Иногда мы выздоравливаем

   

     - Знайте, что и мы иногда, как бы назло всем объективно существующим обстоятельствам, все равно остаемся как полными не покидающими нас всепобеждающих, даже бьющих через край сил, так и неунывающими, веселыми и живыми!

   - Будем надеяться, что скоро и с нами это, конечно же, обязательно и всенепременно случиться!

   - Нет никакого сомнения, что все это если не сегодня, то обязательно завтра так и будет!
 
   - Непременно, именно так!

   - Да, согласен: конечно же, всенепременно!

     (Из недавнего разговора уже считающихся почти что совсем бесперспективными пациентов)




   - Иногда они, как бы не смотря ни на что, поправляются! – сказала уже идущая после долгого дежурства домой медсестра своей сменщице. - Те, которых мы считаем безнадежными больными…

   - Что ж, значит такова всеблагая воля Божья. Воздадим же Ему хвалу! – был ей ответ.

  А когда-то сравнительно по больничным меркам очень и очень давно, целых бесконечно тянущихся восемь месяцев назад особенно ей запомнились глаза этого пациента, которые, как ей это показалось тогда, почти никогда совсем не улыбались. Да и не мудрено, если шестнадцатилетний юноша, теперь пациент их очень тяжелого отделения, из детского дома, да еще и, как им, персоналу, сопровождающие его сотрудники этого расположенного в другом конце города учреждения доходчиво объяснили, постоянно оттуда сбегает и из положенных его возрасту семи, поэтому с большим трудом окончил только пять с половиной класса. Наверное, еще и поэтому его рассеянный взгляд был словно все время сосредоточен на чем-то только им одним субъективно изведанном, а потому понятном лишь только исключительно ему одному… Как будто уже давно украдкой смотрели в какой-то нездешний, в какой-то совсем уже «мир иной».

   Тихий шепот в больничных коридорах: «Да, должен был по всем прогнозам очень и очень скоро умереть, а почему-то все же выжил во время самой сильной проводимой ему «химии»! Как такое и почему произошло?!»

   И в "Макдональдсе" он обедал в короткие промежутки между многих и более крепких на какой –то, как оказалось, ошибочный первый взгляд «навскидку» безжалостно убивающего агрессивного лечения, стараясь что ли таким весьма необычным способом наверстать то, чего был лишен в свое короткое проводимое то в детском доме, то в постоянных побегах из него детство. Может, пытаясь, как в одноименном фильме в одночасье наконец-то достучаться до находящихся, как представлялось ему тогда, где-то далеко, в недоступной досягаемости до него, в какой-то немыслимой холодной высоте небес. А как оказалось, вероятно, благоволящий ему Бог был, наверное, в этот момент непосредственно где-то совсем рядом...

  Да и другие строгие правила, важные при проведении этого весьма непростого лечения, с каким-то завидным упорством систематически нарушал. Да что там «систематически»  - даже как-то, с каким-то упорством неизменно почти регулярно! И это при всем при том, что даже их скрупулезное неукоснительное соблюдение в его сложнейшем случае шансов-то не дает почти никаких. Только если чудо! Но разве они бывают в жизни, эти выдуманные какими-то совершенно неизлечимыми романтиками абсолютно непонятные неисправимым прагматикам чудеса?.. Как говорят об этом всегда чопорные и все знающие «умники» - наверное, только в каких-то совсем уже ветхих, и давно пылящихся за ненадобностью где-то на самых верхних полках рассохшегося от времени старинного раритетного шкафа про-про-бабушкиных сказках!..

  Лечение уже подходило к концу. Он иногда «клевал» что-то в общей столовой – родители других детей время от времени его как бы невзначай подкармливали, особенно уже непосредственно перед самой предстоящей ему в особенно выдавшимся холодным в этом году январе, с почти непрерывно бушующими метелями и убивающими птиц на лету сорокоградусными морозами, выпиской, с осторожностью ловя совсем немного предательски трясущейся в исхудавшей руке вилкой как будто ускользающую от него независимо от его усилий оживающую в тарелке пищу. Предстоящий прогноз был опять весьма и весьма сомнителен. Ему предстояло еще два долгих томительных года принимать лекарства в таблетках и к тому же беречься, как огня, любой способной привести к непоправимым летальным для него последствиям инфекции... Правда, можно с шестнадцати лет уже жить самому, а не в давно наскучившем и не перевариваемом им уже много лет детском доме, что было, конечно же, по общему мнению, ничуть не лучше.

  Все было неясно. Потому что объективно было, как будто бы совершенно очевидным, что все и даже в совсем близком будущем будет настроено исключительно против него. И в совсем скоро наступящем одночасье неминуемо станет фатальным в той очень скользкой ситуации, когда молодой человек предоставлен без какой-то видимой надежной основательной точки опоры исключительно самому себе... Любому здравомыслящему было ясно, что неумолимые жернова бушующей там, за окном, ни старого, ни малого просто так, ни за что не милующей жизни должны были неминуемо в какое-то недолгое время его обязательно и бесповоротно перемолоть.

  Но вот выжил! Закончил через несколько лет с завидным упорством вечернюю школу. А после, так же спокойно-расчетливо, словно никуда не спеша, создал семью. Уже несколько лет вполне состоятельно воспитывает двоих любящих его детей. И даже на весьма удачно выбранной им работе его ценят. Стоит ли писать о тех, как оказалось, неравнодушных людях, которые приняли в разные моменты жизни в его судьбе самое непосредственное участие? - Не знаю. Возможно… Но это будет уже совершенно другая история. Наверное, как о  подлинной вере, так и о настоящем милосердии!