Послесловие

Блин! Что за дрянь льют в эти банки? Моча какая-то, а не пиво! Импорт называется! То ли дело наше, «Жигулёвское»! За копейки продерёт, так продерёт. Особенно если плеснуть в кружку спиртяшки или водяры …А за пустую бутылку ещё и копеек десять получишь…Где теперь он, добротный советский товарец? В ларьках сплошь непонятные шведские - или какие там?- этикетки. Поговаривают, что все эти а-ля-импортные погремушки вообще булыжат где-то у нас же на задворках...
Гражданин, прилично набузовавшийся обругиваемым напитком, привычную беседу вёл сам с собою на кромке тротуара. Что творилось вокруг, перестал замечать после шестой банки. Видел разве что кусты, бело-сиреневые в майском цветении – как объект, годный для «отлить». Когда рядом громко взвизгнули шины, и, едва не задев вишнёвым боком, притормозила новенькая «девятка», он в испуге неуклюже отскочил. Но тут же в ярости бросился обратно к машине – на разборки. Уж он покажет наглецу, как шутить с пацанами вроде него, Серёги Талича!
Разобраться не получилось. Запал иссяк, когда с водительского сиденья спустила длинные ноги элегантная женщина в брюках. Тёмные очки закрывали пол-лица, дама спокойно, приветливо и очень знакомо улыбалась. Захлопнув дверцу, она подошла слегка прихрамывающей походкой к свирепо насупленному мужчине. В мутной башке будто молния шарахнула: незнакомка сильно смахивала на его бывшую. Ленка? Или баба так на неё похожа? Да ну, куда ей до сегодняшних крутых вумен!
Ошарашенный Сергей как-то упустил из виду, что с момента их последней встречи прошло порядочно времени. Что происходило в её жизни, он не знал, да и знать не желал, в своих бы пирогах разобраться! Талич всё ещё представлял бывшую супругу такой, какой оставил её в больничной палате – обезноженным, жалким, никому не интересным заморышем. А тут… И откуда взяться новенькой шикарной тачке у калечной Соловкиной?..
Пока Серёга сводил ухо к рылу, Ленка (или кто она там?) вдруг звонко рассмеялась. Ровный ряд зубов и выбившаяся из-под шёлка косынки прядь пшеничных волос, которые когда-то так ему нравились, сомнений не оставили: перед любителем пивасика стояла «та самая» Елена.
- Ну, привет, Танк! Как ты?
Серёга раскрыл было рот, чтобы привычно пожаловаться на жизнь, но тут же захлопнулся. Пускать слюни перед такой роскошной гирлой? Незачем Ленке знать о его нынешней жизни, которую и жизнью-то можно назвать с натягом. После частного определения суда, которое каким-то образом дошло до начальства – не иначе друг Мишка за всех постарался! – сменного мастера Талича попросили на выход. Перестройка принесла к ним в цех массовые сокращения, и Серёгу скоренько выперли на улицу. Следом вылетел и сам Майкл: заделья для слесарей-сборщиков тоже не стало. Только тупой фрезеровщик Шмельков по-прежнему горбатился в механическом цеху за нищенскую плату.
Поболтавшись по киоскам и барахолкам, безработный Майкл пристроился к каким-то не то фирмачам, не то рэкитирам. Он подтянул было к себе и Серёгу, но там работёнка была опасная, денег то густо, то пусто, и бывший любимец походных барышень запил. В ожидании нечастых «дел» он бессовестно сидел на шее Пановской, порой её поколачивая.
- С Ильзой у тебя как? Надеюсь, лучше, чем со мной?
Красотка из авто явно издевалась!
Бывший супруг неопределённо пожал плечами. Как-как! Разве с такой сексуально озабоченной мегерой, как Ильза, можно сносно существовать?! Жизнь в малосемейке он окрестил брачной войной. Это были всё те же бесконечные ссоры-раздоры, от которых Серёга когда-то счастливо сбежал к Елене. Только теперь для схваток прибавилась тема пьянства. После изрядных колотушек Ильза утихомиривалась только в продолжительном сексе. Но пьяный Серый в постели выглядел всё хуже, а рука становилась всё тяжелее.
Талич молчал, соображая, как себя повести. Может, денег попросить?
- Ну, я рада за тебя! – так же весело заключила Елена, не дождавшись ответа.
В этот момент из машины послышался басовитый детский плач. Ленка поспешила к задней дверце – теперь Талич ясно разобрал, что она хромает - и наклонилась к специальному крохотному сиденьицу. Поправила бутылочку с водой, дала игрушку. Плач прекратился.
- Твой? – спросил Серёга.
- А то чей же! Желаешь посмотреть?
Талич неуклюже засунулся в машину. Из-под сине-голубой шапочки в него сердито упёрлись большие чёрные казацкие глаза. Зажмурившись, он с трудом выполз наружу.
- Ленка! Скажи честно! – на всю улицу заорал перекошенный Серёга.
Елена уже сидела на водительском месте, заводя мотор. Отъезжая, махнула рукой:
- Ладно, Танк, бывай. Нам с Димкой пора, кормёжка назрела. Будь счастлив!
Талич остался стоять в полном раздрае. Недопитая банка отлетела в кусты, в затуманенной голове ворочался рой вопросов. Хотел бы он знать, где работает такая обалдевающая дама, откуда у неё машина, и вообще с кем она живёт. А главное - чей это сын. Но вдруг ясно понял, что теперь его вопросы не в тему, да и сам он не имеет к бывшей жене никакого отношения. Вспомнил, как знающие приятели поговаривали: фамилия мальчика была Беляев.