Второй Азовский поход

Великий Петр, царь — реформатор,
Строитель, плотник, мореход.
С его на троне воцаренья
Россия славный путь ведет.
Он был тогда горяч и молод
Стремился Русь преобразить,
          (Екатерина Ивлева)
               

   Успехи казаков в походе на Азов не могли не привлечь внимания Петра. Правда точных данных где и как участвовали яицкие казаки в документах не найдено, но, как нам известно, что они вошли в состав донских казаков из-за своей малочисленности. Вероятнее всего в составе с донцами принимали участие в захвате башен  и в штурме крепости Азов. После снятия осады крепости яицкие казаки остались в России до нового похода на Азов.

   Потерпев неудачу в  первом походе на Азов, Петр начал готовится ко второму походу. Он решил построить военный флот в городе Воронеж. По его указу была собрана тысяча плотников и корабельных мастеров, они построили два корабля, двадцать три галеры , четыре брандера , тысячу триста стругов ,  триста лодок и около сотни плотов.

   И в апреле 1696 года весь невиданный ранее по масштабам русский флот вышел по реке Дон к морю. Впереди на галере, плыл сам Петр, которую он сам строил:

   - Да, галера, срубленная лично Петром, запомнится на века, как и этот первый русский флот, - думал, осматривая галеру генералиссимус, боярин Алексей Семенович Шеин, правнук Михаила Борисовича, доблестного защитника Смоленска во время междуцарствия. – Великую славу предвижу я первому фрегату российскому. …
 
   Пока флот спускался вниз по реке, казаки решили провести разведку турецких сил. Отряд под командованием атамана Фрола Минаева вышел из устья в Азовском море. Казаки стояли два дня, пока не показались  два турецких корабля, направлявшихся к Азову. Казаки решили атаковать их. Но турецкие корабли имели слишком высокий борт, и казаки не имели возможности забраться на их палубу. Тогда они решили прорубить борт, как это делали разинцы, чтобы проникнуть внутрь. Когда струги подошли к борту неприятеля, турки стали стрелять по ним из ружей. Видя, что затея не несет эффективности, казаки отступили.

   Так казаки  простояли несколько дней в устье Дона. И когда они заметили, что  турки стали перегружать доставленные на кораблях порох и боеприпасы на тунбасы  для доставки их в крепость, казаки снова напали на турок. На этот раз им сопутствовала удача. Они захватили все турецкие суда. Девять турецких тунбасов они ограбили и затопили, а два привели с собой в качестве трофеев. Несколько турецких судов бросились наутек под защиту кораблей эскадры. Среди турок началась паника, и они, спешно снявшись с якоря, начали уходить в море. Казаки, пользуясь этим, бросились в погоню. Они сожгли один корабль, а другой потопили, поскольку провести их через устье было невозможно.

   Вечером  в мае 1696 года на девяти галерах и сорока казачьих лодках, на каждой из которых было по двадцать человек, отправились в устье Дона. Однако из-за малой глубины галеры оставили, так как они не смогли пройти в море. Дальше двинулись лишь на казачьих  лодках. Турки решили перевезти в крепость Азов подкрепление в пятьсот человек, оружие, и провизии. Предотвратить это было невозможно, поскольку еще не все силы подошли. При помощи двух батарей казаки перекрыли сообщение гарнизона крепости с турецким флотом.

   Пока донские казаки истребляли турецкий флот, на суше началась осада  крепости Азова.

   Русские полки встали на своих старых местах, уцелевших еще от первой осады и не разрушенных турками. Генералиссимус Шеин встал посередине со стрельцами и конницей, в состав этой конницы входили яицкие казаки с атаманом Андреем Головачом. С правой стороны встали полки Гордона. Между ними разместилась артиллерия – бомбардиры  и гренадёры . По левой стороне расположился генерал Ригеман с полками стрельцов и пеших донских казаков, еще в тылу стояла конница для защиты тыла от конницы крымских татар.

   Огонь по крепости начался с вечера, в это время в лагерь приехал и сам Петр, ему хотелось одним из первых бросить по Азову бомбы. Стрельба велась с разных сторон и из разных орудий, так что от бомб ни одного здания не было целым. Турки укрывались в земляных подвалах, когда наступало затишье, они делали вылазки из крепости, врывались в лагеря стрельцов, наводя страх и ужас.

   Еще частые дожди, из-за которых происходили наводнения, мешали проводить тактический штурм, и полки вынуждены были держать осаду крепости. Выступившие на стороне Турции крымские татары и кубанские ногайцы  выставили многотысячную конницу под начальством султана Нурадина с Кафинским Муртозою-пашею и, тамошним владельцем Кубеком-агою. Передвигаясь в степной зоне, они то и дело нападали на лагеря стрельцов, устраивая погромы.

   Узнав, что стан крымских татар и ногайцев находится за  рекой Кагальником, что недалеко от Азова, Петр отправил конницу рейтаров с яицкими казаками, чтобы те преградили дорогу от нападения ими на русские полки с тыла. …

   Долго не оседала над рекой Кагальником пыль, поднятая копытами коней. Оставленный отряд татар для охраны стана, глядел в степь, куда ушло конное войско, возглавляемое султаном Нурадином, а также Кубеком-агою.

   Быстро скачут всадники, в ушах привычно свистит степной ветер, впереди разъезды внимательно осматривают степь, а сзади неодолимым потоком стремятся сильные, умелые, послушные его всадники, готовые по первому знаку ринуться в атаку.

   Торопит султан коня, и тот летит над землей, подобно смертельному вихрю, бьет степную траву крепкими копытами.

   Вставшее утром солнце осветило странный серый туман, ползущий над степью.

   Прискакавшие дозорные, осадив взмыленных коней, доложили атаману:

   - Идет сила огромная на нас! С курганов узрели войско несметное, не меньше ста тысяч!

   - Трубить построение к бою!  - велел походный атаман Лукьян Савинов.

   Зазвучали сигнальные трубы, полки задвигались, будто живое существо, выстраиваясь в боевой порядок.

   Донской походный атаман Лукьян Савинов, походный атаман  с Яика Андрей Головач и наказной гетман Яков Лизогуб поднялись на курган.

   С восхода надвигалась черная туча пыли и всадников, которая множеством полчищ растекалась по степной равнине.

   - Андрей, отправь  гонца в лагерь Ригеману, пусть русские рейтары идут на подмогу, - произнес Лукьян хриплым голосом.

   Прошло совсем немного времени, и к крепости понеслись два всадника. С кургана хорошо было видно, как они держались вместе, за ними вздымалось облачко пыли. Но атаманы не глядели в их сторону,  они думали о предстоящем сражении и вот уже кликнули есаулов, чтобы отдать им первые распоряжения.

   - Татар слишком много, похоже, крымчаки выступили всем войском с ногайцами. - Лизогуб сжал челюсти так, что желваки нервно заходили под кожей.

   Савинов и сам видел, а еще больше – даже на значительном расстоянии – чувствовал исходящую от приближающегося противника такую решимость и силу, что внутри на миг стало холодно.

   - Нашим ли казакам их страшиться, - обронил Савинов. – Мы уже доказывали, что умеем сражаться и стоять до конца на поле брани. И он подмигнул Головачу, атаману яицких казаков.

   - Но надо помнить и о полках, что за спиной стоят под крепостью, осаждая ее, и обо всех казаках, что под рукой нашей. Надо помнить, что враг не уступает нашим казакам в храбрости и умении биться отчаянно. …

   Когда у курганов султан Нурадин увидел разно-пёстрое войско, сердце его забилось чаще, и он крепче огрел коня узорчатой дорогой камчой.

   Через некоторое время зоркими очами степняка он различил стаявших вдали сотни казаков. Расстояние между ними быстро сокращалось, значит, скоро начнется смертельная схватка, и, возможно, к вечеру все решится.

   Нурадин различал три фигуры на самом высоком кургане. «Это атаманы! - догадался Нурадин. – Вот их головы мне нужны!»

   Еще немного – и пора выстраиваться в боевой порядок, разводить крылья. … Казаки, похоже, уже делают это – над их конницей поднялась туча пыли, а атаманы с кургана исчезли.

   Короткий приказ – и конная лавина, повинуясь, стала расширяться влево, то же самое стало происходить и с правой стороны. Расправив крылья птицами полетели, распластавшись над степными ковылями, крепконогие и выносливые татарские кони, густая пыль заклубилась им вослед.

   Нурадин вдруг увидел, что казаки выкатили на курганы трофейные с прошлого года пушки, а с ними выдвинулись фузилеры гранатники. Он вспомнил, как они потерпели неудачу в прошлом годе из-за этих пушек. «Не знаю как, но войско сейчас вдвое больше и мы сомнём урусов», - решил султан.

   Разорвав тишину, громко ухнули пушки, и казачья конница ринулась навстречу татарской лаве. Началась сеча, казаки на рысях, полукольцом напирали очень быстро, и их конные маневры были  стремительны.

   «Неужели сдюжат? – подумал генерал Ригеман, влетавший на косогор с царской конницей рейтаров  на помощь казакам. Лукьян Савинов и Андрей Головач отсекали левое крыло татарской конницы, а гетман Яков Лизогуб отрезал правое, при этом оставив пушкарей и фузилеров без прикрытия. Татары султана радостно кричали, размахивая саблями, увидев на кургане пушкарей, и сломав боевой порядок, кинулись на них, не замечая стремительно приближающихся рейтаров во главе с Ригеманом.

  С кургана Ригеман видел все поле боя. Донцы и запорожцы уже крепко давили татар.

   Возле пушкарей началась рубка царской конницы рейтаров с крымскими татарами, бились жестоко. Сходились грудью и бились беспощадно: сабля против пики, лук против фузеи. Пускали в ход и кулаки, а умирая, норовили пырнуть друг друга ножом.  Закричали первые раненые, степной ковыль стал алеть от крови, а степной воздух содрогнулся от крика тысячи людей.

   Царская конница рейтаров медленно оттесняла татар с кургана. Рейтары стали обходить конницу султана, пытаясь взять в кольцо. Нурадин чувствовал, что нужно только чуть надавить  в лобовой атаке, и он будет на кургане, а там  он со своим войском принесётся по лагерям урусов. Султан видел поредевшие ряды рейтаров, и это придало ему храбрости,  он радостно крикнул, призывая лавину своего войска следовать на курган. 

   - Накинулся стервятник на добычу, - вслух  сказал генерал и отдал приказ сигнальщику.
 
   Забили барабаны, то был знак запасному полку конницы.  Стоявшая за курганом конница копейщиков сорвалась с места, поднимая пыль. Она ровными рядами бросилась на врага, сверкая щетиной  изготовленных копий. Не ожидал Нурадин такой ловушки, к его удивлению на  гребень кургана вышла отборная тяжелая конница урусов. И разом стих боевой клич его войска. Всадники заметались, ломая строй, узрев, что на них неотвратимо надвигается небесная глыба.

   Нурадин метался среди своих воинов, пытаясь выстроить ряды. Но ни удары камчой, ни угрозы Муртазы паши уже не могли удержать бегущее войско. Только небольшая горстка всадников еще отчаянно бились, прикрывая султана.

   С трудом крымские всадники  вырывались из кольца казаков и царской конницы. Нурадину тоже помогли вырваться из губительного  окружения рейтаров и казаков. Он стал уходить, но его коня догнало копье. Жеребец поднялся на дыбы и рухнул на землю.  Один из приближенных  мурз поспешил к  нему на помощь. Прикрыв его собой, а затем помог султану сесть на своего коня. На мурзу навалились рейтары. Разрозненные всадники татар  истошно вопили,  обезумев от  страха, уходили в степь.

   Схватка постепенно затихла.

   В середине июня появился турецкий флот из шести кораблей и двадцати галер с моря, они подошли к устью Дона с целью высадки четырехтысячного десанта для атаки на лагерь осаждающих. Но простояв десять дней, турки так и не решились на высадку.
 
   Царь постоянно оставался на одной из галер, иногда ездил в полки для инспекции, осматривать, как ведутся  осадные работы. Ходил по траншеям, бросал бомбы с батарей, а также проводил совещания с генералами. На одном из совещаний кто-то из нижних чинов выдвинул идею построить подвижный вал, с ним безопаснее подойти к городскому валу крепости. Предложение было принято на совещании, и с вечера тысячу гренадеров преображенских, семеновских и киевских полков стали насыпать земляной вал.

   Временно присмиревшие  крымские татары и ногайцы не показывались из Кагальника. Но собрав большое войско, в конце июня на рассвете напали на осаждающие русские полки, чтобы помешать осаде.

   Татарская конница и кубанские ногайцы набросились на обозы основных сил армии боярина Шеина, но были остановлены и обращены в бегство конницей рейтаров и казаками.

   Когда солнце уже пересекло зенит, конница Нурадина возникла в степи и неслась на русские полки без молодежного гиканья и удалого посвиста, молча. Только гул многих конских копыт да сотрясаемая ими земля грозно катилась в сторону выстроенных к бою казаков и царской конницы.  Необычное поведение царской конницы, да и само их терпение вселяло в татарских воинов некоторое смятение.  Только когда между ними  оставалось около трехсот шагов, вдруг первые ряды русских отошли в сторону, как перед ними, ощетинившись, предстали черные копейщики  с копьями, которые  в боевом порядке начали наступательное движение и, прокричав грозным криком, схлестнулись они с врагом.
Когда, не выдержав страшного натиска копейщиков, крымские татары стали отступать, а затем и вовсе бежать, казаки с флангов начали наступательное движение, как стрелой был убит конь Андрея Головача.

   -Исаул! Конь нужон, … - успел крикнуть атаман.

   Посыльный, как всегда, быстро бросился к коням в тыл, где конюшенный следил за лошадьми. Как только подскакал на коне посыльный и сообщил, что у атамана пал конь, конюшенный тут же отсылал к нему подручного с запасным конем.

   Подручный казак скакал в сторону сражения, где казаки, настигнув уходящих татар, окружили часть из них, и звенело сабельное бренчание смерти. Чем ближе к сече, тем больше изрубленных тел под копытами коней, тем резче дикая ярость горячего боя и тем холоднее и ощутимее дыхание смерти, что царит безраздельно над степной битвой. Никита Зевакин торопился: он ведь не просто подручный, а теперь казак с Яика, он один из лучшей конюшенной сотни, кому как не ему, ведомо, сколь важно атаману, руководящему яицкими казаками, иметь в сражении не просто доброго, а именно своего коня.  Свой конь не только носит седока, но чувствует и разумеет каждое движение хозяина, потому в бою они - единое целое.   

   Все ближе шум боя, уже слышны команды сотников и звон сабель, конское ржание и стоны раненых. Где же искать атамана? Ага, вон там, на взгорке, кажется, в окружении посыльных и ертаульных казаков.

   - Р–расступись, конь для атамана Головача! – прокричал Никита, пробираясь сквозь живой частокол, и всадники, понимая важность задачи, уступали дорогу. Едва достиг пригорка, крикнул: - Конь для атамана! – как тот тут же слетел с холма на татарском низкорослом скакуне. Оставив седло доброго, но не подходящего под его могучую стать  и уже порядком уставшего коня, он бросился к сменному.

   - Благодарю, казак, вовремя подоспел! Татары с нагайцами уходят из окружения, держать их, иначе уйдут! – кричал атаман есаулам и в седле своего крепкого коня полетел в сторону прорыва, а за ним все, кто был подле атамана. Туда помчался и Никита Зевакин.

   Вместе с атаманом, с ходу врезавшись в ряды врагов, он сначала разил копьём, а потом ожесточенно заработал своей саблей. Поразив очередного врага, Никита тут же набрасывался на нового. Ярость не утихала, с тем же буйством и отвагой дрались и другие яицкие казаки. Прорыв был закрыт, а через полчаса враг, попавший в окружение, был уничтожен.  Атаман Головач и яицкие казаки бросились преследовать отступавших степняков.

   Преследуя вражескую конницу, казаки и царская конница так увлеклись, преследуя неприятеля, что забыли о предостережении, а прапрадеды учили, что без порядка гнаться россыпью не можно.  Казаки и царская конница потеряли много убитых и пленных.  Потери татар были тоже большие. Вот что пишет современник того времени: 

   «Потери татар были также велики. … их урону усмотреть было не можно, … отступая они большую часть побитых с собою в Крым увезли, а прибыв туда и не опасаясь уже там никакой погони, подняли такой вопль, что целая стада лошадей, испужавшись от того, разбежались».

   Казаки как хищные орлы набросились на добычу. Воздух наполнился лязгом сабель, криками удивленных татар, воплями жителей и конским ржанием. Началась сеча: сабля на саблю, пика на пику. Теряя людей, степняки бросились бежать. Когда никого из противников не осталось, атаман почувствовал, что натиск боя ослабел. Он быстро оглянулся и привстал на стременах. То там, то здесь среди усеянного людскими и конскими трупами поля еще догорали очаги сражения, подобно искрам угасающего пожара, но главное пламя битвы уже отбушевало. Атаман Головач опустился в седло.

   Андрей Головач слез с коня и на ватных ногах пошел по полю, словно глубокий старец. Его тело было обессилено, воля измождена, и только яицкое чутье остро воспринимало окружающее. Он шел по полю и тысячи раз умирал вместе с каждым погибшим, терзался болью раненых и неизъяснимой тоской, которую человек может испытать только раз, когда в трезвой памяти расстается с жизнью, делая последний вдох сухого степного воздуха.

   - Атаман, наши казаки взяли в плен татар, и кажись, энто будут знатные мурзы.

   - Веди сюда!

   Казаки подвели четырех мурз в полном воинском облачении. Один из казаков нес отобранные у них сабли. Какое-то мгновение  обе стороны молча глядели друг на друга. Один из знатных мурз удивленно спросил по-русски, широко улыбаясь своим ущербным ртом:

   -  А что случился, казак? Вижу совсем устали, мало-мало отдыхай, моя дома тихо будет. …

   Есаул выступил вперед и заговорил на хорошем татарском языке:

   - Отчего против нас сражаетесь? – спросил атаман.

   - Мы клялись султану османскому драться против русов. Зачем  ведешь разговоры? Коль хочешь нам голова сечь, так вели, чтоб поскорей!

   - Головы мне вам сечь не надобно, хочу, чтоб на наши земли не ходили и в полон людей не брали. А что ответите, если за вашу храбрость велю отпустить вас домой?

   - Лучше умереть! – ответили мурзы. – Не будет нам пощады. Презрением ответят дети и жены, а друзья отвернутся от нас. …

   - Уведите, - распорядился атаман. - Вашу судьбу будет решать наш государь.

   Есаул посмотрел на атамана, Головач кивнул есаулу:

   - Везите их к Азову, куда они так хотели, пущай государь думает, что с ними делать.

   К вечеру казаки подъехали к Азову, передали пленных. Сами казаки расположились на отдых – по десятку вокруг каждого костра.

   В этом бою особенно отличились яицкие казаки. «Из иррегулярного войска - пишет тот же современник – получили Яицкие казаки, как при сём сражении, так и в других не малую похвалу и кроме их не надеялся никто от неприятеля взять языка» .

   Под Азовом велись осадные работы. Осажденным османцам неоднократно было предложено сдаться, но они отвечали отказом. Сам Петр участвовал во всех работах. 

   Еще ему приходилось отвечать на письма сестры Натальи. В своих посланиях она просила его быть осторожным, Петр отвечал: «По письму твоему я к ядрам и пулькам близко не хожу, а они ко мне ходят. Прикажи им, чтоб не ходили, однако, хотя и ходят, только по сей поры вежливо. Турки на помочь пришли да к нам нейдут и чаю, что желают нас к себе» .

   Спустившись к берегу, Петр поднялся на галеру, где ему доложила казачья разведка о приближающих османских судах.  Тогда Петр  принимает решение отвести галеры вверх по протокам и Дону к укрепленной базе русских кораблей выше Азова. Оставшиеся в засаде казаки продолжали наблюдения за действиями османцев. В ночь казаки обнаружили османский десант, идущие с кораблей к Азову. Небольшой отряд казачьей разведки решил напасть на османский десант. Внезапной атакой казаки застали османцев врасплох, и почти все османские тунбасы были захвачены в абордажном бою. Казаки захватили припасы и пленных османцев. В панике османцы бежали. Только несколько османских тунбасов все же прорвались к Азову. К утру турецкий флот стал поспешно уходить в море. Но всё же на один корабль казаки напали, он был захвачен и сожжен. Другие, пользуясь попутным ветром, ушли. Это была фактически последняя крупная морская операция донских казаков. …


                Галера - (итал. galera) — деревянный военный корабль, использующий для передвижения преимущественно вёслами.

                Брандер – это судно, нагруженное легковоспламеняющимися, либо взрывчатыми веществами, используемое для поджога или подрыва вражеского корабля с целью его уничтожения. Могло управляться экипажем, покидавшим судно в середине пути, либо сплавляться по течению или по ветру в сторону вражеского флота.

                Струг — русское плоскодонное парусно-гребное судно XI — XVIII веков, служившее для перевозки людей и грузов. Название струг употреблялось на всей Руси. Впервые термин «струг» упоминает Русская Правда в 1054 году.
               

                Тунбас – мелкое турецкое гребное судно.
 
                Бомбардир - звание в артиллерии, установлено в 1682 году для артиллеристов «потешных» войск Петра I, которые служили в созданной им бомбардирской роте, где сам государь носил чин капитана.
 
                Гренадёры - В русской армии гренадеры появились в эпоху правления Петра Первого. Из новобранцев отбирали особо крепких парней, обучая их искусству метания гранат. От гренадера требовалась не только физическая сила, но и смелость. Солдату нужно было зажечь фитиль и бросить гранату, точно рассчитав время.
               
                Краткое описание всех случаев, касающихся до Азова, СПБ. 1768г. Стр. 103. Описание составлено по тем ведомостям, которые посылались из Азова к патриарху (стр. 196).

                Там-же стр. 104.
 
                С.М.Соловьёв, История России том 14, глава 3.



                http://proza.ru/2023/08/03/490