Стивен Эванс Книга пятая

СТИВЕН ЭВАНС Книга пятая. 

В разговорах с отцом Эванс не раз высказывал сожаление по поводу того, что, подводя итоги длительной научной деятельности на Тефиде, и довольно кратковременной на Гекале, он не видит смысла в дальнейшей работе с оставшимися материалами: всё самое интересное и важное с научной точки зрения он опубликовал, а теперь просто охладел, вот и всё! Тем более, что мысли о не завершённом проекте, оборванном на самом, пожалуй, интересном и ответственном этапе, вызывают безысходное раздражение и чувство бессилия противостоять судьбе.
Акио Треве согласно кивал, о чём-то задумываясь. Время от времени задавал вопросы, на которые не получал вразумительных ответов. Так продолжалось года два. 


Глава 1

Жаркий день июля.
Флаер Акио, миновав территорию Университета, продолжал полёт на юго-восток. Эванс, никогда не бывавший в этом районе далее университетского кампуса, с интересом рассматривал местность с высоты полёта.
 
 Равнина сменилась лесистым взгорьем, которое перешло в довольно высокие скалистые горы с узким глубоким ущельем и, по-видимому, шумливой речкой. Дальше открылась обширная долина, за ней вдали виден пологий редколесный увал, охватывающий её с трёх сторон. 
Они летели над просторным долом с купами молодых и древних криптомерий, над кленовой рощей у подножия невысоких холмов, где местами угадывалась заболоченность; вдали голубым оком поблёскивало озерцо с прибрежной осокой, зарослями бамбука и рогоза с его плюшевыми сигарами-качалками.
За дальними холмами открылась безбрежность океана. Над водой флаер плавно развернулся. Теперь, земля стала видна со стороны моря: высокие отвесные обрывы, под ними – пенистый прибой. Акио посадил флаер в десятке метров от края клифа  [1 – Клиф - Отвесный обрыв, образовавшийся в результате разрушения прибоем высокого берега].  Стивен вышел, помог сойти отцу.
– Ну, вот и прилетели, да. За сколько добрались?
– Сорок минут! Быстро получилось…
– Ну, да… – Досточтимый с явным удовольствием оглядывал местность. – Тебе нравится, Стиви?
– Немного неожиданно, пожалуй, но впечатляет. Так это всё – от шумливой речки до берегов океана – отдано под заповедник? Это же огромная территория! И эта долина… Сонный дол… Долина снов-2…  Нет! Пусть будет: СОННЫЙ ДОЛ.

– Сонный дол! Хорошо придумал, да… Как думаешь, им всем подойдёт? - вопросительно посмотрел на сына.
– Да, да, вполне!.. Только, вот, что они тут будут кушать и из чего строить свои домики?  Вот ведь в чём проблема, папа… - Стив – руки в карманах – задумчиво рассматривал пейзаж.
– Проблема, но не твоя, Стиви.
– Что?!
– Ага, не твоя! Не смотри так, ты меня пугаешь!
Стив засмеялся: – Да ладно, испугаешь тебя! Сам, кого хочешь… Впрочем… Прости, просто очень удивился… Так что ты хотел сказать?
– Объясню сейчас. Надо было раньше объяснить, да. – И, прервав себя: – Давай-ка спустимся подальше, вон туда, – махнул рукой в сторону долины, – погуляешь, посмотришь. – И пошёл к флаеру. Стив – за ним.
 
Полетели, Акио выбрал место для парковки в лёгкой тени.
Вышли. Стивен подошёл к озерцу, постоял, любуясь   расцветающими в эту пору цветами лотоса.

Моя душа, как лотос чистый
В томленье водной тишины…

Вздохнул: – Увы, то не моя душа… Неспешно пошёл осматривать местность.

Досточтимый, поставив себе складной стул и откинувшись, внимательно наблюдал за сыном.
Стив шёл неспеша; поглядывал на деревья, то задирая, то опуская голову; временами останавливался, что-то внимательно рассматривал. Несколько раз нагнувшись, а то и присев на корточки, долго разглядывал что-то в траве; вот что-то поднял, повертел так-сяк, с осторожностью опустил обратно. Замедлил шаг, огляделся; похоже, собрался обойти вокруг всей долины, но остановился, посмотрел в сторону отца, сидевшего возле флаера, и быстро пошёл к нему. Досточтимый, усмехнувшись, достал из кармана коммуникатор и сосредоточенно им занялся.

– Папа! – тень Стива упала на траву возле ног Акио.
– А, ты уже здесь? Быстро ты!
– Папа! Это ты тут всё сотворил? Сам-то понимаешь, что наделал?
– А что я такого наделал, сынок? Погода чудесная, птички щебечут. Вроде бы всё хорошо, не так ли?
– Нет, не так! – Пошёл к флаеру, достал стул для себя. Вернулся к отцу. Сел.
Солнце пригревало. Лёгкий бриз приносил почти совсем забытую им свежесть океана. От рощи доносились птичьи голоса. Стрекотали кузнечики. В зарослях осоки квакнула и тут же замолкла лягушка. Прилетела стрекоза, уселась на торчащий   невдалеке сухой стебель лопуха, замерли радужные крылышки. Стивен молча смотрел в небо, где в полёте трепетал небольшой сокол-кобчик: – Эх, вот сейчас-то он и слопает безмятежную стрекозу!..  Что поделаешь, такова жизнь… 

– Ты что-то хотел мне сказать, Стиви? – Акио убрал в карман коммуникатор.
– Кажется, я начинаю понимать. Расскажи мне, как тебе это удалось и ещё: все подробности, пожалуйста!
–Так я ж тебе дал распечатку: со всеми подробностями. Не читал что ли?
– Читал. Но хочу услышать.
– Хочешь услышать.  Хорошо… А ты ничего не взял с собой перекусить?
– Нет, а надо было?
– Вот что, давай-ка, полетим домой. Там и обсудим, а то тут хоть и приятно, но маленько голодновато, да…
– Ладно, полетели. Как раз к обеду успеем.
– Ты только высоту сразу большую бери, а то прямо в защиту врежемся.
– А, так тут и защита есть?.. Неужели по всему периметру?!
– А я разве не сказал? Защита, ага, двойная: высокая и низкая… Так, на всякий случай, сам понимаешь…
И они полетели. Стив со всё большим вниманием смотрел вниз и вокруг; и какая-то крохотная, тайная льдинка в его душе оттаивала и теплела.

Припарковались. Навстречу бежал Дэни:
– Ну почему вы так долго?  Амикус сказал, на кухне второй обед готовить не будут! В следующий раз я вас не отпущу одних, без меня, так и знайте! Должен же кто-то следить за временем, если вы сами не умеете!
Акио, умилившись, обнял внука. Стив, с трудом сделав серьёзное лицо, извинился и попросил Дэни скорее сообщить всем, включая Амикуса, что они уже очень торопятся. – Беги скорее, а мы поспешим за тобой! – Дэни умчался, то и дело оглядываясь на отца с дедом.

После обеда Досточтимый, велев сыну быть в библиотеке через час, ушёл подремать у себя в кабинете.
 Стивен направился в детскую. Умница-няня подала ему на руки малышку Айни.
– Как ты думаешь, няня, на кого она похожа?
– Все говорят – на леди Элизу, если не считать ваших глаз. И ещё характера.
– Характера? Уже? Интересно, и чей же характер эта кроха унаследовала?
– Ваш, сир! Так говорит миледи Софи. Думаю, она права.
– Пожалуй, не лучший вариант, не правда ли?
– Не могу с вами согласиться, сир! Амикус считает, а уж он-то знает! – вы, сир, обладаете исключительно приятным характером, в котором все черты гармоничны. Я не совсем понимаю, что это значит, но полностью разделяю его мнение, сир, если позволите.
Айни ухватила отца за уши и засмеялась. Потом, обняв за шею, приникла головкой к его плечу. Стивен с дочкой на руках, ощущая под ладонью её крепкую спинку, смутившись от охватившего его чувства, отвернулся к окну: Боже, только не сглазить! Как же я боюсь этого несказанного счастья…

В детскую вошла Софи.
– Вот ты где! Ой, – перешла на шёпот, – уснула на руках?
Стив, кивнув, осторожно передал девочку умнице-няне.  Взяв Софи за руку, тихонько повёл за собой, она осторожно закрыла дверь.
– Стиви! – обняла, поцеловала, оглянувшись на дверь, засмеялась. Потом посерьёзнела: - Хочу с тобой поговорить. Пойдём!
Пришли в кабинет Стива.  Софи села на диван, он – в кресло спиной к окну.
– Что-то важное, дорогая?
– Полагаю, да…
– И что же это?
– Говорят, ты собрался лететь на Гекалу. Это так?
– Что? На Гекалу? С какой стати?
– А разве нет, милый?  Почему ты скрываешь от меня?
– Об этом нет и речи, Софи! С чего ты взяла? – Стив пересел на диван. – Полагаю, с Космосом покончено. Что не так?
– Звонила Ната. По-моему, плакала. Говорит, что Крис собрался на Гекалу. А так как он без тебя – ни шагу, вот она и хотела узнать у меня: что и как.
– Дорогая, что ты! – Стив ещё чувствовал в ладони тепло детской спинки. – Ничего подобного! Откровенно говоря, я даже не задумывался над такой возможностью… Может быть отец развил слишком бурную деятельность со своим проектом и где-то обмолвился, ну, и был неправильно понят? – Пожал плечами. Взглянул на часы: – Пора идти, он просил через час быть у него в библиотеке, я, кажется опаздываю.
Обнял жену и, похоже, с неохотой её покинул.
В галерее за стеклом старикашка смотрел на Эванса с ужасом. Стив пробормотал: «Спал бы лучше!»  и ускорил шаги.

Стукнув костяшками пальцев в приоткрытую, как обычно, дверь, вошёл. Акио сидел в кресле. Перед ним на низком столике – бумаги: распечатка текста, фотографии, какие-то чертежи. На носу – очки. Не поднимая головы: – Ага, явился!  Ну, садись давай! Будем обсуждать вдвоём, коль в одиночку плохо соображаешь…

Пришёл Амикус с сервировочным столиком:
– Досточтимый, Рю попросил его заменить: принял решение подзаправиться, полагая, что вечером может оказаться много работы. – Снял салфетку с экспозиции, степенно удалился.
– Это что ещё за новости? – Акио сдвинул очки на кончик носа. – Совсем обалдели от безделья!  Ты не находишь? – посмотрел на сына.
Сын, с трудом сдерживая смех, ограничился лёгким пожатием плеч, и плеснул немного в стаканы. В свой добавил воды из кувшина, немного поколебавшись, долил и отцу, тот вроде бы не заметил.
Развернув кресло, подвинул его ближе к отцовскому, сел. Посмотрел на стакан и сразу выпил всё его содержимое. Откинулся на спинку кресла, так-сяк подвигал ногами – нога на ногу не получилось – наконец угомонился.
– Я весь внимание, папа. – Дотянувшись до столика, поставил стакан. Подумал и налил в него воды. Перевёл взгляд на бумаги: – Что тут у нас?
 

Из записей Стивена Эванса

<…> Я разглядывал разложенные бумаги: – Так, и что тут у нас? Может быть расскажешь?
Отец снял очки, взглянул на меня и рассмеялся, рассмеялся от души. Я не понял, но промолчал. Потом-то до меня дошло: смеялся он, видя, как я удручён, насколько растерян, какая внутренняя борьба происходит в моей душе, а он-то уже всё знает. И предвкушает моё облегчение, когда я узнаю ВСЁ.
 Отец откинулся на спинку кресла, взял стакан, посмотрел через него, понюхал.
– Та-а-к, водичкой разбавил, значит? Вот сам и пей! Забрал мой стакан, выплеснул воду на ковёр, налил на два пальца, слегка взболтнул, поднёс к носу. Задумался.
– Скажи-ка, где Амикус берёт ЗДЕСЬ это зелье? Почему Рю не в курсе?
– Ну, так спроси у него! Мне-то откуда знать, сам посуди? Ведь это ты наделил его сверхспособностями, разве не так?
– Так-то так, но это же у вас с ним родственные души… – Отхлебнул, немного помолчал. Поставил стакан на столик. <…>
<…> – Ладно, хватит болтать! Почему не спрашиваешь, что тут у меня лежит?
– Так полагаю, всё то же, что и у меня.
– То, да не то! Вижу, Стиви, ты не читал и даже не смотрел. Сопротивляешься?  Ничего, сейчас обсудим…
И он рассказал мне, как два года назад после одного нашего с ним разговора, огорчившись тем, что я, в какой-то мере, теряю интерес к работе и начинаю хандрить, занимаясь только преподаванием, и вполне меня понимая, и опасаясь возвращения депрессии, он основательно задумался. Потом встретился с Сержем Петери и держал с ним совет (его слова!).
Затем произошло следующее, если записать кратко.<…>

 <…> Оказалось, что не так уж много требовалось усилий, чтобы внести поправки к Закону о двух планетах.  Поправки внесли, обсудили и Высший совет их принял.
Таким образом появилась возможность совершить кратковременную поездку на Гекалу, забрать оттуда необходимое количество зверуш и некоторых сопутствующих им представителей фауны, коих нам потребуется поселить здесь, в нашем огромном заповеднике.
Осуществление задуманного – дело техники. И кое-что уже сделано. Если бы я внимательно и непредвзято прочитал все те бумаги, что он предоставил в моё распоряжение, я, по его словам, уже давным-давно всё бы понял, воспрял духом и был готов к решительным действиям. 
Итак, отец милостивейше соизволил, как выражается Амикус, всё мне объяснить, терпеливо, пункт за пунктом вводя меня в курс НОВОГО ПРОЕКТА, что уже сделано и что ещё предстоит осуществить.
Кстати, на Гекалу никто не летал, сказал он, и, посмотрев на меня поверх очков, добавил: но полетит. <…>
<…> С его слов я узнал: университет уже давно владеет огромным участком земли на побережье, и теперь просто придал ему статус учебно-практической территории-заповедника. Тем временем по запросу были получены из хранилищ семена растений и генетические материалы всевозможной мелочи, которая водилась в заповеднике Гекалы.
Университет (как я понимаю, в лице моего отца, который обзавёлся разными доверительными «грамотами») обратился к некоторым лабораториям вне Земли и в скором времени получил – даже в более чем необходимом количестве –   экземпляры всех особей этой мелкоты по списку.
Пока лаборатории выполняли заказ, в заповеднике, включая Сонный дол шли главные и неотложные работы: была установлена двойная защита – чтобы «ни туда, ни обратно»! Размещены по всей территории камеры наблюдения. 
Сейчас, на очереди – приобретение оборудования для будущих лабораторных помещений и прочих сопутствующих объектов, которые вот-вот начнут строить на границе Сонного дола: предусмотрена даже небольшая парковка для флаеров сотрудников университета.
Последнее, что нам необходимо будет сделать – поселить в заповедной зоне необходимо достаточное количество особей всех существ, создав устойчивые популяции, способные к развитию. <…>
<…> Задача трудная, но полагаю, выполнимая. Большую часть – с максимальным генетическим полиморфизмом (не зря же мы столько лет этот материал собирали!) – получим, фигурально говоря, из «инкубаторов», а с Гекалы привезём несколько семейств зверуш, включая взрослых потомков незабвенного Рике Хохолока. Таким же образом обзаведёмся челерами, беласками и прочими «спутниками» зверуш. (Не забыть гуппелин!) Как-то так, да. Главное – побольше различности в каждой группе животных. <…>
<…> Отец уверил, что материальная сторона проекта меня волновать не должна – привлечены государственные средства. Как ему это удалось, я даже не стал спрашивать: темна вода в облацех… <…>


         Глава 2

Как Досточтимому удалось осуществить всё уже сделанное, Стивен даже не спрашивал, вспоминая, как часто последнее время отец отсутствовал, уезжал и возвращался то в отличном расположении духа, то в раздражённом и сварливом настроении.
Экспедиция на Гекалу была неизбежна. Приобреталось снаряжение, необходимое для перевозки животных, просматривались описи имеющегося в Гекальском заповеднике необходимого оборудования, составлялся план последовательных действий.   
Оставался нерешённым вопрос: состав команды. И, кажется, именно это оказалось самым трудным в подготовке задуманной миссии: жёны, сплотив ряды, пытались уговорить своих мужей отказаться от идеи самолично осуществить столь необычную миссию.
                Из воспоминаний Софи Каан

<…> Когда стало понятно, что экспедиция на Гекалу неизбежна, мы – жёны наших одержимых наукой уже не молодых мужей, – сплотив ряды, пытались уговорить их отказаться от этой поездки и отправить туда молодёжную команду учёных. 
Всему своё время, всему есть предел, говорила, прикладывая платок к своим прекрасным чёрным глазам, Ната, знавшая и помнившая гибель жены Криса. Гала молча кивала: её проблема казалась мне совсем другого рода, так как Серж был значительно моложе Криса и Стива, но отпускать мужа в опасное путешествие она также, как и мы, боялась, зная о трагедии «Вечного странника».
Полёт на преданную забвению планету, с которой нет постоянного сообщения, а её орбитальная станция давно не обслуживается, нам, жёнам казался невероятно опасным.
Опасности, которые нам подсказывала женская интуиция, чудились во всём и на всём протяжении предполагаемой экспедиции. <…>
<…> Наши отношения со Стивеном в то время достигли крайне неприятной напряжённости. И вновь, как когда-то давно, когда он совершенно безрассудно решил лететь на Ковчег, я безрезультатно уговаривала его отказаться от, как мне казалось, очередной безумной затеи. Уже виделась неизбежной катастрофа нашего благополучия.  Но…  Но именно в это время Досточтимый в очередной раз проявил мудрость. <…>


Солнечная прохладная осень. Сад, как всегда в это время года, прекрасен. Хочется сидеть на террасе, наслаждаясь красотой хризантем, по утрам окроплённых росой, вдыхать их горький аромат; читать, рассматривать рисунки в старинных книгах; мечтать…

В шезлонге, накинув шаль, Софи наблюдает за недавно научившейся ходить Айни, играющей на ступенях террасы, нагретых пополуденным солнцем, с подаренным ей недавно чёрным – с белой манишкой и белыми носочками – котёнком,. 

На посадку прошёл флаер Эванса, за ним ещё три. Вскоре в глубине аллеи появился и он сам. С ним были Крис и Серж, и ещё кто-то довольно рослый, черноволосый, похоже, незнакомый.  С чего бы? Когда мужчины подошли ближе, Софи встала.
– Привет, дорогая! – Стивен поцеловал жену.
Взял на руки Айни: – Привет, детка!
– Папочка!
Поцеловал, опустил, посмотрел, как малышка побежала догонять убегавшего котёнка. Гости добродушно наблюдали.
–  Дорогая, не спеши удивляться! Твоё удивление впереди, а сейчас познакомься: Ян Бажен, наш новый сотрудник, космобиолог-ботаник…  Как бы вместо Эвы.
– Очень рад знакомству с вами, Софи, и нашему будущему сотрудничеству. – Слегка склонил голову.
– Добро пожаловать, прошу! – Софи машинально-приветливым жестом пригласила следовать за собой. Странно: среди рабочего дня, ни с того ни с сего, всей компанией…
– Дорогая, мы будем в библиотеке.
Через пару минут на скорости туда же проследовал Амикус с сервировочным столиком. Когда он возвращался, Софи попросила его предупредить кухню о дополнительных персонах. Чуть подумав, добавила: – И ещё плюс три, если только я не ошибаюсь.

Не прошло и получаса, как она уже встречала своих подруг и незнакомую, внешне довольно привлекательную, молодую женщину.
– Здравствуйте, Софи! Я жена Яна Бажена, микробиолог. Моё имя Дана. – Протянула руку для пожатия.
– Добро пожаловать, Дана! Очень рада! Мужчины в библиотеке, но, похоже, им лучше не мешать. Мы расположимся в гостиной, проходите сюда!

Амикус, всем видом выражая озабоченность и сохраняя достоинство, пришёл с подносом, поставил на чайный столик:
–  Прошу, леди! Превосходный чай и прекрасные бисквиты на любой вкус от нашего шефа! – Откланялся.
– У наших мужей сегодня такой таинственный вид! Вы не в курсе?
Гала и Ната покачали головами, Дана поставила чашечку на стол:
– Ян вообще какой-то странный последнее время.
– Крис – тоже! Похоже на заговор! – Ната засмеялась.
– Что Крис! И Серж, и Стиви!
– Боже, Софи, ты смеёшься! Кажется, мы настолько увлеклись борьбой со своими мужьями, что разучились смеяться.
Теперь смеялись все.

– У нас гости? Я рада! Добрый день! – со стороны приватных покоев вошла Элиза.
Софи встала, придвинула ещё одно кресло:
– Познакомься, мама! Это Дана, жена нашего нового сотрудника Яна Бажена.  Дана, это – Элиза, моя мама. Она и мой папа учились с Акио в одном Университете и всю жизнь были очень дружны.
– Он тоже биолог?
– О нет, он волшебник кибер-чего-то-там.
– Неужели? Чего-то-там? Волшебник? Боже, как интересно! – Дана встала навстречу Элизе, которая, на мгновение склонив голову на бок, как она это умела, протянула ей руку:
– Очень рада, Дана! Значит нашему полку прибыло, кажется, так говорят в подобных случаях?
Амикус принёс чашечку и маленький чайник с особым чаем для Элизы.

Досточтимый, незамеченный дамами, стоял в дверях за их спинами.
–  М-да! Кх-м, Амикус, принеси и мне чего-нибудь! Хочу принять участие в столь приятной беседе! – Акио, игнорируя вопрошающий взгляд Софи, сел на диван. Вздохнул. Посмотрел на всех по очереди.
 – До чего же красивы жёны наших друзей и коллег. О тебе, Софи, я уж, и не говорю: – Ты… да, ты необыкновенная! Подумать только: когда-то, совсем малышкой сиживала на моих коленях и всё норовила оторвать мой нос! – И склонившись, с чувством поцеловал руку невестки, она – его лоб.
– Так ты уже знаком с Даной?  – Элиза слегка удивилась.
– Мы пару раз виделись в университете. Не так ли, леди?
Дана чуть смутилась: – О, да! Вы задавали мне много вопросов. Это был настоящий экзамен! Я его выдержала? – чуть кокетливо улыбнулась.
Досточтимый, молча глядя в свой стакан, покивал головой.
– Надеюсь, мы обзавелись прекрасным микробиологом, да… Конечно выдержала, да! – Поднял глаза на собеседницу. – Вот только будете ли вы, леди, довольны принятым решением, присоединившись к нашему проекту, вот в чём вопрос…

Завершая разговор из библиотеки вышли мужчины.
– Ну, как? Познакомились? Ага, и, похоже, даже подружились. – Стив подошёл к отцу, положил руку на плечо.  – Думаю, совет будем держать после обеда, если не возражаешь.
– Хорошая мысль. Не возражаю, но имей ввиду: через час после обеда. – Взглянул на сына, похлопал по его руке. – Да, я готов, ты же знаешь…
– Обед через полтора часа. Пойдёмте гулять! – Софи надела плащ, гостьи последовали её примеру.

Неспешно шли они по дорожкам мимо бассейнов больших и малых, мимо укрытого от праздных взглядов плакучими ветвями старых ив Сада камней, мимо высокой ели, где из года в год селились вяхири. Тропинки-дорожки петляли, за каждым поворотом открывалось что-то новое. Дошли до беседки. Для чего же она здесь стоит, как не для задушевных бесед!..

Донёсся звук гонга.
– Полчаса до обеда. Пора возвращаться.
–  Софи, ты знаешь, о чём будет разговор после обеда? – Ната взяла Софи под руку.
– Ни малейшего представления. Возможно, Акио хочет каким-то образом разрешить этот конфликт. Конфликт между нами и нашими мужьями?.. Нет, не знаю…


Глава 3

Через час после обеда все собрались в большой гостиной.
– Ну что ж, снова круглый стол во всех смыслах?  Прошу! – Стив приглашающим жестом предложил занять места.  Вошёл Акио. Мрачно осмотрел всю компанию, хмыкнул в своей манере, сел за стол.  Поправляя рукав свитера, взглянул на часы, приподнял бровь.
– Стиви, сядь сюда! – указал на стул рядом. – Вот и хорошо! А ты, Софи, вот сюда садись. 
Софи заняла место по левую руку от Досточтимого.

– Говори, Стиви, а мы послушаем, да… – Акио искоса взглянул на сына. Софи покраснела.
–  Что? Ты же сам хотел начать разговор, папа! Я не готов, нет, нет: сам начинай!
– И не подумаю, да!  Твои проблемы, ты и вводи всех в курс дела, а мы все потом скажем, что думаем по этому поводу.
 Ян Ба;жен, наблюдая с интересом новичка, быстро переглянулся с женой.

Стивен положил стиснутые руки на стол, и опустив глаза, начал медленно краснеть. Кашлянул. Поднял взгляд.
– Хорошо, я скажу… Скажу следующее: предстоит кратковременная, повторяю, кратковременная! - экспедиция на Гекалу…
В наступившей напряжённой тишине продолжил. –  Летим мы с Крисом и Сержем. Нам будут сопутствовать две группы: кое-кто из молодых сотрудников и – в значительном количестве – спецохрана... Да, две группы … Транспортное судно доставит нас на орбитальный комплекс Гекалы, где на всё время всего нашего пребывания на планете будет находиться необходимый персонал. Оттуда – на посадочных р-модулях – мы летим к заповеднику, где пробудем неделю. Так что, в общей сложности, отсутствовать будем недели три, плюс-минус дня четыре. Всё уже подготовлено. Сейчас мы расскажем, какая работа нам предстоит.

Эванс оглядел присутствующих. Все молчали. Насупленный Досточтимый держал Софи за руку.
– Папа, твоя очередь!
– Ага, моя, а сам не хочешь поделиться со всеми своей гениальной идеей, а?
– Идея не моя, а твоя!
– Э-э, Стиви, я просто уловил твои мечты и правильно понял твои желания, согласись!
– Но мы же договорились!
– Ну ладно! Самое трудное ты уже сказал. Хорошо. – Откинулся на спинку стула. – Тут у нас Круглый стол. Высказаться может каждый, но после того, как все выслушают ВСЁ, что я скажу… и выслушают до конца, да… Так вот…


Из записей Стивена Эванса

<…> Так вот, - сказал отец и обвёл всех нас, сидящих за столом довольно суровым взглядом. Полагаю, так он пытался пресечь возможный всплеск эмоций со стороны наших жён, притихших, но с платочками наготове.
Он рассказал о самой идее продолжения научной работы, внезапно прерванной на Гекале. Сообщил, что в Закон о запрете ввоза на Землю так называемых «гибридных» существ внесена очень существенная поправка: создан список, разрешающий и регламентирующий ввоз необходимо возможного количества генетически модифицированных особей для продолжения начатых работ по их изучению. Ареал их обитания ограничен документально. Список обширен, включает некоторые растения, различную мелкоту, пресмыкающихся, беласок, челеров, зверуш и прочих, сопутствующих им тварей, вроде дракомышек.
– А шкряблы? – не удержалась от вопроса Дана.
– Увы, нет, милая! Своих хватает, да… – Отец усилил сарказм своего ответа взглядом чёрных непроницаемых глаз в её сторону. Дана заметно покраснела. Ян Бажин набычился.
Потом Досточтимый растёкся мыслью по поводу нашего заповедника, расписал все его красоты и достоинства, пригласив присутствующих на обязательную скорую экскурсию.
Было заметно, что он никак не может приступить к главному вопросу.  Помолчав, он всё же перешёл к нему. Ко времени нашего возвращения, сказал он, в заповедник привезут «инкубаторных» зверуш, челеров и прочих. <…>
<…> Группа специалистов должна начать работать в Сонном доле, одновременно с нашим отлётом на Гекалу, так как работы там очень много. Тут кто-то что-то хотел уточнить, но Акио взглядом пресёк робкий акт нарушения дисциплины, и, придав голосу почти нежную интонацию, продолжил, а я в ужасе закрыл глаза: мне очень захотелось оказаться где-нибудь в другом месте.
-– У всех у вас детишки уже подросли и даже поумнели, у них замечательные няни и учителя. – Кое-кто, соглашаясь, покивал. – Так вот, – продолжил мой досточтимый папа, - Стивен делает вам предложение, от которого, полагаю, невозможно отказаться. – Обвёл присутствующих ласковым взглядом.
И сказал главное: нашим жёнам предлагается приступить к работе в заповеднике в качестве сотрудников Университета в соответствии с их специальностями. К нашему возвращению всё должно быть готово к приёму питомцев-переселенцев и «инкубаторных», – если можно так их назвать.  Экспедиция состоится ранней весной. Совместные научные подготовительные работы начнутся через два дня.
– И вот ещё что, –  немного помолчав, добавил он в тишине, – в ближайшее время нам нужно создать и основательно подготовить группу молодых специалистов, которые в дальнейшем будут задействованы в нашем столь замечательном проекте.  Такие вот дела, да… <…>
<…> В этот момент явились Рю и Амикус со столиками. Создав перед каждым участником Круглого стола небольшие тематические натюрморты: кому чашечку, кому стакан, закуски, печенье, фрукты, пару штофов, кувшины с водой и соком, чайники и кофейники, короче, всё на любой вкус и предпочтение…
Отцу самое бы то: подвизаться режиссёром в театре, а не заниматься кибер-чем-то-там, но, глядя на Амикуса, посчитал эту мысль ничтожной. <…>
 
<…> Таким образом в наших деловых разговорах возникла естественная пауза, во время которой Ян Бажен, задал вопрос: – Могу я присоединиться к экспедиции? 
– Зачем? – это мы с Крисом разом откликнулись с набитыми ртами.
– Меня интересует её флора. Возможно это единственная возможность увидеть планету во всём разнообразии её природы. Как-то так... И вам помочь, если потребуется.
Дана сразу заметно занервничала, отодвинув от себя чашечку с чаем.
Мы с Крисом переглянулись, отхлебнули из своих стаканов; Серж, отвлёкшись от размышлений и нацелившись в это момент на закуску, с интересом посмотрел на Яна. Досточтимый хмыкнул. Я немного растерялся:
– Хорошо, поговорим позже. Мне нужно подумать. <…>
<…> Дальше разговор пошёл свободнее и оживлённее. Только Софи молча переводила взгляд с меня на Сержа, с Сержа на Криса и обратно, довольно пристально посмотрела на Бажена. Неожиданно вмешалась Элиза:
– Прекрасная идея, мне она нравится!  Полагаю, занявшись интересной совместной работой мы сможем не только принести ощутимую пользу общему делу, но и прекрасно провести время в чудесном уголке природы, что скрасит время ожидания наших путешественников! Не так ли, Софи? 
Оценив ход Элизы, я с благодарностью на неё посмотрел, она чуть заметно подмигнула. Прекрасная женщина!
Потом были долгие обсуждения. Я понял, что Софи страшно нервничает, впрочем, как и Ната; Гала держалась лучше; Дана отрешённо смотрела в окно, напротив которого сидела.
Описывать тяжёлый вечерний разговор с Софи не буду. Я её понимаю. Не буду описывать и то, как и чем он для нас закончился. <…>

<…> Мне самому очень и не очень-то хочется лететь. Очень, потому что интересно, потому что я соскучился по зверушам, по тихой приветливой Гекале; не очень – потому что давно не летал, отвык и (стыдно признаться) начал бояться перелётов, начал бояться этого Великого Чёрного Космоса, что, впрочем, вполне объяснимо… Лучше не вспоминать. <…>

 
Глава 4

Транспортное судно класса А «Гордость» отчалило от Около Земной Орбитальной Станции. 

Эванс – с обычным чувством облегчения после первого геперперехода – прислушивается к тихому урчанию большого корабля. В иллюминаторе в черноте космоса время от времени, чиркнув яркой искрой, нет-нет да мелькнёт что-то. Всё, как всегда.
Он нехотя встал с дивана, отключил знак НЕ БЕСПОКОИТЬ. Вздохнул: до сих пор сказывается усталость предполётной суеты, скоро пройдёт. Помахал руками, размялся. Снава сел на диван. Ещё день-два и начнут уходить в прошлое предполётные переживания. Прощание с Софи… Он что-то вспомнил и, улыбнувшись, сладко потянулся… 
Трогательное прощание с маленькой Айни и насупленным Дэни, который, стараясь не выдать чувств, немного дерзил на прощанье. Отец, терзающийся от того, что уже не может сопровождать сына в экспедициях. Всё это отступит и мысли обратятся к предстоящей работе. Просто нужно переждать…

В дверь постучали. Вошёл Ник Стацкий, в последний момент присоединившийся к отряду.
– Привет, Стиви! Как ты?
– Спасибо, всё как всегда: немного напрягся, а потом всё нормально, спасибо! Садись!
– Прости, что чуть не отказался от участия в экспедиции. жена сильно давила.  В подробности вдаваться не буду. Выручили дети, встали на мою сторону. Они-то понимают, что к чему.
– О-хо-хо, Ник, мы все испытали что-то подобное. Спасибо, отец придумал, как их отвлечь от плохих мыслей. Кажется удалось! – усмехнулся. Поставил на столик пару стаканов. 
– О, минутку! Сейчас вернусь. – Ник вышел.
Вернулся с коробкой: – Ивика решила смягчить горечь расставания и дала мне кое-что с собой: всё же по-своему понимает ситуацию!
На столике уже стояла бутылка необычной формы.
– Амикус вошёл во вкус выбора напитков и весьма преуспел в этом. Отец даже попросил его перед полётом оставить ему небольшую, скажем так, коллекцию. Проблема в том, что Амикус ни в какую не хочет говорить о источнике столь превосходных приобретений. Если уж Акио не может из него вытянуть информацию, то мне уж и подавно не дано.

Экспозиция на столике получилась превосходной, Стив добавил к ней бутылочку бортовой воды.
– Скажи, Стиви, ты действительно рискнул бы лететь без ветеринара и врача?
–  Ситуация складывалась именно так, Ник. Опасно, да, я понимаю, но ведь я получал отказ за отказом! И большое спасибо тебе, что присоединился. Как понимаешь, в полёте проблем нет – на корабле есть врач. Однако на планете может случиться всякое, ты знаешь… Годы прошли с тех пор, как мы ушли оттуда…
–  А ведь там могло произойти многое и что угодно … Ты готов к неожиданностям?
– Мне кажется, готов… - Эванс задумался. – Да, готов, но как бы внутренне; однако, боюсь, если что-то пойдёт не так, признаюсь, могу растеряться.
– Что ж, будем надеяться, что нас ждёт просто приятная встреча с нашим малым народцем! Как же я по ним соскучился!  – Приподнял стакан. – За них!
– Да, за малый народец!
В дверь постучали. Пришёл Серж Петери.
– Прошу прощения!
– Присоединяйся! Возьми там стакан!  Ивика расщедрилась, отличную закуску приготовила, объеденье. 
Серж придвинул стул.
– Садись на диван, места много! – Стив чуть подвинулся.
– Спасибо, я тут посижу. Належался уже и насиделся на мягком. Так и форму можно потерять, хм, да.
– Скоро мы все будем говорить, как Досточтимый! – Ник отреагировал на похмыкивание Сержа.
– А я и не заметил, ну надо же! Все мы маленько друг у друга что-то перенимаем. Как-то он там без нас с нашими жёнами мучается…
– Мучается? Да он же рад-радёшенек оказаться в сугубо женской компании! Это его хорошо взбодрит. Элиза, пожалуй, начнёт ревновать!  - Посмеиваясь, Стивен взял маленький бутерброд с ломтиком бекона. Что-то вспомнил, встал, достал из холодильника небольшой бокс. – Вот, мои любимые умэбоси! Совсем забыл. Прошу! 

В дверь нерешительно постучали. Вошёл лохматый, как в прежние времена, но уже почти совсем седой Вернер: - Бог мой! Все в сборе!   
– Стихийное объединение, Крис!  Садись давай сюда!  Стакан только возьми сначала. Как ты?
–  Ничего, прихожу в себя после последней сцены Наты. Не могу в толк взять, как она не понимает, что нельзя так перед расставанием.
–  А давайте за наших жён выпьем! Им труднее и тяжелее. Мы-то знаем, что с нами, а они – в неведении. Это трудно, друзья, уж я-то знаю. – По лицу Сержа пробежала тень.
– За жён!
– За наших верных подруг!
В дверь постучали. Все переглянулись. Мы кого-то ждём? Нет! Кто бы это мог быть?
Вошёл Амикус.
– Сир, прошу прощенья, но дело слишком неотложное. В рубке проблемы. Могу предположить: ЧП… – Не успел он ещё что-то добавить к сказанному, а Серж уже мчался по коридорам-переходам под гнусавый, бьющий по нервам вой тревожной сирены. За ним поспешали все остальные.

Амикус рядом с широко шагавшим Стивом, монотонно бубнил одно:
– Плохо, сир. Очень плохо, сир. Кажется мы в большой беде.   
– Откуда знаешь?
– Получил сигнал, сир. – Амикус вроде бы споткнулся.
– От кого? – Стивен перешёл на бег. - От кого, Амикус?
– Сир, я просто его уловил.
– А с тобой-то что? Как варёный!
– Сир, я получил удар электрошокером, но устоял. Это сигнал беды, сир, да.
Стив о становился.
– Стой, Амикус, стой!  Идём сюда! – Взял умника за руку, огляделся. – Ага, вот сюда, сюда можно, да. Идём!

Закрыв дверь, Стив огляделся. Понятно: комната отдыха экипажа.
– Говори, Амикус, я слушаю. Говори не торопясь, думай хорошо.
– Но, сир, если я буду говорить, я выдам тайну Досточтимого.
– Что-о-о?!
– Да, сир. Я не должен вам говорить о приказе господина Акио Треве.  Ни в коем случае, сир. Простите, сир…
– Амикус, вспомни Закон умников-разумников. Чей приказ ты должен выполнять в первую очередь, а?
– Ваш, сир! Но я дал слово Досточтимому.
– Хорошо, я тебя освобождаю от данного слова. Потом я всё ему расскажу. Говори, что знаешь!
– Досточтимый приказал глаз не спускать с капитана и его помощников, и постараться всё время находиться вблизи рубки. Я так и делал. Они меня не замечали. Я выполнял долг, сир…
– А кто тебя атаковал?
– Это был человек, сир. Я его знаю, вы – тоже.
– И кто же это? – Стив в ужасе смотрел на беднягу Амикуса. – Кто этот человек, скажи мне, дружище!
– Второй помощник капитана, сир.  Его надо искать и найти. Иначе будет беда, сир. Большая беда.
– Хорошо. Спасибо, Амикус! Ты настоящий друг! Сейчас иди и подзарядись. Когда будешь в порядке, придёшь ко мне. Понял?
– Да, сир, я понял, что должен подзаправиться, а потом прийти к вашей милости… О, сир, будьте осторожны!

Стивен его уже не слышал: стремительно шёл к рубке, возле которой собралась, можно сказать, толпа: члены команды, охрана, сотрудники.
– Серж! – найдя глазами Петери, Стив махнул ему рукой. – Скорей!
–  Что-то ещё?
- Амикус сказал, что его атаковали электрошокером. Назвал второго помощника капитана. Его нужно найти и арестовать. Но это не всё!
– Хорошо. – Серж достал коммуникатор: – Павел, подойди ко мне.

Через час Н. Рантер, второй помощник капитана, был найден и изолирован. Петери его допрашивал. Корабельные медики и Ник Стацкий приводили в чувство капитана и его первого помощника; сотрудники Сержа и техники корабля проверяли корабельную электронику; охрана обследовала все помещения, им помогали экспедиционные умники. 


Добиться от Рантера ничего не удалось. Вещественная улика – электрошокер, куда-то исчез: обыскали всё, но найти не удалось. Зато обнаружилось, что одна из одноместных капсул корабля была подготовлена к полёту. Кто-то предложил посадить в неё Рантера и отправить его куда подальше. На что Стивен молча пристально посмотрел на выдвинувшего эту идею, и у того мурашки побежали по коже, а волосы на голове, – как позже кто-то рассказывал, –   приняли довольно необычный вид. Будучи одним из свидетелей этой сцены Крис, не удержался от комментария себе под нос, но люди услышали:
– Легендарная сила взгляда Эванса в действии. – В наступившей тишине все уставились на Стивена, но тот опустив глаза уже просто рассматривал шрам на левом запястье.

Спустя три часа после происшествия основательно подзаправившийся Амикус, постучав, открыл дверь каюты Эванса.
– Простите, сир!  Я не должен вас беспокоить, но…
– Ещё что-то?! Ты меня пугаешь!
– Простите, сир, но я должен обратить ваше внимание, на тот факт, что не было второго гиперперехода. И меня это беспрецедентное обстоятельство очень беспокоит.
– А когда он должен был быть?
– Два дня, нет, два часа назад, сир.
– Два часа назад… Амикус, ты молодец!  Кто из твоих собратьев может нам помочь?
– Досточтимый, напутствуя меня, упомянул Малого Роба-Эл. Пригласить его, сир?
– Давай и побыстрее, а я Сержа вызову.
Пока Стив говорил с Сержем по коммуникатору, Амикус, как обычно, силой мысли вызвал Роба-Эл. Оба пришли одновременно, слегка столкнувшись возле каюты Стивена.
– Что ещё случилось, Стиви? Что стряслось? На тебе лица нет!
– Что там лица, Серж! Оказывается, второго перехода не было! Амикус сказал.
– By gosh!   [2 – By gosh! - Черт возьми! (англ.)]!  Сиди здесь! Я с ними – кивнул на умников – в рубку: пострадавшие ни черта сейчас не понимают, а третий помощник, видать, не больно-то в курсе. Всю жизнь на подхвате…

Из записей Стивена Эванса

<…> Сидеть в каюте я не мог, а потому, допив холодный чай, оставшийся в кружке, и заперев каюту, с увеличением скорости направился в рубку. Коридоры, переходы… Застал там Сержа с Малым Робом-Эл, Амикуса, Павла Лука и незнакомого мне молодого человека, который отрекомендовался помощником Лука и специалистом в области сложной электроники. За пультом продолжал сидеть третий помощник капитана с пылающими ушами и мокрой на спине рубашкой.
– Пришёл-таки, не выдержал! Ладно, сядь пока здесь в уголочек. Мы сейчас на пике обсуждения проблемы. Дело весьма кислое, Стиви.<…>
<…> Тихо «сидя в уголочке», и слушая обсуждение ситуации я с ужасом понимал, что дело не просто кислое, как выразился Серж, а ужасно кислое! Самым страшным, из того, что я услышал было то, чего я больше всего боялся всю жизнь. Кроме, конечно, встречи с неземным разумом! Суть в том, что, потеряв на какое-то время ориентировку в пространстве, мы неслись на страшной скорости неведомо куда, как я себе вначале всё это представил.  Однако всё оказалось ещё хуже: беда в том, что я, прислушиваясь, не понимал их терминологию. Улавливал отдельные слова вполне доступные моему разуму, но вызывающие приступ ужаса: «дверь», «другая Вселенная»; малопонятных, но слышанных ранее: Эридан, супервойд; совершенно непонятных замысловатых формулировок, междометий, восклицаний, недоговорённостей. И вдруг услышал, как Серж воскликнул:
–  Мы ж несёмся к Мёртвой зоне! 
Меня заинтересовало это название, подаю голос из своего «уголка»:
– O, gosh! Что за чёртова мёртвая зона?! В жизни не слыхал!
Все замолчали и стали смотреть на меня.
– Стиви, ты знаешь, что такое Бермудский треугольник? Значит, знаешь. Так вот, в Космосе нечто подобное попросту зовётся Мёртвой зоной. Что туда попало, то, считай – пропало!
– Так делайте, что-нибудь! – я сам не заметил, как заорал на них. Потом мне стало стыдно, и я извинился.
«Приполз» еле живой капитан, за ним – его помощник, тоже не в лучшем виде.  Им объяснили ситуацию и наше положение, так сказать, в безмерном пространстве. Капитан тут же сильно взбодрился, начал возиться с компьютером и… и сообщил, что не может найти в нём некоторых программ. 
Все посмотрели друг на друга и сели на стулья-кресла-диваны – что уж оказалось поблизости. Давно забытые холодные лапки принялись неудержимо бегать по моей спине. Сердце ударило в рёбра. Давно такого не было. На мгновение потемнело в глазах. Мелькнули тихие образы Айни, Дэни, Софи, отца, почему-то привиделся обрывистый берег с бушующим под ним пенным северным морем. Первое, что услышал, приходя в сознание, – голос   Сержа:
– Они пошли, пошли! SOS пошли!..  Надеюсь, кто-нибудь услышит. Слава богу, удалось!
– Да, уж! Хоть что-то получилось! <…>

<…> Нас обнаружили через несколько часов буквально на краю гибели: на экране появились координаты, наши координаты! Посмотрев на них, капитан, уже полностью пришедший в себя, весьма неблагопристойно выразился, руки его замелькали над пультом. Два-три раза корабль основательно тряхнуло, что-то где-то упало, покатилось, зазвенело. У кого-то закружилась голова, кто-то ухватился за что мог ухватиться, кто-то оказался на полу, а может быть и не на полу… Потом всё стихло.  Слышалось только умиротворённое урчание систем нашего транспортника.
Все, кто был в рубке, молча смотрели друг на друга.<…>

<…> – Ну что? Живы? – Серж обнял меня и на секунду замер. – Мы живы, Стиви…  – прошептал он и с силой хлопнул меня по спине, я ответил тем же:
 – Живы!!! Да-а!!! – заорали мы оба, глядя друг другу в глаза. <…>

<…> «Дальнейшее – дело техники», - сказал капитан, имея ввиду вычисление курса до той точки, где мы соскользнули с пути. Через два дня мы прошли-таки второй гипер. Впереди нас ждала Гекала.
Оставался вопрос времени: мы не знали, как долго – по земным меркам – длилось наше плутание в пространстве. <…>

Глава 5.

День первый

Корабль завершал второй облёт планеты.
– Мне это кажется или на самом деле что-то изменилось на Малом материке? – Стив не отрывал взгляда от большого иллюминатора. – Раньше в это время Дирения была зеленей зелёного, а теперь здесь какие-то разрозненные тёмные пятна по всей территории. При том, что Большой материк выглядит вполне обычно.
– Потерпи, Стиви, скоро всё увидим. Может быть какие-то растения расползаются, как хотят, да что угодно может быть… Впрочем, да... Интересно, что бы это могло быть?!
Крис сменил расслабленную позу на диване на намерение встать и посмотреть в иллюминатор…  Посмотрел, взглянул на Стива, ещё раз приник к иллюминатору. – Э-э, да… Думаю, похоже на следы пожара!
В кают-компанию вошли Стаций и Петери, вполне готовые к переходу на орбитальную станцию и далее – на планету.
– Ага, и вы готовы! Молодцы. А что там рассматриваете? – посмотрел тоже. – Та-а-к! Ну и ну… - Серж оглянулся на побледневшего Эванса.
 – О, Стиви, ради бога, не волнуйся раньше времени! Через пару часов будем там.

Пассажирские и грузовые модули доставили команду на планету, а флаеры – на старую парковку вблизи заповедника, которая выглядела как всегда: сухая серая земля, всё те же редкие кустики эрики, почему-то вспомнилась Тефида. Километр до поляны зверуш.

Территория заповедника, почти полностью выгоревшая, являла печальное зрелище. Только кленово-берёзовая роща вдали казалась менее затронутой пожаром. На поляне – обгорелые холмики зверушиных жилищ. Между ними реденькие островки свежей травы, слабые недавно народившиеся веточки кустарника. Среди обгорелых стволов дальней купы остролистых дубов кое-где виднелась молодая поросль. И – полная тишина…
Эванс, отступив назад, прислонился к флаеру, ноги его не держали; Вернер, рухнув, сидел на земле; Стацкий, оглядываясь по сторонам медленно шёл вперёд; Петери, настроив полевой бинокль, методично осматривал местность; все остальные члены команды, покинув флаеры, озираясь, медленно расходились в разные стороны. Ни ветерка и тишина… Мёртвая тишина…

Стивен выпрямился, сжав в карманах кулаки. Ещё раз огляделся, Крис с ужасом увидел его белое лицо с резко выступившими скулами, губы превратились в плотно сжатую линию. Медленно широким шагом Стивен пошёл по тропе к выгоревшей дубраве и зверушиной поляне. Заметил обгорелый, полурасплавленный телекомп…  Дальше всё те же сгоревшие и обгорелые домики зверуш… обугленные косточки…

Вблизи дубрава выглядела не так ужасающе страшно: молодой поросли оказалось больше, чем при взгляде издали. Перешагивая через упавшие деревья, Эванс осматривал их стволы, листочки молодых побегов, разгребал сухую подстилку и, то и дело останавливаясь, слушал и слушал тишину. Пару раз показалось, что пискнула малая птичка.
Большой пень – привычное место для наблюдений в прежние времена.  Стивен сел. Должен же кто-то выжить, ну хоть кто-то! – Сердце неприятно замирало, трепетало, мучилось. Защипало глаза.  Потёр руками лицо, посмотрел на ладони. Достал платок, вытер лицо. Глубоко вздохнул. И в этот момент совсем рядом чуть слышно раздалось робко-вопросительное: «о-о-о-чч?» и слабенький присвист. Стив замер. Лёгкий шорох и вот перед ним уже стоит совсем исхудавший взрослый зверуш. Ручки-лапки прижаты к груди, в огромных глазах – испуг и, как Эвансу показалось: не просьба ли?
– Риччи! Сынок Рике! Риччи… мальчик мой… – Стив не сдерживал слёз, которые теперь катились и катились по щекам.
Вдруг Риччи поспешно нырнул назад в перепутанные ветки упавшего дерева. Испугался? Стив решил ждать.

Через недолгое время то с одной, то, с другой стороны, послышался шорох, тихое посвистывание, робкое пощёлкивание и вот уже перед Стивом полукругом – в привычной манере – разместились зверуши, и он их узнал! Да просто невозможно было  не узнать даже в таком ужасном состоянии: рядом с Риччи – его мать, совсем  старенькая зверуша Джоли с ярко-белой, а сейчас грязной, но вполне различимой звёздочкой на лбу,  Красотка Джоли, как когда-то назвал её Ник, верная подружка Хохолка; это она тогда со всех своих лапок неслась к Рике, когда тот сидел на плече Стива, собираясь улететь с планеты Тефида. Дальше, по всей видимости, взрослая дочка Рике – Ритта, и – Стив сосчитал – шесть детишек разного возраста. У всех чёрные хохолки, как у Рике и все, как один «полосатенькие»! 
Из-за обгорелого куста на четырёх лапках – для скорости – выбежал ещё один взрослый зверуш, а за ним – три челера! – правда, тоже весьма плачевного вида: две кобылки и жеребёнок. За ними был слышен хруст веток: кто-то ещё пробирался сюда.  Ага, вот они – два взрослых жеребца. Стив не верил глазам…
И что нам с ними делать? А тайный голос шептал: забери, забери. Что?  Они мне внушают, чтобы я их всех взял с собой?  Забери! Нет, он должен подумать. Подожду немного. Может быть кто-нибудь ещё появится.

Время шло… Зверуши почёсывались, посвистывали, щёлкали, и при этом неотрывно смотрели на Эванса. Иногда раздавалось более громкое «о-о-о-чч!». Все были о-о-очч-ень худые.
– Стивен, ты где? – голос Сержа.
– Стиви! – голос Криса, с другой стороны, – Куда ты умотал?  Ты где, Стии-ве-ен?!

Сейчас распугают! Однако никто из животных не проявлял беспокойства. Разве что челеры прядали ушами и потряхивали спутанными гривами, да малыши поглядывали на взрослых.
Никто больше не появился, и Стивен с неохотой встал, хотел пойти, но в нерешительности остановился: с этими-то что делать?
– Вот что ребятки, я пойду, но буду близко. Приходите в гости! –  Сказал «о-о-о-чч!», присвистнул, как уж получилось, и пошёл к лагерю на голоса. Услышав позади какое-то движение, оглянулся: за ним цепочкой следовали зверуши, за ними – челеры; последним, временами опускаясь на все четыре, шёл Риччи.

Из записей Стивена Эванса

<…> Кажется, они меня неправильно поняли, подумал я, увидав их всех, идущих за мной следом…
Наше появление в лагере произвело фурор. Все всё побросали и собрались вокруг нас. Риччи снова прижал кулачки к груди и что-то очень длинно «сказал». Один к одному повторялась сцена с Рике Хохолком на Тефиде. Мелькнула мысль: неужели Красотка Джоли им всё «рассказала»? Но как, как они передают друг другу информацию? Учёный во мне встрепенулся. <…>
<…> Я посмотрел на Ника.  Похоже, у него был шок. Он неотрывно смотрел на донельзя замызганную, голодную группу своих подопечных и, похоже, боролся с очень сильным чувством.  Потом присел на корточки, присвистнул и, о чудо! – взрослые зверуши кинулись к нему. Он протянул им руки и они, толкая, друг друга поспешили к ним прикоснуться; мне показалось, что они их обнюхивали! Я испытал сильный укол порочного, как сказал бы Амикус, чувства ревности, но постарался с ним совладать. Старушка Джоли тихонько подошла ко мне и прижалась к ноге, потом молча обхватила её и замерла.  Вот кто меня любит и помнит… <…>

<…> Серж и его сотрудники доставали из грузового флаера боксы для перевозки животных, пакеты с едой, миски и поилки.  Потом, выбрав наиболее зелёный участок возле нашего лагеря, перенесли всё туда и расставили по своему усмотрению. Амикус, наблюдавший всё это, оглянулся на меня, я кивнул, он пошёл и переставил боксы примерно в том порядке, как он помнил, были ранее расположены сгоревшие домики зверуш.
Мне и Стацкому принесли полевые стулья, и мы с ним расположились в сторонке в качестве учёных-наблюдателей за малым народцем, оставив все дела по благоустройству лагеря младшему персоналу, Амикус принёс нам по неполному стакану живительного напитка. Характерно: с Ником мы не обменялись ни единым словом.
Не успели мы с ним сделать первый глоток, как пришёл Крис со своим стаканом и стулом.  Одна из кобылок неспеша подошла к нему, обнюхала, фыркнула, обошла его и, пока он ещё стоял, ткнулась головой ему под колено. Крис развернулся к ней и, присев на корточки, обхватил руками её голову и что-то шептал и шептал ей на ухо. Потом повернулся к нам: 
- Агата! Очень добрая лошадка… – Грустные глаза Криса подозрительно блестели. К нему уже поспешал Бертус с корзиной, в которой я разглядел гребни, щётки, что-то ещё и, как мне показалось, скребок. Надо же: ничего не забыл, и вид у него был вполне деловой. Один из взрослых жеребцов тут же подбежал к нему и, заигрывая, слегка лягнул. <…>
<…> Потом мы наблюдали, как зверуши, получив от нас угощение, потихоньку пошли осматривать свой «лагерь». Нас, наблюдателей, интересовало: воспримут ли они боксы, возле каждого из которых кто-то догадался положить немного корма, как жилище. Если да, что тогда будут делать. Если вообще будут что-то делать!.. Кухня приготовила на скорую руку обед; мы не стали есть со всеми, и Амикус с Бертусом поставив перед нами походный столик, принесли миски-ложки, мы торопливо всё умяли, махнули Амакусу и тот всё убрал. Где был Верус в это время, я не заметил. <…>
<…> Наконец-то лагерь был поставлен. Постепенно вокруг нас образовалось тихое пространство. Шло время. Крис с Бертом в сторонке занимались грумингом челеров. Мы с Ником внимательно следили за зверушами, которые, собравшись кружком, тихонько переговаривались. Вскоре стало заметно, что их клонит в сон. <…>

<…> Первой пошла осматривать предложенные им жилища старенькая Красотка Джоли и выбрала ближайшее ко мне. Обойдя вокруг, понюхала (хорошо, что мы перед поездкой обработали все контейнеры средством, имитирующим природные запахи), потрогала, забралась внутрь, немного там повозилась – проверяла подстилку из привезённого нами сухого мха и травы. Вылезла, что-то съела из лежащего у входа корма. Подумала.  Перенесла остатки в «дом». Мы с Ником, кажется, перестали дышать. Снова вылезла. Её движения становились всё медленнее. Оглянулась на группу сородичей, пристально на них посмотрела, ненадолго присела возле входа, пометив свою территорию, и исчезла внутри. Все остальные зверуши поспешно, – разом – двинулось к новым «домикам». Всё повторилось: осмотр, проба корма, перенос его  в импровизированное жилище, помечание территории, сон. <…>

<…> Мы с Ником молча смотрели друг на друга: не догадались взять камеру! Теперь придётся всё подробно записать. Позади себя я обнаружил Амикуса, который, по-видимому, тихо стоял здесь всё это время.
–  Сир, позвольте заметить: зверуши благосклонно приняли ваше предложение. Очень жаль, что нельзя их искупать: они такие грязные!  - Сокрушённо посмотрел на новые домики зверуш. – Для вас есть сообщение, сир. <…>

Посмотрев во след Сержу и Крису, которые пошли осматривать берёзовую рощу, Эванс и Стацкий чуть ли не бегом  поспешили в лабораторный корпус, где вовсю уже хозяйничали члены команды Сержа: проверяли целостность окон и помещений, порядок, сохранность приборов. Электричество в зданиях было – не так уж долго мы отсутствовали, всего-то лишь девять с половиной лет! – солнечные батареи и прочее, сопутствующее им оборудование, включая, аккумуляторы, были в целости-сохранности. В холодильной комнате нашлись продукты длительного хранения, разнообразный корм для всех зверюшек и птичек, которые раньше оказывались здесь по тем или иным причинам. При тщательном осмотре наружных стен и окон были отмечены серьёзные повреждения: кто-то безрезультатно приложил значительные усилия, чтобы попасть вовнутрь.

Компьютер в кабинете Стацкого проснулся и работал нормально. На экране – письмо для Стивена Эванса. Отправитель: Акио Треве. Отец!

«Стив! Мы только что узнали, что вы на Гекале. Письмо идёт долго, поэтому отвечай сразу и быстро: всё ли в порядке. Вы отсутствуете намного дольше, чем было запланировано. Если нужна помощь, сообщи. Обнимаю.»

Стивен написал успокаивающий ответ, передал всем-всем привет, сообщил, что сегодня утром прилетели и через два-три дня намерены возвращаться. Откинулся в кресле, не отрывая взгляда от даты отправления отцовского письма. Сердце ныло от сострадания к тем, кто – почти полгода! – терзался неизвестностью.

За спиной послышались возбуждённые голоса Петери и Вернера.
– Стив, ты где? Ага, нашёлся! Ну и дела, ты не поверишь! – Серж устало опустился в кресло. – Водички бы! О, спасибо, Амикус! Стиви, ты не повершишь: труп на опушке рощи. Обглоданный. Кучка костей с ремнём на шее.
Стив медленно вставал со стула, продолжая смотреть на компьютер. Повернулся к Сержу: – Что ты сказал?
– А что слышал, Стиви! Сadavre!  [3 – Сadavre - Труп, (фр.)] Труп с ремнём на шее!
Криса всего передёрнуло: - Plage!  [4 - Plage - Здесь: мерзость, гадость (нем.)]
Стивен в полной растерянности опустился на стул: — Значит кто-то тут оставался и какое-то время даже жил здесь… Ловил зверуш и челеров, ел их, а потом устроил пожар и повесился… Роль личности в истории планеты…  Интересно, как он добывал огонь?
– При нём нашлась супер пьезозажигалка… сильно обгоревшая.
Крис осматривал свои поцарапанные в зарослях руки.
 – Такой хватает на несколько лет… Серж, следователей будешь вызывать?
– А толку? – Петери пожал плечами. – Составим акт и перешлём, когда вернёмся. А там уж их дело: захотят - займутся, а скорее всего, отмахнутся. Хотя… – Встал и пошёл было к двери.
– Что ещё в роще видели? – Стивен закрыл комп.
Серж вернулся: 
– А, да! Беласки! Похоже процветают. Птички есть.  Ты сам сходи, посмотри и успокойся. Всё придёт в норму. Природа умеет залечивать раны. В отличие от нас, особенно когда они у нас душевные. А ты что за компом делал? Похоже, случилось что-то?
– Письмо от отца. Они как-то узнали, что мы здесь. У них там почти полгода прошло… Я пообещал, что через два-три дня полетим обратно.
–  Полгода?!! Это что: мы так долго крутились в космосе?! То-то ты тогда сказал что-то о времени.  O, Dieu!  [5 - O, Dieu! - О, Боже! – (фр.)] Как же они все волновались… переживали…
– Не то слово, Серж, не то слово…

Стивен прошёлся по комнате.
– Давайте обсудим план на два дня. Пусть твои ребята, Серж, всё кругом обследуют. Слава богу, флаеры у нас есть. Если появятся ещё зверуши и лошадки, у нас будет возможность выбрать, кого забираем, а кого оставляем. Ловим беласок. Нужно слетать за гуппелинами на перешеек.  Проверить запасы корма. Всё снова опечатать.  Так что, есть над чем поработать и о чём подумать. Завтра сам пойду в Рощу. Чем занят Бажен? Пусть явится пред мои гроз… – Улыбнулся. – Светлы очи!

Ян Бажен явился пред светлы очи профессора с виноватым видом. – Ты меня потерял, Стиви. Прости, не доложил, не думал, что зайду так далеко. Хотелось осмотреться. И, представь, кое-что нашёл. Не по моим интересам, но тебе, полагаю, это должно понравиться. – Вынул из-за пазухи что-то завёрнутое в носовой платок. Положил на стол, развернул. 
– Бог мой! Ян, где ты его нашёл? Какой хорошенький! Но еле жив, бедолага.
– Примерно в километре на север отсюда.
– То есть в предгорье?
– Ну, вроде бы так, да.
– Вокруг осмотрелся? Поискал ещё?
– Поискал. Даже посидел там полчасика. Ни звука, ни шороха.
– Не понимаю, как они могли его потерять.
Вошёл Серж.
– Что рассматриваете?
– Сам посмотри!
– Чудны дела твои, Господи!  Откуда это?
– Нашёл в лесу. Лежал под кустиком тавы колосистой.
– Потерялся! И они его ищут! От горя убиваются…
 
- Хорошо, Серж, но это всё лирика. Надо организовать тщательный осмотр той местности, где этот божий дар нашёлся. Сегодня уже поздно. Завтра с утра и первым делом.
– Слушаюсь, шеф, но учти, – всё это – вне плана.
– Значит, на день задержимся. А сейчас найди Стацкого. Это по его части: кормить же надо, бедняжку! Посмотри, как дрожит! И глазки закрыла… или закрыл от ужаса. Чтобы нас не видеть – больших и громогласных…

Пришёл запыхавшийся Ник Стацкий.
– Что тут у вас стряслось?
– А вот посмотри! – Стивен раскрыл платок.
– Бог мой! Зверушик-альбинос! Стиви, это подарок тебе за все заслуги: возможность написать ещё одну статью! Мы его изучим. Проблема только в том, что выкармливать-то придётся нам. А мы не знаем как!
Тем временем, Петери, махнув Эвансу, заспешил уйти, но тут же опять вернулся.
– Напротив входа сидит зверуша. Выглядит ужасно. – Развернулся и ушёл окончательно.
Стивен стремительно вышел на крыльцо. В полуметре от нижней ступеньки   на задних лапках сидела молодая испуганная зверуша.
– Ник, иди сюда скорее! Неси младенца! Его мамочка объявилась!
Малыша положили перед зверушей. Она его обнюхала, потрогала пальчиком, пошевелила туда-сюда лапками. И снова вопросительно уставилась на Стива.
– Что не так? – он смотрел на зверушу, которая продолжала сидеть рядом с детёнышем.
– Животные иногда бросают своих альбиносов. – Ник задумчиво разглядывал найдёныша. –  Однако эта молодая мамочка ведёт себя странно. Она пришла за ним, но, кажется, не хочет его забирать. Может быть, она желает…
– Амикус! А, ты тут, хорошо, принеси средний бокс со всем необходимым.

Стивен, взяв в руки малыша и показав его матери, пошёл к поляне, где бивуаком расположились зверуши.  Те, вздремнув, уже вовсю активно общались, рыскали среди дальних кустов. Молодая зверуша на четырёх лапках следовала за Стивеном.  Он положил малыша возле бокса, рядом с горсткой сухих кузнечиков. Отошёл. Солнце катилось к лесу. Скоро зверуши начнут возвращаться домой. Сел на стул наблюдать.  Подошёл Ник. Сел рядом.
Зверуша сидела и смотрела на тихонько попискивающего малыша. Встала, залезла в домик, повозилась в нём, вылезла и, ухватив детёныша за загривочек, перенесла вовнутрь. Потом туда же забрала и весь корм. Вылезла, осмотрелась, присела возле порога. Ещё раз огляделась. Задержала взгляд на людях, забралась вовнутрь. Было слышно, как она тихо посвистывает, тихонько пощёлкивает. Потом наступила тишина.
Начали возвращаться зверуши. Обнаружили новый «домик», обступили его. Долго, активно переговариваясь. Старушка Джоли шажок за шажком осторожно приблизилась ко входу. Вытянув шею, попыталась заглянуть в домик. Было заметно, что принюхивается. «На цыпочках» отошла и быстро-быстро стала издавать непрерывные: о-о-очч, о-о-очч, присвисты, щёлканье!

Стив мысленно ругал себя за отсутствие камеры. Ник, схватив Эванса за руку, так и не отпускал, весь в напряжении.
 Зверуши столпившись всей группой, внимательно слушали Джоли. Потом произошло нечто: все они начали подпрыгивать на месте, хлопать себя по тощим животикам, обниматься друг с другом, а кто-то не сумев сдержать чувств, повалился на землю.
– Зверуша с детёнышем из их семьи… – И Стивен о чём-то глубоко задумался. Стацкий кивнул, молча думая о своём. Так они и сидели, пока солнце не скрылось за рощей.
– Вот что, Ник! Надеюсь, ты со мной согласишься, – мы ограничимся только этой группой зверуш и челеров: они, сами пришли к нам. Разбавить их гены мы сможем «инкубаторными». Так что, пожалуй, завтра идём в рощу искать беласок. Кто-то – за гуппелинами, кто-то за дракомышками, желательно собрать побольше лачерт и прыгунов шестилапых.  И ещё… – Стивен не успел договорить, подошёл Верус и пригласил к ужину. 
 Закончился первый день на Гекале.

Глава 6

День второй

После завтрака Стивен пошёл в лабораторный корпус проверить почту, надеясь получить письмо от отца. Утро выдалось серенькое: солнце то выглядывало из-за облаков, то снова скрывалось. Казалось, вот-вот может пойти дождь.
Странно было не слышать характерных для этой планеты и столь привычных утренних звуков, под которые так приятно было просыпаться. Лишь изредка подавала голос невидимая одинокая маленькая птичка.  Зверуши ещё спали, только из домиков нет-нет да доносились сонные посвисты и пощёлкивания.
Окинув взглядом «сонное царство», Стивен зашёл в корпус, разбудил компьютер. Писем не было.
Пришёл Серж.
– Что так рано?
– Думал: вдруг письмо прилетело… Не спалось.
– В рощу собираешься? Помнишь, как мы славно на Тефиде беласок ловили? Считай: уже имеем опыт! Хочу пойти с тобой. Не возражаешь?
– Спрашиваешь! Нет, конечно, только рад буду. У тебя ловко в прошлый раз получилось.
– Ну, так сразу после завтрака! Идёт?
– Конечно!
Стивен вышел на крыльцо, Серж пошёл за ним.

Из записей Стивена Эванса

<…> Вчера выхожу на крыльцо корпуса, за мной следом – Серж. Вдруг кто-то меня дёрнул и я падаю назад. Ударяюсь головой о край порога, а на лицо мне что-то падает, теряю сознание, но успеваю услышать рядом мощный удар в стену.  Пришёл в себя, надо мной склоняется Ник. Сержа нет. Ничего не понимаю.
 Ник всё мне рассказал, пока обрабатывал мою голову, украшенную теперь огромной гематомой, глубокую ссадину на лбу и уже опухшую половину лица.<…>
<…> Со слов Стацкого: выхожу я на крыльцо, за мной следом идёт Серж. Делаю два шага к ступенькам и останавливаюсь, оглядываясь по сторонам; Серж позади тоже притормозил. И тут он видит мелькнувший блик, как потом оказалось, блик прицела оружия. Он, как профессионал, резко дёргает меня назад, я падаю, а лазер поражает стену. Дыра получилась основательная, спасибо не в моей голове. Да, а на лицо упал оторвавшийся от удара наддверный брус.
Так что, нам стало не до беласок и прочих мелких. Ник заставил меня лежать весь день. Потом, ближе к вечеру сказал, что похоже сотрясения мозга нет. Голова хотя и болит сильно, но жить можно. На лбу фонарь и ссадина, огромный синяк на пол-лица!  Потерян рабочий день, значит, придётся здесь задержаться. <…>
<…> Прямо-таки какая-то охота! Не на меня ли? Но с чего? Охрана задержала «стрелка», вызвали К-патруль, сегодня его уже забрали. Думаю, когда-нибудь истина вылезет наружу. Не могу сказать, что этот случай добавил мне оптимизма.
 Сержу безграничная благодарность, о которой он и слышать не хочет. А ведь я обязан ему жизнью. Завтра всё же пойдём c ним в рощу, которую, как заверил он, сегодня всю прочесали. Проверили коттедж, где жила Софи. Обнаружили давнишний взлом двери и одно разбитое окно, а также следы житья-бытья пары человек в течение длительного времени. <…>


День третий

Стивен попросил Криса после завтрака с помощником и охранником слетать на перешеек, забрать десятка два или больше, – смотря по обстоятельствам, – гуппелин из Говорливой речки, и заодно проверить не переселились ли туда зверуши и челеры. Если Ян Бажин захочет присоединиться к Вернеру, Эванс возражать не будет.
Сам он, плохо выспавшийся и страдающий от головной боли, вместе с  Петери, распорядившемся, чтобы за ними ненавязчиво следовала охрана, направил свои стопы в кленово-берёзовую рощу, которую накануне уже проверила спецгруппа, обнаружив в доме, где жила Софи, явные следы проживания одного-двух человек.
Бонт с Амикусом несли боксы для беласок и дракомышек.
 
Здесь огонь пожара не добрался даже до опушки. Ничто не изменилось: щебечут птицы, суетится летающая мелочь, с низким гудением, напугав, пролетел здешний супер-огромный жук-носорог, порхают разноцветные бабочки; перешёптываются клёны, берёзы аплодируют солнышку.
Тропинка, по которой когда-то давно, а словно бы вчера – среди берёз, сквозь клёнов лейтмотив – шла ему навстречу золотоволосая молодая женщина в белом свитере; тропинка, по которой однажды неспешным шагом, предвкушая свидание, он шёл к ней на чашечку чаю.
Тропинка, когда-то еле видная, почти заросшая, но сейчас вытоптанная тяжёлыми ботинками, вела их с Сержем к видневшемуся меж стволов деревьев небольшому коттеджу. Ничего, утешал себя Стивен, тропинка скоро снова зарастёт и лес продолжит прекрасную сокровенную жизнь.
Век бы отсюда не уходил!  Он наслаждался чуть подзабытым давним чувством. Вот, если бы только голова не болела…
– Как ты? – Серж остановился. – Сильно болит? Может отдохнём?
– Что? А, нет, ничего! Просто думал о Софи. Помогает отвлечься от боли. Что-то, как никогда, хочется скорей вернуться.
– И тебе тоже? Да, заплутали мы нынче. Они там волнуются.
– Волнуются… График запуска заповедника сорвался! Как будем выкручиваться, ума не приложу! У них же сейчас инкубаторные выпущены. Не могу представить, что там может происходить. 
– А если сегодня всех соберём и завтра домой, а?
– Не плохо было бы, да…
– Стой, Стиви! Смотри! – Серж указал верх.
– И правда!  Ну что, попробуем? Амикус! Иди сюда, открывай бокс для летяг! 

Через полчаса Амикус, торжествуя, с осторожностью нёс беласок в лагерь, а Серж и Стивен с Бонтом продолжали путь к дому Софи в полной уверенности, что на чердаке они найдут дракомышек.

Из записей Стивена Эванса

<…> Голова болит, но жить можно. С этой мыслю по возвращении в лагерь, я рухнул в кресло на поляне зверуш. Мы выполнили, своё задание!  Крис, преисполненный гордости, вернулся незадолго до нас с отличным уловом. Заботливый Амикус не преминул принести нам стаканы, добавив в мой родниковой водицы.
Итак, комплект собран: зверуши, челеры, беласки-летяги, дракомышки и гуппелины! Младший персонал набрал лачерт и прыгунов шестилапых – то-то развлеклись, прыгая на четвереньках!  Бажен собрал охапку тавы колосистой. Завтра с утра погрузка и в путь! <…>
<…> Серж провёл довольно много времени за компьютером и поделился интересной информацией: «стрелок» - не вполне адекватный молодой человек, студент старшего курса Гекальского университета  с другом, раздобыв оружие, остался на планете, «поиграть» в робинзонаду. Через шесть лет друг повесился, а он сам, оставшись в одиночестве, начал постепенно терять рассудок. Никакой связи с «лисьим хвостом» в этой истории нет. Гора с плеч!
Не слишком ли много я о себе вообразил, полагая, что могу являться объектом покушения? Как бы фобия не развилась… да-а, уж! -  как сказал бы отец.
P.S. Забыл ранее записать: второй помощник капитана   был сдан нами КосмоКонвою по прилёте на орбитальную станцию Гекалы. <…>

<…> Продолжаю час спустя. С огромным разочарованием и болью в сердце завтра мы покинем планету …  Надежда найти в роще ещё кого-нибудь из зверуш не оправдалась. Позади дома, в котором постепенно сходили с ума два молодых человека, мы обнаружили большую горку обглоданных косточек зверуш; там же – останки несчастных челеров – это всё, что осталось от популяции… Так уж получилось, что мы увозим с собой последних выживших здесь зверуш и «прирученных» ими челеров… Невыносимо болит душа. <…>
<…> Есть приятная новость.  Во время ужина ко мне с таинственным видом подошёл Амикус:
– Сир, можно вас на минутку. У зверуш небольшое ЧП. Вам нужно это видеть, сир.
– Что? Что ты говоришь, Амикус? Не пугай меня!
– О, сир, хорошее Чрезвычайное Происшествие, уверяю вас!
 Я пошёл к поляне, где расположен «бивуак» зверуш и челеров, и стал свидетелем большого «торжества».
Зверуши страшно суетились, галдёж стоял невероятный: непрерывные о-о-о-чч, посвисты, щёлканья! Посреди полянки я разглядел донельзя   отощавшего, со свалявшейся шерсткой взрослого зверушу. Глаза его слезились. Я было подумал, что он плачет. Возле него постепенно увеличивалась горка сушёных хвостов лачерт и лапок псевдокузнечиков: сердобольные зверуши наперебой делились с ним своей едой. А он не брал! Время от времени приподнимался и оглядывался вокруг. Было заметно, что у него какие-то проблемы с задней лапой.
– Амикус, ты не заметил, откуда пришёл этот бедолага?
–  Заметил, сир, да! Он пришёл с той стороны, откуда вчера пришла зверуша, и где столь наблюдательный господин Ян нашёл прелестного малыша.
–  А ты не думаешь, что бедолага – отец беленького малыша?
– Это очень возможно, сир, очень возможно! Он переживает, не видя их здесь, хотя очень надеялся. Боюсь, он захочет уйти, чтобы продолжить поиски.
Тем временем мать маленького альбиноса осторожно выбралась из домика. Огляделась. Забралась наполовину обратно и подгребла подстилку ко входу, как бы закрыв его. Присела, не отрывая взгляда от суетившихся и галдящих сородичей. Встала и немного придвинулась к ним; проявляя большую осторожность, подошла к вновь прибывшему и чуть слышно сказала «о-о-о-чч?». Он обернулся к ней, и она тотчас бросилась к нему.
Я страшно испугался, но напрасно, так как тут же стал свидетелем несказанно трогательной сцены: стоя на задних лапах, они, обняв друг друга, замерли, затем начали тихонько покачиваться и «шёпотком» посвистывать. Зверуш, по-видимому, не выдержав боли в лапке, сел. Села и зверуша. Взяла хвостик лачерты и подала ему. И он взял! И съел!
В глазах защипало. Рядом со мной подавлял схожие эмоции Крис. Подошли Серж и Ян. Пришёл Ник Стацкий. Сев на корточки, протянул руки и, коротко прищёлкнув, свистнул. Зверуш, поджимая заднюю лапку, заковылял к нему и позволил взять себя на руки. Ник что-то сказал всему сообществу малого народца, и они, успокоившись, проводили Ника с драгоценной ношей до самого крыльца лаборатории.
Лапка, как оказалось, не сломана, а вывихнута, и ещё на ней обнаружились недавние следы от силка. Наложив повязку, обработав ранку и сделав укол, Стацкий отнёс зверушу к домику его семьи.
Дождавшись сонной тишины на поляне, я тоже отправился спать, если, конечно, удастся заснуть… Завтра – домой! <…>

Глава 7

Зверуши и челеры не проявили беспокойства или сопротивления при погрузке: всех доставили и разместили на транспортном судне, на корабле класса А «Гордость». Стацкий ввёл животных в длительный сон.
Эванс попытался связаться с отцом, но безрезультатно. Стараясь не дать разрастись чувству беспокойства, выставил на двери знак НЕ БЕСПОКОИТЬ и рухнул на диван.

Из записей Стивена Эванса

<…> Не помню, как, не добравшись до кровати, упал на диван и заснул. Проспал первый геперпереход, но видимо он меня и разбудил. Вспомнил предыдущий подобный случай. Не умываясь, сделал попытку отправить отцу письмо, но оно вернулось.  Не знаю, что и думать. Стараюсь не волноваться. Пишу с трудом: начинают болеть глаза и усиливается головная боль. Подступает тошнота. До чего же муторно!
Принял таблетки, что дал Ник. Через час немного полегчало. Захотелось есть. Принял душ, побрился. Зеркало показало мне ссадину и шишку на лбу, заплывший правый глаз, синяк в пол-лица. который скоро пойдёт цветами побежалости! Увы, но что поделаешь… Хорошо, нос уцелел!  Отключил знак на двери.
Надел чистую одежду. Попытался ещё раз отправить письмо. Улетело! Ну что ж, подумал я, уже хорошо, и пошёл всех проведать. Есть хотелось ужасно; вспомнил, что перед отлётом отказался от завтрака, а накануне – от ужина. <…>

<…> Когда-то давно, проспав полтора суток, шёл я по пустынным коридорам корабля, недоумевая, куда все подевались, пока не набрёл на Досточтимого. Он меня накормил, напоил горячим чаем, и мы до утра душевно беседовали о жизни, о превратностях судьбы, строили планы дальнейшей жизни и работ, и я не знал, что говорю с отцом… Сейчас – то обгоняя, то идя навстречу, –  мне приветливо кивали сотрудники, улыбались, говорили тёплые слова; а у меня болела голова, и я в ответ лишь чуть кивал, делал приветственные жесты и не чаял поскорее добраться до каюты Сержа. Постучал. Дверь была не закрыта. Вошёл. Ян с Крисом что-то горячо обсуждали, Серж отстранённо слушал. Я присоединился к ним. До ужина было далеко. Серж соорудил небольшую закуску, и мы всласть наговорились, обсудив события последних трёх дней. Сошлись на том, что вряд ли когда-либо ещё нам доведётся побывать на Гекале или Тефиде. Теперь мы станем настоящими землянами. <…>

– Теперь-то мы станем настоящими землянами! – Крис подошёл к иллюминатору, поднял шторку, посмотрел в глубокую черноту, где что-то мелькало, а временами было слышно, как царапало и ударяло по кораблю, передёрнул плечами, опустил шторку. – Пусть теперь молодёжь испытывает себя на прочность во имя прогресса науки и чего-то там ещё, потворствуя своим желаньям или же чьим-то прихотям. – Снова сел на диван.
– И Тефида, и Гекала – прекрасны, и сколько раз я говорил себе, что век бы там жил! –  Вернер помолчал, взъерошил поредевшую седую шевелюру. –  Однако человек, создав Эдем, как всегда, сам всё испортил.   Где мечты Ника Стацкого сделать Гекалу планетой зверуш разумных?  Достаточно было двум охламонам остаться на ней и зверуши там закончились! Пропала целая популяция челеров!  Они так и шкрябл, и лачерт в конце концов съели бы!  Подумать только: учились в университете, занимались наукой и вдруг – робинзонада, видите ли! Эх, что-то всё это не прибавляет оптимизма…

Стивен сидел молча; откинувшись на спинку дивана, закрыв глаза, прислушивался к боли в голове и разговору товарищей. 
– Ты прав, Крис! – Серж, поставив на стол пустой стакан, налил в него немного воды из бортовой бутылки. – Как бы далеко человечество не продвинулось в своих деяниях, основанных на экспансионистских амбициях, результат будет всё тот же: мечты – мечтами, а результат – всё тот же.
– Но есть же примеры успешного терраформинга и техногенеза: без малого десяток успешно развивающихся колоний на более-менее подходящих человеку планетах! – Ян немного горячился.
–  Есть, да! – Подал голос Серж. – Но все они по сути – подобия Земли! А мы мечтали о другом: о создании совершенных в своей природе планетах, о Внеземном Рае, полном гармонии. Расчёт был на то, что, обретя экологическое равновесие, они примут к себе нового человека, Homo perfectus!  [6 -  Homo perfectus - Человека совершенного (лат.)]. Однако с тех пор, как начались работы на двух ИЗБРАННЫХ планетах, за все минувшие века, человечество не стало совершеннее ни на йоту!
– Ага, – вступил Крис, – и мы, вдохновлённые утопической идеей, – я говорю о многих поколениях учёных, не о нас конкретно, – мы поторопились реализовать идею Рaradisus caelestis [7 – Рaradisus caelestis  - Здесь: Небесный рай (лат.)], возомнив себя совокупным Создателем.
- О, Крис, не обобщай, ради бога, и так тошно! – Стивен открыл левый глаз, который – в отличие от правого – выглядел почти нормально.
Серж покраснел:
 – Не заставляй нас думать, что наши жизни, наши устремления, наша работа, всё – коту под хвост!  –   Встал, прошёлся по каюте, снова сел возле Стива, который в меру возможностей с интересом покосился на него, припомнив давнишний разговор с Досточтимым. 
– Подумай сам, как прекрасны челеры, как хороши в своей почти разумности зверуши! – Серж отпил из стакана.
- Не сомневаюсь, их ждёт прекрасное будущее, со временем,  когда они вернутся на Тефиду и Гекалу. Да, мы не увидим этого триумфа, да! Но очень хочется в это верить!

Стукнув в дверь, вошёл Стацкий.
–Так, так!  Небольшой учёный совет, как погляжу. Плеснёте маленько?
– А у нас самообслуживание! – Серж подвинулся на диване, освобождая место для Ника. – Бери стакан и садись. Тут закуска кое-какая осталась. Впрочем, скоро ужин. Ты не видел, чем заняты наши умники? 
– Видел. Амикус торчит возле рубки и, похоже, нервничает, на вопросы отвечает неохотно. Мой Верус дежурит возле спящих зверят. Видел Бонта: в кают-компании что-то объяснял Шпецеку, где Бертус – не знаю, не видел.
 – А мой? –  Встрепенулся Ян Бажен. – Что-то я его давно не видел.
– А как же! Набирается ума-разума у всех перечисленных по очереди.  Достоин похвалы: примерное поведение для новичка!
– Ник, ты случаем не про меня?
Все засмеялись. Стив с трудом улыбнулся.

Лёгок на помине – явился Амикус: – Сир! Вам пора ужинать! 
– А нам? Нам тоже можно? – Крис решил пошутить.
– Виноват! – Амикус смутился. – Я пришёл напомнить и пригласить всех в столовую, но мои мысли настолько поглощены плачевным состоянием моего уважаемого профессора, что я не точно выразился. Да, ужин готов для всех, господа! Прошу вас!
– Плачевного, значит? Ну, дружище, спасибо за откровенность! –  Стив с трудом встал, опираясь на предложенную Амикусом руку: болело уже всё тело, не только голова. Ник внимательно на него посмотрел.

–  Сир, – Амикус конфиденциально-доверительно понизил голос, –  прошу прощенья, но от волнения я немного не в себе, сир!  Меня беспокоит молчание Досточтимого.
–  Что? Что ты сказал?
– Сир, я очень сожалею, но это правда: я не могу установить связь с Досточтимым.
– И давно?
– С тех пор, сир, как начался полёт возвращения.
– Хорошо, а на Гекале у тебя была с ним связь?
– Да, сир!
– Значит, была… А вот у меня не было… – Стивен задумался. И был задумчив весь ужин, ничего не замечая вокруг.
 
Вернувшись в каюту, Эванс открыл почту в ноуте. Писем не было. Что же, значит, испытание на прочность: всё, что могло случиться, случилось разом… Голова болела, болело всё, включая душу. Принял таблетки, выпил стакан воды, поднял штору иллюминатора, ничего нового не увидел, опустил. Лёг на диван. Не понравилось: не умещались ноги. Перебрался на кровать и сосредоточился на звуках корабля.
Лекарство начало действовать, боль немного отступила, и Стивен уснул, убаюканный чуть слышным урчанием систем; и вновь проспал второй переход: корабль, успокоенный после колоссального напряжения, стремительно приближался к Солнечной системе.
Сквозь боль – на грани бдения и сна – Стивену казалось, что кто-то ходит по каюте, вздыхает, что-то двигает, слышались два голоса, показалось: что-то прикоснулось к его губам, к лицу. Дремлющее сознание подсказывало: это просто-напросто космические видения-сны – такое бывает… Потом возникло приятное чувство покоя. Видения исчезли и наступил глубокий сон.

Проснулся он внезапно и первое, что осознал, ещё не открыв глаза, что голова не болит, тело не ноет, и боялся пошевелиться, дабы не нарушить приятного чувства умиротворения.

Из записей Стивена Эванса
 
<…> Открывать глаза ужасно не хотелось, как не хотелось и прерывать ощущение покоя, охватившего меня, когда невыносимая боль отступила.   Я думал: вот сейчас встану и снова заболит голова, заболит тело. Но вставать-то всё равно надо! Не известно, сколько проспал; так можно и прилёт проспать: все покинут корабль, а меня почти бездыханного найдут роботы-уборщики, испугаются и сообщат, что обнаружили тело.
Немного полежал. Открыв глаза, увидел отца, мирно сидящего в кресле в домашнем халате, с очками на носу и книгой в руках; тут же закрыл глаза. Понял: мне снится, что я проснулся. Ещё полежал. Кажется, на самом-то деле немного вздремнул. Осторожно приоткрыл здоровый глаз и сквозь ресницы посмотрел на кресло. Никого в нём не оказалось; что и требовалось доказать: увы, то был лишь дивный сон…
Встал, пошёл в туалет, принял душ, подивился на как бы многодневную – с чего бы? –  щетину; побрился, сменил бельё. Ещё немного «полюбовался» синяком на лице, который уже не казался столь ужасным, да и глаз начал принимать вполне привычный вид.
Вернулся, достал домашний костюм для путешествий, облачился. Понял, что могу немного размяться, что и сделал.  Подошёл к столу, включил ноут – пусть приходит в себя, а я пока пойду и где-нибудь чем-нибудь перекушу, так как есть хотелось не скажу, что ужасно, нет, есть хотелось, так, будто неделю провёл не жрамши. Взгляд скользнул по каюте. На кресле лежал отцовский халат, на столике – открытая книга, на ней – очки. Пробормотал с ужасом: Солярис...  Диван, к счастью, оказался рядом…
Сидел на диване и разглядывал то, что мне не принадлежало. Разумного объяснения в голову не приходило.   Встал, потрогал халат – настоящий! Посмотрел, что за книга: судя по картинкам, что-то медицинское, но на неизвестном мне языке. Очки тоже вполне узнаваемы. Ага, точно: «Эффект Соляриса!»
Снова сел, но уже в кресло. Закрыл глаза. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Разум не мог осилить предложенную ему сверхзадачу.
Открылась дверь. Вошёл Амикус с сервировочным столиком, белая салфетка скрывала от глаз экспозицию. Следом за Амикусом - Бог мой! – вошёл Досточтимый…
– Голодный, небось! Да ты уж при параде! Даже побрился! Ну-ка, ну-ка, дай погляжу! Отощал, да!
                – …….
–  Что молчишь?  Всё хорошо, сынок… Всё хорошо, мой мальчик…  – его голос сорвался.
 Я встал и, обняв его, не мог поверить в реальность происходящего.
– Папа… – спазм сжал мне горло…
Так и стояли мы с ним, – вместе переживая, – пожалуй, слишком уж сильное чувство. <…>

Глава 8

– Ничего не знаю и не понимаю! Какое время суток сейчас? Скажет мне кто-нибудь? – Стивен сел на диван, чувствуя, как дрожат руки, а сердце всё выбирает и никак не может выбрать место, где бы ему успокоиться.
– Утро, сир, час назад закончился завтрак. – Амикус старательно поправлял сервировку.
–  Представь, Стиви, Амикус сумел договориться на кухне и ему разрешили приготовить завтрак лично для тебя. А я решил присоединиться, потому как, терпеливо ждал твоего пробуждения.
 Акио Треве, убрав халат, расположился в кресле совсем по-домашнему, сложив руки на животе и не спуская глаз с сына.
–  Спасибо, Амикус! Завтрак подоспел вовремя, полагаю он поможет мне продержаться до обеда! – Стив с вожделением осматривал столик.
– Начнём с чая, не будем нарушать традицию! – Досточтимый, приняв у Амикуса чайник, сам налил его в чашки. -  Конечно вкус и аромат не те, что хотелось бы, но учитывая, в каких условиях мы его пьём…  – Сделал первый глоток и откинулся на спинку кресла.
–   Да нет, вполне, и даже горячий! – Стив с наслаждением отпил из чашки.  –   Особенно после долгого воздержания… – И задумался.
Встал, подошёл к компьютеру, разбудил спящего. Внимательно посмотрел, немного подумал и оглянулся к отцу:
– Мне это только кажется или я действительно проспал неделю? И, похоже, завтра мы будем уже на ОЗК?
– Да, Стиви, ты под моим присмотром спал целых семь дней и пять часов, да… Тебе надо было восстановиться, и, похоже, тебе это удалось. 
– Как ты здесь оказался?  –снова сел на диван и нетерпеливо начал накладывать на тарелку всё подряд. Руки у него заметно дрожали.
– Э, Стиви, всё просто: один знакомый согласился подбросить меня к определённому времени в заданную точку. Капитан вашего судна любезно открыл шлюз, и я благополучно влетел в него со своей капсулой, которую на время одолжил    у знакомого. Всё дело в точности вычислений и слаженности действий. Всё просто, да…
– Бог мой… В твоём-то возрасте…
– А что? Какой такой возраст у меня?  Я вполне, э… нравлюсь дамам любого возраста, и ты это знаешь! Кх-м, да…  Возраст, сказал тоже! 
– Наши тебя видели?
– А как же! Слегка, конечно, удивились, но старались не подать вида, да. Потом всё в подробностях рассказали о ваших не очень доблестных похождениях. Ну, об этом потом… Ладно… Наверное, спросить что-то хочешь?
– Хочу! Как вы там всё это время? Софи, дети? Элиза? Все прочие?
– Сейчас расскажу, да, только погоди маленько. Давай поедим как следует, успокоимся, да… Не всё сразу, не всё…  - Положил на тарелку пару ложек овсянки, немного подумал и добавил ещё одну.
– Почему, пап, ты не отвечал на мои письма? – Стив приканчивал яичницу с беконом.
– Почему, почему… Ноутбук забыл дома, да! Торопился очень. Я вообще-то налегке: главное, халат и книгу было не забыть!  А! Ещё очки, да. Куда теперь без них… Хорошая каша, вполне.
– Возьмёшь ещё?
– Нет, буду теперь тосты с мёдом.
– Тогда я доем кашу, ладно?
– Ешь, конечно! Вон как отощал! Так скоро и штаны сваливаться начнут, кхм-да… Мёд хороший тут у них, липовый, должно быть, да.  Давно такой не пробовал.
Стив оглянулся: – А куда Амикус делся?
– Ушёл потихоньку. Скоро придёт. Ты не беспокойся, кушай.

Пришёл Амикус. Стивен как раз доел кашу и с интересом посмотрел на прикрытую салфеткой большую миску у того в руках.
 –  Куда ходил? – Досточтимый повёл породистым носом.
 – Кухня только что испекла и посылает профессору Эвансу пирожки с разнообразной начинкой. Я сказал, что профессор не один, и они тогда ещё добавили. И пожелали здоровья и счастливого пути домой. – Поставил миску на стол, снял салфетку.
– О-о! Спасибо, Амикус! Передай им мою сердечную благодарность.
– Хорошо, сир, передам. Постараюсь не забыть. – Посмотрел на Акио. Поймал его взгляд, принял отсутствующий вид, отступил назад. Стив сделал усилие не фыркнуть с полным ртом.

На столе появилась знакомая Стивену фирменная бутылка, на дне которой удалось разглядеть что-то явно похожее на лепестки хризантем. Амикус убирал всё лишнее со стола, включая пустую миску из-под пирожков.
Стив пошёл к ноутбуку: попробовать ещё раз связаться с Софи, хотя с большим бы удовольствием сейчас полежал. В голове вертелась какая-то присказка, что-то вроде: после сытного обеда…что-то по какому-то закону… Не вспомнил.
– Полежать не хочешь? Нет? Ну, а я ненадолго прилягу и подумаю с закрытыми глазами. – Акио растянулся на диване – руки под голову, ноги на подлокотник, и скоро до Стива, севшего за комп, начало доноситься сонное посапывание.

Ноутбук показал погоду: дома сейчас начало осени. На завтра обещали солнце и минимальный ветер. Похоже, возвращение будет спокойным и приятным. Ну и хорошо. Прошёл к кровати и безмятежно уснул. Разбудил его Амикус: – Сир, скоро обед!
Досточтимый сидел за ноутбуком сына и что-то быстро писал.
– Сейчас письмо Софи отправлю – связь установилась - и пойдём обедать, хотя есть совсем не хочется, да…
–  Мне тоже почему-то не хочется….
– Ну, поклюём чего-нибудь: надо же с коллегами пообщаться, ты не находишь?
–  Нахожу! Сейчас умоюсь и пойдём. Думаю, найдётся о чём поговорить…

Выходя из каюты, Стив, немного помявшись, спросил отца, что он написал Софи.
– Написал, что с тобой, сынок, всё хорошо, что ты бодр и весел, и возвращаешься домой без особой охоты.
Стив аж остановился:
– Что?
Отец промолчал, но Стивен успел заметить улыбку. 
– Стиви, почему ты ей не писал? Она так страдала!
–  Я писал! Она не отвечала. И я решил, что либо сердится на меня, либо чем-то очень занята и не проверяет почту, или же проблемы с компом. Беспокоился ужасно. И тут ещё ты никак не хочешь ничего рассказывать, заставляя меня ещё больше волноваться.
– Ага! Бедняга совсем аппетит потерял от переживаний.
Стив рассмеялся и похлопал отца по спине:
– Да ладно… Вот уже и пришли.

Под общие приветствия коллег, Досточтимый и Стивен прошли к столу со своими ближайшими коллегами-друзьями.
– Отлично выглядишь, Стиви! Привет, дружище!
– Всем привет! Ну что, скоро будем дома? Надеюсь, не скучали без меня?
- Может быть тебя это удивит, Стиви, но мы скучали! И даже очень! И у нас даже появились кое-какие идеи, которые, мы думаем, тебе придутся по душе. Садись!
Стивен сел между отцом и Сержем, напротив Криса и Яна. Окинул взглядом стол. Налил из кувшина воды, положил на тарелку крохотную толи булочку, толи птифур. Отец, совершив тот же маневр, отпил из стакана пару глотков воды. Обвёл всех внимательным взглядом. Покивал своим мыслям.
– Сенсей, не расскажешь, что там в Сонном доле происходит? Мы ведь туда  большую группу зверуш везём…
– Везёте, значит, ага…  Это хорошо, Ник! Наши инкубаторные совсем заждались, да.
–  Как они?
– Живы, бодры и веселы. Научились ловить всё, что повкуснее. Пробуют домики строить, как уж им инстинкт подсказывает, только плохо получается. Не теряем надежды, что ваши их направят на путь истинный, да…
– А челеры? – Крис положил ложку – весь внимание.
– Жеребята – а их десяток! – очень игривые. Скачут, лягаются, гоняются друг за дружкой.
– Спасибо, Досточтимый, хорошая новость! Мы им тоже пополнение везём. Немного, но и это хорошо. Скорей бы! – С просветлевшим взором карих глаз Крис снова принялся за суп.

Подошёл Амикус, чуть склонился к Стиву: – Сир, позвольте предложить вам и Досточтимому немного бульона? Полагаю, ваши организмы будут счастливы, и это пойдёт на пользу. – Поставил перед Стивом и Акио большие чашки.
– Спасибо, Амикус!  Как раз то, что надо!
Акио попробовал, хмыкнул, кивнул: – Молодец, Хранитель тайн, всё к месту и ко времени, да…

После обеда все собрались в кают-компании. Акио Треве задавал вопросы, выслушивал ответы, то хмурился, то улыбался. Особенно его занимала проблема, связанная с Мёртвой зоной.
– Вы так и не выяснили, когда и куда подевались программы с корабельного компьютера? Ага, значит нет… Ну и ладно. И электрошокер не нашли?  Так, так! – Помолчал. – Вот корабль станет на стоянку, тогда с ним и разберутся. Надеюсь, да.
– О жёнах своих почему не спрашиваете? Они-то, бедняжки, все глаза проплакали-выплакали. Вам-то что – три недели! А у них – полгода полной безвестности! Ну, ладно: дети здоровы, жёны – тоже, да.  Увлечены – пожалуй, даже слишком – заповедником. Элиза руководит: как-никак, а всё же биолог. Кхм-да... Короче, сработались! Студентов кое-каких привлекли. Наблюдал за ними, за студентами… Полагаю, толк будет, да. Вот ещё: Софи и Гала решили податься в преподаватели. Ну вот, вроде бы и всё, да… Довольны?
Все были довольны и разошлись по каютам.

Глава 9

Суета прилёта на ОЗС с переходом на пассажирский и грузовой трансферы. И вот уже Земля в иллюминаторах, где-то зелёная, где-то снежно-белая, где-то в разноцветье ранней осени.

Умник Рю топтался на стоянке флаеров.
– Молодец, что встретил! Тут многовато ценного багажа, так что иди помоги Амикусу! А мы со Стивеном налегке – сами доберёмся. Дома увидимся, да. Там всё в порядке?
– Да, досточтимый! Все в радостном ожидании и тревоге! –  на том и удалился, поспешив оказать помощь в погрузке ценного груза.
– Хм! В тревоге! Сказал тоже…  Пойдём, Стиви, мне во-о-он то такси приглянулось.
И они пошли к приглянувшемуся Акио флаеру и через два с половиной часа, как ни в чём не бывало, уже вышагивали по влажной от прошедшего недавно дождя парковой аллее, а к ним уже со всех ног бежал Дэни, за ним спешила, как уж получалось, маленькая Айника. И воздух вокруг был наполнен ароматом цветущих хризантем.
На большой террасе со своих кресел встали Элиза и Софи.



               
Примечания

1 – Клиф - Отвесный обрыв, образовавшийся в результате разрушения прибоем высокого берега
2  –  By gosh! - Черт возьми! (англ.)
3 –  Сadavre - Труп (фр.)
4 -  Plage - Здесь: мерзость, гадость (нем.)
5 -  O, Dieu! - О, Боже! – (фр.)
6 -  Homo perfectus - Человек совершенный (лат.)
7 –  Рaradisus caelestis  - Здесь: Небесный рай (лат.)
8 – Бриолог - учёный, изучающий современные и ископаемые виды мохообразных растений