Куда уходят люди?

(мистическая зарисовка о                потустороннем мире)

    Поезд экспресс медленно подходил к перрону на вторую платформу. Перед глазами прибывающих пассажиров, в окошках тамбуров, летали редкие снежинки, а края стекол расписанные серебристой краской январского морозца искрились привокзальными огоньками новогодних гирлянд. Всё в этот день здесь было как обычно. Приезжающих никто встречал. Прозвучал равнодушный гудок, грохнули по цепочке вагоны и недвижимо замерли на месте. Электронные часы, установленные над входом в здание вокзала, показывали шесть часов утра. Оставив за спиной страдания, волнения и тревоги в том безумном, безумном, безумном, безумном мире, человеческие души возвращались на постоянное место жительства, к своим домам, в чёрно-белый параллельный мир, в государство тишины и покоя.
    Из вагона №2, вышло всего несколько человек. Первым был мужчина средних лет, военнослужащий в звании капитана, Обёртышев Сергей Сергеевич. Его недавняя смерть вовсе не была героической, он просто-напросто напился до невменяемости, уснул и захлебнулся во сне, собственной рвотной массой. Вторым, приехавшим по цепочке, шагала молодая женщина, кстати говоря, не лишённая привлекательности, улыбчивая, слегка полноватая и очень добродушная на вид. Три дня тому назад, она после русской баньки, по старому обычаю полезла в прорубь, а доставали её оттуда уже водолазы. Третьим по счёту, шёл мужчина лет эдак под шестьдесят. Ему повезло безмерно. Самая лёгкая смерть, которую можно себе представить, досталась именно ему. Сидя в кресле у горящего камина и читая газетку, Иван Никифорович разомлел от тепла, задремал, да так и не проснулся. Ну, и наконец, завершающими, вышли на перрон два пассажира разного возраста, отец и его восьмилетний сын. Там на Земле, Василий Витальевич Стромов работал трактористом, и часто брал с собой на работу своего отпрыска. И вот как-то по замёрзшей реке на ДТ-75, они тащили волокуши. Лёд подломился, и трактор ушёл под воду. Отцу  удалось спастись, а сын скончался от переохлаждения. В тот же день, в приступе отчаянья, обезумевший от горя родитель, оторвал у электрической плитки провод, зачистил два конца, взял в зубы и воткнул вилку в розетку. Василий Стромов не был сам по себе безответственным человеком, но рассеянность, это очень  распространённая болезнь и, причём  болезнь неизлечимая. В своё время он даже не пошёл учиться на электрика по этой причине, боясь, что сей недуг, может привести его в дальнейшем, к плачевным последствиям для окружающих, что собственно говоря, здесь и произошло, а ведь он только чуть отклонился от накатанного пути.
    Спустя некоторое время, все вновь прибывшие сегодня, получат другие назначения и роли, их снова отправят туда, откуда они только что вернулись, а пока что перерыв. Заслуженный отдых в кругу родных и близких, награждения и поощрения со стороны руководства, новые инструктажи и курсы повышения квалификации, в общем нормальная, цивилизованная, загробная жизнь. Давайте же, (если конечно это не вызывает у вас неприязни) немного понаблюдаем за ними, и представим себе, что ждёт наших героев в ближайшие часы и минуты на родном поприще. Готовы? Поехали!
   
 Итак уважаемые, на календаре 1-е января 20078 года, 6 часов утра. Капитан Обёртышев Сергей Сергеевич, надраенным до блеска яловым сапогом ступил на территорию милой его сердцу Родины. Осмотревшись по сторонам и слегка поёжившись на морозное утро, чётким солдатским шагом, служивый направился к цветочному ларьку, чтоб купить жене белые розы. Супруги не виделись целых три месяца. Там, на Земле, тридцать лет это как три месяца здесь. Дипломат его распирала пузатая бутылка шампанского, шоколадка и фрукты, купленные ещё в вагоне-ресторане. Офицер  спешил домой, сделать сюрприз для любимой. В понедельник, думал он, надо будет представить отчёт о проделанной работе в «Бюро принудительных путешествий», а пока - праздники, да и отоспаться хорошо бы, как следует. Да, вот ещё что, чёрт, на неделе придётся съездить к родственникам моей вдовы, привет передать от дочери, рассказать им, как там она, а то ещё обидятся. Он поднялся на второй этаж, открыл дверь своим ключом. В квартире было тихо.
- Спит, - подумалось ему.
 Сняв шинель, шапку и сапоги, по-доброму улыбаясь в предвкушении чего-то, на цыпочках  Обёртышев прошёл в кухню. Сунул цветы в хрусталь. Достал поднос, открыл шампанское, поставил  в середину блюда два бокала и вазу с цветами, и присоединил к этому купленные гостинцы. После чего сам, разделся до трусов и со всем этим торжественно вошёл в зал. Панорама, развернувшаяся перед ним, своим видом и той развязанностью, сразила бы на повал даже и обычного прохожего человека, совсем не имеющего отношения к тому, что здесь происходит, а как же должен был отреагировать на увиденное, хозяин дома? Брр … Не приведи Создатель, кому-нибудь из нас переживать такие горькие минуты!  Новогоднюю ёлку, стоявшую у окна, наряду с Дедом Морозом и прочими игрушками, украшали предметы нижней женской одежды, а макушечку её, вместо привычной звёздочки, теперь венчала замызганная фуражка какого-то таксиста (с шашечками). Журнальный столик по всей видимости присутствующим здесь людям, служил праздничным столом. На разложенном диване, отвернувшись друг от друга, почти посреди комнаты, мирно дрыхли они сами, едва прикрывшись одеялом.
- А! А! А! - в ужасе заревел Сергей Сергеевич. - А! А! А! - и грохнул со всего маха об пол поднос.
Спящие в недоумении открыли глаза, но проснулись и поняли в чём дело только тогда, когда рассвирепевший муж, полез в драку на таксиста. Потом между ними  произошла небольшая потасовка, приукрашенная нецензурной бранью, в которой самым пострадавшим оказалась «любимая жена». Обманутый  супруг, значительно уступал таксисту в физической силе, и тот, метя ему в ответ, не рассчитал натиска и нечаянно «записал» в глаз, своей дражайшей любовнице не успевшей выйти из «плотного окружения». Итогом этой новогодней встречи, по решению «Преисподнего Суда», капитана Обёртышева лишили всех  премиальных и командировочных, за рукоприкладство, а таксиста и его любовницу, за попрание морального облика благовоспитанных граждан, вне графика, отправили на Землю, в Ямало-Ненецкий округ, новорожденными, в семью оленеводов.
   
    Сойдя с перрона, Светлана Николаевна Букина, нырнула в подземный переход, а выбравшись наверх, перешла на другую сторону улицы, где у  остановки прыгнула в троллейбус под № 9. Путь ей  предстоял не близкий, хорошо хоть без пересадок, квартира Букиных была почти на другом конце города. Не смотря на раннее утро, народу в общественном транспорте набилось много, все толкались и нервничали. Да оно в принципе-то, и понятно, ведь этой толчее предшествовала Новогодняя ночь, праздничные гуляния и не отбродившее ещё в головах спиртное. От кого-то слева ужасно несло перегаром. У Букиной закружилась голова, ей стало дурно. Благо, что справой стороны от неё стоял незнакомый парень, и почти всю дорогу аккуратно поддерживал её за талию. Они успели разговориться и познакомиться, дело-то ведь молодое. Назвался он Александром Сергеевичем Пушкиным. Очень обходительный, эрудированный и воспитанный на вид молодой человек, который поведал ей о том, что сам он который год уже работает инженером по технике безопасности на автозаводе, и произвёл в целом положительное впечатление о себе, а  под занавес этой мизансцены  попросил номер телефона Светланы, в чём она ему, конечно же, не стала отказывать т.к., женщиной была свободной. Александр пообещал вечером позвонить, и сошёл за две остановки раньше неё. Когда же сходить пришла очередь Светланы Николаевны, то она с ужасом заметила, что в дамской сумочке не оказалось ни паспорта, ни денег, ни даже проездного билета. Вся в расстроенных чувствах девушка пришла к себе домой.
   
    Василий Витальевич Стромов со своим сыном, были, по всей видимости, самыми благополучными пассажирами этого поезда. Они без происшествий добрались до своей коммуналки, в которой их  правда, никто не ждал. Попугай Анисим, сосед Стромовых, работал вахтёром при гор. Администрации и был в это время на смене. Приехавшие, вытащили из своего почтового ящика уведомление гос. органов, с требованием по прибытии их домой, стать на учёт в з-х дневный срок, зашли в свою комнату и уставшие с дороги, сразу же завалились спать. Ближе к вечеру прилетел со службы Анисим, они привезли ему в подарок галстук-бабочку и целый килограмм миндаля. Чинно все вместе соседи посидели за большим круглым столом, отметили как следует встречу и поделившись последними новостями сели к телевизору смотреть «Новогодний огонёк». По выходе на работу, (после окончания праздников), Стромову В.В. профсоюзная организация предоставила  на двоих бесплатную путёвку в дом отдыха, на Лазурный берег Франции.
    Прежде чем отправиться домой, Иван Никифорович Забегайло, решил немного задержаться в привокзальном буфете. Да сказать по совести он и вообще домой не торопился. Отношения с дочерью и супругой были крайне неважными. Всегда и во всём там рулили они, не считаясь с его мнением и желаниями. Так что Никифорович на старости лет, грешным делом подумывал даже и о разводе, а уж любая командировка на Землю, была для него, как поездка в Сочи. Спустя четыре часа, изрядно выпивший Забегайло, наконец-то доплёлся до калитки родимых хором. Во дворе дома его царило полнейшее запустение. Дорожки, ведущие к туалету и сарайчикам, замело недавней метелью, и определить их местонахождение теперь можно было только по глубоким следам недавно прошедших людей. Ветерок смело хлопал о раму незакреплённым ставнем углового окна жилья, и всё вокруг ему казалось вымершим и покинутым, хоть труба на крыше дымила вовсю. На двери дома висел массивный замок.         
    Из собачей будки напротив, выбрался, лениво потягиваясь и зевая, старый дворовый пёс.
- Здорово, Тузик!- крикнул Иван Никифорович.
- О, хозяин приехал, - удивившись приятно, завилял хвостом, четырёхлапый. - Ну, слава те! хоть одна приятная новость.
- А ты чего грустный такой, а?
- Да, а чего радоваться-то? – протягивая лапу Никифоровичу буркнул кабель. - Позавчера вот в больницу ходил. Так, веришь -  нет, одно расстройство честное слово. Хондрос у меня значит шейный приключился, просквозило значит, говорю доктору-то. А он собака, мне и отвечает: - это у вас возрастное, уважаемый.
- Тьфу, плюнь ты на всё. Чего ты их слушаешь? К ним с соплями пойдёшь, так первый вопрос, - сколько вам лет? А если ответишь 50 к примеру, то непременно ответят, ну, а чего ж вы хотите-то батенька, возраст, пора уже. Да всё кругом сплошное враньё! Что тут у нас, что там, на Земле.
- Хозяин, а ты знаешь новость, ведь друг-то твой, ну, тот алкаш, который, ты ещё говорил, ни одного дня в своей жизни не работал, квартиру выиграл однокомнатную, ага, в «Жилищную лотерею». Билет ему сказывали, на сдачу в магазине давали, а он даже и брать не хотел. Так силком продавщица сельпо, в карман рубахи ему запихала. Тот уж и забыл про него, по-пьяни-то со временем. Жена позже эту рубаху в стиральной машинке прокатила, отжала и уж когда стала гладить, тогда только и заметила. Ну вот, проверили билет, и ура! Фортуна понимаешь.
 - Везёт дуракам, завистливо процедил сквозь зубы, Забегайло. А, да всё равно всё пропьёт, успокоил он себя. - Чего ещё нового у нас?
- Чего чего, ты оттудова я туда, на день Красной Армии повестку прислали. Никак вот пенсии не дождусь, туды яё мать… И знаешь, куда командируют?
-Ну?
- Хо! У попа теперь жить буду, во! С голоду сдохнешь нахрен… А моя, сучка, тут остаётся, представляешь? Ты пригляди тут за ней Никифорович, ладно?
- Везёт тебе на эти дела, – хмыкнул хозяин, – пригляжу, чего уж, свои, как-нибудь сочтёмся.
- Ну да везёт, прошлый раз чукчей катал в упряжке, - обижено проскулил Тузик -  теперь там, всю жизнь на цепи просидишь, тьфу пропасть.
 - Радуйся тому, что ты ещё ни заяц какой-нибудь, или рыбка. Вот кому там плохо-то, их давят машинами, бьют с вертолётов, прошивают электро-удочками. Человек на Земле там злобствует безгранично, придумывает всё более изощрённые орудия убийства, им бедолагам, уже и совсем от него спасения нет. Не расстраивайся! Ну что же можно сделать, если в жизни бывают такие периоды, когда из хорошего, мы имеем, только сны. А чего замок у нас, где жена с дочкой делись?
- На каток пошли, и мою, с собой взяли.
- Линду?
- Она такая же Линда, как я Майкл, – вспылил пёс, - тьфу, дура крашеная!
- Моих, никуда не посылают, не знаешь? – полушёпотом спросил хозяин.
- Глухо, никому не нужны.
- Небось, про меня тут и не вспомнили ни разу?
- Ну что ты. Как говорят в Одессе: - чтоб они тебя так забыли, как они тебя помнят? Всякий день вины твои, про меж собой обмусоливают.
- А разве бывают бабы довольны когда-нибудь, а? Эх, хорошо на Земле на этот счёт, - вздохнул Забегайло, - ни в радость жизнь, взял да и удавился, а здесь, хрен вот тебе, не помрёшь! Напьёшься и то всё соображаешь, мучаешься. Верно люди говорят, от начальства подальше  быть, завсегда спокойней. Ну что ж, раз так,  будем жить дальше, - а что теперь делать? Да, вот что, ты заходи сейчас ко мне, влупим по стопочке пока моих нет, я взял на вокзале.
- Ага, я только курево захвачу, - обрадовался Тузик.
    Но в проёме калитки нежданно-негаданно показался толстый живот жены Никифоровича, и дружеское застолье им пришлось отложить, на неопределённое время.

У. Ёжиков