Дипломница, 3с

      Дипломница появилась в нашей лаборатории в конце мая. Невысокого роста, волосы с рыжиной, василькового цвета глаза, веснушки… Ее гибкая фигура говорила о том, что девушка занималась художественной гимнастикой. Она на самом деле была в этом виде спорта кандидатом в мастера. В нашей лаборатории было восемь человек, пятеро мужиков (в том числе я) и три дамы. С появлением дипломницы мужчины стали подтягивать животы, чисто бриться, благоухать парфюмом, изобиловать шутками и остротами и строить новенькой глазки. Все, даже женатые, старались вызвать к себе интерес дипломницы. Не знаю, почему в итоге отношения развились именно со мной. Я не отличался красотой внешности, острословием, высокой должностью и перспективой. Да и возраст был уже за сорок. Сама она объяснила тем, что ее покорили моя борода и добрые глаза.
      Дипломницу звали Саша. Она приходила на работу в коротенькой юбочке, вызывая у мужиков слюноотделение (возможно, не только слюно-) как у собаки Павлова. Кофточка на ней была с короткими рукавами, а лифчика она не носила. Поэтому мужики часто просили ее достать с верхней полки какую-нибудь склянку с реактивом. Саша тянула вверх руки, вставала на цыпочки, юбчонка поднималась почти до трусиков, а через пройму рукавов была видна ее маленькая грудь с большими малиновыми кругами ареолов и ягодками сосков.
      Свободного рабочего места в лаборатории не было, начальник велел выделить ей два ящика в моем рабочем столе. За ним же она в основном проводила время, читая отчеты, пока я был занят экспериментами на стенде.
      Наступил июнь. Теплым вечером, выходя с работы, я предложил Саше прогуляться в парке:
      — Ведь вы не торопитесь?
      — Нет, не очень…
      — Тогда прошу! — я открыл дверцу машины.
      — Оу! — изумилась Саша.
      В те далекие времена автомобилизация страны еще не достигла современного уровня, и личный автомобиль был далеко не у каждого.
      Мы поехали в Кусково, оставили машину и пошли бродить по аллеям. Зашли довольно далеко, тут-то нас и застала гроза. Бежать к машине уже не имело смысла, а оба наших зонтика остались там. (Саша часто потом шутила, как можно промокнуть под дождем, имея два зонтика). Раскидистый вековой дуб какое-то время защищал нас, однако июньский ливень пробился сквозь его листву. Мы стояли под этими струями и целовались. Конечно, насквозь были мокрые.
      — Я подвезу тебя до дому, — когда дождь кончился, мы вернулись к машине.  — А то простудишься, заболеешь.
      — Да, конечно. И Андрей меня наверно заждался.
      — Андрей? Это кто? Муж?
      — Нет. Мой молодой человек.
      В то время еще не было в ходу слово «бойфренд», а «любовник» звучало уж слишком вульгарно. Ну что ж, Андрей так Андрей…
      Саша жила в Малаховке в дачном доме. Бабушка с дедушкой завещали её старшей сестре квартиру, а ей этот домик. Домик ей нравился, она жила тут постоянно, но проблема была в том, что Сашины родители переезжали сюда на лето, поэтому в середине июня Саша рассталась с Андреем. Была ли причина в этом или в чем-то другом, я не вникал, но был этому рад.
      Еще месяц мы гуляли с Сашей то в Кусково, то в Останкино, то в Царицыно — ей нравилось бродить по паркам. После я отвозил ее в Малаховку, но не до самого дома, Саша не хотела, чтобы меня видели ее родители. А потом у Саши начались каникулы, и она уехала отдыхать к какой-то родне в Прибалтику.
      Осенью у Саши началась учеба, но продолжилась преддипломная практика. Раз или два в неделю она приходила к нам в лабораторию, ей для диплома поручили провести какой-то эксперимент, а руководителем проекта был у нее преподаватель из института. Она не называла его по имени, лишь говорила о нем «мой науччччный!», при этом закатывая глаза и поднимая вверх указательный палец.
      Как-то в конце рабочего дня мы с Сашей остались одни в лаборатории. Она стояла у раковины и мыла свои пробирки и колбы.  Я подошел к ней сзади, обнял и целовал ее шею и щеки. Саша обернулась и ласково посмотрела на меня. Я расстегнул на ней халат, просунул руку в кофточку, нащупал грудь, Другой рукой стал приподнимать юбчонку.
      — Не надо… — остановила она мой порыв. — Не здесь. Потерпи немного, скоро мои родители переедут в город, я приглашу тебя к себе…
      О боже, как я ждал этого дня! Словно манны небесной. И вот, наконец, Саша рядом со мной в машине, мы едем в Малаховку. Ужин, свечи, легкое вино… Поцелуи, долгие, страстные. Долой одежды, мы нагие. Ее тело, такое желанное, вот оно, близко. Сейчас покажу ей всё, на что я способен, продемонстрирую всё волшебство любви…
      Саша не кончила от куни, хотя я старался как мог. Ласки пальцами тоже не вызвали оргазма… Но главное, что душой я весь ликовал и изнывал от желания и страсти, а организм физически вступил в противоречие с чувствами. Саша, видимо догадалась об этом и деликатно попросила:
      — Ты можешь мне сделать массаж?
      Да, конечно, я умею это, поскольку сам бывший спортсмен. «Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, горох и пр.» Саша лежала на животе, я массировал её спину и любовался обнаженной фигурой. Сзади она была также прекрасна как спереди. Я просто обожаю девушек такого типа, в котором сочетается женственность и округлость с гибкостью и угловатостью подростка. Когда я массировал ей ягодицы, организм понял, наконец, что от него требуется. Я развел Сашины ноги, лег на ее спину и вошел в нее сзади. Я чувствовал, что фрикции доставляют ей удовольствие и старался подавлять накатывающие позывы к семяизвержению, чтобы продолжать как можно дольше и позволил себе кончить лишь после того как в ее влагалище стало совсем сухо, и Саша сама выползла из-под меня.
      — Тебе было хорошо?
      — Да, но… Мне больше нравится классическая позиция.
      — Почему?
      — Не знаю. Кайф больше.
      Саша не была идеальной любовницей. Она не любила делать минеты, а куннилингус больше доставлял удовольствие мне, чем ей. К мануальным ласкам тоже была равнодушна и сама не любила их доставлять. Ей не нравилось заниматься сексом при свете, она не приветствовала «коллективного спанья» и после «пролетарского» траха уходила спать в другую комнату. Она не позволяла посещать себя без приглашения, а когда мы утром ехали в город, велела высаживать ее за квартал от нашей работы или от института, чтобы никто не видел, что мы приехали вместе.
      И все же, несмотря на все Сашины закидоны, я ее любил, я не мог без нее и постоянно думал о ней. Едва расставшись, я уже мечтал о следующей встрече, а в фантазиях я представлял, что мы вообще живем вместе, вдвоем ездим на работу и возвращаемся домой, ужинаем, сидим у телевизора, потом предаемся любви…
      В лаборатории Саша часто говорила по телефону со своим научччным руководителем. Вначале она обращалась к нему только на «вы» и обсуждала исключительно деловые вопросы. Как я уже говорил, Саша не позволяла приезжать к ней без договоренности. Но как-то раз я нарушил этот запрет. Мы не виделись больше недели, я сильно скучал. В Малаховке у нее не было телефона (а мобильников тогда вообще не существовало), мне казалось, что она заболела или с ней случилась беда, и приехал. Саша сильно рассердилась.
      — В какое положение ты меня ставишь? А если бы я была не одна?
      — Как не одна?
      Саша смутилась.
      — Ну, если бы мои родители были тут? Или сестра…
      Тем не менее, от поцелуев и объятий она оттаяла, и у нас был секс. Правда, ночевать в тот раз я не остался.
      Наступила зима. Домик у Саши был утепленный, имелся газ и своё отопление. На этой даче она жила постоянно. А меня она в гости звала всё реже. Один раз после ночи любви озадачила вопросом:
      — Слушай, когда ты меня бросишь?
      Я не понял, к чему это. Только обнял ее и поцеловал.
      — Никогда!
      К нам в лабораторию Саша тоже приходила всё реже, эксперимент закончен, для подготовки диплома оставалась только «бумажная» работа. Прошли новогодние праздники, я рассчитывал, что Новый год мы встретим с Сашей вдвоем, а она надолго пропала. Я вновь решил явиться незваным гостем, но возле Сашиного дома увидел автомобиль. Кто это у неё? Родители или… С щемящей болью в груди развернулся и уехал.
      В середине января Саша появилась в лаборатории. Со мной держалась вежливо и сухо, словно мы незнакомы. В принципе, она и раньше старалась не выставлять напоказ наши отношения, при посторонних мы даже обращались друг к другу на «вы», но тут я заметил, что говоря по телефону со своим научччным, она ему тыкает и даже допускает менторский тон, словно они поменялись ролями. И в разговоре обсуждалась не только деловая тема, но и бытовуха.
      Улучив момент, я шепнул ей, мол, когда я смогу ее навестить.
      — Потом. Как-нибудь.
      Она всё дальше отдалялась от меня, а я настойчиво пытался выяснить наши отношения. Куда всё делось? Что произошло? Борода на месте, глаза тоже. Ушла любовь? А была ли? Эти муки меня сводили с ума. Да, у меня есть соперник в лице этого научччного. Но неужели, после всего, что между нами было…
      — Я тебя не люблю!
      Васильковые глаза смотрели дерзко, открыто, не выражая ничего. А ведь когда-то светились лаской, желанием…
      — Но как?
      — Вот так. Не приставай. Разговор окончен!
      Боль отозвалась в сердце, словно его резанули тупым ножом…
      
      
      «В жизни всему уделяется место,
      Рядом с добром уживается зло.
      Если к другому уходит невеста,
      То неизвестно, кому повезло...»
      
      Глупая песенка. Быть может кому-то и повезло. Только не мне. И не научччному тоже. После защиты диплома Саша пришла на работу к нам в отдел, но в другую лабораторию. В это время началась тотальная компьютеризация страны, и наш НИИ стал закупать эти чудеса техники, а с ними появились новые специалисты — программисты, айтишники... Летним вечером, выходя с работы, я увидел, как Саша с нашим сисадмином садятся в его машину. В Кусково поедут? Или сразу в Малаховку?