Like a bird in the sky

(Короткий рассказ, созданный на основе текста черновика, не использованного при создании романа "Встречный» цикла "Странники во времени")

1.

… Лютый, промозглый холод пробирал до костей. От такого холода вряд ли мог спасти старый шерстяной плед, «милостиво» оставленный Дэниелу его убийцами. «Чтобы не замёрз!» – вспомнился мальчику ломкий голос сводного брата. И противный скрежет ключа в ржавом замке… И резкий запах бензина…

Тело сотрясал озноб, а желудок сводило от голода… Сейчас телесные невзгоды отступили на второй план.

«Да, я выжил. Наверное то были высшие силы, или магия, вытащившие меня из тесного ветхого сарая, едва ли не ставшего моим смертельным узилищем… Треск горящих дощатых стен, ревущее жадное пламя, подбирающееся всё ближе, осталось там, за чертой… Мне так трудно поверить в то, что произошло со мной, однако… Я свободен!»

Свернувшись калачиком на разложенном заднем сидении старого внедорожника, лишённого стёкол и колес, Дэниел с грустью размышлял о своём теперешнем положении.

Провидение преподнесло ему великий и чудесный дар, о котором он не мог и мечтать: он больше не был беспомощным калекой. Ноги его были здоровы, на них он мог отправиться на все четыре стороны. Вольный как птица. Без надёжной крыши над головой и средств к существованию.

«Глупо — пытаться найти какое-либо объяснение, как я очутился здесь, в этом странном месте, – размышлял Дэниел. – Необходимо что-нибудь предпринять, чтобы прожить…»

Дрожа как осиновый лист, он выбрался из убогого пристанища, и, кутаясь в плед, принялся озираться. Огромный пустырь, заваленный старыми машинами, походил на заброшенное кладбище: здесь были и почти целые, и искорёженные, от некоторых остались лишь проржавевшие остовы. Повсюду валялся мусор, сваленный в бесформенные кучи: горы раскуроченных пластиковых пакетов, разнообразное содержимое которых вывалилось, и мокло в огромных мутных лужах.

Вдали виднелась серая бетонная стена. Под её сенью он очнулся вчера…

– Мияа-а-аурррр-мурр!

Тут же последовал мягкий, но упругий толчок в щиколотку. Вздрогнув, Дэниел скользнул взглядом вниз. О да! То был его вчерашний знакомый.

– Чарли! – придерживая одной рукой плед, чтобы тот не соскользнул с плеч, Дэн опустился на корточки и погладил котёнка по мокрой шёрстке, встопорщенной, точно иглы дикобраза. – Вернулся!

Выгнув спину, черныш громко заурчал: словно в горле его заработал моторчик. Он был очень доволен. Он позволил взять себя на руки, однако в следующую минуту он выскользнул из объятий. Отбежав на пару шагов, Чарли вытаращил на Дэниела огромные зелёные глазищи и издал мяуканье, протяжное и пронзительное.

– Я п-понял! – невольно усмехнувшись, Дэн покачал головой. – Ты х-хочешь, чтобы я п-пошёл с т-то-обой, н-не так ли?

Мяв, прозвучавший в ответ, мальчик расценил как подтверждение правильности догадки.

Заставив своего Мастера пропетлять меж автомобильных трупов, чёрный котёнок вывел его к здоровенной зловонной мусорной куче.

– Ну и ч-что же здесь, д-дружок? – осведомился Дэниел, озадаченно разглядывая «гору».

Промяукав что-то весьма замысловатое, — будто изрёк целую фразу на кошачьем, — пушистик легко вскарабкался едва ли не на самый пик «Эвереста». Забравшись на один из пластиковых пакетов, он поскрёб его лапой, с лёгкостью разрывая когтями тонкий пластик…

Кулёк, «рекомендованный» фамильяром столь экстравагантным способом, оказался туго набитым старой одеждой. Как же кстати пришлись Дэниелу, на котором была лишь старенькая байковая пижама — костюмчик слишком легкий для зимней поры, — и залатанные джинсы, и толстый свитер с высоким воротником! Но, несомненно, самой ценной находкой оказались разношенные кроссовки и видавшая виды, но всё ещё довольно целая и — а это было самым главным! — тёплая куртка. Вещи были Дэну, отнюдь не отличающемуся ни ростом, ни упитанностью, велики, но разве это сейчас было столь важно?!

Оторвав от какой-то тряпки полоску ткани, Дэниел продёрнул её в петлицы на поясе брюк вместо ремня. Чарли, сидевший в сторонке и наблюдавший за действиями своего Мастера, мурлыкнул: похоже, фамильяр был впечатлён его смекалкой.

– Ты знал, в ч-чём я ну-уждаюсь, милый мой Чарли, – проговорил Дэниел, с чувством величайшей благодарностью к своему маленьком хвостатому другу.

Котёнок лишь сощурил сверкнувшие глаза и громко заурчал.

***

В тот же день Дэниел в первый раз решился покинуть свалку.

Лазейка под проломом в бетонной стене выглядела как подкоп, когда-то вырытый бродячими собаками, зачем-то забиравшимися в это унылое место, в котором вряд ли чем можно было поживиться: края ямы осыпались, на дне поблёскивала вода. Ворота, предназначенные для мусоровозов, были закрыты, и лаз являлся единственным путём в «цивилизованный мир». Им-то Дэниел и воспользовался.

«Что это за город, в который занесла меня неведомая сила? – размышлял Дэниел, следуя за Чарли, трусившим впереди, по неширокой грязной улочке. – Уж точно не то провинциальное местечко, в котором я жил.»

Дома здесь были высокие, но старые, с обшарпанными стенами, расписанными граффити и оклеенными изорванными объявлениями. У Дэниела возникла невольная ассоциация с угрюмыми нищими, взирающими с унылым равнодушием глазами-окнами на мир вокруг и на него, юного бродягу, случайно забредшего к ним.

Дэниелу сделалось не по себе.

«Так и есть, – подумал он. – Всё, что имею — это себя…»

– Мя-а-аурр! – Чарли остановился, глаза сверкнули. Он словно упрекал.

– Да, – Дэниел усмехнулся. – Ты п-прав: у меня есть ты.

Послышались громкие детские голоса; из-за угла трёхэтажки, на нижнем этаже которой приютилось задрипанное кафе, показалась кампания подростков, горячо обсуждающих какой-то футбольный матч. Один из них, притормозив у переполненной урны, примостившейся у сбитого крыльца кафе, вынул из спортивной сумки промасленный бумажный пакет и положил его на край. Поравнявшись с Дэниелом, прижавшимся спиной к стене какого-то кирпичного барака, мальчишки едва удостоили его равнодушными взглядами, и, не прерывая дискуссии, прошагали мимо.

Окинув взглядом пустынную улицу, Дэниел бросился к урне. Какая удача! Внутри пакета обнаружился недоеденный сэндвич с сыром и пара долек яблока!

Чарли, где-то хоронившийся, был тут как тут.

– Ну вот нам с т-тобой и п-повезло, – промолвил Дэниел, опускаясь на корточки, и кладя перед котёнком кусок сэндвича.

Фамильяр благодарно мяукнул, и набросился на еду.

Увы, этого было слишком мало, даже, чтобы заморить червячка…

Мимо, ухая «металлом» из динамика, промчалось авто. Дэниел тяжко вздохнул. Хорошенько не представляя себе, куда податься и что предпринять, чтобы заработать пенни на еду, он поглубже сунул руки в карманы куртки и, нахохлившись, побрёл прочь.

«Ты как будто знаешь, куда следует свернуть, мысленно обратился он к Чарли, неизменно бегущему впереди. – С тобой я не боюсь заблудиться в этом каменном лабиринте.»

Не замедляя бега, фамильяр обернулся и мурлыкнул — словно прочитал мысли Дэниела. Несомненно, так оно и было.

«Любая дорога обязательно куда-нибудь приведёт — это я уж точно знаю, Мастер!» – раздался в голове Дэниела тихий голос. Тот даже не удивился.

Огромный город встретил юного бродягу, вынырнувшего из настороженной тишиной тёмных улочек и переулков бедных кварталов, суетой, мчащимися по дорогам автомобилями, истошными сиренами Police, перемигиванием ярких реклам и вывесок.

Озабоченные, поглощённые собственными проблемами куда-то торопились прохожие — с зонтами, и без них. Некоторые из них приостанавливались, чтобы взглянуть на плохо одетого лохматого темноволосого мальчугана с чёрным как ночь котёнком на плече, случайно выцепленного взглядом из толпы. И шагали дальше: мало ли?.. По широкой проезжей части, гордо возвышаясь над легковыми авто, похожим на деловитых жуков, важно проехал битком набитый двухэтажный красный автобус… Откуда-то послышался свист полисмена…

Каким же маленьким и беспомощным ощутил себя Дэниел, очутившись в этом огромном «котле»! Он потерянно озирался по сторонам. У подземного перехода, «извергавшего» из своих недр очередную партию обывателей, расположился тощий долговязый парень с акустической гитарой. На парне было широкое истрёпанное до дыр пальто неопределённого цвета, и зелёная бандана поверх длинных рыжих дрэдов. Заметив, что Дэниел на него смотрит, парень с улыбкой подмигнул ему, и, взяв боем пару-тройку аккордов, заиграл «Yesterday». Кто-то из прохожих немного задержался, чтобы послушать, кто-то просто бросил в жестянку, стоящую у ног музыканта, несколько монет…

«Он тоже беден, и зарабатывает на жизнь пением… – подумал Дэн. – А что я могу?..»

Голодный спазм, сведший пустой желудок, сыграл роль внутреннего голоса, деликатно подсказывающего, что праздностью сыт не будешь.

Вздохнув, и оглядевшись снова, Дэниел неуверенно направился к красной телефонной будке, около которой собралась небольшая очередь, надеясь попытать удачу.

Трудно было ему решиться, однако, когда, собравшись с духом, он, заикаясь более чем обычно, осмелился попросить немного денег не хлеб, двое из очереди его проигнорировали, смерив презрительными взглядами. А толстуха в длинной ярко-жёлтой куртке с малиновым рюкзаком за плечами пригрозила, что позовёт полицейского, если мальчишка не уберётся. Испугавшись угрозы, Дэниел поспешно ретировался. И, шагая прочь, он ощущал затылком недружелюбные взгляды.

«Не удивительно, что я потерпел неудачу, – размышлял Дэниел, не задумываясь, куда идёт. – Они приняли меня за воришку! Да ещё и кот…»

Чарли, успевший перебраться за пазуху к мастеру, мяукнул. Возмущённо, как показалось Дэниелу.

– П-прости, дружище! – прошептал он, приостанавливаясь рядом с мелочным киоском, пристроившимся у обочины. – Я в-вовсе не хо-отел тебя обидеть.

Им было хорошо вдвоём. Котёнку — уютно на груди его Человека, мальчика согревало живое тепло его фамильяра. А ещё — и это было отнюдь немаловажно! — с Чарли Дэниел ощущал себя не таким одиноким.

«А может, стоит попытаться пристроиться в какую-нибудь пиццерию разносчиком заказов?.. – подумал Дэн, сворачивая с широкого шумного проспекта в какую-то улочку. – Я сейчас видел как…»

«ОПАСНОСТЬ!!!

Дэниел остолбенел, в ужасе таращась на дюжих бритоголовых парней в кожаных куртках и грубых шнурованных ботинках, направлявшихся ему навстречу. И на бульдогов на цепных поводках в руках одного.

При виде Дэниела, бритоголовые разразились хохотом. Дэниел попятился.

– А вот и кролик! – грубый хриплый голос собачника резанул по слуху. – Дэнджер, Прупис, он ваш!

Псы, зарычав, рванулись с поводков. Выскользнув из-за пазухи, фамильяр, ощетинившись, выгнул спину и издал пронзительный мяв.

– Чарли!!!

«БЕГИ, МАСТЕР!!! СПАСАЙСЯ САМ!!!»

И Дэниел бросился наутёк.

Он удирал со всех ног, не разбирая пути; позади слышались крики преследователей, собачий лай… Перед глазами сцена: маленький чёрный котёнок — против здоровенных тварей… Он был словно одержимый…

Нога угодила в рытвину. Падение было болезненным, но отрезвляющим.

Лёжа на земле, Дэниел чувствовал себя выпавшим в действительность из странного мира. Сердце бешено колотилось. Едва переведя дыхание, Дэниел прислушался: ни лая собак, ни криков преследователей.

Тогда, приподнялся на локте он огляделся. Какой-то маленький проходной двор, переполненные мусорные контейнеры у низкой подворотни.

– Чарли?..

Дэниел сел, поморщился: болело ушибленное колено. Какое это имело значение?!

«Я убежал… А Чарли…» На глаза навернулись слёзы, сердце сжалось. Что если…

«Нет! Конечно же он убежал! Ведь он такой ловкий и быстрый…»

Дэниел поднялся. Не стоит уговорить себя. Если уж так вышло… нужно жить дальше.

– И всё равно я не верю, что ты… погиб, – проговорил Дэниел вслух. – Я бы почувствовал. Я обязательно найду тебя, друг!

В проулок, в который вышел Дэниел, миновав подворотню, доносился мерный гул множества голосов. В ту сторону и направился юный бродяга.

2.

… Рынок, на который Дэн забрёл, раскинулся на небольшой площади. Здесь, несмотря на плохую погоду, царила толчея. Это и не удивительно: ведь близилось Рождество! Торговали одеждой на любой вкус, ёлочными игрушками, сувенирами… Бредя мимо заваленных товаром лотков, укрытых от непогоды под брезентовыми навесами, и прицепных вагончиков (в некоторых продавали напитки, глинтвейн и фастфуд, чтобы проголодавшиеся посетители могли перекусить), Дэниел равнодушно глядел по сторонам, и, видя весёлые раскрасневшиеся лица, чувствовал себя пришельцем, случайно оказавшимся в этом мире. Наконец, остановившись у просторной палатки, прилавок которой был уставлен сумками, Дэниел в изнеможении опустился на пустой перевёрнутый ящик, стоящий рядом, и спрятал лицо в ладонях.

Кто-то потряс его за плечо.

– Эй, парнишка!

Вздрогнув, Дэниел медленно поднял голову. Высокий широкоплечий смуглолицый бородатый панджабец в нежно-розовой чалме, склонившись, обеспокоенно глядел на него. Странно, но даже теперь Дэниелу представилось, что густые чёрные грозно нахмуренные брови сикха удивительно похожи на платяные щётки склеенные вместе.

– Ты что тут делаешь? – в речи торговца слышался сильный индийский акцент. – Шёл бы ты лучше отсюда, слышишь? Тут у меня бизнес, а ты…

– П-простите, сэр, – пробормотал Дэниел. – Я искал своего к-кота…

Наверное он слишком поспешно поднялся на ноги: голова резко закружилась. Пошатнувшись, Дэн был вынужден ухватиться за один из металлических шестов, подпиравших навес. «Лавка изделий из кожи» угрожающе дрогнула.

– Уй ма-а! – воскликнул сикх, одной рукой удерживая шест в вертикальном положении, другой хватая Дэниела за шиворот. – Дхат тери ки!.. Слушай-ка парень… шёл бы ты домой.

Глянув на торговца, Дэниел лишь покачал головой. И повернулся, собираясь уйти.

– Эй!

Ладонь сикха легла ему на плечо.

– Вот, держи! – он вложил в руку Дэниела сложенную пополам купюру. – Купи себе чего-нибудь поесть.

Взгляд мальчика был красноречивее слов благодарности, которые он пробормотал. Покачав головой, торговец поглядел ему вслед, затем, пробормотав что-то на панджаби, вернулся под навес к своим сумкам и рюкзакам.

Вот ведь как бывает: если вдруг удаётся разжиться монетой, пускай и не такой звонкой, как хотелось бы в мечтах, немедленно возникает жгучее желание эту монету потратить. Особенно, если ваш пустой желудок давно поёт печальные песни. Поэтому легко можно понять бедного Дэниела, стоявшего у вагончика, где торговали закусками и размышляющего, на что лучше потратить десять фунтов, поданные ему добрым бородатым сикхом в розовой чалме: на ветчину в булке с отрубями, или на фиш-энд-чипс.

«Рыбка! Вкусная нежная треска! И побольше!» Затем последовал мягкий толчок в щиколотку.

– Чарли!

Несколько человек, услышав столь эмоциональное восклицание, обернулись и удивлённо уставились на грязного оборванного мальчугана и чёрного котёнка, сидевшего у его ног.

«Попробуй думать, Мастер. Так тоже можно общаться.»

Дэниел на миг зажмурился и глубоко вздохнул. Чарли не был обычным котом — как можно было забыть об этом?!

«Ты убежал!»

«Это мелочи. Делай, что только что собирался.»

… Спустя минут десять, Дэниел и Чарли, устроившись более-менее комфортно на отсыревшей скамье небольшого сквера, оказавшегося поблизости от рынка, с аппетитом уплетали простое и сытное лакомство. И будущее казалось Дэну на таким мрачным: друг снова был с ним, и, к тому же, в кармане куртки лежали целые семь фунтов пятьдесят шиллингов сдачи. А разве это так уж мало?!

К счастью, сейчас не дождило. «Какое это, должно быть, милое местечко в тёплую пору!» – размышлял Дэниел, жуя картофельный ломтик и глядя на чёрные стволы голых деревьев и лужайку, имевшую теперь унылый вид. И представил, как зелена и мягка трава, и будто услышал тихий шелест листвы, когда ветел шевелил кроны клёнов и лип… Издалека доносились музыка и шум городской суеты, и этот маленький сквер казался оазисом спокойствия даже теперь, когда небо плакало декабрьским дождём, а густой туман, обволакивая всё вокруг белесой дымкой, навевал меланхолию…

Покончив со своей порцией рыбы (Дэниелу досталась вся жареная картошка и пара кусочков трески тесте), Чарли тщательно облизал усатую мордочку, и воззрился, чуть прищурившись, на своего Человека.

«Ну, и что ты теперь собираешься предпринять?»

«Не знаю… – Дэн пожал плечами. – Наверное, вернусь на свалку…»

«Мррр! Богатство и сытость усыпляют волю и препятствуют достижению цели! – сообщил фамильяр. – Ещё не сгустились сумерки.»

Дэниел не мог не признать его правоту.

Спрыгнув на землю, Чарли отбежал на несколько шагов и, обернувшись, призывно мурлыкнул. Усмехнувшись, Дэн поднялся и последовал за фамильяром, испытывая предчувствие, что у того на уме что-то конкретное.

Вскоре они очутились на широком шумном проспекте. Проходя мимо большого торгового центра (внутрь он не посмел сунуться), Дэниел приостановился, чтобы взглянуть на молодого акробата в застиранной футболке и чёрных лосинах, демонстрирующего удивительную гибкость и ловкость. Вот гимнаст встал на мост, затем — стойку на руках, перевёрнутый шпагат… Вот он прогнулся, свернулся кольцом, коснулся лба большими пальцами ног… Вновь распрямился, и внезапно подпрыгнул, сделал сальто… Кто-то из прохожих даже зааплодировал, кто-то кинул в большую несколько монет… Однако толпа не собиралась: люди спешили мимо, поглощённые своими проблемами.

«В этом городе-монстре вряд ли кого-нибудь можно чем-либо удивить, – раздался в голове Дэниела тихий бархатистый голос фамильяра. – Бедняге хватит дневного заработка лишь на скромный обед…»

– Ой, бабушка! Погляди: кися!

Дэниел обернулся.

– Какая красивая ки-ися! – звонко воскликнула симпатичная девчушка лет пяти в пушистой розовой шубке, указывая пухлым пальчиком на Чарли, сидевшего на плече Дэниела. – Так хочется погладить!

– Пойдём, Мэри, дорогая! – промолвила старая леди в солидном бежевом пальто и элегантной шляпке, смерив Дэниела с ног до головы презрительным взглядом маленьких прищуренных глазок. – Нас давно ждут дома!

– Ну ба-а! – умоляюще протянула малютка, и попыталась высвободить руку из цепких пальцев старой леди. – Ну хотя бы ещё немножко посмотре-еть!

Хоть крошка и была прелестным созданием с ангельским личиком, но бабушка обладала достаточной стойкостью и душевной закалкой, чтобы не внемлить её мольбам. И поспешно увела внучку.

Несколько минут ещё Дэниел глазел на гимнаста, уже без прежнего восторга, наконец, вздохнув, зашагал прочь своей дорогой. Он помнил взгляд старой леди, обернувшейся на ходу.

«Не так давно у меня был дом, семья… – размышлял он, отрешённо глядя по сторонам. – Эти люди усыновили меня, но ненавидели настолько, что решили убить… Однако я спасся. И что же? Один в целом свете, только и есть у меня, что имя и кот.

Чарли соскользнул с хозяйского плеча на землю, и, призывно мурлыкнув, шмыгнул в какой-то переулок. Дэниел последовал за ним.

3.

… Улицу, на которой они вскоре очутились, шум и суета огромного города обошли стороной, хотя она и находилась в людном районе. Она была чистой, а вдоль обочин неширокой проезжей части росли молодые деревца, наверняка весело зеленеющие летом. Старинные дома, возвышавшиеся по обе стороны, были ухоженные и красивые, а небольшие магазинчики и кофейни, расположившиеся в нижних этажах, весело поблёскивали чисто вымытыми стёклами витрин, декорированных к Рождеству. Здесь можно было выпить чашечку чая или кофе с нежным пирожным, или приобрести какую-нибудь милую и дорогую безделушку…

Идя вперёд, Дэниел украдкой поглядывал по сторонам, дивясь роскоши. Он чувствовал себя ужасно неловко, сознавая насколько его аутфит не вписывается в общий пейзаж. И недоумевал, зачем Чарли указал путь сюда. Однако он не спорил.

Фамильяр, не спеша трусивший чуть впереди, мурлыкнул, полуобернувшись к своему Мастеру, приглашая того следовать за ним. Свернув к какому-то магазину, чёрный котёнок уселся у его ступеней, уподобившись статуэтке Бастет.

Над красиво отделанной дверью красовалась начищенная вывеска:

Barney & Dauters

Ham, Fish and Tender

– Ну разумеется! – пробормотал Дэниел, остановившись у нарядно убранного окна-витрины и разглядывая аппетитные колбасы и сладости, выставленные в ней на всеобщее обозрение. – Ты снова проголодался. Той закуски было маловато для двоих.

У Дэниела и самого желудок выводил рулады.

– Ну что ж, дружище, – обратился он к Чарли, сидевшему у его ног, – пожалуй, мы с тобой можем позволить себе немного попировать, не так ли?

Поднявшись на широкое крыльцо, Дэниел почему-то боязливо глянул через плечо, затем повернул изогнутую медную ручку.

В магазинчике было уютно, чисто, и празднично (так показалось Дэниелу). Здесь не только можно было купить что-нибудь вкусное к обеду или чаю: в дальнем углу у окон, занавешенных шёлковыми портьерами, стояло несколько столиков, за которыми посетители могли бы выпить чашечку чая с пирожным.

Несмотря на довольно раннее послеобеденное время, покупателей в магазинчике не было.

Вдыхая ароматы копчёностей, выпечки и свежесмолотого кофе, Дэниел неловко потоптался на пороге. Наконец приблизился к прилавку и принялся разглядывать ассортимент. Ах, он и вообразить не мог, что вон то так соблазнительно выглядящее колечко колбасы может стоить так дорого!

– Гм-гм-м!

Дэн вздрогнул и уставился на продавца — довольно высокого дородного румянощёкого мужчину в белом кителе и красной пилотке, и мысленно удивился, как это он не заметил его. Наверное, тот только что появился из-за неприметной задней двери.

– Ну-с, – промолвил продавец, вскидывая светло-русые брови и глядя на Дэниела сверху вниз. – смею надеяться, молодой человек желает что-нибудь купить, э?

Стараясь не выдавать смятения, Дэниел нарочито неспешно расстегнул молнию на куртке и, сунув руку во внутренний карман, извлёк своё богатство.

– Да, сэр, – проговорил он, стараясь придать голосу большей твёрдости. И вновь обратил внимание к деликатесам на прилавке. – П-пожалуй…

– Кот с тобой? – кивнул продавец двойным подбородком в сторону Чарли, сидевшего у ног Дэниела. – Вообще-то с животными сюда нельзя. Оставил бы на улице…

– Мя-ау! – пискнул фамильяр. Тихо, но возмущённо.

– Он всегда и везде со мной! – ответил Дэниел, ни разу не заикнувшись.

Невольно отпрянув, продавец удивлённо раскрыл глаза… и вдруг улыбнулся.

– Ну-ну, – сказал он. – Вместе так вместе. Главное, чтобы он ничего не стащил у меня.

Взгляды мальчика и фамильяра, устремлённые на продавца, были весьма красноречивы.

Правильный выбор важен даже в таких несущественных мелочах как еда. Но порой желания идут вразрез с практичностью…

Торт на том из прилавков, на котором были выставлены сладости, был прекрасен как невеста. Высокий четырёхслойный ромово-бисквитный, сливочно-кремовый, щедро обсыпанный ореховым крокантом и шоколадной стружкой, словно драгоценностями, он призывно взирал на Дэниела глазами-марципановыми розочками с вишенками в серединке… Ах!.. Дэниел с такой живостью представил, какое же это творение нежное и вкусное, что слюна собралась во рту, а голова закружилась так, что он был вынужден схватиться за край прилавка, чтобы не упасть.

Продавец исподтишка наблюдающий за своим юным клиентом с выражением на пухлом лице, которое можно было бы трактовать как жалостливое, широко улыбнулся, когда тот поднял на него взгляд больших и печальных карих глаз.

– Ну что, малыш? – спросил продавец. – Выбрал себе что-нибудь?

– Э-э… – Дэниел быстро глянул на торт. И указал на один из скромных сэндвичей с сыром и ветчиной, что лежали на блюде на втором прилавке.

– Ты уверен? – уточнил продавец, сразу посерьёзнев, от чего его пухлые румяные щёки немного подтянулись.

Дэниел кивнул; три однофунтовые монеты звякнули, ударившись о донышко белой фаянсовой тарелки.

Поблагодарив продавца, и прихватив хрусткий бумажный пакет с покупкой, Дэниел направился к выходу.

– Эй, парнишка!

Дэниел оглянулся.

– Холодная улица — не самое лучшее место для принятия пищи, – сообщил продавец, вперевалку выбираясь из-за прилавка, и являя глазам Дэна и Чарли ноги, облачённые в весьма респектабельные коричневые брюки в клетку и чёрные ботинки, начищенные до глянцевого блеска. – Во-он тот столик, в дальнем углу, в твоём распоряжении.

Поколебавшись, Дэниел, смущённый внезапным радушием хозяина, принял приглашение. Не отказался и от кружки горячего чая с молоком, а Чарли, в свою очередь, от тарелки с потрохами. При виде молодой симпатичной официантки фамильяр замысловато мурлыкнул и благосклонно дал себя погладить и почесать за ушком.

– Какой милый котик! – голос у официантки был очень мелодичен, а на пухленьких щёчках. Румяных, как у хозяина магазинчика, играли ямочки. – Надо предложить папе создать кафе для кошек и их владельцев.

Подойдя к хозяину, она принялась ему что-то шептать; тот лишь покашливал и изредка кивал.

Чарли снова мурлыкнул и довольно прищурился.

«Милашка! – «услышал» Дэниел его бархатистый голос. – Сладенькая кошечка!»

– Мурьк! – тихонько издал он, увидев грозно сдвинутые чёрные брови Мастера.

Быстро расправившись со щедрым угощением, Чарли принялся умываться, затем, наведя на усатую мордочку красоту, вспрыгнул на сидение стула, стоящего рядом, и, свернувшись калачиком, громко замурлыкал.

А Дэниел жевал свой сандвич, прихлёбывая чай, и размышлял о том, что никто ещё не относился к нему с такой искренней добротой… Это приключение было немного похоже на сон, и так не хотелось просыпаться, и возвращаться в действительность, с её холодом и голодом, терзающим тело, и равнодушием и презрением, ранящим душу.

«Надо что-нибудь придумать! – думал мальчик, отстранённо глядя в окно. – Вернуться на свалку, а утром вновь попытать счастье и попытаться заработать… Только кто возьмёт малолетку? А может быть… Стоит ли пойти в полицию, рассказать, что… А что я могу им сказать?! Что я — беглец, всю жизнь лгавший, что не может перемещаться без инвалидной коляски? Или калека с немощными ногами, чудом спасшийся из пылающего сарая? Эти доводы смахивают на неумелую выдумку бродяги, пытающемуся найти оправдание своему положению. А если…»

Слишком много неизвестных в уравнении жизни, слишком много вопросов, на которые он пока не мог найти ответ… И так велика усталость, навалившаяся после всего, что случилось сегодня… И не удивительно, что бедного маленького Дэниела, незаметно подкравшись, одолела дрёма.

4.

… Отголоски чьих-то голосов Дэн поначалу воспринял как часть зыбких, сумбурных видений, в плену которых находился, однако, пробудившись он понял что звуки вполне реальны. Сощурившись, Дэниел пригляделся: какая-то пожилая леди весьма респектабельного вида любезно беседовала с милым хозяином “Barney Bee & Dauters Ham, Fish and Tender“. Старушка была столь миниатюрной и высохшей, и Дэн невольно предположил, что наверняка в ветреную погоду она носит в карманах и сумочке по чугунной гирьке, дабы её не снесло с ног. На леди было длинное чёрное пальто с меховым воротником и манжетами и изящные лаковые полусапожки, на голове — элегантная шляпка из лилового фетра. Несмотря на солидный возраст, она держалась прямо как балерина.

– И ещё четыре корзиночки, – голос пожилой леди был звонок, как у молоденькой девушки. – Да-да, с белым и розовым кремом и брусничками. Сегодня, – она заговорщически понизила тон и хихикнула, – сегодня я жду гостей!

– Всё, что вам будет угодно, миссис Олдридж, – отвечал толстяк-продавец с поклоном. – Вы — наш самый желанный клиент.

Перегнувшись через стойку прилавка, он что-то добавил, совсем тихо. Пожилая леди весело рассмеялась.

– Ах!.. – та шутливо махнула на него рукой в кружевной перчатке. – Шалун! Вы просто неисправимы, мистер Би!

Сидя за столиком в своём укромном уголке, Дэниел невольно улыбнулся: такой милой показалась ему эта сцена.

«Наверное и я мог бы так же как и он обслуживать покупателей, подумал Дэниел, глядя, как, продолжая любезничать, упаковывает сладости в большую картонную коробку, как перевязывает её атласной лентой. – Только он не возьмёт меня, даже уборщиком…»

Чарли поднялся, потянулся, выгнув спину, и, мурлыкнув, спрыгнул на пол. Возможно, он подслушал мысли своего Человека?..

Расплатившись с хозяином магазинчика, пожилая леди повесила свою маленькую сумочку на сгиб локтя, подхватила коробку, и заторопилась к выходу, стуча каблучками.

– Никогда не постареет душой! – пробормотал мистер Би, ни к кому не обращаясь. – Помню её молодой, — я тогда совсем мал был, — она всегда покупала пирожные у отца…

– Сэр…

Встрепенувшись, мистер Би вынырнул из приятных воспоминаний и воззрился на Дэниела, стоящего перед ним.

– С-спасибо за всё, сэр, – проговорил Дэниел. – За вашу доброту. П-прощайте…

Дэниел повернулся, собираясь уйти, как вдруг, случайно опустив взгляд, заметил коричневый кожаный портмоне, валяющийся на паркетном полу. Сомнений не было: портмоне принадлежал пожилой леди.

«Она не могла далеко отойти!»

Нагнувшись, Дэниел схватил портмоне и опрометью бросился вон.

– Эй, парень! Куда?!.. – донёсся вслед ему встревоженный оклик мистера Би.

Ничего не подозревающая пожилая леди как ни в чём не бывало семенила по улице, гордо неся коробку с пирожными.

– Миссис Олдридж! – окликнул её Дэниел, маш; рукой. – Ма;ам! Постойте!

Пожилая леди замерла от неожиданности, затем обернулась, и, широко раскрыв голубые глаза, с едва ли не детским изумлением уставилась на лохматого мальчугана в грязных обносках, спешащего к ней.

– Вот, – не успев отдышаться, быстро проговорил Дэниел, и протянул портмоне. – Вы в-выронили. В м-ма-агазине.

Несколько мгновений старушка пристально глядела на мальчика, видимо, пытаясь «отфильтровать» сообщение, затем поспешно выхватила портмоне, и, сунув Дэну коробку, принялась проверять содержимое бумажника. Её руки дрожали от волнения.

– Всё на месте! – пробормотала пожилая леди и взглянула на Дэниела, неловко переминавшегося с картонной коробкой в объятиях. – Это… это очень благородный поступок с вашей стороны, юный джентлмен! Да-да-да!

Она часто закивала головой. Вскинув руку, провела по чёрным, давно не ведавшим гребешка волосам Дэниела. В глазах её вдруг блеснули слёзы.

– Как твоё имя?

– Дэниел.

По-птичьи склонив голову набок, старая леди ласково улыбнулась.

– Дэниел… – повторила она. – Не донесёшь ли ты до авто мою покупку?

Поманив Дэна, старушка направилась к ярко-красному Bentley, стоявшему у обочины.

– Вот сюда поставь! – сказала она, распахивая переднюю дверцу и указывая на пассажирское сидение.

Выполнив это указание, Дэн собрался уходить.

– Постой-ка! – «поймав» его за рукав, леди сунула в карман куртки хрустнувшую денежную купюру. – Вот так! – удовлетворённо кивнула она, улыбнувшись опешившему Дэниелу. – Уж я-то понимаю, что ты в деньгах нуждаешься больше чем в словах похвалы. Ах! – воскликнула она, только теперь обратив внимание на фамильяра, сидевшего неподалёку на крышке канализационного люка и внимательно наблюдавшего за сценой. – Какой очаровательный котик!

– Его зовут Ч-чарли, – сказал Дэн.

– Чарли… – повторила старушка, на миг прикрыв глаза: словно прислушивалась к звучанию имени. – Как мило!..

Подняв Чарли на руки, Дэниел пробормотал слова прощания и побрёл прочь.

– Господи!.. – вздохнув, тихо молвила пожилая леди, поглядев ему вслед. – Всё осталось по-прежнему. Даже в мирное время… Боже, боже…

Она покачала головой, и сев в машину, укатила.

– Эй, парнишка!

Дэниел обернулся. На крыльце магазинчика стоял мистер Би и призывно махал ему рукой.

– Ну ты и молодец! – сказал владелец магазинчика, когда, строя догадки, зачем он понадобился, Дэн приблизился. – Быстро сообразил!

– Вот… – Дэниел вынул из кармана банкнот. – В-возьмите…

– Да что ты! – мистер Би даже отпрянул назад. – Не нужны мне твои деньги, парень! Пойдём-ка со мной…

– Но… я… – пролепетал вконец растерянный Дэниел.

Мистер Би положил ладонь ему на плечо.

– Я, – сказал он с видом заговорщика, – хочу тебе кое-что предложить…

– Так бывает порой, – начал мистер Би, когда они с Дэниелом уселись за один из столиков, – когда идёшь по дороге, и вдруг видишь: в пыли сверкнуло что-то. Глядишь — а это драгоценный алмаз!.. – мистер Би шумно выдохнул и с улыбкой взглянул на Дэна. – Ты здорово услужил миссис Олдридж, парень. Другой на твоём месте схватил бы бумажник и дал дёру…

Мистер Би откинулся на спинку стула и посмотрел в окно.

– Время близится к вечеру, – промолвил он. – Скоро сюда начнут приходить покупатели: и постоянные, и, может быть, новые… – он подался к Дэниелу. – Вот что, парень… Что, если ты будешь подносить им покупки, ну, как миссис Олдридж? Э? Что ты скажешь?

– Сэр… П-право же…

– Соглашайся, парень… Как, то-бишь, тебя звать?

– Дэниел…

– Работёнка простая! – продолжал мистер Би, кладя широкую ладонь поверх его худых рук с обломанными ногтями. – Нужно будет помогать нашим клиентам доносить покупки до их машин.

Чарли, устроившийся у ног мастера, мурлыкнул.

– А котик у тебя смышлёный! – так истолковал мистер Би его «реплику». – Заметь, Дэниел, – хозяин многозначительно воздел палец, – ты можешь чисто заработать на «чаевых». Да и за мной не станется!

И Дэниел согласился. В конце концов, он сам подумывал о чём-либо подобном. А про себя отметил, что мистер Би сказал: «наши покупатели».

Так, умытый, расчёсанный Люси, заботливой и смешливой дочерью владельца магазина, а затем облачённый в длинный белый китель, Дэниел вскоре заступил на новую должность. Теперь он понял, что имел в виду фамильяр, говоря: «Ещё не сгустились сумерки.»

Разумеется, что в альтруистическом поступке мистера Би была львиная доля меркантильности. Будучи предпринимателем, он использовал любой шанс, чтобы повысить популярность своего заведения. Таков уж неписанный закон бизнеса…

На душе Дэниела было радостно. Здесь к нему относились как к равному, а покупатели, — почти все они, как рассказала Люси, каждый день делали покупки в их магазинчике, – приходили в восторг, когда худенький большеглазый мальчуган следовал за ними, неся в руках коробки со сладостями и пакеты с ароматными мясными деликатесами. Одна леди, судя по всему, ровесница милой миссис Олдридж, выразила весьма эмоциональное восхищение по поводу новшества, введенного мистером Би, сказала, что приятно удивлена, и даже ласково потрепала Дэниела по щеке, заставив его вспыхнуть от смущения.

… На улице постепенно сгустились лиловые вечерние сумерки. Зажглись уличные фонари, их яркий свет, проникнув сквозь большие окна магазинчика “Barney Bee & Dauters Ham, Fish and Tender“, упал на столик в углу, за которым, уронив голову на руки, дремал Дэниел. Последний клиент был обслужен примерно полчаса назад.

Большие старинные настенные часы, поблёскивая медным маятником и громко тикая показывали без трёх минут восемь. Наконец, в их деревянном нутре что-то щёлкнуло, заскрипело, и:

БОНГ!.. БОНГ!.. БОНГ!.. БОНГ!.. Восемь размеренных гулких ударов.

Встрепенувшись, Дэниел поднял голову и сонно огляделся, не совсем понимая, где он находится и почему.

– Ага! – проговорил мистер Би, опуская на колени Times, которую просматривал, сидя позади прилавка и попивая чай. – Проснулся?

– П-простите, – пробормотал Дэниел, поспешно вскакивая и сконфуженно глядя на своего работодателя. – Я…

– Это ничего, – благодушно махнул рукой мистер Би, поднимаясь. – Немудрено, когда устал. Да и поздно. Твои домашние, верно, заждались тебя?

«Никто меня не ждёт, – ответил ему. Дэниел мысленно. – А для тех, у кого я жил, меня больше не существует. Да и идти мне некуда, вот разве что на свалку вернуться…»

Невольный прерывистый вздох вырвался из груди мальчика.

– Оно, конечно, понятно, – медленно проговорил мистер Би, выдвигая ящик прилавка и принимаясь в нём шарить. – Порой родственникам следует преподать урок и разыграть побег из дома… – он поднял на Дэниела пристальный взгляд. – Но я считаю, тебе всё же лучше вернуться, сынок. Только подумай: твои переволновались наверняка, обыскавшись тебя, возможно, и в полицию заявили. Уж тогда жди неприятности!

Дэниел кивнул. Сменив китель на куртку, терпеливо ожидавшую его в маленькой комнатке рядом с кухней, на котором два повара наводили лоск, он вернулся в зал и, взяв на руки сонного фамильяра, отозвавшимся тихим «Мурьк!», двинулся к двери.

– Погоди! – в момент оказавшись рядом, мистер Би протянул мальчику конверт. – Здесь плата за твой труд, – склонившись к Дэну, он добавил доверительным тоном: – Не торопись отдавать родителям. Лучше припрячь где-нибудь. В укромном местечке.

И подмигнул.

– Дэнни! – выскользнув из-за задней двери, Люси «порхнула» к Дэну и сунула ему в руки шуршащий пластиковый пакет. – Здесь сдобные булочки, рыбный паштет и колечко колбасы, – сообщила девушка и, потрепав его по волосам, подмигнула. – Дома не так сильно попадёт.

От души поблагодарив, Дэниел открыл дверь и вышел навстречу холоду, промозглой сырости и ночи.

– Эй, сынок! – донёсся ему вслед высокий голос владельца магазина. – Приходи снова!

– Приду, – отозвался Дэниел, обернувшись.

***

– Какой он милый! – с улыбкой тихо проговорила Люси, стоя перед тёмным окном, скрестив на груди руки. – Грачонок… Ты и вправду думаешь, что он убежал из дома, па? – обернувшись, обратилась она к мистеру Би, обмахивающему столики влажной ветошью.

– Не исключено, – ответил тот, прерывая своё занятие. – Хотя… кто знает?..

***

5.

Дэниел был уверен, что идёт правильно.

Он миновал скверик, в котором они с Чарли, сидя на лавочке, лакомились фиш-энд-чипс, пересёк базарную площадь, где «дремали» закрытые на ночь торговые вагончики-прицепы, свернул в переулок, в котором очутился, удирая от разъярённых псов… Наконец, немного проплутав по малолюдным улицам, вышел на широкий ярко освещённый проспект, и увидев красную телефонную будку, у которой пытался просить милостыню, отчего-то обрадовался…

Проводив взглядом промчавшуюся мимо машину, Дэниел спустился в Underground, у выхода из которого видел днём того рыжего весёлого парня с гитарой. Внизу было сумеречно, пустынно и гулко, неоновые лампы под низким потолком подслеповато мигали, а стены были измалёваны уродливыми граффити. Пол, выложенный серыми плитами, завибрировал, послышался гул приближающегося поезда подземки…

Вновь очутившись на поверхности, Дэн поднял взгляд к небу — наверное, чтобы убедиться, что над ним нет низкого бетонного потолка подземного перехода. Затем высмотрев на углу высокого здания табличку со знакомым названием, зашагал прочь.

… Жалость к самому себе делает нас слабыми. Тяжесть от сознания собственных невзгод сильней ощущается, если тебя жалеют другие. На душе Дэниела скребли кошки, когда, идя по тёмным узким улицам, он вспоминал доброго мистера Би и его дочь Люси… Однако и надежда озаряла его завтрашний день: у него были деньги и еда. И он мог снова вернуться в тот магазинчик. Ну, а потом… Как он мог загадывать на завтра, если не ведал, что его ждёт сегодня?

«А может, рассказать мистеру Би обо всём? – размышлял Дэниел, шагая вперёд. – О том, что я убежал от людей, усыновивших меня, из-за их жестокого обращения со мной… О том, что моим домом стал разбитый внедорожник на свалке и шариться в мусоре в поисках съестного… Он наверняка знает, куда мне стоит обратиться.»

Он свернул в какой-то переулок.

«Или всё же не стоит?.. – засомневался Дэниел, отстранённо ловя краем уха отголоски громкой музыки и выкриков: наверняка, где-то поблизости веселились от души. – Если меня отведут в полицию, что я расскажу? Как Долтоны заперли меня, инвалида-колясочника в старом сарае и подожгли? Это смахивает на ложь!»

Неожиданно обшарпанная дверь дешёвого паба, с которым поравнялся Дэниел, со стуком распахнулась. Шарахнувшись к стене, Дэн растерянно глядел, как на улицу высыпала шумная кампания пьяных вдрызг мужчин и женщин, а потом, когда они уже удалились, вразнобой горланя песни и матерясь, стоял и с сильно бьющимся сердцем вслушивался в затихающее сумбурное эхо, заблудившееся меж кирпичных стен.

«Где я?!» – подумал Дэниел, потерянно озираясь.

Не зная Лондона, он, бродя по городу, запоминал названия улиц, чтобы проще было отыскать обратный путь, или спросить у кого-нибудь. Тогда было светло; ночная темень стёрла все ориентиры. Медленно двигаясь вдоль узкой сумрачной улицы, едва освещённой неярким светом фонаря в дальнем её конце, Дэниел тщетно пытался отыскать на стенах высоких домов с тёмными окнами табличку с названием.

Завозившись под курткой, фамильяр высвободился, нечаянно оцарапав Дэниела сквозь свитер.

– Чарли! – воскликнул тот, уставясь на котёнка — крошечного сгустка абсолютного мрака, сидящего перед ни ним на поблёскивающих от влаги камнях мостовой.

– Р-р-р-мя-а-а!!! «Следуй за мной, Мастер.»

«Ты знаешь, куда идти?!»

«Я ведаю Пути, – прозвучал загадочный ответ. – Перейди на другую сторону улицы.»

Дэн так и поступил. Он прекрасно видел Чарли, бегущего чуть впереди, бесшумного словно тень.

«Нужно пройти в тот переулок, Мастер, – фамильяр остановился на углу какой-то древней кирпичной развалины; сверкнули зеленью зрачки. – Другого пути нет. Только будь осторожен!.. »

Дэн кивнул, и поспешил за Чарли, шмыгнувшим в проход между домами, тёмный и узкий.

Здесь воняло мочой, немытым телом, краской, пролитым пивом, отсыревшей штукатуркой… Какие-то люди лежали вповалку прямо на земле у облупленных, заклеенных истлевшими объявлениями стен. Кто-то пошевелился, видимо услышав шаги Дэниела. Послышалось невнятное бормотание, зашуршали старые газеты, со звяканьем покатилась по полу задетая кем-то бутылка…

– Эй! – прохрипел мужчина, не в добрый час пробудившийся от тяжёлого сна. – Хто это тут, э?! Пацан!..

Пьяница кое-как поднялся, и, пошатываясь, уставился на опешившего мальчика.

– Ану, давай сюда, шкет! – прокаркал он, разя отвратительным перегаром. Затем, шагнув вперёд, протянул руку, и выхватил пакет с едой из рук Дэниела, парализованного страхом.

И этот поступок подействовал отрезвляюще. Вскрикнувшись, Дэниел бросился наутёк…

Страх подгонял парнишку похлеще чем удары хлыста… Он удирал со всех ног, не помня себя, едва отдавая себе отчёт, куда несут его ноги… Наконец, налетев на фонарный столб, он, свалился наземь, едва не лишившись чувств…

Какое-то время Дэниел лежал, с трудом переводя дыхание, не смея пошевелиться. И чутко прислушивался… Нет, за ним никто не бросился вдогонку. Дэниел сел и поморщился: болело ушибленное плечо.

– Чарли!.. – оглянувшись вокруг, тихо позвал он.

Отклика не последовало. Делать нечего: Дэниел поднялся и, не замечая мерзкой холодной мороси, трусившей с небес, прихрамывая побрёл по тёмной улице мимо спящих домов.

Он не знал места, в котором очутился. Затянутый туманом каменный лабиринт коварно подшутил нал ним, запутал, дезориентировал. Голова Дэниела кружилась; свернув в низкую подворотню, Дэн без сил опустился на пропитанные сыростью гнилые тряпки, кем-то когда-то брошенные здесь, и, облокотившись спиной о выступ стены, изнеможённо прикрыл глаза. У него возникло странное, непривычное ощущение, что он вдруг, непостижимым образом перенёсся в иной мир, в котором есть лишь мрачные узкие улочки, да унылая холодная всепроникающая морось — и ничего больше…

Нельзя жалеть самого себя: Дэниелу это было прекрасно известно. Но почему покатились слёзы по щекам?

Он потерял его, своего единственного друга. Тогда днём он не ощущал такой внутренней пустоты, ибо он верил: его фамильяр обязательно найдётся. Так и случилось. Но теперь… В этом огромном городе, объятом ночною мглой, Дэниел ощущал себя крошечной искоркой, кружащей в Бездне Хаоса.

– Привет!

Вздрогнув, Дэниел медленно поднял голову. Странно, как это он не услышал шагов долговязого парня, стоящего перед ним, подбоченясь. Наверное он уснул…

– Нашёл местечко для отдыха, так? – осведомился парень, искривив губы в неприятной ухмылке, нависая над ним.

– П-простите, – пробормотал Дэн.

Опираясь ладонью о стену, он попытался подняться, но парень толкнул его в грудь.

– Это неплохо, что ты в курсе: хозяев следует приветствовать стоя, – кивнув, промолвил он. – Ну да я не гордый. Можешь оставаться где сидишь.

– Х-хорошо… – пробормотал Дэниел, не спуская с парня широко раскрытых глаз; сам при этом начал незаметно сдвигаться в сторону. – П-простите, сэр, я… Я н-не знал… что это в-ваша…

В следующий миг он вскочил на ноги и бросился к полуарке выхода. Странно: на этот раз долговязый ему не препятствовал. В том не было необходимости.

Споткнувшись о подножку, Дэниел плашмя растянулся на скользкой и мокрой мостовой. В следующий миг кто-то, кого он не мог видеть придавив к земле, заломил руку за спину. Из груди Дэниела вырвался болезненный вскрик.

– Тис-се! – прошипели над ухом, и чья-то ладонь, воняющая куревом и чесноком, крепко зажала ему рот. – Ну вофс, попасся!

Дэн замычал и дёрнулся, безуспешно пытаясь высвободиться. Послышался смех.

– Здорово! – не видя долговязого, Дэн узнал его голос. – Молодец, Снейк! Посмотри-ка его, рябой!

Каким-то непостижимым образом изловчившись, Дэниел впился зубами в ладонь шепелявого. Тот взвыл, а Дэниелу каким-то непостижимым уму образом удалось извернуться и вскочить на ноги.

«Бежать!!!»

Куда там! Он был тут же вновь схвачен.

– Молодец, парень, нечего сказать, – цыкнув сквозь зубы и сплюнув, лениво протянул долговязый, с ухмылкой оглядывая Дэниела с головы до ног. – А знаешь, с таким приятно иметь дело!

Выпростав длинную как плеть руку, он влепил Дэниелу пощёчину.

Тот, кто держал мальчика, захихикал.

– А не зря ведь ты нас вытащил накануне Адвента, Трик-о-Трит! – пискляво проговорил он. – Весёлый праздник!

– Там поглядим, – долговязый кивнул на Дэниела подбородком.

Его уволокли за какие-то жестяные бараки. Низкорослый, довольно упитанный малый, которого долговязый назвал Снейком, ухмыльнулся и принялся деловито исследовать карманы Дэниела. И, когда в его коротких, похожих на сосиски пальцах оказался конверт с деньгами, ухмылка Снейка стала ещё шире, отчего он прибрёл поразительное сходство с жабой.

– А-га-а! – радостно протянул Снейк, помахав в воздухе заработком Дэниела. – А крысёныс богафс как Крефс!

– Дай сюда! – выхватив конверт у своего вассала, Трик-о-Трит собрался сунуть его за пазуху.

– Отдайте, прошу вас, сэр! – вскричал Дэниел, дёрнувшись в крепких руках громилы. – Это всё, ч-что у м-меня есть!..

– А что, правда? – «наивно» осведомился Трик-о-Трит. Раскрыв конверт, он вытащил купюры и демонстративно их пересчитал. – А ведь совсем неплохо!

– П-прошу вас, верните! – в отчаянии взмолился Дэниел со слезами в глазах. – Пожалейте меня, сэр!

– Пожалею, – кивнул Трик-о-Трит, пряча конверт на груди, и, сочувственно поглядев на несчастного Дэниела. – Я ведь совсем не жестокосерден, а тем более — в святой праздник. – Он кивнул подельникам: – Приласкайте его ребята.

Тяжкий удар мясистого кулака Снейка сбил Дэниела с ног. Сопротивляться негодяям он не мог, и лишь беспомощно прикрывал руками незащищённую голову…

… Маленькое угольно-чёрное существо возникло на крыше барака, словно соткавшись из мрака. Пронзительный вой заполнил пространство, завибрировал, вознесшись к ночному небу. Негодяи, жестоко избивающие жертву, замерли, холодея от объявшего их животного ужаса, перед огромным жутким призраком…

– Пресвятая Богородица!.. – вырвалось, наконец, у Снейка. – Йольский Кот!!!

Поспешным и позорным было бегство подонков. Но ничего этого Дэниел уже не мог видеть…

6.

… Боль — единственное, что воспринимало постепенно прояснившееся сознание. Она была абсолютной, она пронизывала каждую клеточку.

«Где я? Жив ли я?»

Содрогаясь от сильного озноба, Дэниел медленно поднял веки, налитые свинцовой тяжестью. Брезжил чахлый серый рассвет…

Попытку подняться предварил новый приступ, вырвав из груди Дэниела мучительный стон. В тот же момент что-то мягкое прижалось к его ноющему боку. Послышалось громкое урчание. И Дэниел вспомнил всё.

– Чарли! Ты всё-таки нашёл меня… снова!

– Мурьк! – немедленно отозвался фамильяр.

Издалека донёсся дробный звук шагов и негромкий свист: кажется, шли сюда. Сцепив зубы, чтобы сдержать вскрик, Дэниел приподнялся на дрожащих локтях, и вытянул шею. Но что, или кого можно было разглядеть на затянутом туманом крохотном участке пустыря, который был ему виден в щель меж ободранных стен каких-то заброшенных хибар? Откинувшись без сил на кучу разодранных пластиковых кульков, Дэниел прикрыл глаза, пытаясь отодвинуть боль: так он делал, когда приёмный отец его впервые избил за какую-то ничтожную провинность. Сейчас Дэниел уже и не помнил за что именно…

– Ух ты ж! – удивлённый возглас, прозвучавший совсем близко, Дэниел едва воспринял: сознание снова затуманивалось. – Тир-рол-лол-лорели! А это ещё что за фрукт?!!

Дэн раскрыл глаза. Паренёк, склонившийся над ним, был смугл, глазаст, у него были полные губы и широкий нос, а тёмные курчавые волосы заплетены в несчётное количество косичек.

– Так значит, ты жив, братан! – воскликнул паренёк, увидев, что Дэниел на него смотрит, и расплылся в широкой лучезарной улыбке. – Вот так красота!

– Пить! – попросил Дэниел, едва ворочая пересохшим языком: ему чудилось. Будто голова незнакомого мальчишки окружена пламенным ореолом.

На выразительном лице паренька возникло выражение беспокойства.

– О! – воскликнул тот, энергично кивнув. Так это всегда пожалуйста!

Сунув руку за полу потрёпанного твидового пальтишка, он извлёк плоскую жестяную фляжку, отвинтил пробку, и, заботливо поддерживая Дэниела под голову, поднёс к его пересохшим губам.

Наверное тот сделал слишком поспешный глоток — ибо сразу закашлялся. Затем ощутил, будто горло и грудь охватило пламя, а в голове взорвался целый сноп фейерверков.

– Ну-ну, – качая головой и похлопывая Дэна по щеке, промолвил парнишка. – Это потому, что с непривычки. Жить будешь! А ну-ка…

Поддерживая под плечи, он помог Дэниелу сесть.

– Ч-что это? – выговорил Дэн, чувствуя, что его язык начинает заплетаться.

– Это? – встряхнув фляжку и прислушавшись к бульканью внутри, паренёк вернул её на прежнее место. – Самое надёжное средство в экстремальных ситуациях. Я его завсегда при себе держу. Ща тебе полегчает… Ты что, потерял что-то? – озаботился он, заметив, с каким беспокойством оглядывается Дэниел.

– Чарли… Я не в-вижу его.

– Чарли? – паренёк удивлённо вскинул тонкие брови.

– М-мой кот, – пояснил Дэниел. – Он был рядом…

– Ну, может быть, он испугался и убежал, – пожав плечами, предположил паренёк. – Не стоит терять глаза из-за подобных мелочей. Но будем же знакомы! Моё имя Томас, Том для друзей, – он хитро подмигнул. – А тебя как звать?

Дэниел представился. Сейчас ему было очень весело, и хотелось смеяться — просто без всякой причины. Собственные невзгоды, казались незначительными.

– Вот что, Дэнни, дружище, я скажу: негоже тут торчать — задница отмёрзнет. И я бы не стал тебе говорить об этом, если бы мне нечего было тебе предложить. А ну-ка! Давай сюда руку!..

Дэниел едва держался на ногах: выпитый им виски притупил боль, но голова кружилась так, что ему чудилось: всё вокруг ходит ходуном.

– Ну и здорово же тебя отделали, брат! – промолвил Том, закидывая руку Дэна себе на плечо. – Но это ещё не самое страшное. Уж поверь!

Дэниел улыбнулся. Он знал, что его новый товарищ прав. И чувствовал: на него можно положиться.

«Всё, что было со мной, – размышлял Дэниел, следуя за Томом, – осталось в прошлом, как сумбурный сон, унесённый ночью. Настоящее — это Томас, его верное плечо. Всё это сейчас здесь, со мной. И каким бы ни было будущее, я приму его с радостью.»

Дэниел знал ещё: Чарли, его фамильяр, тоже был настоящим. И грустил, думая о нём.

«Беда, что грозила тебе, Мастер, миновала. – вдруг послышался Дэниелу тихий бархатистый голос. – Был с тобой рядом. Теперь я там, где нужен. Но я вернусь к тебе. Мне ведомы Пути.»

***