Фима Пончик и его горе

Фиме Пончику не везло. Видимо, так на роду ему было написано.

Начать хотя бы с того, что фамилия его, полученная от вполне приличных родителей, шокировала окружающих и приносила ему с самого рождения массу неудобств. Причина ясна : Фиму все в Одессе принимали за прославленного криминального авторитета, одесского налётчика, громилу и бандита Мишку Япончика невзирая на то, что мёртвые пока ещё - до Страшного Суда - не воскресают.

Никакого отношения к Япончику кроме отдалённого сходства фамилий ( Пончик - Япончик ) Фима, поверьте, друзья, не имел и тем не менее уже одно это незначительное обстоятельство принесло Фиме на жизненной стезе массу неприятностей : в детском саду воспитательницы были с ним особенно строги, в школе преподаватели занижали ему оценки, в колледже его вечно лишали заслуженной стипендии, на работу его не брали, девушки, узнав его фамилию, в страхе от него разбегались.

Догоняя убегающих от него девушек Фима нередко спотыкался и падал, получая серьёзные травмы. И всё же снова поднимался и пускался вдогонку, так как очень хотел жениться и завести семью, чтобы фамилия его, переданная добропорядочной жене и благовоспитанным детям, ставших Пончиками, зазвучала иначе, приобрела во множественном звучании некий, так сказать, кулинарный привкус - кто же не любит свежие, только испечённые пончики ? - и таким образом смягчилось бы несправедливое отношение к нему и одесситов, и всего человечества.

Не было бы счастья, так несчастье помогло. В состоянии непрерывной отчаянной погони Фима так натренировал ноги, что мог часами танцевать "Яблочко" - матросский танец, для исполнения которого требуются очень сильные ноги, так как  знаменитый танец сей состоит из большого количества приседаний и подскоков. Вот Фима и танцевал "Яблочко" на Дерибасовской по вечерам, когда там прогуливаются красивые девушки, надеясь таким образом привлечь к себе их внимание. И это ему порой удавалось.

Под покровом ночи некоторые самые красивые девушки пускались танцевать "Яблочко" вместе с ним, приняв его за матроса, но утром, когда узнавали его фамилию, как обычно стремительно убегали, даже забывая надеть нижнее бельё.

Одним словом, время шло, а Фима всё ещё был неженат.

Являясь образованным человеком, хорошо зная латынь, Фима любил читать древнеримские трактаты. Как-то раз он наткнулся на высказывания римлян о женщинах и эти высказывания его немного озадачили.

Прочтя следующее : "У всех женщин волосы длинные, а ум короткий", "Женщина всегда изменчива и непостоянна", "Последним узнаёт о прегрешении жены её муж", "Огонь, море и женщины - три бедствия", "Прекрасная сверху женщина оканчивается рыбьим хвостом", "Кто берёт себе жену, тот приобретает ссоры и горе", "Забудь покой, кто вздумал править женщиной", "Женская злоба дикому зверю подобна", "Нет ничего пагубнее женщины" - итак, прочтя это, Фима даже немного вспотел, но тем не менее страстное желание его обзавестись женой-красавицей и потомством, лишь слегка поостыв, до конца не исчезло.

Не сумев догнать ни одну из убегающих красавиц, Фима решил прибегнуть к хитрости. Он обмазался клубничным вареньем, приклеил на варенье сверху стодолларовые купюры и снова пошёл на Дерибасовскую поздним вечером, в тот час, когда там появляются гуляющие красавицы.

То есть он применил метод, которым пользуются рыбаки, когда рыба плохо клюёт. Называется этот метод : "ловля с прикормкой"

Не успел Фима появиться на Дерибасовской, ещё на подходе к ней, на улице Ришельевской, необыкновенной красоты девушка сама подошла к нему и предложила себя в жёны.

Радости Фимы не было предела. Едва настало утро он повёл красавицу в ЗАГС, где брак был успешно зарегистрирован.

Свадьба праздновалась в самом шикарном одесском ресторане "Александровский".

В зале собралось пол Одессы. Стол был отлично сервирован : ананасы, рябчики, чёрная и красная икра, лучшие французские вина.

Фима сидел со своей красавицей-женой, новоиспечённой мадам Пончик, во главе стола и счастливо улыбался. Он сидел по-прежнему оклеенный ассигнациями в виде стодолларовых купюр. Фима не поскупился. Можно сказать, всё его состояние было на нём и выглядел он в ассигнациях просто великолепно.

" Пусть доллары останутся пока приклеенными на мне, чтобы жена-красавица не сбежала до брачной ночи "- так про себя размышлял Фима и не ошибался. Красавица-жена всюду неотступно следовала за ним, куда бы он ни пошёл, сопровождая его даже до туалета.

Гости ели и пили, благословляя молодых на долгую и счастливую жизнь.

Вдруг Фима, заедая бокал Ch;teau Gruaud-Larose плиткой шоколада марки Lindt Excellence Dark, услышал тихий шёпот. Красавица-жена, томно склонив к его уху головку, промолвила :"Милый ! Позволь мне отклеить ассигнации от тебя и спрятать их в мою сумочку. Мне таки до слёз обидно, что гости смотрят на твои доллары, а не на мою красоту"

"Отклеивай !" - великодушно ответил Фима и подставил бока. Красавица-жена с невероятной прытью очистила Фиму от ассигнаций, оставив на нём одно только клубничное варенье.

"Горько ! - раздалось в этот момент со всех концов  стола - Горько ! Горько-о ! Горько-о-о-о-о !"

Фима заулыбался и уже без тяжести ассигнаций резво встал и сложил в трубочку губы для поцелуя. Мадам Пончик тоже встала, прижимая к груди сумочку, и сложила губы в ответ.

Возгласы требовали, чтобы губы соединились.

Фима вытянул губы как можно дальше, наклонился к молодой своей красавице-супруге и остолбенел от неожиданности. Жена вдруг... лопнула !

Да-да, друзья, вы не ослышались. Мадам Пончик вместо того, чтобы прижать свои губы в страстном поцелуе к губам Фимы и не отрывать их до счёта "десять!", лопнула, как это делают пузыри на весенних лужах. Она лопнула, как детский шарик, как мыльный пузырь, как мечта поэта. Ничего от неё не осталось кроме пены.

Гости немного пошумели в удивлении от произошедшего, но расходиться не спешили, пока не доели всего, чем был украшен стол.

Гости ели-пили, а Фима на четвереньках ползал под столом в надежде там отыскать красавицу-супругу, но безуспешно.

Самое досадное заключалось в том, что красавица-супруга лопнула вместе с сумочкой, в которую сложила всё фимино состояние, и сколько после Фима ни искал её след через "бюро пропаж", так его найти и не сумел.

Хм...получается, что древние римляне были правы ?