Джаз-банда лягушки Кваши

Жила-была в одном туманном болоте лягушка по имени Кваша. Была она миниатюрная, ярко-зелёная, с гладкой блестящей кожей, на которой всегда переливались капельки воды. Глаза у неё были большие, янтарные, удивительно выразительные — будто она могла ими передать целую мелодию, даже не издав звука. На шее Кваша носила маленький кожаный ремешок, к которому была прикреплена крошечная медная бляшка — её «талисман удачи». А ещё она всегда подпрыгивала в такт музыке, которую слышала лишь она одна, — настолько музыкальной лягушкой была.
А вот само болото, увы, было самым обычным и, честно говоря, довольно скучным.
Камыши стояли неподвижно, как строгие часовые. Лишь изредка ветер заставлял их покачиваться и шуршать, будто они вздыхали от тоски. Комары тонко пищали, будто бесконечно упражнялись в одной и той же ноте — самой унылой. Жабы квакали так монотонно, словно каждая их квакушка была повтором предыдущей. А цапли… Цапли щебетали пронзительно и немного высокомерно, словно сообщали миру: «Мы здесь главные наблюдатели, но нам тоже скучно».
Словом, если где-то в мире приключения и происходили, то точно не в этом болоте.
И всех его жителей такое унылое однообразие полностью устраивало.
Всех — кроме Кваши.
Кваша обожала музыку. Она играла на маленьком банджо, которое смастерила сама из коры, ниточек водорослей и пустой улиточной раковины. И мечтала она о том, чтобы когда-нибудь потолок болотной тишины прорезал настоящий джаз, чтобы болото ожило, засияло и стало местом, куда хочется возвращаться.
Однажды, когда она прыгала по своим любимым кочкам, до её ушей донёсся удивительный звук. Он был мягкий, глубокий, тёплый — словно кто-то рассказывал историю без слов. И явно шёл он из-за кустов на опушке леса.
— О, это же звучит как саксофон! — ахнула Кваша и помчалась туда, подпрыгивая вдвое выше обычного.
Путь был долгим, кочки норовили уехать из-под лапок, но она добралась.
И увидела его. На маленькой полянке стоял барашек-саксофонист по имени Бэйл.
Шерсть у Бэйла была пушистая, кремово-белая, будто облачко, с лёгким завитком. Глаза — спокойные, тёплые, почти медовые. На рогах у него были надеты мягкие кожаные накладки, чтобы не задевать ими инструмент. А сам саксофон сверкал золотистым блеском.
Бэйл играл легко, мастерски: его дыхание было ровным, ноты — плавными и глубокими. Казалось, что из инструмента вылетали маленькие золотые птички, кружились над головой и растворялись в воздухе.
Когда Кваша подошла, он аккуратно опустил инструмент.
— Привет, барашек. Меня зовут Кваша. Я играю на банджо. А тебя как зовут?
— А я Бэйл! — ответил он, с любопытством глядя на лягушку, которая вся сияла от восторга.
— Ты так красиво играешь на саксофоне, — призналась Кваша. — Я мечтаю организовать джаз-банду на нашем болоте. Хотел бы ты присоединиться?
Бэйл широко улыбнулся:
— Конечно, Кваша! Я всегда мечтал играть в джаз-банде. Это будет великолепно!
Так началась их музыкальная дружба. Но джаз-банда из двух участников — это ещё не банда, а всего лишь дуэт. Им нужны были новые таланты.
Они отправились в путь — через болото, через лесные тропинки, через пушистые заросли папоротников — искать других музыкантов.
И вскоре встретили птицу-трубача по имени Твиттер. Это был яркий, стремительный птиц — небольшой, с пушистыми синими перьями, которые на солнце переливались как вода в ручье. У него был длинный жёлтый клюв, на который он ловко насаживал маленькую серебристую трубочку — свою мини-трубу. Твиттер играл звонко, энергично: его ноты были как вспышки света, каждая — яркая, дерзкая, запоминающаяся. Когда он играл, казалось, что воздух вокруг него начинает искриться.
— Привет, Твиттер! Мы организуем джаз-банду и ищем талантливых музыкантов. Хотел бы ты присоединиться к нам? — спросила Кваша, чувствуя, как в животе волнительно «квакнули» невидимые нотки.
Твиттер подпрыгнул на ветке, взмахнул крыльями и радостно протрезвонил на своей трубе короткий весёлый мотивчик.
— Конечно, Кваша! Я обожаю джаз и буду рад присоединиться к вашей банде! Но давайте найдём ещё кого-нибудь — и тогда у нас будет большой творческий коллектив!
Так они втроём и отправились дальше, напевая на ходу короткие джазовые фразы и вдохновляя друг друга.
Скоро друзья вышли к тихой заводи, где на длинной кочке стояла цапля-клавишница по имени Мелоди. Она была высокая и изящная, с серебристо-белыми перьями, которые поблёскивали при каждом движении. Её длинные тонкие лапы напоминали ножки рояля, а узкая шея грациозно изгибалась, как музыкальный ключ. Перед ней стояло необычное фортепиано: корпус был сделан из гладкого дерева, клавиши сияли перламутром, а на крышке сидела маленькая стрекоза — словно слушатель в первом ряду. Мелоди играла нежно и точно, будто каждая нота была жемчужинкой, которую она аккуратно выкладывает на бархатную подушечку.
Чуть дальше, за поворотом тропинки, друзья услышали уверенный ритм. Это был жук-барабанщик по имени Ритмус. Он был круглый, в бронзовом панцире, блестящем как отполированный барабанный обод. На голове у него красовались крошечные «наушники» из двух жёлудей, а перед ним стояла целая барабанная установка, сделанная из пустых ракушек, бамбуковых стволов и старой жестянки. Ритмус бил палочками с такой ловкостью, что казалось, будто у него не шесть лап, а шестьсот.
И Мелоди, и Ритмус с удовольствием согласились играть в джаз-банде.
Теперь коллектив был полон, и Кваша поняла — вот оно, самое настоящее музыкальное чудо!
Кваша оказалась не просто виртуозом банджо, но и удивительной композиторкой.
Она придумывала мелодии, будто ловила их прямо из воздуха: одни — озорные, как всплески воды; другие — тёплые и глубокие, как болото на закате; третьи — стремительные, словно полёт стрекозы.
Каждый участник джаз-банды добавлял к этим мелодиям своё: саксофон Бэйла рисовал мягкие золотые дуги, труба Твиттера вспыхивала яркими всплесками, клавиши Мелоди звенели будто капли после дождя, а Ритмус задавал такой драйв, что даже камыши начинали покачиваться в такт.
И вместе у них получалась изумительная музыка, от которой болото будто оживало, дышало и улыбалось.
Вскоре концерты Кваши и её джаз-банды стали настоящим событием.
Люди из деревень и городков приходили слушать их, с трудом пробираясь по тропинкам, лишь бы успеть занять места поближе. Птицы слетались, звери собирались в кружок, даже суровый бурый медведь Топотун перестал ворчать и стал частым гостем — стоял, покачивая огромной головой в такт музыке.
Болото, прежде унылое, превратилось в самое весёлое место на многие километры вокруг. Здесь звучали волшебные джазовые мотивы, здесь танцевали, смеялись, дружили и вдохновлялись.
И вот однажды, во время особенно яркого концерта, когда Мелоди играла стремительный соло-пассаж, а Твиттер сверкал нотами, словно салютом, на сцену вышел известный музыкант-крокодил по имени Кроко.
Кроко был величественный — высокий, с гладкой зелёной кожей, одетый в блестящий белый костюм. На морде у него были круглые очки в золотой оправе, а за спиной — футляр от контрабаса. Он был знаменитым продюсером концертов и музыкальных фильмов, обладавшим тонким слухом и огромным опытом.
Кроко слушал их с открытым ртом — и, когда песня закончилась, сказал:
— Это… это невероятно! Я хочу записать ваш альбом!
Так появился первый альбом «Кваканье из болота», который стал невероятно популярным.
Потом вышли и другие: «Цапля на одной ноге», «Луна над кувшинчиками», «Муха и лилия» и ещё много-много альбомов, раскупаемых быстрее, чем камыш шелестит на ветру. Джаз-банда Кваши стала известна на всю планету. И даже за её пределами — ведь музыку иногда слышали птицы, улетавшие в дальние страны, и рассказывали о ней там.
С тех пор болото никогда больше не было скучным. Оно стало домом музыки, местом творческих встреч, вдохновения и радости. А Кваша и её верные друзья продолжали играть, сочинять, мечтать и делиться своей музыкой со всем миром.
И если прислушаться в тихий вечер, можно и сегодня услышать лёгкое эхо саксофона, звонкую трель трубы или весёлое банджо. Это джазовая история всё ещё звучит — там, где живут дружба, музыка и смелые мечты.