Выбор жениха

   Моя мама училась на дневном отделении политехнического института, в пятидесятые, послевоенные годы прошлого столетия. На её руку и сердце претендовали одновременно несколько сокурсников. "Это потому, что барышень на курсе было - раз, два и обчёлся ", - скромничает мама.      
    Все претенденты, как и сама избранница, были отличниками в учёбе, и, помимо того, каждый обладал индивидуальными достоинствами: один выделялся красотой и обходительностью, другой, из знатной профессорской семьи, прекрасно играл на рояле, третьему - мастеру на все руки - всё женское студенческое общежитие проходу не давало: "Ко-оль, почини!" - так и бегал он, то с молотком, то с отвёрткой, то с паяльником.., четвёртый страстно любил книги - мог говорить о них часами, а пятого - целеустремлённого, энергичного и жизнерадостного, - единогласно избрали комсоргом факультета, несмотря на загруженность, - худенький, вечно голодный,  вынужден был этот "бедный студент" после лекций и по выходным зарабатывать себе на жизнь, где придётся, а за учебниками сидеть по ночам, потому что из дома в белорусской деревеньке, откуда прибыл он на учёбу, совсем не могли поддерживать его материально - так скудно жили, а детей растили четверых.

    Мама с родителями жила в городском частном секторе: маленький домик с печным отоплением, садик, дощатый забор. Рядом с калиткой, на улице, рос тополь. Как-то провожают ухажёры всей компанией маму домой и видят: тополь повалило ураганом, причём перегородило калитку - ни войти, ни выйти. Что делать?
    Первому, самому видному кавалеру вдруг срочно понадобилось куда-то по неотложным делам и он, галантно откланявшись, убежал. Профессорский сын сказал, что сочувствует от души, что хорошо ещё - никого не задавило и ничего не сломало, и что всё обязательно наладится - уж его-то родители наверняка знают, куда следует обратиться в сложившейся ситуации, а он сейчас же пойдёт домой, чтобы с ними посоветоваться, - и тоже ушёл. Мастер на все руки попросил у отца моей мамы, находящегося по ту сторону забора, пилу и принялся пилить. А книголюб, усевшись на ствол рядышком поудобнее, тут же залился соловьём, вспоминая истории о поваленных ураганом деревьях. Он настроился пересказать их все: когда-либо прочитанные им, услышанные, пережитые лично, выдуманные на ходу... С учётом диаметра и длины ствола, это увлекательное повествование могло бы стать достоянием, не менее великим, чем "Сказки тысячи и одной ночи", но комсорг, оценив взглядом общую картину, сказал "я сейчас", куда-то быстро сбегал, привёл целую бригаду с пилами, и так организовал работу, принимая в ней и трудовое самое активное участие, что вскоре от тополя не осталось и следа.

   - Вот за этого замуж и выходи, - благословил маму отец, с прозорливой теплотой всматриваясь из окна в новую, со знанием дела сложенную - великолепную! - поленницу.
   
   Мама и вышла, хотя изначально весы её выбора склонялись в сторону жениха-книголюба, поскольку и сама она с детства очень любила читать.   
   
   По окончании учёбы молодожёны уехали работать по распределению в другой город, на станкостроительный завод, где через несколько лет, в свои двадцать семь, мой будущий отец стал директором, - как поговаривали: самым молодым в Советском Союзе.
   Это были звёздные шестидесятые, когда заводы строились... Помню один цех того завода времён папиного правления: просторное помещение, залитое солнцем сквозь окна, казавшиеся мне, трёх-четырёхлетнему ребёнку, огромными, производственный шум от стоящих рядами станков такой, что хоть в ухо кричи - не услышишь, и вдруг - оглушительная тишина, всё исчезло - утонуло - в изумрудном, таинственном и удивительном мире... аквариумов! Они там были развешаны по всей стене, - рабочие сами мастерили их и ухаживали за рыбками. Папа, позже уже, объяснял: "Надо, чтобы атмосфера труда, тем более - среди железок, была живой, светлой и радостной, ведь в труде человек проводит большую часть своей жизни".

   Не был Анатолий Михайлович Пархоц писаным красавцем, но весь его облик излучал положительную, вдохновляющую на добрые дела энергию, к которой так подходило его любимое слово "до'бре"... Не имел он именитых корней, но его простые, крепко вросшие в землю корни, были здоровыми и надёжными...  Не играл он ни на одном музыкальном инструменте, но - какой певучий, объёмный и благородный голос у пианино, которое выбрал отец для моей учёбы в музыкальной школе... и, помню, с какой лёгкостью - на "раз" - сел и подобрал он одним пальцем "Надежду" Пахмутовой и Добронравова, услышав её впервые, по телевизору... -  но это, конечно, не  главное. Как и то, что две белые кафельные плитки, которые то и дело отваливались у нас от стены на кухне, папа прилепливал назад то пластырем, то синей изолентой...  я ещё над этим ехидничала...  а зато деревья, посаженные им сорок лет назад на даче, и те, что он успел перепривить позднее, - плодоносят до сих пор... а у меня, сколько не пытаюсь прививать - так и не получается... И пусть художественную литературу папа вообще не читал, если не считать книжек для самых маленьких - для меня, в детстве, и "Трёх мушкетёров" - перед инсультом... тогда он три ночи подряд совсем не мог заснуть и "от нечего делать" взялся читать... прочитал, закрыл со словами "Ну вот, начало положено" - намереваясь выйти на пенсию и перечитать, наконец, домашнюю библиотеку, которую сам же и собирал всю жизнь...  И сейчас кажется: вот-вот возвратится из очередной командировки, войдёт, как всегда улыбаясь, поставит на пол большой чемодан, раскроет - а там книги, целый чемодан книг, - и те, что мама заказывала, и сверх того...
Ну, отрывки-то мама читала нам, за ужином...

    Не прошли бесследно ни военное детство, ни перегрузки юности: и на пенсию папа не сходил, и библиотеку не перечитал.
Бесследно ничего не проходит.

    ... А главное, наверно, то, что и сейчас, тридцать лет спустя, сидим мы с мамой, вспоминаем, какой "живой, светлой и радостной" была атмосфера нашей семейной жизни благодаря стараниям отца и его заботе о нас, и говорим: тот выбор жениха оказался для нас таким счастливым!

   Следует добавить, что с книголюбом Александром у мамы, после окончания института, несколько десятилетий подряд, велась открытая переписка - письма до сих пор где-то лежат: вороха страниц, где все слова - о книгах. Вероятно, общение это продолжалось бы и по сей день, если бы не один случай: как-то не удалось маме приобрести книгу интересующего её автора, - папа бы, конечно, нашёл, но его уже не было, -  тогда она обратилась к Александру, проживавшему в Калининграде, с просьбой посмотреть эту книгу в магазинах его города, причём, деньги мама предложила перевести заранее. На этом переписку как отрезало. Хотя от знакомых мы знали, что человек жив-здоров...
... -  большим мудрецом, однако, был мой дедушка!

    А папу своего я часто встречаю: во всех, кто поступает так же, как поступил бы мой отец, в добрых помощниках, которых неожиданно посылает судьба, и в себе самой, когда вдруг удаётся сделать что-нибудь путное.

Берегите родных!

22 июня 2023г., в день рождения отца.