13 откровений подражателя

Авторское предисловие:

Приветствую, мой дорогой Читатель. В качестве ответа на возникший в голове вопрос сразу хочу заявить, что абсолютно любой достоин заглавной буквы в своём призвании, ведь каждый человек истинно гениален в присущей ему роли. Только за искренность и порой незаметную любовь к своим амплуа мы заслуживаем прописную букву. Даже чтение и сочинительство требует усердия и искусности, поэтому занимающийся ими по праву может присваивать себе в воплощаемый статус заглавную букву.

В произведениях я стараюсь соблюдать негласный свод правил, благодаря которому мои литературные труды можно определить и угадать по стилю, хотя темы повествования постоянно меняются, прыгая от идеи к идее: от науки к художественности, от мемуаров к сказкам, от лёгкого и прекрасного к тёмному и тяжёлому. Среди всего этого многообразия существует у меня работа, а ныне уже и дилогия, выбивающаяся из общего букета произведений не только благодаря стилю, но и благодаря концепции.

Произведение «13 откровений смертника», о котором я говорю, изначально задумывалось как вымышленное чтиво для собственной разгрузки и обретения навыка в работе с художественной литературой путём изучения и применения на практике соответствующих жанровых приёмов. Первая часть «Откровений» была написана задолго до своей публикации, однако долго ждала своего часа из-за сомнений автора в праведности рождённого текста. Спустя длительное время я всё-таки вернулся к нему, чтобы проработать детали, изменить причинно-следственные связи и убрать наиболее жестокие отрывки, казавшиеся мне излишними даже для запрещённой литературы. Финальным шагом оказались размышления о жанровой принадлежности получившегося творения, вследствие чего произведение окончательно ушло в нишу криминальной псевдодокументалистики. Появившись на свет уже в допустимом и корректном виде, работа выглядела завершённой и продолжения не подразумевала.

Автор всегда возвращается к своей музе, с которой ему было легко. «13 откровений смертника» — одно из моих самых простых произведений по задумке, порыву, времени его написания. Оно определённо меня не отпускало и подталкивало ко второй части, заставляя рисовать в голове уже не город действия, а целую вселенную. Из-за завершённости предыдущей работы передо мной предстала сложная задача выстроить по кирпичику вполне правдоподобные и вытекающие из предыдущей части новые 13 глав. В «свежеиспечённой» попытке я изменил подход, не щадя ни себя, ни читателя, ни героя, ни его будущих жертв. Если эссенция сюжета первой части ломала нам голову разбросанными во времени событиями, то теперь у нас тринадцать последовательных историй, порой откровенно грязных, жестоких и беспощадных. Однако и такой подход не отменяет новоявленных загадок и секретов — на то перед нами и вторая часть. Тайны остаются даже без перемалывания фабулы, медленно притягивая нас ниточкой к предыдущему произведению и делая ему шокирующий реверанс. Отличия от прошлой работы, я считаю, в глубоких размышлениях, втиснутых в поток откровенной жестокости, что делает обе части непохожими в однородной канве криминала. Главные герои при сравнении кажутся идентичными, однако разделяет их всё же многообразие личностных качеств и собственных мотивов.

Ради чего заниматься литературным трудом, идущим вразрез с другими собственными работами? Дело в том, что именно благодаря этой дилогии я ощущаю себя отнюдь не писателем, а актёром, исполняющим роль помешанного и радикального убийцы, в свободное время хвастающимся кровавыми успехами на листе бумаги. Возможно, что таким образом я снимаю с себя ответственность: за стиль изложения, за объём работы, за ошибки в тексте. В любой момент я могу всё свалить на героя, потому что описанные события — во всех смыслах его рук дело, я же лишь правдоподобно отыгрываю роль. Получается, автор является создателем произведения и в то же время безмолвным исполнителем заготовленного образа. Единственное, что писатель был вынужден ассигновать от себя — добавляющие произведению нелишней патетики названия глав, которые герой «Откровений» никогда бы не смог даровать наичистейшим листам бумаги со своей стороны.

Увлекательного чтения, мой дорогой Друг!

Страница 1 — «Череп»

Сколько же видов беззакония мы знаем? Намеренный беспредел или своеволие с закрытыми глазами... Сегодня, например, видел в автобусе карманника, неощутимо вытащившего у зеваки мелочь. Беззаконие вора было активным, моё же — пассивным, ведь я вглядывался в неправомерное зрелище, после чего пошёл дальше по своим делам. Я слепой соучастник из-за собственного равнодушия. По правде говоря, живая тварь способна на решительные действия только под гнётом смерти, в ином случае благосклонность судьбы пройдёт мимо, если внутренний стержень не сформировался. Постепенно вся окружающая серость налипает и человек становится эталонным бойцом негласных бытовых правил — живи спокойно, а ближнему не мешай. Не мешай в горести и в радости. Позволь себе наблюдать и быть подобным массе из вредности. После обработки закулисными нормами отключаются сомнения, о чём говорят действия, происходящие исключительно на инстинктах и некой наблюдательной инерции. Заложник убеждений и ритма жизни не в состоянии спасти заложника физического. Я мог, безусловно, предупредить Харви о скором задержании, потому что товарищ уже не видел конца и края своим играм с наркотиками, но какие перспективы поджидали бы наглеца при данных обстоятельствах? Продавал бы дальше, заколачивая гроши на пиццу в своей захудалой комнатке без возможности что-либо изменить. А теперь в ближайшие годы его жизнь в тюрьме перестроится: обдумывание, чтение, занятия спортом. Беззаконие везде, даже неосознанное. Оно — устоявшийся бич тёмного времени.

До сих пор всё покупается и продаётся. Нынче нужную могилу отыскать дело пяти минут. Проблема лишь в том, что человеку ординарного склада ума в голову не придёт искать захоронения бесславно ушедших преступников. Да, я обнаружил притоптавшуюся песочную горку с номером 2809 на возвышающейся табличке, под которой лежит устрашавший 14 лет назад население нашего городка каратель. Спустя время общество продолжает порицать подобных личностей, что уж тут говорить про комплименты. Даже хранители правопорядка, предоставившие мне координаты безымянного места, хоть и продали честь за бумажку, но истинно проклинали объект моей будущей раскопки. Хотят они того или нет, но у зла всегда были, есть и будут последователи. Я не отношусь к фанатам описываемых в его страницах методов воздействия на людей, но в этой модели поведения точно присутствует изюминка. Становясь идеальным, не забывай следующим шагом менять мир на свой вкус и усмотрение. Я считаю, что достиг предела совершенства и заслужил право преображать людей вместе обстоятельствами. Безымянная могила маньяка — исключительно начало, доказывающее мои большие возможности.

Почему вся охрана концентрируется на территориях тюрем, а местам погребения преступников должного внимания не уделяется? Старательному умельцу ничего не стоит узнать о массовом захоронении никчёмных садистов. Раз даёте возможность беспрепятственно заглянуть — имею право. Вряд ли почивший 2809 того желал, но его череп был отсечён кухонным тесаком, чтобы превратиться в вычищенный и отполированный амулет всесилия. Отныне будем обмениваться взглядами в моём домашнем кабинете и временами судить друг друга за свершения.

Я в самом деле раскопал могилу известного убийцы и присвоил себе череп покойного. Торжественный момент, когда стоишь на мёртвых отродьях с лопатой и подобием топорика, сравним по волнительным ощущениям с первым поцелуем: отсутствие сопротивления, прилив эйфории в голове, прикосновение к чуждому и неизвестному. Подумать только, целая история будет храниться у меня под боком! Забрать одну из основополагающих частей прошлого в миг расхищения показалось слишком простым занятием, алчность возжелала добавить к черепу аксессуар — правый мизинец, который казался красивым украшением для повседневной жизни, висящим на заказанной через 5 часов цепочке идеально будет дополнять мой образ под слегка расстёгнутой рубашкой. В поверьях некоторых племён зарезанный в бою враг отдаёт убийце ещё и душу, чтобы служить ему в загробном царстве. Я не планирую создавать штат рабов, но чувствую в черепе силу волевого человека, и потому хочу ей пользоваться. Она проникает в мою ладонь при каждом прикосновении. В традиционном понимании сегодняшнее присвоение — не трофей, потому что битвы не произошло. Однако же судьба благоволит тем, кто смог провернуть всё чисто и незаметно. Не к рассвету будет сказано, но я под счастливой звездой, и обстоятельства начнут мне улыбаться чаще, чем этой костлявой макушке, по которой я сейчас хлопаю рукой.

Даю слово, что моя история, окончание которой знать не дано, тоже будет содержать 13 страниц. Я художник, рисующий поступками картину на ходу. Посему считаю, что первой главе авантюры следует уделить более пристальное внимание для раскрытия в будущем известного персонажа. Разрешите представиться — Маркус. В 29 лет я уже являюсь одним из важнейших журналистов криминальной «Dark Times» и там же пишу свою колонку. От жены по имени Кейт я получаю мало удовольствия в жизни и по указанной причине ищу различные способы украсить бренное существование — брак и достойная работа не гарантии счастья. Утратив вкус радости, я надеюсь на обретение неизведанных эмоций. Возможно, посещение долины безымянных покойников уже является первым звеном удивительной цепочки событий. Моё положение облегчает отсутствие детей — нет привязанности и обязательств. И не сказать, что я очень сильно люблю Кейт.

Задуманная кампания не направлена на смену режима или против главенствующих структур, поэтому я сразу заявляю о своей аполитичности. От сообщников также отрекаюсь, потому что всегда предпочитаю действовать в одиночку. Я не собираюсь использовать свою редакцию в качестве рупора для промывания мозгов и козырять молодёжными словечками, модными сейчас у дешёвых блогеров. Буду верить, что и крыша моя выдержит натиск намечающихся приключений. Не хочу стать классическим преступником с атрофированным мозгом, для которого физическая сила и издевательство превыше всего. Я умнее, хоть вышеуказанный проект очищения мира и выглядят как душевнобольная фантазия. Однако ведь при условии наличия у вершителя возможности не отдавать себе отчёт в поступках такое живое оружие становится выгодным даже для государства, скажем, в целях борьбы на внутренней территории. Надеюсь, моя мысль прозрачна, так как не хочется осознавать себя виртуозным манипулятором из-за размытых формулировок.

Многим людям свойственно бояться неисчерпаемых реалий: массовых убийств студентов, расчленения детей, подпольной порнографии на фоне грязи. Всё это понижает аппетит к жизни, рисуя её черными красками в юных глазах. Некоторые вещи существуют исключительно для фильмов самого шлакового помола. Со временем дети понимают, что по улицам не летают супергерои, совершающие подвиги на фоне американского флага. Жизнь — оболочка для людей старше 25 лет: ядерные бомбы, битвы племён, поклонения банкнотам, кризисы и гибридные войны. Действительность никогда не расслабляет и по факту не несёт смысловой нагрузки, а реалии не разочаровывают — они просто не оправдывают ожиданий. Приятное послевкусие подступает только со второго раза, которого нам, что самое забавное, не дают. Отыграть партию на глазах у случайного зрителя — не лишать же себя блюда под названием существование. Какие-то философы перед собственной кончиной присваивают жизни звание нужной и культовой. Они правы? А кому оценивать и судить действия смертных на твёрдой почве? И кто посмеет взять в руки топор, чтобы стать палачом? Сколько же видов беззакония мы знаем? Сон ради смерти и смерть ради сна — пустой итог или итоговая пустота?

Страница 2 — «Жрица»

Как же молниеносен прогресс! Ещё ребёнком я бродил по «Мотыльку», оставившему только самые приятные воспоминания в недрах моей памяти. Мы с друзьями пользовались всеми дарами излюбленного места: дрались, курили сигареты и даже оставались на ночь, делясь свежими новостями страшного сквера. Однако слава «Мотылька» бежит впереди него безосновательно — лично я проблем за 29 лет своей жизни там не находил. Да, жутковатый край, но если бродить одному в тёмное время суток, то не только скверы будут казаться зловещими. Воображение и внушаемость человека играют не последнюю роль в замыленных слухах и легендах. Увидел бутылочку разбитую, и уже в голове режиссируется кровавый триллер. Но сквер безучастен, потому что только человеку присуще везде лезть, вмешиваться, менять, совершенствовать и пожинать плоды собственных затей. Каждые пять лет напрасные перестройки: брусчаткой обкладывают, новыми деревьями засаживают, пушистых жителей отлавливают. Зачем, в частности, убрали столетнюю пихту и на её месте растянули эстетичный заборчик? Эта красотка была местной достопримечательностью. Я помню, как вырезал на ней ножом сердце, пытаясь увековечить отношения с первой любовью, но результат из-за детских ручек получился аляповатым. Шишками этой несчастной пихты мы кидались в птиц, прилетавших к ближайшему пруду, хотя порой и прохожим доставалось. Дерево однозначно обладало могущественными знаниями и силой, поэтому могло поведать немало интересного, если бы осталось дальше расти на своём законном месте. Изверги убивают свидетелей счастливой жизни и творят беспредел...

Неизменным визитными карточками «Мотылька» остались проститутки, заполняющие сквер по ночам, чтобы кокетливо заигрывать с любым уродом ради мятой бумажки. Одну из этих низших существ, величавшей себя Мелиссой, я и подобрал, хотя по большому счёту она бойко напросилась — я же женатый неудачник, который спит и видит дешёвое потасканное тело. Цена Мелиссы не более сотни баксов, но шлюха захотела двести — снова согласился. Мы даже не стали отъезжать далеко от сквера, уединившись в тенистой местности под накренившимся дубом, метрах в ста от места встречи. Я посчитал подобный расклад идеальным, хотя каждые пять минут здесь всё равно курсируют чужие глаза — ночная работа кипит постоянно. Нас обоих даже не смущало кольцо, которое я соизволил оставить на пальце, проявляя элементы внимания. Расстегнув ширинку хрупкими ручками, Мелисса начала обсасывать мой половой член прямо на переднем сидении, пока в скоплении суетливых звуков я незаметно блокировал двери машины. Стоит отдать проститутке должное, работу она выполняла первоклассно, но платить в мои планы на вечер не входило. Дело вовсе не в деньгах или меркантильности — я пришёл сделать мир чуточку чище.

Как только рот Мелиссы перестал касаться моего полового органа, вокруг её шеи образовался ремень безопасности, заставший девочку врасплох. Выпрямиться шлюха уже не могла, — я аккуратно и молчаливо душил жрицу. Пытаясь что-то сообразить в экстренной ситуации и проявляя панические эмоции жертвы со спермой на лице, девочка выглядела очень сексуально. Она страстно шевелила влажными губами, в то время как тонкие ручки отчаянно хваталась за ремень в надежде его ослабить. Хватку с любопытством наблюдающего за всем из первого ряда вершителя ей ослабить было не дано, ведь мужская сила априори эффективнее женской. В какой-то момент лицо Мелиссы изменилось в цвете, хотя проститутка ещё вполне живо и судорожно действовала руками: то схватится за мои пальцы, то проткнёт ногтями водительское сидение, то попробует всунуть ладони между шеей и ремнём, чтобы глотнуть воздуха. Даже когда дешёвка перестала шевелиться, я для надёжности ещё четыре минуты сжимал ремень на стройной шее, прислонив бездыханную голову к моей паховой области. И снова работа выполнена образцово, но что самое важное — без единого следа на моём теле.

Пока Мелисса ещё имела человеческий запах, я старался нанюхаться её роскошным телом, впитывая носом посмертный трепет развратной души. Ощущение, что разрешается трогать мягкую плоть везде без согласия её обладателя, возбуждает чрезмерно. Я игрался с женской грудью, щупая, трогая и облизывая её. Я целовал мёртвую проститутку в самых красивых и пластичных позах. Я засовывал пальцы в её нижние проёмы, чтобы насладиться ароматом покойной Мелиссы. Не забыл я и про принцип убитых воинов, согласно которому должен брать у своих жертв вещь ради ощущения собственного могущества. Девочка имела лёгкий браслет с сердечком на цепи, который отныне станет напоминанием о рабыне, ждущей меня у небесных врат. Нанюхавшись благоухающими подмышками, я в последний раз позабавился с мягкой грудью и решил бросить игрушку. Довольный каратель убедился, что вокруг никого нет, после чего быстро вышел из машины, достал Мелиссу за руку, перекинул её через плечо и дотащил до ближайшего тучного дерева, к которому и положил грешницу спиной. На траве неподалёку валялась стеклянная бутылка пива, оказавшаяся через мгновение в правой руке у «уснувшей». Алкогольную ёмкость, само собой, я педантично нёс к телу на палке, чтобы не оставлять лишних отпечатков. Пламенно поцеловав Мелиссу в губы, я уехал домой ещё до полуночи. Кейт вновь ничего не спросила, привыкнув к моим поздним возвращениям.

Страница 3 — «Дебютное правосудие»

Дело об убийстве в сквере продвигается замечательно — бутылку взяли на экспертизу и все найденные на ней отпечатки вместе с жидкостями будут пробиваться по базе данных. Видимо, местного любителя пенного признают собутыльником и обвинят в произошедшем преступлении. Браслет, кстати, в данный момент находится на краю стола, за которым я старательно ведаю тайную жизнь. Впереди ещё 11 страниц, поэтому одну из них я вполне могу потратить на значимую для меня историю, по важности превосходящую интерес к судьбам проституток и алкоголиков.

В школьные годы у меня существовали разногласия с группой одноклассников: Тимом, Джейком и Сидом. Этим отношениям я дал самую мягкую характеристику, потому что на деле хулиганы меня просто задирали и оскорбляли, будучи игроками здешней футбольной команды. Ситуация стара как мир — две шестёрки и непримиримый король, без которого трио не сможет просуществовать и дня. Жертвой задиристого поведения был не только я, однако никто из класса не решался отвечать на уничижительные нападки. Порой не хотелось и школу посещать, в моём случае из-за главаря — Тима. Мысли о массовом отстреле, полагаю, посещали каждого второго в нашем классе, но я же ещё в здравом уме, чтобы осознать дальнейшую перспективу необдуманного поступка. С моей стороны имели место робкие защитные потуги, но против здоровых кабанов не попрёшь — оберёшься больших бед, к тому же я был физически слабее каждого из них. Однажды мы все услышали счастливую новость — в связи со спортивным успехами вожака дикой стаи переводят в другую школу. Тим ушёл, но проблемы, как выяснилось позже, сохранились.

Хулиганов осталось двое, однако они не рассыпались, а сплотились, что меня сильно удивило. На первые роли вышел некогда тихоня Джейк, прокачавший лидерские качества и набравший в массе. Он стал главным заводилой, настраивающим против застенчивых школьников целые группы. В ситуации, которая долгое время преследовала меня, оказалась парочка влюблённых из нашего же класса. Под одобрительное молчание толпы Джейк спокойно шлёпал девочку по ягодицам в присутствии её дружка, а самого ухажёра одаривал смачными плевками и кучерявыми пинками. Самомнение хулигана росло, и со временем он вступил в конфликт с оставшимся членом банды — Сидом, которому детский сад Джейка ввиду взросления уже был не с руки. Остальные всегда находились в роли безмолвных манекенов, наблюдающих с осторожностью за увлекательной ситуацией. Поворотный момент наступил весенним тёплым днём на футбольной тренировке, когда Сид и Джейк сцепились прямо на поле и что-то высказали друг другу в окружении разнимающего задир коллектива. Больше они не общались, но до поры до времени. Для самого вменяемого из распавшегося дуэта собственные показатели, достижения, хорошие рекомендации и успешное будущее вышли на первый план, что здорово выводило из себя инфантильного быка.

Можно бесконечно долго меняться и отрекаться от деяний, но благочестивый свет на чаше правосудия не перевесит сумрак из прошлого. Первым искупил грехи Сид, которого через полтора месяца после стычки на футбольном поле по пьяни избил Джейк. В школе ходили разговоры, что забияка хотел вернуть нашего нравственного героя в маргинальный образ жизни, но тот апрельским вечером отказался от предложения выпить в компании сомнительных спортсменов. Полагаю, что дело было не в напитках, а в презрении к заглянувшему «приятелю», результатом чего стала поза калачика на крыльце родительского дома. Через неделю после избиения класс снова увидел праведного Сида, предпочитавшего отныне игнорировать слетающего с катушек дебошира. Джейк почтил бывшего товарища ответным обезличиванием.

Взрослые так не соизволили вмешаться в напряжённую ситуацию, пустив обструкцию на самотёк. А у Джейка тем временем наступил период полового созревания, в ходе которого он ухаживал за девушками. На самом же деле он брал всё, что плохо лежало, подкрепляя завоевание физической силой в случае отказа. Деструктивное поведение продолжилось, просто теперь оно направлялось против ровесниц. Одноклассницам было легче отдаться Джейку, чем портить себе настроение и иметь проблемы с заносчивым дураком. Вся школа теряла веру в справедливость, пока не наступил выпускной вечер, на который заглянул герой публики и по совместительству человек, потративший здесь лучшие учебные годы — Тим. Подающий надежды спортсмен заступился за парочку из третьего абзаца, которую Джейк донимал ради баловства. Увидев неравнодушие друга к занятой девушке, Тим посоветовал бывшей шестёрке обзавестись постоянной партнёршей, потому что «возраст скоро обяжет жениться». Джейк начал наезжать на расслабленного и улыбчивого гостя вечера, потому что насмешливые рекомендации по душе ему не пришлись. На глазах всех школьников, родителей и учителей перепалка быстро переросла в разборку, походившую на зрелищный бой профессиональных боксёров. На мой взгляд, победу в разрушительной схватке одержал Тим, хотя реальность могла ввести в заблуждение — оба буйвола после пяти минут драки уже были не в состоянии подняться с колен, находясь в двух метрах друг от друга. Я решил поймать драгоценный момент, а вместе со мной его начал хватать и ухажёр оскорблённой Джейком девушки — Адам. Он подбежал к обидчику и, достав из памяти все накопленные оскорбления, с размаху начал прикладываться ногами к голове вымотанного хулигана, словно показывая технику удара по футбольному мячу. В этот момент я обрабатывал Тима, проявляя гуманность на фоне Адама — бил ногами исключительно по рёбрам. Когда нас со вторым бьющим оттаскивали от избитых парней, я увидел кровавое лицо Джейка, выплёвывающее сгустки бордовой жидкости. Мы с Адамом получили сатисфакцию, а Тим с дружком — всеобщее прощение.

Действующие лица описанной истории в данный момент вспоминать события того выпускного вечера не желают. Сид ушёл в строительную сферу, где и продолжает до сих пор делать успехи на хорошем посту. Джейк после выписки из больницы так и не смог устроиться в жизни, перебиваясь мелкими заработками. Тим женился и примкнул к семейному бизнесу своей избранницы, быстро забыв об инциденте на выпускном. Уехавший жить в другую страну Адам незадолго до покупки авиабилета расстался со своей школьной любовью, которую так отчаянно защищал. Впрочем, одинокой побыть бедняжке не удалось — вскоре эта девушка вышла за меня замуж. Да, её звали Кейт...

Страница 4 — «Сон»

По подозрению в убийстве Мелиссы уже задержали несчастного бродягу, но меня это дело с некоторых пор мало волнует. Я бы и рад выкинуть мёртвую проститутку из головы, но её грешная душа не может отпустить хозяина. Жрица часто наведывается ко мне во снах, последний из которых выдался во всех смыслах жарким. Загадочность ночных сюжетов заставляет задуматься, однако на этом всё — страха я не испытываю.

Из последнего сновидения я запомнил автобусное путешествие в окружении скелетов. Вся представленная компания ещё держит на своих костях мясо, но умерли они явно не вчера, возможно, даже и не месяц назад. Я бы вообще не говорил об их смерти, потому что поведением и движениями они походили на обычных людей. Удивительно, что в человеческом обличии мне совершенно комфортно среди живых скелетов, не выделяющих каким-либо образом чужака в автобусе. Каждый пассажир спокоен и занят рутинными делами: чтением, сном, разглядыванием придорожных пейзажей. Мне, как сидящему между двумя костлявыми товарищами в самом конце общественного транспорта и видящему перед собой только автобусный проход, сложно разглядеть детали окружающей обстановки, но антураж засушливой местности, где у жителей на головах отдыхают соломенные шляпки, отчётливо присутствует в моём сознании. Билет на автобус желтеет и стареет прямо на глазах — ещё чуть-чуть и он сгорит. А почему я не поехал на поезде, из окна которого могу высунуть руки навстречу освежающему потоку ветра и свободным просторам? И виды были бы красивее, потому что железнодорожные пути строят вдали от живых кварталов — маршрут пролегает исключительно мимо безмерных полей, диких водоёмов и старинных построек. Наш же старый автобус, в котором стойкие пассажиры находятся чуть ли не месяцами, извергает только отвратительный механический шум. Блага здесь значения не имеют — я беззащитен, беден и прозрачен.

Где ближайшая остановка и когда мне выходить? Если я привлеку внимание такими вопросами, на меня косо уставится весь салон. В правом ряду сидела женщина, из черепа которой торчали длинные седые волосы, а в руках её спокойно нежился новорождённый скелетик. Он вёл себя прилежно и пытался неокрепшими конечностями обнимать маму. Дуэт большого и миниатюрного скелетов не привлёк бы моего взора, если бы не отсутствие кожи у семьи. Когда я решил всмотреться в ближайшее окно, со стороны водителя по проходу полетели чёрные мотыльки, формирующие в сумме миниатюрный смерч. Вихрь надвигался на меня по прямой и поднимал в воздух всё, что оказывалось в зоне его досягаемости. Я закрыл глаза и инстинктивно выставил перед собой руки, после чего завертелся в чёрном потоке вместе с оторванными костяшками ставших родными пассажиров. Внутри смерча не видно ничего, гремят лишь кости с вяленым человеческим мясом, стукаясь друг о друга. Время и мир останавливается — перестаёт работать всё. Знания не имеют силы — пустота заполняет пространство. Чувствую себя марионеткой в потоке — я с лёгкостью готов на всё!

Похоже, кульминационная точка: тлеющая преисподняя, где красное небо сливается с выжженной землёй, на которую я хотя бы уже твёрдо могу опереть ноги. Выжить в таких условиях возможным не представляется, потому что флора и фауна уничтожены раскалённым климатом, лишь шесть сгнивших и трухлявых деревьев в моём поле зрения. Страх всё ещё дремлет внутри меня, но ступор фундаментальный — нет плана дальнейших действий. Внезапно земля начинает содрогаться и заполняться многочисленными трещинами. Потеряв равновесие, я падаю на пятую точку и пачкаюсь в золе, касаясь ладонями смердящей земли. Из всех образующихся от разломов шрамов показываются костлявые руки, а сами рытвины растут в геометрической прогрессии. С низов на поверхность выбираются скелеты, поднимаясь с четверенек на ноги после зверского пробуждения. Головокружительное зрелище захватывает дух, но тотчас мои глаза заполняются кровью и начинают растворяться. Они ручьями текут вниз по лицу, цепляясь редкими каплями за кожу рук. Теперь я слепой человек перед толпой озлобленных скелетов.

Страсти накаляются сверху возникшим визгом чертей. Я пытаюсь убежать, но без глаз сия затея бессмысленна, что подтверждается падением на пепельную землю после столкновения со случайным объектом. Назревает бойня с окружающими меня скелетами, которых около тысячи. Сначала я отмахиваюсь, а потом и отбиваюсь, не щадя собственные силы. Любой из наступающих рассыпается от одного удара, и потому их тактика брать числом. В итоге уставшего пленника за четыре конечности, на каждую из которых приходится по паре скелетов, растягивают и поднимают к едкому и жгучему солнцу. Костлявые воины подо мной ликуют, однако главное событие за моей спиной — появление проститутки Мелиссы, признающейся слепому вершителю в любви. Она говорит, что ждала меня. И вот я снова обездвиженная игрушка, готовая ко всему. Стоящая под моим затылком жрица полосует кожу на шее чем-то острым, проливая человеческую кровь. Мелисса упорно режет голову заложника, пока та не отрывается от остального тела. После этого трутни отпускают мою угомонившуюся плоть. Однако я продолжаю чувствовать голову в руках Мелиссы. Арсенал дозволенных действий стал максимально ограниченным — только дышать. Поцеловав меня в левую щёку, проститутка берёт свой «шар для боулинга» за пустые глазницы и уносит в неизвестном направлении. Гремящих костей я уже не слышу — значит, мы с Мелиссой один на один. Роли меняются: жрица превращается во властную королеву, а каратель становится готовым на всё пажом. Госпожа аккуратно кладёт меня в сосуд с разъедающей жидкостью, а потом я просыпаюсь — рядом Кейт...

Страница 5 — «Латиноамериканцы»

Один из идейных каркасов Бадди — дискриминация, основанная на эгоцентризме или превосходстве врождённых качеств и признаков. Иначе как объяснить желание одновременно издеваться над гомосексуалами и женщинами, над чёрными и белыми? Перед рождественскими приготовлениями я подолгу общался с земляком в кабинете и не мог вытащить из него достойного ответа, вглядываясь в неразговорчивый костлявый лоб. Если чужие мысли не поддаются раскрытию, то эти мысли нужно пропускать через себя, погружаясь в условия и обстоятельства испытуемого. Хрупкая девочка показателем не является, потому что самоуважение возможно поднять только высшей половой жертвой. А чтобы соединить приятное с полезным, я решил заняться неопрятными латиноамериканцами, которые без особой грусти переносят половые инфекции и не знают о существовании презервативов, раз заводят по пять детей на семью. Высшие посты грязным собакам не занимать, поэтому я всё чаще вижу их в качестве рабочей силы, спортсменов или продавцов наркотиков.

Я же описанный сброд недолюбливаю из-за паба напротив моего дома, где испаноговорящие скоты собираются посмотреть футбол после рабочего дня, гулко пошуметь и пообсуждать с пивом в руке достижения тамошних боксёров. За всю жизнь в этом заведении мне довелось присутствовать дважды: первый раз пришёлся на открытие бара, а заключительный оказался случайностью благодаря хорошей работе моего мочевого пузыря. И неизменно я видел лишь рассадник весёлых татуированных муравьёв, чью численность давно пора проредить, сделав воздух в районе чище. За последний год стали нередки случаи, когда ради забавы латиноамериканцы выходят за пределы вонючего паба, чтобы у всех на глазах устроить эффектную драку, после которой уже можно обняться и разойтись. Скопление указанных причин вынудило меня замахнуться на двух особей мужского пола — эти воины будут ценными и преданными слугами наверху.

Знаменитые по меркам грязи постояльцы заведения — Уго и Эктор, наведывающиеся в бар по 3-4 раза в неделю и уходящие оттуда одними из последних, когда все стулья уже перевёрнуто лежат на стойках, а посетители отрезвляются дома. Уго с меня ростом, спортивного телосложения, постоянно выпячивающий всем на обозрение чёрную растительность, отвратительно сочетающуюся с его борцовками и гавайскими рубашками. Эктор — парень коренастый, бритый почти налысо, с широкой грудиной, но ростом мне по шею. Когда на ночь я читал статью очередного коллеги по «Dark Times», эта парочка частенько светилась перед моими глазами, благо окна выходят на этот вшивый паб через дорогу. Мне нужен был спусковой крючок, чтобы заняться ими, и я его получил вчера, увидев лицо Уго, которое я на дух не переношу из-за нарочитой неухоженности. Слегка пьяные друзья как раз стояли у входа после закрытия, беседуя и закуривая под душевный разговор. Я же «неожиданно» решил вынести мусор, отлично прикрывающий мои намерения в тёмное время суток, надев широкую кожаную куртку и засунув в её левый рукав лом, ещё и спешно добавив для конспирации первую попавшуюся кепку кремового цвета. Ступив на уличный асфальт, я застал уже спины латиноамериканцев, направлявшихся в тёмные дворы, где людей ночью почти не бывает. Когда Эктор и Уго заворачивали за угол местной библиотеки, обсуждая совместный поход семьями на бейсбол, я был уже в 7-10 шагах от них. Мешок с мусором упал на землю в метре от спины коренастого, который волей случая стал первой жертвой моего оружия. Достав правой рукой из рукава лом, я ударил Эктору по шее со всей силы, словно принимаю участие в турнире по гольфу. Точная атака заставила его вермишелевыми ножками пропетлять три метра влево и упасть замертво рядом с бордюром.

Уго на инстинктах сначала попёр в мою сторону, но взор на лом чуть-чуть отрезвил его, заставив бежать к оживлённым кварталам с фонарями. От меня требовалось в своём районе свидетелей не оставлять, поэтому я тоже из страха начал выжимать ногами все имеющиеся мощности. Сократить дистанцию не удавалось полминуты, по причине чего я решил просто кинуть в Уго лом. Инструмент стукнул латиноамериканца в область копчика, и тот вскрикнул под звенящий звук падающего на асфальт орудия. Продолжить бег упавший на колени парень не мог, а острая боль заставляла его держать руки в районе спины. Воспользовавшись моментом, я подбежал и махнул ногой по лицу Уго, отобрав последние шансы на спасение. Повторно подошёл к лежачей мрази я уже с ломом, из-за адреналина пропуская мимо ушей его плаксивую речь. Сняв через сопливую рожу золотую цепь, я вознёс орудие к звёздному небу и треснул инструментом прямо в голову. Тишины на улице больше не было, потому что пятисекундный хрип Уго уступил место лаю далёких от ситуации собак. Осмотревшись, я поправил козырёк кепки, спрятал лом обратно в левый рукав, засунул цепь в правый карман куртки и побежал к своему мусору, рядом с которым лежал Эктор. Тут же в качестве трофея пришлось брать первое, что удалось нащупать в штанах будущего слуги — серебряную зажигалку с выгравированным на передней стороне тигром. Затем я выделил себе 5 минут, чтобы сбегать домой и убрать лом, мусор, одежду, призы подальше даже от собственных глаз: инструмент за ванну, кепку за диван, мешок в привычное место, куртку с джинами под гору старого белья, а добычу под череп надёжного Бадди в шкафу кабинета. Кейт продолжала спать в той же позе, что и перед моим выходом — её непробиваемость поражает. Вымыв на всякий случай руки, я уже в водолазке вернулся к Эктору, на которого засматривался первый подошедший зевака. Он же и вызвал полицию, приехавшую к месту убийства через 10 минут после меня. Пятен, шрамов и каких-то отметин я не имел, поэтому подозреваемым в преступлении считаться точно не мог. Обстоятельной информации так никто жандармам и не дал. Вот и стал воздух в районе чище, но идеально ли всё прошло?

Страница 6 — «Подарок»

Меня временами накрывает тревога. Два латиноамериканских подонка создали вереницу проблем, из-за которой я уже не столь спокойно заглядываю в своё будущее. Несмотря на отсутствие последствий, мне иной раз кажется, что я всё-таки нахожусь под подозрением. От паранойи спасает работа, заставляющая мозг концентрироваться на других интересных историях. Через две недели после инцидента я даже брал для «Dark Times» интервью у жены Эктора, немножечко сместив в печатной версии издания акцент её слов, тем самым направляя незакрытое дело в долговечный тупик. Полагаю, я всё равно в поле зрения полиция, хотя ни одной улики против меня не появилось, однако для дачи свидетельских показаний меня вызывали уже три раза. Если за четыре месяца ответов у следователей не сыскалось, то пора бы уже и отбросить призрачные надежды на раскрытие.

Сегодня я имею право в честь своего наступившего дня рождения забыть обо всём. Поездка через две недели в Италию от Кейт — подарок отличный, но главный сюрприз — новые подробности криминальной жизни Бадди, противоречивая личность которого вышла за пределы его 13 записок. Местный департамент разрешил опубликовать кусочек из материалов дела, прежде не появлявшийся в открытых источниках. У публики ещё теплится интерес к персонажу 2809, поэтому завтрашняя вырезка в свежем номере обязательно порадует читателей:

«24 февраля того же года подозреваемый в пустыне Ахоит проводил время с женщиной, личность которой до сих пор не установлена. Около двух часов ночи занимавшаяся любовью пара заметила шестнадцатилетнего Отто З., гулявшего поблизости и пришедшего на шум к зарослям крестовника. Из свидетельских показаний следует, что рядом у подростка был разбит лагерь, где тот со своими друзьями отмечал день рождения одного из товарищей. Первым увидев молодого человека, женщина в голом виде вскочила и отошла на расстояние четырёх ярдов, закрыв лицо ладонями. Подозреваемый попытался напасть на Отто З., но подросток побежал в сторону лагеря, находившегося в 200 ярдах от места преступления. Группа друзей не могла услышать крики своего товарища из-за громко включённого магнитофона с музыкой, стоявшего перед палаткой. Подозреваемый быстро догнал подростка, сбил его с ног и нанёс лежачему Отто З. не менее 50 ударов по голове первым попавшимся под руку булыжником. Женщина попыталась оттащить подозреваемого от переставшего подавать признаки жизни потерпевшего, который к тому моменту уже был мёртв. Труп подростка поволокли за ноги в противоположную от лагеря сторону, что удалось понять по тянущемуся от места преступления кровавому следу. Непосредственное участие женщины в убийстве не подтверждено. В 6:27 утра, когда было обнаружено почти безголовое тело Отто З., подозреваемый с указанной женщиной уже находились в городе. Свидетельница инцидента по каким-либо причинам не сообщила о случившемся в полицию и осталась неидентифицированной, что может подтверждать версию об угрозах в её адрес со стороны подозреваемого. После убийства Отто З. неопознанная женщина с убийцей больше не встречалась. 26 февраля в местное полицейское управление поступил звонок с таксофона на Стьюфонд. Человек с женским голосом сообщил о трупе в пустыне Ахоит и сразу же бросил трубку. К тому моменту тело Отто З. уже было найдено, чего информатор, по всей видимости, не знал. Личность звонившей женщины установить так и не удалось».

Самомнение творца, но известность мертвеца. Я начинаю испытывать презрение к дурачку, чья костлявая голова лежит среди браслета, цепи и зажигалки в шкафу моего кабинета. Помимо несоответствий в собственной идеологии, Бадди ведь ещё и концепцию своих рукописей сравнивает с картинами Ларса фон Триера и Кристофера Нолана. Демиурги не заканчивают в камере смертников, а их черепа потом не похищают из безымянных могил. Даже откровенные записи, где половина информации попахивает графоманией, грешат художественностью, которую 2809 ставит на пьедестал, притесняя суть. В одной из своих историй Бадди употребляет слово «жантильно», режущее глаза и невольно заставляющее смеяться читающего эту белиберду эстета. А зачем, например, описывать детали, которые нельзя усмотреть в действительности? Я могу раскритиковать и стиль изложения, но моя рецензия — не осознание или унижение, моя рецензия — чистая меланхолия, снова забирающая интерес к жизни. Оказавшись на месте Бадди, я получил право его судить, но компетентный взгляд с той же колокольни омрачает краски новых ощущений. Эйфория, изначально вызывавшая желанный трепет и тягу к свершениям, всё реже и реже меня навещает.

Страница 7 — «Эксклюзивная жертва»

Вчера у нас в городе проводился гей-парад — мероприятие, участники которого гордо и помпезно проходят по главным улицам, выказывая фестивальный восторг: конфетти, тромбоны, барабаны. Чудаковатые женщины и мужчины с перьями в заднице представляют себя на карнавале в Рио, шествуя мимо изумлённого рабочего класса. Наше издание обязано освещать данное торжество свободы, потому что скопление прогрессивных и ущемлённых людей в городе с устоями и традициями неизбежно приводит к инцидентам. Мне, как одному из «везунчиков», выпал счастливый билет сфотографировать и детально описать неизбежные казусы разноцветной акции в ближайшем номере «Dark Times». За всё время проведения гей-парадов серьёзных проблем у расписного хоровода не возникало, разве что какой-нибудь нетрезвый гражданин мог кинуть стаканчик с пивом в празднующую толпу, поэтому корреспонденту скучно и, откровенно говоря, бессмысленно тратить день на четыреста фотографий, из которых в номер от силы уйдёт три.

Журналисты и аккредитованные лица могут свободно передвигаться в прогалине между пиршествующей группой и городским населением, оставаясь неизбежными и неинтересными мухами для обеих сторон. Когда мне довелось фиксировать сие событие слева от нетрадиционного многолюдного дракона, я поравнялся с одной девушкой. Её мужской голос буквально кричал о наличии у дамочки полового члена между ногами. Я сразу подумал о ценности представленного трофея и решил, воспользовавшись служебным положением, хватать удачу за хвост прямо здесь и сейчас, потому что такие кадры встречаются на пути крайне редко. Следовать за добычей пришлось до её изнеможения, которое проявилось в желании покинуть строй, ведь мы живём в вольной стране — всегда и отовсюду можно уйти по своему усмотрению. Я подскочил к выпавшей строя девушке с просьбой познакомиться, на что особа ответила бодрым и заинтересованным согласием. Зная приблизительный ход дальнейших событий, я не стал выдумывать легенды и рассказал про себя достоверную информацию: имя, возраст, адрес, профессия, увлечения. Умолчал я только о наличии жены, а кричащее о семейном положении кольцо уже было к тому моменту у меня в кармане.

Вчерашняя жаркая погода заставила город выходить на улицу в майках или футболках, и я почти соответствовал толпе: салатовая тенниска, широкие песочные шорты, белая бейсболка и, само собой, внушительный фотоаппарат в руке. Если же детально разбирать мою горячую спутницу, то для начала остановимся на её природных достоинствах, делавших девушку аппетитной: чёрные волосы, тонкий носик, длинные ресницы и большие зелёные глаза. Однако я не мог убрать свой взор с блестящих розовых губ, выделывающих страстную форму при поцелуе. Возбуждающий образ дополняло карнавальное и переливающееся из-за серебряных блёсток на солнце боди, из задней части которого торчали яркие и пёстрые павлиньи перья, размером не меньше метра. Красные туфли на пятнадцатисантиметровом каблуке, позволявшие барышне быть с меня ростом, подчёркивали изящную стройность загорелых ножек. Каждую из рук покрывало множество самых разных браслетов, а чокер на худой шее окончательно сводил меня с ума. При молчании Саши, коей она представилась, всё в любительнице гей-парадов выдавало красивую девушку, однако не обращать внимания на её мужской голос я не мог.

В кафе с описанной птичкой не посидеть из-за специфики её наряда, ограничивающего хозяйку в привычных действиях, поэтому я предложил Саше заглянуть в номер одной из ближайших гостиниц. Моя лапша про восхищение смелостью представителей нетрадиционной ориентации очень хорошо легла ей на уши, а очаровательная риторика и комплименты к самой персоне заставили Сашу впасть в романтическое безрассудство, из-за чего пассия дала согласие на любую интимную затею. К семи вечера мы уже были в номере, где я целовал руку красавицы, покоряя её чувственным поведением. Раздевшись, Саша наконец-таки открыла секрет своей личности, из-за которого мне надлежало оказаться у неё за спиной и даровать грешнице анальный секс. После полового акта интерес к будущей прислужнице притупился — пошёл обратный отсчёт её жизни. Становиться вершителем в гостинице я не мог, так как регистрировал номер на своё имя, вследствие чего предложил Саше вызвать такси и поехать к ней, заранее предугадывая положительный ответ. Одобряя идею, добыча предупредила о живущей с ней в одной квартире подруге.

Выйдя из машины у старого и обшарпанного трёхэтажного здания на Омбри, я сразу приспустил бейсболку и по-джентльменски помог спутнице покинуть такси. Закрыв дверь дома, аккуратно положив фотоаппарат в уголок и осмотревшись по сторонам, я молниеносно подлетел к Саше сзади, чтобы левой рукой обездвижить девушку в захвате, а затем уже правой нанёс в область сонной артерии не менее шести колотых ран ножом, взятым в номере. Ситуация развивалась так стремительно, что умирающая птица ничего не успела понять, а потому даже и не пискнула. Лёжа с открытыми глазами, Саша какое-то время ещё жила и даже издавала хрипы, однако лужа крови под ней моментом заполнила подъездный пол, не давая ни единого шанса на спасение. Я снял кроссовки и подошёл к красавице с той стороны, где красной жидкости было меньше, отодвинул боди в интересующем меня месте и начал резать очередной трофей, перед этим натянув жертве половой член, чтобы хирургическая операция прошла быстрее и легче. Чувствуя прилив долгожданного адреналина, я даже суетливо вдохнул аромат умирающей живой плоти, после чего засунул ноги в свою обувь, взял фотоаппарат и стремглав вылетел из дома на уже полупустую вечернюю улицу. Ближайший к дому человек находился в метрах пятидесяти от меня, поэтому я повернулся к нему спиной и, поправляя бейсболку, удалился в безлюдную тьму. Рядом с кольцом в кармане лежал живой презент. В ближайшее время предстоит сжечь всю засвеченную на гей-параде и в гостинице одежду, как я это проделал после случая с латиноамериканцами.

Страница 8 — «Сила трофеев»

Половой член Саши я держал в спирте около пяти дней, а затем с помощью эпоксидной смолы обернул его в прозрачную и твёрдую оболочку, благодаря чему всё творение теперь похоже на овальную и стеклянную сигару, внутри которой застыл детородный орган. По понятным причинам проводить такую трудоёмкую работу пришлось единолично, скрывая от всех жуткую добычу. Это уже слишком или ещё нет? Правильно ли я делаю, каждый раз изощряясь в выборе жертв ради необычного трофея? Нормально ли, что жена не интересуется моими делами и даже не заглядывает в шкаф? А почему кара так легко даётся? Поймают ли меня когда-нибудь?

Череп, браслет, зажигалка, цепь, половой член... Я получаю удовольствие, перетасовывая их. Порой вставляю детородный орган в костлявую челюсть, вокруг которой, в свою очередь, кружком кладу бывшую вещь Уго, а на «сигару» вешаю браслет, выставив рядом с инсталляцией серебряный источник огня в качестве последнего штриха. И вроде передо мной единый обладатель всего этого добра, но сколько же ценных историй в этих предметах, лежащих на столе в моём кабинете... Старые трофеи вызывают желание прибрать к рукам новые, и в такие моменты кажется, что я теряю связь с реальностью. Я не сплю, но складывается всё слишком просто, как в фантастическом кино. За мной точно должны следить, потому что невозможно безошибочно распорядиться четырьмя судьбами. Теперь ночью меня одолевают страхи, и лишь при свете дня я осознаю, что дела не так уж и плохи, раз в дверь не стучат посторонние.

Уже долгое время мною не упоминался шестисантиметровый мизинец Бадди. В мастерскую такую находку не отдашь, поэтому пришлось самому кропотливо чистить, подтачивать и вырезать отверстие для цепочки, чтобы украшение походило на клык из слоновой кости, продающийся в любой сувенирной лавке. Видевшие моё украшение наверняка принимали его за безделушку из Испании или Кубы, откуда мы с женой периодически возвращаемся с подобными вещицами. Сама же Кейт равнодушно встретила мизинец на цепочке, словно я — собачка, весело притащившая с улицы кость. Так или иначе, но трофей меня отталкивает, поэтому больше пяти раз появиться с ним на публике не получилось, да и никого цацка не впечатлила, судя по отсутствию вопросов или комментариев. Скорее всего, Бадди намекает, что и его нужно завоевать, а пока этого не случится — подчиниться мне он не намерен. Не поддаётся именно тот, чьи трофеи оказались самыми доступными и простыми... Завтра коллеги меня снова увидят с мизинцем на грудине...

Эти призы — символичные предметы, облачающие меня в панцирь от внешнего мира и позволяющие окунуться в собственное правовое государство. У каждой материальной оболочки разное прошлое, но все они соединены в одном месте силы, подпитывая друг друга сокрушительной энергетикой. Сложно поверить, что профессиональный журналист в век компьютеров может страдать подобными увлечениями, однако даже успешным людям необходимо чувствовать потустороннее, тёмное и порой невидимое. Когда-нибудь потомки избавятся от несправедливости и перестанут терзать себя сомнениями, смотря вперёд безбожными и прагматичными зрачками, но даже в таком случае символы не отстанут от вершителей и будут преследовать их. Бессознательным останется лишь обыватель. Владелец выслушает множество не самых приятных точек зрения, однако призы и трофеи продолжат нести настроение и уверенность посредством тараканов в голове у иноверца. В итоге нажива на пользу или во вред?

Страница 9 — «Мертвецы тоже дают сдачи»

Сегодня 10 лет нашей с Кейт свадьбе. Диву даюсь, как быстро летит жизнь. Раньше я не замечал скоротечности окружающего меня мира, но чем больше времени проходит — тем быстрее проносятся последующие события. За плечами уже и школа, и смерть мамы, и три работы, и арест Харви, а теперь и 10 лет кольцу на моём пальце. Ещё вчера я смаковал тягучую и медленную действительность, а ныне и не понимаю, как всё успело мимо меня пройти. Песок в часах стал сыпаться быстрее, показывая реальную картину.

Изменения происходят ежесекундно, просто мы оставляем их за спиной. Утыкаясь в стену самолюбия, человек слышит о редеющем окружении: первый умер, второй женился, третий обосновался в тепличном местечке. И хотя ты всё это замечаешь, но забываешь принимать. Из-за новой семьи, появившегося ребёнка и купленной дачи сужается старая и величественная идиллия. Получается, что время меняет не людей, а их внутреннюю установку и философию. Однажды ты взглянешь на школьного приятеля и поймёшь, что он уже не вписывается в твоё мировосприятие. Мне искренне нравился Харви, который был образцом надёжного товарища, однако его проблемы с наркотиками и законом поставили крест на наших отношениях, в которых человеку моего статуса не место. А я всего лишь упустил момент, когда приятель превратился из близкого соратника в амёбу, чья жизнь для меня значения не имеет.

Размышлять о жизни стал чаще. Забавляясь, я не думал о количестве последующих улыбок, коих для меня было безграничное число. Встреча с триггером дала понять, что жизнь не крепче хрупкой вазы, летящей с комода на пол. В уходящем вперёд временном поезде никто никого не ждёт. И лишь замечая ускорение, каждый открывает глаза на бессмысленность насущного бытия, неизменно тянущегося к земле. Я хоть и несусь в царство шизофрении семимильными шагами, но при этом осознаю подлинную, как мне кажется, ценность своей роли и своего существования. Бестолково ли я тратил время? Ни в коем случае. Просто деяния вершителя исключают путёвку в новую жизнь, из-за чего я вынужден впитывать окружающий мир с двойным усердием. Обратная сторона образовавшейся медали — элегия, отправляющая ход мыслей в тёмные чертоги памяти, где светлые моменты пройденного пути испепеляются. Быть одновременно шпионом жизни и агентом дьявола — дар, который я не променяю. Фрагменты прошлого — моя Сикстинская капелла, куда я возвращаюсь снова и снова, чтобы восхититься. Вставать на колени и извиняться рано, несмотря на критичность ситуации. Я ещё в деле.

Пока Кейт со своими родителями занималась покупкой загородного дома, мой отец к маленькой юбилейной дате раздобыл раритетный Chevrolet Camaro 1973 года. Теперь жаркими вечерами после работы я могу 30 минут пути за рулём любоваться кукурузными полями в Орсфельд-Крик, а после усесться на клочок свежего газона своего дома, даже и не думая открывать дверь. Иногда, глядя на зовущее небо, уже не хочется карать и вершить самосуд, — о себе бы, сидящем в тени дерева, подумать. Теряя в силе, человек неизменно приобретает счастье в духовных и простых вещах. Поменялся ли я, если собственные проблемы снова поставлены во главу угла? Кейт к торжественной дате подарила мне все опубликованные работы Артура Шопенгауэра, я же в своём лихорадочном состоянии сподобился на билет жене в Венскую государственную оперу, где проходит «Кавалер розы» — творение Рихарда Штрауса на либретто Гуго фон Гофмансталя. О жизни же в последнее время много приходится думать потому, что самый главный подарок страшен. Сюрприз официально подтверждён, и я почти уверен, что вручила мне его почившая Саша. Я — обладатель ВИЧ-инфекции.

Страница 10 — «Divide et impera»

Я до сих пор не сказал жене о недуге, которым болен, хотя она вполне уже могла сама обо всём догадаться. Скрывал уязвимое состояние не зря, потому что ситуацию удалось стабилизировать. Благодаря терапии и таблеткам, которые я принимаю втайне от Кейт, вирус в организме сведён к минимуму. Загородный домик тоже внёс свою лепту, так как прикрывался я пребыванием на его территории, пока в действительности лежал под капельницами и советовался с врачами, узнавая много нового о лечении ВИЧ-инфекции. Сама же Кейт равнодушно относится к загородному дому, предпочитая проводить время в квартире, особо и не беспокоясь за мою судьбу. Да, у нас специфические отношения, но жена меня о многом не спрашивает, за что ей безмерное спасибо. И вот, пожелав превратить легенду в реальность, решил я на днях с мизинцем на груди наведаться в спасавший меня неделями загородный дом, чтобы забыть о «чахлой яме», куда упал по глупости. И какая же картина нарисовалась перед моими глазами, когда я довольный прикатил туда на сногсшибательном Chevrolet Camaro...

Сам дом, слава богу, остался таким же неотразимым и нетронутым, а вот пустой прилегающий гараж без полноправного хозяина превратился в спальное место для пьяных маргиналов. Полагаю, что за время моего отсутствия здесь побывало не менее десяти бродячих подростков, которым в сельской местности уже становится скучно собирать пшеницу, купаться в местных водоёмах и красть шоколадные батончики в придорожных магазинах. Помимо всего прочего, деревенские плебеи ведь ещё и быстро привыкают к бутылкам, разбросанным по моему гаражу в количестве не менее пятидесяти штук. Проникали они туда через некогда защищавшееся тонкой сеткой единственное окошко с боковой стороны, которое может годиться, видимо, только против москитов. На сей раз тёмный угол мрачного гаража стал временным пристанищем двух влюблённых, от выпитого алкоголя обессиленно лежавших в объятиях друг друга. Паспортов у них с собой, конечно, не было, но на вид они были одинакового возраста — около 20 лет каждому. В их годы деревенщина так и наслаждается жизнью, прожигая молодость горячительными напитками. Очередные подарки моей судьбы напились до такой степени, что разбудить их возможным не представлялось, поэтому обоих можно было тащить сразу в дом, не встречая какого-либо сопротивления. Молодые люди обладали чёрным цветом кожи, но одетый в безрукавную майку парень, чьи бицепсы поражали своими размерами, был чуть светлее своей спутницы.

Крепышом я и решил заняться первым. Открыв ведущую из гаража в дом разрисованную деревенщиной железную дверь, я потащил сонную тушу в гостиную, с трудом держа детину за подмышки. Отсутствие своего защитника не смутило девицу, продолжавшую крепко спать уже в компании грязного пола. На второй этаж волочить тело я не стал, прямо на месте осматривая дом в поисках инструмента для наказания. Понимая, что без подручных материалов не обойтись, я изолентой привязал чёрного парня к лестничному ограждению, а сам поехал по магазинам, чтобы добыть инвентарь и снотворные средства в ампулах. Вернувшись, первым делом я проведал девушку в гараже, после чего там же обстоятельно занялся её «обезвреживанием», не дожидаясь пробуждения будущей жертвы: всю одежду снял догола, ноги связал скотчем, руки изоляционным материалом надёжно прибил к трубе, глаза клейкой лентой обвязал до полной темноты, из плотной верёвки сделал трензель для рта, перед этим воткнув чёрной деве в глотку её же собственные носки. Натянув соски один за другим, я отрезал их в той же манере, какая настигла и половой член Саши, но с небольшим дополнением — нынешней барышне кровоточащие раны я прижигал солью, аккуратно размазывая пищевой продукт по груди. Изменения в собственной плоти не оставят равнодушным даже пьяного, поэтому девица начала вяло шевелиться, но не от боли, как мне кажется, а от желания принять удобную позу для продолжения своего глубокого сна. Голова её не соображала, глаза видеть не могли, а рот говорить, поэтому вряд ли чёрная особь осознавала, что на месте сосков к ранам липнет обжигающая соль, а частички её молочных желёз находятся в моих руках. Ради её же блага я вколол пленнице две ампулы снотворного, но на всякий случай включил и мотор машины, чтобы заглушить любые звуки из гаража. Надо было разобраться с верзилой.

Парня пришлось тащить и кое-как переваливать в ванну, а затем прямо в одежде связывать его по рукам и ногам, дополнительно присоединяя верёвкой верхние конечности к нижним. Он оказался в тесной коробке, из которой нельзя выбраться. Последним ингредиентом к прощальной церемонии стала громкая музыка в доме под ситуацию и настроение — кантри. Я включил душ и направил холодную воду грешнику на лицо, попутно шлёпая ладонью по его щекам, чтобы бугай начал оживать. Удивительно, но крупные габариты не добавляли ему уверенности, потому что я увидел в глазах чернокожего неподдельный испуг, когда он судорожно водил осматривал меня и осознавал опасность своего положения. Я сразу произнёс, что его спутница мертва, однако от неё остались соски, которые он может разделить со мной в качестве почётной трапезы. Наши реакции на женскую плоть во рту были диаметрально противоположными: смакуя момент, я сначала понюхал, а потом тщательно прожевал и проглотил пищу; он же, получив еду из моих пальцев, жалобно потрепал во рту этот несчастный сосок и выплюнул его наружу из-за сработавшего рвотного рефлекса, после чего в слезах начал молить о пощаде. Ситуация вновь начала мне благоволить и, не став вступать в диалог, я заткнул пробку в ванне и начал заполнять её самой холодной водой, хотя ведь был соблазн пустить горячую, однако для полиции требовалось «чистое» тело. Парень сопротивлялся, но со связанными руками и ногами шансов на спасение нет совсем. Чтобы чернокожий юноша не кричал, я повязал ему верёвку вокруг шеи и пригрозил, что буду затягивать её, если он начнет орать — за ним был лишь выбор смерти. Дрожа и вытягивая губы с носом из воды, незнакомец медленно погружался в ледяную воду. Я не был против его попыток уцепиться за жизнь, потому что невозможно контролировать то, что исходит от организма на инстинктах. На сей раз добычу я зауважал, ведь паренёк погиб как воин! Взять у него было нечего, а резать половые органы какой-то чернокожей деревенщины не по мне, оттого впервые в жизни трофей будущего прислужника мне не достался. Уже ночью, в нитриловых перчатках и ботинках жертвы, я загрузил свободное от верёвок тело парня в машину, доехал до тропки, ведущей к реке Джернок, оставил маслкар на дороге, после чего на плече терпеливо протащил тяжёлого быка до реки, чтобы уважительно раскинуть умершего у дерева. Подобно Бадди, я тоже избавил мир от чернокожего бездельника, но всё-таки в моём случае имел место пиетет. Следы его обуви на песочной тропе и недоеденный сосок в кармане фермерского комбинезона бедняги заставят полицию попотеть над назревающим делом. Обратно к машине я шёл в тех же самых ботинках, но уже по траве, ведь в гараже томилась ещё одна добыча.

Страница 11 — «Милосердие дьявола»

На следующий день погода уже испортилась и приветливое небо стало пасмурным. Я перенёс одурманенную и связанную девочку в ту же самую ванну, а сам под звуки дождя принялся наводить чистоту в гараже, стараясь вернуть ему бывалую чистоту. Часа два ушло на новую решётку с затемнённым окошком, чтобы больше никакие бродяги не смогли забраться на мою территорию. К полудню девушка очнулась, но открыл я ей только рот, который сразу принялся выплёскивать уйму плаксивых комментариев. Спокойным тоном я предложил отвечать всё же на мои вопросы, если жизнь имела для неё хоть какое-то значение. Дрожащим голосом собеседница с до сих пор перевязанными глазами раскрыла собственное имя — Триша, после чего озвучила и удивившее меня имя предыдущего «арендатора» ванны, которого, оказывается, звали Маркусом. Благодаря словам пленницы я понял, что она была даже на три года была старше возлюбленного — ей 21, а ему 18. Парочка жила в соседней округе, а здесь, опираясь на её историю, у знавших о пустующем гараже сельских выродков было тихое место для уединения и любви. Триша настоятельно просила не убивать её, аргументируя мольбы тягой к жизни и желанием иметь детей. Я пообещал девушке ребёнка и вновь придумал, как вывернуть ситуацию в свою пользу.

Ростом около 175 сантиметров, передо мной лежал худощавый человек с заплетёнными в дредлоки длинными волосами. Цвет кожи Триши был абсолютно чёрным и, учитывая пристрастия к алкоголю в столь юном возрасте, никаких перспектив в её жизни не наблюдалось. Не открывая жертве глаза, я дал лежащей в сухой ванне девушке ручку и листок, чтобы она написала адрес Маркуса. Для обдумывания дальнейших действий мне важно было узнать, какой рукой пишет пленница, однако сенсации не произошло — правша. Я ещё раз пообещал Трише ребёнка, но уточнил, что родит она его от меня. Таким образом я вообще забыл про свою семью, созваниваясь с Кейт, которая, на мой взгляд, имела любовника, ежесуточно с территории загородного дома, а сам две недели вёл неординарный распорядок дня: утром овладевал Тришей, поил и кормил её покупными круассанами, затем колол в шею ампулу снотворного, после чего на машине уезжал на работу, а по вечерам снова осеменял подавленную добычу, вкалывая перед ночным сном уже две ампулы усыпляющего препарата. Чтобы беспечно проводить с Тришей половой акт, я брал её на руки и выходил за пределы ванной комнаты, где у двери уже лежал подготовленный матрас, являвшийся лакомой наградой для уставшей лежать в почти замкнутом пространстве девушки. Жалости к грешнице я не испытывал, поэтому все две недели она лежала с залепленными глазами и собственными грязными носками в глотке. Двадцать восемь половых актов мне показались достаточным числом, чтобы в будущем у Триши родился младенец, к тому от каждодневного снотворного у неё и крыша могла съехать. На момент завершения регулярных оплодотворений тело Маркуса, конечно, нашли, но в нашу округу полиция с расспросами ещё не заезжала.

В день ожидаемой разлуки я перед сексом разложил на матрасе огромный кусок полиэтиленовой плёнки, а после снова наградил Тришу двойной дозой снотворного. Лёжа рядом с ней, я наслаждался чёрным женским телом, щупая и целуя расслабленную плоть во всех местах. Ради собственного же блага мне не хотелось отдирать ленту даже со спящих глаз. Когда настала пора действовать, я принёс весь купленный за две недели инструментарий к матрасу с Тришей. Первым делом я повернул голову девушки на левый бок, щипцами зажал и максимально далеко вынул ей изо рта язык и, опираясь на висок узницы, секатором отрезал его в той части, что была рядом с зубами. Открывшуюся рану я попытался оросить солью, спиртом и перекисью, тем самым извлекая из Триши мычание и безобидные движения, не создававшие мне помех. Чтобы не забыть в дальнейшем, я повесил на гостью отторгающий меня мизинец, с которым бороться каратель больше не намеревался. Малыш и амулет — заслуженные подарки оставшегося в живых после встречи со мной человека. Следующим шагом я распрямил правую руку, которой девушка писала, и рубанул по ней пару раз топором — кисть отсеклась. Прижигая кровавое увечье всё той же солью, я намотал ткань на открытую рану, изобразив подобие мешочка в месте бывшей ладони Триши. Участь правой руки постигла и обе ноги, от которых по той же схеме отлетели стопы. Машинкой я легко сбрил мученице все волосы, сделав мать моего будущего ребёнка лысой, а последним штрихом нацарапал ей на лбу ножом неприличное слово, которое впредь останется с выжившей на долгую память. Изуродованной девушке придётся хвататься за последний шанс и рожать от меня, потому что при прочих раскладах на Тришу уже никто и никогда не посмотрит. Без языка и правой руки же чернокожей калеке будет проблематично описать события последних двух недель.

Под покровом ночи я в ботинках Маркуса затащил исхудалое и полуодетое тело в машину, предварительно освободив Тришу от скотча и лент, и 35 минут колесил по пустой дороге, выбирая сельское поле, на котором утром точно будут работы или хотя бы побывают люди. Остановившись у отгороженной от проезжей части колючей проволокой пахоты, я скинул туда Тришу, чтобы лежачая девушка точно могла привлечь внимание добропорядочных граждан. Если я владею достоверной информацией, обнаружили её ещё живой через 4 часа после моего сбрасывания. Глупо отрицать, что решение не убивать жертву доставит много проблем, но сегодня я однозначно уже стал Вершителем. Настало время сжечь кисть, две стопы, оставшуюся одежду Триши, ботинки Маркуса и готовиться к последнему делу. Последнему интервью...

Страница 12 — «Усталость»

Кажется, что всё спокойно идёт своим чередом. Но надоевшие мне тучи сгустились благодаря отовсюду льющимся вопросам. Сдаваться я не собираюсь, конечно, и потому принял ключевое решение, ради которого подготовил всю необходимую почву. На днях убедился, что Кейт имеет любовника, но эти разоблачающие сведения не выделяются особой значимостью на фоне тех проблем, которые хранятся и накапливаются в моём шкафу. К тому же наш восхваляемый окружением брак, напоминавший косметический ремонт, и так трещал по швам. У меня ярко выраженное тревожное расстройство, из-за чего я утратил сон, и спасает меня неожиданный помощник — одиночество. Вершителю не место в этом благочинном обществе среди людей и ситуаций, неизменно ведущих к Нему. Я заслужил всё, что происходит со мной в данный момент. И судьёй я вижу только смотрящего на меня сейчас Бадди. С него же всё началось и... Грехи надо сжигать.

Ещё раз привёл дом в порядок и вычистил всё до блеска. Будто вот-вот куплен — Кейт унаследует ценную собственность с богатой историей. Приложить ручку к листу я смог, ибо меня в кои-то веки настигло спокойствие и умиротворение. Теперь слушаю «Endurcit» Fucc; и читаю известия об установлении личности Джека-потрошителя, — всё становится явным, даже через сотни лет. Какой тогда смысл что-либо прятать и скрывать? Под ту же вышеназванную песню я позволил себе сесть на лужайку у дома и смотреть на плывущие по голубому небу облака. Мне очень будет не хватать теребящего цветки иволистной груши засушливого ветра. Глядя на такой такой роскошный вид, я даже позволил себе открыть бутылочку пива. В конце концов нужно уметь отпускать ситуацию и мне практически это удаётся. Решения уже давно приняты и обдуманы, а подготовленный финальный аккорд, как я думаю, будет наилучшим вариантом для всех. Пришлось, правда, для реализации задумки взять некоторую сумму в банке, но она не слишком обременительна, и Кейт сможет её погасить в дальнейшем.

А где-то, на берегах коротких ночей, страстно веселятся и танцуют сальсу, уже привыкнув к тропическим условиям. Над головой такое же расслабляющее небо, но под боком вовсе не река, а море. Там многообразие экзотических деревьев поражает сознание, а под всеми зелёными гигантами, на траве и разного рода цветочках, сидят необыкновенные насекомые, в прошлой жизни ходившие людьми. И никто не беззащитен, потому что даже у невинной бабочки может храниться токсичный нож. Она приземлится отдохнуть сначала на сочный виноград, а потом повернёт лёгкие крылья в сторону персиковых, где нескольких плодов уже и нет из-за удалых мальчишеских рук. Мандарины падают на голову прямо на тротуаре, а коли захочешь ягод — уходи подальше, за город. На уличных арках и дверях местных жителей ароматные вьюнки, невольно бросающиеся в глаза. Здесь не альпийские луга, но без зазрения совести тоже можно кинуться в траву, чтобы лежать и не бояться заснуть. Всюду идиллия, гармония и солнечный свет.

А если птицей лететь по небу в поисках новой жизни? Петь во всё горло, зазывая самку на танец, и в случае усталости исчезнуть в пышных кронах ради тенистого отдыха. Пока ночью спишь в гнезде среди ветвей, где ни единой человеческой души не побывает, голосистые звуки подхватывают те же самые насекомые, чтобы до рассвета сменить на природном посту. Не нужно бояться дождя, потому что он прекрасен — когда-то и дорогам стоит освежаться и очищаться от пыли, многочисленных следов. Моих глаз заждались прозрачные ручьи с крупной рыбой, скалистые горы, морские ветра. Высокое и чистое небо — только временная остановка, отделяющая душу от внешней шкурки, идущей в землю к раздолью спокойной жизни.

Как же идеально ложится текст на предпоследнюю страницу. Считайте его моей исповедью и моим завещанием. Отцу я оставляю Chevrolet Camaro, жене — загородный дом, а копии этого двенадцатого листа посылаю всем людям, имеющим для меня значение. Папа, я тебя люблю. Кейт, что бы между нами ни было, и тебя тоже. Я принял окончательное решение. Простите меня, если сможете...

Страница 13 — «Связь поколений»

Всё основательно подготовлено. Утром я позавтракал, прибрался в кабинете, заглянул на работу и выехал на интервью, которое якобы «накинет лишних баллов» изданию в глазах общественности. В качестве собеседника — та самая Шерил, предавшая Бадди. Тема беседы — пугающая дружба с монстром, обрамлённая новыми подробностями жизни изувера. В машине уже лежала вместительных размеров коробка с черепом, браслетом, зажигалкой, цепью и половым членом. В назначенное мне время я подъехал к месту, где сейчас живёт эта постаревшая за столько лет женщина — на Ист-Бридж. Судя по её внешнему виду, дамочка до сих пор грезит мечтами привлекать внимание мужчин.

Если честно, само интервью меня не интересовало, однако я умело скрывал зевоту, пропуская мимо ушей рассказы про её детей, брата, нового сожителя и пособия. Атмосфера, стоит отдать должное, была комфортной благодаря гостеприимному собеседнику и просторному домику, где в самый разгар рабочего дня больше никто не находился. Предложив к чаю печенье, Шерил направилась в сторону кухонных шкафов, а я же под предлогом любезной помощи двинулся за ней. Заготовив тетродотоксин, я без колебаний использовал его против радушной женщины, чтобы тело обмякло и потеряло контроль, а сознание осталось ясным. Беспомощное состояние привлекательной дамы бальзаковского возраста возбудило, поэтому прямо на полу под звуки жалостливых стонов я начал укладывать и раздевать очередную жертву. Как же приятно провести пенисом по губам, которые не сопротивляются! Возникло ощущение, будто Шерил именно этого и желает, отчего мне захотелось добавить в прикосновения к смотрящей в потолок предательнице нежности. Уже через пару минут я водил голенькой барышне пальцами между ног. Ни капли возмущения и сопротивления от покорного женского тела, в которое я проник...

Положив Шерил на плечо, я отнёс её в спальню. Настало время вынуть из машины коробку с подарками и притащить туда же. Под заинтересованное молчание хозяйки дома я поведал о каждом трофее, оставив напоследок историю о бывшем обладателе черепа. Черепа, который теперь лежал на соседней подушке и глядел на знакомое лицо. Они встретились, потому что мне захотелось увидеть себя добрым Вершителем, помогая Бадди в отмщении роковой знакомой. Я предоставил 2809 шанс взирать на Шерил с её оголённой груди, а сам в этот момент водил эпоксидной сигарой по влагалищу изумлённой женщины. Пока на бывшую любовницу смотрел один кавалер, другой некогда бывший и уже мёртвый мужчина в лице Саши ласкал половые органы Шерил. Я аккуратно вдел руку обездвиженной дамы в браслет Мелиссы, а золотую цепь Уго повесил ей на шею, старательно приподнимая её голову с подушки. От моих рассказов и поступков внешне спокойной женщине, изнутри охваченной паникой, было страшно. Я вновь положил череп на подушку глазницами к Шерил и принялся бережно переворачивать покорную леди на живот из-за дикого желания иметь с ней анальный секс. Когда я закончил наслаждаться «задним проникновением», настала пора прощаться.

Пришло время положить Бадди подальше — на столик у кровати, пустыми глазами на ситуацию. Шерил же я приоткрыл рот, чтобы засунуть туда эпоксидный половой член Саши, сомкнув его зубами милой дамы во имя всеобщего наслаждения. Затем начался ритуал, который можно увидеть только в фильмах про мумий: я заботливо вынул простынь из-под матраса и начал заматывать уже лежащую на ней Шерил вместе со всеми подаренными ей атрибутами, оставив снаружи тканевого саркофага лишь зажигалку, находившуюся в моих руках, и наблюдавшего за происходящим главного зрителя — Бадди. Я поблагодарил за услужливый секс, попросил прощения и нежно поцеловал Шерил в лоб перед тем, как обернуть в простынь всё ещё остававшуюся открытой её голову. Казалось, мы все уже были готовы распрощаться и насладиться приближающимся мгновением, когда Шерил унесёт в загробный мир чужие пожитки, исполняя роль курьера для моих преданных слуг. Я принёс из машины жидкость для розжига, обильно полил ею тканевый кокон, а затем оросил кровать и стены спальни. Бадди явно довольствовался проделанной работой, смотря на старую любовницу. Зажигалка, стоящая слева от него, была оружием скорого возмездия. Я сделал снимок на память, после чего поджёг трофеем Эктора простынь, в которую была завернута Шерил, и вернул устройство для получения огня обратно на столик. Стоило уйти, чтобы не мешать милым, отправляющимся в справедливый мир, насыщаться друг другом. Я освободился. День прожит не зря. Или целая жизнь?

Осталось избавиться от рукописей, — они мне больше не нужны. Чтобы тринадцать листов принесли хоть какую-то пользу, я упакую их в конверт и отправлю в департамент полиции нашего города. На момент вскрытия письма все будут довольны: следственный отдел раскроет несколько «мёртвых» дел, Бадди и Шерил разрешат все недопонимания, Вершитель станцует сальсу и сядет любоваться фруктовыми деревьями. Дописываю, запечатываю, отправляю и мчусь в аэропорт. Прошу у всех прощения. Папа и Кейт, я вас люблю. Мама, не жди меня сегодня...

Эпилог — Рецензия Читателя

За искренность и порой незаметную любовь к своим амплуа мы заслуживаем редкий взгляд, наполненный духом победителя и побеждённого одновременно. Описанная причина требует усердия и искусности в написании рецензии, поэтому взявшийся за этот творческий процесс по праву может присвоить себе воплощаемый статус Внимательного Читателя. И не только: Учителя, Продюсера, Собеседника. Я могла бы написать ещё несколько десятков призваний, но проще их удалить из-за неуместной эмоциональной окраски и перейти непосредственно к собственному мнению.

Герой второй части «Откровений» с первых строк погружает читающего в философские размышления о беззаконии, жизни и праведности. Рассуждая принципиально и радикально, он незаметно приковывает внимание заблудшей в мыслях и буквах души. После основополагающей главы невольно хочется продолжить диалог с главным героем и подобрать аргументы в защиту своей невиновности, но Маркус уже обозначил точку зрения, в которой филистеру отведена роль отходного материала среди убойного скота. Он же предпочитает быть по ту сторону загона и вершить, не желая предоставлять широкого выбора: либо держать в узде, либо в качестве полумеры закинуть строп на шею, либо попросту забить. Но откуда такая потребность в жестокости? Юный, образованный, развивающийся в профессии, а уже успевший погрязнуть в рутине брака, насытившийся обычной жизнью и нашедший бесчеловечный вариант заполнения душевных пустот.

Автор оставляет нам пищу для размышлений, скрывая прошлое Маркуса и его мотивы. Акцент всё время смещается на цель — справедливость. Прячутся ли в убийце хоть малейшие сомнения? Отнюдь. По жизни он идёт походкой танцующего безумца, накапливая и аккуратно складывая в папку сюжеты для своих откровений, а затем и заводя подробное дело на каждого «счастливчика», чьи посмертные артефакты попадают в резной сундук, ведь «судья» должен испытать блаженство от символизма и своей педантичности. Читателям тоже приходится сопровождать героя, вынужденно ощущая себя не просто наблюдателями, а действующими лицами с окровавленными руками, непристойными сексуальными фантазиями и бесстрастием Бога. В какой-то момент становится жутко от осознания собственного бессилия и выпавшего амплуа соучастника: влиять на ситуации мы никак не можем, сбежать тоже, а продолжить путь обязаны.

Авторский стиль ласкает мозговые извилины, учит испытывать наслаждение от человеческого тела и воодушевляет любителей пикантного слога смелым, откровенным и изысканным языком. Манера изложения старается превратить историю в нуар и удвоить палитру ощущений, будто заставляя флиртовать с опасным врагом на краю крыши. Притягательность переплетена с омерзительностью, так как хочется отмыться от прочувствованного, но ведь и путешествие хочется продолжить тоже. Каждая глава напоминает серию с обособленной проблемой и её утихающим решением. Однако всякий раз герой собственноручно оживляет сюжет, проникая в нерв и оставляя маячки для возвращения.

Хочется верить, что опубликованные тринадцать глав — вымысел, который не выходил и не выйдет за пределы книжных страниц. Если же холодный пот пробежал по вашей спине уже во время прочтения первой главы, задумайтесь о целесообразности задуманного пути. Дороги назад не будет — придётся идти до конца. Главное закрыть дверь, отложить ужин и на всякий случай приготовить стакан воды.

Дата публикации: 20.08.2023