День под конвоем

День под конвоем

           Феерия мая. - Всё только начинается! - Арестанты в Москве. -      
     “Конкурс” на МГГ. - Армейская дедовщина. - “Забил его насмерть!” -   
       Зона или “психушка”?! - Беседа в траншее. - “Старики” в МсСВУ. -      
        Парадоксы ВИИЯ. - Вера во Христа. - Подследственный-философ. -
              Оскал бренности. - Жизнь в лагерях. - Оптимизм побеждает. -
    Нежный” джеб. - Судьбы залётчиков. - Жизнь познаётся в сравнении. -
                Арестантское счастье.

                Беспощадно обманутый чарами благостной сказки,
                Ухожу от погони, штурмуя заоблачный кряж…
                Эпопея пленительных странствий всё ближе к Развязке.
                Карнавальное шествие ловит прощальный Кураж…

                Дерзновенно иду на зияющий риск скалолаза,
                Прилепившись к карнизу над грудой чудовищных Круч…
                Ещё миг - и за Бездной откроется сердце Дарваза.
                Но седые утёсы готовят коварнейший Путч…

                Под фламенко и румбу Гранады пирует Фиеста,
                Наполняя задором ликующей ночи Фиал…
                Улыбаются кормчие звёзды… Но где же невеста?..
                Догорает в ущелье костёр… Завершается бал…

                Неземной соловей теребит неподкупную Память.
                Извлекаю из прошлого сказочных встреч Жемчуга…
                Мириады созвездий подъемлют надмирное Знамя.
                Седовласого пажа Иные зовут Берега…   
               
         Иной век. Иное тысячелетие. Дивный май 1973-го. Неуёмная суета громадного мегаполиса. Один из престижных районов Старой Москвы вблизи Елоховского собора.
         Весёлый, солнечный полдень. Неширокая боковая улочка, чем-то неуловимо напоминающая родную Божедомку (после революции - улица Дурова). Уютные дворики с тенистыми кронами зеленеющих деревьев, тихо уплывающих в ностальгическое Ретро. Трогательный аромат цветущей сирени. Сколько же чудесных воспоминаний связано с этими местами!..
         Мне - 19 с половиной - расцвет физических сил. Трудности, невзгоды, испытания, “залёты”, неудачи остаются “за кадром”. Пылкое воображение стремительно уносит в сказочные дали. Живу сладостными порывами творческих устремлений, окрыляющими взлётами светлых надежд, трепетным ожиданием судьбоносных перемен. Впереди - годы интереснейшей учёбы в самом престижном, закрытом, военном ВУЗе ядерной сверхдержавы - необъятном СССР; события, приключения, контакты, интриги, встречи в специальных командировках; захватывающая офицерская служба в неведомых странах - грандиозные, небывалые Перспективы. Настроение великолепное - хочется декламировать любимые стихи, петь песни, обнять Вселенную…
         Вижу в себе отважного, неудержимого Христофора Колумба, твёрдо стоящего у безотказного руля потрёпанной штормами, но всё ещё прочной, надёжной каравеллы. Веду за собой могучие когорты смелых конкистадоров. Чувствую себя храбрым первопроходцем, неисправимым романтиком, счастливым первооткрывателем новых Земель, чудных Миров. Как бы впервые зорко вглядываюсь в смутные очертания далёких берегов манящей, неисследованной Южной Америки, сулящей иные, необозримые Горизонты, особые, бронебойно-чарующие Впечатления…
         Вместе с тем, в отдельные кванты времени, на уровне подсознания, глубоко внутри, в сокровенных недрах прозревающего духа, каким-то шестым чувством бытийного разведчика ты вдруг ясно понимаешь, объёмно постигаешь: окружающая действительность прошлого и текущего момента, все потрясающие блага и красоты видимого мира, твой собственный внутренний мир - всё это только прелюдия, вступление, предисловие к настоящей жизни. А сама настоящая Жизнь с громадной заглавной буквы - непостижимо прекрасная, всеобъемлющая, нескончаемая, неизреченная - ещё совсем не раскрыта. Мало того. Она даже и не начиналась. Но…вот-вот начнётся. Как бы уже начинается. Уже с нетерпением ждёт тебя где-то поблизости, в сладостной истоме. Готова встретить с распростёртыми объятиями. Сделать своим лучшим другом. Отдать тебе всю себя, без остатка. Остаётся лишь самому сделать первый шаг навстречу. Ответить полной взаимностью. Заключить с Ней нерушимый Союз. И тогда…
         Во всём этом надёжно сокрыта нежная, ключевая, необъятная, вечная Тайна. Возможно, когда-нибудь, в Горнем Инобытии, мы отчасти её раскроем.
         Возвращаюсь в реальность…
         Где я?!.
         Полусонный конвойный с карабином за спиной - (в стволе уже находится боевой патрон!) - неспешно, со смаком покуривает сигарету, присев на удобный обломок ветхой доски, брошенной на земляную кучу. Нашего стража изрядно разморило. Ему хочется блаженно вздремнуть. Но нельзя…
         Под присмотром его “недремлющего ока”, пять арестантов - четыре солдата и один курсант - в видавшей виды ХБ, без ремней, бодро углубляют траншею вдоль тротуара, почти в самом центре Первопрестольной. Эти бедолаги прибыли из настоящей тюрьмы, со знаменитой МГГ (Московская гарнизонная гауптвахта) в Алёшинских казармах, где, говорят, в далёком 1953-м, пару дней просидел сам Лаврентий Павлович Берия - (без пяти минут верховный правитель!) - сразу после рокового ареста.
         Большинство прохожих не обращает на нас никакого внимания. Для них мы - знакомое зрелище: обычные трудяги из стройбата (строительный батальон). Лишь изредка отдельных москвичей или гостей столицы с цепким взглядом неприятно удивляет, а кое-кого и шокирует - боевое оружие у конвойного. Такую “зарисовку” в Москве не часто увидишь.
         Рядом со мной, курсантом ВИИЯ (Западный факультет, второй курс, третья английская группа), старательно орудует лопатой радушный крепыш, отличный собеседник, подследственный из какой-то отдалённой войсковой части Московского военного округа (МВО). Весьма любопытен состав наших преступлений. Меня привезли на “губу” за опоздание в строй. Однако, как хорошо известно, за неуставную форму одежды, не чищенную пряжку и разные, там, “опоздания на построения” в военную тюрьму не отправляют. Поэтому “злостного нарушителя дисциплины” так и не посадили. Из-за этого сопровождающий, мой однокурсник, командир одной из наших языковых групп, отлично помня все “ценные указания” начальника второго курса, подполковника Асташова, жаждавшего во что бы то ни стало посадить курсанта Алексея Козырева хотя бы на 5 суток, пошёл на явный подлог.  Приписал мне “грубейшее нарушение устава караульной службы”. Вот тогда автора этих строк внесли, наконец, в список арестованных. Милостиво разместили на “губе”. Отправили в “изящную горницу” - мрачную камеру с холодными, твёрдыми, как камень, “вертолётами” - откидными деревянными нарами, большую часть суток пребывающими в вертикальном положении у толстой кирпичной стены.
         Сосед по работе в траншее попал за решётку на той же МГГ совсем по другой причине. Он совершил убийство при отягчающих обстоятельствах. Отправил на тот свет своего сержанта, нанеся ему девять ударов отвёрткой в разные части тела.
         Улавливаете космическую разницу в совершённых нами преступлениях?
         Помню, какая волна настороженного любопытства, переходящего в изумление, прокатилась по лабиринтам МГГ, когда сюда привезли этого узника. В камерах только и говорили об этом. Разгорались целые дискуссии:
    -  Не верю… Несут разный бред…
    -  Серьёзно?..
    -  Тут не до шуток…
    -  Может, разыгрывают?
    -  У меня здесь земляк из Рязани. Служит в РПК (Рота почётного караула) второй год. Знает наверняка. После обеда шепнул на ушко…
    -  Отвёрткой - и наповал?!.
    -  Измочалил жутко…
    -  Мра-а-а-а-ак!..
    -  Боже мой…
    -  Как же он к нам попал?..
    -  Изломы судьбы…
    -  Не положено… Среди нас нет убийц…
    -  Кто будет спрашивать арестованных?!.
         Но… Пути Господни воистину неисповедимы. Мы оказываемся в одной рабочей команде. Трудимся вместе, бок о бок…
   - Ты ведь спокойный, уравновешенный боец. Как же всё-таки тебя угораздило?
   - Эх, Лёша… Страшно вспоминать… Во всём виновата проклятая дедовщина... Совсем задолбали дембеля. Везде прессовали. При всех унижали. А этот гад вконец оборзел. Дошёл до явного безпредела. У него и кличка была подходящая - Бес… Вся моя солдатская служба превратилась в кромешную тьму. Стала настоящим адом с самыми изощрёнными, адскими муками… Держался… Крепился… Смирялся… Терпел, терпел и…не дотерпел… Как-то в полночь сорвался при очередном наезде, когда он ударил меня по лицу. Будто молния врезалась в мозг, испепелила сознание: “Сука!.. Будь, что будет!.. Получи!”
          Схватил с тумбочки подвернувшуюся отвёртку. Вмазал ему. Ещё и ещё… Бил на поражение… От всей души - насмерть… Отомстил за всё… Одним словом, замочил…
   -  Посмотришь на тебя - не подумаешь…
   -  Сам не думал - и вот случилось.
   -  Что тебе “светит”?
   -  Следак говорит, если прокатит “состояние аффекта”, могут скостить срок, дать где-то от пяти до восьми.
   -  Тебя не пытались прикрыть от зоны вышестоящие начальники?
   -  О чём ты? - в очах удивлённого собеседника читается явное недоумение.
   -  Допустим, в каком-либо полку или дивизии МВО, грянуло серьёзное ЧП (чрезвычайное происшествие), связанное с дедовщиной. Комдив, начальник политотдела, особист не хотят “выносить сор из избы”. Всячески избегают любой огласки. К тому же, им искренне жаль солдата, жёстко наказавшего одного из “дедов”. Тогда определённые структуры - политотдел, военная прокуратура, особисты - полюбовно договариваются между собой.  Затем выходят на связь с видной “психушкой” - скажем, с Кащенко или имени Сербского. После соответствующей договорённости “сплавляют” туда на полтора, два месяца несчастного бедолагу, который без этого “загремел” бы в зону. В “психушке” ему ставят некий диагноз. Формально “лечат” от душевного недуга. Потом комиссуют - и счастливчик уже на гражданке. Свободен, как вольная птица. В итоге “и волки сыты, и овцы целы”. Нам известны такие случаи.
   - Кому я нужен там, “наверху”?!.  Они обо мне, наверно, и не думают… Постараются аккуратно сгладить все острые углы, дабы успешно пройти неизбежные проверки. Представят нашу часть в наилучшем виде, как образцовую, чтобы со стороны всё казалось идеальным: ни намёка на пресловутые “неуставные отношения”. Никаких жалоб и просьб от военнослужащих. Вроде бы, все всем довольны… Посмотрит неискушённый проверяющий на то, что ему покажут, и радостно, с энтузиазмом повторит любимую поговорку моей прабабушки: “Тишь да гладь - Божья Благодать” …
          Будто и не было постоянного кошмара для молодых… Словно и не терроризировали бедных салаг пять-шесть дембелей-изуверов во главе с Бесом…
          А ведь у нас царила дьявольская вседозволенность, сатанинская безнаказанность, размножающая мерзких, безжалостных садистов!..
    -  Положение незавидное…
    - Как есть… Честно сказать, и сам не знаю, чем обернётся затянувшееся следствие…
   -  Смотрю и удивляюсь: держишься молодцом, не унываешь.
   -  Зачем унывать?!. День прошёл - слава Богу… Жизнь продолжается… 
   -  Жалеешь о содеянном?
   -  Нисколько… Собаке собачья смерть…
   -   Дела-а-а-а… Хотя… Если человека третировать, мучить, пытать днём и ночью - он может, наверно, если будет шанс, не задумываясь, прикончить мучителя…
   -  Именно это со мной и произошло… Кстати, подобные несчастья случаются не так уж и редко… Их просто не афишируют… Тебя-то каким ветром сюда занесло?
   - Долгая история… Ещё в прошлом году, в самом начале учебного процесса, нас с другом вызвал к себе в кабинет начальник курса. Предложил каждому стать младшим командиром, возглавить языковую группу из десяти человек. Но при этом Чиж (кличка офицера) подчеркнул, что надо регулярно информировать вышестоящее командование о положении дел и поведении личного состава.
   -  Вы оба отказались… Угадал?
   - Так точно… Заявили в один голос: “Мы же кадеты, “стучать” не будем!”
   -  И начались проблемы.
   - Ещё какие!.. Продолжаются до сих пор… Мало того - нарастают… Никаких увольнений… Из наряда по кухне - к тумбочке, дневальным. От тумбочки - обратно на кухню, на чистку картошки, к дымящимся котлам и бочкам с пищевыми отходами. Потом - в караул… А теперь и “губа” …
   - Знакомый пасьянс, - с чувством вздыхает доброжелательный солдат, рубаха-парень, глядя на которого никто никогда не подумает, что он способен убить человека, - всё испытал на собственной шкуре… У вас хоть дедовщины нет…
   -  В московской кадетке (МсСВУ: Московское Суворовское военное училище) была. Особенно, при семилетчиках, когда учились 7 лет: с 5-го по 11-й класс. И я, трёхгодичник (1968-1971) её застал. Правда, “старики” учили молодых “уму-разуму” в щадящем режиме. В основном, грозно-убедительным словом, побуждающим строго хранить незыблемые училищные традиции. Почти никого серьёзно не били. Лишь иногда тот или иной салага получал слабый тычок, небрежный толчок, лёгкий подзатыльник или назидательный выговор. Чисто символически, для подобающей острастки…
          В Военном Институте - уже никаких “дедов”, “стариков”. Те, кто поступил в нашу элитнейшую “Контору” из школы, понятия не имеют о таком явлении.
   -  Счастливчики.
   -  Согласен.
   -  Расскажи, Алёш, о своей “Конторе”. О ней ходят целые легенды.
   - Ты прав, братишка… ВИИЯ - действительно уникальный военный ВУЗ… Вот я, например, заканчивая второй курс, долблю сейчас ломом московскую землю в качестве арестанта, вкупе с тобой, подследственным, под бдительной охраной вооружённого конвоя. В то самое время, как мой
однокурсник, с которым мы пару дней назад были в одной и той же аудитории, на Волочаевской улице нашей столицы, слушали одну и ту же лекцию, выполняет ныне важнейшее правительственное задание весьма далеко от Союза, в заграничной спецкомандировке. И сие происходит тогда, когда перед всеми гражданами СССР - за редчайшим исключением - плотно висит непроницаемый “железный занавес”, и никто из них даже помыслить не может о реальной поездке заграницу…
    -  Картина маслом, - комментирует кандидат в колонию строгого режима, - представляю…
    - Именно в сей момент мой однокашник, должно быть, победно шествует где-нибудь в другом полушарии, под тропическим солнцем знойной Кубы, по экзотической набережной Гаваны или сказочно-безлюдному пляжу одного из карибских островов, вдоль безкрайно-манящих просторов Атлантического океана. Ваш покорный слуга мог бы с кем-нибудь из наших парней пребывать, скажем, в Южном Ливане, созерцать причудливые красоты Бейрута, ликовать на чудном берегу Средиземного моря. Или на Синае, в крохотно-курортном городке Дахаб, у вод Акабского залива, подле коралловых рифов Красного моря, на фоне едва заметных кряжей Саудовской Аравии, тающих в зыбком мареве, за расплывчатым горизонтом. Может, и в Северной Африке… Да что там… Ещё круче - на Канарах. Успел и сумел бы понежиться в мягчайшем песке, у лазурных лагун, в сногсшибательной компании жгучих креолок… А он здесь, в пыльной робе и грязной траншее, без ремня, под конвоем… 
   -  Слушаю… Заслушался… Прямо обалдел… Представил высокое, голубое небо, кудрявые пальмы, кокосовые орехи, морские дали, багряные закаты… Они - там… Мы - тут… У кого-то радость, веселье, вечный праздник. У нас - хмуро-красный домище, угрюмо-давящие коридоры, затхлая камера, железная решётка, колючая проволока, сторожевые вышки с часовыми… Чего только в жизни не бывает!..
    - Тем не менее, Павел, сегодня нам крупно повезло. Погода стоит отменная. Вокруг - под нежными лучами майского солнышка, радостно суетится молодёжная, студенческая Москва. Работа не особо тяжёлая. Конвоир никого не напрягает. Можем потихоньку беседовать.
    - Скажу больше: именно теперь - идеальная возможность для побега. Посуди сам: вокруг - городской квартал со старинными двухэтажными домами, их внутреннее устройство мне хорошо знакомо, мы не связаны, никаких наручников… Конвойный один, без собаки.  Безпечно расслаблен. Не успеет сделать прицельный выстрел… Пулей рвану в ближайший подъезд. Потом - чёрным ходом - обратно из дома, во дворик. И лихо уйду дворами, проходами, переулками.
    -  Так-то оно так… А что дальше?!.
    -  Вот и я мыслю в таком же ключе: вопрос есть - ответа нет. Поэтому и не бегу. Буду нести свой крест до конца.
    -  Логично… Разумное, единственно верное решение…
    -  Посмотри, какие девчонки - целыми группами - идут мимо церкви!
    - Своевременно подмечено. Реакция прирождённого разведчика. Поблизости, примерно, в квартале от наших “раскопок”, расположен небезызвестный МОПИ (Московский областной педагогический  институт) - настоящий рассадник невест, в коем учится множество красивых, обворожительных девушек. Кое-кто из разудалых студенток, двигаясь в сторону метро, уже несколько раз пристально поглядывал в нашу сторону. И, может, именно одна из них полюбила бы одного из нас. Сделала бы его навеки счастливым.
   -  Пустые мечты…
   - И отменный повод пофилософствовать, Любые мечтания - россыпь мнимых реальностей, в которых можно жить годами. Одно дело - жизнь. Совсем другое - наши представления о ней. Очень часто - увы! - мы путаем их с самой жизнью. Самонадеянно, безоглядно принимаем желаемое за действительное. Попадаем под гнетущее Иго нами же созданных миражей.
   -  Сильно сказано. Но в нашей реальности весёлых, беззаботных девчонок ждут друзья, женихи, прелести весны, а меня - суд и зона.
   -  Мудрые поговорки, утешают: “За одного битого двух небитых дают”, “конец - всему делу венец”. Благоразумный разбойник - по Святому Евангелию - первым вошёл в Рай со Христом.
   -  Веришь в Бога?
   -  С пелёнок. Без этого нельзя. Меня крестили младенцем.  Родственники по материнской линии - глубоко верующие люди, православные христиане. Двоюродный дед - подвижник-исповедник, иеросхимонах Валериан (Яковлев) - настоящий гигант духа. До бесовской революции подвизался в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Потом подвергся  гонениям.   Стоически   претерпевал   разные   лишения,   скорби.  Усердно
помогал страждущим, обременённым. Предсказал день своей праведной кончины. Мирно почил в Бозе где-то в 30-х годах.
   -  Начальство в душу не лезет?
   - Веру никак не рекламирую. Соблюдаю режим секретности. Впрочем, ребята обо всём уже догадались. Наверху тоже. В моём личном деле - его  “под большим секретом” показали “наши люди” - есть архикрамольная, убийственная для карьеры фраза: “Носит нательные кресты!”
   - Вот оно как! - искренне удивляется жертва дембельского насилия. - Однако…
   - Пока, по вполне понятным причинам, о моей Вере “благополучно забыли”. Все хранят благоразумное молчание, чтобы на САМОМ ВЕРХУ
не разгорелся эпохальный скандал. Иначе…
           Советский курсант - и вдруг твёрдо верит в Богочеловека Иисуса Христа… Взрыв термоядерной бомбы… Сенсация планетарного масштаба… Для безбожно-системных идеологов - полный вынос мозга… Для носителей государственного атеизма - форменная Катастрофа… Для воспитателей-коммунистов - провал всей воспитательной работы…
    -  Со всеми вытекающими отсюда последствиями, - метко вставляет Павлик.
    -  Грянут фатальные разборки…
           Как вы могли допустить?!. Куда смотрел курсовой офицер?!. Где был начальник факультета?!. Чем занимался политотдел Института?!. Высшие политработники схватятся за сердце. Ударят в набат. Завопят во всю глотку: “Невероятно… Неслыханно… Возмутительно!” Непременно начнут искать виновных. Полетят чьи-то начальственные головы. Тут такое начнётся…
   -  Понятно… По-моему, Алёша, ты прав. Вера - великое дело…
   -  Она горами движет.
   -  Безспорно, - решительно подчёркивает смышлёный, обаятельный юноша из глубинки, несколько дней назад забивший своего сослуживца до летального исхода, и рассудительно подводит итог. - Добро и зло, Правда ложь, Свет и тьма, Жизнь и смерть… Между ними - постоянная, жестокая, непримиримая борьба…. Всё вокруг - одни сплошные Загадки, нераскрытые Тайны… Когда думаешь об этом - голова идёт кругом!..
   -  Да, ты, брат - настоящий философ.
   - Есть немного, - скромно соглашается Паша и после короткой паузы осторожно, полушёпотом добавляет. - Пойду к конвойному. Попытаюсь вежливо “стрельнуть” сигаретку. Или, в крайнем случае, смиренно попрошу оставить “бычок” на две-три затяжки.
   -  Только поаккуратней с ним.
   -  Конечно…
         Задушевная беседа с неунывающим, оптимистически настроенным Павлом всё-таки навевает мысли о скоротечности, шаткости, бренности обывательского благополучия, мирского успеха, земного счастья (смотри рассказ “Штык-нож”, новеллу “Ночная драма”). Вечером, ближе к ужину, рабочую команду доставят, как обычно, в Алёшинские казармы. Там нас встретят знакомые, душные, мертвящие камеры - но живых, невредимых, полных нерастраченной, юношеской энергии. А ведь некоторых элитных курсантов с, казалось бы, таким перспективным, радужным будущем не раз доставляли из заграничных и, вроде бы, столь завидных спецкомандировок в цинковых гробах. Ибо про всей планете шло нескончаемое противоборство двух ядерных сверхдержав: Соединённых Штатов Америки и Советского Союза. В самых отдалённых уголках земного шара кипели схватки идей, сечи интересов, битвы проектов, рубки дипломатов, баталии разведок, локальные войны. Наш знаменитый ВИИЯ участвовал во всём этом активнейшим образом…
         (Забегая вперёд: однажды мне самому с тремя однокурсниками пришлось
долго, напряжённо стоять в почётном карауле у открытого гроба, скорбно обрамлённого живыми цветами… Переполненный, предельно наэлектризованный, актовый зал институтского клуба. Трагически застывшая, давящая сцена. Раздавленные горем, безутешные родители, сидящие на стульях рядом с покойным сыном, лежащем в гробу: рыдающая мать, впавший в ступор отец. Восково-жёлтое, мертвенно-бледное, замороженное в морге тело нашего несчастного “португальца” Евгения Данилина (повесть “Двухсотый”), погибшего в Гвинее-Бисау (Африка). Траурно-похоронная, минорно-апокалиптическая музыка, будто падающая откуда-то сверху. Океанский вал тотального, безысходного уныния, накрывающего всех присутствующих. Видимый и, на первый, поверхностный взгляд, безспорный, вселенский Триумф (бедные атеисты!) Увядания, Тления, Распада…
          Выплывающая из анналов подсознания, давящая панорама огромного, безкрайнего кладбища и кумулятивная эпитафия на одном из каменных надгробий:
                “ОСТАНОВИСЬ И НЕ ТОПЧИ МОЙ ПРАХ.
                Я УЖЕ ДОМА. ТЫ ЕЩЁ В ГОСТЯХ!”

          Ощущения - однозначно не для слабонервных…
          Если б не моя неколебимая Вера в Бога - у меня бы точно “поехала крыша” …
          По приказу начальника курса, специальную печать от цинкового гроба с телом Евгения я лично забирал из морга военного госпиталя имени Бурденко.
          Всего лишь год назад, (кажется, буквально - вчера!), мы с ним беззаботно шутили, задорно хохотали подле огромных, окутанных паром котлов, будучи в наряде по кухне. А ныне...) …

                Мои детские грёзы о гвардии славной,
                Золотых эполетах на белом мундире,
                Разлетелись по свету с волною ударной
                От кошмарного взрыва во вздыбленном мире…

                Вот и я, наконец, получаю “Повестку”
                Под упругий раскат орудийного Грома…
                Авангарды фантазий крушит Достоевский,
                Рикошетом - “Записки из Мёртвого дома” …

                Тишину расчехлил карабин конвоира.
                Бастионы иллюзий не выдержат Натиск…
                Обрету ли Свободу в глубинах Памира,
                Отходя от наркоза тюремных объятий?!.

                Но в капкане беды, оставаясь поэтом,
                Забываю печали на “каменных” нарах…
                Окунаюсь с Восторгом в испанское Лето:
                Барселона…  Закат… Сеньориты… Гитара…

          Волевым усилием быстро беру себя в руки. Настраиваюсь на мажорный лад. Ещё пару дней - и прощай, “губа”; здравствуй, Свобода. Потом - сразу - летний  лагерь  в  ближнем  Подмосковье,  у  соснового  бора,  возле  обширных
прудов.
          По сравнению с гнетущей атмосферой гарнизонной гауптвахты и её грозными надзирателями, наши Красные казармы кажутся настоящим Раем, институтские начальники всех рангов - сонмищем светлых Ангелов, лагерные сборы - седьмым Небом.
          Освежающие, утренние пробежки по удобной грунтовке, под пение птиц, сквозь пряно-хвойную чащобу; изнурительные марш-броски на износ вокруг лагерного стадиона; тяжелейшие кроссы в противогазах и ОЗК (общевойсковые защитные комплекты), герметично закупоривающих всё усталое тело; силовые упражнения на перекладине, брусьях, с гирями; обязательное плавание: 50 метров на время; напряжённые тренировки на полосе препятствий; метание учебных гранат; оттачивание навыков в тушении горящего напалма на собственной одежде; отшлифовка приёмов рукопашного боя и правильного залегания при ядерном взрыве; занятия гимнастикой, боксом, самбо; стрельба из АКМа (автомат Калашникова модернизированный), ПМа (пистолет Макарова), мелкокалиберной винтовки; нескончаемые перебежки изматывающими зигзагами “под огнём условного противника”; рытьё окопов сапёрными лопатками; выходы в поле, чистка оружия,  дежурства по факультету; ориентирование на лесной и пересечённой местности по компасу и солнцу; ночные самоволки, экстремальные десанты на деревенские танцы, рискованные свидания с юными красотками из ближайших сёл; борьба с лесными пожарами (и такое бывало!); запретный сон истомлённых второкурсников на самоподготовке, в дощатых домиках, за учебными столами, перед желанным ужином; дотошные придирки неугомонного Чижа из отсутствия “комсомольской активности”; - всё это пролетит, как единый миг. Зачёты по оперативно-тактической подготовке - финальный аккорд летней сессии. Их успешная сдача откроет безпрепятственный путь во второй долгожданный курсантский отпуск. Грянет бросок в земной Эдем. Вновь победно рванём со знакомым третьекурсником - (незабываемый отдых в заповедном краю!)  -  на горную турбазу “Красная поляна” от Минобороны (Западный Кавказ). Затем - субтропическая Кудепста на берегу Чёрного моря. И там, за лунной аллей стройных кипарисов; опьяняюще-звёздным вечером; на романтической танцплощадке, окаймлённой вальяжно-душистыми, румяно-бордовыми розами; под роскошной сенью столетних вязов, грабов, акаций; чутко внимая мерному гулу нарастающего прибоя, я обязательно встречу её - единственную, ошеломляющую,  несравненную - мою прекрасную  Ассоль  (юная героиня из
феерии Александра Грина “Алые паруса”) …
           Это ли не повод для фонтанирующего, необоримого оптимизма?!.
    -  Пока нам везёт, - довольный вид вернувшегося Павла говорит сам за себя. - Прямо чудеса какие-то. Докурил два “бычка”. Душевно отдохнул. Пообщался с конвойным. Добрый служака… Понимающий… Правильный…
    -  Заметно.
    -  Если после вечернего развода, громилы из РПК не погонят чистить туалет зубной щёткой - будет совсем хорошо.
    -  Вчера обошлось.
    -  Авось, обойдётся и сегодня.
    -  Позавчера приключился неприятный эпизод. Работали на промзоне, по соседству с МГГ. Тебя с нами не было. В конвой попал благодушный увалень из деревни, благостный добряк. На перекуре я преспокойненько дымил. И тут какой-то проходящий мимо солдат - явно не из РПК - вдруг напрягся, увидев меня с сигаретой. Не спеша подошёл…
    -  И что? - обезпокоенно перебивает борец с дедовщиной.
    - Провёл - с воспитательной целью - лёгкий джеб: чуть-чуть задел правой рукой мою челюсть. Я поначалу дёрнулся, чтобы ответить. Но…передумал. Завяжется драка. Потом начнут разбираться. И мне же добавят ещё суток пять, а то и десять…
    - Бывает, - философски вставляет Павел, - забудь… Это - мелочь пузатая,  сущий пустяк… Перемелится - мука будет…
    -  И всё-таки неприятно. Остался горький осадок.
    -  Не спорю. Приятного мало.
    - А на второй день моей отсидки, когда в полуподвалах овощного хранилища МГГ перебирали картошку, некий медлительный арестант получил от конвойного прикладом по спине. Справедливости ради отметим: скорее, для вида.
    -  Чепуха… Ничего нового… Обычное дело…
    - А меня через минуту, другую тем же карабином - по рёбрам, за компанию. Правда, приклад едва коснулся моего тела. Замах на рубль - удар на копейку. Это был своего рода театр, отлично сыгранный эпизод, где в главной роли солировал амбал из РПК. Основная цель - ошарашить, запугать и без того напуганного зрителя. Надо сказать, сие вполне удалось. Со стороны, по свидетельству одного сокамерника, всё выглядело очень эффектно, до боли натурально.
    -  Забавы конвойных, чтобы хоть как-то скоротать время, прогнать скуку.
    - Радует одно: у конвоя - жёсткий приказ не бить курсантов по-настоящему.
    -  При таком раскладе вам можно жить припеваючи.
    -  Обычных солдат, как правило, тоже жалеют… Кроме вэвэшников…
    -  Почему?..
    - Так повелось. Сложилась давняя, печальная традиция. Самых крутых залётчиков из РПК отправляют на “губу” внутренних войск в Реутово. Это - воистину ужасная кара. Там армейцев жестоко прессуют. Вэвэшники отрываются по полной. Правда, бьют грамотно, умело. Под дых, по печени, почкам. Без следов и явных увечий. Соответственно злостных нарушителей из ВВ посылаю к нам, на МГГ. И вот тут-то верзилы из РПК берут реванш в таком же стиле. Сам видел одну жуткую сцену на плацу.
    -  Подумать только!.. Я и не знал…
    -  Кстати, после первой “губы”, на воле, пришлось провести “глубокую разведку” в тылу противника - совершить некий рейд в довольно опасные городские трущобы. Невольно сравнил их с “хоромами” МГГ.  И самые злачные “точки”, отстойные притоны, полулегальные пивные Марьиной рощи, ультракриминального района Москвы, показались мне райским садом с райскими птицами.
    - Оказывается, столичный курсант ВИИЯ стал ветераном “мест не столь отдалённых”, - беззаботно улыбается собеседник.
    -  Стану рекордсменом отсидок.
    -  Не загадывай.
    - После чёрных полос бывают и светлые… Прошлый год… Зима… Лютый холод… Привезли арестантов на продовольственную базу. Распределили по точкам. Мы с каким-то танкистом час за часом грузили в машины замороженные туши коров, свиней, поросят. Наконец, завершили работу. Страшно устали. Начали замерзать на морозе… И тут благообразная, сердобольная старушка - то ли повариха, то ли уборщица - пригласила в тёплое помещение. Приголубила ласковым словом. Усадила за добротный стол. До отвала накормила вкуснейшими мясными щами и свежим, только что испечённым хлебом. Напоила горячим индийским чаем. После тюремной баланды - (остывший кипяток с горстью пшена!) - сия пища была для нас манной небесной... Вот оно, арестантское счастье!..
    - Улыбка фортуны, - с пониманием соглашается бывший гвардеец, из которого ополоумевшие, затравившие его “деды” сделали “опасного преступника”
    -  Помнишь фильм “Белое солнце пустыни”, песню “Госпожа удача”?
    -  Как не помнить!.. Смотрел трижды…
    -  Выучил наизусть слова этой замечательной песни, подобрал музыку.
    -  Играешь на гитаре?
    -  Восемь лет осваивал фортепиано. Справился и с гитарой.
    - Ты, Алёша, талантливый москвич… И совсем не гордый… Было бы здорово увидеть тебя в офицерской форме…
    -  А я б хотел встретить классного парня - карателя отморозков - на свободе…
    -  Может, наши желания исполнятся…
    -  В узком кругу всегда исполняю “Госпожу удачу”, дабы порадовать, утешить верных соратников, единомышленников.
    -  Молодец… Так держать…
    -  И тебя, Паша, когда-нибудь обрадую.
    - Дай Бог, - с лёгкой грустью роняет подследственный, устремляя пристальный взор к Елоховскому собору. - Смотрю на купола. Примиряюсь с Неизбежным. Обретаю светлый Покой. Живу лишь Надеждой…

                Упорхнувшие дни приближают Иное,
                Удаляя безвременье горьких Утрат…
                Моджахеды - сквозь плазму палящего зноя -
                Поставляют РСы в мятежный Герат…

                На старинном столе пожелтевшее фото,
                Одолев времена, производит Фурор…
                Мы уходим в Прорыв с наступающей ротой
                К неприступным редутам сиреневых гор…

                Поднимаясь в афонскую келью на муле,
                Погружаюсь в ноктюрны ночных соловьёв…
                Если вы прочитаете “Сон о Кабуле”,
                Вам подарит стихи Николай Гумилёв…

                На пасхальном Пиру виночерпий Заката
                Зажигает в душе неподдельный Восторг…
                Феерический кубок багряного Злата
                Сладкозвучные гимны из сердца исторг…

                Я дарю тебе вновь ностальгию Романса.
                Созидаю шедевр - изумительный Хит…
                И с тобою, на крыльях капризного Шанса
                Улетаю к Весне… Но Разлука не спит…

                Мне опять девятнадцать… Как встарь, на параде
                По брусчатке победно идут юнкера…
                Может, встретимся вновь в православном Царьграде,
                С головою нырнув в золотое “Вчера” …

                Обновив запылённый дневник, проверяю
                Исторической памяти вехи, посты...
                Вагнера и коммандос отбили Дарайю.
                Апокалипсис вздыблен у крайней Черты…
               
                Отмотать бы назад киноплёнку о жизни
                Без Царя в голове, среди минных полей…
                Продираюсь по топям к Небесной Отчизне.
                Возвращаемся к Богу… Смотри веселей!..
               
Примечания: ХБ - летняя хлопчато-бумажная форма;
                дембель (армейский сленг) - солдат, отслуживший положенный срок, ждущий приказа о демобилизации;
                следак (сленг) - следователь;
                особисты - офицеры особого отдела КГБ (Комитет государственной безопасности; в Советском Союзе во всех военных структурах - частях, соединениях, училищах, академиях - были особые отделы;
                повесть Ф. М. Достоевского “Записки из Мёртвого дома” - автобиографические мемуары об Омском остроге;
                вэвэшник (сленг) - солдат внутренних войск;
                залётчик (сленг) - нарушитель дисциплины;
                моджахеды - афганские повстанцы;
                РС (эрэс) - реактивный снаряд;
                Герат - город в Западном Афганистане;
                “Сон о Кабуле” - один из блистательных романов Александра Андреевича Проханова об Афганской войне (1979-1989);
                Вагнера (сленг, ударение на третий слог) - бойцы частной военной компании (ЧВК-Вагнер), во главе которой стоит широко известный Евгений Пригожин; со временем компанию - десятки тысяч превосходных бойцов! - удалось превратить в боеспособную армию, со своей артиллерией, авиацией, танками; вагнеровцы особо прославились на Донбассе, когда после очень долгих, кровопролитных боёв (2022-2023) взяли штурмом, казалось бы, неприступный Бахмут;
                Дарайя - небольшой городок в окрестностях Дамаска, столицы Сирии.


                Россия. Средняя полоса. Хутор П.

                Июль-август 2023 года.

                Алексей Яковлев-Козырев (Союз писателей России)