Тайна старого моря. Часть I. Университет. Глава 22

Глава 22
ЖИЗНЕННЫЙ ВЫБОР

– Вас Наталья зовут? – услышала я чей-то голос за спиной, заходя в подъезд своего дома.
Я оглянулась: за мной шел молодой мужчина, полноватый, с женской фигурой, в тяжелых очках с круглыми линзами на большом толстом носу. На нем была застиранная футболка цвета морской волны навыпуск и старые черные брюки с пузырями на коленях.
– Я Сонин сын, – стеснительно понурил взгляд незнакомец. – Вы меня, наверное, не знаете.
Само сочетание «Сонин сын» вызвало у меня недоумение – оно было похоже на ругательство.
– Сонин? – я нажала кнопку лифта.
– Ну да, – сказал молодой человек. – Софьи Геннадьевны, соседки вашей.
– А! – наконец вспомнила я. – Это вы приехали из Москвы и работаете в судмедэкспертизе, кажется?
– Ага, в лаборатории, – кивнул мужчина. – Я врач. Меня Владимир Вадимович зовут. Можно просто Владимир.
– Очень приятно.
Двери лифта тяжело лязгнули, и мы зашли в кабину, которая с дребезгом захлопнулась и начала подниматься на шестнадцатый этаж.
– Вы ведь, кажется, помидоры на подоконнике выращиваете? – Владимир поправил нелепые очки.
– Помидоры?! – я почувствовала себя неловко: странного вида тип, замкнутое пространство и идиотский вопрос. – Я никаких помидор не выращиваю!
– Ну извините, – стушевался Сонин сын и приготовился выходить из лифта.
– Да ничего, – ответила я и направилась к своей квартире.
– Еще раз извините, – гнусаво произнес Владимир и торопливо забренчал ключами…
Дома я устало сбросила туфли и прошла в кухню. Налив полный стакан воды из кувшина, я начала жадно пить – жаркая погода и насыщенный событиями день окончательно измотали.
Мамы дома не было, я прошла в ее комнату и прилегла на диван, огляделась – на подоконнике в белом пластиковом ящике росли помидоры. Вроде бы вчера их еще не было, подумала я – может, мама сегодня принесла рассаду. Волосатые листики издавали резкий запах – так должны были пахнуть настоящие помидоры в отличие от безвкусных магазинных гибридов.
ЧуднЫе события преследуют меня сегодня, решила я – так бывает всегда, когда что-то в моей жизни идет не так. В комнату вошла Ночка с энергично поднятым, как морковка, хвостом. Едва слышно мяукнув, она тут же забралась мне на колени.
Весь остаток дня я провела в размышлениях – мне нужно было сделать жизненный выбор, ведь окончание университета – серьезный повод для этого. Шурка оставался моей болью, и я понимала, что так просто его не забыть. Но ведь в новую, взрослую, жизнь надо вступать с другими ориентирами. Как можно помочь человеку, если он сам того не желает – вот был мой ответ относительно Морозова.
Решив хоть как-то отвлечься, я все-таки согласилась прийти на день рождения Миши Филина, ведь перед Шуркой, как ни крути, у него были явные преимущества – отсутствие пагубных привычек и жены.
– Так ты придешь? – спросил Филин приглушенным голосом, позвонив накануне.
– Да, – ответила я.
– Только знаешь, что… – замялся Миша. – Мама пригласила свою коллегу из института. Я даже с ней чуть не поссорился.
– С кем, с коллегой?
– Нет, с мамой, конечно! Ну ничего, ты все равно приходи. Я буду ждать. Очень…
На следующий день я собиралась к Мише с тяжелым сердцем: совсем не хотелось видеть его маму, да и приглашенная ею коллега вызывала у меня нехорошие предчувствия. 
У дома я снова встретилась с Владимиром.
– Добрый вечер! – сосед озарился счастливой улыбкой и сконфуженно затушил сигарету.
– Добрый! – поприветствовала его я, тут же вспомнив про помидоры. – Кстати, у нас, оказывается, растут дома помидоры, я просто до вчерашнего дня не знала.
– Правда?! – пришел в восторг Владимир и шагнул мне навстречу. – У меня тоже растут. Значит, все-таки права была моя мама, когда сказала, что у вас они тоже есть! Я хотел спросить, как вы их опыляете? Я читал, что помидоры надо трясти.
– Я не знаю. Спрошу у своей мамы, они как раз у нее в комнате.
– Я могу еще как-нибудь подойти к вам? – с надеждой спросил Владимир.
– Конечно!
Сын Сони хотел еще что-то спросить и даже направися за мной, но, смутился и развернулся обратно…
На Мишин день рождения я все-таки опоздала, и не потому, что меня отвлек сосед, а просто долго собиралась и в последний момент чуть не передумала.
К моему приходу за столом уже давно собрались немногочисленные родственники.
– Кто пришел? Твоя долгожданная знакомая? – призывно зазвенел из комнаты голос Мишиной мамы.
– Да! Наталья! И не знакомая, а близкая подруга! – смело парировал Филин.
В гостиной за широким столом расположились Мишины мама и папа, бабушка Тамара Натановна со своим новым мужем Аркадием Абрамовичем и носатая некрасивая брюнетка лет тридцати. Тамара Натановна, мать Мишиного отца Бориса Михайловича, всю жизнь проработала преподавателем истории в пединституте и полвека прожила с первым мужем, отцом ее детей, который скончался от сердечного приступа, и вскорости вышла замуж за бездетного вдовца. Предусмотрительная женщина сразу приметила инфантильного старичка с трехкомнатной квартирой и окружила его заботой. Родители же Мишиной мамы уже лет пять как жили в Израиле и настойчиво звали туда переехать свою дочь с семейством.
– Дождался наконец! Я ж говорю – не надо было так убиваться! – Ева Ароновна приветливо взглянула на меня.
– Извините за опоздание, – выдавила я из себя.
– Приглашай свою подругу за стол, Миша! В наш узкий семейный круг, – распорядилась мама.
– Ну-с, как дела, Наталья? – прищурила на меня свои глаза-бусинки бабушка Тамара Натановна. – Говорят, вы диплом вчера защитили. По какой теме?
– По Набокову, – неуверенно ответила я и почувствовала, будто снова нахожусь в аудитории, не надеясь даже получить удовлетворительную оценку.
– Мдя… – произнесла Тамара Натановна и тут же потеряла ко мне интерес, критически глянув на мужа.
Пухлый краснолицый старичок с трясущейся головой и слуховым аппаратом все время норовил облить себя супом и обсыпал стол крошками, словно намеревался покормить голубей.  А Мишина бабушка с раздражением отряхивала его, накладывая в тарелку еду, громко комментируя происходящее ему прямо в ухо.
– Этот салатик просто божественный у вас, Евочка. Вы сюда добавляете тертое яблочко? – обернулся к Еве Ароновне старичок, задрав голову и выставив аккуратно подстриженную круглую бородку.
– Замолчи, Аркадий! Не видишь, мы разговариваем! – жестко оборвала его бабушка. – Так говорите, вы писали по Бабелю? – Тамара Натановна снова скользнула по мне своими «бусинками».
– Набоков! – с гордостью вступился за меня Миша. – Наталья исследует творчество Набокова!
– У… – бабушка сложила нарисованные помадой губы в трубочку.  – Набоков – это как-то однобоко.
– Почему ж однобоко? – заговорил все это время смотревший в тарелку Мишин папа. – Набоков – это скорее элитарно.
– Смелое заявление! – зыркнула на него Ева Ароновна. – И как ты догадался до такого? У тебя ж в голове одни формулы!
 – Борис, подайте мне, пожалуйста, во-о-он тот салат из кальмаров! – снова заерзал дедушка, решив, что от жены ничего не добиться.
– Это не из кальмаров! – строго поправила его Ева Ароновна. – Это из сыра и майонеза с чесноком.
– Кажется, Томочка добавляет еще в такой вареное яичко! – многозначительно причмокнул дедушка.
– Работаешь все там же? – перевела тему Мишина мама.
– Да, в издательстве, корректором, – ответила я, сосредоточив свой взгляд на одинокой оливке, отвалившейся с подцепленного мною канапе.
– Хм! – недобро усмехнулась Ева Ароновна. – Мы тут вчера Мише музыкальный центр наконец купили. Тут никакой зарплаты корректора не хватит!
– Мама! – зарделся Миша.
– А что мама?! – начала свою любимую песнь Ева Ароновна. – Говорила я тебе – поступай в юридический, сейчас бы хоть образование было. А то оба с отцом – физики. Как жить-то собираешься?..
– У меня любимая работа, у меня опыты! – промямлил Миша, жалобно глянув исподлобья на отца, словно ища защиты.
– Кстати, – продолжала Ева Ароновна, взяв на себя роль тамады и проигнорировав аргументы сына. – Я еще раз хочу представить мою коллегу по институту – Розочку Раппопорт!
Сидевшая рядом с ней молодая женщина гордо вытянула гусиную шею, обведя бесцветными глазами собравшихся.
– Тамарочка, ты же не даешь мне ничего сказать! – капризно продолжал Аркадий Абрамович. – Представь мне наконец эту прекрасную особу!
Дедушка попытался разглядеть меня, поглубже водрузив очки на переносицу.
– Ох, помолчи, Аркадий! – устало махнула рукой бабушка. – Речь совсем о другой девушке. Мы про Розу сейчас говорим.
– А? Что? – старичок пошевелил слуховой аппарат. – Про артоз?
– Про Розу!
– Про завхоза?!
– Аркадий!
– Положи мне еще салат, Тома… – взмолился Аркадий Абрамович.
– Аркадий, у тебя язва! – Тамара Натановна бросила укоризненный взгляд на супруга. 
– Мама, вы слишком строги к вашему новому мужу! – ласково заметила Ева Ароновна.
– Если бы я не была строга к Бориному отцу, мы не прожили бы пятьдесят лет в браке! – резко ответила бабушка.
– Кстати, насчет завхоза! – продолжала педалировать свою тему Мишина мама. – Аркадий Абрамович не так далек от истины. Розочка сейчас заканчивает писать диссертацию на кафедре права и уже целый год совмещает обязанности проректора по хозяйственной части!
– Миша, что же ты сидишь?! – накинулась на внука Тамара Натановна. – Ухаживай за дамой! Почему у Розочки пустая тарелка?
Мне вдруг нестерпимо стало тоскливо от этих разговоров, а масла в огонь добавляла еще кислая Мишина физиономия, и захотелось поскорее покинуть посиделки.
– Должно быть это так трудно совмещать такие ответственные дела?.. – наклонилась к маминой коллеге бабушка.
– Нормально, трудновато, конечно, – зашевелила тонкими губами Роза.
– Роза со всем справляется, она молодец! – похвалила девушку Ева Ароновна. – Сами понимаете, мама, какая сейчас жизнь.
– Жизнь всегда была тяжелая, – подхватила Тамара Натановна. – Вот мы с Бориным отцом через многое прошли рука об руку, всегда вместе.
– Такую жену, как вы, еще поискать, – польстила свекрови Ева Ароновна.
– У меня одно желание перед смертью, – скорбно произнесла бабушка. – Чтобы Мишенька нашел достойную себе жену.
– Да ладно вам, мама, – Ева Ароновна слегка коснулась руки Тамары Натановны, как бы успокаивая: – Вам еще жить и жить. А вот за Мишу я не беспокоюсь. Он обязательно сделает правильный выбор.
Мама многозначительно посмотрела сначала на сына, а потом на девицу, и я сразу все поняла: это и была его будущая жена, других вариантов не оставалось.
– Ну, мне пора! – с готовностью поднялась я из-за стола.
– Так быстро? – вежливо спохватилась бабушка.
– А что, дама уже уходит? А я так и не познакомился с ней, – огорчился дедушка.
– Не стану задерживать! – Ева Ароновна нагло взглянула на меня, закинув ногу на ногу, засветив накачанные икры.
– Наталья! – Миша подскочил за мной, тяжело дыша, будто ему не хватало воздуха. – Я провожу!
Я едва кивнула родственникам и его будущей жене, поспешив на выход.
– Наталья! – крикнул мне вслед Миша, летя по ступенькам. – Подожди!
На какое-то мгновение Филин стал противоестественно решительным, в его взгляде блеснуло отчаяние:
– Не слушай их! Я только тебя люблю! Давай попробуем все начать сначала!
– Это невозможно, Миша. Разве ты сам не видишь? – я остановилась, глядя снизу на Мишино раскрасневшееся лицо – мне стало неожиданно жаль Филина.
Позднее я не раз думала, откуда появилась эта жалость, но так и не могла найти ответа…
В полупустом автобусе, везущем меня домой, вспыхнул тусклый свет экономлампочек, напротив ехал молодой человек с серым плюшевым крокодилом в обнимку, возможно, приготовив его кому-то в подарок, и мечтательно смотрел на спускающиеся за окном сумерки. «У меня все теперь будет по-новому, обязательно будет», – окончательно решила я, и стало как-то гораздо легче.
Продолжение следует