Застрохоподуманский особняк

Прошёл дождь, деревья преобразились, покрывшись летней влагой. Зелёные листья заблестели в лучах дневного солнца, зашумели под натиском сильного ветра. Свежий воздух был везде. Он разметал запахи засушливого дня, взбодрил лесных обитателей, проник в самые глубокие ямы и трещины. Под солнечными лучами преобразилась земля. Заблестели кусты черники, серо-зелёный мох стал мягче. Сосны качались то вправо, то влево, шумели, словно городской базар появился в центре леса. А столетние дубы и не думали молчать. Они кивали верхушками, задавали вопросы молодым берёзкам. Те шумели, наклонялись перед ветвистыми дубами. Пение лесных птиц зазвучало ещё громче в пробудившемся от летнего дождя лесе. Радуга появилась на посветлевшем небе.

Тропинка петляла по-змеиному вокруг деревьев, убегала в густой лес. Иван, студент городского института, весь промок под дождём, капли падали с влажных волос, ботинки издавали булькающий звук. Он сердито ругался, вспоминая слова родителей о том, что во второй половине дня будет ливень. Студент надеялся на солнечный день и не взял с собой плащ. Теперь ему, приехавшему на летние каникулы в деревню, приходилось сильно жалеть. Под ногами лежали шишки, которые он со злостью отбрасывал в сторону. И грибы, торчащие среди листвы, не привлекали Ивана. Глубокие вздохи сожаления вырывались из груди юноши, заставляли удвоить шаг, надеясь, что скоро появится родная деревня.

— Что за чудеса творятся сегодня? — задал вопрос Иван, обводя взглядом ели и сосны. — Прошло полчаса. Я даже не приблизился к родной деревне. Эти деревья стали ещё гуще, они окружили меня со всех сторон. Я иду и иду, но тропинка изменилась. У… Я, видимо, сбился с пути. Но такого не может быть. Здесь всегда была одна тропинка. А откуда взялись эти огромные камни? Их, я точно помню, не было здесь раньше. Ладно. Посижу на камне и отдохну.

Заблудившийся студент присел на мокрый камень и посмотрел на небо. Он ударил себя по карману и разочарованно вздохнул, не обнаружив телефона. Иван захотел определить время, но у него ничего не получилось. Настроение окончательно испортилось. Лишь разноцветная радуга смотрела вниз. Лесные птицы пели песни, дятлы отстукивали звонкую дробь. Подул сильный ветер, зашумел в ушах. Юноша схватился за голову и сжал её от обиды.

Рядом раздался тихий писк. Иван опустил голову вниз и обомлел. На земле, усыпанной шишками, он увидел лесного ёжика. На иголках лесного зверька торчал подосиновик. На лапках были крохотные резиновые сапожки красного цвета, чёрные очки защищали глаза лесного обитателя от солнечного света. Кожаный ремень, на котором висела фляга с водой, стянул упитанный живот. Ёжик плясал, подпрыгивал, кружился. Зверёк приближался к Ивану, то отдалялся, гримасничал, как цирковой клоун, старался понравиться изо всех сил. Плохая погода не пугала лесного обитателя. Он лишь время от времени открывал маленький зонтик, ожидая нового дождя.

Иван не выдержал и засмеялся. Лесной зверёк тоже не выдержал и засмеялся, показав острые зубы.

— Ты кто? — задал вопрос Иван. — Что ты здесь делаешь?

— А ты кто? — задал встречный вопрос ёжик. — Я иду на праздник, который состоится в Застрохоподуманском особняке. Все лучшие представители сказочных миров будут там: призраки, волшебники, маги, принцы и принцессы, герои. Если хочешь, то пошли со мной. Не пожалеешь. Там будет весело. Там будет много вкусной еды и напитков. Ах, эти танцы. Они кружат мне голову. И даже во сне я танцую. Но… Давай и решай. Не бойся. Я всегда буду с тобой, мой друг. Меня зовут Ёжкариус.

Юноше вдруг показалось, что он теряет сознание. Такого с ним ещё никогда не было. Этот говорящий ёжик и смешной наряд совсем спутали мысли в молодой голове.

— А можно мне тебя потрогать? Ты ведь настоящий?

— Ай-ай, можно. Вот я во всей красе. Потрогай иголки. Впрочем, я могу пнуть, уколоть, укусить. И тогда ты поверишь. Давай! Трогай быстрее! Время бежит, можно опоздать на праздник.

Иван наклонился и погладил нового знакомого, который лишь зафыркал, выпрямился, улыбнулся, сняв на две минуты чёрные очки.

— Ну, любезный друг, убедился?

— Ой, я впервые познакомился с говорящим ёжиком. Поверить не могу.

— Я бы попросил обратить особое внимание на мои хореографические успехи. Я стану известным танцором. На мои выступления будут приходить все лучшие колдуны, короли и королевы, волшебники и волшебницы. Ну, хватит болтать, любезный. Идёшь на праздник?

— Да! Только ты иди первым, потому что я боюсь идти первым. Лес так сильно изменился…

— Ура! Нас ждёт незабываемый праздник. Наши животы вздуются от угощений. Да, кстати, не теряйся. Постарайся завести новых могущественных друзей, которых будет много на празднике. Впрочем, в путь.

И ёжик встал на задние лапы, подтолкнул Ивана, пошёл вперёд по лесной тропинке, показывая правой лапой верное направление. На минуту остановился, когда чёрная ворона опустилась рядом с путешественниками. Ёжкариус схватил шишку и бросил её в птицу.

— Эй, крыластая подруга, хватит следить. Мы идём на праздник. И у нас нет в головах плохих планов.

Птица, взмахнув крыльями, взлетела, прокричав что-то непонятное. Ёжкариус пошёл вперёд, насвистывая весёлую песню, высоко подпрыгнул, сел на корточки, стал кувыркаться. Замер на месте и закружился вокруг студента. Вырвал из земли травинку и воткнул её себе в рот, чтобы выглядеть посерьёзней.

— Любезный друг, посмотри, как я танцую. Ха… Не бойся. У тебя тоже получится. Однако надо запастись терпением. Ах, эти танцы, которые сводят меня с ума.

— Ёжкариус, я пока не готов к обучению. Впрочем, возможно, у меня появится желание.

Тучи разошлись в разные стороны, позволив солнечным лучам осветить лес во всей красе. Ветер затих, и птицы запели звонкие песни. Ёжкариус ещё быстрее стал танцевать, наслаждаясь звуками леса. Впрочем, Иван не отставал от нового друга. В голове студента возник старинный особняк, в котором обитают приведения и колдуны. Ему казалось, что злые существа, открыв голодные пасти, ждут одиноких путников, а затем превращают их в холодные камни. И чем дальше они шли, тем больше Ивану хотелось вернуться обратно. Но Ёжкариус внимательно заглянул в молодые глаза, прочитал потаённые мысли и произнёс:

— Так, Ванюшка, слушай меня внимательно. Никто нас есть не будет. Никто нас превращать в холодные камни тоже не будет. Забудь эти мысли! Нас ждёт восхитительный концерт, который ты никогда не забудешь. Твой желудок наполнится вкусными яствами. Конечно, если хочешь разозлить меня, то не жди и зли. Но вернуться я тебе не позволю. Так что ты стал моим пленником. Не отставай, любезный друг.

Иван покраснел до самых кончиков волос. Он и предположить не мог, что ёжик так быстро разгадает его мысли.

— Ой, Ёжкариус, не думай обо мне плохо. Я только испугался на минутку.

Сжав кулаки, Иван зашагал ещё быстрее, стараясь не думать о грозящей опасности. Тем временем Ёжкариус снял подосиновик с иголок и предложил сырой гриб своему спутнику, но тот отказался, сказав, что пока голод не мучает его.

Тропинка становилась всё шире и шире. Сосны и ели раздвинулись в стороны, как будто кто-то решил построить здесь асфальтовую дорогу. Лесные цветы опустились вниз перед путешественниками. Земля стала ровной, пропали ямы и поваленные деревья, и огромные холодные камни. Кусты перестали царапать лицо и руки, рвать одежду. Впереди послышался восхитительный звук флейты. Он стал ещё громче, когда друзья прошли ещё пятьсот метров вперёд. Стихло пение лесных птиц. Запахи деревьев смешались с ароматами мокрой листвы.

Иван и Ёжкариус вышли на огромную поляну, окружённую лесом. Лесная поляна напоминала кухонную целую тарелку из-за ровного края. Повсюду росла высокая трава, в которой легко мог спрятаться даже самый маленький ёжик. Трава колыхалась, как волны моря. Уставшие ноги Ивана коснулись чёрных, красных, жёлтых, синих, фиолетовых булыжников, выложенных по всем правилам дорожно-строительных работ.

— Пришли! — закричал Ёжкариус, толкая студента в бок. — Перед нами находится Застрохоподуманский особняк. Смотри и любуйся. Эти величественные стены заставляют не вспоминать гостей свои жалкие домики. Любое существо, попадая сюда, мечтает прийти сюда снова и снова.

Уставший Иван поднял голову и удивился. Перед ним возвышался двухэтажный особняк. Чёрная крыша, как шляпка гриба, накрыла здание. Из неё торчали трубы. Красный цвет кирпичных стен выделялся среди зелёных деревьев. Большие окна были плотно закрыты, словно владельцы уехали по делам, но скоро должны вернуться. Белые занавески, висящие на окнах, надёжно спрятали гостей таинственного особняка. Опрятные кусты, красные розы, тюльпаны росли вокруг здания. Ровные дорожки, посыпанные щебнем, расползлись по земле.

Иван представил себя владельцем этого роскошного места. Ему показалось, что он лежит утром на широкой белой кровати, а слуга подаёт ему свежесваренный кофе. А рядом звучит нежная арфа. На его голову опускаются волны прохладного воздуха, которые разгоняются бесшумным вентилятором. Но есть одна проблема. Надо встать, подойти к стеклянному столику и взять свежую газету. Но и тут услужливый слуга, срываясь с места, подносит газету заспанному Ивану. И всё вокруг прекрасно. И всё вокруг чудесно. Только Ёжкариус толкнул в бок замечтавшегося друга, заставил пошире открыть глаза.

Перед особняком бил фонтан. Мраморная девушка, зажав кувшин, лила из сосуда вниз воду, которая с грохотом падала в белый бассейн, создавая пену. Грустная улыбка застыла на губах молодой особы, длинные волосы падали с плеч. Из-под мраморной одежды выглядывали тонкие руки. Глаза, как две жемчужины, смотрели на двух друзей.

Брызги, сверкая в лучах солнца, были кругом. Студент не выдержал, нагнулся и ополоснул вспотевшее лицо. Девушка вдруг засмеялась и обрызгала путников водой. Иван от изумления открыл рот.

— Ух, вот и познакомился ты с Верой! — закричал в ухо Ёжкариус. — Ты ей понравился. Да, да. Ты ей приглянулся. Ладно. Пошли дальше.

Строгая гранитная лестница поднималась к парадному входу. Друзья, промокшие насквозь, поднялись, стряхнули с себя воду.

Два серых металлических льва сидели у парадного входа, открыв огромные пасти и высунув языки. Звери выглядели настолько дружелюбно, что Ивану захотелось погладить металлическую шерсть. Но два хищника ожили. Раздался грозный рык. Юноша быстро убрал руку в карман, сказал, что у него нет с собой конфет, что в следующий раз обязательно угостит добрых зверушек чем-нибудь вкусным. Львы снова замерли на месте.

— Это стражи особняка, — тихо произнёс Ёжкариус. — С ними опасно шутить. М-да, могут руку откусить.

Чёрная железная дверь была закрыта. Тяжёлые круглые ручки свисали вниз. Фигурки котов, летучих мышей, лис, волков, огромных собак, бобров украшали дверь. Иван засмеялся, предположил, что звери тоже собрались на лесной праздник, но ёжик схватил руку друга и сжал её крепко, прошептал, что нужно говорить тихо.

— Давай попробуем и откроем дверь, — предложил Ивин. — Ну, сам понимаешь. Мы устали, ноги наши тоже болят. Пора передохнуть и покушать, а то скоро свалимся у этих чудных дверей. Гости будут переступать через наши головы, в конце концов.

Чёрная дверь как будто услышала слова студента и отворилась без скрипа. Друзья на минуту замерли, не решаясь войти. Из дверного проёма показался длинный хобот слона, который обнюхал двух друзей.

— Заходите, дорогие гости, — раздался хриплый голос, — не стесняйтесь.

Друзья переступили порог особняка. Толстый слон в чёрной форме охранника стоял перед ними. На голове зверя была надета белая кепка, из огромных шевелящихся ушей торчали наушники, широкий ремень стянул раздутое брюхо. Из правого кармана торчала радиостанция.

— Застрохоподуманский особняк приветствует вас! — громко воскликнул слон, заставив Ивана закрыть от неожиданности левое ухо.

Студент обвёл глазами всё вокруг. Он увидел белые стены, на которых висели картины со сказочными героями и летающими рыбами, и многоголовыми чудовищами. Но больше всего удивили изображения скелетов. Время от времени костлявые руки высовывались из бумажного полотна и пытались схватить кого-то. При этом пальцы неприятно щёлкали и манили к себе, а гладкие черепа кивали.

— Не подходи к ним близко, — произнёс ёжик. — Они только и ждут того момента, когда чужак приблизится. Скелеты тут же хватают чужака и тащат к себе, рвут на части, а потом, как всегда, начинают петь весёлую песню, от которой кровь стынет в жилах нормального ёжика. Вот, друг любезный, смотри в оба глаза.

— О… Спасибо за то, что предупредил. Я буду осторожен.

Коричневый паркет под ногами сверкал. Он был настолько чист и ровен, что Иван подумал, что стоит на зеркале. На белом потолке висела позолоченная люстра, состоящая из трёх колец. Изумрудный стержень пронзил и скрепил висящие друг над другом кольца. Фиолетовые, красные, зелёные, жёлтые, синие огни горели на люстре, отражаясь в глазах друзей. Торжественность и дворцовая строгость чувствовалась в окружающих предметах, но тут длинная костлявая рука дотянулась до Ивана, схватила его и потащила к картине. Юноше вырвался из цепких объятий, отбросил в сторону костлявый палец. Скелет на картине заплакал, застонал от обиды.

— Пойдём дальше, Иван, — прошептал Ёжкариус, — посмотрим концерт, а потом отужинаем. Эх, придётся потерпеть, потому что ужин, к большому сожалению, будет после концерта. Ах, так хочется есть. В животе всё бурчит и грохочет.

Высокая посеребрённая дверь бесшумно открылась сама по себе, и друзья очутились в концертном зале. В тёмно-красных креслах сидели наряжённые дамы в нарядах восемнадцатого века. Рядом находились кавалеры в белых париках и пышных камзолах. Мужчины иногда наклонялись перед дамами и целовали аристократические ручки. Дамы, в свою очередь, чуть-чуть краснели, пожимали плечами, прикрывали платками порозовевшие лица. Французская речь громко звучала, смешалась с непонятным хрустом, исходившим от котов, лис, собак, бобров, которые тоже сидели в тёмно-красных креслах. Лапы животных держали стаканы с орешками и бутылки с холодным компотом. Звери широко открывали пасти и отправляли туда орешки. Глаза лесных животных горели от радости. Волки спорили с лисами по поводу предстоящего ужина. Коты мяукали, просили побыстрее начать представление. Бобры молчали с умным видом.

Иван поднял голову и увидел на потолке изображение пожилой женщины в сером халате. Холодный взгляд, как острый нож, вонзился в гостей. Старческие морщины на лице врезались в потемневшую кожу. Холодная улыбка говорила о строгом нраве. Пожилая женщина, подняв правую руку и сжав кулак, стояла на чёрном облаке. Левая рука сжимала трость. Золотая корона лежала на старческой голове.

— Это хозяйка особняка, — ответил на немой вопрос Ёжкариус. — Её имени никто не знает. Она — это настоящая тайна. Хозяйка редко появляется, но она всё видит кругом. От неё нельзя никуда спрятаться в особняке. Любезный друг, лучше не злить хозяйку. Нахалы, которые обидели хозяйку, превратились в холодные камни. Впрочем, некоторым повезло, потому что их разорвали на маленькие кусочки и съели сразу же слуги. Ладно, друг, не грусти. Вот я вижу два свободных места в конце зала. Оттуда будет видна сцена.

Друзья уселись в мягкие кресла. Иван начал уже засыпать, когда Ёжкариус вдруг ущипнул уставшего юношу.

Три люстры потихоньку стали гаснуть. Лишь свет хрустальных настенных светильников давал возможность разглядеть зрителям друг друга. Стихла французская речь. Пропал хруст орешков. Тишина воцарилась в зале.

Вдруг с верхнего этажа ударили четыре прожектора, осветив сцену. На неё тут же выскочил заяц в красных кроссовках и чёрном костюме. Зверёк сжал микрофон в левой лапе, как морковку, и произнёс:

— Прекрасные дамы, щедрые господа, я рад вас приветствовать на нашем празднике. Сегодня вы увидите представление, которое никогда не забудете. Вы почувствуете всю прелесть песен прошлых лет, восхититесь нарядами наших исполнителей. Рядом находится буфет. В нём можно съесть любое блюдо абсолютно бесплатно. Вы не верите? Загляните в буфет. Только не надо бежать всем сразу. Итак, начнём.

На сцену вышла высокая девушка. Её лицо было так сильно напудрено, что глаз практически не было видно. Алые губы растянулись в улыбке. Золотые серёжки сверкали в ушах. На голове отсутствовали волосы. Длинное зелёное платье спадало вниз, касалось пола, путалось в ногах. Чёрные крупные звёзды выделялись на шёлковой ткани. Грудь украшало изумрудное ожерелье, и драгоценные камни сверкали, переливаясь в огнях торжественной сцены.

Актриса запела. Грустный голос зазвучал в молчаливом зале. Девушка тосковала о несчастной любви, которая терзала ей душу. Слова о бросившем её молодом человеке заставили наряжённых в старомодные платья дам вытереть мокрые глаза платками. Напыщенные кавалеры перестали улыбаться, опустили глаза и прослезились. Волки, вскочив с мягких кресел, завыли. Коты тоже поднялись, замяукали так громко, как будто давно уже ничего не ели. В зале, который ещё недавно шумел, воцарилась тоскливая атмосфера. Но тут произошло непредвиденное событие. Рыжей лисе надоело слушать тоскливую песню. Она вдруг высоко подпрыгнула со своего кресла и бросила в поющую девушку наполовину съеденное яблоко. Огрызок, пролетев через головы зрителей, попал прямо в напудренное лицо. Белая кожа тут же стала красной от гнева и обиды. Девушка зашипела по-змеиному и убежала со сцены. В зале тут же зазвучали аплодисменты от радости.

— Долой тоскливые песни! — закричал выбежавший на сцену заяц. — Мы будем смеяться. Мы будем танцевать. Встречайте. Перед вами выступает новый исполнитель.

На сцену, громко шаркая лапами, выбежал медведь. За ним, хлопая крыльями, вылетели летучие мыши. Они уселись вокруг медведя и, взяв в крохотные лапки музыкальные инструменты, заиграли. И зрители, которые ещё недавно грустили и кидали огрызки, обрадовались. Ведь пришло время для танцев. Тем временем медведь, сорвав с себя майку, остался в одних брюках и чёрных ботинках. Косолапый зверь закрутил над мохнатой мордой майкой и запел песню про счастливую любовь. Зал с восторгом встретил нового исполнителя. Улыбки засверкали на волчьих мордах. Собаки, обнявшись с котами, стали подпевать медведю. Несмотря на тяжесть старомодных платьев, дамы вскочили со своих мест, схватили за руки кавалеров и потащили их в конец зала, где было небольшое пространство. Там пары закружились в танце.

Зал загудел, и звуки смешались, превратившись в сплошной грохот. Однако медведь вскоре устал и присел на сцену. В зале раздались вопли возмущения. Кавалеры, достав из ножен шпаги, стали угрожать медведю расправой. А летучие мыши подлетели к зверю и стали кусать толстое брюхо. Медведь, разумеется, сразу же вскочил как ужаленный и продолжил петь песню про любовь. Бобры долго сидели в зале неподвижно, но танцы и песня, и музыка свели их с ума. Они потихоньку поднялись с мест и подползли к грохочущей сцене. Затем, оглядываясь по сторонам, залезли на неё и окружили медведя, запели вместе с ним любовную песню.

Ёжкариусу и Ивану пришлось встать на ноги, так как из-за танцующих пар сцену не было видно. Прыгающие перед глазами белые парики превратились в сплошную цепь. Ёжкариус, конечно, не выдержал и произнёс:

— Ванюша, в моём животе всё бурчит. Пойдём в буфет и попробуем вкусных блюд. Впрочем, если с меня потребуют плату, то я сразу же брошу тарелку в морду зайцу, который обещал бесплатный буфет. Ну… Чего встал на месте? О чём, друг любезный, ты задумался? Не бойся, пошли.

И друзья поспешили туда, где чувствовался запах еды. Иван, пробираясь сквозь толпу, случайно наступил на ногу кавалеру. Тот нахмурил брови и коснулся рукой эфеса шпаги. Но Ёжкариус сразу же поспешил на помощь. Он громко закричал о том, что бесплатные блюда в буфете заканчиваются, что медведь, когда закончит петь песню, обязательно съест все остатки. Кавалер тут же убрал гордую руку с эфеса и поблагодарил ёжика за информацию.

Ёжкариус с силой толкнул жёлтую дверь, которая с треском открылась, и друзья ворвались в буфет. В лица ударили аппетитные запахи, затронув самые потаённые желания. Яркий свет согрел голодные души приятелей. Изображения шашлыков, пирогов, конфет и запеканок, заманчивых котлет, которые украшали стены буфета, разожгли аппетит ёжика. Он тут же подскочил к линии раздачи и заказал полтора десятка блюд. Осёл, одетый в белую поварскую форму, лишь ехидно усмехнулся. Иван стал отговаривать друга, но эти попытки не увенчались успехом. Ёжкариус, насвистывая и пританцовывая на ходу, забегал, расставляя блюда на столе. Однако одного стола вскоре оказалось мало, и ёжик, вздохнув, пододвинул второй стол ближе, образовав один стол.

Иван выбрал два самых мягких кресла и поставил их рядом. Ёжкариус сразу же плюхнулся в одно из них и громко произнёс:

— Эй, осёл, чего ты там всё смеёшься и смеёшься? Смотри, коварный зверь, если плохо приготовил, то будет плохо тебе. Возьму я книгу жалоб и напишу такую жалобу, что хозяйка особняка сразу же уволит тебя с работы. Да? Не веришь? Не получишь денег, будешь сидеть в глухом лесу и жалеть о том, что не приготовил вкусный обед. Ух! Управа на тебя найдётся.

Осёл лишь повернул хитрую морду в сторону и закрыл хитрые глаза белым платком, но продолжал потихоньку смеяться. Иван и ёжик набросились на еду. Через полчаса на столе стояли лишь пустые тарелки и кастрюли. Бокалы лежали опрокинутыми, а друзья, развалившись в мягких креслах, обсуждали концерт.

— Осёл, ты настоящий повар! — воскликнул Ёжкариус. — Гости особняка будут тобой довольны.
Повар немного покраснел от таких слов, но продолжал ехидно усмехаться. Его смешки были настолько омерзительны, что Иван предположил, что за этим смехом скрывается какая-то хитрость. Но ёжик воскликнул:

— Все ослы так смеются, когда их благодарят довольные посетители. В этом нет ничего плохого. Расслабься, друг любезный.

Разговоры вдруг прекратились. В буфет, разбрызгивая воду, вошла мраморная Вера.

— Вера, где твой кувшин? — задал вопрос Иван.
— Ай, у входа оставила, — ответила мраморная девушка. — Я так сильно проголодалась, что решила всё бросить и отведать вкуснейших блюд. Осёл, осталось ещё что-нибудь?

— Да, красавица, — произнёс осёл, — для тебя всегда найдётся холодный лимонад и сладкий кисель. Тебе уже надоело лить и пить одну лишь воду. Попробуй моих напитков.

— Спасибо, — ответила Вера, пробуя лимонад из хрустального бокала.
— Вера, садитесь к нам, — произнёс Иван. — Вы устали стоять на такой жаре и лить до бесконечности воду. Хватит! Отдохните! Я — Ваня. Рядом сидит Ёжкариус.

— Очень приятно, — сказала Вера, присаживаясь за стол и расправляя белое платье, с которого капала вода. — Как вам нравится Застрохоподуманский особняк? У вас не трясутся колени, молодой человек?

— Нет, — ответил покрасневший Иван, — я ничего не боюсь. Когда я смотрю на вас, то все страхи сразу убегают из моей головы. Ах, хочется взять вашу мраморную руку и прижать её к сердцу. Я уверен в том, что под мраморной одеждой скрывается добрая душа.

— Так, молодой человек, — глубоко вздохнув, произнесла Вера, — вы перешли границу. Вы — человек и гость. Я — служанка хозяйки. Нас всегда будет разделять высокая стена.

— Друзья, — воскликнул Ёжкариус, — не надо отчаиваться. В конце концов отсюда можно удрать, Вера. В мире нет такой стены, через которую не смог бы перелезть Ёжкариус. Конечно, в моей голове уже созрел план побега. Готовы его выслушать?
— Да, — ответил Иван.

— Да, — тихо произнесла Вера.

— Итак…

Ёжик запнулся, потому что в буфет ворвался слон, одетый в чёрную форму охранника. Длинный хобот метался в разные стороны. Глаза, красные, бешеные, горели, как два угля в раскалённой печи. Белая кепка совсем скомкалась на голове охранника. Из правого уха выпал наушник, из которого звучал женский командирский голос. Левый наушник совсем скрылся в ухе слона, словно кто-то с силой запихнул его в ушное отверстие.

— Всем оставаться на своих местах! — закричал слон. — В нашем особняке объявились подозрительные личности. Или, возможно, одна личность. Пока нет возможности установить точно.

— Уважаемый, вы нас уже обнюхивали, когда мы заходили в особняк, — важно произнёс ёжик. — Нет надобности снова проводить эту процедуру. Кстати, она очень противна. Капли падают из вашего хобота на осматриваемого зверя, дует противный воздух…

— Молчать! — закричал слон. — Приказ хозяйки особняка заключается в том, чтобы провести повторную проверку. Если вы откажетесь, то пеняйте сами на себя. Хозяйка, как вы сами знаете, не терпит…

— Друзья, нам не осталось выбора, — промолвил ёжик. — Слон, нюхай меня. Я буду первым в этом буфете.

Слон обнюхал ёжика и сказал, что у него не возникло никаких подозрений. Потом слон приблизился к Ивану и стал нюхать молодого человека. Сильный шум послышался в буфете, подул ветер, словно заработал авиационный двигатель. Ослу пришлось даже прижать поварской колпак, чтобы он не упал на пол. Вера громко засмеялась, обрызгав охранника водой. Прошло две минуты. Слон, почесав огромное ухо, произнёс:

— Сегодня происходят чудеса. Вы, молодой человек, тоже не вызываете подозрений. Всё очень странно. Откуда у хозяйки взялись такие подозрения насчёт гостей. Впрочем, она, разумеется, здесь скоро сама появится. Ох, страшно.

— Правильно делаешь, что боишься, слон, — раздался старческий голос.

Все сразу посмотрели на вход. В дверном проёме возникла пожилая женщина в сером халате. Правая рука сжимала трость, на конце которой сверкал синий большой камень. Золотая корона заблестела в буфете. Слон тут же опустил глаза, согнулся к полу. Вера, прижав руки к груди, склонилась перед хозяйкой. Иван от неожиданности открыл рот. У осла пропали смех и ехидная улыбка. Он тут же стал таким серьёзным, как будто никогда не видел ничего смешного в своей жизни. Однако ёжик не растерялся и воскликнул:

— Хозяйка, твои гости приветствуют тебя! Твой особняк — это самый лучший особняк в мире. Твой буфет — это самый лучший буфет. А осёл — лучший повар на земле.

— Спасибо, любезный гость. Только лесть не может закрыть мне глаза. Я вижу здесь человека. Как тебя зовут, юноша?

— Иван.

— Слон, сколько раз я тебе говорила, что нельзя по одному лишь запаху искать врага. Смотри, любитель дневного сна на посту, перед тобой человек. А людям здесь не место. Забыл инструкции? Повторить?

Слон от страха замер на месте, огромные уши задрожали, белые бивни опустились вниз. В буфете наступила тяжёлая тишина.

— Впрочем, людей я никогда не любила, — продолжала хозяйка. — Я знала, что когда-нибудь человек появится в моём особняке, а потом я отыграюсь на нём. Иван, ты думал, что так легко можно прийти сюда? Ой, Вера, на тебя жалко смотреть. Тебе, возможно, понравился этот студент из другого мира. Ты, может быть, даже хочешь убежать с ним. Не бывать этому. Мой повар приготовил такую еду, что человек, попробовав её, превращается через полчаса в холодный камень. А? Испугались, влюблённые голубки? Ванюша, ты уже начинаешь чувствовать, как холодеют твои руки и ноги, горячие мысли уходят из головы, застывают глаза.

— Эй, старая ведьма! — воскликнул ёжик. — Сейчас ты получишь сполна от Ёжкариуса. Ты ощутишь всю прелесть колючих иголок и утрёшь носом грязь с пола. Если не расколдуешь Ивана, то получишь сполна. Ну? Даю тебе ровно две минуты на раздумье. Время пошло, страшная хозяйка.

— Слон, ко мне! Схватить этого колючего зверька и посадить его в подвал. Дальше… Дальше я решу, что с ним делать. Давай, охранник, шевелись, покажи свою профессиональную подготовку.

Слон, натянув на покрасневший лоб кепку, подошёл к ёжику, который даже не моргнул. Ёжкариус встал на задние лапки и приготовился к поединку. Как не пытался слон схватить ёжика, но у него ничего не получалось. Мешало толстое брюхо, которое свисало вниз и касалось пола. Тем временем Ёжкариус кружился вокруг охранника, подпрыгивал вверх, кувыркался. Иногда ему удавалось наступать на ботинок слона и показывать красный язык. Слуга хозяйки весь побагровел от гнева.

Впрочем, осёл тоже хотел вначале принять участие в схватке, но потом передумал. Он стянул белый поварской колпак и спрятался под стол, под скатерть. Только маленький кончик хвоста был виден.

— Добрая хозяйка, пожалей нас! — закричала Вера. — Мы не сделали ничего плохого. Если ты отпустишь нас, то мы всем расскажем о твоём добром нраве, о прекрасных концертах, которые происходят в твоём особняке. Отпусти нас, пожалуйста.

Просьба Веры вызвала лишь насмешку на губах хозяйки. Улыбка стала ещё шире, в глазах появились злые огоньки.

— Нет, я не выпущу никого из вас, мои друзья. Иван и его нахальный приятель останутся здесь навсегда. Они превратятся в камни. И ты будешь смотреть на них каждый день, Вера. А знаешь почему? Потому что я не люблю людей и друзей людей.

Вера покраснела от услышанных слов, сжала мраморные кулаки и плеснула воду из правого рукава. Струя воды сбила хозяйку с ног. Она упала на пол и уронила трость, которая от удара переломилась на две части. Из одной части вылетели чёрные мухи. Из другой части выползли серые черви. Осёл тут же вылез из-под стола, схватил тряпку и стал вытирать пол.

В буфете потемнело. Всё вокруг закружилось. Стены расплылись и перемешались друг у друге. С буфетных столов посыпались тарелки и бокалы. Стулья поднялись к потолку и исчезли. Слон, который всё ещё пытался схватить прыткого ёжика, пропал. Хозяйка, лежащая и кричащая на полу, уменьшилась до крохотных размеров, превратившись в меленькую яркую куклу. Иван смотрел кругом и не верил своим глазам. Руки вдруг потеплели, ноги зашевелились, а голова закрутилась по сторонам. Кожа стала тёплой, с лица ушёл белый цвет. Ворвавшийся ветер приподнял Ивана и вынес из особняка. Остался позади верный ёжик. Вера побежала за Иваном, но потом отстала. Пол стал колебаться, появились огромные трещины. По коридорам и лестницам бегали бобры, волки, лисы. Медведь оставил сцену и побежал к выходу. Однако было уже поздно. Дверь превратилась в чёрную пропасть. Кавалеры, схватив за руки своих дам, пытались вырваться из особняка, но не успели. Всё исчезло, как будто ничего и не было.

Иван открыл глаза. Он лежал на мягкой траве. Перед ним были зелёные деревья, солнце освещало приветливый лес. Сладкое пение птиц звучало в лесу. Белки, спустившись вниз, с любопытством смотрели на студента.

Повернув голову, он увидел Веру, которая лежала рядом. Ветер растрепал ей волосы. Мраморный цвет сошёл с лица. Щёки порозовели.

— Ты вырвалась из страшного особняка, Вера! — громко закричал студент. — У нас получилось!

— Да, Иван, мы спаслись! — ответила Вера.
Рядом раздался тихий писк. Ёжик, встав на задние лапки, свистнул и побежал в кусты. На иголках лесного зверька торчал подберёзовик.