Глава 2. Прогулка

Взяв свои принадлежности, я вышла доделывать примеры в сад, где у нас стояла довольно удобная беседка. Середина мая, солнце пекло, а крыша белой узорчатой беседки отлично спасала от жарких лучей обещающих загар с последствиями. Разложив тетради, учебники и карандаши я стала один за другим «щёлкать» примеры. Спасибо маме в математике я неплохо ориентируюсь. Однако на улице сосредоточиться не так-то просто, постоянные звуки отвлекали, но я упорно игнорировала их. У меня получалось, но один «звук» я всё же не могла пропустить. Он явился совершенно внезапно, умело подкрался и выхватил карандаш, которым я писала из моей руки.

— Чем маешься, царевна дочь царицы? — примостился рядом Ефим.
 
— Уроками, — смутилась я и взяла новый карандаш. Не стала просить обратно предыдущий, так как прекрасно знала мальчишек. Им лишь бы подразнить.
 
— Какими?

— Математикой, — снова коротко ответила я. Его присутствие заставляло моё сердце ёкать.

— Как скучно, пошли лучше погуляем? Покажешь мне всё, — поманил он меня за собой  пальцем, улыбаясь.

Издевается.

— Я не могу, мне нужно заниматься до обеда.

— Ладно, а после обеда?

— После обеда я иду на плавание.

— А после плавания? — не останавливался Ефим.

— Мама забирает меня домой, и я снова занимаюсь, — опечаленно вздохнула я. Мой график будет куда плотнее, чем у какого-нибудь депутата.

— А когда отдыхаешь? Когда гуляешь?

— Редко.

— Например?

— По воскресениям мы с родителями ходим в парк, так и отдыхаем от рутины, — поведала я нашу семейную традицию.

— Серьёзно? — поразился юноша, — получается, у тебя и друзей нет?

— В школе есть подруга, — припомнила я Ульяну. Мы познакомились с ней на подготовке, и с тех пор не расставались. Нам даже позволялось сидеть вместе за одной партой.

— А вне школы нет, жалко, — расстроился Ефим, однако быстро воспрянул духом, — пошли гулять?

Я посмотрела на него как на Ивана-дурака. Какая у мальчишки короткая память, ясно же расписала свой день, а он мне о своём.

— Не могу.

— Можешь, поднимайся, бросай свои учебники и пошли, развеемся, — смело взял он меня за локоть и попытался поднять с насиженного места.

— Если мама узнает, убьёт, понимаешь? Отпусти Ефим, — впервые назвала я его по имени, и девичье сердечко сжалось.

— А кто ей скажет? Пойдём Саша, не будь занудой, я сюда приехал не дома штаны протирать, — не успокаивался Ефим и продолжал тянуть меня за собой. — Тем более погода вон, какая классная стоит, чего зря день терять?

— Но ведь мама…

— Вставай, вставай, если что я скажу твоей маме, будто заставил тебя пойти со мной, — пообещал мне Ефим, и наконец, отпустил.
— Я не уверена.

— Ну и хрен с тобой, один пойду, заблужусь, а потом упаду в овраг, где меня найдут лесники. Все обвинят тебя в гибели подростка, и ты сядешь в тюрьму, — выдумывал он на ходу.

Вот же козёл. Зачем он давит на меня? И как узнал о моих страхах? Видит меня насквозь? Порой мне кажется, все видят меня насквозь, а вот я наоборот понять не могу даже кошку требующую еду. И что теперь делать? Умник поселил в моей голове сомнения, если уйдёт один, я буду думать только о нём и его здоровье, но никак не об учёбе. Неужели теперь вся моя привычная жизнь превратится в хаос благодаря этому придурку? Странно, но мне больше не хотелось дружить с ним. Откуда мне было знать, что он пошатнёт мои устои?

— Я пошёл, — стал отдаляться Ефим, от беседки направляясь к высокому железному забору.
 
Я заколебалась, а вдруг и правда пойдёт и заблудится? Попадёт в опасность и не сможет выбраться? Блин, ну за что мне такие муки выпали? Громко захлопнув учебник, я встала и вышла из беседки. Добился-таки своего нахал. И только пусть попробует не защитить меня перед мамой.
 
— Ефим постой, я иду, — полушёпотом крикнула я ему, и он меня услышал.

— Вот и ладненько, а то не могу, мама запрещает, фи, ты подросток Саша, надо этим пользоваться. Потом вырастешь и всё, веселье кончится, — наставлял меня на неверный по заверениям моей матери путь.

— Я согласна, но ненадолго, к двенадцати часам нам нужно вернуться, — предупредила я обеспокоенно.

Ефим посмотрел на время в телефоне, и довольный кивнул.

— Понял, у нас осталось два часа.

— И как я потом успею решить примеры, — пригорюнилась я.

— Успеешь, ты же умная.

— Нет, бы предложил помощь, — фыркнула я, — где твои манеры?

— В этом-то и смысл, у меня их нет, и я не парюсь, живу, не тужу, чего и тебе советую царевнушка, — хихикнул мальчишка.

— Не называй меня так, — разозлилась я.

— А как мне тебя называть?

— Просто Саша.

— О’кей, тогда я просто Фим.

Мы договорились и наконец, покинули усадьбу моих родителей. Оказавшись вне забора, я стала оглядываться по сторонам, так словно не Ефим был новичком, а я. Нашу улицу я могла лицезреть лишь из окна автомобиля, когда ездила в школу, пешком же ходила редко, и то с мамой под ручку. Впервые за несколько лет я стала осознавать, что находилась под замком, как настоящая принцесса из сказок, с тем отличием, что могла покидать свою башню с родителями. Оказавшись за пределами усадьбы, и воздух казался слаще. Хотелось вдохнуть его как можно больше и не выдыхать, чтобы он остался в моих лёгких навсегда. Чтобы не показаться Ефиму странной я просто шла рядом с ним и молчала. Кому хочется выглядеть ненормальным? Мне точно нет. Поэтому я восхищалась майской природой про себя, восхваляя листья деревьев кажущихся ярче, чем обычно и массивнее.

— Саша, — позвал меня Ефим, — когда мы ехали с мамой к вам, я недалеко заприметил водоём. Мне же не показалось?

— Нет, но он находится далековато отсюда, — вспомнилась мне речка, проходящая параллельно с нашей улицей. Мы с папой ходили туда плавать летом, когда я была совсем ребёнком, а потом мама нам запретила. Якобы так водятся разные паразиты, но такое мнение было только у неё, другие с удовольствием продолжали купаться в тёплой речке.

— Насколько далеко?

— Пешком я до него никогда не ходила, но на машине путь занимал минут десять.

— Если десять минут тогда до него идти примерно полчаса, при условии, если шаг будет широким, — стал размышлять юноша. — А что если мы побежим? Думаю, минут за двадцать управимся. Ты как считаешь великий математик?

Управимся, конечно. У тебя вон, какие ноги длинные, ты дорогой мой и пешком за такое же время дойдёшь, а мне как быть? Я такая низкая и ноги мои как колесо, хотя дыхание поставленное. Не зря же занимаюсь плаванием. Я пораскинула мозгами и согласилась. Ну а чего я теряю? Уже вышла из дома, не просто же нам с ним слоняться по улице верно? А к двенадцати я надеюсь, успеем вернуться.

— А ты не безнадёжна Сашка, — одарил он меня милой улыбочкой. — Давай руку.

— Зачем?

— Я не хочу тебя обгонять, а потом ждать полчаса пока ты будешь петлять, возьмёмся за руки, и так нам будет удобнее бежать в ногу, — предложил он весьма удобный вариант. Тем более это мой шанс впервые подержать за руку мальчика. Пойму хоть как оно. Потом стану Ульянке хвастаться, будет весело.

— Хорошо, — я вложила свою миниатюрную ладонь в его довольно широкую.

— Какая ты малышка, — не преминул он заметить.
 
Спасибо, я знаю. Необязательно комментировать.

— Зато ты лоб здоровый, — осмелела я, держа его за руку.

А приятно. Рука Ефима такая тёплая и с какой-то стороны нежная, хотя и грубоватая на ощупь. Нежно, скорее всего, держал он мою руку, чтобы не навредить. Повезёт его девушке. Он довольно милый и красивый. Господи, о чём я только думаю? Хватит!
 
— Готова?

— Готова.

И мы побежали вперёд по ровной дороге до ближайшей речки. Пару раз нам приходилось останавливаться, хотя признаюсь, я не слишком уставала, в отличие от него, но старалась не заострять на этом внимание. Мне показалось, он курит, раз дыхание сбивалось, но спрашивать и узнавать, наверняка не стала. Дело его, мне должно быть всё равно.

Когда речка показалась в зоне досягаемости, мы остановились и, отдышавшись, уже пешком дошли до неё.

— А ты неплохо бегаешь, — вынужден был признаться Ефим, — а вот мне должно стыдно. Хорошо, что у меня всё в порядке с самооценкой, и я не парюсь по таким пустякам.

Я ни капли не удивилась. По нему сразу понятно, какого поля он ягодка. Смелый — ведь подошёл ко мне и первым делом стал предлагать прогуляться. Я бы на его месте не смогла так просто заговорить с незнакомым человеком, даже при условии, что мы родственники. Хотя чего уж там, мы друг другу по сути никто. И это радовало.

Оказавшись на берегу речки, Ефим уселся на молодую травку и закрыл глаза. Видимо не мог никак прийти в себя после длительного забега. Я присела рядом, а смысл стоять и смотреть на него как дура? С юга дул тёплый почти летний ветерок, а вода издавала приятный для ушей звуки. Я наслаждалась обстановкой, сюда бы ещё плед и бутерброды с колой и пикник обеспечен. Здорово бы было. Жаль мы ничего с собой не взяли. В следующий раз (при условии, что состоится) нужно подготовиться.

Пока Ефим продолжал наслаждаться ласкающими его лицо лучами солнца, я повернулась к нему, и стала рассматривать, и снова удивились насколько же его волосы тёмные. Ни у одного моего знакомого таких не было, красиво. Особенно красиво, когда они переливались на солнце. Мои мне всегда казались бледными. Светло-русые волосы самые обычные, я надеялась, что когда мне исполнится восемнадцать, то обязательно перекрашу их в более яркий цвет. Главное, чтобы мама меня потом не придушила за такое самоволие.

— Саш, — повернулся ко мне Ефим, и сразу догадался, что я рассматривала его, — ты чего?

Я уверена, вопрос должен был быть другим, но из-за моей нерасторопности теперь придётся выкручиваться. Подумает еще, что я душевно больная, или одержимая, раз так пристально смотрю на него.

Быть пойманной с поличным мне не хотелось, но деваться некуда. Я отвернулась от Ефима и стала любоваться гладью воды. Маленькие речные волны переливались на солнце ничуть не хуже чем чёрные волосы юноши.

— Стесняешься меня? — задал он вопрос ещё хуже предыдущего.

Естественно я тебя стесняюсь, ты ведь знаешь, зачем тогда спрашиваешь? Чтобы помучать меня? Молодец, у тебя прекрасно, получается, так держать продолжай дальше.

— Ничего подобного, — из чувства противоречия сказала я.
 
— Подстава, а я тебя вот стесняюсь, — явно прикалывался мальчишка.

— Не смеши меня, — не поверила я, — ты смелый, вряд ли станешь смущаться такой клуши как я.

— Почему «клуша»? — изменилось его выражение лица с игривого на серьёзное.

— Так меня мама называет.

Обычно она делала это, когда я не могла понять, допустим, новую тему школьной программы, а порой из-за уборки в комнате. В общем, поводов много, маме только дай возможность, она ею непременно воспользуется. Но как говорила раньше, я никогда на неё не обижалась.

— Не обижайся Саш, но твоя мама истинный тиран. Она будто бы родилась стать работорговцем, но ошиблась столетием, — усмехнулся Ефим своему сравнению.

— Она своеобразная, — не стала защищать её, частенько наши гости считали маму вредной, порой такой становилась и я. — Главное ей не перечить, и она обязательно сжалится. Вам вот, например, позволила остаться.

Мои слова на Ефима не произвели должного впечатления. Он отнёсся к ним скептически.

— Да уж спасибо о великая Диана Вадимовна, кем бы мы стали, если она нас не приютила. Наверное, ходили и бомжевали, — раздражённо поклонился он мне, хотя сказанное было адресовано маме.

— Я не хотела тебя обидеть.

— Меня невозможно обидеть, но твои слова звучат грубо. Я не хотел оставаться в вашем доме, и собирался уйти, но мама устроила мне головомойку, и пришлось уступить. Лучше бы я с отцом и мачехой остался, — посетовал он, — брат ведь с сестрой так и поступили.

— У тебя есть брат и сестра? — поразилась я новым фактам.

— Есть, брат близнец, высокомерный пижон и младшая сестрёнка, они решили остаться с отцом. Я наверняка тоже бы остался, но увидев как маме плохо не смог бросить, — признался юноша.

— Ты добрый.

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — скривил он рожицу.

Имеешь, имеешь. Только вот тебе комплименты делать нельзя как я посмотрю, сразу заносишься, а ещё брата высокомерным называешь.

— А как их зовут?

— Тебе зачем?

— У меня никогда не было братьев и сестёр, интересно, — пожала я плечами. Всегда хотела себе кого-нибудь, но, увы, мама плотно занялась работой после моего рождения, а теперь уже и не к чему.

— Егор и Аделина, — всё же назвал он имена родственников.
 
Я улыбнулась ему.

— Здорово иметь брата близнеца, и младшую сестрёнку тоже.

— Глупости не неси Саш, ты не знаешь моего братца, он ещё тот говнюк. Постоянно стелется перед отцом, а мне грозит, что ничего не достанется, если буду рот разевать. А вот с сестрой мне повезло, здесь да, вопросов нет, — начал рассказывать он тонкости их быта. — Знаешь, мне всегда хотелось жить от родителей отдельно, и стать кем-то важным. Уйдя с мамой, я дал себе шанс на отдельное от семьи будущее.

— У тебя есть мечта? — спросила я волнующий меня саму вопрос. У меня вот, например её нет, а очень хотелось бы обзавестись. Ведь каждый человек о чём-то да мечтает, пусть даже по пустякам.

Кажется, я поступила верно. Ефим выглядел довольным услышанным. Такое впечатление его раньше не спрашивали о подобном.

— Мечтаю стать знаменитым артистом.

Ого! — хотела выпалить я, но сдержалась. Вот это да, всем мечтам мечта. Кто бы из нас не хотел стать богатым и знаменитым? Уверена такого человека не найти. Каждый хоть раз, но представлял себя на сцене, а где-то там кричат сумасшедшие фанаты. Они радуются появлению кумира, готовы на всё ради автографа, а уж про фотографию и говорить нечего.

— У меня есть увлечение, я пишу стихи, и надеюсь, однажды исполню их на сцене либо же продам тому, кто будет достоин их исполнить, — разоткровенничался юноша.

— Так ты серьёзен, — прониклась я идеей. — Здорово. А вот я мечтаю вырваться из-под крыла матери и улететь туда, где мне станет хорошо.

Можно ли назвать то о чём я сказала мечтой? Ведь рано или поздно оно всё равно произойдёт со всеми людьми без исключения. Зачем мечтать о том, что итак исполнится без усилий? Но я больше не знала чем поделиться. А ударить в грязь лицом перед Ефимом не хотелось.

— На твоём месте, я бы тоже о таком мечтал. Не мудрено, знаешь ли.

— Не говори так. Мама хорошая, просто у неё сложный характер.

— Не успокаивай себя этими заблуждениями, однажды ты поменяешь мнение, но может стать поздно, — зачем-то предупредил меня он о том, о чём я не просила.
 
— Значит когда ты закончишь школу, то будешь учиться на артиста? — перевела тему, говорить о маме плохо мне не хотелось.

— Когда закончу школу, уеду из России, и построю офигенную карьеру на западе, — огорошил он меня.

— То есть ты собираешься уехать?

— Логично, а ты умеешь размышлять, — подмигнул мне парень, и я снова смутилась.

Почему-то внутри всё похолодело. Уедет, и что мне тогда здесь делать одной? Чёрт, и почему я думаю о таком? Мы знакомы три с половиной часа, а мысли лезут самые пакостные. С чего мне вдруг переживать за его отъезд, который ещё может и не состояться.

— А как же мама?

— Мама меня поймёт, она знает о мечте, да и папа тоже. Он обещал посодействовать моему переезду в штаты, — говорил радостно Ефим, а моё сердце гасло с каждым новым словом.

— Здорово, — произнесла я, хотя вовсе так не считала.

Всего два года. Чудовищно малый срок.

Кулачки мои сжались, а на грудь лег невидимой пеленой тяжёлый туман. Отчего так обидно? Может всё дело в том, что я понимаю, мама не отпустит меня так же как Ефима? Он сможет переехать и жить той жизнью, о которой грезит, а что останется мне? Наверняка поступлю в престижный вуз, отучусь и буду работать по профессии, какая скука!

— Как же хорошо, — улёгся на траву Ефим и потянулся, — с тобой так легко общаться Саш, ты знаешь?

— Наверное, — поджала я коленки и положила на них подбородок. С чего только накатила грусть?

— А парни с моей школы утверждали, что с малолетками лучше не общаться, но я начинаю в этом сомневаться.
 
Его слова меня будто отрезвили и я вернулась в реальность, где знакома с ним пару часов.

— С чего бы это я малолетка? Я младше тебя всего на два года, — захотелось мне доказать обратное. Вот же противный. Умеет добраться до самого сокровенного. Ни один подросток никогда будет считать себя малолеткой, это унизительно, а я чем отличаюсь от остальных? Ничем, поэтому разозлилась.

— Зацепил тебя малявка?

— Хватит Ефим, не будь дураком, — легонько ударила я его по ноге.

Развалился, придурок.

— Малявка, малявка…

Я развернулась к нему и хотела накинуться. За «малявку» обязан мне ответить. Я ведь его не обзываю, а он чего? Нормально же общались.

— Сашулька а кто у нас малявка? — противным голоском начал по-новому дразнить он меня, — вот малявка.

— Придурок, — подсела я к нему ближе, отчего на джинсовых новеньких шортах остался след от травы, зря я повела себя так опрометчиво.
 
— Иди ко мне малявка, — схватил меня за запястье Ефим и потянул на себя. Я как безвольная кукла рухнула прямо на него.

Какие чувства я тогда испытала? Сложно объяснить. Смесь неловкости и эйфории? Странно говорить такое о человеке, с которым я была мало знакома.
Наверное, сыграли гормоны, ведь все подростки подвержены их влиянию.

Как два идиота мы стали смотреть друг другу в глаза. Он осторожно убрал с моего лица нависшую прядь светлых волос, которые к слову щекотали его тоже, и улыбнулся.

— Какие удивительные у тебя глаза Саша, — стал рассматривать меня он пристальнее, а я позволяла. Так и оставалась лежать на нём. — Правый зеленый, а левый голубой. Как называется такая особенность? Я забыл.

— Гетерохромия, — помогла я ему вспомнить.

— Точно, красиво, тебе идёт, — ладонь его прошлась по моему лицу от виска до подбородка, а потом он взял меня за затылок и притянул к себе.

Я испугалась, того что могло произойти дальше, но ждала. Мне хотелось дотронуться до его губ, почувствовать их на вкус, какие они? Боже и о чём я только думаю? Надо срочно заставить его отпустить меня, нельзя поддаваться бушующим гормонам, я не такая. Мы не знаем друг друга, зачем тогда так поступаем? Дурацкий подростковый возраст.

— Ты когда-нибудь целовалась? — опалил он мои губы горячим дыханием.

Я отрицательно покачала головой.

— А ты?

— Нет, может, станем первыми друг у друга?

Я сглотнула. Какое заманчивое предложение. И если бы я захотела отказаться, всё равно не смогла. Он очаровал меня и моё сердце. Глупый мальчишка. И я глупая, возможно даже глупее Ефима. Если мама узнает она меня расчленить и закопает, что же я творю? И как противостоять тому, что возникло между нами за такой короткий срок? Как называется подобное поведение у взрослых? Страсть кажется. О господи, неужели между мной и Ефимом именно она? А если мы совершаем ошибку? Почему только я думаю о последствиях, а он только смотрит на меня как заколдованный?

— Хочешь? — снова заговори Ефим.

— Хочу, — сорвалось с моих губ. Клянусь, в мыслях я кричала «НЕТ», но получилось совсем наоборот.

Его губы накрыли мои, умело и волшебно. Целуя Ефима, я никогда в жизни не поверила бы, что он делает это в первый раз. Но сравнить умелого и неумелого дельца у меня не было возможности, так как я точно не лгала ему, и целовалась только с ним.

Распаляясь, я медленно, но верно постигала таинство поцелуя, училась сводить его с ума, и у меня получалось. Не одной мне страдать. Но и Ефим не был простофилей, он соперничал со мной, проникал вглубь, заставлял терять рассудок. Голова кружилась, спасибо, что мы не стояли. О том, что всё происходящее с нами случилось на траве рядом с рекой, я совершенно позабыла. Меня увлёк сам процесс. Я могла позволить себе касаться Ефима, где захочу и как захочу, отдавала себе отчет, что поступаю неправильно, но не могла остановиться. Я трогала его шею, руки, грудь. Кажется, нам обоим перестало хватать воздуха. Удивительно от пробежки я не устала, а от поцелуев мои губы начали болеть. Но останавливаться я не собиралась как в принципе и Ефим. Целуя его, я оцарапала парню шею, отчего он издал приятный уху стон удовольствия, оторвался от меня, улыбнулся и опять принялся сводить с ума.
Очнулись мы от противного писка телефона. Ефим первый отстранился и достал его из кармана, а я воспользовавшись моментом слезла с парня и попыталась отдышаться. Приложив руку к груди, я постаралась прийти в норму, но мне мало помогало. Поэтому я встала и пошла к реке. Мне было совершенно плевать, кто названивал Ефиму, я была им благодарна. Оказавшись рядом с водой, я присела на корточки и зачерпнула немного в ладошки. Первым делом я плеснула её себе в лицо, и эффект появился сразу. Мозги прочистились, тело угомонилось, и я смогла дышать ровнее.
Пока я придавалась прохладе воды, ко мне подошёл Ефим и тронул за плечо. Я, испугавшись, что всё снова повторится, вскочила на ноги. Он мне опять улыбался. Как бы стереть его поганую ухмылочку? Теперь радуется, что смог запудрить мне мозги. И только пусть попробует надо мной подшутить или рассказать кому-нибудь, я его прибью.

— Я поставил будильник, нам пора возвращаться, если ты не хочешь огрести от мамки, — показал он мне свой смартфон и время на нём.
И почему он догадался до этого, а не я? У меня ведь появятся проблемы, а не у Ефима. А если бы он не позаботился об этом, тогда что? Тогда бы мы вовсе растворились в поцелуях и обо всём забыли. Ну, я итак обо всём забыла.

— Пора, точно, я знала, — стала я врать, не хотелось признаваться, что из-за него я потеряла счёт времени и вместе с ним голову.

— Нам придётся побегать, — протянул он мне ладонь, как и в первый раз, — мы ведь справимся?

— Несомненно, я совсем могу справиться, — старалась я выглядеть самоуверенно, и хлопком ударила его по ладошке, крепко вцепившись.

— У тебя губы припухли, и красные, словно ты их накрасила, — усмехнулся юноша.

— Хватит Ефим, нам пора возвращаться, — одёрнула я его, засмущавшись, и не желая обсуждать сцену происходившую с нами последние минут… А сколько минут мы целовались? 

Мы за руки, как и пару часов назад, побежали обратно домой. И как бы я себя не проклинала, мне было приятно держать его ладонь и чувствовать тепло. Вот же засранец!

Между нами берег, а над ним облака,
Я сказал бы, давно тебе просто «пока».
Между нами не океан, не море — река,
Давай вместе сломаем её берега?

Ты как всегда горда и красива,
Словно река, океан, небеса.
Я как обычно приветлив и мил,
Но тебя почему-то не зацепил.

Упрямость твоя сводит с ума,
Глаза серые как облака,
Губы алые, словно их целовали,
Мы не скажем никому,
Мы с тобою солгали.

Река, небо, луг,
Наши с тобой свидетели.
Они сделали нам подарок,
Наши с тобой добродетели.