Сибиряки

Первым узнал тайну эту вермахт, вернее, познал на собственной шкуре. Тайну эту даже в наши дни не способны понять отечественные «правдоискатели», в местнических потугах готовые упорно перерывать архивы и выискивать документальные доказательства тому, во-первых, что дальневосточники — не сибиряки, во-вторых, что в дивизиях, пришедших в 1941 г. из-за Урала к Москве, числились бойцы из всех регионов СССР, а не одни только уроженцы Сибири. Впервые заинтересовавшись этим вопросом, я был изрядно удивлен столь многочисленному лагерю «борцов» против сибиряков, защищавших нашу страну в битве за Москву, а следовательно, и героев-победителей. А ещё больше был удивлен детскому непониманию «правдоискателями» сути самого явления сибиряков.

Мой учитель, доктор исторических наук Владимир Николаевич Окороков*, прошёл всю Великую Отечественную войну от первого дня до последнего. Коренной москвич, он рассказывал следующее.
______________________
* См. Окороков В.Н. 100 дней маршала Победы под Москвой: Докум. очерк [о Г.К. Жукове] — Тверь: Малое предприятие «Кн. Клуб», 1991.

В самые критические дни наступления фашистов на столицу среди её защитников царил дух уныния, некоторые даже впали в отчаяние. Многие гражданские вообще паниковали. Каждый знал, не из сводок, но от людской молвы, что армия разгромлена, страна предана и развалена, население обречено на истребление. Правительству и пропаганде верили мало — ведь они годами обещали, что в случае войны наша могучая армия будет воевать на территории врага, а в те дни враг уже стоял у стен Москвы. Никакой обещанной большевиками поддержки со стороны европейского рабочего класса не было — наоборот, европейский рабочий класс воевал на стороне фашистов против первой страны Советов. А плохо вооруженная Красная Армия редела тогда не по дням, а по часам. Её на глазах добивал враг!

Но однажды утром уже сполна познавшие горечь и мрак тяжких поражений красноармейцы вышли на московские улицы, а по городу ходят какие-то не похожие на местных люди — все, как на подбор, невысокие, коренастые, с обветренными лицами, с заскорузлыми руками с большими натруженными ладонями. И все в новеньких тулупчиках…

— Кто эти люди? — спросил Окороков, тогда молоденький лейтенант.

— Сибиряки пришли, — ответил прохожий.

На всю жизнь запомнил и никогда не забывал Владимир Николаевич то охватившее его мгновенное ощущение неожиданной лёгкости на душе, покоя и радости, и понимания, что ещё ничего не потеряно, что всё ещё впереди. Тогда эти чувства испытали многие, если не все. Сибиряки об этом не знали, а если бы и знали, то не поняли бы — с ними-то ничего подобного не случилось, разве что они прибыли в столицу, скоро отправятся на передовую, а в остальном — обыденная жизнь.

В действительности же появление на фронте сибирских дивизий именно тогда внесло качественный перелом в духовное состояние солдат и офицеров Красной Армии. Произошло возрождение духа будущих победителей. Как сказал в «Войне и мире» Л.Н. Толстой: «…решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска».

Мы представляем себе первый год войны согласно официальной пропаганде: все советские люди как один поднялись на борьбу с врагом, от добровольцев в военкоматах отбоя не было, народы многонациональной страны сплотились и т.д. В действительности всё обстояло гораздо хуже — так, как всегда бывает в терпящем тяжелейшие военные поражения государстве.

Прежде всего, Гитлер рассчитывал на восстание в тылах Красной Армии и имел на это серьёзные основания. Еще в 1920-х гг. польской разведкой было основано на базе националистической эмиграции (преимущественно интеллигенции) малых народов СССР общество «Прометей», целью которого была подготовка националистических антисоветских восстаний на Украине, в Поволжье, Крыму, на Кавказе, в Средней Азии. Прометеистам удалось создать собственную повстанческую сеть на огромной жизненно важной территории СССР и привлечь в эти структуры националистически настроенную молодежь. Курировал «Прометей» лично начальник Польши (официальный титул) Юзеф Пилсудский. После его кончины в 1935 г. кураторство над обществом принял на себя Адольф Гитлер.

Советские спецслужбы сумели вовремя обезвредить руководящие очаги прометеистов на нашей территории. Тем более, что в 1939 г. архивы польской разведки (в том числе с материалами о «Прометее») попали в руки нашей контрразведки. Но это не помешало в первые же месяцы войны активизироваться остаткам прометеистского подполья. В тылу, где наши бойцы были уверены в своей полной безопасности, националисты (преимущественно репрессированных впоследствии народов) вырезали целые отделения, а то и взводы. Слухи об этом распространялись с быстротой молнии. И у людей создавалось впечатление, что чуть ли не вся страна воюет против собственной армии.

Приход сибирских дивизий кардинально изменил психологический настрой бойцов. Само слово «сибиряки» создавало образ умопомрачающих бесконечных просторов, и вся эта махина поднялась на войну против кровожадного врага. Мало кому было тогда дело до того, что большая часть этих просторов безлюдная, ещё не изведанная человеком первозданная природа. Сама огромная вольнолюбивая, строптивая Сибирь пришла на фронт. И в этом состояло ключевое значение для народа слова «сибиряки» — через них было наполнено смыслом определение Отечественная война, т.е. всенародная, всеобщая, всестрадальческая и всепобеждающая. И следует признать, что бились сибиряки отчаянно, героически, так же, как сражалось подавляющее большинство воинов, прибывших на фронт со всех сторон нашей Родины.

В конце октября 1941 г. для обороны Москвы из Сибири прибыли 17 дивизий, 2 стрелковые бригады, отдельные полки и батальоны лыжников. За исключительные заслуги в обороне столицы уже в ноябре 1941 г. — начале 1942 г. 6 стрелковых дивизий и 2 стрелковые бригады сибиряков были преобразованы в гвардейские. Тогда же этой высочайшей чести удостоились как дивизии из Центральной России, так и сформированные в Киргизии, Казахстане и др.

Но все же необходимо признать, что дух народного единения, уверенность в неизбежность победы пришли в Красную Армию и в народ вместе с сибирскими дивизиями. Бесспорно, сами сибиряки — люди, проверенные столетиями независимой от государства жизни в условиях постоянной борьбы за выживание. К 1941 г. этот дух первопроходцев, казаков и созидателей Сибири не оставил их. Да, от самих людей тогда зависело очень многое, однако далеко не всё и, возможно, далеко не главное — такова была мощь, такова была моральная сила матушки Сибири, в облике человеческого воинства самолично пришедшей на бой против нацистских орд Европы.