Murattismo V

1.

8 августа 1855 года в Турине скончался мюратистский ветеран - генерал Гульельмо Пепе.
И - это событие, казалось бы, не особо значимое, - (были же и другие офицеры-мюраттиани?), - слвно надломило движение мюраттисмо.
С осени 1855 года проект восстановления династии Джоакино на троне начал крошиться и слабеть.
Слухи о будущей военной экспедиции быстро растаяли: оказалось, что кроме покойного Пепе - поручить командование некому.

В сентябре 1855 года великан, на которого уже тогда возлагались самые яркие надежды, - Джузеппе Гарибальди, - наконец, твёрдо отказался от любого возможного соглашения с мюраттианти, и обозначил отчётливо свои ориентиры: Сардиния, Пьемонт, Савойский дом.
Тогда же группа ведущихъ неаполитанских эмигрантов подписала "Туринский манифест"  (25 сентября 1855 года): там неаполитанцы также отрекались от династии Мюрат.

2.

Аурелио Саличети (часто в русской транскрипции - Салицети) - ринулся на защиту своего принца и попытался развернуть дискуссию, - всё ещё в надежде одолеть в спорах.
В сентябре 1855 года он опубликовал - анонимно, - в Париже брошюру "La question italienne, Murat et les Bourbons", - где изложил концептуальные идеологемы итальянского мюраттисмо.
 ...(Барточчини, 1959, стр. 93)
Появился и итальянский перевод - "La quistione italiana".
Памфлет, - из двух частей ("Итальянский вопрос" и обоснование притязаний Мюрата) - имел определённый успех; на него отозвалась пресса, и не только в Италии.
Памфлет этот рассмотрела даже самая. наверно, влиятельная газета того времени, лондонская Times ( от 24 сентября 1855 г.), - правда, весьма пренебрежительно, почти враждебно.

Аноним (сейчас прочти все исследователи сходятся на том, что это доктор Саличети), - яростно защищал суверенитет Неаполя и неаполитанцев, предсказывал, что унитарная панъитальянская монархия во главе с северянами Сабаудами - это новая чуждая народу Юга диктатура, не лучше австрийской, и что именно Мюраты - король Джоакино и его сын Лючиано, - это истинное выражение неаполитанско-сицилийской идентичности. 

Поддержал дискуссию ещё один другой мюратистский идеолог: в Турине вышла брошюра, тоже анонимная, -  "La questione napoletana, Ferdinando Borbone e Luciano Murat, (Torino 1855).
Название копировало парижский памфлет, и содержание было, скорее, чем-то вроде адаптации и уточнения парижского анонима.
Автор этого текста - скорее всего, Франческо Тринчера (Trinchera).

Поначалу наблюдалось некоторое оживление: на стороне мюраттисмо проявились, хотя и с оговорками, весьма осторожно, - настроенные, скорее, профранцузски, а не промюратистски, - видные эмигранты: Дж. Монтанелли, (G. Montanelli) и Аурелио Бьянки Джовини. (A. Bianchi Giovini).

3.

Но: как только мюраттиани проявили некоторую полемическую настойчивость - навстречу поднялась волна открытой враждебности со стороны сторонников Сабаудов.
Ранее итальянские эмигранты, обуреваемые, в основном, идеями либеральными и республиканскими, не придавали особого значения династическим противоречиям.
Но с осени 1855 года вопрос Династии оказался в средоточии Рисорджименто.   

Свирепую  кампанию против Мюрата, - прицельно, против принца Лючиано и его сторонников, - возглавил Франческо де Санктис, неаполитанский философ (бывший повстанческий министр просвещения 1848 года).
5 октября 1855 года де Санктис опубликовал статью "L'Italia e Murat" (Il Legge).
Философ настаивал: у Мюрата нет никаких политических планов, никаких идей о будущем, - кроме желания сесть на отцовский трон; этот принц - всего лишь француз, для которого итальянский политический дискурс чужд и непонятен, он просто пытается использовать эмиграцию во имя своих интересов и французской имперской экспансии заодно.
Де Санктис уверял, что Мюрат - это враг похуже, чем Фердинандо Бурбон.
И что только объединение страны под скипетром короля Витторио Эмануэле II п- это гарантия великого будущего единой Италии.

Через некоторое время его поддержал внушительный авторитет - сицилийский карбонарий Джузеппе Ла Фарина.
(ранее, ещё недавно - самый радикальный республиканец; но к началу 1856 года он превратился в страстного апологета Савойского дома). 

4.

Значительные дыры в мюраттисмо выгрызала злобная, высвобожденная от цензуры, пресса - прежде всего английская, априори настроенная враждебно по отношению к Мюрату, - по причине вполне понятно: за спиной принца вставал его кузен Наполеон, и возвращение Мюрата в Неаполь означало вытеснение Британии из наиважнейшего региона - из сердцевины Средиземноморья.

Газеты транслировали образ комический, и притом не слишком приятный: обыгрывалось то, что принц Мюрат - толстяк с огромным брюхом и простоватой физиономией, - "хитёр более, чем умён", -  неуклюжий, и притом жуликоватый, американец, несмотря на титул и положение члена Императорского Дома; много писали о том, что принц Люсьен - пьяница и игрок,
В политических кругах было заметно, что Наполеон не слишком доверяет кузену, и что никакой отчётливой поддержки со стороны Франции пока что у принца Мюрата нет; только - уклончивые намёки; скорее - Император не помогал, а всего лишь не мешал, не разрешал, а только что не запрещал.
 (Bartoccini, 1959, стр. 4 с.).

5.

 В 1856 году против Мюрата поднялась уже весьма организованная и сплочённая сила -  Итальянская национальная партия, движение националистов-унитаристов.

Создал эту партию доктор Даниеле Манин
(бывший президент Республики Сан-Марко (Венеция) в 1848-49 годах)
По его призыву (от 22 февраля 1856 года) сторонники единства Италии начали стремительно объединяться. 
К партии присоединились ведущие идеологи - чрезвычайно влиятельный Джорджо Паллавичино Тривульцио, (парламентарий Сардинского королевства), упомянутые выше Франческо де Санктис и Джузеппе Ла Фарина, и - позже видные эмигранты-неаполитанцы: полковник Энрико Козенца (бывший сподвижник генерала Пепе, неустанный организатор заговоров и переворотов) и калабриец Доменико Мауро (предводитель антибурбонского восстания 1844 года в Калабрии, герой войн 1848 - 1849 годов).

В конце мая 1856 года в Париже от имени принца Мюрата была, наконец, опубликована относительно ясная политическая программа мюраттисмо. 
Предполагалось объединение Италии по принципу вольной конфедерации.
( ... L итальянское единство и Лучано Мюрат, король Неаполя , 1856 г.).


Видимо, в ответ на это Даниэле Манин, в своём письме от 29 мая 1856 года,  заявил, что цели национального движения могут быть достигнуты только благодаря абсолютной преданности Савойскому дому, ради провозглашения Виктора Эммануила II королём единой Италии.

Осенью 1856 года Франческо де Санктис снова подхватил полемику с мюраттиани: чрезвычайно резко от выступил против Мюрата в статьях "La quistione napoletana ((Il Legge, от 23 октября 1856 г) и "Bianchi Giovini and murattismo" (там же, 26 октября 1856 г.).
С ним схватился в споре преданный мюраттиани Тринчера.

Манин, безусловный предводитель унитаристов, в письме от 4 ноября 1856 г. выразился предельно резко:
«Те, кто на стороне Мюрата, предают Италию».
("Chi parteggia per Murat tradisce l'Italia").

В октябре-ноябре 1856 года на некоторое время "казус Мюрата" сосредоточил на себе внимание: окончательно выявилось непримиримое противоречие двух разных векторов Рисорджиментно: движение за Неаполь и движение за Италию. 

Позиции Мюрата и мюраттисмо в Италии с осени 1856 года изрядно слабели.

6.

Тем не менее, мюраттисмо оставалось очень серьёзным политическим феноменом.

Король Виттрио Эммануэле далеко не был столь решительно настроен, как его либеральные апологеты.

Наполеон III вёл секретные переговоры с правительством Сардинии и Пьемонта, и могущественный сардинский премьер-министр, -  Камилло Бенсо граф Кавур, - подтверждал, что не будет противодействовать, если Франции удастся заменить в Неаполе Бурбона на Мюрата, - хотя и полагал, что это не лучшее решение вопроса.

В Южной Италии непрерывно колыхалась политическая почва.
Антибурбонские и антиавстрийские настроения нарастали, не остывала память о недавней гражданской войне, и новые заговорщики, - карбонарии, демократы, конституционалисты, в целом не были настроены против Мюрата; она были готовы встать под какие угодно знамёна, ради достижения своих идеалов.