Джами 17. Навои с невеждой

Джами 17. Навои с невеждой.
На предыдущей сцене шла речь о том, что Навои на время был послан в особую камеру во дворце, похожую на тюрьму. И когда его вина не была доказана, Султан Байкара отзывает его. Но он отказывается, что и здесь ему не плохо и отправляет султану стихи Мавляна Джами:
Если проходит в твоем сердце цветок, станешь им.
А если неугомонный соловей – станешь соловьем.
Если мудрец попадет в тюрьму,
Своим помыслом превращает его в райский цветник.
Он там занят написанием поэмы. И чтобы камера стала нестерпимым, султан посылает к поэту министра Ширин.
- Посмотрим, сколько выдержит поэт? – подумал Султан.
Вот что вышло из этой затеи.


Навои и невежда в тюрьме.
Тюрьма. Тьма. Тишина. Свеча горит.

Навои.
Я закрыл дверь перед людьми, и что же будет?
Без думы обо всех, сижу один, и что же будет?.
Вдруг тюрьма становится ярким лицезрением его друзей. Джами предстает перед его  глазами Джами.
Голос Джами.
Если мудрец случайно попадет в тюрьму,
Своим даром видения делает его цветником.

Навои. О, да, Хазрата Махдуми! Мое сердце прояснилось от ваших слов.
Голос Джами.
Дай газели соус из горя твоей любви, Джами,
Болезненная песня исчезает из несчастной груди...

Навои. ОБоже, с этим газелем моего наставника вся поэма прояснилась перед моим взором.

Джами. Сидев в тюрьме ищи лекарство для спасения мира пером,
В этом миссия поэта. Ширин и Фархад ждут тебя.
Навои. Спасибо, светлейший махдуми. Я вижу все – этот мир, в прошлом, сегодня и завтра. Вижу Ширина и Фархада, хитрого Хусрава... А чей этот крик? Не Фархада ли? О нет... Знакомый голос..

С рыданием заходит Ширин.
Ширин. Горе мне! Горе!
Навои. О Боже, темница становится темнее.
Ширин. Боже, помилуй и спаси от этого кошмара. Это не явь, а дурной сон. Где осталась мой дом? А где мои сокровища. Кому досталась моя наложница?
Навои. Все меркнет в моих глазах. Надо успеть... (Не обращает внимание и сядет, чтобы писать).
Ширин. Вот, Алишер, Из-за тебя бросили в зиндан, из-за того, что ты не пошел на поклон султану!
Навои (занят своими мыслями).
Ангел сказал: помни слово «боль».
Между людьми любви перестань кипеть.
Ширин. О, я умираю. Дай мне спасение.
Навои. О, нет. Ты не ангел... Где мои спасатели?
Навои подходит к фигурам, но они исчезают в темноте.
Навои. Все ушли. Мы остались с холодным камнем темницы.
О, ночь печали, далеко от любимой сколько раз убьешь ты меня?
Ты жива моей печалью, за что же убиваешь меня?
Ширин. Алишер, я боюсь, я умираю от тоски.
Навои. Ммм... (указывая на тишину).
Пусть скажут этим слабакам,
На гору боли и труда, больных...
Ширин. Бедняк, сошел он с ума. С кем он разговаривает? С демонами? Таким сумасшедшим стану и я?! Он видит то что невижу я.
Навои.
Хусраву, как туча начало весны,
Время стреляет со стрелой скорби...
Ширин. О, я боюсь. Стреляют стрелой?! Мама-а!
Навои (держится за сердце и продолжает писать).
Поджечьте страну!
Сожгите его корону и армию!
Ширин. Они собираются поджечь меня!?
Навои (делает знак). Умоляю, молчи...
Проливалось достаточно крови от дружбы, .
Увидели много горя в задушевных беседах.
Ширин. О, я не хочу крови. Я хочу есть. Я голоден...
Навои. Ммм... (тихо кладет перед ним хлеб).
Ширин. О, если бы я мог съесть его с мусалласом...
Навои. Успокойся. Умоляю. Это конец истории...
Ширин. Конец моей истории? – О Боже, моя смерть в тюрьме...
Навои (пишет с трудом)
О кравчий, дай мне убойное вино,
Полный с ядом убийствееным,
Ширин. Дай мне тоже чашку. Дай и мне убойного вина..
Навои.
Навои, погибни, если хочешь соединения,
С миром светлым, где уже там Фарход и Бахрам.
Ширин. О, нет другое вино хочу я. Чтоб ожил я, а не превратился в тлен.
Навои (задыхаямсь, дает ему воду). Боже упаси. Что же это было? На самом деле, очень трудно быть вместе с невежественным человеком. Я ухожу из тюрьмы из-за невежды, который сидит со мной, и тюрьму превратил в ад.

Собирает свои бумаги и уходит.