Шукшинские чтения

Как всегда, лето с умопомрачительной скоростью движется навстречу осени. Тётка Анисья, посматривала на своё детище - огород и диву давалась:
– Господи, дни-то как летят! Вот уж редиска отошла. Трава, в этом году радуется. Ей свобода - дождь поливает, солнышко греет, расти, не хочу! Полоть не успеваю, за что наказание такое! Вроде не грешила, по совести живу, – потихоньку нашёптывала она себе под нос, продёргивая сорняки на очередной грядке.
Анисья, между прочим, не только огородом увлекалась, она писала стихи. Прозу тоже пробовала, из памяти своей выдёргивала и описывала интересные жизненные моменты:
– Может внучата да правнуки когда и поинтересуются, как жили их предки да как чудили иногда.
Она знала, что во второй половине июля, в селе Сростки, на Родине Василия Макаровича, начинаются Шукшинские чтения. Почти целую неделю в больших городах Алтайского края работают открытые площадки, в библиотеках, проводятся  тематические мероприятия, на них собираются поклонники таланта Василия Шукшина, приезжают дорогие гости из Москвы, Санкт-Петербурга, а это актёры, поэты, писатели. Не раз видела репортажи по телевизору и уже который год мечтала попасть в Сростки на чтения, да что-то всё никак не получалось.
Городские и районные библиотеки заранее начинали готовиться к проведению этих мероприятий. Поэты и писатели литературных клубов участвовали в конкурсах по отбору лучших произведений о Шукшине, о жизни деревенской. Попасть на такие мероприятия в качестве участника непросто. Всем хочется выйти на большую сцену и представить перед народом своё произведение. Про эти дела Анисья и знать не знала, как и что? Но, подумав, решила:
– А я-то чем хуже, стихи у меня хорошие есть, поеду, однако, - и, поразмыслив, твёрдо сказала себе – Поеду!
В своём небольшом городишке на юге Кемеровской области о ней знают, участвует она в литературных гостиных, да фестивали поэтические почти не пропускает. Награды частенько привозит, ценят Анисью, в городской газете стихи её печатают.
А тут, некстати, а может кстати, зубы у неё поизносились. Решила протезированием заняться. По великому блату договорилась в Барнауле, в частной клинике подешевле сделать. Так вот, как на грех, мосты поснимали, рот полупустой.
– Не вовремя всё это,– переживает она – благо ещё, что слова получается выговаривать.
Проснулась утром пятнадцатого июля:
– Боже, средина лета! Что ж, пора уж и в Сростки готовиться.
Надо мне как-то постараться, успеть и зубы поправить, и на праздник попасть. А чтения-то с девятнадцатого начинаются, послезавтра поеду!
Собрала быстренько кое-какую одежонку на выход, положила в сумку несколько своих сборников и через день рванула в Барнаул.
С утра следующего дня врачи подлечили ей зубки, назначили время следующего приёма и отпустили. Вышла она на улицу и думает:
«Что делать? То ли уж сразу в Сростки метнуться, али как?»
И тут, вдруг телефон у неё зазвонил, смотрит на экран, а там Алексей Геннадьевич:
– Анисья, привет! Ты, помнится, собиралась приехать на Шукшинские чтения? Так вот, я тебя приглашаю!
– Доброе утро Алексей Геннадьевич! А я в Барнауле, куда ехать? Говори!
– А-а, так ты в Барнауле! Давай быстро езжай в Центральный район, там, у памятника Шукшину, собирается весь поэтический свет города. Мероприятие начнётся в двенадцать часов, поторопись. А я сейчас позвоню Владимиру Георгиевичу, возможно, и в программу выступлений тебя включат, хотя не факт. Программа давно утверждена высоким жюри. Ну, ничего, послушаешь - и то хорошо! В общем, Анисья, считай, что Шукшинские чтения у тебя начинаются прямо сейчас!
Алексея Геннадьевича из города Бийска Анисья знала по поэтическим фестивалям, проходившим в области, его приглашали работать в жюри. Он весь такой положительный, правильный, при костюме, видно, большим начальником был до пенсии. Знала и то, что вроде в крае среди поэтов и писателей он самый главный, величина! Сама-то она родилась на Алтае и была, естественно, его землячкой. То ли заслуженно, то ли нет, но иногда Анисья получала призовые места на фестивалях. Она не считает себя великим поэтом, что-то получается, что-то нет. Просто появилась такая потребность однажды - писать стихи. А кто такой Владимир Георгиевич она не знала, но догадывалась, что наверняка не простой человек.
И тут звонок, открывает она телефон, а там незнакомый номер:
– Здравствуйте Анисья Петровна, я Владимир Георгиевич. Вы, пожалуйста, подъезжайте к памятнику Шукшину, я вас там встречу.
– Хорошо! Спасибо! Еду! – ответила ему воодушевлённая Анисья.
Посмотрела на время, одиннадцать часов и потопала на остановку.
У памятника Василию Макаровичу уже вовсю суетится народ. Расхаживают женщины в шикарных нарядах, в шляпках и вязаных длинных жилетах. На их театрально припудренных лицах, будто крупными буквами написано: «Поэтессы!» Поэты-мужчины тоже выделялись своей внешностью. Анисья на сто процентов могла отличить поэт он или нет, что-то незримое для обычного человека всё же виделось ей в них.
Утро стояло чудесное, лёгкий ветерок теребил листочки дремавших берёз, расположившихся вокруг памятника. Берёзки создавали приятную тень и уют. Шёпот листьев сливался с приглушёнными голосами гостей мероприятия, рассаживающихся на приготовленные для них стулья. Барды настраивали гитары, выдавая отдельные аккорды и пробуя микрофон.
Анисья поначалу даже застеснялась своего скромного платья. А поэтессы поглядывали на неё сверху вниз, как -бы говоря: «Откуда это чудо?»
До начала выступлений оставалось двадцать минут, Анисья крутила головой, ища Владимира Георгиевича, а какой он, даже не представляла. Ей казалось, что все ждут его, не только она.
«Ну, как же, он, похоже, здесь главный. Начальство задерживается – думала она - не зря же Алексей Геннадьевич сказал, что тот может включить меня в программу".  Тут привлекла её внимание женщина в красном с планшетом в руках. Анисья поняла, что это ведущая:
«А, была - не была!» – подошла к ней и говорит:
– Добрый день! Я поэтесса из Кузбасса. Я к вам по рекомендации Алексея Геннадьевича, а сейчас подъедет Владимир Георгиевич, у него всё записано. Они сказали включить меня в программу.
По виду ведущей, Анисья поняла, что та, похоже, не знает, о ком речь, но что-то сработало, говорила-то Анисья очень убедительно, ссылаясь на А.Г и В.Г. и, женщина, посмотрев на неё, сказала:
– Что будете читать? Давайте я вас запишу, – и мелкими буквами вписала меня в программу, сокрушаясь, что так мало выделили времени для выступлений, всего один час и микрофоны выключат. Затем объяснила: «Выступать будете в последнем блоке. Я вас приглашу!»
Анисья отошла в сторонку, стоит, ждёт, когда появится Владимир Георгиевич. Посматривала на всё увеличивающуюся толпу и где-то в глубине души, гордилась, что она от самих Алексея Геннадьевича и Владимира Георгиевича! Вдруг слышит за спиной голос:
– Это, наверное, вы? – поворачивается, перед нею стоит пожилой, скромный худощавый мужчина в светлой рубашке без галстука и в шляпе.
Она догадливо, ну кто бы ещё мог к ней подойти с таким вопросом в чужом городе?:
– А это, наверное, вы? Владимир Георгиевич? -
Ух – выдохнула Анисья и выпалила,– а я уже в программу записалась!
Владимир Георгиевич сказал удивлённо:
– В программу?!
Поэты читали стихи в большинстве своём о Шукшине, о простом деревенском парне, о его времени и его величии, барды исполняли свои задушевные произведения. Зрители с наслаждением впитывали всё, восхищаясь талантливыми земляками.
Анисья прочитала стихи о жизни в селе по мотивам Шукшина. И под бурные аплодисменты подарила городу свои сборники стихов. За ней к микрофону пригласили очередного поэта, Владимира Георгиевича, он прочитал своё стихотворение. После чего ведущая поблагодарила участников и слушателей и объявила об окончании мероприятия.
Анисья удивилась, что заключительное слово Владимиру Георгиевичу не дали.
«Что-то тут не так… – подумала она и решила позвонить Алексею Геннадьевичу. Объяснила ему, как всё было, по порядку и услышала откровенный смех в ответ. Оказалось, что ни Алексея Геннадьевича, ни тем более Владимира Георгиевича организаторы мероприятия не знали.
Но, благодаря собственной находчивости и убеждённости, что она тут не просто так, а по протекции, она прочитала свои стихи на главной площадке огромного города и засветилась на Шукшинских чтениях!