Тёмные воды души моей. Продолжение 15

                Смертельное пророчество. (апрель 1953г. Норильск.)

   Зара приютилась на паркетном полу у окна пристёгнутая наручниками к трубе отопления и наблюдала украдкой за двумя молодыми мужчинами, расположившимися в этой же большой комнате за круглым столом посредине. За их спиной у противоположной стены стоял массивный чёрный диван с высокой спинкой.
   Один из них всё время поглядывал на часы и нервно вопрошал у второго: ну где они? Сколько тут ещё караулить?
-   Не суетись, сколько надо столько и будем, – поучал его меланхолично второй, - чего тебе? Служба то идёт. Радуйся, что в тепле и за столом, а не на морозе зэков гоняешь.
-   Да, радуюсь я, но жрать охота, брюхо прилипло к позвоночнику, вон посмотри, - указал он на свой плоский живот, - как у голодного клопа.
-   А ты пойди да посмотри на кухне в шкафу под окном, может есть чего съестного.
   Голодный нервический юноша поспешил на кухню.
-   Товарищ милиционер, - обратилась смущённо прикованная к батарее девочка, - ведь вы милиционер? Не могли бы Вы меня расковать, а то батарея очень горячая, прямо кипяток. Наручники нагрелись. Очень жжётся.
   Меланхолик неловко пожал плечами, - да я бы с удовольствием, но не положено, извините.
-   Но мне правда, больно. Может хоть в другое место меня определите, вон хоть на диван. Я буду вести себя смирно, не беспокойтесь. Куда я денусь от таких сильных мужчин.
   Юноша неторопливо, с сомнениями, поднялся из-за стола и направился к пленнице.
-   Смотри что я нашёл, - второй вернулся бодрым и весёлым. Поставил на стол алюминиевую миску с едой, - студень, а запах какой, - он бросил на стол две стальные вилки, - а чего это ты делаешь? Зачем? Шеф же нас сожрёт и не подавится.
-   Да, ничего, куда она денется, ну и действительно наручники нагрелись, вон красные борозды остались, - указал он на запястья пленницы снимая с неё стальные оковы. А почему Вы решили, что мы милиционеры, - полюбопытствовал дружелюбный конвоир, усаживая потирающую удовлетворённо запястья, девушку на пружинящий диван? – Что выправку не скрыть?
-   Ты наручники то ей всё равно застегни, - потребовал недовольный напарник, так спокойнее будет.
-   Ладно… Вы уж простите, я должен подчиниться, он старший сержант, - виновато улыбнулся вежливый стражник, - вдавливая штырьком на ключе штифт на боковой поверхности наручника, - это фиксатор, - пояснил он девушке свои манипуляции, - он блокирует дальнейшее движение дуги наручника, предотвращая чрезмерное затягивание. Теперь Вам не будет больно.
-   Да чего ты хвост распушил? Она преступница. Ей может жить то осталось… Иди лучше сюда холодца навернём. Эх, там есть беленькая, может накатим по сто пятьдесят, а?
-   Нельзя, что ты… мы на службе, - оставив юную узницу в наручниках на потёртом диване, разочарованный охранник вернулся к столу, - и какая она преступница? Девочка, заблудившаяся во тьме. Её просто надо вывести на свет и всё.
-   Шеф сказал не обращать внимания на внешний вид. За кукольным личиком скрывается эта как её… медуза… Горгона.
-   Не верю я. Как Вас…
-   Зара. И я не преступница. Я не сделала ничего дурного. Напрасно Вы так…
А что вы милиционеры я знаю и дело вовсе не в выправке.
-   Знаете, что, а давайте к нам за стол, Вы же, наверное, тоже ничего не ели?
-   Нет, спасибо, я не голодна.
-   Ну как хотите, я от чистого сердца хотел…
-   И откуда же ты знаешь, кто мы? - недоверчивый старший сержант криво усмехнулся, - сорока на хвосте принесла? Так вроде здесь они не водятся. Или может куропатка?
-   Нет, просто знаю и всё. Вижу так.
-   Вон как? И что же ты ещё видишь? Настоящее, прошлое? Или может быть будущее?
-   И будущее тоже.
-   Да что ты? А не поделишься?
-   Сержант, хватит, что ты завёлся, - напарник возмущённо отодвинул тарелку в сторону, - оставь уже девочку.
-   Не ну я же не тянул её за язык. Она же сама, – старший сержант недобро улыбнулся и придвинув миску к себе алчно впился вилкой в содержимое, - так что?
-   А что Вы хотите знать? – лицо девочки было тихим умиротворённым, её глаза не по детски остро проникали в мозг оппонента.
-   Ну, например, стану ли я генералом?
   Юная леди склонила головку набок, как иногда делают домашние собаки, силясь понять речь хозяина, - нет, - уверенно ответила она.
-   Вот как? Жалко. А полковником? - Решил продолжить игру повеселевший сержант.
-   Нет, - коротко ответила девочка.
-   Да что ж такое? Ну хотя бы до капитана то дорасту?
-   Нет.
-   Ты издеваешься что ли? – разозлился охранник, - может скажешь почему?
-   Конечно, - она ещё раз пристально вгляделась в раздражённое лицо сержанта, - Вы не доживёте. Сожалею.
   Сержант вскочил резко, отодвинув ногой стул, который с грохотом шлёпнулся спинкой о деревянный пол, - да ты дура! Сама ты не доживёшь. Потому что я тебя прямо сейчас и грохну.
-   Эй-ей-ей, - второй, вежливый охранник грудью встал на пути разъярённого напарника, - отставить, что ты вызверился на ребёнка, сам же напросился.
-   Чего я напросился? Я просто поддержал игру. А она слишком заигралась. Ишь чего придумала. Может, деточка ты ещё и скажешь, когда я… это… умру?
-   Ну чего ты опять начинаешь, - его напарник, видя, как злость товарища быстро слабеет и сменяется на угрюмую вялость, подобрал брошенный стул и поставил на место, - садись лучше, подкрепись, добрее станешь, а то аки зверь из дремучего леса. Напугал ребёнка.
-   Да? Ладно, пожалуй, присяду. - Сержант устало опустился на предложенный стул и взялся за вилку. Рука застыла в воздухе.
   Открытая лампа накаливания на потолке, матово отразилась от серого стального прибора.
   Он неуверенно, поднял голову и уставился отрешённым взглядом куда- то сквозь стену. Потом встрепенулся, тряхнул головой словно сбрасывая неприятное наваждение и ткнул вилкой в ароматное блюдо, - извините, нашло что-то, затмение какое-то… так что вы говорите деточка? Когда я предстану пред очи отца нашего?
-   Прекрати уже наконец, - сквозь зубы прошипел напарник, склонившись к влажному лицу обжоры.
-   Не, не! Не бойтесь, я в порядке. Просто хочется доиграть уж до конца.
   С вымученной улыбкой сержант отправил в рот большой кусок свиного студня с лёгким налётом белого жирка. – У-у, -покачал он головой, - вкуснотища. И так… Сколько Вы мне отводите уважаемая прорицательница?
-   Вы, точно хотите знать? – тихо переспросила девочка.
-   Абсолютно! – кивнул он головой широко улыбаясь и сладостно работая челюстями, - хотите? – Указал головой на миску с едой, - очень вкусно.
-   У Вас уже не осталось времени, простите - девочка с закованными ручками легко оттолкнулась от дивана и встала как на параде – торжественно умолкнув.
-   Чего? – Сержант приподнял лицо навстречу молодой предсказательнице и замер, увидев в её больших открытых детских глазах, бесконечный холод и вечную печаль.
   Он судорожно вздрогнул, сделав глотательное движение. Кадык на его горле коротко подпрыгнул. Схватившись за горло и вытаращив безумные глаза, сержант беззвучно хватал воздух широко открытым ртом, сотрясаясь всем телом, как выброшенная на берег, большая рыба. Через несколько секунд его губы посинели, он престал содрогаться и плавно опустив голову на столешницу, затих. Его руки как плети провисли вниз от столешницы. Звякнула выпавшая вилка. Кончено.
-   Эй, ты чего? – испуганно тронул его за недвижное плечо младший напарник, -  хватит придуриваться. Что это с ним?
-   Фалангс титрия, - равнодушно ответила девушка.
-   Что это значит? Вы это сделали? – голос юноши возвысился до дрожащего фальцета.
-   Ну что Вы, нет конечно. Это сделала дистальная фаланга.
-   Какая ещё ди… фаланга?
-   Ну если точно, то: «Phalanx tetria». Фалангс титрия это такая косточка третьего копытцевого пальца свиньи. Она попала в горло, и он просто задохнулся. Так бывает, когда человек нервничает и торопится.
-   Боже мой, - юноша схватился за голову причитая, - что же теперь будет? Ужас то какой! Что же делать? Что делать?
-   Перестаньте хлюпать носом, - пристыдила его девочка, - Вы всё-таки милиционер. Звоните в скорую и в милицию.
-   Вы не понимаете, - продолжал хныкать охранник, - это же конспиративная квартира. То есть секретная, я не могу сюда никого звать. Поражаюсь вашему спокойствию, - молодой человек начал быстро перемещаться по комнате, держа сцепленные руки за спиной, Вас похитили, чуть не убили. Сержант мёртв, а вы даже слезу не проронили. Сколько Вам лет? Четырнадцать? 
-   Существенно больше, но это сейчас не имеет значения. Меня будут искать. Думаю, уже ищут. И найдут, будьте уверены. И спросят с Вас почему я здесь? У Вас есть что ответить?
   Девушка многозначительно помолчала, - то-то же. Боюсь мой отец будет очень недоволен. Может Вы бы меня лучше отпустили и будем считать, что ничего и не было, а я просто гуляла по городу и заблудилась.
   Нервозный охранник остановился и замер, - а кто Ваш отец?
-   Ясенев Николай Павлович.
-   Как? – перепугался опять юноша, - тот самый? Генерал? – И увидев утвердительный кивок головой, в сильном расстройстве духа опустился на стул. – А зачем же тогда было нужно Вас… задерживать? Что Вы натворили? Это как-то связано с организацией бунта в городе?
-   Нет, конечно. Как я могу быть связана с забастовщиками? Я никого там не знаю. Работаю помощником у папы. Драю полы, да слежу за порядком на его столе. Чай завариваю.  Всё! Ни с кем не ссорюсь. Врагов у меня нет. Кому я понадобилась? И зачем? Это Вы мне скажите.


                Старый знакомый. (Апрель 1953г. Норильск)

-   Куда, Николай Павлович? – поинтересовался водитель редкого лимузина ЗИС-110, выезжая на широкий круг Гвардейской площади, где гармонично сходились прямыми лучами три улицы, а полукруглые со сложным контуром здания, с богато украшенными фасадами, учащённым метрическим рядом колонн, пропорциями, колоннадой, рустовкой, разнообразным декором с фрагментами классических фигур, производили, на впервые попавшего на Крайний Север человека, неизгладимое впечатление.
 
-   Какая красота! Просто не верю своим глазам! Как это можно было спроектировать и построить, здесь, на вечной мерзлоте? Среди безжизненной белой пустыни? – Восхищённо заглядывал Серго Берия в оттаянный своим дыханием круг на боковом стекле автомобиля.
-   Где? – Алексей Карпухин, сидящий на заднем сиденье, между Гориным и Берией склонился в сторону последнего пытаясь разглядеть сквозь матовые морозные узоры окна красоту, нарисованную воображением эмоционального Серго. – Ничего не вижу.
-   Останови, - скомандовал генерал Ясенев и первый вышел наружу, со скрипом открыв примёрзшую дверь лимузина. - Минута ничего не решает. Проведу короткий ликбез. Полюбуйтесь жемчужинами Заполярья. Эта чудесная круглая площадь (изначально правда она планировалась квадратной и пятилучевой) спроектирована как единый архитектурный ансамбль выдающимся архитектором Витольдом Непокойчицким вместе с женой, тоже архитектором Лидией Миненко, приехавшими в этот северный город в 1939 году, через два года после окончания Ленинградского института инженеров промышленного строительства. Смелость замысла этих архитекторов вызывает уважение. Аналогов гвардейской площади, построенной в условиях Заполярья, нет.
   Вот, например, этот шедевр, - указал генерал на левое полукруглое здание, - центральный универмаг «Талнах», стоит на столбчатых фундаментах, заглублённых всего на шесть метров. А справа симметричное здание, где недавно открылся огромный, прекрасный гастроном №1 (в будущем «Енисей»).  Это самый сложный, насыщенный декором стиль – коринфский. Правда, у нас в стране его называют – советским классицизмом.

-   Поразительно, но мне это напоминает Ленинград, - восхищённо прошептал Серго, - точнее даже Санкт-Петербург. А что это там за митинг? – указал Берия младший рукой на скопление людей за Гвардейской площадью.
-   О- о! Это вероятно те самые бунтари, амнистированные Вашим батюшкой, - негромко ответил сам себе генерал и пригласил всех обратно в автомобиль.

   Но у Серго оказался неплохой слух, - а мне пеняли в столице мои друзья, что Лаврентий Павлович выпустил одних уголовников.
-   Извините Серго, за мой не совсем уместный сарказм… Хотя конечно так и есть. Политические остались в бараках. Давайте подъедем туда, тем более, что в этом здании, кроме столовой №26, правда мы её зовём рестораном «Таймыр», наши номера. На втором этаже. А на четвёртом квартира Горина.
   Но сначала я заскочу к себе в дом напротив, где, кстати сказать, расположился шикарный новый кинотеатр «Родина» с двумя залами, красным и синим. Оборудованы по последнему слову техники.  Остановимся у ресторана.  Вы, Иван Дмитриевич забирайте всех гостей и устройте их в гостиницу, а я зайду домой. Вернусь через двадцать минут. Встретимся в ресторане, поедим и сверим часы… Смотрите это же Ваш брат, - генерал спешно вышел из автомобиля и двинулся навстречу негодующей толпе, сквозь которую пробивался Горин-младший.

-   Владимир Дмитриевич! – крикнул генерал Ясенев и подпрыгнув замахал рукой.
   Вовка видимо его не услышал. Он продолжил пробираться к подъезду ловко лавируя между разгорячёнными людьми, что-то скандирующими хриплыми голосами.
   У входа в жилой подъезд трое мужчин с трудом удерживали разбушевавшегося здоровяка. – Да я его пристрелю, - злобно шипел тот, - шавка мелкая, он думает, что меня можно просто так взять и нокаутировать. Забью как свинью.
   Иван срочно последовал за генералом, - эй там, у подъезда, крикнул он разбушевавшемуся гражданину, - а ну стоять!  - и ускорил шаг.
   На звук его голоса отреагировал брат, подняв руку и то же ускорился, расталкивая митингующих.
   Они втроём почти одновременно оказались около подъезда
   Иван ухватил левой рукой наглеца и развернул лицом к себе, - а-а, старый знакомый! Как Ваше самочувствие? И почему Вы не в КПЗ? То же амнистия? Гражданин Быков? Так кажется?
   Горячий гражданин как-то сразу поутих и сбросил с себя удерживающие его руки.

-   Чем обязаны удовольствию лицезреть Вас? – продолжил беседу Горин-старший. Не нужна ли помощь какая?
   В глазах успокоившегося гражданина промелькнул отблеск вернувшегося сознания. Он стал отступать мелкими шагами назад, а Иван Дмитриевич одновременно придвигался к нему.
   Наконец тот развернулся и быстрым шагом скользнул в сторону, небрежно расталкивая локтями прохожих, - Серый за мной.
   От окруживших Ивана любопытных забастовщиков отделилась лёгкая тень и вприпрыжку двинулась на зов стремительно удаляющейся сутулой фигуры.
   Иван Дмитриевич узнал в нём молодого подельника Быка.

-   Кто это? – спросил осторожно генерал, провожая взглядом подозрительную парочку? Ты их знаешь, капитан?
-   Бывший капитан, Николай Павлович, - ответил Иван Дмитриевич, задумчиво глядя старым знакомцам в исчезающие спины, - Бык и Серый мои «уголовные дружки» … Извините генерал мне надо отлучиться. – Володя проводи наших гостей в их номера. Я скоро.
   Горин-старший решительно последовал за скрывшимися бандитами.
-   Я с тобой, брат! Николай Павлович, разрешите?
-   Давай уже, догоняй скорее. Я сам устрою гостей. Встретимся в гостинице.

   Серый едва догнал неповоротливого подельника, - ну ты и горазд бегать, даром что центнер веса. Куда теперь?
-   На хату, - злобно бросил сквозь зубы быковатый гражданин, продолжая движение. – Подружку проведаем.

-   Проблемы, товарищ генерал?  - беззаботно поинтересовался подошедший неслышно Серго с сотоварищами - помощь нужна?
-   Нет, спасибо, Серго, - эти справятся. Боевые офицеры в прошлом. Плюс спецподготовка. Ну что? Пойдёмте устраиваться? - генерал двинулся неспешно ко входу приобняв на ходу за плечи Серго и Алексея, - и Вы не отставайте товарищи пилоты, всё будет хорошо, - приободрил он приунывший экипаж лётчиков. Апартаменты скромные, но уютные.
   Приостановившись он указал рукой на кружевное пятиэтажное здание с колоннами, - вот там скоро будет достроена гостиница с шикарным номерным фондом – Гвардейская площадь,2. А в центре площади поставим монументальный памятник. Пока только не можем решить кому. Вот там мы будем принимать вас по-царски.
  (Николай Павлович ошибался, гостиница будет достроена только через шесть лет. Номерной фонд в ней будет в основном стандартный, и памятник в центре Гвардейской площади так и не поставят. Спустя тринадцать лет, 26 июня 1966 года на это место водрузят тяжёлую глыбу габбро-диабаза с горы Рудной (из не открытого ещё уникального, крупнейшего в мире, Талнахского месторождения сульфидных медно-никелевых руд), с табличкой-обещанием: «Здесь будет сооружен обелиск, всегда напоминающий о подвиге норильчан, покорявших тундру, создавших наш город и комбинат».)
   А ещё через двадцать семь лет, в этом красивом здании расположится управление Норильского комбината. И где-то там на четвёртом этаже будет трудиться, пока ещё не рождённый сын Ивана Дмитриевича Горина, Иви.

   Серго приподнявшись на ступеньку обернулся в сторону убежавших братьев, но они уже растворились среди многочисленных демонстрантов. – А скажите пожалуйста, Николай Павлович, не мог я встречаться с Вашим подопечным в конце сорок первого - начале сорок второго, на ускоренных курсах в разведшколе? Уж больно похож на одного молодого героя, после ранения, только с другой фамилией и именем.
-   Насколько я знаю, Серго, и Вас тогда звали иначе, - загадочно ответил генерал.

   Зара плавно, кошачьей походкой подошла к поникшему юноше и протянула руки: может освободите меня? Пожалуйста! – ласково попросила она.
-   Откуда же мне знать в чём вы провинились? Может Вы шпионка какая? – продолжал слабо сопротивляться обаянию девушки, нестойкий милиционер, - я отпущу, а меня потом под трибунал.
-   Да Вы посмотрите на меня внимательно, неужели я похожа на шпионку?
   Юноша виновато поднял глаза, - нет, пожалуй,… Вы скорее похожа на… принцессу.
-   Вот! – обрадовалась девушка, - так спасите же принцессу. Вы же не злодей?
   Смущённый охранник протянул руки к девушке и расстегнул наручники, - пожалуйста. Вы свободны, - упавшим голосом произнёс он и отвернулся.
-   Вот спасибочки, - Зара морщась пошевелила пальцами рук, покрутила запястьем, - болезненно, не помог ваш фиксатор, - констатировала она… и почему интересно их назвали «Нежность»?
-   Вероятно в насмешку над муками несчастных сидельцев… жестоко.
-   Да, только почему так обречённо? Вы же сотворили добро! Радоваться надо. Это почти геройский…
   Девушка вздрогнула, не успев договорить, испуганно прижав ладони к груди. В дверь кто-то мощно лупил ногами.
    Не бойтесь, - прошептал юный надзиратель, - дверь металлическая. Только тише, - приложил он палец к губам.

               
                Станислава. (Апрель 1953г. Норильск)

   Анастасия Михайловна тревожно подглядывала в тонкую щёлку между тяжёлых портьер. Ей с четвёртого этажа было хорошо видно, как бился в конвульсиях под их окнами, плечистый дядька, пытающийся вырваться из крепких объятий троих мужчин поменьше. Он выкрикивал яростные проклятия, периодически задирая голову вверх. В этот момент, бывшей учительнице младших классов, казалось, что этот маргинального вида злой человек смотрит прямо в её окно. Она испуганно отклонилась назад, затаив дыхание, а затем преодолевая страх и укоряя себя за неприличное любопытство, вновь подсматривала тайком за стихийным бунтом перед домом. А может быть и не стихийным.
   Услышав снизу ритмичный строевой шаг и возмущённые возгласы, Анастасия Михайловна осторожно проскользнула к окну и прислонившись лбом к холодному стеклу с любопытством заглянула вниз.
   Группа людей в чёрном решительно двигались к подъезду, расталкивая возмущённых людей.
-   Галочка, кажется я видела Ивана Дмитриевича, – радостно сообщила она.
   К окну поспешил Магомед, - Вы позволите? Анастасия Михайловна, уступив место отошла к дочери и что-то зашептала ей на ушко.
-   Да, Вы правы это они, - уверенно определил водитель Горина, - оставайтесь здесь, а я сбегаю на разведку. Не волнуйтесь, - успокоил он побледневших женщин, - я быстро.
   Торопливо накинув полушубок, он выскочил из квартиры, хлопнув дверью, - никому не открывайте.
-   Хорошо, - крикнула вслед Анастасия Михайловна и приложив ухо к входной двери, осторожно повернула ручку замка ещё на два оборота, - доченька, - продолжила она шёпотом, - а кто это «они»?
-   Не знаю, - приложила палец к губам дочь, - тише, пожалуйста.
   Обе женщины постояли в немом ожидании, - никого.  Наверное, мамочка, это друзья Ивана Дмитриевича.
 
   Магомед выбежал на улицу и сразу попал в объятия полковника Фомина, окружённого вооружёнными людьми в чёрном.
   Полковник отстранил за плечи упёршегося в грудь человека, - куда Вы товарищ? ... А-а, Магомед, это Вы. Где они? – перешёл он к делу без предисловий.
-   Здравия желаю, товарищ полковник, извините, не заметил. Если Вы имеете ввиду генерала и его гостей, то я их только что видел входящими в соседнюю дверь и собрался как раз их нагнать, дело в том, что…
-   Потом доложите, за мной, - скомандовал полковник сопровождавшим его бойцам и двинулся к соседнему входу в ресторан и гостиницу. Большая часть забастовщиков собралась именно у этого подъезда и приплясывая на снегу нестройно выкрикивала заученные лозунги: долой насилие! Нет лагерям и тюрьмам. Да здравствует КПСС! Заключённые тоже люди! Свободу женщинам и детям! Да здравствуют Советские воины – освободители!
   Вооружённые люди в чёрном бесцеремонно расталкивали митингующих, очищая дорогу командиру.
   Одна из женщин, легко одетая в короткую серую телогрейку, и такие же прошитые ватные штаны, заправленные в большие не по ноге валенки, отлетела от недружественного толчка в сторону и осталась сидеть на снегу, прикрывая тонкой изящной ладонью разбитую губу. Валявшаяся в стороне добротная меховая варежка явно не соответствовала остальному, более чем скромному гардеробу. Но особенно выделялся длинный красно-белый шарф с незамысловатым орнаментом щедро обмотанный вокруг её, лебединой по-видимому, шеи. Он был совершенно не уместен в этой серой арестантской одежде. Она азартно с расширенными от возбуждения глазами, нагло и уверенно, почти в яростном восхищении провожала взглядом лихую группу.
   Магомед легко и быстро поднял с уплотнённого от десятков приплясывающих ног, снега, валявшуюся варежку и непринуждённо преподнёс её сбитой женщине излучающей прекрасную в своей неприкрытой красоте, ненависть и непокорность. Она почти улыбалась.
-   Простите их, «ибо не ведают что творят».
   Женщина вопросительно подняла голову. Длинные русые волосы рассыпались вниз, открыв прекрасное светлое лицо, - раз уж Вы такой галантный кавалер, может быть и шапку подадите? 
-   Конечно, - Магомед быстро огляделся вокруг и увидел валявшуюся неподалёку кроличью шапку-ушанку, - пожалуйста, - он нерешительно водрузил на голову девушки подобранный головной убор, поправив выбившийся соломенный локон.
-   Спасибо, поможете даме? – девушка протянула ему холодную ладонь, сухую и твёрдую.
   Магомед помог ей подняться.
-   Вот уж не думала, что среди вас есть и такие, молодые и милосердные. Жаль.
-   Почему же жаль?
-   Да ведь всё равно, упыри. Сейчас пожалел, а ночью придёшь и будешь пить кровь? Нет?
-   Ну, зачем Вы так? Во-первых, я не один из них, во-вторых не приду ночью, а в-третьих среди них есть достойные люди.
-   Мне такие не встречались, - грустно парировала девушка, отряхивая от снега свои ватные брюки, которые теперь, почему-то, уже не казались уродливыми.
-   Вам просто не повезло. А я точно знаю. Потому что мне довелось встретить такого человека. Он помог мне бескорыстно, когда я почти умирал от холода и голода.
-   Что ж, рада за Вас юноша. И теперь Вы им верно служите?
-   Кому им? Я просто стараюсь честно выполнять свой долг.
-   Ну да, Вы же теперь обязаны.
-   Да вовсе нет. С меня ничего такого не требуют. Я совершенно свободен…, впрочем, кажется я Вас понимаю. Совсем ещё недавно был такой же. Весь мир – злодеи и кровопийцы. А ты один на всём белом свете, изгой, бродяга без роду и племени. Никому не нужный. Ну и жить тогда зачем?
   Девушка задержалась взглядом на его красивом, молодом лице, - как звать то тебя, бродяга?
-   Магомед, я.
-   А-а. И снова жаль.
-   Что же Вам не нравится теперь? А, догадываюсь - национальные предрассудки.
-   Скорее религиозные. Национальность меня мало интересует, будь вы хоть еврей. Лишь бы православный.
-   Да? А я наивно думал, что в нашей стране свобода совести.
-   Это так конечно. Я Вас не осуждаю за религиозную принадлежность, но и не могу признать своим. Вы из другой стаи. Простите, Вам, наверное, пора. Догоняйте своих, а то заподозрят в симпатиях к Зэкам. Спасибо ещё раз за помощь. Не грустите, - успокоила она Магомеда, увидев печаль в его глазах, -даст бог ещё увидимся. Не на этом, так на том свете. Что-то ещё?
-   Да, то есть… Не важно… Действительно мне надо идти...  Вы не назвали своё имя.
-   У меня простое славянское имя – Станислава.
-   Что ж, спасибо Вам Станислава! - Магомед сделал несколько шагов назад, - а я ещё не определился со своей религиозной принадлежностью.  До свидания.  - И уже от подъезда крикнул, сложив ладони трубочкой, - Вы очень… интересная!
   Станислава не ответила. Она обернулась на своих соратников. Конечно они всё слышали. При этом глядя на неё, хитро улыбались. По-доброму, по-отечески.
   Она засмеялась, махнула рукой и воззвала дружелюбно к «сатрапам»: «Свободу женщине-матери!», «Насильников к ответу!», «Да здравствует товарищ Сталин!»

               
                Освобождение. (Апрель 1953г. Норильск)

   В дверь продолжали злобно барабанить, - открывайте! Что вы там заснули что ли?
-   Придётся всё же открыть, Вы не волнуйтесь, принцесса. Я Вас в обиду не дам, – доброжелательный стражник открыл дверь и сразу же отлетел обратно в коридор едва удержавшись на ногах.
-   Какого ты не открываешь? - Быковатый пришелец по-хозяйски двинулся в комнату оттолкнув растерянного милиционера. Его напарник скромно засеменил сзади. - Бригадир где? Что это? – он затормозил у стола со склонившимся человеком. – Чего ты тут расселся? Вставай давай, - хлопнул по плечу неподвижную фигуру. - Ты что с ним сделал, мусор?
   Зара, прижавшись к стене, молча наблюдала за происходящим.
-   Ничего я с ним не делал. Он сам… Косточкой подавился.
-   Какой ещё косточкой? Вам что было велено? Охранять тёлку, а вы что? Придурки! Ну Бугор теперь Вас закопает. Давай звони ему.
-   Не могу я, у меня нет доступа. Сержант с ним всегда разговаривал.
-   Ты что, дурак? Сержант уже не может говорить. Теперь ты за старшего. Давай к телефону, быстро, а то я тебе кадык вырву.
-   Не спешите, Быков, - на пороге комнаты застыл человек с пистолетом в руке, предлагаю всем поднять руки вверх и тогда мы все спокойно поговорим. Пожалуйста!
-   Опять ты? Чего ты ко мне привязался, Горин? Следишь за мной. Чо те надо?
-   Да ничего особенного, справедливости.
   Недовольный бандит, ловко метнулся к стене, мгновенно оказавшись рядом с Зарой, обхватил её тоненькую шейку и приставив к горлу острое лезвие ножа, победно поглядывал на не успевшую среагировать публику.
-   Ну, что теперь скажешь? Оружие на пол.  Или я сейчас полосну ей по горлу.
-   Не надо, Бык, она же ещё маленькая, - издалека попросил подельник бандита.
-   Заткнись, Серый, а то и тебе прилетит, - забери лучше игрушку у этого каратиста.
   Серый не решился реализовать просьбу Быкова, искоса и с осторожностью поглядывая на вооружённого противника, - я не смогу Бык, ты лучше сам.
-   Делай, или я сейчас её порежу, - бандит сильнее придавил нож к горлу девушки.
   Зара, вздрогнув отклонила голову назад. Её испуганные, широко открытые глаза выдавали животный ужас и смиренную готовность к неизбежному закланию. Из-под тусклого лезвия по бледной коже девушки медленно стекала тонкая алая струйка.
-   Подождите, - из-за спины Горина c напускной непринуждённостью вышел младший брат, - давайте сначала поговорим. Какие Ваши требования? Чего Вы хотите? Изложите.  Мы найдём возможность всё решить.
-   А это ещё что за перец? Ты кто?
-   Я? Учёный. Исследую реактивное движение в твёрдой среде. – Владимир не отрываясь смотрел в глаза отвлечённого ненадолго бандита делая короткий, неприметный шаг на встречу. Его левая рука плавным жестом отошла в сторону, - может Вы хотите денег? Или свободы, - теперь он раскрыл правую руку, и сделал ещё один скользящий шаг, подкрадываясь ближе, а может лучше сначала запотевшую бутылочку… и блинчики с икрой на закуску? Ох я бы не отказался. А ещё…
-   Закрой пасть и стой на месте. Ученый… Серый обыщи его. Нашёл лоха. Девица пойдёт со мной. Мусор и Серый будут меня сопровождать. Остальные остаются на месте. Увижу слежку - вскрою красотку. Всем понятно? Давай, Серый. Или ты и этого мозгляка испугался.
   Подельник свирепого бандита не постеснялся обыскать Владимира, заставив его поднять руки и легко обнаружил в его кармане маленький пистолет.
-   Ух, ты, - обрадовался головорез с ножом, - ну-ка давай его сюда.
-   Убери голову, - услышав тихий голос сзади, Вовка отклонился в сторону.
   Тут же последовал громкий выстрел. Серый уронил импортную чернёную «игрушку» и присел, закрыв голову руками.
   Владимир бросился вперёд, успев подхватить опускающуюся по стенке, Зару.
   Глухо звякнул упавший на пол бандитский нож.
   Его хозяин, задержавшись на мгновение, рухнул вниз, неестественно вывернув руки.
   На месте его травмированного глаза зияла чёрная дыра. 
   Иван Дмитриевич, стоял опустив голову и с грустью всматривался в удивлённое лицо поверженного врага.
 
   Из тёмных глубин его сознания всплыла похожая картина.
   Лето сорок четвёртого. Такая же неестественная поза распростёртого на земле тела особиста.
   Склонившаяся над ним в ужасе гибкая фигура военврача Катюши, судорожно пытавшейся оживить безжизненное тело офицера.
   И он, так же холодно и безучастно, стоящий рядом с зажатым в левой руке горячим ещё пистолетом.
   Только сейчас вместо трофейного парабеллума был компактный немецкий Вальтер.
Дежа вю.
 
   Зара, закрыв глаза, вжалась в упругое тело учёного, крепко обхватив руками, пряча лицо в шелковистый меховой лацкан его распахнутого пальто.
   Владимир, нежно поглаживал её по вздрагивающей спине, - ничего-ничего, всё уже позади. – Позвольте я посмотрю у Вас кажется кровь на шее, - он ласково отстранил лицо девушки и достав из внутреннего кармана небольшой белый с голубой окантовкой по периметру, платок, приложил его осторожно к ранке, затем осмотрел небольшой кровавый след, расплывшийся на платке, - ничего страшного, так, капелька, кожу чуть –чуть поцарапал. Не волнуйтесь, до свадьбы заживёт, - успокоил побледневшую девушку.
-   Извините пожалуйста, я здесь совершенно случайно… Может я пойду? – подельник убитого осторожно, бочком продвигался к выходу. – Вряд ли я тут Вам чем-то уже помогу?
   Горин старший вернулся в свое прежнее состояние и осмотрел комнату, - никто никуда не уходит, - прозвучал его тихий, уверенный голос. Затем он прошёл к входной двери и задвинул внутреннюю накладную щеколду, - все остаются на своих местах вплоть до особого распоряжения. Есть здесь телефон?
-   Да-да, - подсказал услужливо милиционер, - в соседней комнате.
-   Проводите товарищ… как Вас...?
-   Рядовой Омельченко. Юрий.
-   Где служите?
-   В милиции, товарищ… мы тут со старшим сержантом на задании… были.
-   Вот что, рядовой… Вы я вижу человек дисциплинированный, поэтому…
   Объявляю Вам новое задание: присмотреть за подельником убитого бандита и обеспечить непроницаемость настоящего убежища. Никто не должен войти или выйти без моего распоряжения. Вам ясно?
-   Так точно!
-   Выполнять!
   Горин-старший решительно прошёл в соседнюю комнату и поднял трубку настольного телефонного аппарата, - барышня, пожалуйста генерала Ясенева… Я знаю, но он прибыл сегодня и сейчас должен быть в гостинице или ресторане «Таймыр». Это срочно… Горин Иван Дмитриевич. Да и Вам доброго утра… Спасибо я подожду. Если не найдёте, тогда полковника Фомина… Да-да его… Нет, он вероятно в горкоме. Да, но дело не терпит отлагательства. Хорошо…

-   Товарищ генерал, - начальник службы безопасности застал командира за любимой работой, он отчитывал очередного нерадивого работника, в данном случае администратора гостиницы: это никуда не годится, - распекал генерал, у нас не просто гости из столицы, это выдающиеся люди, учёные с самого переднего края – герои… научного фронта! А Вы как их встречаете? Номера не готовы. Столы не накрыты. Пятнадцать минут Вам что бы исправить ситуацию, а пока откройте нам переговорную. Бегом. Все расходы за счёт комбината, - крикнул он в убегающую спину взмыленного администратора.
   Александр Васильевич, -  повернулся генерал в сторону старого соратника, -   весьма кстати, пойдёмте в переговорную, докладывайте, что там в горкоме? Есть что важное или как всегда говорильня?
-   Да ничего особенного, арестовать меня хотели.
-   Повод?
-   Оказание противодействия проникновению на объект. Не знаю пока -  самодеятельность начальника милиции или скоординированная игра более высоких инстанций. Ну и конечно бунт местных «каторжан» и гопников. Собственно, Вы это и сами видели. Седой ворчит, считает такая дымовая завеса может закончится неконтролируемым пожаром.
-   Ладно, это всё давайте обсудим позднее. Собери команду через час здесь же.  Сейчас мне надо знать где моя дочь? Что там происходит? - отреагировал Ясенев на шум сзади.
   Бойцы Фомина не пропускали молодого человека, рвущегося к генералу.
-   Николай Павлович, извините, это я – Магомед, - позвал водитель Горина из-за широкой спины охранника.
-   Пропустите, - скомандовал начальник безопасности, - это он, товарищ генерал, обнаружил пропажу Зары.
-   Как это случилось? – давайте присядем, и Вы мне всё подробно расскажете, -  пригласил генерал водителя на стоящий у стенки первый попавшийся диван, пристроившись скромно рядом. С двух сторон их окружили молчаливые люди в чёрном.
-   Собственно, я зашёл в Вашу квартиру по просьбе Ивана Дмитриевича. Он разбудил меня рано утром по телефону, попросил забрать Зару и отвести к нему домой, где ей будет безопаснее рядом с Галиной Михайловной и её мамой, так как на улице сейчас очень неспокойно.
-   А как оказались эти милые женщины в квартире Горина?
-   Видите ли… сегодня ночью кто-то в них стрелял, и Иван Дмитриевич решил приютить их что бы…
-   Постойте, как стрелял? Где?
-   Ну, то есть стреляли ночью в окно их комнаты, когда они уже спали. Сейчас этим делом занимается Виктор их сосед-милиционер, по просьбе Ивана Дмитриевича. А женщин с ребёнком я перевёз в квартиру Ивана Дмитриевича и туда же хотел забрать Зару. Дверь была открыта, но в квартире никого.
-   Следы борьбы?
-   Нет, никаких следов. Всё чисто и аккуратно. Похоже ничего не тронуто.

-   Товарищ Ясенев! Николай Павлович! - К мирно беседующим торопливо приближался по длинному коридору тучный привратник, раскрасневшийся и взволнованный, - Вас срочно к телефону, просто говорят смертельно, вот. Попрошу за мной, пожалуйста, - едва переводя дух, с тяжёлой одышкой портье указал рукой в сторону приёмной стойки.
-   Что ещё?
-   Не могу знать, товарищ генерал. Горин сказал…
-   Да что же Вы сразу… бегом! Николай Павлович энергично зашагал в сторону «ресепшн», оставив далеко позади малоподвижного швейцара.
 
   Телефонная трубка лежала на каменной столешнице рядом с аппаратом, - алё, Ясенев.
   В течение полуминуты Николай Павлович молча слушал другую сторону, постепенно меняясь в лице, затем коротко ответив, - ничего не предпринимать, еду, - махнул рукой коллегам и отправился к выходу.


                Коля Иванов. (Апрель 1953г. Москва)

   Берия часто работал по ночам, спать ложился под утро, поэтому полковник Саркисов негромко, но смело постучал в его кабинет в особняке на улице Качалова и ожидаемо услышал: - войдите.
-   Извините, Лаврентий Павлович, но срочное сообщение из Норильска.
-   Что такое, Рафаэль Семёнович, что-то с Серго? – забеспокоился маршал Советского Союза, - авария?
-   Так точно!
   Берия вскочил, с грохотом отодвигая тяжёлое кресло.
-   То есть не совсем, - поспешил поправиться личный охранник, - в смысле все живы, не беспокойтесь. Лётное происшествие. На посадочной полосе заглох снегоочиститель. За секунду до столкновения ситуацию спас некий офицер, правда разжалованный. На своём автомобиле на полной скорости он протаранил застрявший агрегат. Оба сгорели.
   Лаврентий Павлович нащупав рукой ускользнувшее кресло, медленно опустился и замер на несколько секунд, - Нино говорить ничего не надо и Марфушеньке тоже.
   И найдите мне прямо сейчас генерала Ясенева.
   И узнайте всё подробно об этом погибшем офицере. Кто такой, за что разжалован.
-   Так точно! Только он не погиб. Жив. Машина сгорела и снегоочиститель. А офицер, бывший, успел выпрыгнуть.
-   Герой, - задумчиво произнёс Берия, - и сделай-ка мне коньячку, пожалуйста. Не умеем мы отличить героя от проходимца. Героя наказываем, а проходимца возвышаем.
-   Да, товарищ маршал, я предварительно узнал кое-что о нём, - сообщил Саркисов, доставая из шкафа спиртное, - дважды герой, боевой офицер, капитан. Начинал у Доватора. Был дважды ранен. Второй раз тяжело. Чуть не потерял правую руку. Затем лечение в Москве. Спецшкола. Кстати в одно время с Серго. Работа в контрразведке. Несколько успешных операций. В том числе игра в Белоруссии в сорок четвёртом. Если помните, была сымитирована операция по якобы окружению пехотной дивизии вермахта. Сработали очень грамотно. Был даже десант проверяющих из Абвер группы. Убедились. Поверили. И потом в течении полугода слали нам провиант, оружие и боеприпасы. За это он и получил вторую звезду. Разжаловали за тёмную не доказанную историю с дуэлью на пистолетах с офицером НКВД. Офицер НКВД был тяжело ранен. А Горина сослали к чёрту на куличики, от глаз подальше. И надо сказать способствовал этому товарищ Ясенев.
-   Постойте, полковник, - Берия пригубил заботливо налитый коньяк «Двин», - Горин – Горин. Я знаю эту фамилию. Да, ученый, занимающийся носителями в твёрдой среде. Владимир Дмитриевич Горин, точно.
-   Это его младший брат. А наш герой – Горин Иван Дмитриевич. – Полковник Саркисов поднял трубку телефона с гербом на рабочем столе Берии, - генерал Ясенев в Норильске. Найти срочно. А это Ваше дело, хоть на луне. Пятнадцать минут, и чтобы доложили маршалу. Выполнять… Фамилия досталась от первого мужа их матери. Есть ещё третий брат, самый младший - продолжил помощник, -  по матери. Николай. Носил фамилию второго мужа, родного отца. Сероштан. Мать погибла в сорок втором. Отец попал в плен и судьба его дальнейшая не известна. Признан предателем. Младшего устроили в детдом. Фамилию сменили, что бы не тянула назад.

-  Да-да. Теперь вспомнил. Просил меня Ясенев найти их третьего брата. И я кажется нашёл.
  Сегодня поеду к нему в больницу.
  Хочу лично познакомиться. Лётчик от бога. Представь себе тоже дважды герой.
  Правда один раз герой Советского Союза, а второй герой КНДР.
  Иностранных героев КНДР только два, чтоб Вы знали,- Маршал придирчиво рассматривал крепкий напиток на свет, - Иосип Броз Тито и наш юный лётчик Коля Иванов... что-то вкус как-будто изменился, посторонний тон, не находите, полковник?
-   Не пробовал товарищ Маршал Советского Союза. Прислали наши армянские друзья.
-   А Вы попробуёте, Рафаэль Семёнович, продегустируйте. Если помрём оба значит не случаность,- Берия задумчиво продвинулся к окну продолжая смаковать волшебный напиток, - трое братьев и все герои, причём дважды... прав Ясенев... такие люди нам нужны...просил за них как за своих.
-   Да-а. Удивительная семейка, - полковник Саркисов стоял в ожидании за спиной хозяина, - прикажете обрадовать генерала?
-   Что? - Лаврентий Павлович развернулся пристально всматриваясь в лицо личного охранника, от чего тот незаметно вытянулся, выпрямив спину, лицо покрыла испарина, - Нет пока. Может потом.
   А коньяк хороший, показалось. Пригубите. Рекомендую.