Спокойной ночи

Ты никогда не признаешься в своём страхе. Ты сильная и гордая. У тебя не может быть такой слабости! Не важно, что ты не способна ходить после всех пыток, ты остаёшься собой. Ты все так же остра на язык, не важно со мной или кем-то ещё.
Я вижу как тебе тяжело даётся покой. Как ты смотришь с осуждением почти на любого мужчину. Не знаю, видишь ли ты во мне ублюдка, что бил и насиловал или слюнтяя, что из последних сил молил спасителей вытащить тебя с того света. Это не важно - мы оба жертвы, что никогда не оправятся от случившегося. Да и вспоминать произошедшее не хочется. Прошло уже семь лет.
Интересно, ты повторяешь мое имя как проклятие? Я ведь не знаю твоего. Только прозвище, которым окликал насильник. Недостоин? Не доверяешь и считаешь единым целым с ублюдком, что накачивал тебя наркотиками перед очередной пыткой? Я помню, твои моменты «выхода». Ты видела меня, путая с садистом… Тогда, ты начинала биться в истерике, крича мольбы о пощаде. Плохо ли, что все прекратилось, истребив остатки чувств помимо гнева?
Как обычно в моей голове множество вопросов, не дающих уснуть. И пусть я стараюсь не шевелиться, боясь разбудить, легче не становится.
– У нас оплачены счета? – неожиданно ты спрашиваешь меня, словно я провинившийся школяр. В твоих интонациях угадывается отвращение и высокомерие. Не удивительно, да и я привык.
«Глупец, опять забыл…» – ты так думаешь? Неужели я тебя потревожил? Наверное ты была права – спать вместе глупая затея!
– Да. Ещё вчера оплатил, – сонным голос сделать не получается. Но я стараюсь говорить мягко. – Ты что-то хотела? – остаётся как всегда быть услужливым и терпеливым.
– Нет, – чего я ожидал? Ты же в жизни ничего не скажешь, даже если и хочешь. Я и забыл, что не достоин чего-то большего с твоей стороны. Но все же неожиданно ты признаешься тихим голосом:
– Думала завтра прогуляться. Хотела оплатить. Но раз ты уже, просто хочу пройтись, – ты осекаешься на этом слове. В твоём случае оно звучит несуразицей. Памятью о страшном прошлом. Твой голос на секунду грустнеет. – Поможешь?
Раньше ты не просила, требовала. А я выполнял. Это моя попытка загладить чужую вину. Удобная роль от страха потерять то единственное, что держало разум от разрушения. И ты согласилась с ней, приняв как должное. Неужели что-то изменилось? Ты устала играть свою роль? Маска больше не прячет истиной боли?
А ты продолжаешь тем же грустным, сонным голосом:
– У меня есть один обычай. Как оберег, – звучит глухо и сипло. – Говорить близким «спокойной ночи»…
Я понимаю, ты скучаешь по ним, ведь уже никогда не увидишь. Наверное из-за этого ты все ещё рядом. Идти тебе некуда, да и здоровье не позволит жить одной. Честно, я и сам не хочу отпускать. Мы слишком многое пережили. Это прошлое одно на двоих. Я не хочу делить его с посторонними. Да и будущее тоже.
– Спокойной ночи… – последнее, что ты говоришь неожиданно мягко, засыпая.
– Спокойной ночи, – вздыхаю я, смотря в потолок. Едва ли я усну, но тебе это не столь важно. Ты не узнаешь моих переживаний, они тебе не нужны, у тебя есть свои. Спи же крепко, пусть сон принесёт покой. – Спокойной ночи…