Глава 18 - Весной на Путорана

Беляев

О такой красоте мы мечтали весь поход! Не погода, а сказка! Солнечно на Собачьем, лёгкий морозец, лыжи сами бегут. Жаль тратить золотое времечко. Я лично не тратил бы. А вместо того мы сидим в избе, валяемся по нарам. Куда дёрнешься с нашим-то невезучим народцем! У Марка плечо свербит, Ильза с трудом ковыляет на подмёрзших копытах. Хочешь- не хочешь, а Пановским надо прийти в себя Остальным тоже не мешает передохнуть. Жмутся к печке, как кутята, в ожидании праздничного ужина облизываются на шампанское и шпроты. Вот-вот Серёга скомандует доставать шанцевый инструмент…
Э нет, с ужином придётся повременить, у Алёнки назрел какой-то разговор. Она велит собраться всей группе:
- Ребята, надо решить, что будем делать дальше! Кольцо на Кутарамакан…
Майкл, не дослушав, кричит:
- Что тут решать, что решать! Мы идти не в состоянии – сама, что ли, не видишь? Выжаты, как лимонные корочки! Надо денька два перекантоваться здесь, в тепле, потом по озёрам – дранг нах хаус! К чёрту Север, хотим домой!
Он показывает на Марика, тот растерянно качает головой не то за, не то против.
Ах ты, выпердыш ты наш! Как зашустрил даже раньше Танка! То ему, как оглашенному, по распадкам бы шариться, халявное золотишко шукать, а то – «к чёрту Север»!
Все сидят, забыв о праздничной жратве. Мишка, конечно, баламут, но сейчас он прав – не до кутарамаканов тут, группа устала до чёртиков. Нужен другой выход.
Поднимается бородатая глыба Талича. Его высокий альт вибрирует от возмущения и злости:
- Чего? Сойти с маршрута? Мы затем сюда скреблись, по шею в эти снега залезли, чтобы свернуть с полдороги? – Серёга обводит взглядом толпу, ища единомышленников. Натыкается в основном на опущенные головы. – Тебе, Мишуля, конечно, всё одно - пройти маршрут, или слинять с него. Ты ведь у нас свободный стрелок, ни перед кем не в ответе. А каково остальным - подумал? Мне вот? За восемь лет, что я в туризме, это, считай, первый такой облом. Как на меня потом станут смотреть в городе? Пальцами тыкать: мол, это тот Танк, что Путораны запорол? Ни в один серьёзный поход больше не возьмут! Фауст ведь не тебе, а мне отдал группу! Это я, а не ты, дружелло дорогой, должен протащить по маршруту и вас, и Ленку! В общем, моё слово такое: надо думать, как нагнать отставание.
Хотя наш штурман говорит, вроде, по делу, меня его слова почему-то злят. Да, самолюбия ему не занимать. Как есть Танк, ему лишь бы переть напролом, хоть пропади все пропадом! О Макухином плече даже не вспомнил. И про обмороженные ножки своей бывшей пассии тоже заботы нет. Хотя почему бывшей? Поговаривают, будто Серёга, и женившись, по-прежнему захаживает к Ильзе. За Ленкиной спиной хороводится парочка, гусь да гагарочка!
К моему удивлению, Ильзу бесславный конец не устраивает ещё больше. Она дудит в одну дуду с Серым:
- Взад пяткИ, говоришь? Опарафиниться перед Борей Гордоном, главным спортклубовским сухарём? Да потом никому из нас никогда не получить от него ни гроша! Вам это надо? А как прикажешь смотреть в глаза председателю профкома? Ведь не ты, брат Дёмкин, а я под его авторитет денежки пробивала!
- Знаем мы, как ты их пробивала – ехидно бурчит Майкл. Ильза реплику пропускает:
- Как ты сказал? Давай «нах» - куда? Оно бы, конечно, и можно. Только как деньги возвращать будем? Из твоего, Мишенька, пустого кармана? Да я всё стерплю, наизнанку вывернусь, остаток маршрута на зубах пройду, но так не подставлюсь!
Глядя на неё, верится: пройдёт. Вот немного оклемается – и попылит. Чего-чего, а злости Ильзе не занимать!
О брате не поминает и она.
- А что Шмельков, что Шмельков? Я – как остальные, холера с ними, с деньгами. И так лыжи измочалены, Майкл на Дынкенде ледоруб утопил, запасных носков осталась одна пара...
Жека как всегда собирает всё в одну кучу. Но сейчас главное, что он - самый свежий из всех, хотя пожжённые глаза ещё не до конца привыкли к солнцу.
Марик многозначительно и неопределённо развивает мысль про осознанную необходимость:
- Тут надо как следует подумать…

***

В общем, ни одного конкретного предложения, группа - кто в лес, кто по дрова. Танк начинает яриться. Его досада – а как же! - обращается на меня:
- Хундюкалка, чего молчишь?
Я не молчу, я уже говорю:
- У нас как в шахматах – ситуация патовая. И так, и эдак маршрута не пройти. Лично я приму любой вариант – заканчивать поход всяко надо. А что думаешь сама, руковод?
Серёга опять не по-доброму зыркает в мою сторону. Этот напряг встал между нами не сегодня. Как только я хоть на шаг приближаюсь к Алёне, Танк сразу же злится и делается угрюмым. Ну и пусть, коли дурак.
- Вот именно, САМА-то что мыслишь? А то всё мы да мы… Соображай, умница-разумница! Командуй!- скрипит он так желчно, что это становится заметным всем.
Алёна с ответом не торопится, даёт нам возможность получше раскинуть мозгами. Потом выдвигает неожиданный для всех вариант:
- Радиалки. Нужны две радиалки. Часть группы идёт снимать записки на перевалах, часть остаётся в избе - сушат и штопают снаряжение, перетряхивают продукты, бьют лыжню по озеру к реке Муксун.
Серый, который мнит себя главным штурманом, получает удар под дых. Идея-то не его!
- И как ты это себе представляешь? – вклинивается Мишка. Он уже обтёк после Ильзиной оплеухи, и снова готов мутить дельный разговор. Ленка, будто не замечая Дёмкинских наскоков, подробно раскладывает созревший план:
- Разбиваемся по двойкам. Одна окучивает два хорошо обтоптанных водораздела на горах Акырма, вторая поднимается на плато по ручью Ыт-Кюёль-Эвход. Каждая двойка приносит кроки, записки и фотки с перевальных точек. Со свидетельствами прохождения ещё трёх перевалов можно попытаться закрыть в отчёте часть планового кольца по Токинде.
Она определённо соображает, эта Алёнка!
Талич, конечно, скептически крутит носом, но лучшего варианта у него нет.
Остаётся решить, кто куда. Серёга берёт на себя Акырма - конечно же, с ординарцем Шмелём. Правильно. Участок там тяжёлый, на подъём, за полдня нужно обойти два седла. Перевал Ыт, который числится у нас под номером 3, на карте выглядит длиннее, но более пологим.
- По описаниям, калитка на ЫТ средней сложности, хотя почему-то лыжники бывают здесь нечасто - читает Лена взятые с собой выписки из предыдущих отчётов по зимним Путоранам. Их мало, удалось найти всего парочку.
Ручей автоматически выпадает мне с Майклом. Мишка, он конёк резвый, но если бы моя воля, я на пару с ним никуда не пошёл бы. Ненадёжный попутчик.
Будто считав мои мысли, Дёмкин вызверивается:
- Почему это мне переться?!
В этом весь Мишаня: опять бузит! Неожиданно подаёт простуженный хрип Пановская:
- И правда: чуть что, так Мишка в разведку?
Ильза что – совсем оборзела? Из-за её с братцем травм у нас осталось четверо здоровых мужиков. Теперь, когда Мишка начинает фордыбачить, кому, кроме него, идти на перевалы? Алёнке? Но в разведку тёток не ставят, с них довольно и штатных нагрузок!
Поддержка срабатывает, Дёмкин продолжает наглеть:
- Кто у нас руковод? Ленка Талич? Пусть сама и идет. А то легко на чужих-то горбах ехать! Да были бы хоть горы как горы, а то какие-то кучи стёсанные торчат!
Уже и горы этому поганцу не угодили!

***

Группа выжидающе примолкает, а я – дубина стоеросовая! - принародно краснею. Сердце бессовестно ёкает: хотя бы недолго побуду наедине с этой девчонкой! Отвяжусь от масляных взглядов Ильзы, от подозрительности Танка! Хотя - положа руку на сердце - есть у него повод смотреть в мою сторону косо. И чёрт с ним!
Да, я рад! Но почему Серый так беспечно отпускает жену? Ведь может, и даже обязан приструнить Дёмкина! Неужели из досады, что она всё больше проявляет себя настоящим вожачком? Дескать, вот пусть и вкалывает, как полноценный руковод. Он и так всю дорогу перечит её командам.
Или занимается мазохизмом ревнивого самца?
Заметив мой румянец, Алёна хмурится – догадывается, что поползут теперь шепотки. Ильза точно не упустит случая помыть нам косточки. Нет злее врага, чем отвергнутая женщина. Серёга всё больше багровеет, но только сопит. Остальные тоже помалкивают. Мне встревать и вовсе не с руки - народ у нас ушлый, в отношении меня все давно всё поняли. Только руковода подставлю под издёвки.
- Мне – значит мне! – выждав паузу, подытоживает она. Старается быть невозмутимой, хотя на щеках тоже вскипает румянец: стыдно ей за такой расклад. Но теперь деваться некуда, сама себе дала дурацкую команду.
Выход назначен на первомайское утро.
А пока – отмечать праздник честнЫм пирком, поднимать порядком сбитый настрой? Что-то не очень тянет…
За ужин мы всё же садимся. Но не успеваем разлить шампанское, как слышим: возле избушки скрипит снег, раздаются громкие голоса. Нежданные гости заваливают. К нашему шалашу подтягивается свой брат турист из Норильска. Спустя несколько минут за стол усаживаются восемь мужичков во главе с невысоким, щуплым мэном, лица которого почти не видать из-за с окладистой бороды. Это делает пятёрку группа Ильи Альштейна. Парни – джентльмены! - оставляют «шампунь» дамам, по-свойски разливают в кружки нашу спиртяшку и помогают дочиста выгрести кастрюлю с кашлом. Потом достают приличный жбан собственного пойла той же крепости, пару палок копчёной «Московской» и хороший кус оленины. Их дежурный мигом определяет на печку - вариться, другой вооружается гитарой. Наливай не зевай! Тосты под деликатесы и песни…
Несмотря на бешеный стартовый вес рюкзаков, норильчане выглядят свежачком. Они ведь не тратили, как мы, силы на мучительные долгие подходы, с комфортом добрались от города до Глубокого на дружественных бортах. Местным всегда попутный ветер!
Алёна на нарах уединяется с Альштейном. Раскинула карты, пытает аборигена о местах, куда предполагаем идти. У Ильи карты «полётные», на них куда подробнее, чем на наших кроках, виден весь путоранский рельеф. Подмаслив свои серые глазищи, начальница льстиво пытается выманить хотя бы одну. Но норильчанин сух и непреклонен: карты особые, военные, ему достались нелегально, и дальше его анорака ходить не должны. Ленка, вздохнув, только переносит самые важные пометки на нашу «приблизительную» картографию…
Оказалось, с Собачьего гости поворачивают в сторону Кеты (или Хиты, как называют это большое озеро эвенки). Завтра пойдут как раз через те перевалы, куда нужно и нашей первой двойке. Я завидую Танку: парни Ильи натопчут для него хорошую лыжню.