Глава 30. Реабилитация

Очнулась я в незнакомом месте. Снова больница. Почему я здесь? Что случилось? Помню, как меня похитили, как села в машину к Денису, а между этим темнота.  Повернув голову, я заметила рядом маму. Она мирно спала на стуле, прислонившись головой к холодной стене. Её вид выдавал усталость. Она здесь уже не один день. Я что была в коме? Да нет бред какой-то, мы же не в фильме.

Я тронула руку мамы, чтобы она проснулась. Та еле открыла глаза, но когда поняла, кто её разбудил, сразу же кинулась обнимать меня. Очевидно, ей пришлось пережить стресс, а я поспособствовала этому. Мне так стыдно.

— Прости, что не уберегла тебя, я и подумать не могла, что Олег так может поступить, это абсурд какой-то, — чуть ли не рыдая причитала мама.

— Мамочка всё хорошо, видишь я здесь с тобой, вроде даже цела, — попыталась я пошутить, но шутка не оказалась смешной.

— Как же я ненавижу твоего отца, была такой дурой столько лет. Столько лет терпела, а он так поступил с родной дочерью, сговорился с преступником, какой стыд, — она плакала, на моём плече я почувствовала её слёзы.

— Всё закончилось, — гладила я родительницу по спине.

— Его посадят, и надеюсь надолго, — не останавливалась мама.

Мне хотелось поделиться с мамой последними минутами, проведёнными с отцом. Он ведь всё осознал.

 Так и сделала, когда успокоила её, сразу же пояснила что к чему. Видимо из-за ударов головой, я плохо помнила конкретные события, но суть пере-дать смогла.

Нашу беседу прервал доктор. К счастью он обрадовал нас тем, что держать меня в больнице, смысла нет. Повреждений сильных не было, поэтому мы с мамой начали собираться домой. Оказывается, я проспала всего сутки. А когда проснулась, казалось, прошло несколько недель.

Из больницы нас забрал дядя Слава, они с тётей Леной вроде как помирились. О Денисе я предпочла не спрашивать. Не знаю, почему, но видеть его мне не хотелось. Когда мы, наконец, приехали домой, я с радостью отправилась в свою комнату. Моему удивлению не было придела, когда я обнаружи-ла, что все вещи лежат почти что на своих местах. Денис будто знал о моей посттравматическом стрессе и привёз всё обратно. Я осмотрелась, и обнару-жила, что здесь только не хватает нашей общей фотографии сделанной Илоной Ильиничной. Ну и пусть, ничего страшного. Зато все подарки были на месте. Мама заботливо положила в коробочку кольцо и браслет. Я открыла её, и сразу же захлопнула. Смотреть на них сил нет.

Почти всю неделю я ходила к психотерапевту. Доктор сказал, что мне нужно выговориться, и мне нужно как можно чаще ходить к профессионалу, который выслушает и посоветует как быть дальше. В основном мы разговаривали о похищении и об отце. Психотерапевт был доволен моими успехами, что я не переживаю момент похищения каждый день. Сама не могу разобраться в этом. Как мне сказали: люди пережившие такое, часто думают об этом, бояться, что всё повториться, не могут никому доверять тем более близким, если те замешаны. Но в моём случае я была абсолютно равнодушна. Психотерапевт всё никак не могла понять, что на самом деле гложет меня.

— Может, есть другая причина вашей травмы? Расскажите всё подробнее, — говорила она.

И я рассказывала всё заново. Всё по кругу. Но ничего меня не задевало. Только о Денисе я постоянно умалчивала, представляя на его месте кого-то иного. Но произнести это вслух у меня не получалось. Я понимала, что вот она проблема, но как дотянуться до неё и открыться.

— Ангелина, вы понимаете, что так мы не придём к решению, — предупреждала меня психотерапевт.

Я лишь кивала, но рассказать по-прежнему не могла. Позже я начала ходить к психотерапевту реже, раз в неделю. Так стало намного лучше, на меня перестали давить. Колледж я, кстати, бросила, не имею  больше не малейшего желания появляться там. Удивительно, но мама мне и слова не сказала. Видимо боялась нарушить моё спокойствие. В голове я уже спланировала, что хочу уехать из родного города, хочу переехать и поступить в художественный вуз.

Постепенно я готовилась к поступлению. Моим желанием было не написать шедевр, а просто писать то, что нравится. В моей коллекции картин появилось много зимних пейзажей. Мир будто поменялся, и я смотрела не замыленным взглядом. Полтора года назад всё казалось таким однотипным, таким пресным, что желания писать картины не было. Радовало, что Алина помогала мне. Постоянно составляла компанию, мы ходили в разные красивые места. Парочку я даже запечатлела. Мы с сестрой, снова стали близки, как и раньше. Она предлагала мне пойти и навестить отца, но смотреть на него я пока не могла. Видя его только на фото, я сразу вспоминала ту квартиру.

Я сидела за столиком в кафе в торговом центре вместе с сестрой. Она аккуратно отпила горячий кофе и зажмурилась когда обожглась.

— Вот блин, опять, — нервно тёрла она нижнюю губу.

— Я же тебе говорю, подожди, — к своему кофе я даже не притронулась, пытаясь зарисовать лица людей, и их эмоции.

— Так обидно, что уже через несколько месяцев ты уедешь, — надула она губки.

— Можешь приезжать ко мне, будем веселиться вместе, — предложила я, не отрываясь от черчения.

— Погоди-ка, — ударила она кулаком по столу, и сразу же пожалела об этом, — ух-ты. Больно-то как, — помахала она рукой в воздухе и подула на неё, — кажется, я разгадала твой секрет. Ты что не собираешься возвращать-ся? Собираешься остаться там навсегда?

Я отложила принадлежности для рисования в сторону, понимая, что придётся всё же обсудить это с сестрой. Мама сразу знала мою затею и была не против.

— Алина, я не думала что для тебя это настолько важно.

— Почему это для меня не должно быть важно? Ты вообще-то моя сест-ра или сама забыла об этом факте? Мы с тобой только-только начали налаживать отношения, а ты просто сбегаешь? — повысила она голос.

— Никуда я не сбегаю, не придумывай, просто хочу забыть все, что со мной произошло за последние несколько месяцев, а так как я живу в этом городе это сложно. Думаю если перееду смогу жить дальше, я посоветовалась с психотерапевтом, и она подтвердила мои мысли, сочла это верным решением. Понимаешь Алина, мне сложно пережить всё это в знакомых местах, просто нужно время и расстояние, — пыталась я хоть как-то донести до неё свои мысли.

— Глупости какие-то, это всё из-за Дениса да? Я права? Это он не дает тебе жить дальше? Этот козёл даже не позвонит, чтобы узнать всё ли хорошо у тебя, последний раз видела его, когда привёз тебя в больницу, — гневалась сестра.

— Так, — начала я волноваться от упоминаний его имени, у нас дома последние несколько недель это оно стало табу, — разговор уходит в дебри. Ковалев тут не причём, не нужно никого ни в чём винить.

— Хорошо, тогда почему он больше не звонит и не приезжает? Знать бы его номер я сама бы позвонила и такого наговорила, что ему мало бы не показалось, придурок, — заключила Алина.

Я проигнорировала её выпад и продолжила зарисовывать.

Прошло ещё какое-то время и, взяв себя в руки, я всё-таки смогла пре-одолеть себя. Суд над отцом прошёл, и ему дали восемь лет за похищение и покушение на жизнь человека. Мама была на суде, и рассказала, что со сро-ком подсуетился отец Романова, которого слишком долго держали в СИЗО, не решаясь дать срок. Хотя бы так, мы всё время думали, что он обойдётся предупреждением. В случае с такими людьми как чета Романовых, полиция могла и вовсе закрыть глаза на совершённое преступление. Его отец действи-тельно влиятельный человек, они сделали всё возможное, вероятно они хоте-ли наказать моего отца большим сроком, но не получилось. Что-то у них не срослось. Что-то помешало или кто-то? В любом случае они сами наказали своего сына, не знаю как, возможно не выпускают его из дома, в любом слу-чае после похищения я его не видела. К счастью я могла не присутствовать на суде, мои интересы отстаивал адвокат, на которого мама потратила уйму денег. Как бы там не было виновник не наказан, а значит, деньги были по-трачены зря.

Я ждала, когда в серую комнату войдёт папа, и мы увидимся спустя два месяца. Нервы на пределе. Боялась своей реакции, я решилась на встречу с ним, потому что мама настояла, да и самой хотелось покончить с этим страхом. Однако я здесь и бежать теперь некуда. Сжав кулаки, так что ногти начали впиваться в кожу, я услышала шум. Дверь открылась, в комнату вошёл отец с надзирателем. Тот покинул комнату, усадив Олега напротив меня. Мужчина не смел, смотреть мне в глаза. Ему было стыдно. В комнате слышалось только дыхание.

— Привет, — смогла я пересилить себя и наконец, разжать кулаки.

Он вздрогнул от моего голоса.

— У нас не так много времени, поэтому я хочу сказать тебе спасибо, — произнеся это, на душе стало легче, — спасибо за то, что не дал мне умереть в тот день. Это было достойно того что я снова начну называть тебя отцом. Я и подумать не могла, что ты мне поможешь. Думала, что убьёшь. И вот как всё обернулось. Я не хотела, чтобы ты оказался здесь, как бы не обижалась на тебя. Казалось бы, должно было быть наоборот, я должна радоваться, ведь ты испортил восемь лет моей жизни.

— Ангелина, — подал и он голос, при этом так и не смог поднять глаза, — я был ужасным отцом. В тот день меня словно осенило, я поступал с тобой как настоящий подлец. Не хватит целой жизни, чтобы ты меня простила. Да и вообще я не хочу, чтобы ты меня прощала, я этого попросту не достоин. Отец должен защищать и любить свою дочь, а не унижать, бить и похищать. Надеюсь, ты создашь такую семью, где будет царить только счастье. Где родители будут любить, и понимать своего ребёнка.

От его слов меня пробило в дрожь. Дыхание участилось, он сказал это искренне без издёвок и злых шуток. Мой папа, которого я так любила когда-то, снова сидел напротив меня. Я вновь та двенадцатилетняя девочка, которая стоит на пороге выбора, только теперь мне предстоит выбрать, простить его или нет.

Может, я сейчас совершила самую большую ошибку в жизни, но мне так захотелось обнять его и заплакать. Так я и поступила. Просто встала со своего места и подошла к нему, присела на корточки и обняла человека всё так же не смотревшего мне в глаза.

— Папочка мы столько времени потеряли, ненавидя друг друга, — слёзы покатились из глаз.

Отец в ответ обнял меня и зажмурился. Так он делал, когда пытался сдержаться, чтобы не заплакать. Он начал гладить меня по коротким волосам.
— Что же я наделал, — перебирая волосы, корил он себя, — почему я сделал это? Прости меня доченька, прости Лина.

— Хорошо, — кивала я в ответ.

Кто-то назовёт меня слабохарактерной, но лично сама я, считаю что поступила, достойно простив отца. Да, он не самый хороший человек, но главное он осознал свою вину, а ведь не каждому это дано. А себя я считаю сильной, раз смогла простить. В любом случае мы встретимся ещё несколько раз, и я уеду из этого города навсегда. Оборву все связи с теми, кто когда-то причинил мне боль.

Когда мы успокоились, время уже подходило к концу, и об этом нас предупредил надзиратель. Папа еще несколько раз извинился и даже улыбнулся.
 
— Передавай Денису «привет», — взял он меня за руку.

— Передам, — кивнула я в знак согласия, папа был не в курсе, что мы уже три месяца не общаемся.

— Я был так несправедлив к нему, он ведь мне помог, нанял такого сильного адвоката, который смог скосить срок до восьми лет, а ведь Романо-вы настаивали на пятнашки, представляешь, выставили меня злодеем всей истории. Доказали будто Ярослав попал под моё влияние, несправедливо, — снова поник он.

— Денис нанял адвоката? Не мама? — недоверчиво посмотрела я на отца.

— Таня, конечно в стороне не осталась и тоже дала большую сумму, но в основном за всё платил Денис, он ведь тоже присутствовал на судах, — вспоминал папа какие-то отдельные моменты, и испытывал явно не самые хорошие чувства.

— Мама не рассказывала, — отвела я взгляд.

— Наверное, они договорились, слышал, у тебя был сильный стресс и чтобы тебя не тревожить, они так поступили, — догадался папа.

Больше мы ничего не успели обсудить, надзиратель увёл папу. Я же от-правилась домой. Мама как обычно наготовила на целую армию, и мы с ней сели за стол. Было невероятно вкусно, видимо сегодня особый день, я смогла отпустить одну свою проблему.

Я рассказала маме о нашем разговоре с отцом. Та лишь молча кивала и никак не комментировала. По её глазам было видно, она ещё не простила мужа. Испытывала к нему отвращение.

— Я подала заявление на развод, а так как он сидит, нас быстро разведут, — отпила она воды из бокала, словно нервничала.

— Думаю это правильное решение, давно нужно было это сделать, — поддержала я её.

— Да, давно, но я не решительная и это мне откликнулось бедой, сделай, я всё это раньше ничего такого могло и не произойти, — винила она себя во всех бедах.

— Мам, мы не можем быть в этом уверенны, кто знает, как бы всё тогда обернулось, — постаралась я убедить её, что она ни в чём не виновата.

Когда мы обе немного остыли, я всё же спросила у неё про Дениса.

— Да он помогал, но ты и слышать о нём не желала, и я ему сообщила, сказала, мол, как сама будет готова, позвонит или придёт. Но три месяца прошло, а изменений нет. А недавно ты сказала мне, что хочешь навсегда уехать, я тебя поддержала, а в голове всё прокручиваю надо ли мне рассказать об этом Денису или нет, — неуверенно говорила она.

— Нет, — вскочила я, — я сама ему скажу.

— Ты поедешь к нему? — удивилась такой моей реакции мама.

— Поеду, — утвердительно произнесла я.

— Может не сегодня, у тебя и так много событий за один день произошло, — успокаивала меня она.

Я согласилась. И буквально на следующий день помчалась в район, где живёт Денис. К сожалению, на телефон он не отвечал, поэтому было принято решение ехать на такси к нему лично. К счастью я без проблем попала в дом, и поднялась на тринадцатый этаж. Позвонила в дверь и сердце моё замерло. Сейчас он выйдет,  и я снова увижу его. За три месяца чувства не остыли, и хотелось видеть его, как и прежде. Но сомнения начали овладевать мной. Я его не забыла это верно, но возможно он забыл меня.

«Если бы он любил тебя не стал бы слушать никого и примчался сразу же» — говорил злой голос.

«Денису не надо говорить дважды, мама предупредила его о моем со-стоянии, поэтому он и взял перерыв» — гласил другой более мягкий голос.

«Успокаивай себя, если человек любит он не замолчит на три месяца, да и трубку он не взял, очевидно, ты зря пришла» — снова влез злой голос.

— Заткнись, — сказала я уже сама себе вслух.

Дверь не отрывали, и я снова позвонила. Подождала пару минут и снова позвонила. Результата ноль. Всё же злой голос оказался прав. Я прислонилась спиной к двери и сползла вниз. Поджав ноги, я упёрлась лбом в коленки. Плакать сил не было, поэтому я просто сидела и думала о самом плохом. О чём же ещё думать в такой ситуации? Просидела я так около получаса. Меня привлёк звук из соседней квартиры. Дверь отперлась и вышла пожилая женщина. Выглядела она довольно модно для старушки. Макияж, шуба, джинсы и маленькая породистая собачка. Я мигом взяла себя  в руки и поднялась на ноги. Стряхнув невидимую пыль, я подошла к бабушке, которая закрывала свою квартиру на ключ.

— Добрый день, — улыбнулась я как можно дружелюбнее.

— В бога не верю, на выборы не хожу, — сразу предупредила она, — иди отсюда.

— Что? — опешила я, — да нет, вы не так поняли, я здесь не за этим. Извините за беспокойство, но я хотела задать вам один вопрос, в этой квар-тире, — указала я на квартиру Дениса, — ещё живёт парень?

— Константин Ковалев? К нему уже и такие ходят? — словно сама у себя спросила она.

Такие? На что она намекает?

— Нет-нет, Денис Ковалев его сын, — разъяснила я.

— А, Денис, его уже как месяц в стране нет, он мне ключи на сохранение отдал, — деловито пояснила старушка.

Если знает, что здесь только Денис обитает, какого хрена она спросила об его отце? Видимо хотела сделать гадость.

— Случайно не подскажите, когда он вернётся? — аккуратно подступа-лась я.

— Случайно не подскажу, понятия не имею, а ты та девица, которая с ним жила здесь какое-то время да? — прищурилась бабушка.

— Это не важно, — уже собралась я идти к лифту, но старушка окликнула меня:

— Погоди, сейчас, — она открыла дверь и вошла в квартиру, и уже из неё крикнула мне, — за Теодором последи.

Теодор? Кто это? Опустив глаза, я узрела два круглых глаза собачки. Теодор значит? Я присела и погладила пёсика. Мне нравятся животные они такие невинные и милые, как и кот, Фердинанд, он постоянно приходит ко мне по ночам и спит рядом, словно переживает. Это трогает до глубины души. Улыбнувшись своим мыслям, я встала на ноги и встретила старушку, спешащую ко мне. В руках у неё был конверт.

— Вот, Денис просил передать это девушке с именем, — и тут она одёрнула руку, — имя назови своё.

— Ангелина, — замешкалась я.

— Ладно, вот держи, — протянула она конверт мне и взяла на руки своего пёсика, — пошли, спустимся вместе Ангелина, делать тебе тут всё равно больше нечего.

Так мы и оказались внизу. На выходе наши пути со старушкой разошлись, она пошла, выгуливать своего Теодора, а я отправилась к остановке. Пока шла, сконцентрировавшись на конверте, пару раз вляпалась в лужу. Никогда не любила весну. Разорвав конверт, я обнаружила наше с ним фото, сделанное его мамой.

— И всё? — пыталась я найти хоть что-то, оглядела еще раз конверт, потом и фотографию. Но ничего не нашла.

В расстроенных чувствах я вернулась домой. Рассказала обо всём маме, той оставалось лишь посочувствовать. Они вместе с Алиной пытались как-то поднять мне настроение, но ничего не выходило. Наутро я всё же взялась за ум, и решила для себя: мы с ним не общались три месяца, всё очевидно, между нами всё кончено. Обидно, но не так больно как могло бы быть. За всё это время я уже и отвыкла от него. Наверное, это знак, раз я решила расстаться с прошлым, то нужно забыть и о Денисе он часть прошлого.

Время шло, я посещала психотерапевта и уже могла свободно говорить с ней и о Денисе. Сегодня был наш последний сеанс. Я удачно смогла пережить те события. И день словно стал ещё теплее, чем мог быть. Солнце светило ярче, птицы пели громче, душа была освобождена. Выйдя из здания, где меня принимала психотерапевт, я вдохнула теплый майский воздух. Я излечилась и снова могу стать частью этого общества. Скоро поступлю в вуз и уеду, всё станет ещё лучше. Этот день должен запомниться мне как самый лучший. Нужно пригласить сестру сходить куда-нибудь, и Олесю тоже. Недавно, буквально недели три назад она обо мне вспомнила и звала гулять. Мы провели отлично время вместе. Потом ещё несколько раз пересекались. Разговоры у нас с ней были чисто девичьи. Обсуждать шмотки не так уж скучно как могло мне показаться вначале. Влада я не видела с той самой встречи. Да и пусть он мне не очень понравился. Зато Олеся жаловалась на него, словно он самое худшее, что могло с ней приключится. О Денисе я с ней не говорила, как и она со мной.

Когда я уже была готова войти в подъезд, меня остановила чья-то рука. Сзади всё это время за мной шёл кто-то и теперь он схватил меня за запястье, я не могла пошевелиться. Рука держала крепко. А если это Ярослав? Теперь ему ничего не стоит расправиться со мной. Хотя он же вроде по сей день чалится в СИЗО. Я резко обернулась и была готова закричать. Но крик застрял в горле. Я будто немая смотрела в лицо незнакомца. На нём маска. Он приложил палец к маске, где должно быть находились его губы, и прошептал: «Тише».

 Я прищурилась, из-за падающего на него солнца было тяжело сосредоточиться на открытых частях лица. Но пальцы рук мне показались до боли знакомы.
— Денис, — прошептала я, боясь, что ошиблась.

Он словно улыбнулся через маску.

— Привет, — так же прошептал он.

— Что ты здесь делаешь? — теперь я, наконец, смогла сказать это вслух.

Парень отпустил мою руку и кивнул головой в сторону лавочки на площадке.

— Пошли, посидим, поговорим, — он не стал дожидаться, пока я соглашусь и просто в одиночестве направился к детской площадке.

Поразмыслив, я приняла решение пойти за ним. Что я теряю? Ничего! Присев с ним рядом я смотрела только перед собой. Он стал мне чужим. О чём спросить? Что говорить? Я в растерянности.

— Долго мы с тобой не виделись, да, — это был риторический вопрос, — как жила без меня?

— Нормально, — ответила я, не лукавя.

— Повезло тебе. А мне после всей это чехарды снились одни кошмары, я ведь так и не смог наказать его, — он легонько словно невесомо сделал вид, что ударяет по скамейке, — хотел прийти к тебе, когда ты очнулась Татьяна Александровна сказала что у тебя сложный период, а я напоминание всех твоих бед. Согласен с ней.

— Да, я и сама не хотела тебя видеть, — согласилась и я.

— Вернулся недавно, а соседка говорит: она пришла, забрала фото, — он не сдержался и снова улыбнулся, хотя на нём всё так же оставалась маска, — подумал, как же я опоздал?!

— Да ты опоздал, — протянула я ноги, прикрыла глаза, подняла голову так, чтобы лучи солнца грели лицо.

— Так и будешь совсем соглашаться? — не выдержал он и посмотрел на меня.

— А что ты хочешь от меня услышать? Да я пошла к тебе, когда узнала о том, что ты помогал мне и отцу. Папе получилось помочь хоть как-то, а мне нет. Я не виню тебя, ты старался, когда-нибудь я смогу отплатить тебе, но сейчас, когда я полностью излечилась от прошлого, я не знаю, что должна тебе говорить, — признала я факт того что у меня больше нет ответов.

— Не знаю и я как загладить свою вину, — опустил он голову, и я заметила как темные волосы отрасли, доставали ему почти до плеч, и только сей-час я увидела забранные волосы в маленький хвостик сзади.

— Как я уже сказала, передо мной ты ни в чём не виноват. Ты всегда мне помогал, понимал, любил, — последнее слово отдалось болью в сердце, я, что всё ещё что-то чувствую  к нему?

— Любил и люблю, — подтвердил он мои слова, — жаль поздно вернулся, но я не мог раньше, отец загрузил меня работой. Пришлось уехать в Германию у него там тоже бизнес. Я управлял им какое-то время, а потом мне захотелось домой. Я скучал по тебе. Пытался дозвониться, но ты номер сменила, потом улетел в Корею, отец не разрешил возвращаться сразу. И вот спустя месяц я тут сижу рядом с тобой.

— Небось, всех кореянок соблазнил, — шутливо парировала я.

— Чего, — резко повернулся он ко мне, и, заметив мою улыбку, закрыл лицо руками и тоже засмеялся.

— Почему ты в маске? — вдруг спросила я то, что волновало меня. Неужели это знак что он закрыт от меня, хотя по его словам он полностью открыт.
 
— Ах, это, — провёл он рукой по маске, — в Корее я был не ради кореянок, мне немного подправили лицо, переделывали ошибки врачей. Я всё же решился уменьшить свои проблемы на лице.

— Покажешь? — скорее я просто хотела увидеть его лицо, чем любоваться хирургическими вмешательствами корейцев.

— Да, — так мягко сказал, он, что я не узнала его голос, парень снял маску и предстал передо мной почти прежним. Тем, что был на картине. Только взгляд остался изменился. Передо мной был Денис, которого я знала, но и тот с кем мне только предстояло познакомиться. Шрамы остались, им уже никуда не деться, единственное стали чуть менее заметными, однако та-кое преображение показалось мне уместным.

— Я когда увидел себя в зеркале, обалдел, и почему только раньше не занялся всем этим, спасибо отцу, он натолкнул меня на эту мысль, я долго сопротивлялся, — в глазах парня отразилось восхищение.

Что ответить? Я рада за тебя? Или может раньше мне нравилось больше? Что он хочет услышать?

— Ты нравишься мне любым, — моё тело не слушалось меня, я подсела к нему ближе и поцеловала.

Его губы были до боли знакомыми и незнакомыми одновременно. Но я не останавливалась. Поцелуй затянулся. Парень оторвался от меня первым, усадил к себе на колени и продолжил поцелуй. Пальцами я проводила по его лицу, мелким шрамам таким гладким, незнакомым. Я словно встретила знакомого незнакомца. Так хотелось снова оказаться с ним в одной постели. Эти пять месяцев, их словно не было. Его руки на моей талии, так нежно держали меня, что я не выдержала. По щеке скатилась слеза отчаяния. Я не могу ему сопротивляться, я всё ещё люблю его. Может, он и есть тот с кем я могу создать ту самую идеальную семью, про которую мне говорил папа? Но я уезжаю через месяц навсегда, и не уверена готов ли он всё бросить ради меня.
Взяв волю в кулак, я отстранилась. Мысли об отъезде заполонили мой разум. Я должна сказать сейчас пока наши чувства не вспыхнули с новой силой.

— Что тебя мучает? — спросил он меня.

— Денис, — я погладила его по лицу всё так же сидя на его коленях, — я уезжаю.

— Что? — его словно холодным душем окатили, — куда?

— Неважно куда, главное то, что я решила уехать навсегда. Тебя не было, а всё вокруг только и напоминает мне о том дне. Я должна забыть прошлое, чтобы полностью обрести успокоение, но ты вернулся, — голос мой дрожал ещё чуть-чуть и я готова заплакать, — и уверенности что ты поедешь со мной, у меня совсем нет. И я пойму, если ты откажешься, ведь в этом городе у тебя всё родители, работа, друзья, а там неизвестность. Но я не могу оставаться тут и делать вид, что всё хорошо.

— Я тебя понимаю, — неожиданно он приложил ухо к моей груди, в ко-торой и так сердце билось, бешено, а теперь выскакивало из неё.

— Скажи мне что-нибудь, — ладонью я прошлась по его тёмным волосам.

Он поднял голову и посмотрел на меня. Прядь отросших волос убрал мне за ухо.

— Мне придётся, — он запнулся, — поехать с тобой, ты же постоянно влипаешь во что-то, — парень засмеялся и сильнее прижал меня к себе.

— Я смогу воплотить свою мечту Денис, — прошептала я ему, — а ты будешь придавать мне сил.

— Постараюсь, — поцеловал он меня в плечо.

Я засмотрелась на детскую площадку. Меня привлекла девочка лет двенадцати, она сидела на бортике песочницы и плакала.

— Бедняжка, — указала я на девочку.

К ней подошёл мальчик может немного старше и присел рядом.

— Как-то в школе, меня так затравили одноклассники, что я не выдержала и побежала плакать на такую же детскую площадку, и какой-то парень меня успокаивал, лица его я не видела, так как не смотрела. Это был такой приятный жест, — я вдохнула.

— Я помню, — словно невзначай произнес он.

Я резко повернулась к нему.

— Что ты помнишь?

— Это был я, ты ревела, сидела, а я с ребятами шёл мимо. Я тебя запомнил, — притупил он взгляд.

— Почему не рассказал? Теперь мне совершенно очевидно, что ты следил за мной.

— Не знаю, забыл, и не за кем я не следил. Делать мне больше нечего, по-твоему? — предположил Денис.

— Ага, занервничал, точно следил. Я тебя раскусила.

—  Глупости не говори принцесса, нам пора, — поднялся он со скамейки и подхватил меня на руки.

— Что ты творишь?

— То, что мне необходимо, — снова поцеловал меня Денис.

Я шуточно сопротивлялась, пока он нёс меня домой.

В тот день я пообещала ему остаться навсегда вместе.

Мы оба носили маски. Я неуверенности, он сомнений.

Я помогла снять его материальную и нематериальную маску, он помог мне поверить в себя и свою мечту. Благодаря Денису в моей жизни будет не один шедевр, а множество.