Курсанты. Курбатов Л. И. Часть-1

    По просьбе внучек - одна, Светлана более прагматичная, вторая Настенька - сентиментальная, пишу о прошлом. Это как бы взгляд из настоящего в былое. Пушкин писал: "Его пример - другим наука". Итак, ностальгия по былым денёчкам.

    В 1945-1948 годах о девушках и о женитьбе у меня и мыслей не было. Главное окончить авиационное училище и летать, летать кем угодно: пилотом, штурманом, радистом... Только небо! И это однозначно! Вот и закончилась война, я стал курсантом Чугуевского военно-авиационного училища лётчиков-истребителей.
    Курсанты прошли теоретическую подготовку и приступили к инструкторским полётам на самолётах ЛА-5. Но тут нас предупредили, что лётчиков теперь много не надо  и продолжат учёбу только те, кто имеет 10 классов образования или окончившие училище младших авиаспецов. У меня, к сожалению, не было ни того, ни другого. Командир эскадрильи вызвал меня к себе и доверительно сказал:
 - Попробую тебя оставить, а пока определим медбратом в полковую аптеку, будешь выдавать лекарства. Скоро все разъедутся, а место в звене тебе останется, будешь летать.
    Конечно я согласился. Жил в аптеке, выдавал бинты, йод и усиленно поедал витамины (сладкого организму не хватало). Через некоторое время, нас 40 человек, которых могли оставить с девятью классами образования, построили и стали вызывать пофамильно. И быть бы мне лётчиком-истребителем, но есть в этом мире такие люди, как комендант училища старший лейтенант Васильков. Услышав мою фамилию, он посмотрел на меня и что-то шепнул начальнику училища, после чего меня снова поставили в строй на отчисление. Почему? Я вспомнил об этом позже.

    Летом 1945 года, кажется в августе, в училище прилетел трижды герой СССР, будущий маршал авиации Иван Кожедуб. Курсантов построили в каре на аэродроме училища, пригнали грузовик украшенный коврами и цветами, который представлял из себя импровизированную трибуну. Ожидали прилёт майора Кожедуба. Самолёт ЛИ-2 приземлился и громкое, ликующее курсантское УРА герою гремело над лётным полем. Его, выпускника Чугуевского училища, такая встреча растрогала до слёз. Взойдя на трибуну первое, что сказал Кожедуб с легким украинским акцентом, было - ОДНОКАШНИКИ! Встреча летчика с родным училищем была как встреча с матерью.

    А дальше наша эскадрилья заступала в караул. Меня, как отличника УБГ (учебно-боевой подготовки) поставили на пост № 1 под боевым знаменем училища. После официальной части в доме офицеров, организовали большой банкет в штабе училища. В самом большом классе учебно-лётного отдела накрыли столы для офицеров командного состава. Вот тут и сыграла судьба со мной злую шутку.
В коридор, в конце которого я охранял знамя, ещё не охмелев, вышли покурить Кожедуб и начальник училища подполковник Дергунов, кстати тоже боевой лётчик. Он летал без одной ноги и сбивал хвалёных ассов Геринга. Вижу подходит к ним Васильков. Мы курсанты прекрасно знали легенду о том, как Васильков за мелкое нарушение заставил рыть яму под нужник размером 4х4 будущего героя, а теперь гоняет не по делу и нашего брата. Радости моей не было предела, когда Кожедуб окатил его тройным отборным и отнюдь не одеколоном. Васильков видел,мерзавец, мой восторг и затаил злобу. На следующий день меня вызвал командир эскадрильи:
 - Ты что ж наделал? Васильков доложил мне, что вы с друзьями сожрали годовой запас витаминов...
    Вот так группа из 39 человек уехала без меня в лётное училище, что под Киевом, а я вернулся в аптеку. Прошла неделя и снова построение и опять отобрали 40 человек, в их число попал и я. Всем выбранным объявили - вся группа едет в Москву в Московское Краснознамённое Ордена Ленина военно-авиационное училище связи МКОЛВАУС, которое готовит начальников связи эскадрилий.

    И вот мы едем в Москву. Сорок курсантов, мальчиков 17-19 лет едут из Чугуева в Харьков, а оттуда в столицу. Командир эскадрильи в Чугуевском училище сделал всё, чтоб я оказался в этой группе и получил лучшее, что только можно представить для очень активного фронтовика. О моей фронтовой юности в училище знали. Как-то так получилось, что меня обычного курсанта поставили старшим над ребятами. Правда у меня было сержантское звание с войны, но на мои лычки на погонах никто не обращал внимания.
Приехали в Харьков под командованием младшего лейтенанта, фамилию его забыл, а может и не пытался запомнить,но жизнь этому парню, на год-два старше нас, я спас.

    Дело было так. Мы сидели на вокзале в ожидании поезда, а нашего лейтенанта всё нет и нет. А ведь у него документы на проезд до Москвы и на пищевое довольствие. Остаётся два часа до отправления поезда, мы голодные, злые ходим по вокзалу, смотрим, как в солдатской столовой отпускают обеды по талонам, коих у нас нет, ведь они у старшего по команде - нашего лейтенанта. Среди курсантов было человек 5-6 фронтовиков, и мы, собравшись в кружок,стали решать проблему питания. Правда деньги у нас были, но гроши, на них и лепёшек у бабульки не купить.

    Еще в забайкалье, где я служил после фронта, был припрятан у меня кусок хромовой кожи, который я сохранял, обмотав вокруг талии. Это добро досталось мне после полёта в качестве оружейника в Монголию в город Баян-Тюмен. Хотел новые сапоги себе справить, но голод не тётка. Конечно, кожу на хромочи жалко отдавать, но я решился на такой "подвиг". Пошли мы к коменданту станции,зашли в кабинет и видим краснорожее мурло в чине старшего сержанта. Объяснили в чём дело, попросили талоны на питание на сорок человек. Ошарашенный старший сержант от этой просьбы буквально озверел:
 - Вы чаво? Вам чево это...?
   Пока он чевокал, я достал кожу и, показав монгольский хром, предложил:
 - Может дашь за это сорок талонов на обед?
    Он выволок сытое пузцо из-за стола, вырвал у меня из рук хром,а мы его окружили. Воскликнул:
 - Ребята, да это же сапоги хромовые будут!
 - Будут, будут, а сколько талонов дашь?
    Начался торг, но он был совсем коротким: талоны на два дня на сорок голодающих на трёхразовое питание.Получили мы метровые ленты стали уходить взаимно довольные, подшучивая  друг над другом. И вдруг окрик - стой! Орал счастливый обладатель будущих хромовых сапог. Мы переглянулись,были уже готовы набить морду коменданту Харьковского вокзала.
 - Стойте, стойте, ребята,- лезет под стол и достаёт бутыль-четверть с кукурузной пробкой.
 - Спирт-сырец, ребята. Берите, в дороге пригодится.
   Мы крепко жали ему руку, а он по отечески хлопал нас по плечам и приговаривал:
 - Скорее в столовку, через 30 минут ваш поезд уходит.

    Вот так судьба голодающих курсантов была решена. Талоны и бутыль были в моих руках. Потом, уже в вагоне, наевшись и выпив по 100 грамм, курсанты раздухарились. За две минуты до отправления видим, как бежит наш младший лейтенант, шибко потрёпанный, с синяком под глазом. Увидел нас, прыгнул в вагон почти уходящего поезда. Успел пострел! Под лёгкими парами выпитого спирта, было решено сбросить подлеца с поезда... Пришлось заступиться за него, хотя он и пропил наши талоны.