореха, отправим семью твою на Большую Землю. Все знают о том, что семья твоя бедствует. Продукты не дадим, сами добываем с кровью. Тут старушка, из бывших принесла все свои драгоценности для пользы дела. Дам тебе две вещи, продадите на рынке и пару дней продержитесь. Хорошо. Из другой пещеры он принес дорогие серьги.
- Сказал, что две вещи, а принес пару сережек..
- Так они же две, ты закончил институт, а до двух так и не научился считать. Две серьги, то есть полный комплект. Берешь?
- Возьму. Спасибо и на этом.
- Пришла радиограмма, из самолета выбросили десант нам на помощь. Вторые сутки мы его ищем, как с сквозь землю провалился.
- Не вода, не утекут они в море, появятся . Жди — те. Наметку дай, куда мне устроится на работу. Григорий, может к вам в охрану пойти?
- Нет. Освободилось одно место у моей сестры, пойдешь на сортировку овощей на базу. Там можно приобрести, картошку, капусту бракованную по копейке.
- То, что надо.
- Там и жену свою можешь пристроить. Все будет больше рук в работе на семью. Сегодня вечером, схожу к ней и предупрежу ее, - сказал Григорий.
Иван на рынке выменял серьги на килограмм муки и пошел домой.
Он С Лизой уже несколько дней работали у сестры Григория , Галины. После работы Лиза шла домой, а Иван шел в катакомбы, надеясь встретиться с людьми из центра. Ни звуку, ни духу не было слышно о десантниках. Люди Григория ходили по базару, надеясь услышать от рыбаков, что — то интересное о людях, падающих в море. Молчали рыбаки, молчало и море, не выбросившая мертвые тела разведчиков.
Иван сказал:
- Нужно менять дислокацию. Они выйдут на наш отряд. Хорошо, что другие отряды изолированы и никто друг друга не знает.
- Это мы мигом соберемся, пойдем в дальние разветвление. Мы сами найдем тебя и приведем в лагерь. Живи тихо.
- Гриша, найди место, где можно спрятать листы, опиши последние дни в этих пещерах. Пиши все по факту. Я пришел сегодня, значит пришел. Пиши, кто отсутствовал и где. Обозначай их цифрами, ты давно присвоил каждому цифру.
Не явились из центра разведчики. Все пиши.
- И что мне делать? Что? Куда положить листы?
- Под камень, найди в пещерах валун и там похорони их. Кроме тебя никто не будет знать о них.
- А если меня убьют, кто их отроет?
- Никто, случайно наткнуться, для твоего и моего оправдания.
- О чем ты говоришь?
- Пока не знаю. Сделай так , прошу тебя. Живы останемся, то сам отроешь их. Понял меня?
- Да. Не совсем, - признался Григорий.
- Военное время не предсказуемое и мы не знаем, где разведчики. А если они упали в море и их выловили немцы. Если не нашли нас, то старший группы не заговорил.
- Понял, мы все весим на волоске.
- Точно. Сворачивайся.
- Прости, не до тебя сейчас. Иди в свою семью.
Иван ушел. Еще издалека он увидел идущею колонну жителей Одессы. Он свернул в переулок, но какая — то сила удержала его на тротуаре. Иван смотрел на идущих людей в колоне, он тупо отвернулся, глотая боль в сердце.
Кто — то крикнул:
- Папа, спаси меня.
Он узнал голос дочери и кинулся к ней, отталкивая полицейского.
- Кира, как ты здесь оказалась?
- Играла я в мяч возле дома. Он покатился и я побежала за ним. Шла колонна и полицай схватил меня за волосы, закинул в колону. Я кричала. Он ударил меня прикладом. Несколько кварталом меня несла на руках мама Яши. Папа, не бросай меня. Мне страшно.
- Держи Яшу за руку, а я поговорю с полицаем.
- Не юде она, папа ее я. К дедушке в Грузию едим. Отпусти ребенка. Прошу тебя.
- Хочешь, уходи, ты не юде, а она юде.
Колонна остановилась, пропуская машины Груженные солдатами в сторону катакомб.
- Я вернусь, - сказал он и выскочил из колоны. Он заскочил в аптеку и напугал сотрудников, потребовал телефон. Он звонил Галине.
- Галя, нас предали, пошли кого — то к брату, скажи ему об этом.
Прощай Галина. Обо мне ничего никому не говори, накликаешь на себя и мою семью беду. Прощай....
Он наклонил голову и увидел револьвер в шкафчике.
- Конфискую.
Пожилая женщина закивал головой.
Иван выскочил на дорогу и вскочил в стоящею толпу. Кира плакала уткнувшись в юбку женщины.
- Посмотри, кто пришел, - сказала она отрывая голову девочки от своей юбки.
- Папа, папочка, родненький, - плакала Кира и целовала руки Ивана. - Хорошо, что ты вернулся. Мне не будут так страшно.
- Зачем вы вернулись. Вы же русский.
- Русский. Но я эгоист, увез ее от родного отца из Москвы. Отдал бы ее ему. Жену уговорил бы, возможно и этого не было. А теперь долг отдаю дочери. Не будем говорить больше об этом.
- Да.
- А давайте я вашего Яшу возьму на руки, все легче будет идти, - сказал Иван,
Яшу он взял на руки, а Киру вел за руку.
Куртка - пиджак мешала ему и он снял ее , бросил на тротуар.
- Зачем я тащу этот чемодан, он нам не пригодиться, - сказала женщина и бросила его на тротуаре.
Ей последовали многие люди из толпы. Далее, они шли налегке и молча.
- Меня Маргаритой зовут. Муж на фронте.
- А меня зовут Иваном, семья здесь и четверо детей и Кира пятая, те есть первая по рождению.
- Никогда я не понимала Вас, русских.
- Как я продолжал бы жить с такой ношей в сердце, гибель первой дочери и частично по моей вине.
Он помог Маргарите зайти в машину. Полицейский сказал.
- Не дури, мужик. Иди, мы тебя отпускаем.
- С дочерью отпустите?
- Нет.
Пока говорил с полицейским держа дочь за руку, то машина с Маргаритой отъехала.
- Не волнуйся, доченька, сядем во вторую машину.
Приехав к месту, им приказали выйти и сразу повели к яме.
Увидев в яме мертвую Маргариту и ее сына Яшу, он сказал Кире.
- Закрой, Кирочка, глаза, крепко, крепко, а я тебя отведу в рай.
- Там тепло?
- Там хорошо - сказал Иван. - Я с тобой, ты чувствуешь мою руку. Не бойся я тебя не оставлю.
Он вытащил револьвер и несколько раз выстрелил в офицера, который командовал расстрелом. Еще раз выстрелил в солдат.
- Пап, что это, звучит, как салют.
- Не открывай глаза , детка. Встречай с улыбкой рай.
Люди стали разбегаться и зазвучала автоматная очередь. Револьвер выпал из рук Ивана. Другая рука крепко держала руку дочери.
Старик, лежащий недалеко от Ивана, подполз и взял револьвер в свои руки, положил себе за пазуху.
- Мне уже все равно, ему тоже, но пусть думают, что стрелял я, - прошептал он, - а то будут искать родню русского в Одессе. - прошептал сраженный поступком Ивана старик. Пока доехали они к месту казни в машинах, то все уже знали о русском папе и еврейской дочери.
Около двух недель разведчиком Мишей занималось гестапо. Всех выловили в открытом море. Им пришлось покинуть подбитый самолет. В живых осталось только три человека, в том числе и Михаил.
Их с пристрастью допрашивали каждый день, два других разведчика сказали, не выдержали страдания, что только старший, то есть Михал знал все координаты катакомб партизан.
Из расстреляли прямо в подземелье на глазах у Михаила.
- Гестапо вплотную занялось расследованием гибели офицеров на казни горожан. И с помощью полицейских вышли на след Ивана. Мертвые тела вытащили из ямы, по отдельности сфотографировали и передали в дело расследования. И какое было удивление, что девочка была похожа на разведчика, который утверждал, что он грузин. Они решили сыграть на чувствах Михаила.
Он долго держал фотографии дочери и не мог поверить в то, что она мертва.
- А этого человека, знаете?
На фото был мертвый Петров.
- Не знаю я его, - сказал Михаил.
- Это он привел в толпу колоны еврейскую девочку..
- Его старый еврей и застрелил русского, так как девочка звала Папой его, а он хотел уйти.
Михаил застонал.
- Отнесите его в лучшую камеру — одиночку. Пусть подумает обо всем хорошо.
Дежурный офицер разбудил офицера штаба.
- Русский хочет говорить.
- Приведите его и будь в комнате, будешь записывать все что он говорит.
Михаил потребовал тело своей дочери. Его повезли в городской морг. Хочу сам закопать ее тело на кладбище, хочу похоронить ее отдельно от всех.
Не положено.
- Тогда и вы ничего не узнаете о Петрове. Похоронив дочь свою, ему помогали могильщики.
- Запомните ее киой звали. Кира Петрова. напишите на кресте, она не еврейка, а грузинка.
Все сделаеююю прошептал молодой человек, старик ударил его по ноге, тот завыл
Михаил кипел ненавистью к Лизе и к ее детям, если она так легко избавилась от его дочери, то и они обязаны страдать, как он страдает сейчас. Он указал адрес матери Лизы и их с Иваном детей. Знал, что его жизнь окончилась. Никто ему не простит минутную его слабость Он ненавидел весь белый свет сейчас. Он был виноват перед дочерью. и выдал катакомбы, гле мог схоронился отряд Григория, вместе с Лизой, бывшей его любимой женщиной.
По ночной Одессе мчались груженные грузовики, на повороте они разделились. Одни поехали к дому Лизы, другие машины поехали к катакомбам. Михаил сидел на стуле и его мучило сожаление о содеянном.
- Я все наврал. Все. Я идиот и мне верить нельзя.
- Позно раскаиваться. А Петров не выдавал твою дочь. Он добровольно пошел с ней на смерть, чтобы той не было страшно при казни умирать, - сказал переводчик. И добавил, мол, что такого человека, как Петров нужно уважать и даровать ему жизнь а в награду за смелось отдать ему жизнь еврейской дочери.
Михаил медленно поднимал тубарет, на котором сидел, замахнулся на офицера. Сзади его прозвучал выстрел. Стоящий перед ним офицер выхватил из - за пояса брюк Вальтер и полную обойну выпустил в Михаила. Сердце Михаила перестало биться. ( Продолжение следует)
-
- П
Свидетельство о публикации №223073000867