Завтра, через неделю, потом

Утро робкими шагами, сонный мир сладко потягивается в нежных ладонях космического бытия, опаловые туманы легонечко обнимаются с перламутровой зарёй, грустные улыбки удручённо гаснущих звёзд.
Нежное солнце золотистым шёпотом согревает зевающие облака, неспешно проплывающие по необъятному синеглазому небосводу.
В зеркальных отражениях мутных луж запрыгали, заиграли, закувыркались разноцветным калейдоскопом весёлые алмазные лучики.
Неугомонный ветерок пробежал легким трепетом по листьям деревьев поднимаясь всё выше и выше.
Наконец он понемногу ослаб, притомился, потерял скорость, силу, равновесие и замер в раскидистых макушках лесных великанов.
Время летит как огромная неудержимая птица, пронзая размахом своих крыльев всю мою странную жизнь.
Тонкие, хрустальной чистоты, звуки детства, начало пути, рождение, забавный лепет малыша, его неловкие движения, первый вздох, первый взгляд, первый шаг, топот крошечных ножек по полотну судьбы, фантастический загадочный мир вокруг, тёплые руки матери, её запах, её голос, её любовь.
Жизнерадостная многомерность растёт, расширяется, прибавляет, торопится, спешит, набирает скорость, силу, объём, вес вместе со мной, безмятежное счастье в лучах весеннего заката, я верю в волшебство, в сказочных героев, в добрых и злых волшебников, мои мечты не ведают преград и границ.
Земля крутится специально для меня, время расставляет фигуры на шахматной доске жизни, молодость, все старшие козыри у меня на руках, крапленые карты судьбы, нога в стремени, колчан полный стрел, томящихся от желаний любви, звенящая тетива удачи, я делаю ход, я меняю позиции, я занимаю новые стратегические рубежи, я радостно бегу вперед по теплым лужам убегающих дней.
Распахнутые двери в вечное лето, мой шумный мир звенит, дрожит, бежит, торопится, смеётся, светится, подпрыгиваети подхватывает, громко кричит, превращаясь в стихи, песни, музыку и танцы.
Второе дыхание, всё вижу, всё чувствую, всё контролирую, я сам решаю свою судьбу, я на пятьдесят шагов опережаю своих оппонентов, завистников, недоброжелателей и конкурентов, я строю яркий, звонкий, сверкающий остров своего счастья.
Небо отражается в глазах моей судьбы, время бежит вместе со мной и шлепает босыми ногами по дороге моей жизни.

Шримад Бхагаватам книга 2, глава 1
Затянутые в водоворот суетных забот люди в большинстве своем не спрашивают себя кто они и зачем появились на свет.
Человек находит себе тысячи занятий и предметов для обсуждения, никчемных и бессмысленных.
И лишь самый главный предмет - цель жизни он старательно обходит вниманием.
Не ответив себе на два главных вопроса, "кто я и зачем живу", люди ищут бессмертия в своей плоти, плоти потомков или памяти соплеменников.
Великое заблуждение полагать, что от смерти спасет тот, кто сам обречен на погибель.
Слух свой следует обращать к сказаниям о Нем, над кем не властна смерть и у Него вымаливать милости и прощения.
Каких бы успехов не достиг ты на мирском поприще, постиг ли строение мира или устроил благополучие близких, все твои успехи сущий вздор в сравнении с подлинным сокровищем - возможности в час смерти внимать о Господе Боге.

Пение суетливых птиц, капельки хрустальной росы на траве, в которых задорно играют золотистые блики, хоровод невесомых, как дым, облаков, летние грозы вперемешку с ласковыми лучами солнца, стрелки, застывшие на часах юности.
Я бежал за своей мечтой обгоняя рассветы и закаты,
я улыбался и морщился, когда легкие блёстки снежинок, сыпавшиеся с неба, падали на моё лицо,
короткими летними ночами я смотрел на далекие звёзды и верил, что когда-нибудь они мне поведают свои сокровенные секреты и тайны,
я считал, что существуют неведомые миры, где всегда светит солнце, где люди неизменно безмятежны и радостны, где никто никогда не болеет, не теряет, не воюет, не предаёт, не стареет и не умирает,
я был по-настоящему беззаботен, счастлив и умиротворён, пока однажды не повзрослел и не перешел на другую сторону дороги.
Юность ожидает от жизни чего угодно, но только не того, что когда-нибудь ей будет больше тридцати.
Там, где я был беспечен, нерасчётлив и счастлив, меня уже нет, я стал взрослым и теперь нахожусь в режиме ожидания иного, модифицированного счастья.
Игрушки, в которые я перестаю играть, грандиозные планы, цифры, схемы, чертежи, аналитические методики, стратегические технологии и обмен полученной информации на хрустящие бумажки.
Мир моей юности и моего детства никуда не делся, он всё такой же яркий, такой же звенящий, такой же громкий, сверкающий романтикой, приключениями и влюблённостями, но ему нет дела до моей боли, до моих страхов, до моих слёз, до не исполненных моих желаний, до моих потерь.
Его разбирает смех, когда он смотрит на жалкие потуги и тщетные усилия моего крохотного интеллекта, на схемы, вычисления, формулы, чертежи, по которым я планирую поймать и удержать своё счастье, а моё беспечное радостное счастье не оглядываясь бежит от меня прочь.

Шримад Бхагаватам, книга 3, глава 31
Вкусив все предназначенные ей плоды душа покидает распадающееся тело, чтобы родиться в новом и пожинать новый урожай.
Слепота, есть неспособность глаза различать цвета,
глухота, неспособность уха различать звуки,
смерть, неспособность пяти чувств воспринимать предметы внешнего мира.
Однако с прекращением деятельности чувств душа не умирает, а ждет той поры, когда чувства оживут в новом теле.
Только плоть боится смерти, для души смерть есть возможность осознать свое бессмертие!

Чередою утопленных воспоминаний проносятся мгновения, дни, месяцы, годы, грустная улыбка, замерзшая на усталом лице.
Молодость, кураж, карточные столы, пятизвёздочные отели, зелёные купюры, сладко хрустящие в карманах, блеск хрустальных бокалов, обнаженные спины на всё согласных женщин, сердце, охваченное неудержимой страстью, геометрическая прогрессия желаний и предвкушений, рожденная погоней за счастьем.
Жизнь взахлеб, распахнутое надо мной беспредельное небо музыкой любви и наслаждений вливается в лето, августовские звездопады, сплетаются объятия, нежные руки, черешнивые губы, влюблённые взгляды, тела в неистовом, безрассудном, неудержимом танце. Это и есть счастье?
Утром я просыпаюсь после очередного карнавала, после очередной незнакомой женщины, тихо сопящей в моей постели, а в сердце счастье нет, горечь, отвращение, брезгливость и пустота.
Завтра, через неделю, на следующий год, потом, когда-нибудь.
Умершее вчера ушло навсегда, спряталось за моей спиной, растворилось в череде прожитых дней, а не рожденное завтрашнее для меня может и не наступить.
Сегодняшнее “сейчас” тяжелее всех умерших вчера и всех нерожденных завтра!

Книга Иова, 14. 1—2
Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями. Как цветок, он выходит, и опадает: убегает, как тень, и не останавливается.

Я никто и моё место нигде, нет ни длины, ни высоты, ни плотности, ни временной протяжённости, ни отражения в зеркале, ни места постоянного пребывания, я искусно настроенный накопитель случайных чисел, величин, недоучётов, противоречий и несовпадений.
Мои мысли спутаны и ум мой не находит себе покоя, моё тело обездвижено и уже не отбрасывает более тени, мой голос не слышен и кричу я в межзвёздную пустоту до боли, до хрипа, я беспредметная случайность, трепещущая в равнодушном океане непоследовательностей и не состыковок.
Легкая добыча смерти, ещё раз рождаюсь и ещё раз умираю, проявляюсь из неизмеримых глубин причинного океана и вновь оказываюсь в его бездонном чреве, бесследно исчезая с радаров земли.
А миру вообще безразлично кем я был, как меня звали в прошлой жизни, счастлив я был или нет, болен или здоров, удачлив или лишён удачи, был ли я на аудиенции у патриарха или погиб разорванный слепой пулей на поле битвы, сидел ли я в президиуме Верховного Совета или прожил свою пустую покалеченную жизнь в крошечной двухкомнатной хрущёвке со сварливой некрасивой женой и непослушными детьми.
Шримад Бхагаватам книга 5 глава 13
Душа покинув родной дом отправляется на охоту, в лес чувственных удовольствий, где найти можно всё что угодно, кроме счастья.
Утомленные огни сердца начинают гаснуть и размываться, мой мир тает на глазах, словно хрупкая снежинка в тёплых ладонях.
Математическая вероятность счастья равна нолю, уравнение с отрицательными координатами.
День за днем словно ожерелье, вереницею нанизывающее нить, оглянуться не успел жизнь пролетела как один миг, как быстрокрылая крикливая птица.
Время спешит, яростно бьется в ритме вечности, годы бегут, меняется музыка, я продолжаю танцевать, но уже под совсем другую мелодию.
Танцует небо, танцует солнце, танцует ветер, танцуют звёзды, танцуют дни и ночи, танцуют закаты и рассветы, танцуют стороны света, танцует мир, и вместе с ними танцую я свой сольный танец осознанного одиночества, состарившийся на прогнувшихся потёртых и обшарканных подмостках сцены своей жизни.
Сколько мне осталось до последнего, завершающего акта?
Стихает моя музыка, опускается занавес, гаснут софиты, сцена, на которой я только что так красиво танцевал, заполняется уже другими, молодыми, романтическими, красивыми, горящими в любовной истоме танцорами.
Выгораю, линяю, обугливаюсь, перестаю танцевать, а мир танцующих фантазий и волшебных перевоплощений решительно перешагивает через меня, и продолжает порхать, кружиться, вальсировать в фантастическом танце и бесплатно выдавать страждущим энтузиастам фальшивые лотерейные билеты счастья.
 
Шримад Бхагаватам книга 5, глава 1   
Парикшит сказал: «О, учитель, жизнь в миру делает человека рабом бессмысленных обязанностей.
В житейской суете мы забываем зачем мы появились на свет.
Я полагал, что покой и умиротворение можно обрести только у благодатных стоп Всевышнего.
Человеку же семейному, обременённому мирскими обязаностями, никогда не испытать покоя.
Возможно ли угодить Всевышнему живя в миру, в заботах о жене и детях?
Разве можно услышать голос Кришны, совершенной Красоты, среди крика детей, жены и родичей?»
Шука отвечал: «Чьё сердце принадлежит Кришне, тот с упоением слушает о Нём от святых, узревших Его облик.
Кто изведал вкус Прекрасной Реальности, тот будет искать Её повсюду, каждое мгновение, не взирая на житейские перипетии.
Брахма изрёк Веду и приступил к творению после того, как соприкоснулся с Прекрасной Реальностью, о которой невозможно говорить не стихами.
Кришну, неотразимую Красоту, невозможно не искать, как невозможно и пресытиться Им.»

Годы пролетают хаотичными пулеметными очередями, привкус смерти на губах, дорога, обрамлённая плачем и неопределённостью, я ещё здесь, дышу, вижу, слышу, чувствую, а их уже нет, они там, навсегда застряли в слепой молчаливой зоне.
Я не могу всю свою жизнь прятаться от смерти, подстерегающей меня, она находит даже тех, кого нельзя найти и меня она обязательно найдет.
Подсуетятся удачливые торговцы похоронными принадлежностями, подберут мне тихое уютное место на около городском кладбище, родственники устроят прощальные церемонии, меня оденут в нарядный праздничный гроб, украсят его цветами, а смерть тихо и незаметно исчезнет из этой моей жизни, чтоб непременно проявиться в последующей.
Бледноликая луна, дрожащая в ночной воде, загадочный шёпот испуганных теней, и вот я снова бегу за своей мечтой, за своей ускользающей тенью, позабыв про слезы, про неудачи, про усталость, про боль, про смерть, неизменно следующую по моим стопам.
Бегу мимо Бога, мимо жизни вечной и бегуя в никуда.