Отшельник с Подкаменной Тунгуски. Книга 2. Гл 16

Глава 16. На новое место.

              Сын с внуком приплыли спустя неделю, как Иче встала на ноги. Но почти сразу же попросилась покататься на Лысухе, и каково же было их удивление, когда, вытащив на берег нагруженную лодку, единственным их встречающим оказалась всадница, спускающаяся верхом и издающая приветственные крики:
      - Эгей, Гуденкон! Эгей, Гарпанча!
             Мы с Семеном в это время разбирали больший чум и увязывали его на сани. Два предыдущих дня потратили на поход вверх по течению большой реки, где и облюбовали удобное место для моей предстоящей зимовки. Семен, в благодарность за спасение Иче, отдавал все свое добро, а мне оставалось перетащить его на новое место. Долгожданный приезд сына, да еще со внуком, привел Семена в неописуемый восторг – он подбежал к берегу, схватил мальчонку в охапку и закружил с ним какую-то, только ему известную, пляску. Пока мы спускались, мать уже поделилась с сыном историей своей болезни, и он первым делом крепко обнял меня и даже изобразил поклон:
   - Спасибо тебе, дорогой гость, это боги послали тебя чтобы спасти старшую женщину нашего рода, а меня боги накажут за то, что затянул с приездом. Все, что привез с собою – твое, забирай и живи здесь, раз отец с матерью так решили.
      
          До поздней ночи засиделись у костра, и Григорий, а таким именем он мне назвался, оказался охочим на слова, да еще подвыпив, долго рассказывал нам про свои походы по рекам и северным землям. Даже Семен, открыв рот, и позабыв вдыхать из трубки, слушал его не перебивая. Но в какой-то момент полез за пазуху, достал портсигар и надумал угостить сына:
     - Смотри, что мне Егорка подарил! А сигареты заграничные!
          Григорий же, достав одну, надумал присмотреться к вещице:
     - Где-то я встречал такую штуковину, но вот не вспомню сразу. Да-да, прошлый год, когда был в Туруханске, то покупал на базаре точно такую нашему бригадиру в подарок. Много денег стоит, однако. Спасибо, Егор, за подарок, а отец рассказал – куда ты собрался, я знаю те места, зимою жди в гости, да и опиши на бумаге, что привезти.
       
             Лодку проводил перед самым полуднем. Через неделю Григорий отбывал на север к стадам, а деду с бабкой предстояла нелегкая задача – воспитание трех пацанов, да еще и готовить их к школе. Не завидовал я Семену, сбежит обратно. А вот есть ли у внуков мать – так и не понял. По притоку до Тунгуски полкилометра ходу, и с берега мне хорошо было видно, как лодка, выскочив на большую воду и задрав нос, унесла моих последних встречных на этих берегах. Вернулся наверх к жилому месту и облокотился на край увязанных саней. Нелегкая предстоит задача – сделать три ходки к новому месту, авось Лысуха осилит, да и Огонька можно подключить, не даст мать в обиду. Тащить сани по траве и камням – вполне посильная работа для лошадей, вот только бы не случилась непогода, и не пришла с верховьев вода, ибо часть пути предстояло двигаться по самому берегу.
          Вторая половина дня вся ушла на увязку и примерку хомута для Лысухи. Казалось, что дело это было ей знакомо, и мы даже испробовали упряжку, сделав кружок по поляне. Другой чум пока разбирать не стал. Он был в два раза меньше и предназначался для хозяйственных нужд. Сложив в него продукты, привезенные Григорием, развел костер и подвесил котелок. Среди съестного обнаружил куль с картошкой, которую не пробовал с прошлого лета, поэтому, наспех содрав кожуру с нескольких штук, бросил их в закипающую воду.

                Почти полный день случился на наш первый переход от пустынного берега в скрытое лесом урочище, лежащее в пяти-семи километрах от Нижней Тунгуски. Можно было остановиться на берегу, где было бы и питье для лошадей, и густой травостой по берегам, но не решился привлекать к себе внимание. А для Григория придется соорудить указатель, и если пожелает, то завсегда меня найдет. Лысуха под конец перехода совсем выдохлась, а Огонька, как ни пробовал, так и не смог привлечь к подобному времяпровождению.
        Место указал мне Семен. Ему случалось однажды коротать зимнюю непогоду в нём, и рассказывал, что кругом завывала вьюга, а тут пребывали тишь да благодать. Пологий склон, поросший вековым кедровым лесом, прерывался у небольшого, в виде вытянутой подковы, озерца, по краям которого случился древний каменный отвал. В этом месте и надумал ставить чум, предварительно очистив от камней площадку, и выложив из них стену с ветряной стороны. Всю поклажу от первой ходки складировал пока среди деревьев, предусмотрительно обложив ветками от кустарников. А уже под утро, как только начала рассеиваться ночь, поспешил обратно. Альфа, заскучавшая от походов за все эти дни, рыскала далеко впереди и распугивала всякую крупную дичь, которой пребывало в изобилии. Когда закончу свои дела, то обязательно запасусь припасами на неделю-две, ибо потом будет не до них, а сейчас только и думал о заготовке корма лошадям на предстоящую зиму, да как бы соорудить им теплый угол.
               
               Спустя неделю гора всякого добра от Семенова жилища украшала край леса, свисающего к необычному горному озеру. Вместо трех запланированных ходок вышло четыре, а в последнюю даже не стал брать Альфу с Огоньком по причине недомогания жеребенка. Где – то подвернул переднюю ногу и теперь почти не ходил. Альфу привязал рядышком, и наказал следить во все глаза за товарищем. Она и не противилась, видимо, что и ей наскучили эти однообразные переходы.
      В последний раз отправился без саней, чтобы забрать оставшийся инструмент, да мешки с зимней одеждой и шкурами. Семен оказался запасливым, но последнее время почти не вел хозяйство, и мне пришлось потратить немало времени и сил, чтобы разобрать содержимое второго чума. То, что было так необходимо, все у Семена пребывало – и топоры, и ручная пила, и даже две литовки, одна из которых оказалась несобранной. Еще в последнюю ходку уложил в сани полдюжины невиданных ранее капканов. За все время проживания в тайге не приходилось ими пользоваться, ибо еще от Владимира Ивановича перенял привычку жалеть и не мучить зверя этими механизмами.  Но Семен наказал мне забрать все, а если что и останется, то сбросать в яму и закидать камнями. Такой был у них обычай. Так я и сделал перед тем, как в последний раз покинуть берег, прилегающий к Нижней Тунгуске. Через месяц молодая трава накроет ранее обжитое, но теперь покинутое, местечко, и редкий путник в своих скитаниях даже сюда и не заглянет.