Ильин День

По южным уездам Прикамья разлилось лето. Выдался самый жар, когда и солнце греет и   птицы поют, и дни стоят как на подбор погожие от первых петухов до ранних звёзд. Самое то купаться!
Кому довелось бывать в деревне в это время, непременно поймёт, какого это, когда поутру испив парного молока с ржаными сухарями, бежишь босоногой тропой к туманной речке, а на встречу тебе прохладной негой минувшей ночи встают заливные луга. О эта нега! Воздух преисполнен сонным ароматом трав, нежным запахом цветов, и духом поздней земляники, бережно умытой ангелом рассвета утренней росой…
От реки веет тиной. Стоит разбежаться по откосу и бултых с головою в тёмную воду и брызги до небес, и конец тишине, и волны по глади пошли! Поначалу обдаёт прохладой, а потом привыкнешь, хорошо! Вылезешь погреться да снова в воду и так до вечера, покуда раскалённое солнце не коснётся маковок столетних сосен на дальнем брегу реки.
И так проходит день за днём. Не успеешь оглянуться, как ночи стали длинней, откуда не возьмись налетел холодный ветер да в полдень уже не так тепло… Лето на исходе, грядёт Ильин день.
День этот у нас на особом счету. Издревле считали его сердитым, громным и венчанным с грозой. Старики говорили так: «На Илью с обеда купаться  нельзя: ещё до обеда лето, а с обеда осень». «Олень в воду зашёл, вот и остыла она». А кто нарушит запрет, тому несдобровать. Можно потревожить русалок, кои должны почивать в это время на дне реки до самого Троицыного дня. А коли растревожишь, то не приведи Господь, затащат в омут, в своё подводное царство, а в омуте - всё, ты в их полной власти, прощай белый свет!
Утро на Илью в деревне пахнет хлебом. В каждой избе хозяйка печёт новину из свежей муки, да несёт к обедне в церковь освятить, а позже подаёт на стол. Зайдешь к кому домой, у всех одно: веники да травы сохнут на балках и  от них такой аромат, точно  оказался ты в жаркий полдень на покосном лугу. Начиная с утра Ильина веники ломать да травы сбирать уже дозволялось. Что заготовил за жаркий июль, с тем и живёшь до самой весны.
А погода, меж тем, начинала портиться, набегали тучи, подымался ветер, да такой, что над дорогой пыль стоит столбом! Наконец, за околицей, где до самой сини простирались  поля, тёмное небо пронзала молния и на версты вокруг с треском разливался гром. Наши суеверно крестились, дескать, Илья по небу едет в колеснице, гонит бесов, а те как могут, бегут от огненных стрел по грешной земле. И то в собаку обратятся, то в лошадь, то в гада земного. От того-то собак в этот день на двор пускать нельзя дабы не накликать молний на избу. А коровы с телятами – дело иное, их держали взаперти, ибо на Илью все звери лесные выходили на луга из дремучих  чащ, а гады выползали погреться на солнце из тёмных нор.
Да и работа в этот день считалась грехом. Добрый хозяин к Илье закончит сенокос, а у худого он всё тянется да тянется и нет ему начала и конца… И не приведи Господь ему, потом, выйти на покосы в день Ильи!
Случилось у нас в Ольховке одному хозяину скирды метать, дело было как раз  на Илью. Утром работа спорилась, а к обеду уже подустал, разогнуться не может, спину ломит. Постоял, постоял, хотел продолжить труд, да видит туча набежала, и такая тёмная будто ночью в ноябре. Осерчал мужик, затопал, замахнулся вилами и в сердцах вскричал: «Куда идёшь, я тебя проколю». В тот же миг сверкнула молния, грянул  гром, загорелся амбар где хранил он всё своё сено и зерно. Целое село сбежалось на выручку, тушат водой кидают песком, а огонь как загово;ренный, полыхает от этого всё сильнее да сильней. Так и резвилось пламя, покуда не сгорел весь амбар дотла, а серчавый мужик ни с чем остался.
В деревне Каменный ключ служили с полудня  молебен на целебных родниках. Сбирались люди с окрестных мест да селений, а с дальних уже не шли.  Ведь чего доброго, застигнет гроза в дороге по полю или на покосах и что ты будешь делать? Негде укрыться от огненных стрел Пророка Ильи.
Сразу с обедни шли за первым горохом в огород, собирали малину кою возбранялось есть до Ильи, а под вечер накрывали в складчину с соседями богатый стол. Были там и хлеб -новина и ранний урожай, и ягоды лесные и чай на травах, всё чем богата в конце июля наша земля. Сидишь бывало за кипящим самоваром, смотришь как дождь барабанит в окно, а мысли как будто сами идут одна за другой.  И вроде бы завтра опять начнётся страда, снова  ехать в поле и там работать до седьмого пота от зари до зари. Только вот душа чего-то не томится, весело ей сегодня да легко.
Закончится страда, придут Обжинки за ними настанет Покров и весь мир преобразится, воцарятся тогда на земле тишь да покой. За Покровом придут Филипповки, а там ударят морозы, проложат санный путь, и, встречай Рождество!