И снова мы

 Вот интересно, чем далее, тем интереснее, красивее, лучше (мы в восторге от картинок с заснеженными вершинами Гималаев или фотографий Ибицы)... Или, наоборот, страшнее, ужаснее, беспросветней (нам, например, почему-то кажется, что в Средние века все ходили в темных одеждах и были унылы, или, что в тридцатые годы в СССР все жили в страхе...)

 То есть, мы имеем такую особенность зрения и памяти, которая вынуждает нас, теряя объективность и аналитические способности, смотреть вдаль, вперед или назад, влево-вправо, в будущее или прошлое, с усилением эмоций по мере удаления. Казалось бы, дело прошлое, ни исправить, ни изменить... надо бы вдумчиво осмыслить и сделать выводы на будущее, а мы, наоборот, кипим страстями, переживаем по поводу "была ли битва греков с греками из-за женщины?" или "Сколько зла Земле Русской принес Лжедмитрий!".

 Я утрирую, разумеется, но мы же, реально, переживаем смерть безвинной Дездемоны и сопереживаем любви Ромео и Джульетты; мы ахаем и всплескиваем руками, глядя на кадры с цунами или наводнениями, случившимися лет двадцать или сто назад; мы прижимаем руки к грудине, смотря на гибель ёжиков в лесном пожаре; мы прикрываем глаза, чтобы не увидеть кровь на теле жертвы в детективе по роману Агаты Кристи и раскрываем рты в восхищении от фильмов, снятых в Антарктиде или Космосе. Перечислять можно до бесконечности. Мы очень эмоционально реагируем на то, к чему мы не имеем никакого отношения.

 И это очень хорошо!

 Это было бы очень хорошо, если бы мы также эмоционально воспринимали всё то, что делаем мы сами здесь и сейчас.

 Но нет.

 Мы спокойно говорим  гадости тем, кого любим. (А потом удивляемся охлаждению в наших отношениях).
 Мы способны ударить нашу собаку, готовую лизать ударившую руку.
 Мы можем за тридцать сребренников совершить предательство.
 Мы готовы отказаться от своих слов ради несуществующей выгоды.
 Нам ничего не стоит плюнуть под ноги прохожим или справить нужду в подворотне/лифте/подземном переходе.
 Мы ломаем то, что было построено для нас.
 Мы идем по газону, вытаптывая цветы, чтобы сократить свой путь на один-два метра.

И, вот это самое интересное, всё это мы делаем не только без размышлений, бездумно, но и без реальных чувств, только под воздействием мгновенного желания.

 "Ах, какие яркие, цветущие, лужайки в Иерусалиме!" (и походя обламываем ветку цветущего куста на улице родного города), "Ах, какие милые жирафы бродят по саванне!" (и даже не догадываемся, какие животные живут или уже вымерли в лесу около нашего города), "Ах! как уютно во двориках итальянских палаццо!" (и мимоходом срываем цветок в своем дворе, посаженный соседкой с любовью и желанием видеть этот двор уютным), "Ах, как чисто на улицах Берна!"- восхищаемся мы (а между тем, я своими глазами наяву видела обломки велосипеда и кучу грязных пакетов в фонтане в центре этого самого Берна, как и такие же точно грязные пакеты, болтающиеся под ветром на деревьях родного города).

 И мы же... "Да эти пенёнзы будут кстати!", "Подумаешь, говорил... и не говорил вовсе! Где это в письменном виде зафиксировано?", "Плевать, у меня мочевой пузырь должен лопнуть что ли?", "А спорим, я одним ударом перешибу эту скамейку?", "Черт, я же опаздываю!" - вот те убийственные доводы, какими мы руководствуемся.

 И знаете, что ещё интереснее?

 Это то, что "мы" - это мы, люди, вне временных, территориальных, национальных, гендерных и иных признаков.

 Мы все живем подлинно живыми эмоциями, направленными в прошлое и вдаль. А в настоящем времени мы живём стереотипами и сиюсекундными хотелками. Наши самые благие побуждения никогда не идут от головы. Но и от сердца они тоже не идут. Наш праведный гнев бывает направлен на мифических врагов, а на реальных обидчиков мы, в лучшем случае, безвольно обижаемся. Мы "обожаем" каких-то кумиров из области спорта или кино и с трудом терпим присутствие в нашей жизни наших родных. Мы заразительно смеемся шуткам клоунов и не замечаем, как смешно мы выглядим.