Часть третья. Остров Рифов. Глава 1

Часть третья повести "Ветер удачи"

 ОСТРОВ РИФОВ ИЛИ ДВА КАПИТАНА

Кто поднял паруса, тот бросил жребий
В.Гюго

1.СНОВА В ЖЕНЕВУ.

Не существует такого жизненного лабиринта, куда бы человек не отыскал вход, при этом всё приписывая воле рока. Даниель Рут, вспоминая свою любимую, думал о том двойственном положении, в которое его завела судьба. Чтобы добиться её руки, он выбрал профессию моряка. Но обручившись с Николь, он вынужден тут же с ней расстаться. Расстаться надолго. Потому что он выбрал свой путь, ведь тот, кто надеется на ветер удачи, обязательно должен покинуть тихую гавань.
 
Он часто вспоминал день, когда впервые поднялся на борт корабля, вступив в должность судового врача «Эсперансы». В молодости человек всегда чувствует себя свободным, потому что у него есть выбор, он  ощущает простор, он видит его. Но видеть всегда легче, чем предвидеть.

Он, Рут, выбрал профессию врача, и был счастлив. Но оказался на войне, потому что он врач. Он пошёл служить на корабль, потому что хотел ближе увидеть и познать море. Но оказался в руках пиратов, потому что был на корабле. Он встретил Николь и был счастлив, но вынужден её покинуть. Что ж, человек иногда встречает свою судьбу на том пути, по которому идти не собирался.

 Рассуждая таким образом, Даниель приходил к выводу, что человек в общем-то сам участвует в создании того пути, того лабиринта, того коридора со стенками, по которому ему предстоит идти всю жизнь. Рассуждения свои он доверял бумаге, ежедневно делая записи в дневнике, где через строчку упоминалось имя – Николь.
Чем дальше «Сен-Бертран» уходил на восток, разрезая волны Атлантики, тем чаще Рут обращался к своей невесте в мыслях и реже в записях. Как известно, слова используются в трёх случаях: чтобы выразить свои мысли, чтобы скрыть свои мысли и вместо мыслей.
 
Когда Рут перечитывал собственные мысли, выложенные на бумагу, то они ему казались застывшими и неживыми. Уже на следующий день, просматривая то, что написал о своей возлюбленной, он считал, что недостаточно точно и глубоко выразил свои мысли. Оно и верно, ведь влюблённый, в отличие от философа, думает и помнит не словами, а чувствами. Прошлые записи, как ему казалось, отвлекали от мыслей. Он закрывал дневник и сидел с пером в руках, витая в розовых облаках мечты и воспоминаний.

Но записи записями, а к своим капитанским обязанностям Даниель относился весьма серьёзно, «Сен-Бертран» был хорошо подготовлен к дальнему плаванию. Да и погода была устойчива и благоприятствовала морякам. Видимо, Господь решил, что хватит испытывать Рута.

В свободное от вахт время молодой капитан иногда делал записи в личном дневнике, обсуждал вопросы навигации с первым помощником – Натаном Клодю и со вторым штурманом,  также обучал морскому делу Краснокожего Томаса, который кроме обязанностей матроса выполнял работу вестового и делал уборку в капитанской каюте.

Обучение Томаса увлекало Рута, он сам получал некоторое удовольствие, ощутив себя в роли наставника. К тому же индеец оказался толковым малым и уже через пару недель легко ориентировался в корабельных снастях: рангоуте и такелаже. Ловкости же ему было не занимать и он бесстрашно работал на вантах с верхними парусами.
Особенно ловки были пальцы индейца. Это Рут заметил, когда Томас показал, как он обращается с метательным ножом.  Когда нож влетал в очерченный круг величиной с дыню с расстояния в пять или десять шагов, Рут удовлетворённо крутил головой, но когда Краснокожий также уверенно вогнал нож в цель с расстояния в тридцать шагов, удивлению Даниеля не было предела. Далеко не каждый и пулей попадёт на таком расстоянии, учитывая точность боя  пистолетов. Также ловко индеец метал топоры и любое другое холодное оружие. Казалось,  у него какое-то сверхчутьё, которое помогает ему рассчитать, сколько оборотов должен сделать клинок, чтобы горизонтально войти в цель.

К концу рейса Краснокожий Томас многому научился и Рут убедился, что он может не только томагавки* метать. Хотя по-французски индеец говорил, коверкая слова, но понимал он всё прекрасно, в том числе и жаргон матросов. Будучи очень исполнительным, Томас стал незаменимым помощником для капитана Рута. Поэтому, когда в гавани Марселя Рут оставил «Сен-Бертран» на попечение Натана Клодю, Краснокожего Томаса он взял с собой, чтобы индеец сопровождал его в Женеву, ведь он вёз туда алмазы Мегеро.

Путешествие их в Женеву прошло также благополучно. Там Льерт Рут, отец Даниеля, решил все дела с ювелиром Кюве к обоюдному удовольствию. Алмазы капитана Клеща и самого Рута были проданы. Даниель вернулся на корабль через двадцать дней. «Сен-Бертрану» предстояло вскоре сняться с якорей. Тут и произошло то событие, которое изменило планы Рута и едва не изменило всю его жизнь.