Книга 2. Животный язык. Глава 7. ЛР

конечно стебаюсь! А иначе как ещё можно стерпеть всех этих путинских дугачков!

Книга 2

Животный язык

Глава 7


"(ЛР)”



“(ЛР)” как слово формируется в Животном языке четвёртым по счёту, сразу после “(МН)”, - его частота в нём составила 1130. Особенность его звучания в том, что оно имело, скажем так, гендерный признак. Проще говоря, произнести звук “(ЛР)” так, чтобы он звучал уже как “р” вовсе не всем тогда удавалось. Только одни самцы, да и то не все, могли говорить звук “(ЛР)” уже как “р” чисто. Более же физически слабые представители формы Жизни “человек”, такие как женщины, старики, дети, и некоторые мужчины, чисто произнести “(ЛР)” как “р” не могли, как бы при этом они не старались. Вместо “р” у них получался обычно звук “л” или что-то похожее. Вот эта самая физиологическая особенность представителей формы Жизни “человек” и определила в дальнейшем значения у звучаний его детализаций, а именно у звуков “р” и “л”.

Проще говоря, звучание “(ЛР)” представители формы Жизни “человек” произносили тогда как сегодняшний наш с вами (русский) звук “р” для демонстрации своего физического превосходства. Согласитесь, косвенная демонстрация физического превосходства завсегда лучше прямого физического столкновения, которое губительно как для самих его участников, так и для самого их вида. А так как физически более сильными среди представителей формы Жизни “человек” всегда были самцы, только которым звук “р” и принадлежал, то естественно, что его значением в Животном языке так и стало [самец] ([в случае формы Жизни, - [мужчина]).

Чтобы лучше понять саму ту ситуацию, что со звуком “(ЛР)” была тогда в Животном языке, следует обратиться к примерам из древних языков. В смысле к примерам из языков, которые существуют и сегодня, но по разным причинам за всё это время накопили в коллективных знаниях, которым они и принадлежат, очень мало разных собственных (не заимствованных, нет) знаний. Мы здесь воспользуемся примером из чукотского языка. (За что мой низкий поклон Лапину Борису Матвеевичу, лингвисту по сути, а вовсе даже не по названию. По названию, получается, он был лишь только журналистом. В отличии от его современника пройдохи Макса Фасмера, вот тот в глазах уже современных наших лингвистиков точно был так, получается, лингвист(ик)ом. Потому как он врал уже тогда ни чуть не меньше, чем это сегодня делают они. )

"Мужчины и женщины в земле чукчей говорят на разных языках. Не в переносном, а в буквальном смысле. Мужской язык отличается от языка женского, примерно, настолько же, насколько русский язык отличается от украинского. Частью, разумеется, это обусловлено разделением трудовых функций. Многие слова из женского обихода попросту не нужны мужчинам. Для чего, например, им какая-нибудь оторочка для кагагли или скребок для моржовых шкур? Чистка шкур — женское дело. Охотники часто даже не знают, как называются предметы, имеющие к ней отношение. «Спроси об этом у женщин». Но и в общих обиходных словах женщин и мужчин огромная разница. Произношение женщин — мягче, шепелявей, звончей. Однако это нельзя объяснить недостатками речи. Женщины, когда нужно, умеют произносить по-мужски. Если спросишь у женщины название какой-нибудь вещи, она обязательно скажет на две манеры: «По-нашему это так, а по-вашему, по-мужски, так». Пяткин, здешний милиционер, очень удачно охарактеризовал это двуязычие:

— У них мода такая, чтобы женщины не так говорили, как все люди. И может говорить по-другому, а ни за что не скажет. Потому что, если женщина начнет говорить по-мужски, на нее ни один чукча и глядеть не станет. Все равно, как у нас бородатая баба."

Мужчины и женщины, разумеется, хорошо понимают друг друга. Но странно бывает слушать разговор мужчины с женщиной, происходящий словно на языках разных народов.
В словарике, который я начал составлять, набролось уже около семисот слов. Вот образец того, каким образом я веду запись:

мужской язык:          женский язык:          перевод

мей!                нгауль!                послушай!
каккумэ!               кки-кки!                удивительно
рээнут?                цээнут?                что это?
мэркиркищген!         мэцкишхыцхыт!          (неопр. брань)
идлюдлеркин           путуцещхин             плясать
тэыйенгиркин          тэйенгищхин             хотеть
яарат                яццат                очень
мран-мран             миццан                мошка”

Лапин Борис Матвеевич, “Тихоокеанский дневник” (1929 г., изд.-во “Федерация”)

Ещё раз, - спасибо вам, милиционер Пяткин и журналист Лапин Борис Мотвеевич, за столь ценные сегодня знания. Потому как процессы идут, и сегодня (через сто уже лет) не встретить древних языков с мужскими и женскими их версиями.

Безусловно, знаний (прежде всего связей), что называет в небольшом этом фрагмент Борис Матвеевич, полно. Но нас же сейчас интересует лишь только одно, - в женском языке чукчей отсутствовал звук “р”. В то время как в мужской версии языка чукчей он присутствовал уже обязательно. А это и есть так результат той самой детализация звука “(ЛР)” в Животном языке. Очень интересная, получается, так детализация. Во всяком случае ничего похожего в Языке до неё ещё не было.

(Кстати, правиЛа в руском языке формируются тоже на основании вот этой самой особенности звука “(ЛР)”. Но, потому как руский язык, это многоконтекстный язык, то формируются они несколько отлично от того, как формировались мужская и женская версии того же чукотского языка. Дело в том, что основную проблему в руском языке представляло не общение мужчин и женщин, а общение мужчин и мужчин, но с разными у них видами жизнедеятельности. Т.е. и с разными у них так языками.

А общаться им так обязательно уже приходилось, потому как рус(ь)ы были первыми человеками в Истории вообще, кто начал формировать среди себе подобных институт рабства. Вот только не все их рабы (большинство из них сами себя называли “сЛ(о)в(ь)ан(ь)э” (”славяне” - “словяне”), значение которого “читается” как [быть с (присутствует “с”) следует воспринимать как (присутствует “Л”) принадлежность “ов” (где “в” был, скажем так, одним из самых крутых “б”) одному (причём уже конкретному, потому как в [1] присутствует в форме объединения “ан”) любому (”э” на конце)]) могли говорить на языке их владельцев. Потому как в их собственных языках не было чёткого “р”, чтобы называть самих себя как “рабы”.

Славяне, по другому рабы рус(ь)ы, за счёт правиЛ обогатили тогда руский язык огромным количеством слов. Впрочем, тема эта огромная, и место ей уже в Книге 4, в Главе “Правила”. А потому мы о правиЛах здесь пока прекращаем.)


То, что значением звука “р” в Животном языке было уже именно [самец (и всё что с ним связано)], подтверждает нам существование в Руском языке объединения “рука”. В соответствии со знаниями связи именно Руского языка оно значило признак связанный с признаком “рук”, значение которого в свою очередь “читалось” тогда как [”р”-звук]. Проще говоря, так назывался признак с помощью которого этот самый “Р”-звук” и издавался, т.е. “рука”.

Вот только с помощью признака “рука” произнести звук “р” нам никак не получится, и это понятно. Как понятно и то, что самцы приматов (а представители формы Жизни “человек” именно ими и являются) любят при необходимости посредственно доказывать своё превосходство биением себя рукой в грудь. А потому правильно будет “читать” значение объединения “рук” как [самца звук (который он производит биением себя в грудь)]. А это значит, что в объединение “рук” звук “р” значит уже именно [самец], а вовсе даже не [(звучание) “Р”].)

Ещё раз, - о характере именно такой детализации естественного животного звука “(ЛР)”, о какой я здесь сейчас рассказал, свидетельствуют абсолютно одинаковые величины частот звуков “л и “р” в “Последовательности” русского уже языка, - “362” и “367”, соответственно. А это, с учётом возможных отклонений их величин в различных контекстах русского языка, значит их полное в нём совпадение. Из чего следует, что возникли они в Руском языке одновременно, что если и возможно, то только в случае, если они возникли из одного и того же общего их звука. В нашем случае общим звуком для них мог быть только естественный животный звук “(ЛР)”.

Но, если со значением одной из детализаций звука “(ЛР)”, а именно звуком “р”, мы так уже разобрались, то нам осталось установить только значение второй его детализации, а именно звука “л”. Для этого достаточно вспомнить, что общего могло быть тогда  и у мужчин, и у женщин, и вообще уже у всех человеках . Т.е ещё тогда, когда никакие такие правиЛа, никакие такие мужские и женские языки в Языке ещё не возникли.
 
Контекстом Действительности, где тогда обитали представители формы Жизни “человек”, была литораль, - место, где они могли уже запросто передвигаться с опорой на дно и собирать для себя разного рода вкусняшки. Место, о котором трудно было сказать, была это ещё суша, или это была уже вода. Потому как трудно было понять, когда уже заканчивалась суша и начиналась вода. Или, - это если уже чуть по-другому, - место, которое могло быть какое-то время и сушей, а какое-то время уже и водой. Т.е. это был так берег с очень нечёткой у него линией, обычно топкий и заросший камышами. В любом случае, в том же Руском контексте это были наиболее подходящие тогда для жизни древних мужчин и женщин места.

Ещё раз, - берег потому был с нечёткой линией, что у берега с чёткой линией, т.е. у обрывистого берега, у которого всегда глубоко, человеки тогда вообще не бродили.

Скажем так, женская детализация звука “(ЛР)”, а именно звук “л” очень быстро тогда набирал в Древнем уже языке огромное количество разных знаний в структуру своего значения. И вскоре его интегрированным значением в нём становится так уже [берег (с нечёткой линией)]. Именно это его значение делает возможным его использование в формировании таких звучаний, значения которых [река], [озеро], [берег], и т.д, на первый взгляд не имеют почти ничего общего. А между тем общее у этих значений есть, а именно признак “берег (с нечёткой линией)”, который одновременно может принадлежать и признаку “река”, и признаку (”озеро”), и признаку “остров”.

Сравните, - “ile” (”(ь)ыл(ь)” - [много берега (с нечёткой линией)]) в английском и французском языках значит [остров], а уже в различных контекстах Руского языка “ил” (”(ь)ыл”) это [(небольшая, с болотистыми берегами) река], или “иль” это [озеро]. Объединяет же все эти объединения, - ещё раз, - присутствие в их щвучаниях звука “л” со значением [берег (с нечёткой линией)]. А значения в разных языках у объединений, что были с “л” образованы, потому уже разные, что уже по разному их носителей взаимодействовали с Действительностью в тех контекстах, в которых они тогда и жили.

(Кстати, в Руском контексте как один из притоков Чепцы существует река Ил. Значение, что следует из “прочтения” её названия, полностью соответствует тому, что мы видим в Действительности, - это равнинная река с заболоченными берегами, в смысле с берегами, которые абсолютный уже так ил. Но гораздо интереснее даже не сама река, - таких здесь множество, - а множественная форма у этого объединения, а именно “(ь)ыл(ь)ы” (”или”). Похоже, что именно она и стала со временем в Руском языке значить выбор из двух и более примерно равных возможностей. Из чего я делаю вывод, что такое оно могло возникнуть только в ситуации, когда древним человекам приходилось делать выбор между двумя небольшими равнинными реками, которые меж собой никак особенно и не отличались. Это, например, когда им следовало решить, на какой именно реке лучше было ловить рыбу.)

Ещё раз, - детализация звука “(ЛР)” на звуки “л” и “р” начинается сразу после формирования представителями формы Жизни “человек” первых своих коллективов, т.е. в Животном ещё языке. И связана она была с тем, что существование человеков в коллективе требовало от них соответствующих обязанностей. Которые проистекали в свою очередь уже из физиологических особенностей мужчин и женщин.