Кокон

Знаешь же? Ночное небо – кокон. И рассвет – это из него вылупляется бабочка-солнце. И порхает весь день, если тебе больше нравится так. К ночи бабочка умирает, горит, падает пеплом куда-то на землю, если угодно. И снова ночь, снова кокон. Но есть еще один кокон, о котором тебе не говорили. Параллельный, скрытый. В нем правда обо всем. То есть, в нем Всё Как Оно Есть, если бы это можно было узреть или воспринять. Знал об этом, Уильям Блейк? Вокруг кокона летают маленькие черные бабочки, оплетая его веточками и другими мелочами. Бабочки – тоже правда, ее маленькие словечки (хоть в словах правды и нет, мы просто вводим такую фигуру речи, раз уж пока способны говорить). Впрочем, обращаясь к только что сказанному, слова – это ведь тоже короткие, как и бабочки, маленькие жизни. Только выпусти их полетать, а вот они уже и готовенькие. Но кто-то не понимает, что они уже мертвы, и продолжает запускать их в воздух, носит их с собой, показывает другим, хранит за стеклом на иголке как Набоков. У черных ночных бабочек много общего, как мы теперь выяснили, со словами. Пока порхают, они могут выражать какую-то часть правды. Хотя бы личной. Ведь и когда врешь – ты можешь быть в этом правдив. Любое слово, в конце концов – правда, в том смысле, что оно – черная бабочка на фоне черного неба. Где-то там, в этом небе, дремлет гигантский кокон. К утру его просто невозможно разглядеть, а бабочки сгорают, как и положено маленьким правдам.



Поверь, если бы ты увидел кокон в ночи – ты бы оробел. О, приятель, ты бы струхнул. Подруга моя, ты бы тоже. Ты бы впала в печаль, родная. Что там? Говорю же – Всё Как Оно Есть. Вообще всё. Чистая правда. Древние люди назвали то, что внутри – Спящими реками слез. А почему? Потому что один древний человек как-то увидел кокон. Хочешь историю? Смотрел человек в небо, неведомо почему, зачем, может он был ученым, может поэтом, а может просто было нечего делать. Смотрел, значит, и вот, где-то на горизонте, в дальней дали, увидел: висит в воздухе гигантский кокон. Человек собрал инструменты для восхождения и отправился в путь. Скоро добрался. Закинул веревку, зацепился за выступ кокона и стал тащить себя вверх. Лезет, а на него давай налетать бабочки. Вначале несколько, а потом и целыми тучами. И каждая подлетает и говорит буквально одно слова – шепотом крыльев, не очень разборчиво. Каждое слово похоже сразу на несколько других. А когда налетает на тебя целое облако таких – попробуй не сойди с ума от всех этих слов и их перекрестий, узлов, насыпей, узоров. Но человек лезет дальше, обливаясь потом. Когда нагрузка хорошая, можно немного отстраниться от слов и смыслов. И цель у него была – забраться на кокон, висящий в небе. Поэтому или еще почему – залез, смог. Укрепился на выступе. Трогает поверхность кокона, а она шершавая, прохладная. Прикладывает ухо – где-то там, внутри, гудение. И думает – что дальше? Известно – нужно посмотреть, что в этом коконе. А бабочки, все как одна, летают вокруг него, накатывают на него, и шепчут крылышками, рисуют – «не надо», «не надо». Но человек упорный и хочет знать всё. Чувствует – что-то там, в коконе, важное. Ну и достает он из-за пазухи топорик. Дунул и как вдарил прямо в шершавое тело кокона. Раз ударил, другой, следующий. Несколько часов рубил и прорубил проход себе за толщу кокона. Отогнул корку, давай пролезать боком. Влезает, вот уже и невидно его, человека.



Через несколько ночей или около того он вернулся к своим. Тогда легенда и родилась. Человек всё, почти всё время плакал, а в остальное время смеялся или беспокойно спал. И так много дней. Лежал, плакал, смеялся, плакал. Весь горел. Говорят, не один месяц его лихорадило. Чудом выходили. Рассказывают, что в ночи прилетала к человеку бабочка, садилась на грудь, подползала к уху и что-то будто бы шептала. И тогда человек немного утихал, спал крепче. А когда успокоился человек, поднялся, стал нормально есть и работать как все – позвал людей к костру и рассказал, куда ходил. Много людей собралось, всем интересно. Но только вот когда история дошла до того, что же он там увидел, в коконе, человек снова заплакал, а в другой раз – засмеялся. Неизменно холодел, и в глазах его встречались ужас, боль и что-то вовсе неуловимое. Ничего он не мог объяснить. Много раз пробовал. Оговаривался, что это невозможно словами, и жестами нельзя, и рисунками. В коконе то, что не для глаз и или ушей, а сразу всем ты это вбираешь, всем, что ты есть. Люди, понятно, посмеивались тихонько или в голос и считали, что зря человек проделал свое путешествие, ничего не узнал, ничего не принес родным, а еще и помутился умом. Но тут уже ничего не поделаешь.



Черные бабочки прилетали к нему, такое бывало часто. Рассказывали люди, что видели его, облепленного ими, пугались. Он изображал бабочек на своих одеждах, рисовал на земле и на горшках, которые лепил. Все чаще говорил с людьми шепотом, его речь напоминала порхающий звук крылышек. Многие махнули на него рукой. Позднее жене человек сказал, что все бы отдал, чтобы никогда не лезть в тот кокон. Там, говорил, дремлет то, что человеку знать не положено, не нужно. Не для его природы это. Однажды ночью жена увидела, как человек, муж ее, собрался в дорогу и ушел. Вокруг него кружили, едва заметные, бабочки. И то, что они шептали ему, жена смогла разобрать, но так до конца жизни не призналась никому, что они говорили. А мужа она никогда не искала и никогда не ждала назад, как будто бы точно знала, куда он делся. Горевала о нем, но молча. Ну, он и не вернулся. И люди запомнили и стали рассказывать потомкам, что будто бы есть кокон, а в нем – реки слез. Правы ли они? Лично я могу предположить так – человек понял, что он сам стал бабочкой и пошел к своему утру, он решил быть правдивым. Кто скажет, так ли это...



Ты если ночью где-то неподалеку увидишь гигантский черный кокон, парящий в небе – пожалуй, лучше закрой глаза или поморгай ими, будто бы веки – это крылья бабочки. Или отвернись. Чтобы не видеть странный кокон. Если видишь его, это уже неспроста, потому что большинство нет, не видят. Лучше отвернись, и, если ты счастливый или счастливая, он исчезнет навсегда с твоих глаз. И тогда снова станет просто ночь. Просто ночь над землей мертвых бабочек.



Черные бабочки в небе ночном шепчут
Обо всём, буквально обо всём.
Выйди, посмотри
Или открой окно.
Крылышками чертят бабочки всё
О будущем и о былом.
Утром же сгорают
С первыми лучами солнца
Лишь на горизонт
Накатит солнце, как сознание – неведомо
Не только то, что будет,
Но и то, что было и
Конечно, то, что…
И нередко кто-то понимает –
В белом небе он язык
Пророчиц-бабочек не разобрал бы,
Ослепленный, всё равно.




ЦВ (Цененко Виктор)