Тёмные воды души моей. Продолжение 17

                Новое назначение. (Апрель 1953г. Норильск)

   Соратники и гости высокопоставленного чиновника застыли в молчаливом ожидании. Взгляд Николая Павловича остановился на молодом офицере. Милиционер тревожно вытянулся.

-   Вольно, лейтенант. Как Вам служится здесь на краю света? – спросил он мягко по-отечески, -  давно в милиции?
-   Я? - Виктор вопросительно указал пальцем на самого себя, - да-а… нормально…
Я как в сорок девятом после «учебки» сюда был направлен, так и служу… а что? ... Ой, извините товарищ генерал, виноват.
-   Ничего, всё в порядке. За четыре года, полагаю, опыта набрались, тонкости службы изучили. Но засиделись в лейтенантах. Пора брать на себя ответственность. Готовы возглавить городскую милицию?
-   Я?
-   Да, что же Вы, лейтенант? Туго соображаете, что ли? Или плохо слышите?
-   Никак нет, - вытянулся в струнку милиционер, - то есть так точно, не расслышал… задумался… я, конечно, чрезвычайно польщён, но… думаю в отделе есть и более достойные кандидатуры. Хотя…
-   Ну, - разочарованно выдохнул генерал, - если Вы не готовы взвалить на свои плечи…
-   Нет-нет, товарищ генерал, я готов и … уверен оправдаю Ваше доверие, просто… немного неожиданно.
-   Что ж, тогда подготовите сегодня же проект Приказа о своём назначении за подписью заместителя Министра внутренних дел Ясенева, то есть за моей подписью. А также Приказ о досрочном присвоении Вам звания капитана.  За достижение высоких результатов служебной деятельности, успешное выполнение задач повышенной сложности и особые личные заслуги. Я заеду позднее к Вам в отдел, подпишу и представлю Вас личному составу как нового главу городской милиции. Мы с Вами будем знать, что это знак доверия и в некоторой степени аванс Вам за будущие достижения.
-   Служу Советскому Союзу! - взял под козырёк воодушевлённый сосед Галины Фёдоровой.
   Генерал махнул рукой поморщившись, - поменьше пафоса, побольше труда и усердия. И надеюсь, постулат «Приказы не обсуждаются», станет Вашим девизом и руководством к действию Ваших подчинённых. Вашим приоритетом должны стать задачи по:
   1.Наведение порядка в городе в связи с участившимися случаями криминальных проявлений и политических провокаций со стороны заключённых;
   2.Скорейшее расследование преступной деятельности Вашего предшественника;
   3.Расследование лётного происшествия. Совместно с заинтересованными службами;
   4.Расследование похищения моей дочери;
   5.Расследование настоящего происшествия в этой конспиративной квартире.
   Пока всё. Мы с моими коллегами возвращаемся в гостиницу.  Вы, с присутствующими здесь, Вашими теперь, подчинёнными, остаётесь и организуете работу по расследованию этого вопиющего случая.
-   А, что прикажете делать с подельником скончавшегося рецидивиста «Быка»? – поинтересовался новоиспечённый начальник милиции, - с гражданином Серовым?

   Полковник Фомин направился к притихшему в сторонке уголовнику по кличке «Серый» и надел на него наручники, - Николай Павлович предлагаю забрать этого субъекта с собой «на базу» и первыми снять с него показания. Затем, в случае необходимости, передадим его в руки уважаемого нового начальника, как Вас простите? ...
-   Караулов Виктор Николаевич, с Вашего разрешения, - ответил церемонно лейтенант, - товарищ генерал, я хотел Вам напомнить, что по поручению Ивана Дмитриевича Горина вёл расследование, как частное лицо правда, ночной стрельбы по окнам семьи Фёдоровых. Мне продолжать это дело?
   Ясенев с Гориным переглянулись многозначительно.
-   Да, действительно, я давал такое поручение Виктору Николаевичу, - подтвердил Иван Дмитриевич, - так как он же является и свидетелем по этому происшествию, будучи соседом упомянутых женщин.
-   Да, да помню, мне докладывал по телефону Александр Васильевич.
   Конечно, продолжайте, Виктор Николаевич. Только теперь уже как должностное лицо… И-и, полковник, думаю мы можем доверить новому начальнику милиции первым допросить лично гражданина Серого.


                Лёгкая прогулка. (Апрель 1953г. Норильск.)

   Нежданно смещённый начальник милиции перемещался короткими перебежками от дома к дому, поминутно оглядываясь. Недалеко от беснующейся толпы в районе гостиницы, он остановился и спрятавшись в тени арки дома прислушался к долетавшим нечленораздельным звукам. Нет не разобрать. Рустам Мамедович, тяжело вздохнул выпустив изо рта клубы тёплого пара и задержав дыхание осторожно выглянул за угол.

-   О-о, товарищ майор! - окликнул его Горин-младший, -  Вы то нам как раз и нужны. Мы тут с Зарой стоим и рассуждаем, что делать? Можно ли пройти нам к дому? Вы не могли бы прояснить ситуацию. Что там происходит?

   Рустам Мамедович, выругался про себя, что не заметил этих, припорошённых снежком фигур, почти слившихся с сумеречным туманным утром. – Ах, это Вы? – Я Вас не заметил, - бывший главный милиционер вышел из засады, - оставайтесь на месте, а я пойду проверю.
-   Может тогда пойдём вместе, - предложил Владимир, - всё-таки, наверное, под защитой начальника милиции нам бояться нечего?
   Бывший милиционер пожал плечами, - как хотите. Только если пострадаете, не выставляйте мне претензий. Это же стихия. Кто там смотрит начальник ты или нет. Мужчина ты или девочка-одуванчик. Достаться может каждому. Вгорячах. И я не исключение.
-   Но, вы же можете пугнуть оружием?
-   Оружием? Да. – Рустам Мамедович автоматически взялся за кобуру, - только у меня его сейчас нет. Или Вы думаете начальник милиции не расстаётся с боевым пистолетом никогда? Мы же не на фронте.
-   Ну, не знаю, не знаю, - задумчиво произнёс Горин, вглядываясь в сумерки, - похоже. Очень похоже… вот слышите? Уже и стреляют.
-   Видите? – упрекнул Горина, майор, -  я всё же настоятельно рекомендую Вам оставаться здесь, пока. А я пойду.

   С этими словами майор Мамедов двинулся вперёд, прижимаясь к стенке дома.
   Владимир с девушкой последовали за ним, на небольшом расстоянии, стараясь ступать мягко, бесшумно. Однако скрипучий снег под ногами предательски выдавал крадущуюся компанию.
   Через пятьдесят метров уже было хорошо видно и слышно. Мужские голоса злобно выкрикивали сочные ругательства. Немногочисленные женские крики требовали от мужчин остановиться. Кое- кто, в форменной одежде, периодически стрелял из Макарова. Пока только в воздух. Другие, широко размахивая черными резиновыми шлангами с свинцовым наполнителем, лупили в разные стороны без разбора по головам и спинам митингующих. От чего, отдельные демонстранты, вздрогнув выгнутой спиной, падали на утоптанный снежный наст и болезненно, на четвереньках, пытались отползти в сторону, но натыкались на пляшущие ноги стойких сопротивленцев, или неподвижные тела тех кому не повезло вовсе.
   Одна из упавших молодых женщин силилась подняться на ноги, слепо цепляясь за пряжку широкого кожаного ремня, опоясывающего грязно-кремовый овчинный полушубок «служаки», яростно раздающего тумаки окружающим демонстрантам. Он наконец увидел висящее на его ремне полуживое тело, изумился такой наглости и ловко проделав почти балетный револьтад, перенес одну ногу через спину прицепившейся жертвы, от чего последняя рухнула в партер, приземлившись на колени и осталась в этом положении с поникшей головой. Недолго думая «любитель балета» азартно огрел по голове неподвижное, под его ногами, тело. Гибкий шланг, обогнув голову страдалицы, одним концом врезался в её лицо рассекая с хрустом нежную кожу. Да это была она – страдалица, женщина с рассыпавшимися по окровавленному лицу русыми локонами. Шапка отлетела далеко в сторону. Меховая добротная рукавичка, слетевшая с одной руки, лежала рядом, обнажив белую как снег кожу, изящной некогда руки с длинными музыкальными пальцами. Она лежала на спине с неподвижным взглядом цвета выцветшего неба устремлённым в бесконечную высь. Длинный красно-белый шарф в несколько слоёв обмотав её изящную, длинную шею, расплылся на белом снегу алой полосой, как след от бритвы.

-   А ну-ка отставить, - генерал Ясенев выстрелил в воздух, - немедленно прекратить!
   Однако его окрик, как и выстрел из табельного пистолета потерялись в общем разгульном азарте.  Стая хищников продолжала рвать бедных овечек упиваясь безраздельной властью и безнаказанностью. Ржавый запах крови и потных тел вобрал в себя некогда морозный воздух.

-   Да, что же это… - Николай Павлович выхватил у стоящего рядом охранника короткоствольный автомат и дал вверх длинную очередь.
   Теперь его заметили. Толпа затормозила и устремила свой коллективный взгляд на потревожившего их наглеца. Учащённое дыхание и злоба вперемешку с осторожным любопытством омыли густой волной небольшую группу людей во главе с генералом.

   Утомлённые трудоёмкой расправой, милиционеры и их сподвижники без опознавательных знаков, небрежно распрямились и угрожающе поигрывали резиновыми обрезками шлангов.
-   Кто старший? – выкрикнул в толпу недовольных блюстителей порядка, высокопоставленный столичный наместник.
   Из расступившегося скопления представителей Закона, с некоторой короткой задержкой, вышел высокий крепкого сложения человек в гражданской одежде, - ну я и что? – он двигался навстречу Ясеневу уверенно, неспешно, даже, пожалуй, вальяжно.
   Его победоносное шествие преградили двое соратников генерала с автоматами.

-   Знаете кто я? – спросил миролюбиво Николай Павлович.
-   Нет. И знать не хочу. Я вообще то здесь на службе. Выполняю приказ, - он с достоинством английского лорда достал красную корочку с гербом и сунул её в глаза одному из остановивших его охранников.
   Тот взглянул на генерала и получив согласительный кивок головой, прочитал вслух: - Министерство государственной безопасности, удостоверение номер МГ 0597, капитан Дегтярёв Григорий Иванович.

-   Рад с Вами познакомиться, капитан. Хочу напомнить, что месяц примерно назад, а именно пятого марта, то есть в день смерти вождя нашего Иосифа Виссарионовича Сталина, Совместным заседанием Пленума ЦК КПСС, Совмина и Президиума Верховного Совета СССР, первым заместителем Председателя Совета Министров и министром внутренних дел СССР назначен товарищ Берия Лаврентий Павлович. А в объединённое МВД СССР вошли ранее самостоятельные МВД и МГБ. Позвольте представиться: - заместитель министра, объединённого МВД, генерал-лейтенант Ясенев. К Вашим услугам.

   Капитан госбезопасности, замер на мгновение и закашлявшись вытянулся, - виноват, товарищ генерал, не признал. Вы же без формы, извините. Не повторится.
-   Хорошо, принято. Теперь доложите, что здесь происходит?

-   Совместная операция, товарищ генерал, по подавлению террористического подполья. Задача поставлена начальником окружного управления ГБ подполковником Игнатьевым и начальником городского отдела милиции майором Мамедовым.

-   Майор Мамедов только что бежал из-под стражи.
-   Как? Разве он…

-   Так точно, арестован по моей команде. Подозревается в измене Родине и другим не менее тяжким преступлениям. Ставлю Вам новую задачу: - отыскать и задержать беглеца. Срок двадцать четыре часа. Вашему начальнику я доложу сам. Выполняйте.
-   Есть, товарищ генерал.
 
   Через минуту пространство перед гостиницей опустело. Капитан увёл и своих сотрудников и милицейских. Бунтовщики незаметно растворились в окружающем пространстве. Несколько человек остались лежать на снегу.

-   Николай Павлович, - к генералу подошёл Горин –младший. Его крепко держала под руку испуганная девочка, - он только что был здесь. Мы с Зарой практически шли за ним следом. Куда он мог деться? Исчез словно тень. Это правда или тактическая уловка?
-   Об аресте? Правда...

   Из подъезда неожиданно вышла, закутавшись наспех в длинную пуховую шаль, Галина Михайловна, - мужчины, зачем же Вы держите здесь бедную девочку? Зара пойдёмте скорее в дом. Не стоит Вам смотреть на это. Иван Дмитриевич, Вы не возражаете?
-   Нет, конечно. Мы собственно и шли к вам, да вот, как видите, задержались. Пусть Зара побудет с Вами. Пока мы разберёмся со всем этим. Бегите скорее в дом, а то простудитесь.
   Галина обняла девочку за плечи и увлекла за собой. В дверях женщины обернулись.
 
-   Не беспокойтесь, - предопределил их вопрос, Иван Дмитриевич, - мы зайдём попозже. Не ждите, обедайте без нас.
   Галина едва заметно кивнула головой и улыбнувшись что-то прошептала на ухо опечаленной девушке. Зара ответила ей виноватой улыбкой.  В обнимку они скрылись за дверями подъезда.

   Водитель Горина-старшего кинулся к распростёртому на снегу недвижному телу белокурой женщины. Её русые волосы в беспорядке разбросанные на холодном снегу вызывающе контрастировали с окровавленным лицом.
-   Станислава! Очнитесь. Пожалуйста. - Магомед бухнулся перед женщиной на колени и деликатно просунув под её спину дрожащие руки, поднялся оглядываясь, - есть здесь где-нибудь по близости врач? 
   Голова девушки безвольно свисала вниз. Её соломенного цвета длинные кудри обнажили лицо с зияющей рваной раной.
   Юноша дрогнул и с трудом удержался на ногах. Иван Дмитриевич кинулся к нему едва успев подставить руки. Вдвоём они удержали безжизненное тело.
-   Спасибо, Иван Дмитриевич, я в порядке.
-   Горин- старший сдвинул рукав серой ватной телогрейки с левой руки девушки и пощупал пульс. – Есть! Так. Магомед быстро в гостиницу, там есть медпункт. Давайте я помогу.
   Девушка открыла глаза и увидела странный перевёрнутый мир,-где я? -прошептала она непослушными губами.
   Горин осторожно приподнял ей голову.
 
-   А-а, это Вы? ... Магомед… - её губы тронула лёгкая улыбка, - Вы снова спасли меня? ... Мой герой…
-   Не надо ничего говорить. Берегите силы. Сейчас мы доставим Вас в медпункт, - Магомед бережно передвигался в сторону подъезда со своей драгоценной ношей. Горин шёл рядом поддерживая голову раненной девушки.

-   Что с тобой, Лёша, - Серго провёл ладонью перед глазами товарища, - у тебя взгляд кролика перед голодным удавом, - не бойся никто тебя здесь не съест.
-   Кто она? – задал риторический вопрос Карпухин, не отрывая взгляда от дома, где только что скрылись двое спасителей со спасённой.
-   Что, прихватило, да? – Серго причмокнул, покачивая довольно головой, - хороша фемина, жаль только лицо попортили, придурки ретивые. Шрам теперь останется.
-   Я про женщину, которая увела генеральскую дочь. Ты знаешь её? – глаза Алексея Карпухина излучали болезненный свет и робкую надежду.
-   О-о, да ты кажется серьёзно? Нет, дорогой друг, - Берия - младший сочувствующе похлопал товарища по плечу, - откуда же мне её знать? А что в ней такого? Я не заметил.

   Из двери гостиницы выглянул полноватый метрдотель и удерживая одной рукой входную дверь полуоткрытой, скрываясь от мороза, громко позвал генерала к телефону, - Вас, опять требуют, товарищ генерал. Срочно!
-   Что вот прямо требуют? – удивился генерал, - да ещё и срочно? И кто же требует? – Николай Павлович развернулся и махнув рукой пригласил всех в гостиницу, - друзья и коллеги, все за мной.
   В этот раз тучный распорядитель не дал себя обогнать энергичному генералу и опередив его на доли секунды, первым подобрал брошенную на стойке регистратуры, телефонную трубку протянув её с учтивым поклоном.
   Ясенев тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, - молодец! Изыскано! Но мы не в Букингемском дворце. Попроще давайте. Вон лучше проводите моих гостей в переговорную. Друзья мои следуйте за товарищем…, как Вас? ... - обратился он к довольному собой метрдотелю.
-   Иннокентий, товарищ генерал, а как же, простите, обед? Вы же просили накрыть стол. Стол накрыт, в банкетном зале. Там Вам никто не помешает. Посторонних нет. Холодненькое уже стоит.
-   Что-о?
-   Я, в смысле…, холодные блюда… рыбка, салями внарезочку, заливное, сагудайчик сижковый, икорка паюсная из тузлука и …
-   Стоп, стоп, притормозите, а то кажется у меня уже слюноотделение пошло как у собаки Павлова… а что товарищи, может тогда на дружеский обед? Есть возражения?
   Гости отреагировали бурными аплодисментами.
-   Может уж тогда, товарищ генерал к холодненькому и горяченькое? –осмелюсь предложить, - потёр ладони Серго, - а то, знаете, как-то все, по-моему, промёрзли насквозь. Не заболеть бы?
   Генерал пригрозил смельчаку пальцем, - вот кто о чём… Мы на посту, не забывайте.
   Послышался хоровой вздох разочарования.
   Заместитель Министра приложил наконец телефонную трубку к уху, сделав всем отмашку рукой, - идите уже. Я догоню… Слушаю, Ясенев, - сообщил он абоненту на той стороне.
-   Товарищ генерал, здравия желаю, это Буряк Фёдор Васильевич, мне передали
 Вы просили срочно Вас найти, вот я и...простите если не вовремя...
-   Да-да, Фёдор Васильевич, всё вовремя, надо срочно подготовить служебную квартиру, не помню её номер, под Гориным, этажом ниже. Заменить постельное белью на новое, лучшее. Полотенца в ванную, большие махровые. Запас продуктов в холодильник. Деликатесы не жалеть. Шампанское пару бутылок. Конфеты, чай, кофе. В общем по высшему разряду, ясно?
-   Так точно. Ждём большого гостя?
-   Очень!
-   Сделаем, Николай Павлович. А когда надо?
-   Сегодня к вечеру, чтоб всё там сияло, Est-ce que tout est clair mon ami? (эс ке сут клеа мон ами) (всё ясно, мой друг?).
-   Ви му женераль! (Oui mon g;n;ral!) (Да, мой генерал!).
-   Ключи от квартиры оставить мне на ресепшн в гостинице. Выполняйте.
-   Есть! – Завхоз вернул медленно трубку на телефон и подняв руки вверх бухнулся в своё мягкое кресло, - сволочь, - негромко произнёс он и замер прислушиваясь, - командир нашёлся…, думает он всё ещё на фронте… придурок… не плохо было бы тебя сковырнуть, прыщ. Надо поговорить со вторым…
   Звонкая трель телефона прервала его мстительные мысли.
-   Кого ещё несёт? ... Алё? ... Кто? … Добрый… Вас и не узнать? Чему обязан?


                Изгой. (Апрель 1953г. Норильск)

   Майор Мамедов, двигался быстрыми короткими перебежками, часто оглядывался, спотыкался и падал на холодный снег, несколько секунд отлёживался, часто и прерывисто дыша, но подымался, проклиная трусливое и бездарное руководство и продолжал свой затравленный бег. Не заметил, как уткнулся в подъезд собственного дома. Остановился отдышаться.
-   Так, и что дальше? Найдут. Домой нельзя. Но они всё равно придут. С обыском. Чёрт, найдут тайник, - бывший главный милиционер, с размаха ударил ладонью в дверь, - что делать? Бежать надо… А куда? Зимой? Самолётом нельзя. Река замёрзла. Ж.д. и авто дорог нет, что делать? А семья? Это конец… - он устало отступил назад и уселся на обледенелую ступеньку крыльца, - рука непроизвольно потянулась к пустой кобуре.
-   Вот же… - майор выругался про себя, - и за что ты мне это всё посылаешь? – пожаловался он в небо, - ну да… в общем то есть за что… ты прав. Но тогда хоть подскажи что делать? Оружие потерял, вернее отобрали, так что застрелится не чем… если ты об этом…

-   Здравствуйте, Рустам Мамедович! Вам плохо? Что случилось? С кем Вы разговариваете?
   Отрешонный от должности начальник милиции не сразу вернулся из погруженного состояния, подняв голову долго всматривался в склонившееся над ним участливое лицо, - а-а, сосед … нет я тут просто… споткнулся… отдыхаю.
-   Давайте я Вам помогу,- протянул сердобольный сосед руку.
   Он помог подняться утомлённому сожителю по подъезду, и они вдвоём прошли в подъезд через скрипучую дверь.

   Рустам Мамедович вошёл в свою квартиру и закрыв дверь, присел, не раздеваясь, на тумбочку трюмо в прихожей. Подумав недолго, бросился в комнату, оборудованную под личный кабинет и сдвинув широкую тяжёлую штору открыл небольшой сейф, вмонтированный в массивную кирпичную стену между окнами.

   Подставив раскрытый кожаный саквояж сгрёб в него содержимое сейфа.
Вытянул из ящика секретера лист бумаги и достав чернильную авторучку написал записку жене: Дорогой мой, «Мусик»! Мне необходимо срочно уехать по делам. Вернусь не скоро. Не волнуйся. Сообщу о себе позднее. Так надо. Если придут домой люди в форме и будут задавать странные вопросы, не пугайся и отвечай честно как знаешь. Я ни в чём не виноват, верь мне. Всё образуется со временем. Жди меня. Целую, люблю, твой «Пусик».
   Оставив записку на круглом столе, покрытом белой скатертью с вышитыми цветами и придавив её маленьким мраморным слоником, одним из семи выстроившихся вряд на соседнем комоде, беглец прошёл обратно в кабинет и подняв трубку телефона попросил соединить его со вторым секретарём горкома партии.

   Девушка на той стороне линии предложила подождать минуточку. Однако минуточка затянулась, и майор принялся дуть в трубку и трясти её, - алё, девушка? Куда Вы пропали? Алё?
-   Алло, товарищ Мамедов, пропела наконец медовым голосом телефонная трубка, - Владимира Васильевича сейчас нет, но как только он появится я ему сообщу, что Вы звонили. Тут же последовали короткие гудки.
-   Тварь, - сообщил сквозь зубы «пикающей» трубке, бывший главный милицейский начальник и постучав по клавише сброса, попросил оператора соединить его с заместителем директора рудника по хозяйственной части.

-   Это я, Фёдор Васильевич. Добрый день. Правда он для меня совершенно не добрый, - майор не узнал собственного голоса, из повелительного и низкого он стал высоким и дрожащим.
-   Вас и не узнать, Рустам Мамедович, чем обязан?
-   Можешь приютить меня на пару дней, пока я разберусь с ситуацией? ... Алё? Слышно меня? Фёдор Васильевич?
-   А что такое? – после некоторой паузы спросил завхоз бесцветным голосом.
-   Да, как тебе сказать? Генерал этот, со своей бандой прицепился. Уволил меня, представляешь наглец какой. Думает он здесь босс. А мы значит его холуи… Заблуждается товарищ генерал. Не знает наших возможностей… Пришло время нам показать кто здесь хозяин.
-   Поговори со вторым.
-   Нет его сейчас. Появится поговорим.  Мне надо пока где-то перекантоваться. Временно. Домой могут нагрянуть. Поэтому я забрал всё что надо и сразу к тебе.
-    Да больно ты ему нужен, какие основания? Нет же ничего?
-    Ну, он понимаешь, мне в открытую «предъяву» выставил и там кроме всего прочего есть и намёки на наши дела. Да ты не бойся, что-нибудь придумаем, не впервой… Алё? Фёдор Васильевич? ... Что такое? Барышня нас кажется разъединили. Наберите пожалуйста ещё раз.
-   Одну минуту, - ответила оператор, - небольшие технические неполадки.
-   Немедленно восстановите связь, у меня важный служебный разговор иначе я…
-   Не волнуйтесь Рустам Мамедович, сейчас всё отладят наши специалисты, всё будет хорошо, - ласкала слух опытная телефонистка, - пожалуйста говорите.
   Майор услышал в трубке щелчок и обрывок фразы: … наверное, так будет всем лучше. Сделаем, Владимир Васильевич. Отбой… Алё? Оператор? Переключайте.
   Что-то опять затрещало в трубке и бывший начальник милиции, отринув трубку от уха приставив её нижней часть ко рту закричал злобно в микрофон: какого чёрта вы там делаете? Я вас в подвал…

-   Ты чего орёшь то? Распугаешь барышень, - услышал он знакомый баритон.
-   Извини, Фёдор Васильевич, - успокоился мгновенно Рустам Мамедович, - бестолочи, нет на них никакого терпения, ничего сделать как следует не могут. Так что ты говоришь? Я подскочу, приютишь на недельку?
-   Видишь ли, я бы конечно с радостью, но у меня сейчас, как раз, гостят родственники жены и.... как сам понимаешь, это не очень разумно будет светиться у меня. Давай ка я сейчас обмозгую как лучше поступить, и мы встретимся, где-нибудь… через час.
-   Ладно, буду у тебя в кабинете через час. Надеюсь они ещё не очухаются за это время.
-   Не-не, не надо ко мне, могут отследить. Давай где-нибудь подальше от глаз… вот, у въезда в город. На берегу Долгого, у теплотрассы, где стоит деревянная будка, помнишь? Там тихо, незаметно, всё обсудим и решим где тебе пока пересидеть.
-   У тебя же есть свободные служебные квартиры? Может определишь приватно? А я уж в долгу не останусь.
-   Да-да, я что-нибудь придумаю. Давай, до встречи. Держись.


                Брошенка. (Апрель 1953г. Норильск)

   В медпункте гостиницы, женщина серебряного возраста в белом халате, осторожно протирала рану на лице доставленной девушки. 
   Несчастная старательно подавляла собственный стон, вцепившись руками в белую простыню, свисающую с узкой кушетки на которую её бережно уложили двое мужчин, наблюдающих сейчас в сторонке за болезненной процедурой. Один из них прикрывал нос ладонью от резкого запаха спирта, заполнившего светлую процедурную.

-   Доктор, пожалуйста, пусть они уйдут, - попросила больная с трудом выговаривая слова и морщась от боли.
-   Да, что ты голубушка, - ласково ответила женщина в белом халате, - спасибо конечно, но я не доктор, фельдшер. А мужчины нам сейчас понадобятся. Будем зашивать тебе рану на лице. У нас к сожалению, нечем обезболить. Надо бы, конечно, отправить тебя к хирургу, но нет времени, если срочно не зашить рану, останется безобразный шрам. А тебе ведь это не надо? Замужем? – она старательно продолжала обрабатывать рану спиртовым раствором, - обезболивающие дефицит, а вот спирта – залейся. Поэтому мы сейчас дадим тебе «наше обезболивающее», - с этими словами женщина привычным жестом наполнила наполовину, гранёный стакан из толстого стекла, медицинским спиртом. – Девяносто шесть градусов, - с гордостью сообщила она, - через пять минут забудешь всё на свете, будет тепло и спокойно, как в детстве под одеялом, может даже заснёшь. А мальчики подержат тебя. На всякий случай. Что бы я наложила ровный шов. Не надо стесняться. Перед лекарем, как и перед господом, мы все обнажены. Пей.
   Девушка, как ни странно, легко опорожнила стакан, - брошенка я прошептала она, отвернув голову к стенке.
   Хозяйка медпункта приманила рукой растерянного Магомеда, - Вы будете держать девушке руки.
   Он склонился к уху «доктора» и тихо спросил: - а это правда был спирт?
-   Конечно, - уверенно ответила женщина, - но ваша подруга сейчас в шоковом состоянии, поэтому, для неё это водица. И эта «водица» её хорошенько расслабит. –   Она неодобрительно посмотрела на молодого красавца, - Вы меня в чём-то подозреваете?
-   Да, что Вы, нет конечно, просто… я совсем не употребляю и …
-   И напра-асно, - пропела дама с круглой иглой в руке, покачивая осуждающе головой, - спирт уникальное вещество. Антисептик, он обеззараживает и согревает, расслабляет мышцы и успокаивает. В умеренных дозах предотвращает ишемический приступ сердца. Ну и в конце –концов просто поднимает настроение. Но надо знать меру. Которая у каждого своя. Так то, молодой человек…
-   Вообще то она не моя подруга, - разочарованно доложил юноша.
-   Да? Жаль. Красивая… А Вы, дорогой товарищ, держите девушке голову, - переключилась медик на Горина.
-   Не знал, что фельдшер может работать хирургом, - вежливо заметил Иван Дмитриевич, придерживая руками лицо девушки.
   Дама в халате улыбнулась, ласково как мама в детстве, - ах друг мой, Вы надеюсь не застали войну, в силу своей молодости. А мне вот довелось собирать и разбирать искорёженную плоть защитников Родины, в том числе и молодых мальчиков с детскими удивлёнными лицами и с застывшими синими глазами.
-   Простите, не хотел Вас обидеть… И мне довелось тоже… видеть эти глаза.
-   Я не сержусь. К тому же изначально, фельдшер — это просто полевой лекарь. С немецкого. Он универсал, работающий на поле боя. А в Русской Императорской Армии – нестроевой средний медицинский чин. Может всё. Хоть роды принять, хоть ногу отпилить.
   Поэтому не беспокойтесь, сделаю максимально нежно и аккуратно. Но конечно небольшой шрам всё же останется. Тут уж никто не поможет. Приступим?

 
                Элегантный мужчина. (Апрель 1953г. Норильск)
 
   Перед входом в гостиницу остановился огромный легковой автомобиль тёмно-синий металлик с массивными хромированными клыками бампера и стреловидным боковым молдингом, занимающем половину длинны автомобиля.
   Красота, элегантность и мощь этого чуда американской автопромышленности останавливало сердце любого нормального советского человека.
   Среди снежных сугробов далёкого Заполярного города этот автомобиль казался волшебным наваждением, миражом в ледяной пустыне.
   Этого просто не может быть. 
   Из автомобиля не спеша вышел не менее элегантно экипированный мужчина весь в белом сливаясь с окружающим белоснежным пейзажем; без головного убора его длинные седые волосы рассыпались на плечи; распахнутое белое меховое пальто обнажило белый полувоенный френч с высоким стоячим воротником на пуговицах.
   Он торжественно двинулся ко входу в гостиницу в сопровождении двух угрюмых людей, шагающих на полшага позади.
   Лица немногочисленных зевак вытянулись в молчаливом изумлении, словно они увидели арктическое привидение.
   Метрдотель услужливо склонился, открыв дверь загадочной компании, - здравствуйте, Кирилл Никифорович, прошу Вас, проходите пожалуйста сразу в банкетку, Вас ждут.

-   Ну ты смотри что делается, - послышался ядовитый шёпот сзади, - ну чисто Александр Фёдорович!
-   Какой ещё Александр Фёдорович? – тихо переспросил женский голос.
-   Керенский, конечно, председатель временного правительства.
-   Он же давно в Америке, - возмутилась женщина.
-   Тихо, ты, - зашипел первый голос, - вернулся, говорю тебе. Видела, на кадиллаке прикатил.


                Пациентка исчезла. (Апрель 1954г. Норильск)

   Магомед не хотел смотреть как добрая женщина латает лицо белокурой красавицы, поэтому стоя на коленях, удерживал её руки крепким захватом, отвернув голову в сторону. 
-   Ну вот, кажется всё, - добродушно констатировала швея по человеческим лицам, - последний стежок.
   Бывший боксёр, непроизвольно поверну голову и увидев, как овальная стальная иголка впивается в упругую белую кожу лица бесчувственной девушки, брезгливо отвернулся с болезненной гримасой. 
-   Что, чемпион, крови боишься? – удивился Горин, наблюдавший за операцией с холодной безучастностью. – Знаешь, я был моложе чем ты сейчас, когда увидел первую в своей жизни смерть и первую ампутацию руки, раненного бойца. Тогда я едва успел выбежать из импровизированной операционной. Меня выворачивало на изнанку, долго и больно. Унижение и стыд испытывал я от собственной слабости, полагая, что не достоин звания воина, защитника Родины… После операции меня нашла наша военврач, тоже красавица, и присев рядом объяснила, - пока чувствуешь боль другого – живёшь. А если нет, то ты уже не человек. Вот я, - сказала она мне тогда, семнадцатилетнему пацану, - уже ничего не чувствую.
 
-   Я закончила, мальчики, пусть красавица немного поспит здесь… Так и что же стало с Вашим очерствевшим душой военврачом, - поинтересовалась женщина в белом халате, тщательно обтирая руки вафельным полотенцем, обильно смоченным спиртом.

-   Думаю, она лукавила, - ответил грустно Иван Дмитриевич, - потом я видел много смертей и много крови. Не раз присутствовал при полевых операциях в качестве подвернувшегося под руку «медбрата» и всякий раз видел на её непроницаемом лице, тщательно маскируемые ужас и боль…
   Она погибла в сорок пятом в Берлине…
   От руки Веймарского мальчика из гитлерюгенда, ритуальный нож которого с вытравленным на лезвии факсимиле Бальдура фон Шираха, до сих пор хранится у одного знакомого генерала.

-   Жаль, - искренне посочувствовала медработник, - однако Мир таков и не мы его придумали. Всё, мальчики давайте по домам. А завтра можете навестить свою красавицу. – Она, слегка присев и широко расставив руки, стала отгонять к выходу ненужных уже помощников, как пастушка заблудившихся гусей. – Завтра, всё завтра мои дорогие.
-   Спасибо Вам доктор, - поклонился Магомед женщине.
-   Может Вам нужна какая-то помощь? - предложил Горин, медленно отступая, - Вы не стесняйтесь…
-   Спасибо, спасибо, Вы уже помогли.

   Мужчины ушли, а усталая хозяйка кабинета подошла к прооперированной девушке и ещё раз полюбовалась на свою работу. – И что ж это за изверг такой сделал? Молодая совсем.

   В процедурную бесцеремонно втиснулись двое военных. Они тащили за руки-за ноги безжизненное тело мужчины. Его голова свисала почти до пола, обнажая ввалившиеся заветренные щёки. От тела исходил морозный туман.
-   Куда его? – замешкались носильщики в краповых погонах с васильковыми кантами.
-   Что с ним? – засуетилась хозяйка медпункта.
-   А нам откуда знать? Валялся на снегу. Там ещё таких шестеро.
-   Подождите, что ж Вы делаете? Я же не смогу одна…
   Но краснопогонники уже бросили недвижное тело небрежно на пол, - сейчас ещё принесём.
-   Постойте, - взмолилась испуганная женщина, что же я с ними буду делать?
-   Да, что хотите. Хотите в морг, хотите обратно в бараки.

   Девушка на кушетке открыла глаза, - где я? Не надо в бараки. Пожалуйста. -   она приподнялась, пошатываясь и спустила ноги на пол.
-   Нет, нет, нет, - подбежала к ней «спасительница» и насильно уложила обратно, - вставать не надо, дорогая моя. Вы в медпункте, уже всё позади. Но надо ещё немного полежать… Я вызову скорую и Вас отвезут в стационар. Отлежитесь. Там условия куда как лучше и медперсонал по серьёзнее… У вас тут есть важные заступники. Я их пока отправила домой, - она ласково погладила раненную по голове – поспите, всё будет хорошо. Я сейчас отлучусь ненадолго и вернусь, ладно? Мне надо позвонить.
   Прооперированная затихла, закрыв припухлые с сине- жёлтыми разводами, веки.
 
   Взволнованная женщина отступила бесшумно, пятясь назад и пощупав пульс лежащего на полу тела, мягко засеменила к стойке регистрации. Схватила телефон, - ало, скорая? Нужна помощь, у нас раненные.  В гостиницу… без сознания, но пульс есть… нет будет ещё шесть… не знаю их сейчас занесут к нам в медпункт, но у нас нет места… срочно, пожалуйста.

   Пока она разговаривала по телефону, служаки занесли ещё одно тело и бросив рядом с первым, молча удалились.

   Вернувшаяся хозяйка медпункта, оторопела - пациентка исчезла.