Отличник

"...Перед атакой водку?

Вот мура!"

Владимир Высоцкий — Штрафные батальоны



Сам я, вообще, не пил. А до этого случая в армии, я совсем и не понимал ни фразу "Героями не рождаются - ими становятся", ни "сто грамм" перед атакой. - Так, пустые слова, - думал я.

-------


- Ну ты и приставучий, - сказал мне старший прапорщик Сварич. - Норматив по сборке Калашникова знаешь? - продолжал устало старшина роты.

- Никак нет! - я действительно не знал, хотя в выпускном классе школы был первым в этом деле.

Прапорщик задумался. Он, видно, норматив не помнил или не знал вообще.

- Ладно, даю тебе сорок пять секунд. Уложишься Ракетчик - пойдем стрелять, не уложишься - до вечера будешь сидеть в  палатке и автомат собирать-разбирать, - прапорщик даже улыбнулся, радуясь своей затее.

Да, Ракетчиком называли в этом мотострелковом полку меня.Вообще-то, я служил в спортроте при штабе округа и играл в теннис. А, так как в теннис играют ракетками, то Ракетчиком мотострелки(попросту пехота) называли меня, направленного в ним на неделю для "перевоспитания" за неподчинение военному патрулю. Ну, с патрулем - это отдельная история и из нее я выкрутился так легко только потому, что по утрам играл в теннис еще и с генералами из командования округа: от гауптвахты они меня отмазали, но отправили на две недели из спортроты в настоящую боевую часть.

 Хотя боевой эта часть только числилась, а на самом деле ее прозвали "через день - на ремень, через два - на кухню". Это значило, что солдаты не вылазили из караулов и нарядов на кухню. Ну и я, вместе со всеми, пахал, как проклятый и недели за полторы похудел на три килограмма.

Но вот эти муки временно кончились и нас на два дня вывезли на стрельбы, на полигон. На полигоне жили мы в палатках по десять человек.Кормили тут отлично: завтрак и ужин состоял из сухого пайка с чаем, а обед нам привозили готовый - из какой-то гражданской столовой. Только стрелять никто и не собирался - и солдаты, и офицеры дружно отдыхали.

И тут я, никогда не стрелявший из автомата, привязался к командиру батальона со своим вопросом: "Когда же мы стрелять будем?".

- Разберись с ним и возвращайся, - приказал старшине нашей роты комбат, - разливая водку по стаканам. - И не тяни - вон уже картошечка с тушенкой подоспела.

И прапорщик Сварич теперь разбирался со мною: вернее, он с улыбкой разбирал автомат Калашникова, раскладывая части автомата по столу.

- Готов? - спросил меня прапорщик, довольный своей задумкой.

- Так точно, товарищ старший прапорщик, - отрапортовал я.

Прапорщик положил большие командирские часы на стол, дождался, пока секундная стрелка завершит оборот и скомандовал:

- Время пошло!

Я бросился к столу. Конечно, я уже поотвык от сборки Калаша, но с нормативом прапорщик явно промахнулся и в 45 секунд я уложился.

- Ну откуда ты взялся на мою голову?, - причитал прапорщик. - Тебя, что - жареный петух клюнул в задницу? Обожди, я доложу капитану и вернусь.

Вернулся прапорщик минут через двадцать, катя перед собой небольшую тачку, с зелеными металлическими коробками, похожими на большие плоские консервные банки.

- Грузи это в командирскую машину и поедем стрелять на позицию - это минуты две отсюда. В коробках - патроны, - командовал прапорщик. Сам он был прилично навеселе, а я погрузил патроны и мы поехали.

- Там уже стоят мишени - будешь по ним стрелять лежа, стоя и в движении, - объяснял мне прапорщик, пока машина ехала по песчаному полигону к стрельбищу.

На стрельбище прапорщик открыл одну из коробок с патронами и как-то удивленно посмотрел на меня:

- А где твой автомат? - вопрос был задан мне.

- Там, на столе остался. Вы же не говорили его брать.

Вообще, старшина роты не был злым или грубым человеком, но тут он выругался трехэтажным матом и полез обратно в машину.

- Жди тут, скоро вернусь, - приказал мне старшина.

"Скоро" затянулось наверное на час. А, когда прапорщик Сварич вернулся, то пьян он был уже очень прилично плюс непочатая бутылка водки лежала на сидении машины.

- Товарищ старший прапорщик, а где автомат? - спросил я, не видя при прапорщике своего оружия.

- Я же помнил, что что-то забыл, а, что забыл совсем забыл и не помнил потому, что забыл, - выдал замысловатую фразу прапорщик. - Ты сходи сам за этим автоматом, а я вздремну немного.

Поход за автоматом без машины занял у меня минут по десять в каждую сторону. Автомат я нашел на том же столе, где я его собрал, а вернувшись на стрельбище, я нашел и прапорщика, мирно спящего под сосной. Пришлось его будить. Но, даже проснувшись, подняться на ноги без моей помощи прапорщик не мог.

- М-м-магазин набивать патронами умеешь? - заплетающимся языком вопрошал прапорщик.

- Так точно!

- Мишени вдали в-в-видишь? - связные фразы давались прапорщику с большим трудом.

- Так точно! - я не был уверен, что это мишени, но что-то вдали справа я видел.

- Иди и стреляй..., - прапорщик пробормотал еще что-то, допил бутылку "Столичной" и свалился под сосной. А я пошел стрелять.

Так как мне никто точно не показал куда и как стрелять, то стрелял я, как бог на душу положит: длинными очередями, короткими очередями, одиночными выстрелами - теорию я учил еще в школе. Стрелял лежа, стоя и на бегу - как я видел в кино во время атаки. Я отбил себе плечо отдачей от автомата, устал, как собака и  пропустил обед. Но два ящика патронов я выстрелял. А прапорщик Сварич все спал, даже под этот грохот автоматных очередей, от которых сам я почти оглох.

Проснулся прапорщик часам к четырем вечера, осмотрел "поле боя" осоловевшими глазами и приказал мне собирать отстрелянные гильзы: гильзы сдавать надо - отчетность, - объявил мне старшина роты. И еще с час я собирал по полю гильзы. Потом, на машине, мы вернулись к нашим палаткам.

А там полным ходом шла уборка территории: убирали консервные банки, бутылки, окурки сигарет.

- На сегодня неожиданно назначили ночные стрельбы. Нас приедет проверять начальник политотдела дивизии, - сообщил старшему прапорщику Сваричу командир роты. - Так что ты тут проследи за порядком. На стрельбы выезжаем с семь вечера.

А ночные стрельбы проводились там же, где я стрелял днем и первое, что я понял, когда мы вечером прибыли на стрельбище, поразило меня, как гром средь ясного дня. Оказалось, что мишени были раза в четыре ближе, чем предполагал я и стрелял я днем совсем не по мишеням, а по видневшемуся вдали и сбоку забору стрельбища.

Ну да, ладно. Хуже было то, что когда лейтенант - наш командир взвода повел меня на стрелковую позицию, то мне и стрелять уже не хотелось, и мои глаза слипались от усталости.

- На, хлебни прохладного. Я специально во льду держал - протянул мне лейтенант малюсенькую фляжку. - Тебе на ближайшие 10-12 минут нужно проснуться, а потом - спи сколько хочешь.

И я хлебнул. Спирт обжег горло и внутренности, а запах ударил в нос. Я был совсем непьющий, а такого подвоха не ожидал и подавно. От этого большого глотка я прямо подскочил на месте и стал хватать ртом воздух.

- Сработало! - радостно отметил командир моего взвода. - Вот тебе магазин - в нем всего 12  патронов. Среди них есть четыре трассирующих: они в темноте помогают определить полет пули.  Сначала стреляй лежа - короткими очередями, потом встаешь, идешь вперед и опять короткими. Как все патроны постреляешь - беги вперед. Добежишь до окопа - спустись в него и жди - впереди появиться "танк". Это мишень такая. Ты бросаешь в него из окопа гранату и это все. Возвращаешься ко мне и идем к командирской башне. Да, чтобы бросить гранату, в окопе нужно встать - противотанковая граната тяжелая и лежа ты ее не бросишь, - лейтенант протянул мне тяжелую болванку, изображавшую гранату.  - Пока заткни за ремень, но не потеряй....

С этой гранатой взводный, как в воду глядел: когда я отстрелял все патроны и под действием спирта бросился в атаку, я и не заметил этот небольшой окопчик и с разгона свалился в него. Выпущенный из рук при падении автомат я нашел быстро, а вот "граната" закатилась куда-то в окопе и, пока я ее искал, "танк" успел появиться и медленно полз мимо окопа.

- Стой собака! Не уйдешь!, - кричал я танку, размахивая найденной гранатой.
Я выскочил из окопа, подбежал к танку и стал колотить его металлической болванкой "гранаты". Конечно танку, который представлял из себя большую деревянную плиту с редкими  лампочками по периметру, я ничего своей гранатой сделать не мог. Но одну лампу я все же разбил, а потом, окончательно разозлившись на танк и под действием выпитого спирта, я ударил по танку с разворота пяткой солдатского сапога. Танк я не разбил, но видно что-то повредилось в механизме, который тащил танк на канате вдоль окопа и танк остановился. Остановился и я. Бросил возле "подбитого" танка болванку-гранату, а потом, медленно сообразив, что "война" закончилась, я побрел назад, к тому месту, где меня ждал лейтенант.

- Что-то ты долго там возился, - заметил лейтенант, проверяя, не остались ли невыстрелянные патроны в автомате.

- Да что-то танк долго не показывался, - соврал я, понимая, что это я долго с танком боролся.

-Теперь идем в командирскую башню, - продолжал лейтенант. -Там увидишь подполковника и нашего командира полка. Докладывать будешь подполковнику - это начальник политотдела. Просто скажи - "рядовой такой-то учебные стрельбы закончил". Вот и все, - наставлял меня лейтенант.

- Рядовой В учебные стрельбы закончил, - отрапортовал я подполковнику в командирской башне, откуда начальство наблюдало за стрельбами.

- Молодец, рядовой В! - похвалил меня подполковник. - Конечно, в темноте мы тебя не видели, но трассеры ложились хорошо. Сейчас узнаем результат, - и подполковник поднял трубку телефона. Он что-то послушал в трубке, потом подошел к окну и посмотрел на полигон, потом опять вернулся к своему месту у стола.

- Пять пулевых попаданий в мишень "группа пехоты" - это на отлично потянет. - А танк у тебя двигался?

- Так точно, двигался, - отрапортовал я. - Я в него бросил гранату.

- Что-то танк сломался. Так доложили с пункта управления мишенями, - задумчиво произнес подполковник. - Как можно на нем лампу под защитным колпаком разбить - не представляю. Никогда такого не бывало.

- Благодарю за службу! Вы свободны, - сказал мне командир нашего полка.

Я развернулся через левое плечо и направился к двери, на понимая, почему лейтенант, стоявший у двери корчит мне рожи. Меня начинало развозить и глаза опять слипались. И вдруг я вспомнил, как нужно отвечать на слова благодарности в армии и бросив комполка через плечо, не поворачивая головы:

- Служу Советскому Союзу, - я в дверях повалился на лейтенанта.

Как меня лейтенант притащил и куда, я не помнил. А проснулся уже утром, на следующий день в нашей палатке на полигоне. И в этот же день мы вернулись с полигона в расположение части. А днем было комсомольское собрание роты, на котором присутствовал и начальник политотдела. Собрание проходило в ленинской комнате, увешанной стандартными армейскими плакатами того времени, типа "Чтоб не встретиться с бедой - руки мой перед едой!" или "Служи по уставу - завоюешь честь и славу!"

Подполковник выступил кратко - ему еще предстояло посетить и другие подразделения.

- Солдатами не рождаются - ими становятся! - пафосно произнес подполковник. - За хорошо проведенные стрельбы наградить солдатский, сержантский и офицерский состав роты почетной грамотой. А за подбитый танк -представить  рядового В к награждению значком "Отличник Советской Армии".

- Служу Советскому Союзу! - выкрикнул я в ответ.

А сам этот значок я получил значительно позже, когда уже опять служил в спортроте. И, только тогда я понял, что значили эти "сто грамм" перед атакой в военные времена и как становятся солдатами.