Глава 26 - Весной на Путорана

Горячее молоко с шоколадом, сдобренное орвохромочкой спирта (ишь ты, в Красноярске ходит та же походная мерка!) вернули Саниной мордочке живость. За кашей он уже смог внятно изложить их с Алёнкой злоключения.
- Оно и видно, что на Таймыре вы впервые. Как можно соваться в горы без палатки и жратвы?! – качали головами веретенниковские.
- Мы же всего на несколько километров от базы... Думали, ежели чего, свои всегда рядом.
- Думали! Индюки вы глупые... Неужели никто не вдолбил первое правило Севера: идёшь на день – бери на три?
Отрицать, что Жилинский с Фаустом об этом говорили, Саня не мог. Но до того ли было им тогда, дома, в сладком угаре предпоходных сборов! И простая эта истина прошмыгнула мимо чумных голов будущих покорителей Заполярья. Что ж, дураки учатся на собственных ошибках…
В остальном же Белого похвалили: вёл себя правильно. Хотя он, водник, в лыжный вояж и затесался по случаю, а всё ж придумал, как выносить захворавшую тётку.
О том, что «свои» слиняли с ручья из-под первой же лавины, говорить найденной парочке никто не стал. Может, они просто за подмогой пошли?! И Еленин муж со товарищи как раз сейчас роет Ыт с низу до верху?..
Шум сборов привёл девушку в себя. Отвергнув спиртяшку, она жадно выпила молока, без уговоров заправилась мясной гречкой. Ночуем или идём? – спросила. Узнав, что скоро старт, зарылась в карты Вадима. Если Серёга сообразит, что они промахнулись и свалили на Лангу, то, может встретит их при впадении в озеро коротенькой речки Нахты? Место заметное, соединяет Собачье и Накомякен. Только бы дотумкал…
Пилюлькин беспрестанно хлопотал возле больной, пользуя её то таблетками, то растираниями. Температуру сбил легко, но после Зова у неё раскалывалась голова и путалось сознание. Доктор взялся за массаж, после чего здоровье пациентки несколько поправилось - так она говорила. Проблемой оставалась бесчувственная ступня, идти на лыжах Талич не могла.
Значит, волокуша.
На маршруте красноярцы, как и группа Елены, были экипированы пластиковыми санками. Но сани так истрепались и протёрлись на полозьях, что их бросили ещё на Харонене. Правда, по настоянию пузатенького завхоза одну «сальву» всё же взяли, так было сподручнее тащить вонючий примус с канистрой бензина, закопчённые и прилично помятые котлы и прочие громоздкие составляющие группового снаряжа. В санки по очереди впрягался замыкающий шеренги, и в пути особой помехой они не были.
Теперь «сальве» предстояло играть роль спасательного элемента. С их помощью устроили для Елены сидушку поудобнее, изобразили опору для спины. Получившийся возок приторочили к лыжам. Пассажирку, чтобы не вываливалась на поворотах, зафиксировали пружинами от эспандера, которыми прежде притягивали поклажу к саням. Хорошенько закрепили ноги. Волокуша имела даже обогрев - каталитическую грелку. В такой комплектации «спящей красавице» и наледи были нипочём.
Веретенников огласил специальный режим движения. Семь лбов, включая Белого, становятся в круговую тропёжку, растаптывая по целине широкую колею. Оставшиеся двое, меняясь, катят по ней салазки с больной. Идут не по 45-50 минут, как обычно в лыжном походе, а по 90-100. На отдых, как и прежде, отводится не больше 10-15 минут. Потом сопровождающие Елену участники становятся в карусель, их меняет другая двойка. Во время привала дежурные каждый раз должны «закинуть топливо» - выдать дополнительные калории: сало, колбасу, шоколад, особо почитаемую красноярцами халву или что там ещё осталось у завхоза за душой. Голодать на ускоренном марше нельзя.

***

К ночи отдохнули и снарядились. В полусвете почти незаходящего солнца экспедиция двинулась вниз по Ланге к аккуратненькому озеру Накомякен.
Погода выдалась словно по заказу. Ветра как не бывало, установился небольшой, почти подмосковный морозец. Минусовая температура хорошо прихватывала наметённые сугробы, ночная сиреневая дымка скрадывала расстояния, обещая лёгкий путь.
Утро разлило нежный персиковый свет, в котором и речная пойма, и обступившие её базальтовые пирамиды смотрелись тёплыми безобидными декорациями к мультяшной Снежной королеве. Установленный командором график почти не напрягал спортсменов, переживших и не такие нагрузки. Под размеренными толчками палок река заметно подавалась назад. Даже встречавшиеся небольшие ледяные ступени особо не задерживали, Еленины возчики быстро приспособились или обходить их, или аккуратно, бочком, спускать на репшнурах вверенный груз.
В набранном со старта темпе группа, как заведённая, отмахала до вечерних радужных теней и вышла к самому неприятному участку. Впереди ждали крутые Ворота Нахты. Не будь в обозе волокуши, каскад каменистых речных сливов сибиряки проскочили бы играючи. Но с Елениными лыжесанками пришлось повозиться: обходить поверху прижимистые берега не получалось, поэтому заиндевевший кокон почти везде тащили на верёвке. Он то и дело переворачивался, тогда изнутри доносилось глухое жалобное поскуливание. Девку было жаль, а куда деваться?
Уже в Воротах стало понятно, что силы людей поиздержались, на Собачье все вышли с тяжёлым дыханием. Команду «Ночлег!» приняли с облечением. Правда, радовались рано, Веретенников имел ввиду не полноценную ночёвку, а всего лишь более долгий передых и готовку горячего. На организацию лагеря времени не было: Елена, набивши бока в жёсткой кантовке, опять впала в забытьё. Славчик-Пилюлькин засуетился вокруг неё, раскинув на рюкзаке свою аптечку.
Мужики молча хлебали обжигающий мясо-рисовый суп и вопросительно поглядывали на старшОго. Вадим насуплено о чём-то думал. Когда со жратвой было покончено, кивнул в сторону девушки:
- Кому-то надо разъяснять, что на валянье дурака у нас времени нет? Братцы, свою юшку, хотя бы и кровавую, мы потом в жилухе вытрем. А сейчас окрысились и попёрли девчонку, пока не окочурилась у нас на руках. Учитывая усталость, идём по 70 минут, десять минут курим. Я знаю, у вас ещё хватит подкожного жирка, справитесь. Доктор, завхоз, - следить за людьми! Особо нежным выдавать допинг – курагу, аскорбинку, другую какую беду. Все в горах бывали, знаете, как вытаскивать себя за волосы! Впереди не менее вёрст пятидесяти. Хотя и не в горку, а сопли есть где намотать. Взяли жопу в горсть и поскакали!
Лыжники молчали. Вообще-то командор мог этого и не говорить. В таком составе группа ходила уже не первый год, и каждый понимал, от кого и что сейчас требуется. Только бы дал Бог ноги!
Шли без рывков, но и не растягиваясь. Если обоз с волокушей отставал, его не торопили и не дожидались – куда денется с проторенной дороги! Главное – обеспечить эту дорогу, а уж довезти по ней постанывающую Елену – дело второе.
Высунув полглаза из спальника, больная наблюдала за дорогой. Попутно заметила однажды, что ушедшие вперёд мужички как по команде развернулись поперёк лыжни и сделали пару шагов в сторону. Донеслось приглушённое журчание, потом окрик Вадима:
- Совсем запсели, черти! Среди вас женщина, а вы со своими шуточками!
Парни загоготали, поправили штанины, и снова впряглись в тропёжку.
Когда волокуша приблизилась к месту их остановки, Елена различила на снегу выведенные жёлтым два слова: Ленка, довезём! Обычно красноярцы посвящали такие походные художества дамам сердца, выводя на снегу их имена, но сейчас вдохновляла нежданная попутчица.

***

Тучу над головами будто кто приклеил к небосводу: она уже который час выстилала холодным пухом дорогу перед группой. Осадки не слишком мешали, но лучше бы без них – видимость чётче. А так вечерние тени размывали речной рельеф, глубже оттеняли провалы и полосы, напоминавшие чьи-то следы, которые вблизи пропадали.
Впрочем, не всегда. Ледокол уже дважды останавливался и показывал Веретенникову на полузанесённые колеи, которые вполне могли быть и чьей-то лыжнёй. Правда она несуразно петляла, пользоваться такой неказистой тропкой не имело смысла. Так и двигались, то натыкаясь на утоптанную дорожку, то надолго теряя её в снежных перемётах.
После несметных рукавов Муксуна на долгожданном Глубоком чужая дорога прорисовалась чётче. Но она сделал крутой вираж. Там, где на карте значилось впадение большого ручья, следы почти под прямым углом повернули к северу. Воспользоваться халявной лыжнёй так и не удалось. Сейчас она не помешала бы. В пути от злополучного перевала до зимовья красноярцы пробыли больше суток. По Глубокому шли, уже еле переставляя ноги. Иваныч, который и сам порядком притомился, делал переходы всё короче, а привалы – длиннее. К деду Жорке поднялись с высунутыми языками, что твои лайки. Перед глазами плясали чёрные точки, из-за этого с трудом объяснили рыбаку, кто такие, и по какой надобности. С лица зелёный Пилюлькин только махнул рукой в сторону волокуши. Егорий Андреевич узнал в спальнике недавнюю свою постоялицу, супруга которой он по пьяни агитировал на дикое золотоискательство. Девица глаз не открывала - по всему, лежала в забытьи.
- Эк укатали Сивку наши крутые горки! А муженёк её тоже с вами?
Подошедший Беляев только пожал плечами.
- Талдычил же ей: держи крепче, худой собрала табун-то! Не удержала, что-ли? Разбрёлся, етить его мать?! – в сердцах ругнулся дед при жалком Еленином виде. Жестом велел гостям, чтобы шли в хату, и принялся вместе с доктором Славчиком и топтавшимся на подхвате Саней распаковывать больную.
- Нам бы транспорт какой-нибудь, Лену в больницу надо, – осторожно начал разговор Вадим, когда парни, кое-как раздевшись, сели на нары. – Есть у вас связь с городом?
- Обморозилась, и, возможно, схватила воспаление лёгких. Тащим с верховьев Ланги – жалобно-просительно встрял медик.
Дед придирчиво оглядел серые от усталости лица и молчком полез на своё запечье – искать требуемое средство связи. Пока возился, запропастившаяся рация не понадобилась. С восточного края озера долетел нарастающий гул: кто-то ехал к рыбточке. Гость немного порычал возле уступа, сделал петлю в поисках удобного подъёма, и вскоре по барабанным перепонкам ударил рокот армейского вездехода. К рыбаку Валюхину пожаловал молчаливый улыбчивый Дима – тот самый, что недавно волок сюда группу Таличей.
- Вот кстати-то! – осклабился Егорий! – А тебя каким шутом сюда занесло?
Дима засмущался, но всё же объяснился. Елена говорила, что 5 мая будет здесь, у неё какой-то праздник. День чего-то там – забыл чего. Он и приехал сделать хорошему человеку подарок…
- Так ты из-за юбки припёрся? Понравилась, что ли? Даже законную половину её не убоялся? У него кулаки-то поболе твоих будут! – продолжал ёрничать дед Жорка, пряча ухмылки в свою растрёпанную бороду. Потом посерьёзнел:
- Вовремя ты прикатил: она и вправду у меня, на твоё счастье одна, без мужа своего непутёвого - вот с этими. Давай не рассупонивайся, повезёшь прямо сейчас в больницу.
Отведать обалдевающей дедовской ухи всё же успели и Алёна с Белым, и отходившие после бешеной гонки красноярцы, и так вовремя появившийся Дима. Кто и когда уходил с хлебосольного зимовья без угощения?! Потом Елену осторожно уложили на сиденье, остальные распределились в чреве вездехода, как смогли. Веретенников залез в кабину и всю дорогу рассказывал помрачневшему Диме историю так приглянувшейся отчаянной девчонки.
Через пару часов Елена была в руках хирургов, которые, недолго думая, вызвали санитарный самолётик и скорёхонько отправили больную на материк. Назавтра отбыли и сибиряки, оставив Саню дожидаться своих в пыльном углу аэропорта местных линий.