Глава 7 - Весной на Путорана

И попилили! Под окаянным северным солнцем, что висело на небе, как кругляш из расплавленного серебра! Его нестерпимо блестевшие лучи накаляли всё вокруг, прожигали воздух. Казалось, эфир звенел под лавиной этих огненных стрел. Полярный день, растворяя сумрак зимы, с торжественным гимном поднимался над миром.
На первых километрах радовала укатанная дорога. От аэропорта к озёрам шёл большак, плотно набитый колёсами грузовиков и гусеницами бронетранспортёров. Расставь покрепче ноги, поддерживай равновесие палками, и лыжи сами понесут тебя по нему вперёд. Резвому бегу не помеха даже гром привязанных позади санок.
Мимо то и дело проносились военные – вперёд, к воинской части. При виде очередного транспорта участники как по команде тормозили и начинали просительно махать руками. Из кабин весело скалились молодые солдатские физиономии, но никто не спешил подбросить надрывно передвигавших лыжи туристов. Приказ у них, что-ли, такой – попутчиков не брать?
Не солоно хлебавши и протащились до затона Норилки. Любимое местечко рыбалки, говорят. Зимой оно смотрелось безобидной поляной. Но в пору летних ветров уже не раз брало человеческие жизни.
Дальше, где тракт уходил левее, группа ступила на снег. Впереди лежала белая простыня озера Мелкое. Берега еле виднелись, но посередине хорошо были заметны какие-то вешки.
- Похоже, эти палки натыканы как раз в нужном нам направлении – заявил Сергей, поводив по карте пальцем. Он безоговорочно отвел себе роль штурмана. По его прикидкам, вешки указывали грузовикам кратчайший путь на Ламу. Кому ещё они тут нужны?
По этим ориентирам и пошли. Таймырские ветра сделали своё дело, превратив озёрный снег в атласный наст. Даже бывалый Талич впервые видел такой жёсткий и царапучий покров. Глянув случайно на свои лыжи, он ахнул: снизу деревяшки будто кто-то сточил немилосердной наждачкой.
- Если так пойдёт дальше, через неделю мы останемся без лыж – сердито подумал он. А что поделать? Другого пути не предвиделось.
Благодаря насту, лыжи проваливались неглубоко, и прокладка лыжни шла бодро.
- Ходу, други, ходу! Пока такая пруха, можно дать километров тридцать, – весело подгонял группу Серёга.
Этот километраж к вечеру они сделали. Но какой ценой!
Солнце и впрямь было ослепительным. Света добавляли лучи, отражённые от глянца озера. Танк велел надеть солнцезащитные очки. Тут оказалось, что есть они не у всех. Марик попросту забыл о них, не подумав, в какой район идёт. А Женька не взял «консервы» из принципа, считая, что опытные туристы не нуждаются ни в каких искусственных прибамбасах. Он-де не раз бывал в горах, и даже на тамошних ледниках обходился без всяких очков.
- Чукчи же ходят без стёкол, а чем я хуже? – дурашливо щурил он свои маленькие глубоко посаженные гляделки.
Уж в каких там горах донкихотствовал Шмель, а только через несколько часов глаза у него зачесались. Решив, что засорил их какой-то дрянью, Женька попытался убрать раздражитель платком. Он тёр и тёр зенки, останавливаясь и ломая строй. Зуд не проходил. Потом появилась такая резь, что хлынули слёзы. Они ручьём текли по его длинному горбатому носу, капали на анорак, и уже вся грудь была залита солёными потоками. Чтобы совсем не тормознуться, Шмельков привязал к поясу полотенце и поминутно смахивал набегавшие волны.
Та же петрушка была и с Марком. Полярное солнце жестоко сожгло их глаза. Конечно же, парочка выпала из общего строя. Темп стал падать, и Талич велел встать на тропёжку даже Лене с Ильзой – к крайнему возмущению последней:
- Когда это было, чтобы тётки топтали лыжню?
Лена хотела ответить, что вряд ли кто-то из них видывал и наст такой, и солнце, но благоразумно промолчала, чтобы не раздувать лишнего недовольства.
С полотенцами наперевес горе-участники догнали группу только у добротного балка, носящего имя какого-то неизвестного майора Бабенко. Вагончик на полозьях, годный для перевозки по северным озёрам, подвернулся путешественникам более чем кстати.

***

- Сделай же для них хоть что-нибудь! – Ленка заставляла Ильзу оказать помощь страждущим. Шмель с Мариком стонали на нарах, но никто и не думал утешать этих дурней. Пановская с раздражением шарила в аптечке, где не было и подобия глазной мази.
– Тоже мне медик! Могла бы допереть, что в Заполярье бешеная солнечная радиация!
Последней гневной тирадой Алёна опять разразилась про себя. В конце концов, в том, что группа не готова к ожогам глаз, виновата и она: не объяснила, не предупредила, не проверила! В результате крем от загара взяли, а лекарств для глаз – нет! И непонятно, как выйти из положения. Неужто этим бедолагам весь поход сморкаться в свои полотенца?
Печурка в балке грела хорошо, оставшиеся от прежних хозяев сухие дрова разгорались быстро. Участники отходили от дневного перегруза. Но для костра хороших сушин в округе не нашлось, Белый с Майклом притащили какие-то корявые ветки.
Встав на первое дежурство, Танк недовольно возился с кастрюлями, вода в них никак не закипала. Он ворчал на ребят за никчёмный хворост, хотя понимал: здесь тебе не богатая лесом тайга, а северные угодья, где только такие заморыши и водятся. К тому же - вспомнил он - на высоких широтах тот же недостаток кислорода, что на горной высоте, огонёк занимается плохо.
Крутым, бескомпромиссным и неуживчивым нравом Сергея Талича наградил отец-чалдон. Его предки, донские казаки, переселившиеся в эпоху Ивана Грозного на алтайскую речку Чалая, стали коренными сибиряками, сохранившими, однако, резкие замашки вольных людей. От бати Серёга унаследовал и сбитое коренастое тело с мощными плечами, и звериную выносливость. Туризм оказался более чем по нём. К дальним походам пристрастился ещё в школе, с лёгкой руки Фауста, бывшего тогда у них физруком.
В походах же рано осознал свою мужскую привлекательность и податливость девчонок. Не отличаясь особой красотой, он за счёт яркой харизмы призЫвного самца небрежно тасовал своих окрестных подружек, пока под ним не оказалась Ильза Пановская. Эта зацепила глубоко. Он столкнулся с требовательной доминирующей самкой.
Их отношения были странными. Оба не могли дождаться, когда в общежитии, где жила Ильза, подвернётся удобный момент, чтобы опрокинутся в койку. Но вне секса сосуществовать не получалось. Любовники постоянно ссорились, нередко доходило до оскорблений и разрывов, но спустя время снова сходились. Покувыркавшись несколько дней кряду, опять до чёртиков надоедали друг другу и разбегались.
Сергей пробовал наладить более-менее постоянные отношения с другими девушками, но после неуёмного темперамента Ильзы они казались ему сюсявыми и пресными.
Когда случай свёл с Алёной Соловкиной, он уже учился в институте на инженера-механика. Видимо, и впрямь браки совершаются на небесах: Танк запал на Ленку с первого же знакомства. Она была полной противоположностью не только ему, но и Ильзе. Разительно отличалась от томной черноволосой, узкоплечей и широкобёдрой Пановской - типичной семитской низкожопки – светлой открытостью крепкой русачки. Его волновали её широко поставленные прозрачные глаза, густой сноп пшеничных волос, высокие крутые бёдра и длинные «обалдевающие» ноги. Но главное – характер! Невозмутимость и мягкость манер быстро укрощали его резкие порывы, низкий голос заставлял примолкать крикливый тенорок. Ленка была для Танка каким-то успокоительным снадобьем.
Но он ещё долго метался между ней и прежней подружкой, пока не испробовал Ленку до конца. Тут и понял, что Соловкина забрала его без остатка. В интиме она оказалась той покорной, но и способной ученицей, о которой он давно мечтал. Ильза вела в их тандеме, капризно требуя, чтобы он подчинялся ей, исполнял её прихоти, был её подданным. Своей ненасытностью она порой доводила до полного истощения, почти до импотенции. А Ленка партнёра берегла, с радостью и охотой следовала за его призывами. Когда у них появилось собственное гнёздышко, её целомудренная сексуальность, не менее влекущая, чем порочная чувственность Пановской, раскрылась во всём цвете. Чего ещё было нужно искушённому в амурных делах мужчине?
Постепенно Серёга потерял к Ильзе прежний интерес. Он даже разозлился, когда та, вопреки желанию группы, попала на маршрут. Но скоро злость поутихла: всё же это она обеспечила группу финансово. Идёт, и пусть идёт, лишь бы пёрла. А пёрла жилистая Ильза, как дай Бог каждому!
Но бывшая пассия сумела-таки сфокусировать на себе внимание Танка. Ведь теперь она взахлёб интересовалась не прежним дружком, а новичком Беляевым. У самолюбивого Серёги, помимо его воли, взыграло ретивое…

***

Вермишелевый суп с пеммиканом был, наконец, сварен, кастрюли поданы в постепенно нагревающийся балок. Мишка раздал сухари с салом и полпачки кускового сахара. Первый походный ужин ели вяло. Устали до тошноты, и ещё работал старый подкожный жирок, не давая чересчур разгуляться аппетиту. Макуха с Женькой вовсе ели почти вприглядку, жидкое, не дохлебав, вылили, а сухари с нетронутым салом рассовали по карманам – про запас. Девчонки тоже к салу не притронулись, отдали Танку и Белому. Пройдёт несколько дней, и все будут до крошки уминать положенный паёк. Организм, работающий сверх сил, потребует даже больше калорий, чем предусмотрено их рационом.
Встав поутру на завтрак, Серёга увидел, что весёлый тёплый ветерок, ласкавший днём их запалённые рожи, к ночи нанёс оттепель. Градусник показывал + 8. Чем это чревато, он уже начал догадываться.
Поели, сложились, двинулись, оставив в качестве компенсации за дрова шматок сала. А через 150 метров встали. Мало того, что солнце шпарило ещё злее вчерашнего - под ногами зачавкала талая масса. Она взбитым кляром облепляла лыжи, заставляя без конца счищать это безобразие. Подлип был фантастический.
- Может, мазь наложим? – вспомнила Лена про средство от подлипа.
- Нечего время терять, и так пройдём, – ни с того, ни с сего впал в жадность Танк. Он пребывал в плохом расположении духа. Балбесы, а он первый! Вместо того, чтобы на Вальке трясти сухари, лучше бы узнали у летунов прогноз! Иди теперь и радуйся по раскисшему насту!
Без конца останавливаясь, всё же проковыляли по мерзкой слякоти ещё несколько километров. Сначала буксовали по жидкому снегу, но скоро в колее стала проступать вода. Намокли бахилы и шекельтоны. Как их теперь сушить на местном хилом топливе?
Танк, наконец, внял поднявшемуся ропоту и велел Шмелькову доставать мазь. Поздно, против набухшего месива смазка от плюсовых температур не работала. Видимо, даже в снегу было теплее того, на что рассчитан парафин. Идти стало вовсе невмоготу.
Лена скомандовала «стоп». Пробег, сделанный без обеда (как в таком болоте обедать-то?) составил восемнадцать километров вместо расчётных тридцати.
- Привал. Ставим палатку и ждём заката.
- С чего вдруг так? – ехидно поинтересовался Серёга. – Девочка устала?
Группа застыла, ожидая, чем кончится перепалка. Но Лена спокойно осадила готового к скандалу Талича:
- Не ёрничай, дорогой. Пойдем, как только подморозит. Скорее всего, ночью. Солнце опустится, и станет холоднее.
В это время ночь на северах – понятие условное. Светило уже не заходит за горизонт, только к вечеру зависает над ним огромным красным диском. Окончательно закрепится на небе только через месяц, когда наступит полярный день. А пока…
- А пока отдыхать и сушиться. Кто может спать – спите, лишним не будет.
Но чёртово солнце доставало и ночью. Оно пробивалось через тонкий капрон, и внутри появлялся парниковый эффект. Одно хорошо: становилось тепло, как у печки. Бахилы просохли мигом, из войлочных шеков влага тоже испарялась быстро. В ожидании подходящего для выхода момента группа задремала.
На закате и вправду похолодало, снег не таял, с трудом, но можно было идти. Танк, не дожидаясь Ленкиных распоряжений, в 9 часов поднял народ и выпнул на лыжню. Но нужного темпа так и не добился, расслабленные полуднёвкой ребята шли вяло, давая не больше полутора-двух километров в час.
А вскоре и вовсе шедший первым бычок Талич вдруг начал крениться на бок и рухнул лицом в снег, припечатанный сверху двухпудовым мешком.
- Акклиматизации – не то успокоил, не то напугал Майкл, поднимая и усаживая Серёгу на рюкзак, Тот ошалело оглядывался вокруг, не понимая, куда только что провалился. - В горах это называется горняшкой. Такое случается даже с тренированными амбалами. В высоких широтах тоже сплошная гипоксия – заявил он с апломбом бывалого.
Похоже, опять пришли?
Но Танк об отдыхе и слышать не хотел. Попросил только, чтобы Дёмкин и Беляев ненадолго перекинули к себе в санки часть его груза, взял у Ильзы таблетку аспирина, и оловянным солдатиком встал в строй. Идём, пока идётся. Отлежимся днём.
Но до утра Серёга не дотянул. Через полчаса у него хлынула носом кровь, и он снова вырубился. Пощупав потный лоб, Лена поняла, что у мужа высоченная температура. Тут хочешь-не хочешь, а вставай на прикол.