Баба

               

                «Бабу бы! Бабу буду!
                Бабу бы! Бабу буду!»

                /Группа «Ленинград»/


У Анатолия Борисовича на старости лет образовалась проблема, стыдная и секретная, но от того не менее жгучая - ему не хватало бабы.
Хотя Анатолий Борисович разменял уже шестой десяток, то есть, по украинским меркам, дело шло к концу, все же сексуальное угасание его никак не коснулось, мочеполовая система работала исправно, душою же он был молод как комсомолец.
С женой они не жили уже лет пять. То есть они жили, но не имели половых сношений. Лидия Антоновна-то и в молодости не была в восторге от секса с Анатолием Борисовичем и как могла отлынивала от священной обязанности давать мужу, а уж теперь, при такой отмазке как старость, с нее и взятки были гладки. В ее оправдание можно сказать, что она была фригидна до мозга костей и испытала оргазм единожды в жизни, когда в юности поехала в колхоз на картошку и была там изнасилована местным гармонистом.
Анатолий же Борисович наоборот, всю сознательную жизнь был неутомимым ходоком, или, как сейчас говорят, мачо.
Если бы Лидия Антоновна узнала, сколько раз и со сколькими бабами ее муж шлялся, она бы расцарапала ему всю рожу за то, что он при этом заставлял и ее исполнять долг.
Хлопцем он был красивым, из себя видным и, что называется, «катил на обаянии», раскошеливаясь максимум на шоколадку, а вино и коньяк уже покупали бабы.
Также он был в меру образован, читывал в свое время умные книжки и, если судьба сводила его с женщиной интеллектуальной профессии - с какой-нибудь учительницей младших классов, или гардеробщицей из музучилища имени Святослава Рихтера, вполне мог поддержать светский разговор и даже что-нибудь процитировать из «12 стульев».
Что говорить, любили его бабы и чего теперь, после всего сказанного, таить, был Анатолий Борисович знатным е…м.
До сорока семи он купался в бабах как вареник в сметане и, бывало, занимался  «хали-гали» с тридцатипяти-, а то и тридцатитрехлетними, куколками.
Но вдруг молодость прошла. Красота поблекла, выросли брюхо и задница, высохла кожа и на раздавшемся, как-то сразу поглупевшем, лице, сделалось такое уксусное выражение, что только глянешь в зеркало, плюнешь и отойдешь. «Увяданьем золота охваченный, я не буду больше молодым», - мог бы сказать Анатолий Борисович, если бы знал какие-нибудь стишки.
Ни о каком больше «катить на обаянии» не могло быть и речи.
Сначала Анатолий Борисыч не сильно расстроился: «Ну и хрен с ними! - думал он. - Не хотят, не надо! Чай, руки не отсохли!»
Руки-то не отсохли и какое-то время он перебивался жалким детским рукоблудством, но это ни к чему не привело. Ему только  больше захотелось бабы, ее запаха, ее упругой пухлости. В-общем, Анатолий Борисович убедился, что курица не птица, а кулак - не молодица.
Муки его достигли невиданных размеров. Гуляя с внучкой по Старому Бульвару, глядя на молодых баб, грудастых, жопастых по новейшей моде, он только теперь начал понимать всю трагедию  бедности. Одна мысль, что с парой-тройкой  соток баксов он мог бы пиратствовать до гробовой доски, приводила его в отчаяние. «Так вот, - думал Анатолий Борисович, - из-за чего люди губят души в депутатах!» - и горько усмехался.
Он медленно угасал. Это было ужасное чувство похороненного заживо. Будущее было беспросветным, настоящее ужасным. Слушая щебет внучки, он с желчью думал… Впрочем, не надо об этом, мало ли до чего доводит человека отчаяние…
Спасение пришло нежданно. Впоследствии сытый, удовлетворенный, на…ся как кот и помолодевший, Анатолий Борисович думал: «Есть, есть Ангел-хранитель! Только нужно не брыкаться, а слушаться!»
Как-то раз, меланхолически потягивая пиво из бутылки на скамейке перед гастрономом, Анатолий Борисович услышал, как один пацан сказал другому:
- Смотри, чел! Безалкогольное пиво - первый шаг к резиновой женщине!
Конечно, эту шутку Анатолий Борисович слышал много раз,  но никогда не вдумывался в ее затаенный смысл.
«Резиновая баба!» - подумал он и как-то внутренне всколыхнулся.
Тьма перед ним озарилась, как будто он был ученым, долго бился над загадкой и вдруг понял как сделать вечный двигатель.
Он знал, что в городе есть секс-шоп, только не знал где точно, кажется, в районе бывшего райкома, в тесных двориках, заставленных джипами.
И вот, темным ненастным вечером, оглядываясь по сторонам как шпион, Анатолий Борисович потоптался у дверей секс-шопа , звякнул колокольчиком и  вошел.
- Сышишь, маленький, - сказал Анатолий Борисович, подделываясь под блатной тон, - тут такая делюга. Встречаем мы с братвой одного кореша после тюрьмы, ну и хотим это, типа, подколоть его.
Продавщица с синей от татуажа шеей и серьгой в губе скучающе поглядела на него, выдула шарик «жуйки», лопнула им и сказала:
- Надувной женщиной, наверно?
- Точняк! - обрадовался «уголовник»...
Гаражный кооператив «Космонавт» уже засыпал, только кое-где из приоткрытых гаражных ворот светил свет и доносились песни и пьяные возгласы  членов кооператива.
Анатолий Борисыч отпер металлический гараж, где давно уже хранилась картошка и старые  вещи, поставил коробку на полку, закидал ветошью и, уходя, шутливо сказал:
- Жди меня и я приду, только очень жди.
Потом еще вернулся с пол-дороги проверить, на месте ли насос от велосипеда.