Институт. Часть 2. Зеркальщики

Глава 1. Джуди


Дождь зарядил на два дня, а на третий, когда всё вокруг стояло умытое и благоухающее, зелень чистейших оттенков с похожими на самоцветы россыпями цветов, ребята тепло попрощались с Шаймасом Сарагдасом и его людьми, погрузились в дребезжащий грузовик и отправились в Институт.

Эва так отвыкла от паркета, видеофонов, от льющейся из крана горячей воды, а больше всего — от учёбы, что ей было ужасно не по себе. Хорошо хоть понемногу возвращались разъехавшиеся на каникулы ребята, а то оставшиеся до нового учебного года четыре дня показались бы вечностью. Эва и так слонялась, не зная, куда себя деть, — ей ужасно не хватало атмосферы непрестанной деятельности. Здесь, казалось, ничего не происходит.

Да ещё и без Нэша! И Мэл, и Финли, и все остальные очень огорчились этой новости. Тяжелее всех переживали Вэслек с Айреном — ходили хмурые и вечно пропадали где-нибудь. А у Эвы всякий раз, как она приходила в гараж и заставала его пустым, слёзы подступали к горлу. Вот здесь, думала она против воли, стоял его байк, а сам Нэш вечно возился с ним; а здесь было его любимое место за столом; он до смерти обожал пирожки с ливером и ненавидел, когда в уши попадает вода, и если смеялся, невозможно было не смеяться в ответ, и...

И чем больше она вспоминала этих мелочей, таких дорогих сердцу, тем больше этот воображаемый Нэш заслонял настоящего.

По крайней мере одно событие отвлекло её мысли от Нэша: за день до начала учебного года в на их курсе появилась ещё одна новенькая. В списках она значилась как Джуди Дженеллин. Она была большеротая, большеглазая, с густой чёлкой, любила кожаные куртки и страшенные сапоги до колена. На вид — проныра и язва, и Эве она не слишком понравилась. А вот Эми сразу же заявила, что они родственные души.

Родственные там или как, но очень скоро выяснилось, что Джуди точно такая же неугомонная, а проблем от неё ничуть не меньше.


*  *  *
Первое сентября 371 года по летоисчислению федератов был большой день. И не из-за учёбы, а потому что Эва наконец могла сесть за руль Вишенки.

Эта мысль первой пришла ей в голову, когда она проснулась рано утром, за полтора часа до подъёма, и Эва тут же ощутила, как ликование и энергия переполняют её до краёв. Совершенно невозможно было лежать тут и ничего не делать, когда Вишенка печально стоит в гараже целое лето.

В общем, пять минут спустя Эва уже вприпрыжку мчалась по лестнице, потом через росистую лужайку к гаражу. Краткий миг, когда сердце сжала тоска по Нэшу, потом радостное предвкушение — и вот Вишенка рычит, дрожа от нетерпения, руки покалывает от сенсоров — и они срываются с места, Вишенка с рёвом, Эва с победным воплем, забыв, что все ещё спят. Ветер гудит в ушах, потому что она не надела шлем, мелькают деревья, разбегается рябь по глади озера, Вишенка послушна как никогда; потом встаёт солнце, и всё сияет вокруг: горит как огонь озеро, переливаются тысячи росинок на траве, вспыхивают блики на корпусе глайдера.

Когда Эва заставила себя вернуться к Институту, уже был в разгаре завтрак, а Ларк гремел чем-то в гараже, бранясь и жалуясь Лаки, который любопытно вертелся рядом. Бельт и Вэслек сидели на ступеньках, склонившись над какой-то ржавой железякой грозного вида, а Джуди покачивала ногой, устроившись на открытом окне гостиной, и жевала большой бутерброд с джемом.

Эва была так счастлива, что даже Джуди казалась ей очень симпатичной. Она сбавила скорость и прокричала всем разом:

— Доброе утро!

Бельт и Вэслек улыбнулись ей, оторвавшись от железяки. Джуди отсалютовала бутербродом. А из окна на втором этаже показался профессор О’Фэймур.

— Как прокатилась, Эва?

— Отлично, профессор!

Она поставила Вишенку в гараж, нежно похлопала нагревшийся железный бок и зашагала обратно через лужайку, оттирая оледеневшие уши. Навстречу ей выбежала Люси: огненная грива подпрыгивает за плечами, а сама по случаю первого учебного дня нарядилась в новенькую форму.

— А мы с Мэл тебя утром слышали, — радостно воскликнула она шагов за тридцать. — Ты такая весёлая! Прокатишь меня на Вишенке? Ладно? Можно?

— Хоть подожди, пока уроки закончатся, — засмеялась Эва. У неё в планах было не слезать с Вишенки до самой ночи.

— А ты знаешь, что у нас сегодня медицина? Мы только что смотрели расписание... мы теперь учимся по субботам! А самооборона у нас по вторникам, как и была, а...

— Да хватит тебе трещать, Кудряшка, — нетерпеливо сказал Вэслек. — Лучше заставь её поесть, а то и не вспомнит ведь.

Сущая правда: мысли Эвы были так заняты Вишенкой, что о завтраке она успела забыть.

— Ой, правда! Я пойду возьму для тебя кекс, а то Эми съест их все, — спохватилась Люси и умчалась по ступенькам.

Эва, сияя, подошла к Вэслеку с Бельтом.

— Вот уж точно, ты всех на ноги подняла, — буркнул Вэслек, но вид у него был весёлый. —
 Отвела душу?

— Ещё как! Быстрей бы выходные и на «Навигатор»! А что это у вас?

— Бельт в сарае нашёл. Думаем, можно ли до ума довести.

— Похоже на стабилизаторы...

— Ага, только двадцатилетней давности. Заржавело уже всё...

Второй курс считался, по общему мнению, самым тяжёлым: целых четырнадцать предметов, и все обязательные. К тому же, медицина у Тивис-Йорин обещала быть довольно сложной. Однако Эва, переполняемая радужными мыслями, об этом не думала, жевала себе кекс и мычала без слов, поднимаясь через ступеньку, когда её окликнул профессор Астен.

— Вижу, ты полна энтузиазма, — с улыбкой отметил он. — Я рад. Думаю, тебе не терпится возобновить тренировки.

Эва горячо закивала.

— Не бойся, выходные не за горами... Как я понимаю, до начала уроков ещё есть несколько минут, поэтому, если ты позволишь... Мне нужно кое-что с тобой обсудить. Пойдём в гостиную, там сейчас должно быть пусто.

Эва последовала за ним, преисполненная живейшего недоумения, кусок кекса по-прежнему в руках. Что случилось такого, о чём профессор хочет сказать ей? Вроде никаких правил она не нарушила...

В гостиной не было ни души. Астен опустился в своё любимое кресло у камина, Эва примостилась на диване напротив.

— Нет-нет, — с улыбкой сказал ей профессор, — не волнуйся. Я всего лишь хотел заранее сообщить тебе, что в этом году ты будешь посещать занятия по общему развитию способностей у ментора Кристена. Как ты знаешь, это специальный курс подготовки для Наделённых. Директор и я посовещались и сошлись во мнении, что, ввиду некоторых событий прошлого учебного года, твоим способностям не помешает немного... контроля.

Эва виновато поёрзала на диване: намёк был ей ясен.

— Ты будешь посещать занятия раз в неделю, четвёртым уроком по пятницам. Понимаю, нагрузка и без того немаленькая, но я надеюсь, эти занятия пойдут тебе на пользу. Постарайся как следует, хорошо?

— Хорошо, профессор.

— Что ж, а теперь — удачного дня.

Эва прибежала на языкознание со звонком и еле вытерпела до конца урока, чтобы поделиться новостью с Люси и Мэл.

— Наверное, это сложно, — протянула в ответ Мэл, которая вообще относилась к Наделённым с подозрением и говорила о них «колдовство». — У нас и так полно предметов, а тут ещё дополнительные...

А Люси наоборот воскликнула с энтузиазмом:

— Вот здорово! Наделённые всякие крутые штуки умеют делать! Вот бы и мне тоже быть Наделённой...

— Да, — невесело отозвалась Эва, — но просто...

«Просто Кристен такой мрачный и строгий», хотела сказать она, но вовремя спохватилась, что он у Люси куратор.

Вэслек, услышав эту новость, ничуть не удивился, а сказал только:

— Давно пора.

Ярви тоже отреагировал спокойно.

— Что такого? Все Наделённые ходят на ОРС. А как иначе ты научишься контролировать способности? Некоторые ведь могут быть опасны — пирокинез, к примеру. Если не умеешь его контролировать, что угодно можно поджечь же.

— И что, кто-то в Институте так может? — не поверила Эва.

— У нас нет, а вот Джерри — пирокинетик. Он сам по себе очень вспыльчивый, ему сложно...

— А в Институте много Наделённых? — полюбопытствовала Эва.

— Прилично. А ты не знала? Ну, ты сама, Ланс, кажется; ещё эта Джуди, Финли, Кэт, Мир, Трой, Алан, Нэш тоже был. Ну и учителя — Астен, Эллиэрт, Гредхерд, Тивис-Йорин, Кристен. Так что можешь поверить, чему Кристен будет учить — это не пустые слова.

Эва ждала пятницы наполовину в нетерпении, наполовину в смутном страхе, но ОРС оказалось не таинственным и совсем не интересным. Она занималась вместе с Джуди, Лансом и Финли — все они были «пассивными сенсориками», что означало, что их способности не манифестируются и связаны с воздействиями внешней среды (кроме них были ещё «активные сенсорики», синергетики, пирокинетики, телекинетики и мнемоники, и, как поняла Эва, их занятия проходили на порядок веселей). Первым делом им нужно научиться отгораживаться от этих внешних воздействий, сказал ментор Кристен, и всё занятие они просидели, делая упражнения на расслабление и концентрацию.

Эве и на защите сознания хватало этих зевотных медитативных штучек, так что ОРС ей не очень понравилось. А вот Ланс и Финли, которым их способности порой очень мешали жить, старались изо всех сил. Джуди же только дулась и делала безразличный вид — её дар пока что никак не проявлялся.

— Чего ради мне сюда ходить, непонятно, — жаловалась она. — Время только трачу зря...


*   *   *
Да уж, тратить время зря Джуди не умела. По натуре очень деятельная, отчасти стремясь впечатлить Эми, а отчасти — перещеголять, она вечно выдумывала какие-нибудь чудные планы. Идея насчёт водных лыж на второй учебной неделе появилась именно у неё.

Было это в четверг перед уроком астрономии, когда Эва с Мэл сидели в галерее библиотеки в ожидании профессора Аверны. Джуди подошла к ним вальяжно, руки в карманах, во рту жвачка.

— Скучаем-с? Слушайте-ка, что насчёт разнообразить наши унылые будни?

Вид у неё был такой заговорщицкий, что Эва тут же вспомнила Эми.

— Ты о чём это?

— Да не бойся, всё в рамках закона. Я помню, вы говорили, тут в соседнем мире озеро большое есть? Как насчёт съездить туда в выходные? Отлично время проведём, это я гарантирую.

Эва тщательно обдумала сие заманчивое предложение, но не нашла подвоха: ездить к озеру никто не запрещал. Только физиономия у Джуди была что-то уж больно хитрющая.

— Можно, — осторожно сказала Эва, покосившись на хмурящуюся Мэл. — А какой план?

— Увидишь. Это сюрприз. Ну, так я на тебя рассчитываю? Нам позарез нужен глайдер.

На последней фразе тон у неё сделался нарочито небрежным. Это была весьма унизительная для Джуди неприятность: она не могла водить глайдеры. Мотоцикл Финли водила очень хорошо, но Вишенкины сенсоры на неё просто-напросто не работали.

Ничего такого тут не было — этого уменья много кто был лишён. Но для Джуди это был тяжкий удар — она очень любила быть лучше всех во всём, за что бралась.

— Ладно, — быстро согласилась Эва, и Джуди просияла.


*   *   *
На озеро решено было отправиться после третьего урока в субботу (воскресенье у Эвы было посвящено «Навигатору»). Эва ехала на Вишенке, Мэл сзади, а Финли согласился подбросить Джуди, и всю дорогу она жутко дулась, что её не пустили за руль. С собой она везла нечто, подозрительно смахивающее на кучу досок — очевидно, часть обещанного «сюрприза».

Озеро было больше институтского раза в три, с чистыми песчаными берегами и вспорхнувшими из кустарника стайками птиц. Красивое место, деревьев почти нет — только пара сосен с кронами плотными, будто гигантские брокколи. Погода, правда, была так себе — прохладно и ветер.

— Учти: купаться я в такую воду не полезу, — опасливо предупредил Финли, но Джуди только отмахнулась от него.

— Ну никакой фантазии, а? Помоги-ка лучше...

Она свалила доски на песок, и ребята собрались вокруг.

— А что мы с этим будем делать?

— Да лыжи! Водные! Вот увидите, будет весело!

На лицах у них троих было написано вежливое сомнение, но возражать воодушевлённой Джуди никто не стал.

В восемь рук они соорудили нечто, отдалённо напоминающее лодочный киль, и крепко привязали его к Вишенке. Сооружение доверия не внушало, однако Эва вынуждена была признать: это был нескучная затея.

— Чур я первая! — вызвалась Мэл. — Ладно?

Джуди великодушно уступила ей эту честь, хотя Эва заподозрила, что ей просто не хочется позориться в случае чего.

— Готова? — спросила Эва, усаживаясь на Вишенку.

Мэл решительно кивнула и покрепче вцепилась в канат.

Первые четыре старта по мелководью были не очень удачными, но вскоре Мэл приноровилась, и они заложили несколько крутых виражей на зависть прыгающим по берегу зрителям.

Когда Мэл оставила на воде лыжи и зашлёпала по илистой мути к дожидавшимся её на берегу ботинкам, она была вся мокрая от брызг, но раскраснелась от удовольствия.

— Здорово! — радостно воскликнула она. — И совсем несложно, правда, попробуйте...

— А по-моему, лучше нам в другой раз приехать, — заметил Финли, глядя на небо, где набухали порохового цвета тучи. — Тут сейчас дождь пойдёт. И ветер, а Мэл вся вымокла, а мы, идиоты, даже полотенце не взяли.

— Да ладно тебе, — улыбнулась Мэл, хотя вид у неё и правда был озябший. — Это весело!

— Финли зануда, — отрезала Джуди, скидывая сапоги. — Смотри, как надо развлекаться!

Но Финли только головой покачал и, сняв куртку, протянул её Мэл.

Летать на Вишенке над водой Эве всегда страшно нравилось, это было похоже на волшебство. А уж тем более когда позади мчится Джуди, поднимая фонтаны брызг и вопя во всю глотку — эх, надо было взять с собой Ярви, и Люси, и Ланса, и Вэслека...

В этот самый миг Джуди занесло в сторону, самодельные лыжи вдруг встали дыбом, она завопила и исчезла в воде. С берега донёсся испуганный голос Мэл; Эва, похолодев, вывернула руль. Джуди барахталась, судорожно размахивая руками.

— Держись, — крикнула Эва, подводя Вишенку поближе. — Хватайся, ну!

Но это было не так-то просто: Джуди была оглушена падением, а глайдер — не стрекоза, над водой он неподвижно зависать не умеет.

— Джуди, держись!

Эва свесилась с седла, пытаясь ухватить Джуди за шиворот, но скользкая лакированная куртка вывернулась из пальцев, как русалочий хвост. Эва выругалась, сделала новый поворот и, рискнув выпустить руль, уцепилась за руки Джуди. Та, тряся головой и отплёвываясь, повисла на глайдере, ещё немного пыхтенья и усилий — и Эва втащила её на Вишенку, а потом повернула к берегу.

Пока разворачивалась эта маленькая драма, поднялся сильный ветер, гонящий по воде сердитую рябь, засуетились птицы, а тучи над головой сбились в массивное стадо. Мэл встречала их по щиколотку в воде, с курткой Финли на плечах — она явно собиралась броситься на помощь.

— Ну, конструкция явно нуждается в д-доработке, — сказала, лязгая зубами, Джуди.

Водные лыжи уныло тащились за Вишенкой по воде, немного нарушая равновесие.

Едва они ступили на берег, как первые капли дождя, холодные и тяжёлые, расплылись на песке тёмными пятнами.

— Ну я же говорил, — проворчал Финли. — Поехали отсюда.

— Погоди, надо лыжи отвязать! —  возмутилась Джуди.

Они вдвоём с Эвой бросились распутывать узлы, а капель тем временем стало больше, налетел новый порыв ветра, басовито зарокотал гром; и тут спустился такой беспощадный ливень, какого Эве в жизни не доводилось видеть.

— Идёмте скорее под те деревья, переждём!

Они бегом припустили к нескольким соснам. Укрытие это было никудышное, но единственное, и им ничего не оставалось, кроме как прижаться, скорчившись, к стволу и дрожать от холода. В считанные минуты они промокли до нитки, волосы облепили лоб, вода заливала глаза, не давала вздохнуть. Тугие шлейфы дождя хлестали озеро не хуже брандспойта, и шум воды был так громок, что больше ничего в целом мире не слышно — только этот бесконечный жестяной стук и изредка раскаты грома надо всем этим. Пару раз зажигалась молния, белая, выхватывая мир как в стоп-кадре, будто пронизанный бесчисленными ледяными прожилками.

Эва чуть не поседела от страха, когда из этих хлещущих полотнищ вынырнули три чёрных призрака — Вэслек, Алан и Кэт, в дождевиках с капюшонами.

— Что, повеселились? — проорал Вэслек Эве на ухо, и она, моргая, разглядела, что он ухмыляется во весь рот.

С их помощью Эва, Джуди и Финли с Мэл добрались до портала и только там наконец сели, дрожа, на глайдеры. Когда они доехали до Института, то были такие жалкие, мокрые и замёрзшие, что даже кураторы, явно настроенные отчитать их как следует, сменили гнев на милость. У Эвы после этого целую неделю был насморк, а Джуди торчала по вечерам в сарае, мастеря из бесхозных досок новые лыжи — «улучшенные», утверждала она, хотя Эва особой разницы не видела.

Джуди никто не мешал, молчаливо согласившись, что чем дольше она занята делом, тем меньше будет неприятностей. Но вскоре её конструкторский пыл угас сам по себе, и она заскучала.


*  *  *
Был пасмурный пятничный вечер, когда Эва, стремясь отдохнуть после утомительного урока ОРС, направлялась к гаражу с намерением сделать круг-другой на Вишенке перед ужином, как вдруг Джуди набросилась на неё сбоку и прошипела, зажав ей рот рукой:

— Тш-ш! Я такое видела!

Она чуть не подпрыгивала от восторга, и Эве очень нескоро удалось добиться от неё внятного ответа.

— Это правда! — ликующим шёпотом сказала Джуди, когда они удалились от гаража на приличное расстояние и остановились возле турника рядом со стадионом. — Я думала, Эми просто дурачится, а это правда — там под гаражом есть тайная дверь! Я подсмотрела, как Реймонд туда спустился, там в полу люк, прямо под той громадной машиной, на которой никто не ездит...

— Ну... в учебном корпусе ведь подземный этаж есть, — рассудительно сказала Эва, честно борясь с охватывающим её жгучим любопытством. — Вот и здесь так же. Что такого?

— Ты что?! — возмутилась Джуди, болтаясь на турнике туда-сюда. — Да ты представляешь, что там внизу может быть?

— Что угодно?

— Вот именно! Оружейная! Настоящие ракетные установки! А может быть, вездеход — машина-амфибия, с крыльями и со всем, я слышала, Мир говорила про неё... представляешь? Или глайдеры! Мощные... может, мощнее твоей Вишенки.

И хотя это была неприкрытая провокация, Эва ощутила укол уязвлённой гордости. И — азарт, такой могучий, что бороться с ним было совершенно невозможно. У Эвы даже ноздри затрепетали, будто она уловила запах тайны и приключений.

Но тут она опомнилась и заметила, что Джуди искоса наблюдает за ней.

— Всё равно, что они там держат. Я туда с тобой не полезу. С меня хватило последнего раза, просидела всё лето без Вишенки...

Она готова была к уговорам, и подначиваниям, и потоку разочарования, но Джуди отреагировала с философским спокойствием — спрыгнула с турника, одёрнула футболку и вздохнула.

— Жаль, жаль. Ну, значит, придётся всё делать самой...


*  *  *
Субботний день шёл своим чередом. Перед обедом Райт собрался в гараж регулировать сенсоры «Искры», Ланс с Эвой составили ему компанию, а Джуди увязалась следом. Вид у неё был скучающий, и она шаталась бесцельно по гаражу, насвистывая что-то противное (слух у неё был неважный). Эва и Ланс были целиком поглощены глайдером, как вдруг из дальнего угла донеслось театральное:

— Ой! — и механический скрежет.

Они трое оглянулись, и Эва увидела с замершим сердцем, как в полу прямо за массивным внедорожником, который вечно торчал там, словно в бетон врос, открывается люк.

— Что за чёрт, — в изумлении прошептал Райт, медленно опустив руку с отвёрткой.

Джуди невинно хлопала ресницами.

— Я тут ни при чём. Оно само. Кто бы мог подумать, да?

Эва почувствовала, как вскипает в ней возмущение.

— Ты это нарочно сделала, — процедила она сквозь зубы. — Ты! это! сделала! нарочно!

— Да не делала я ничего, ну правда же! Ходила, по сторонам смотрела...

— Ты это нарочно сделала, потому что иначе никто бы с тобой не пошёл! Своей шкуры жалко, хочешь и нас всех тоже подставить! Ты... гиена, вот ты кто!

Проказливая улыбочка сползла с лица Джуди, и на щеках выступило по бледному пятну.

— У-тю-тю, святая Тасааре, — сказала она гнусным медовым голоском. — Да не бойся ты так, я скажу, что ты хорошая девочка и это я отвратила тебя от истинного пути.

— О чём речь вообще? — нахмурился Райт; у Ланса на лице был немой вопрос.

— Девчачьи дела, — ухмыльнулась Джуди, не сводя с Эвы презрительно сощуренных глаз. — Ну, кто со мной?

— Ну, знаешь, я вообще не стал бы... Эй!

Но Джуди уже скрылась в люке, и оттуда донёсся её восторженный возглас:

— Ох, ни черта ж себе!

Райт, Ланс и Эва, тут же позабыв о всякой осторожности, бросились следом.

Несомненно, подвал под гаражом служил оружейной. Эве и во сне не привиделось бы такое количество излучателей, парализаторов, пороховых пистолетов, ракетниц, самострелов с дротиками-транквилизаторами и винтовок. А при виде гранатомёта ей стало не по себе.

— Да тут на взвод солдат хватит, — тихонько присвистнул Райт, обходя стены. — ЭТОГО нам Сиат на самообороне не показывал...

— Откуда здесь это всё? — спросила Эва, и Райт оглянулся на неё.

— Война же недавно была. Под каждым домом есть подвал с двустволкой и консервами.

— С двустволкой и консервами, да?

Ланс остался у лестницы, обхватив себя за плечи, и лицо у него было такое, будто его тошнит. Джуди, напротив, с энтузиазмом исследовала все полки.

— Ого! Да он с меня весом! —  воскликнула она, взвалив на плечо громоздкий гранатомёт, отсвечивающий воронёной сталью. — Как думаете, на старших курсах нас поучат из него стрелять?

— Думаю, что нет, госпожа Дженеллин, — произнёс за их спинами холодный голос, и они, вздрогнув, оглянулись на ментора Вейсманна, который стоял на ступеньках, заложив за спину руки. — Будьте так добры вернуть гранатомёт на место. Странно, что инструктор Сиат всё ещё не объяснил вам, что боевое оружие — не то, с чем можно обращаться легкомысленно.

Эва съёжилась под его пронзительным взглядом, чувствуя, как все её планы и надежды разрушаются у неё на глазах. Ещё три месяца без Вишенки! Ох, о чём она только думала...

— Если вы закончили осмотр, я попрошу вас подняться наверх.

Они торопливо вернулись в гараж. Ланс выглядел пристыженным, Райт хмурился, Джуди пыталась сохранить невозмутимый вид. Ментор Вейсманн поднялся последним, нажал одну из заклёпок на колесе вездехода, и люк закрылся, причём так плотно, что Эва не разглядела бы ни щёлочки. Затем ментор повернулся к ним и сказал будничным тоном:

— Я не спрашиваю, как вы узнали о том, каким образом открывается дверь в оружейную. Однако довожу до вашего сведения, что директор находит неприемлемым, чтобы ученики входили туда, когда им вздумается. Полагаю, вы согласитесь с разумностью его требований?

Они торопливо закивали.

— Очень хорошо. Я, конечно, буду вынужден сообщить об этом инциденте вашим кураторам, так что дальнейшее будет целиком зависеть от них. А теперь почему бы вам не пойти на обед? Вы ещё успеете к десерту.

Судьба смилостивилась над Эвой — Астен ограничился предупреждением, — но их отношения с Джуди сильно обострились.

— Ты же видишь, что она тебя подначивает, — как-то на перемене сказала ей Мэл. — А ты ловишься.

— Не ловлюсь я, — огрызнулась Эва, сверля взглядом удаляющуюся Джуди. — Да мне на неё начхать! Что нам делить-то? Какого она вообще ко мне привязалась...

— Не может простить, что тебя Вишенка слушается, — хмыкнула Мэл. — У неё пройдёт, вот увидишь. Она совсем не плохая...


*  *  *
В этом году они отпросились праздновать День Осеннего Сумасшествия на Свалку к крысятам. Эва ухлопала на подарки и вкусности все накопленные карманные деньги, и рюкзак набила так, что он чуть по швам не лопался. Крысята, конечно, были без ума от радости, особенно Кусака. Она так старалась, чтобы гости не скучали, столько бегала и суетилась, что вечером уснула без задних ног, положив кудлатую голову Мэл на плечо.

Весёлые голоса и смех поутихли, беготня поулеглась. От костров по бетонному потолку Большого Дома ползли тени, свет выхватывал из темноты жестянки и обколотые фарфоровые тарелки с цветочками (подарок Люси, настоящее сокровище у крысят) и гирлянды из красных листьев, ярких конфетных обёрток и разноцветных баночек из-под чая, развешанные повсюду и теперь позвякивающие на сквозняке. Журчали, перетекая от одного костра к другому, тихие разговоры; то с треском взлетали искры, то вздыхал кто-нибудь, глядя в огонь. Кусака посапывала во сне; на ней была новая футболка, солнечно-жёлтая (Эва выложила за неё третью часть своих сбережений и об этом не жалела). Мэл и сама уже клевала носом. Вирдж и Джесси помогали укладывать малышей в том углу, отгороженном многослойным занавесом, где было устроено спальное гнездо из кучи матрасов и одеял.

Эве спать не хотелось, ей хотелось на воздух. Она встала и осторожно двинулась между костров, переступая через ноги и посуду. В дальнем углу, где было рабочее место Тенебриуса, однако, царило напряжение, совсем не похожее на сонное спокойствие отшумевшего праздника. Здесь сидели в кружок старшие ребята и обсуждали что-то, так тихо, что Эва не разобрала ни слова. Стоящая на ящике керосиновая лампа освещала аскетический профиль Тенебриуса, Эми, такую серьёзную, что она сама на себя не походила, мрачного Коуди. Некоторые сидели к Эве спиной, но она безошибочно узнала короткую стрижку Мириам, плечи Вэслека, каштановый хвостик Кэт. Дин как раз говорил что-то, горячо и убеждённо, переводя взгляд с одного собеседника на другого. Айрен в сомнении почёсывал щёку, Мэтт возражал; Алан слушал молча — в чернущих глазах по крошечному огоньку от лампы.

У Эвы будто натянулась внутри тревожная струнка, и по ней тренькнуло железо. Что ещё плохого случилось? Или должно случиться? А они тут заварные пирожные на спор лопают и веночки плетут... И её охватило то же чувство кощунственного бездумья, что и на площади перед эшафотом.

Алан поймал её взгляд и слегка кивнул, и вроде бы улыбнулся почти, но нисколько не весело. Вэслек тоже оглянулся на неё и насупился. Бросил что-то ребятам, перешагнул через ящик, подошёл к ней.

— Шпион номер один, — проворчал он. — Совесть у тебя есть уши греть?

— Да я на улицу шла, — отозвалась она, помахав остальным. — Всё-таки надо крысят приучить к ванне с мылом.

— И к духам с шёлковыми панталонами, — ядовито подхватил Вэслек. — Пожила бы как они, тоже небось не о том бы голова болела... Ладно, я, в общем-то, тоже не против пройтись.

Они в молчании вышли из Большого Дома и поднялись по выложенной холодильниками лесенке на вершину мусорной горы. Ночь была не очень звёздная, но луна, выглядывая в прорехи облаков, освещала застывший волнами пейзаж не хуже софита. То там, то здесь серебрилась безнадёжно задранная к небу машинная морда, и Эва против воли ждала, что они вот-вот завоют по-собачьи.

— О чём вы с Тенебриусом шушукались?

— О вечных ценностях.

— Ну правда, Вэслек. Что-то плохое затевается?

— Угу. Оно уже десять лет затевается, как прошлая война закончилась.

У Эвы под рёбрами свернулась холодная змея.

— Будет война?

Вэслек, который хмурился, глядя на серебрящиеся холмы, словно очнулся от своих мыслей. Посмотрел на неё, встряхнулся и сказал со смехом:

— Да нет. Если и будет, то очень нескоро. Уж это я тебе обещаю.

Эва напряжённо смотрела ему в глаза, но страх потихоньку отпускал.

— Тогда чего Тенебриус такой хмурый?

— Такой уж он.

— У крысят проблемы?

— Когда их не было?

— Дин волнуется.

— Дин по жизни волнуется.

Эва в сердцах наподдала ногой по разбитому будильнику, и он запрыгал по мусору, жалобно звякая.

— Ты знаешь, что ты вредина?

Вэслек, широко ухмыльнувшись, развёл руками.

— Ну так это же часть моего очарования, правда?



Глава 2. Вертящийся Замок


В октябре начался футбольный сезон, а на неделю позже — квалификационные заезды на «Навигаторе», и Эва была слишком занята тренировками и учёбой, чтобы беспокоиться о чём-нибудь ещё. Джуди прошла отборочные в волейбольную команду, но свой первый матч провела на скамье запасных. Эта мелочь задела её так сильно, что она сделалась угрюмой и раздражительной, так что Эва благоразумно старалась не попадаться ей под горячую руку. Однако чему быть, того не миновать, и в конце концов они с Джуди крепко повздорили.

Случилось это в конце октября, в воскресенье. Эва только что вернулась с «Навигатора», где отлично откаталась, а потому была совершенно счастлива. Она мыла Вишенку на пожухлой траве перед гаражом, а Джуди и Ланс от нечего делать перебрасывались волейбольным мячом. Смеялись, зубоскалили, и Эва сама не заметила, как сцепилась с Джуди на пустом месте — из-за Вертящегося Замка. Ланс сказал, что туда невозможно попасть из-за охраняющих его «демонов», а Джуди надменно заявила, что всё это чушь, что она сто раз была в Замке и дорогу туда знает, и что это отличное место, чтобы поискать себе приключений.

— Врёшь ты всё, — фыркнула Эва.

И пожалела о своей грубости, конечно, — но было поздно. Глаза у Джуди мстительно загорелись, и она сказала:

— Я вру? Серьёзно? Докажи, что я вру. Пошли в Замок прямо сейчас, и убедишься, что я ни слова не соврала.

Но Эва была уже не так наивна, чтобы клюнуть на эту подначку.

— Разбежалась.

— А что? Сперва говоришь, что я врунья, а сама в штанишки наложила?

Но Эва только пожала плечами и принялась вытирать Вишенку тряпкой, намертво сжав челюсти. Зато Ланс попытался встать на её сторону, застенчиво сказав:

— Но ведь правда, Джуди, там очень опасно, там лучше не показываться.

— А я туда могу прийти когда захочу, и ничего мне не будет.

— Лучше не надо. Райт говорит, там патрули...

— Кудахчет над тобой, как мамочка, — процедила Джуди. — Самому-то не противно?

Ланс побагровел, но нашёл в себе мужество возразить:

— Профессор Астен то же самое говорит.

— И что? Да все в Замке сто раз были, кроме вас двоих! И Ярви, и Вэслек, и Кэт с Аланом — да ВСЕ ВООБЩЕ! Ой, да не старайся ты так, Ланс. Все знают, что ты трус, чего тут стесняться.

Ланс смотрел Джуди в лицо, щёки малиновые, на челюсти подёргивается мускул, в руках волейбольный мяч.

— Я не трус, — сказал он очень тихо, но Эва ясно услышала нечто, чего прежде ни разу не замечала в Лансе и что ей не понравилось — внутреннюю злую дрожь.

Джуди тоже почуяла, что удар попал в цель.

— Да? — лениво бросила она. — Легко героем быть, сидя на заднице...

— Ну, хватит, — сказала Эва, решительно выпрямляясь. — Ланс не трус, и я тоже. Но ещё мы не идиоты, так что...

— Пусть я буду идиотом, — перебил её Ланс тем же тихим голосом, вибрирующим, как стальная струна. — Но я не трус. Я докажу. Я пойду в Замок.

И он аккуратно положил мяч в траву. Эва следила за ним с отчаянием, с беспомощным ужасом: на его месте она бы орала, так бы засветила этим мячом в стену или ещё куда!..

— Не должен ты ничего доказывать! Она же специально это всё сказала, ты что, не видишь!

Но Ланс не отводил глаз от Джуди.

— Пойдём. Прямо сейчас.

Джуди сощурилась, будто оценивала его шансы, такая весёлая, самодовольная, что у Эвы дыхание захватило от ярости.

— Ну пошли, пока не передумал...

И Ланс зашагал к порталу — не оборачиваясь, окаменевший, будто вулкан, оплавленный внутренним жаром.

— Ну что, праведная Тасааре? Ты с нами или побежишь докладываться?

Самым большим желанием Эвы было сейчас швырнуть грязной тряпкой в эту ухмыляющуюся рожу. Джуди, по-видимому, ожидала того же, потому что когда Эва замахнулась, она невольно подалась назад. Но то ли вежливость, то ли мягкотелость — что бы это ни было, Эва от души ненавидела себя в тот миг — удержало её руку. Тряпка шлёпнулась в траву к сапогам Джуди, Эва вложила во взгляд всё презрение, сколько могла, и быстро зашагала вслед за Лансом.


*  *  *
И только увидев Вертящийся Замок во всей красе, она отрезвела настолько, что тоскливо задумалась, а не дала ли маху.

Они трое стояли под небом, целиком составленным из оттенков багрового огня и пепла. Оно казалось нездоровым и оставляло гнусное впечатление обожжённой кожи, соскальзывающей лохмотьями, обнажая кровавую плоть. Ни намёка на солнце, везде полумрак, рассеиваемый зловещим гнилушечным светом. Вокруг безрадостный и однообразный пейзаж: застывшие в уродливых позах мёртвые деревца то там, то здесь и червеобразная лиловатая трава, шелестящая на ветру. А прямо впереди, посреди этого — великанский замок, угольно-чёрный, какой-то весь угловатый и громоздкий, без единого светлого окна.

Когда голос вернулся к Эве, она спросила:

— Он ВЕРТИТСЯ?

— Увидишь, — пробормотала Джуди и поёжилась. Она больше не ухмылялась и, похоже, начинала жалеть, что всё это затеяла.

И только Ланс оставался неумолим, как паломник, которому осталось последнее испытание. Он всё ещё смотрел прямо перед собой, только был теперь совсем белый. Он не вздрогнул, когда бесплотный голос завизжал и запричитал прямо у них за спинами — Эва подскочила, разворачиваясь на месте, а Джуди быстро сказала, потирая плечи:

— Это Исчадия. Они не навредят. Они с ума сошли, потому что не могут перейти Границу.

И она показала на слабо фосфоресцирующую полосу на земле, двойным кольцом (одно поуже, другое пошире) охватывающую Замок. Чтобы переступить их, Эве понадобилось маленькое усилие.

Ланс не дрогнул, когда ветки ближайшего сдохшего дерева чиркнули ему по виску, чуть не оставив без глаза (Эва и Джуди обе шарахнулись в сторону). Он не остановился, когда трава с гнусным шелестом попыталась оплести ему ноги (Эва и Джуди ругались во всё горло). Когда они поднялись на крыльцо, обе были в холодном поту и стояли очень близко друг к другу. А Ланс уже взялся за дверное кольцо и дважды стукнул.

Гулкий удар, как в гонг, отдался в недрах Замка. Ланс без колебаний сделал шаг в темноту, Джуди и Эва — за ним.

Один удар сердца, и мягкий, по-домашнему уютный свет залил коридор. Эва, хоть и слышала массу всего о Замке, не была готова к этому. Она посмотрела в одну сторону: длиннющий коридор с рядами разномастных дверей, поворачивает вдалеке. В другую сторону — точно то же. Над головой, как в гигантском перевёрнутом корабле, выгибаются мощные балки. Ни входа, ни выхода.

Гигантская спираль, вспомнила Эва. А посередине, как стержень, — Грань. Из-за неё-то и можно отсюда попасть куда захочешь... если повезёт нужную дверь найти.

Здесь было так тихо и так обычно, что после кошмарного мира снаружи они трое вздохнули с облегчением.

— Ладно, — сказала Джуди. — Беру свои слова назад. Я не считаю тебя трусом. Правда. В смысле... я не хотела тебя обидеть.

Ланс кивнул. На свету стало видно, что волосы у него прилипли ко лбу, а лицо такое, будто он боится, что его стошнит. Джуди посмотрела на Эву и уныло сказала:

— Извини.

— Да проехали... А теперь почему бы нам не убраться?

Джуди виновато пожала плечами.

— Отсюда не уйдёшь, пока Замок сам нужную дверь не покажет.

— И... долго нам ждать?

— Не знаю.

Эва ощутила липкий, гнусный страх. Дело было не в патрулях и не в Исчадиях, а в самом Замке, в самом этом коридоре. Она попыталась вспомнить, где уже сталкивалась с подобным, и похолодела.

Зеркальная библиотека!

А потом — Долина Плит...

— Давайте... осмотримся тут хотя бы, — проговорила она нарочито небрежным тоном. Только бы не выдать подкатывающий ужас! Надо двигаться — это хуже, если стоять...

Без толку. Всё, что она могла ощутить здесь, — путаница. Из-за каждой двери тянуло, точно магнитом. У Эвы было дичайшее ощущение, точно её желудок движется в одну сторону, ноги — в другую, а мозг — в третью. В глазах двоилось, будто поверх движущегося кадра накладывалась статичная картинка. Но она молчала и старалась держаться, лишь бы никто не заподозрил, потерпеть ещё немного...

— Эва? Эва!

— Что с тобой?

Она повернула голову на голоса, но бесконечный коридор так и остался перед глазами. Вытянула руку наугад — пальцы коснулись камня. Надо закрыть глаза. Так всегда легче...

— Эва, ты что? Тебе плохо?

— Ох! Это же, наверное, как в Долине Плит, помнишь, Джесси рассказывала?

— Но ты же сама сенсорик, и я тоже, а я ничего особенного не чувствую...

— Никакой я не сенсорик! Непроявленные — не сенсорики, ясно?

— Эва! Ты меня слышишь?

Она прижалась лбом к холодной стене, но в голове всё равно тошнотворная круговерть. Ощутила прикосновение к плечу — но к правому или левому, это ей было непонятно.

— Эва, это как в Долине Плит?

— Хуже, — сказала она, но не услышала себя. У неё было чувство, будто она соскальзывает в глубокий тёмный колодец.

Потом из темноты вынырнули пятна и звуки.

— ...отпускай её, она без сознания...

— Идём скорее!

— ...Распределитель...

— ...времени... хуже. Всё равно... открывай любую...

Странное положение руки, смутное движение. Эва услышала, как бьётся собственное сердце — медленные, надсадные удары, и в такт пульсируют цвета в глазах. Целый ковёр вереска, совсем как в тот раз, когда профессор Рэйвиш водила их на экскурсию, вдалеке — замшелые башни; потом серый, зелёный, лиловый растворяются в голубом. Эва моргает и понимает, что смотрит в небо. Она лежит на спине. Неровная земля, что-то впивается под рёбра, рука неловко подогнута, но перевернуться нет сил, она словно забыла, как управлять конечностями. Может быть, я умираю? Может быть, у меня отнялись руки?

От страха её начинает тошнить, но чувства вдруг проясняются, и наплывают голоса:

— Что теперь делать?

— Надо найти воду...

— ...огонь развести...

— ...очнётся...

Потом опять ватная тишина и натужные удары. В небе кружит какая-то птица, тошно смотреть; Эва закрывает глаза и чувствует прохладное дуновение на лице.

Ей становится легче, теперь всё похоже на сон; её охватывает покой, ни до чего нет дела; в небе сгущается синева, и сквозь неё проступают звёзды, будто Эва придвигается к ним всё ближе и ближе; и она с изумлением видит мерцающее полотнище, похожее на северное сияние, на вуаль, на застывший дождь, на лезвие, отражающее тьму. Необъятное, огромное, и все разрозненные дороги направляются к нему, как струны натягиваются на колки.

Как только она ощутила это могучее притяжение, она поняла, что кто-то смотрит прямо на неё. Лица не разглядеть, но в памяти осталась добрая улыбка и глаза, сквозь которые просвечивает это небесное лезвие, серые, как сталь.

Она заморгала. Тошнота прошла, стук в висках утих, а над ней, слегка хмурясь, склонялся Алан.

— Ты меня слышишь?

Она слышала его очень хорошо, и не только; рядом, похоже, урчал мотор, а какой-то голос орал:

— ...последние, я тебе не говорил, что нехрен соваться в Замок — ты думаешь, я это так просто болтаю, что ли, да какого мне...

Эва попыталась шевельнуть языком, но по ощущениям он больше всего напоминал сухарь или кусок пемзы. Алан, однако, понял.

— Тебе уже лучше? Голова перестала кружиться?

Она невразумительно шевельнула губами.

— Хорошо, — с облегчением сказал Алан и убрал руку у неё со лба.

— Очнулась? — спросил рядом ворчливый голос, а другой подхватил:

— Она в порядке?

— Она вымоталась. В остальном — в совершенном порядке.

— Слава богу, — выдохнул второй голос, и Эва узнала Ярви.

— ...патрулях, там же по уловителю на каждом углу, тебя же найти раз плюнуть!..

— Моя помощь тут больше не понадобится.

— Спасибо, дружище.

Эва почувствовала, как её приподнимают и укутывают во что-то тёплое и увидела Вэслека. «Вэслек!» — хотела сказать она, но испустила только нечленораздельное мычание.

— И я рад тебя видеть, — ухмыльнулся он. — Ярви, дай мне флягу, там на Железяке...

— ...запросто сдвинуться можно! Ты об этом подумал? Да ты бы сам себе не простил потом...

Кажется, Эва в жизни не пила ничего вкуснее этой воды. Наконец перевела дух и сказала с чувством:

— Спасибо.

— Балда ты, — печально вздохнул Вэслек. — Когда ж ты головой-то думать начнёшь? Старый я уже с тобой нянчиться...

— ...если бы не Брианн...

— Райт? — предположила Эва, вслушиваясь в негодующий голос. — На Ланса ругается...

— Разошёлся, это да. Ну, тебе полегчало?

— Да. Очень! Мне совсем хорошо, — пробормотала Эва. Это была правда: ей было даже очень хорошо, тепло и уютно, и вообще...


*   *   *
Проснулась она на диване в гостиной, завёрнутая в плед и преотлично выспавшаяся. Как раз поднималось солнце и наискось падало в окна. Она выбралась из-под пледа, зевнула, потянулась так, что суставы хрустнули, — и застыла, увидев сидящего в кресле напротив Эллиэрта. Он был неподвижен, руки на подлокотниках кресла, взгляд гранитно-тяжёлый.

Эва поспешно постаралась принять приличную позу, выпуталась из пледа, пригладила обеими руками волосы.

— Я так полагаю, вам стало лучше, — сухо сказал Эллиэрт.

Эва кивнула, не осмелившись заговорить.

— Я так и подумал — сон был спокойный. Однако профессор Тивис-Йорин просила вас заглянуть к ней в лазарет после занятий. Она хочет сама осмотреть вас и убедиться, что всё в порядке.

Эва встрепенулась и в панике взглянула на большие часы, висящие над камином. Чуть не половина девятого! Значит, завтрак уже в разгаре, и она пропустила оба звонка, а в девять надо быть на стадионе!..

Но Эллиэрт твёрдо сказал:

— Да, вы спали очень крепко и пропустили подъём, но не стоит торопиться. Я предупредил инструктора Сиата, что сегодня на его уроке вас не будет.

— С-спасибо, профессор, — промямлила Эва, которая сейчас предпочла бы десять занятий по физподготовке подряд, только бы не сидеть здесь, ожидая наказания.

— Итак, не будем откладывать. Я уже выслушал две версии произошедшего вчера, и теперь настал черёд выслушать вашу.

Эва тоскливо вздохнула и принялась рассказывать, ничего не приукрашивая. Она то и дело обжигалась об инквизиторский взгляд Эллиэрта, а сама смотрела куда угодно, только не ему в лицо.

— Что ж, — сказал он спокойно, когда повисла тишина. — Я вижу, что мы с профессором Астеном не ошиблись, решив, что вы нуждаетесь в дополнительных занятиях по защите разума. Однако я убеждён, что пока их недостаточно. Я поговорю с инструктором Сильваной о дополнительных уроках. Она скажет вам, в какой день вы будете встречаться. Я попросил бы вас отнестись к ним серьёзнее, Тасааре. Ваш дар делает вас в некоторых отношениях очень уязвимой, как вы, бесспорно, сами успели убедиться.

Эва опять кивнула, глядя теперь на солнечную полоску, неторопливо взбирающуюся по каминной полке. Эллиэрт вздохнул, и в этом вздохе ей вдруг почудилась неимоверная усталость, и она подумала с раскаянием: а ведь он, наверное, всю ночь просидел здесь, с Лансом и Джуди говорил, смотрел, как я сплю...

— Я надеюсь, что говорить о том, как безответствен и возмутителен был ваш вчерашний поступок, нет нужды. Я вижу, что вы и сами это понимаете. Только почему, несмотря на это, подобные инциденты повторяются раз за разом? Вы не объясните мне?

Эва только плечами пожала. Эллиэрт вздохнул ещё раз.

— Печально, однако предсказуемо. В таком случае процедура обычная: наказание на две недели для всех троих и, обратите внимание, строжайший запрет приближаться к Замку. Хоть я и сомневаюсь, чтобы вам захотелось войти туда ещё раз. Не так ли?

Это уж точно, подумала она и кивнула.

— В таком случае можете идти.

Дополнительные тренировки по защите сознания были назначены на субботу, а Эве и без них учёбы хватало. Перед каникулами, как водится, вывесили результаты экзаменов, и у неё появилось чувство, будто над головой сгустилась грозовая туча. Она едва наскребла проходной балл по истории и медицине.

— Зато у тебя с мироведением всё хорошо, и с литературой, — утешила её Мэл, которая делала большие успехи и училась теперь лучше всех в группе, кроме Джуди. — И профессор Гредхерд тебя всегда хвалит. А с языкознанием у всех туго, но это просто потому, что Рэйвиш придирается.

— У Джуди по языкам высший, — мрачно возразила Эва, и Джуди, которая читала результаты вместе со всеми, порозовела от удовольствия.

— Да ладно, это, похоже, мой единственный талант...

— Дополнительные по прогнозированию, защите, самообороне, ИКТ, астрономии и ИБМ, — проговорила Эва, загибая пальцы. — Ну и дивные же каникулы меня ждут.

— Я всегда говорила, что они слишком трясутся из-за этих оценок, — с досадой отозвалась Эми, когда они двинулись по коридору в столовую. — Ну, чем они помогут в жизни? Лишний повод для расстройства.

— Да ты же никогда не переживала из-за таких пустяков, — со смехом заметила Мэл.

Эми запустила пятерню в фиолетовые волосы.

— Я-то нет, дались они мне! А вот Дин это принимает слишком близко к сердцу. У него в этом триместре всего три проходных. Он совсем бесится. Вчера наорал на меня на пустом месте. Говорю вам, вся эта учёба ведёт только к комплексам и разобщению!

— Протестуй, — ухмыльнулся Вэслек.

— Я уже написала речь, — отмахнулась Эми. — Но без Дина не то...

Она и сама так из-за него беспокоилась, что осунулась, притихла и выглядела очень взрослой, даже несмотря на фиолетовые волосы.


*  *  *
Нынешний День Единения выдался мрачноватым, с пронизывающим ветром и то и дело принимающимся моросить дождём. Так что костёр с горячим какао пришлись очень кстати, но особо засиживаться никто не стал. Погода была такая скверная, что даже Люси не воспротивилась, когда ментор Конолли сказала, что ей немедленно нужно в тепло — как бы она не простыла.

Все потянулись на крыльцо. Крис, первым добравшийся до гостиной, включил там свет и музыку позубодробительней. Нэт и Вирдж помчались на кухню за пончиками, а Бельт с ментором Кристеном как раз потушили огонь.

Эва уже поставила ногу на нижнюю ступеньку крыльца, как вдруг из темноты вынырнула Эми и схватила её за руку — пальцы ледяные, а лицо такое напуганное, какое Эва видела только у Люси.

— Бежим! Бежим! Дин!

— Что с Дином?

Эми замотала головой.

— Не знаю. Оттолкнул меня и удрал... он не в себе! Пожалуйста, помоги! Без Вишенки его не догнать!

Не тратя времени на расспросы, Эва помчалась в гараж. С разбегу оседлала Вишенку, сунула Эми шлем Райта, сама напялила свой.

— Он мотоцикл взял!

— Да!

— В какую сторону он поехал?

— К Покосившейся Вышке...

— К порталу!

Эва стиснула зубы и выжала скорость на полную. Вишенка быстрая... можно срезать над озером... Мотоциклам надо крюк делать...

Но Дин всё же их опередил. Он, должно быть, гнал как сумасшедший, с тревогой подумала Эва. Как хоть ни в какое дерево не врезался в этой темноте...

А потом подумала с весёлой жутью: как хоть мы-то не врезались.

Они вылетели на пригорок. Вот чернеет вышка, за ней, невидимый, портал — и никого. Эми сжала Эву поперёк рёбер, и она скорее догадалась, чем услышала:

— Опоздали...

— Не опоздали, — отчеканила она, вцепляясь в руль.

Это было сложно описать, но она чувствовала втягивающийся в портал след — как волну от ветра на траве, и кинулась следом, прежде чем он исчез.

И только когда впереди выскочила, как из-под земли, махина Вертящегося Замка, она поняла, почему эта дорога кажется знакомой.

Она затормозила так резко, что Вишенку развернуло юзом.

— Езжай! — прокричала Эми. — Смотри, вон его мотоцикл!

Мотоцикл валялся на полпути ко крыльцу, брошенный в хищно оплетшей его траве. Эва его видела, но руки словно примёрзли к сенсорам. Она сглотнула, но ком в горле никуда не делся.

— Эва, быстрее!

— Не могу, — прохрипела она. — Это же Вертящийся Замок!

Но Эми, скорее всего, ни о чём сейчас не помнила, кроме Дина.

— Я ВИЖУ! Скорее, мы успеем его догнать!

— НЕ МОГУ Я! Не могу туда входить! Там всё... всё навыворот!

Но Эми её не дослушала. Швырнула в сторону шлем, соскочила с Вишенки и побежала со всех ног.

— Эми!

Но она не обернулась.

— Эми, стой!

Эва заторопилась было за ней, качнулась вперёд, но руки у неё опустились. Даже вспоминать не хотелось об этой жути, этих бесплотных голосах, и гнилостном ветерке, и о коридоре без конца и края. Что толку, даже если она и заставит себя сдвинуться с места, открыть дверь, переступить порог, если там сразу станет как слабоумная? Мало Дина с Эми, ещё и её надо будет спасать...

И вроде всё так, но почему же так паршиво от этого, будто она предала Эми, бросила её одну?

У Эвы вырвалось сдавленное рыдание, и ей стало противно от самой себя. Она с яростью вытерла рукавом глаза, подобрала шлем и поспешила обратно. Как ей удалось ни во что не врезаться и в этот раз, учитывая, что она ничего не видела от слёз, осталось загадкой.

Спрыгнула у самого крыльца ещё прежде, чем Вишенка остановилась, и помчалась в гостиную.

Там всё было так уютно и мирно, что походило на сон. Люси дремала на ковре перед камином, укутанная в шаль ментора Конолли, музыка играла тихо-тихо. Ярви с Мэттом были поглощены шахматной партией, рядом Бельт сидел на стуле задом наперёд и в глубокой задумчивости почёсывал нос. Вэслек с Эриком здесь, инструктор Сиат, ментор Мейнард и профессор Дерк с профессором Аверной... ну наконец-то — Астен!

Надо держать себя в руках, сказала себе Эва, но сердце у неё так колотилось, что не вздохнуть, и она вцеплялась в косяк, и ей хотелось плакать и кричать во всё горло.

Не ори, сурово сказала она себе. Вовсе незачем будить Лу... и праздник всем портить... ни к чему, чтобы все всполошились...

Но ментор Мейнард уже жизнерадостно махала ей зефиринкой, которую жарила с Эриком над огнём, и все, конечно, слышали её глайдер, и Ярви смотрел поверх шахматной доски на её зарёванное лицо.

Эва сделала огромное усилие над собой. Оскалилась, отпустила косяк, махнула всем и прошла твёрдым шагом через всю гостиную — профессор Астен изменил своему любимому креслу и сидел у приёмника. Все знали, что он до смешного любит банджо и губную гармошку. Он следил за Эвой, слегка сдвинув брови; в руке — кружка с кофе, конечно.

Эва села на краешек дивана прямо напротив и сказала очень тихо, таким неестественным голосом, что саму жуть пробрала:

— Профессор, пошлите кого-нибудь. Дин убежал в Замок, а Эми за ним.

У Астена окаменело лицо; Вэслек услышал и выпрямился в кресле; профессор Дерк нахмурился, а профессор Аверна ахнул.

— Вот что, господа, — громко сказал Астен. Все уставились на него в тревоге, но он приятно улыбался. — Не разойтись ли нам по комнатам? День был длинный, погода не лучшая, и я уверен, что нам всем не помешало бы выспаться. Грейс, не мог бы ты...

— О чём речь, — прогудел инструктор Сиат, поднял с ковра спящую Люси, будто куклу, и первым вышел из гостиной.

Ментор Мейнард с Эриком, Бельт и Мэтт ушли за ним, встревоженно оглядываясь на Эву (она не трогалась с места и крепко прижимала к коленям стиснутые кулаки).

Дерк и Аверна направились было к выходу, но Астен сказал им:

— Маркус, Крейг... на пару слов.

Вэслек и Ярви пересели поближе, и никто не говорил ни слова, пока Астен наливал Эве горячего шоколада с зефиринками. Наконец подал ей кружку и сказал, усаживаясь назад в кресло:

— Прошу... А теперь, Эва, сосредоточься и расскажи нам, что произошло.

К своему собственному удивлению, ей удалось ответить достаточно внятно и спокойно (хотя шоколад в кружке и плескался, как в шторм). Дин и Эми поссорились; он уехал на мотоцикле; мы с Эми поехали за ним на Вишенке; он уже вошёл в Замок, мы видели его мотоцикл; Эми ничего не стала слушать и побежала за ним; я поехала сюда.

Когда она закончила, сперва все молчали, обмениваясь угрюмыми взглядами. Эва была уже в шаге от того, чтобы вскочить и заорать во всё горло: «Да не сидите же, СДЕЛАЙТЕ ЖЕ ЧТО-НИБУДЬ!!» Но вместо этого она сделала большущий глоток шоколада и обожглась.

— Маркус, — сказал профессор Астен так, что все сразу обернулись к нему. — Кто-то должен отыскать Нэша, как можно скорее. Без него нам никак не отследить перемещения в Замке.

Профессор Дерк тут же кивнул, поднялся и покинул гостиную, не оглядываясь. Астен тихонько вздохнул.

— Крейг, не мог бы ты связаться с Сабиром? Если ФОЛИ вмешаются в это, мы должны узнать как можно скорее.

— О, не волнуйся, Астен, — закивал старый профессор. — На Сабира можно положиться.

И он засеменил в коридор, что-то бормоча. Астен поднялся следом.

— Идём, Ярви, мне нужна твоя помощь. Мы должны выяснить, что случилось с Дином. У меня сильнейшее чувство, что ответ у нас под носом, а мы его просмотрели... Эва, — мягко добавил он, прежде чем уйти. — На сегодня с тебя хватит. Прошу, допивай шоколад и отправляйся наверх. Может оказаться, ты спасла Дину жизнь.

И они остались в тихой гостиной втроём — Эва, Вэслек и Свисть. Эва так и сидела с кружкой в руках, а перед глазами снова и снова возникал Вертящийся Замок, и мотоцикл Дина, брошенный в траве, и Эми, бегущая что было сил.

Свисть перебралась на спинку её кресла, а оттуда к ней на плечо, сунула щекочущий нос ей за ухо. Вэслек сперва молчал, потом подошёл на два шага и спросил тихо:

— Ты почему не пошла за ней?

Эва съёжилась. Хотела сделать ещё глоток шоколада, но руки так тряслись, что она чуть зубы себе не выбила кружкой. Поставила её на столик от греха подальше и ответила:

— Я боюсь.

Это был ответ, который ничего не объяснял. Надо было ещё столько всего сказать — про Долину Плит, и что она Наделённая, и на что это было похоже там, в Замке, когда реальность ускользает из твоей головы... Но у неё просто сил не хватило, потому что всё, что она знала о себе в тот момент, — что она предала Эми, потому что трусиха.

Она закрыла руками лицо. Но Вэслек не стал больше её расспрашивать. Он вздохнул, качнул её голову туда-сюда и сел на пол рядом с креслом.

Эва слушала треск дров в камине и тиканье часов и ждала, что вот-вот что-нибудь уже случится — вернётся Астен и скажет, что всё хорошо, или профессор Дерк привезёт Эми и Дина, или Эллиэрт спустится, чтобы прогнать её в свою комнату. Но время шло, а никто не приходил, и в конце концов Эва так и заснула в кресле.


* *  *
А проснулась оттого, что кто-то тормошит её за плечо. Это была Люси — в халате поверх пижамы и в толстых шерстяных носках, а волосы заплетены в ужасно кривую косичку (она всё никак не могла освоить это искусство).

— Эва, ой, Эва, как хорошо, что ты проснулась, — прошептала она, чуть не подпрыгивая от волнения. — Уже завтрак прошёл; профессор Астен нам сказал тебя не будить, но ты должна тоже всё узнать, ты же так волновалась, мне Вэслек сказал...

— Вэслек сказал? — пробормотала Эва, пытаясь выпутаться из липкого, неясного, тягостного сновидения. Она лежала на диване в гостиной, камин давно погас, а на часах было почти одиннадцать утра. — Не может быть! Сколько звонков я проспала?

Люси хихикнула в кулачок.

— Нисколько! Занятий нет, каникулы же начались.

Эва откинулась обратно на диванную подушку.

— Каникулы... точно...

С ежедневными наказаниями то в столовой, то в библиотеке, то у Ларка под началом каникулы как-то вылетели у неё из головы.

— Все уже знают про Замок, — сказала Люси серьёзно. — Ну, то есть, не все, но я знаю, мне ментор Кристен объяснил. Эми утром вернулась, её Нэш привёз. Жалко, что ты спала, я так по нему соскучилась! Но он сразу уехал, даже на чай не остался...

Весь сон мигом слетел с Эвы.

— Эми в порядке?

Люси печально покачала головой.

— Она такая... тихая. Даже не стала с нами говорить и на завтраке не была. Это потому что Дина не нашли, и никто не знает, где он. Но ментор Кристен говорит, чтобы мы не волновались, что они это скоро узнают.

— Как?

— Профессор Астен, Мэтт, Финли, Ярви и ментор Мейнард всю ночь не ложились. Мне Крис сказал, они копаются у Дина в компьютере, чтобы восстановить все сообщения, которые проходят по закрытым каналам, и отследить, откуда был сигнал.

— А это можно?

— Крис говорит — да. Они сейчас все в компьютерном зале. А меня не пустили, — Люси сердито выпятила нижнюю губу. — И Мэл, и Нэта с Вирдж, и Ланса тоже. Скажи — нечестно?

Эва поднялась на ноги.

— Да.

— Куда ты идёшь? Они тебя тоже выгонят...

— Да.

В компьютерном зале на первом этаже было не заперто, и оттуда доносился гул голосов. Эва так волновалась, что сходу переступила порог и даже оробела поначалу. Похоже, что здесь собралась добрая половина учителей и все старшие студенты.

Все сразу замолкли и оглянулись на неё. Финли отсалютовал, без улыбки, правда, но остальные хмурились. Ментор Реймонд, которого, судя по белому халату с целой кучей прожжённых дырок, отозвали прямо из лаборатории, уставил на неё строгий взгляд и скрипуче осведомился:

— Что это вы здесь делаете, Тасааре?

Но Алан возразил вполголоса:

— Я думаю, мы должны разрешить Эве остаться. Они с Эми друзья, и, кроме того, Эва единственная видела, как всё это случилось.

На лице Реймонда было написано сильнейшее недовольство, да и кое-кто из остальных явно его разделял. А Эми, сидящая на компьютерном стуле в самом центре компании, будто ничего и не слышала. Выглядела она скверно: ни обычного ярчайшего макияжа, ни браслетов, ни ошейников, под глазами синие круги, и лицо такое безучастное, что Эве незамедлительно захотелось куда-нибудь мчаться и что-нибудь делать.

— Вы что-нибудь нашли? — выпалила она, останавливаясь рядом с Аланом, а на Эми стараясь не смотреть. — У Дина в компьютере?

Они запереглядывались, совсем уж хмурые. Мэтт снял очки и сказал, потирая переносицу:

— Понимаешь, в этом-то всё и дело. Мы нашли.

Он вопросительно посмотрел на профессора Астена, и тот молча кивнул. Мэтт развернулся к монитору вместе со стулом и включил запись без изображения. Запись была плохая — столько треска и помех, что голоса почти не слышно, ясно только, что это парень, что он торопится и, кажется, спотыкается от волнения.

— ...шай, признаю, много было всякого, и я с тобой круто тогда обошёлся — но в любой же семье так бывает, верно? Отец и мать против, чтобы я просил у тебя помощи, но они просто не хотят поверить... Слушай, Уилбур, я не шучу: если кто-нибудь не вмешается, нам конец. И я не о деньгах говорю — они нас просто пристрелят всех, как Максвеллов, просто... Слушай, я не могу сейчас говорить. У меня очень мало времени. Кроме тебя, нам некому помочь. Давай встретимся после Дня Единения у пруда, ты знаешь, где. Я всё тебе объясню... Пожалуйста, Уилбур, братишка... приходи. Я буду ждать.

Голос замолк, и в гнетущей тишине только компьютеры гудели. Эва покосилась на Эми, но та по-прежнему смотрела прямо перед собой, в лице ни чёрточки живой.

— У Дина есть брат?

— Да.

— Значит, у его семьи проблемы, да? И он пошёл встретиться с братом?

Она обвела собравшихся взглядом, но они опять переглядывались и не спешили отвечать.

— А вот в этом, — вздохнул профессор Астен, — я сомневаюсь.

— Видишь ли, — подхватил Мэтт, водрузив очки на нос и взлохматив волосы. — Мы отследили сигнал. Даже... очень легко отследили. Айрен сегодня его проверил, и источника... нет. Там вообще ничего нет. Пустое место.

— И вы думаете, это была ловушка?

— Мы ничего не знаем, — быстро сказал Мэтт, тоже покосившись на Эми. — Вэслек отправился туда, где семья Дина живёт, чтобы там осмотреться.

— Ты думаешь, на самом деле это был не брат Дина?

Мэтт пожал плечами, а Финли мрачно сказал:

— Кто бы это ни был, меня знаешь что беспокоит? Что они настоящий след сигнала скрыли как нечего делать и ложным заменили. Этот фокус, знаешь ли, не из самых простых.

— Боюсь, пока это всё, что мы можем сделать, — подытожил профессор Астен. — Нэш связывался с нами — они пытаются вычислить, куда ушёл Дин, но через Замок это нелегко сделать, так что...

— Но... что это за пруд, о котором он говорил? На записи. Это же наверняка что-то из прошлого Дина, может, где он раньше жил... Он никому ни о чём таком не рассказывал?

— Он вообще не особо о семье распространялся, ты ведь сама знаешь, — усмехнулась Мириам. — Отношения у них были не идеальные.

— Он ведь сбежал?

— И дом поджёг, — вдруг подала голос Эми, и все вздрогнули.

— А про этого брата ты раньше слышала?

— «Он убил моего пса», — Эми хрипло рассмеялась и провела рукой по лицу. — Он поэтому такое имя себе взял. Так звали его пса.

Эва подумала: а ведь и правда, в Институте Дина всегда называли Дином, и ни разу — Уилбуром.



Глава 3. Колокольная Башня


Вэслек вернулся только первого ноября, поздно ночью. Эва как раз таращилась в потолок, стараясь заснуть, когда услышала мотор глайдера. Ближе... ближе — со стороны портала... потом тишина. Эва прислушивалась ещё секунду, привстав с кровати, а потом выпрыгнула из-под одеяла и побежала вниз прямо в пижаме. На первом этаже к ней присоединилась Свисть, и они набросились на Вэслека, едва он переступил порог.

— Ты где был! — завопила Эва.

— Квить! — возмутилась Свисть.

— Уехал, а сам не сказал ничего...

— Квить! — подтвердила Свисть.

— Ты его нашёл? Брата Дина? Нашёл?

— Дайте хоть вздохнуть, вы двое!

Они отправились прямиком на кухню и устроили себе отличный ранний завтрак из разогретой курицы с зелёной фасолью и спагетти. Эва была не очень голодна, поэтому дула на фасолины для Свисть, пока не остынут. Вэслек сосредоточенно жевал, попутно поведав, что ему удалось выяснить: родители Дина давно переехали и не живут на старом месте. Дом и всю землю продали, потому что разорились, и теперь занимаются преимущественно тем, что брюзжат друг на друга и на весь свет. А старший сын — как не без удовольствия рассказали соседи — их два года как бросил, сбежав с фамильными драгоценностями, потом — как с большим неудовольствием сообщил его квартирный хозяин — проигрался, поселился в похожей на свинарник комнатушке, а потом задолжал и за неё. Поговорить с ним не удалось — удрал.

— Кто-то его спугнул, — хмуро сказал Вэслек, вычищая куском хлеба тарелку. — Теперь Флаффи своих попросит его отыскать.

— Кто такой Флаффи? — спросила Эва.

— Тот ещё хмырь, хоть нам и друг.

— Так он обманул Дина? Его брат. Или ему и правда нужна помощь?

— Ну теперь-то точно нужна.

— Так он соврал или нет?

Вэслек глянул на неё не без раздражения, но всё же ответил:

— Похоже на то. А это значит, кто-то ему заплатил и спрятать пообещал. А ЭТО значит, кому-то денег не жалко, чтобы заманить Дина в ловушку.

Он поднялся и, собрав в неустойчивую стопку грязные тарелки, потащил их к посудомоечной машине. Эва схватила кружки и поспешила следом.

— Кому?

— Мало ли вокруг всяких...

— Но почему Дин? Что им сделал Дин?

— А вот это хороший вопрос.

После этого Эва отправилась спать и дрыхла до обеда, а когда проснулась, новости о разведке Вэслека уже разошлись. Все были ими обеспокоены — кажется, даже Эми; она была вся какая-то сама не своя.


*  *  *
В следующие две недели Эва Эми почти не видела — да и без того дел было полно: учёба началась. Хотя без наказаний даже учиться было невероятно хорошо.

Как-то вечером Эва валялась поперёк кресла в гостиной, болтая ногами, с комиксом в руках, но читать его было лень. В гостиной царила сонная тишина, только по радио наигрывало что-то ненавязчивое, да вялые разговоры возникали и затихали, будто морская волна. Вирдж заплетала Мэл косички, Крис с томящимся лицом точил карандаши, Стэфен, подперев голову руками, смотрел в книгу, но казался погружённым в себя, а Нэт, отбросив недоделанную таблицу по ИКТ, просто лежал на диване, закинув ноги на спинку.

— Без Эми мы все тут совсем скисли, — проворчала Джуди, которая созерцала льющий за окном дождь. — Скоро мхом покроемся.

— Эх, да уж, ничего не скажешь, — искренне вздохнул Крис, пробуя пальцем карандаш. — Но что поделать? Она сама на себя не похожа.

— Совсем тихая, — подхватил Нэт.

— Не смеётся.

— До того ей, что ли?

— Да я понимаю...

— Я её всю неделю не видела.

— И на ужине её в четверг не было.

— В среду.

— Да в четверг же!

— И в среду тоже.

— И сегодня её не было.

Они замолчали, обмениваясь тревожными взглядами. Крис отложил бритвенное лезвие, Джуди повернулась от окна, а Джесси подняла голову от рубашки, которую зашивала.

— А ведь правда, — осторожно начал Нэт. — Её же по вечерам нет. И ведёт она себя странно. Не говорит ни с кем.

— Это понятно, — твёрдо сказала Джесси. — Она очень переживает из-за Дина. Ей просто хочется побыть одной.

А Ярви сказал:

— Только бы она не затевала ничего опасного.

А Джуди сказала:

— Может, проследим за ней?

Но на неё зашикали.

А потом у Эвы началась подготовка к новому заезду, и ей стало не до загадочных исчезновений Эми.


*  *  *
Однако четырнадцатого ноября, в День Подмен, пока все были увлечены сотворением виртуозного беспорядка, профессор Астен поймал Эву в коридоре.

— Пойдём, Эва, ты мне нужна.

Она в недоумении последовала за ним в компьютерный зал. Там горела только половина ламп, а в дальнем конце собрались в ожидании Вэслек с Айреном, Алан, Кэт, Трой и Мириам, Эрик, Мэтт, Джесси и Ярви. Профессор плотно прикрыл дверь, встал перед всей честной компанией, опираясь руками о спинку стула, и сказал:

— Позвольте без предисловий. Сегодня со мной связался Стайн, наш общий старый друг из Братства Колокольной Башни. Он сообщил, что второго ноября они обнаружили на границе своей территории Дина.

Всеобщее изумление. Джесси тихо вскрикнула; у Эвы отвисла челюсть. Профессор кивнул, словно соглашаясь с невысказанными сомнениями.

— Да, мне тоже это кажется подозрительным. Однако продолжим. Дин был без сознания и сильно потрёпан, однако серьёзных ран они не обнаружили. Стайн сразу же связался с Эми. Она примчалась через час. Очень волновалась и клятвенно заверила, что передаст нам всем эти новости. Стайну и в голову не пришло усомниться в её словах... как мы видим, зря.

— Поверить не могу, — с горечью сказала Мириам, которую скрытность Эми жестоко уязвила. — Просто... поверить не могу! Она ни слова не сказала об этом. Это... совсем на неё не похоже.

— Мириам права, — нахмурившись, подхватила Кэт. — Я не понимаю: зачем Эми врать? Это просто не имеет смысла! Она же знает, мы ищем Дина, всех подняли на уши, а он, получается, давным-давно нашёлся.

— Больше того, — сумрачно продолжал профессор. — По словам Стайна, Эми навещает Дина каждый вечер. Стайну это не по душе. Дин на себя не похож и почему-то не спешит уходить. Стайн решил связаться со мной, чтобы спросить, не было ли у Дина причины бросить учёбу, и он крайне удивился, узнав, что мы ни о чём понятия не имеем.

— Чертовщина какая-то, — пробормотал Ярви, а Джесси робко предложила:

— Может, просто спросить у Эми, и она объяснит...

— Нет, — тут же отрезал профессор. — Мы все должны договориться: ни о чём, что здесь сказано, никто не узнает. Особенно Эми. Я прошу, ни о чём её не расспрашивайте и ведите себя так, будто ничего не произошло. Я попросил Стайна о том же, и он обещал присматривать за Дином. Ну а нам тем временем предстоит многое сделать. Айрен, Вэслек, вы лучше других знакомы с Флаффи. Нам необходимо найти Клиффорда первыми, я уверен, он многое может нам рассказать. Алан, Кэт, Трой — если вы объедините свои умения, то сможете добраться до Нэша так, чтобы уловители вас не засекли. Увы, ни для меня, ни для Маркуса это небезопасно. Мириам, Мэтт, Джесси, я рассчитываю на ваши сообразительные мозги. Я сам, к стыду своему, вовсе не так хорош в обращении с техникой. Ярви, Эва, Эрик, вам, боюсь, адресована самая неприятная просьба. Вы должны наблюдать за Эми. Ненавязчиво, но внимательно. Что ж, я могу рассчитывать на вас?

— Конечно, профессор, — отозвались они нестройным хором.

Мэтт, Мир и Джесси тут же засели за мониторы, а остальные разошлись — с самыми будничными лицами, — чтобы окунуться в подменный хаос, который пришёлся как никогда кстати.


*  *  *
Эва вынуждена была признать, что слежка за людьми — не её призвание. Она, конечно, три дня подряд старалась ошиваться рядом, но то и дело упускала Эми из виду, и к тому же не могла сообщить о ней ничего интересного.

В среду Ярви перехватил Эву по пути в столовую. Она как раз вышла из кабинета истории, когда он придержал её за рукав.

— Пошли, пока обед.

— Куда? — удивилась она.

— Пошли, — повторил Ярви, а профессор Дерк добавил вполголоса, закрывая дверь в кабинет:

— Поспешите, Тасааре. Нас уже ждут.

Ждали их в гараже тем же составом, только на этот раз с ними были менторы Кристен, Вейсманн, Мейнард и инструктор Хемрок.

— Ну наконец-то! — воскликнул Айрен, едва вошли они трое, и занял пост в дверях, проверяя, чтобы их никто не подслушал.

— Все в сборе, — сказал профессор Астен. — Что ж, к делу. Утром я связывался со Стайном. Дин — а я думаю, лучше будет называть его Лжедин, поскольку, как все уже поняли, на самом деле это не он — так вот, по словам Стайна, Лжедин обеспокоен. Возможно, что-то заподозрил, и Стайн боится, как бы он не попытался сбежать. Теперь, Вэслек и Айрен, расскажите всем, как прошла поездка.

— Нормально прошла, — буркнул Вэслек, почесав бровь. — Нашли этого хлыща, Клиффорда или как его там.

— Его и искать не понадобилось, — злорадно подхватил Айрен. — Сам приполз, ревёт как девчонка. Просил, чтобы мы его спрятали.

— А кто ему заплатил, он сказал? — в нетерпении спросил Мэтт, и Вэслек покосился на него.

— Сказал. ОНИ.

Эва не была уверена, о чём речь, но, судя по тому, как вытянулись у остальных лица, новость была скверная.

— Мы попросили Флаффи его спрятать, конечно, — сказал Айрен. — Не бросать же его? Вэс, правда, кулаки об него почесал чуть-чуть, но он сам напрашивался, честное слово.

— И всё же в будущем постарайтесь избегать насилия, когда бывший враг просит у вас защиты, — неодобрительно нахмурился профессор Астен.

Вэслек невнятно пробормотал, что извиняется; выглядел он пристыженным.

— Ну а теперь последняя новость, и самая важная. Кэт?

— Мы с Нэшем узнали, где сейчас Дин, — тут же сказала она. — Это даже не лаборатория, а старая тюрьма. С ОНИ она никак не связана — уж об этом они позаботились. Нэш говорит, что она пуста, но там, скорее всего, охранные системы стоят и подавители импульсов.

— Что значит — подавители импульсов? — робко спросила Эва.

— Это значит, что всякие сканеры и маячки использовать нельзя, — пояснила Кэт и покосилась на Алана. — И кое-какие способности тоже...

— Кое-какие, но не все, — сказал профессор Астен, и его мерцающие, как угли, глаза обратились к Эве. — И тут-то нам пригодится твоя помощь.

— Моя по... — она ошарашенно обвела их взглядом, пытаясь понять, шутят они или нет. — Но что я... как я могу...

— Вот и я о том, — горячо согласился Вэслек. — Совсем сдвинуться надо, чтобы тащить туда малявок!

— Никто и не собирается тащить Эву внутрь, — возразила Кэт. — Будет достаточно, если она пройдётся над подземным этажом.

— А их же собственные подавители сыграют нам на руку, — подхватил Астен. — Эва будет для них совершенно невидима.

— Да вы что, всерьёз? — заволновался Вэслек. — Ей четырнадцать! В ОНИ её отправлять...

— Ну мы же отправляем её на гонки, — хмыкнул от двери Айрен.

Но инструктор Хемрок заметил в сомнении, приглаживая остроконечную бородку:

— Вэслек прав, Астен. Определённый риск всё же есть.

— Определённый риск всегда есть, Белвин, — улыбнулся профессор Астен. — Позволю себе напомнить, что набирать в штат незаконопослушных преподавателей — риск, на который пойдёт не всякий директор.

Хемрок и Мейнард рассмеялись, и даже на хмуром лице Кристена появилась улыбка. Однако профессор Дерк возразил:

— На это директор точно не пойдёт, в этом нет никаких сомнений.

— Думаешь, он предпочтёт сидеть сложа руки, пока один из студентов в заложниках?

— Кое-какие пункты в твоём плане он, безусловно, оспорит...

Преподаватели обменивались репликами поверх голов младших студентов, а Эва с Мэттом, Джесси, Ярви и Эриком только таращились то на одного, то на другого, будто следили за волейбольным мячом. Но тут Айрен напряжённо сказал:

— Близняшки с Лу сюда идут!

Сборище отреагировало мгновенно: преподаватели тут же приняли самый суровый вид, и когда в гараж вошли Нэт, Вирдж и Люси, всё выглядело так, будто здесь отчитывают провинившихся.

— Ой, — сказал Нэт, а Люси удивилась вслух:

— А что вы здесь делаете? Обед кончается...

— Небольшой разбор полётов, — с улыбкой отвечал Астен. — И ты права, стоит его перенести на другое время...

— Что такое ОНИ? — спросила Эва у Ярви тем же вечером, стоило им оказаться подальше от любопытных ушей.

— Объединение независимых исследователей, — ответил он, глянув через плечо: коридор был пуст.

— Как ФОЛИ? — уточнила Эва.

— Нет, вообще не как ФОЛИ. Они вне закона.

— Почему?

— Делают всякие... мерзкие штуки.

— Например?

— Похищают людей.

Ярви вдруг сделался таким же неразговорчивым, как Вэслек. Но у Эвы и так что-то пропала охота расспрашивать.


*  *  *
Скорее всего, споры продолжались и в последующие дни, но профессор Астен всё равно одержал верх, и вечером в субботу, втайне от бушующего Эллиэрта, они снова собрались в гараже. У них было четыре мотоцикла и два глайдера (Железяка и «Скаут» Кристена). Эве вести Вишенку не разрешили, но она и не пикнула, ощущая всеобщее напряжение, а молча села позади Вэслека. С Кристеном поехала ментор Мейнард, с Хемроком — Трой, профессор Астен с Аланом, Дерк с Айреном, а у Вейсманна осталось свободное место для Дина. Они все выглядели непривычно и немножко нелепо по сравнению с обычным видом — в чёрных штанах и куртках и с масками-балаклавами, которые оставляли на виду одни глаза. И, как Эва заметила с лёгкой тошнотой, все вооружены.

Они миновали пять порталов; после пятого оставили байки и глайдеры под защитой кустов погуще и шли пешком, так осторожно, что, наверное, колотящееся Эвино сердце было слышно на милю кругом.

Потом пробирались по какому-то полю, заросшему сухой и ломкой травой ростом с Эву; потом залегли в каком-то овраге, достали бинокли и тепловизоры и принялись разглядывать одиноко стоящее заброшенное здание. Двухэтажное, ни одного целого окна, штукатурка струпьями облазит, а грунтовой дорогой не пользовались лет... тут Эва пригляделась получше. А ведь пользуются, подумала она. Если бы не сумерки... Это кто же ездит в эту дыру?

— Эва, — едва слышно шепнул профессор Астен. Он лежал слева, опираясь на локти. — А теперь прислушайся хорошенько. Здесь, под нами, должно быть множество коридоров... ты почувствуешь, по каким из них передвигаются больше всего.

Эва вся покрылась липким потом под плотной курткой из сталеткани. Страшнее всего ей сейчас было подвести всех, как в тот раз, в Долине, — ничего не почувствовать. А тут ещё Кристен с Вейсманном — ну, как она на деле применит всё дополнительное развитие способностей и защиту сознания? А справа Вэслек, ужасно мрачный — вообще против того, чтобы она ввязывалась в это...

Эва зажмурилась, пытаясь выровнять дыхание — и почти сразу ощутила недавний след.

— Они ездят по дороге, — выдохнула она, и Вэслек нетерпеливо шевельнулся. — Да, там правда есть пустота под землёй... я, наверное, смогу показать...

Следующую пару часов, уже в ночной темноте, Эва провела, ползая на животе по проклятому полю, повторяя подземный маршрут неизвестных, а Вэслек следом, и оба старались не издавать ни звука. Если не считать исцарапанных ладоней и неимоверной усталости, больше с Эвой ничего не случилось, и в овраг она вернулась с облегчением.

— Спасибо, — прошептал Астен, в темноте нащупав её плечо. — Ты прекрасно справилась, Эва... а теперь наша очередь.

Ментор Мейнард уже колдовала над призрачно мерцающей сенсорной доской, на которой проступал подземный лабиринт, а Вейсманн, кажется, регулировал бионический глаз, так что зрачок, расширившись раз в десять, напоминал теперь кофейную чашку и по-кошачьи отражал свет. Когда мерцание сенсорной доски осветило этот ужас, Эва чуть язык себе не откусила.

Так же тихо, не вслепую, а с ночным визором (от которого, впрочем, толку было немного — к его дикой цветовой гамме надо было сперва приноровиться), они с Вэслеком возвратились туда, где они оставили мотоциклы. У Эвы не было ни малейшего желания протестовать — «прослушивание» подземных коридоров так её измотало, что сил хватало ровно переставлять ноги.

— Отдохни, пока они не вернулись, — сказал ей Вэслек. Он явно был не в восторге, что с самого интересного его сослали, но смирился.

Эва не ответила — плюхнулась на землю, где никакой корень в бок не впивался, и отключилась с такой стремительностью, будто лампочка погасла.

И столь же стремительно пришла в себя, услышав вокруг движение и приглушённые голоса. Один из них был сиплый и нервный, и Эве понадобилось секунд пять, чтобы вспомнить.

— Дин!!

Айрен и Вэслек зашикали на неё, но она уже пробралась к Дину и душила его в объятиях.

— Дин! Ну наконец-то! Слава богу, ты живой!

— Потише, Эва, — со смешком заметил Айрен. — Он только что в себя пришёл.

— Да я ж не фарфоровый, чёрта ли мне будет...

Но выглядел он (насколько можно было судить в скудном свете коммуникаторов) неважно: похудел, ослаб, и одежда на нём наводила на мысль о психушке.

— А где твои вещи?

— Не знаю... они всё забрали.

— Значит, хорошо, что мы прихватили кое-что.

Дин, слегка дрожа от озноба и путаясь в штанинах, натянул чёрные брюки и куртку, после чего они не мешкая расселись по мотоциклам и глайдерам и вздохнули свободно только за два портала от злополучного поля.

Они остановились в какой-то чахлой рощице. Небо было светлое, с зеленоватой полосой на востоке, вот-вот покажется солнце. В отдалении был виден маленький городок.

— Предлагаю остановиться здесь, — сказал в тишине профессор Дерк и первым стянул балаклаву. — Нам не помешает... пауза.

— Вот уж ваша правда, — с тяжким вздохом отозвалась ментор Мейнард, соскакивая с глайдера. — Нас такое ждёт, когда вернёмся... Ох, господи! — и она схватилась за сердце, повернувшись лицом к Вейсманну. — Шандор, если вы не хотите, чтобы меня удар хватил, верните глазу обычный вид.

— Прошу прощения, — спохватился Вейсманн, поднял руку к импланту, и сверхзрачок послушно сузился до обычного размера.

Они развели костёр — в основном для Дина, который всё ещё дрожал, — и разлили горячий чай из термоса.

— Нормальная еда! — исступлённо воскликнул Дин и тут же расплескал половину. — Там такой дрянью кормили — жидкий цемент на вкус лучше будет... ох, я уже не думал, что когда-нибудь выберусь...

— Там охраны не было? — шёпотом спросила Эва.

— Вообще никого не было, — пожал плечами Вэслек.

— Они только приходили, потом уходили. Сперва вообще часто, потом их подолгу не было... — Дин съёжился. — Хотя я не знаю точно, я ж ничего не соображал, спал постоянно — они мне какую-то дрянь кололи...

Он закатал рукав и показал на тощем запястье, поверх старых шрамов от колючки, многочисленные следы инъекций.

— Как они выглядели, помнишь?

— Обычно... серые куртки, одежда обычная... перчатки надевали, когда возились со мной, и марлевые повязки... Один в очках был. Не знаю, ничего особенного.

— Сколько их было?

— Пятеро, может. Двое постоянно приходили. Я... плохо помню. Вообще всё спуталось.

— Как они тебя сцапали, помнишь?

— Что там помнить — парализатором шарахнули со спины, я и отрубился, пикнуть не успел... — но улыбка, и без того кривая, сползла у Дина с лица. — Прямо там у пруда и сцапали. Вы ведь уже знаете, да?

Они молча покивали в ответ.

— Простите. Я настоящий ослище, да? Попался, как полный болван... хуже некуда... Нашёл тоже, из-за чего разнюниться. Когда уходил, такой злой был, убил бы их всех. Да чтобы ещё хоть раз... А тут он сопли распустил, и я сразу бегом, хвостом вилять... Надо было догадаться, что это подделка — он уже давно в кучу дерьма превратился... а человеком-то никогда и не был, чтобы его родители вдруг озаботили...

Айрен поёрзал от неловкости, а Вэслек откашлялся и пробурчал, вороша веткой костёр:

— Да это, в общем, никакая была не подделка. В смысле, этот твой... братец врал, конечно, его ОНИ с потрохами купили, но дела у него хуже некуда, уж поверь...

Дин уставился на него во все глаза.

— ОНИ? Так это ОНИ меня... вот дерьмо, — и, несмотря на страх и усталость, поспешно поправился: — Простите, профессор, я имел в виду... Зачем я им понадобился?

— Это мы у тебя хотели спросить, — тихо заметил Алан.

— А они, по-вашему, мне рассказывали? Да они вообще со мной не разговаривали, только друг с другом побормочут, и всё.

— Что они вообще с тобой делали?

— Странную штуку, — Дин помедлил, запахнув куртку и остановившимся взглядом уставившись в костерок. — Подключали к какому-то аппарату, датчики цепляли на запястья и на шею, и всю голову облепляли проводами какими-то. А сюда крепили две круглые штуки, — он показал виски: волосы там были выбриты, а на коже остались маленькие ранки. — Они вроде магнитились, как сенсоры у глайдера, больно немного. Ну вот, а потом заставляли меня... вспоминать.

Инструктор Хемрок беспокойно зашевелился. Ментор Мейнард слушала Дина, нахмурив брови, с окаменевшим лицом, и так стискивала обеими руками термосную крышечку, что та подрагивала. Трой упорно смотрел в огонь и вид сохранял спокойный, только резкая вертикальная складка на лбу становилась всё заметней.

— Заставляли вспоминать? — мягко переспросил профессор Астен.

Дин виновато пожал плечами.

— Не знаю, как объяснить. Я был... вроде и не спал, а вроде... будто в трансе, что ли. Будто что-то давит на мозг, и давай вспоминать, с самого детства, всё по порядку, чуть ли не каждый день — я и не знал, что у меня в голове столько всего... Будто фильм смотришь. А потом я уставал и... отключался. Они тогда снимали с меня датчики, снова к кровати привязывали и уезжали.

Эва заметила, как Астен и Вейсманн обменялись угрюмыми взглядами, а затем Астен сказал со вздохом:

— Что ж, я, конечно, не ментор Реймонд и не инструктор Сильвана, чтобы высказывать профессиональное мнение, но, полагаю, то, что ты описываешь, было мнемоскопированием.

Дин и Эва, похоже, были единственными на этой полянке, кто от души недоумевал.

— Мнемо... что? — сморщился Дин.

— Мнемоскопирование, — повторил Айрен с великим неудовольствием. — Это значит, что они у тебя в памяти покопались, дружище.

— В смысле... они всё видели, что и я?

— Всё или большинство, — взвешенно ответил Астен, потирая руки. — Вот уж не думал, что кто-то уже обладает подобными технологиями... Пожалуйста, сделай ещё одно усилие, последнее на сегодня, нам очень важно это знать — какую часть твоего прошлого они успели скопировать?

— Кусками. Сперва самое раннее детство, чуть не сплошь, а потом то оттуда кусок, то отсюда... Младшая школа... Про папашу с мамашей, как Клиффорд Дина убил... как я поджёг дом... как меня Эми в Институт привела... Ну, тут про Эми много, а про остальное... Профессор, вы знаете, зачем им это? Вы... что?

Но все остальные уже поняли, и от ужасной догадки у Эвы по спине забегали мурашки.

— Понимаю, что это прозвучит дико, — проговорил профессор Астен, тщательно подбирая каждое слово, — и я ни в чём не уверен, но думаю, что ОНИ понадобились твои воспоминания, потому что они каким-то образом создали твоего двойника и планировали выдать его за тебя...

— ЧТО?

— ...а опробовали своё искусство на Эми...

— ЧТО-О?!

Алан и Вэслек первыми вскочили на ноги, и профессора ненамного отстали от них.

— ...и если это так, она сейчас в большой опасности, — договорил Астен совсем другим тоном. — Августа, свяжись со Стайном как можно скорее.

Но ментор Мейнард уже выхватила из-за спины передатчик, и её пальцы летали над маленькими рычажками.

— Заводим глайдеры. Времени у нас нет.

Эва как раз застегнула шлем, когда передатчик отозвался короткими позывными, и до них донёсся искажённый помехами голос:

— Вовремя же вы, профессор! Я уже руку протянул вас набрать. Надеюсь, у вас там хорошие новости, потому что мне вас порадовать нечем.

— Дин у нас, цел и невредим, — быстро сказал Астен, склоняясь над передатчиком. Он смотрел в никуда, но глаза у него были, точно у наводящего прицел снайпера.

— Кажется, ОНИ уже в курсе, профессор. Потому что наш Дин совсем взбесился. Честит нас всех предателями.

— Ни в коем случае не дайте ему уйти!

— Он порывался, но мы его блокировали. Загнали на самый верх колокольни, деваться ему оттуда некуда. Но засранец вооружён и, по-моему, настроен серьёзно.

Эва услышала, как Айрен тихонько охнул.

— Никто не пострадал, Стайн?

— Пока нет, тут такое дело, — в шуршании и скрипе повисла коротенькая пауза, красноречиво свидетельствующая о замешательстве. — С ним там Эми, профессор.

На этом месте, к изумлению Эвы, профессор Астен вполголоса выругался.

— Он ей угрожает?

— Да нет. Это она угрожает нам всем. Похоже, что она на его стороне.

— Не дайте им уйти. Не причиняйте им вреда.

— Без вопросов, профессор. Кэйан сейчас их убалтывает.

— Мы скоро будем.

Больше они не медлили ни секунды — взревели моторы, и глайдеры понеслись между позолоченных восходящим солнцем сосен.

Дорога к Братству была очень запутанной — Эва точно знала, что без своего «компасного» уменья потерялась бы. В конце концов из растительности осталась жёсткая трава, пожелтевшая в это время года, плети ежевики, свисающие по каменистым склонам, да приземистые корявые деревца. По левую руку поднялась на редкость неприветливая скала, по правую было видно далеко внизу склон, который, должно быть, живописно зеленел по весне, а сейчас лежал голый и стылый.

Дорога круто повернула и неожиданно уперлась в высоченную кривую каменную башню. По форме и толщине стен она смахивала на уродливый маяк, но венчалась, вне всяких сомнений, колокольней. Эва задрала голову, напряжённо всматриваясь в неподвижные силуэты колоколов, но людей не увидела.

Тем временем тяжёлые ворота с надсадным скрипом открылись, и навстречу выбежали взволнованные люди. Ничем не похожи на Крысят — одеты нормально и старше, но все растерянные.

— Профессор! — крикнул через двор человек, сбегающий по ступенькам. Он был лохматый, носил очки; Эва решила, что это, наверно, и есть Стайн, здешний командир. — Наконец-то! Скорее, у Кэйана аргументы иссякли... Только помните, что у них пистолет...

Они в страшной спешке поднялись на крыльцо и миновали несколько помещений, просторных, лишённых украшений и холодных, несмотря на затопленные камины. Сперва было что-то вроде монастырской столовой, потом голый кирпичный закуток, лестница, второе помещение, похожее на библиотеку (в этом средневековом интерьере ужасно нелепо выглядели компьютеры, но именно ими Братство и славилось), и наконец они попали к проходу в нижний ярус колокольни. Тут толпилось человек двадцать. При виде профессора Астена они радостно загомонили, но он был предельно сосредоточен.

На входе он крепко взял Дина за плечо.

— Не показывайся, пока я не скажу. Понял?

Дин стиснул зубы, но кивнул. Люди Стайна таращились на него, раскрыв рты. Астен же шагнул вперёд, туда, где сидел в кресле-каталке худой человек в очках, совсем один, и вёл диалог с кем-то наверху. У Эвы так колотилось сердце, что она насилу расслышала, как профессор кричит, обращаясь к сумрачной высоте:

— Эми! Ты меня слышишь?

Голоса здесь отдавались таким эхом, какого Эва ещё никогда не слышала.

— Кто это? — донёсся сверху искажённый от напряжения голос. — Это вы, профессор?

— Да, Эми, это я. Со мной тут Эва, и профессор Дерк, и Алан... Мы все очень обеспокоены. Спускайтесь оттуда.

— Нет! — долетел сверху другой голос, и у Эвы так голова закружилась, что Вэслеку пришлось положить руки ей на плечи. Они все повернулись к Дину, а Дин, как безумный, смотрел вверх. Его губы были сжаты намертво, и всё же Эва могла бы поклясться, что голос, который сейчас звучит, принадлежит ему. — Не верьте им, профессор, пожалуйста! Их всех купили ОНИ!

Человек в инвалидном кресле хладнокровно посмотрел на Астена, чуть приподняв брови, словно говоря: ну вот, теперь сам убедись. Астен тоже сохранял самообладание.

— Что ты хочешь сказать, Дин?

— Я тоже сперва не верила, профессор, — крикнула в ответ Эми. — Но это правда, они нас предали! Они хотели нас схватить и продать ОНИ!

— Стайн всегда был нашим другом, — попытался вразумить её Астен. — Я всегда доверял ему как самому себе. Вспомните, сколько раз он выручал вас из передряг!

— Мы ему тоже верили! — крикнул голос, неотличимый от голоса Дина. — Пока он нас не продал! Если бы мы с Эми не захватили пистолет, они бы нас уже вырубили и связали...

— Что бы ни произошло, это уже позади. Мы здесь, мы заберём вас в Институт. Спускайтесь!

— Нет! Им нельзя верить! Они с ОНИ заодно... Они создали моего двойника! А меня хотят упрятать...

— Послушайте, я уверен, это просто недоразумение. Как только мы поговорим лицом к лицу, всё разъяснится само собой. Если вы не хотите спускаться, то позвольте нам подняться наверх.

— Нет! — тут же отозвался голос Дина. — Вы нам не верите... Это они вас настроили...

— Мы хотим вам помочь. Как мы поможем вам, если вы отказываетесь говорить?

Судя по паузе, наверху вёлся ожесточённый спор шёпотом.

— Как мы можем быть уверены, что вас самих не прислали ОНИ?

— Но ведь я здесь не один. Со мной Эва... Иди сюда, Эва.

Астен поманил её, ободряюще улыбаясь, но сама бы она и с места не сдвинулась — Вэслек слегка подтолкнул. Кажется, она была в кандалы закована, так тяжело было сделать эти несколько шагов. Задрала голову, вверху — какие-то верёвки, большущие колокола в пыльном сумраке.

— Не бойся, Эва, — ласково сказал ей Астен. — Поговори с Эми.

— Эм... Эми, — крикнула Эва и услышала, как голос дрожит. — Нету здесь никаких ОНИ! Спускайся...

А профессор добавил:

— Неужели Алан и Трой продались бы ОНИ? Или Айрен? Ты ведь знаешь, что из нас всех он с ними ближе других знаком...

Снова пауза, и в гулкой тишине захлопал крыльями голубь.

— Хорошо. Но только вы пятеро!

— Не бойся, Эва, — тихонько повторил Астен. Улыбка у него была добрая, а глаза — снова холодные и по-снайперски цепкие, и Эва поняла, что он напряжённо обдумывает каждый их шаг.

Люди вокруг заволновались. Стайн, протолкавшись вперёд, отчаянно шёпотом спорил — Эва расслышала только:

— ...безумие... он опасен...

— Опасен, — чуть слышно отозвался профессор. — И Эми с ним одна. Будьте начеку... Эва, пойдём.

Так они и поднимались: Эва с Астеном самые первые, а прямо за ними, судя по шагам, Айрен и Алан с Троем. Целую вечность шагали по этим ступенькам. Из окон широкие снопы света пересекали сумрак колокольни; над головой снова захлопали крылья — а потом они оказались на самом верху. Всё тут казалось Эве жутким: и страшная высота, и множество верёвок, свисающих отовсюду, и поблёскивающие колокола, какие-то тёмные и неподвижные, будто затаившиеся пауки.

— Эми! — воскликнула Эва. «Дин» застряло у неё в горле. Она бы ни секунды и не задумалась — вот же он, Дин: длиннющая чёлка, худое лицо, нос кривой, потому что ломали трижды, и глаза те же, и даже следы от ранок на висках...

«Меня сейчас стошнит», — с тоской подумала она.

— Профессор! — задохнулась от волнения Эми. Она сейчас была бледная, как тень, и обеими руками направляла на вошедших пистолет. — Я знала, что вы приедете, чёрт, наконец-то, мы... не знали, что делать, мы...

— Мы здесь. Ничего страшного не произошло. Вам двоим предстоит многое мне объяснить... правда, я предпочёл бы, чтобы ты отвела от меня пистолет.

— Простите, профессор... — спохватилась было Эми, но Лжедин быстро шагнул вперёд и сказал у неё из-за плеча:

— Нет. Мы сейчас не можем никому доверять. Я не хочу больше попадаться ОНИ... Во второй раз они меня точно прикончат...

— Мы так и знали, что Стайн вам ничего не рассказал, — горячо заговорила Эми, но пистолет всё-таки опустила. — Ещё бы он стал на хозяев доносить! Когда Дин сбежал после Дня Единения... та запись, это была ловушка. Это всё ОНИ подстроили. Они схватили Дина и держали его в лаборатории, и считывали его воспоминания, потому что хотели создать его двойника, подослать его в Институт, а мы бы ничего и не заподозрили...

— Создание «двойника» — задача, которую не под силу решить даже ОНИ, — заметил профессор, проницательно взглянув Лжедину в лицо. — Откуда вы вообще узнали об этом?

— А он был со мной в той лаборатории, — зловеще ответил Лжедин, отвечая профессору немигающим взглядом исподлобья. — Я его видел своими глазами. Мерзкая тварь, чёрт, до сих пор аж воротит... Будто в зеркало смотрю. У него даже бровь в том же месте пробита, и всё.

— Но они не успели его доделать, — горячо вступила Эми. — А если бы успели, мы бы с вами так и не узнали, пока он бы нас всех не сдал ОНИ...

— Как тебе удалось сбежать, Дин?

Лжедин досадливо сморщился, потирая лоб — совсем как другой Дин, недавно у костра.

— Я плохо помню. С тех пор, как они у меня в голове покопались, там всё перепуталось... Они мне кололи что-то, я всё время был сонный... может, к этому дерьму привыкать начал или что... я только помню, что сперва шёл, а потом бежал...

— Он в жутком виде был, когда Стайн его «нашёл». А точнее — выследил по приказу ОНИ, — издевательски скривилась Эми. — И сразу мне сказал. Они бы его потом подменили, и я бы сама двойника привела в Институт... А Дин притворился, что ничего не помнит, а сам мне всё рассказал. Я тоже сперва не верила, а потом поняла: Стайн за нами следит и ОНИ докладывает, и не выпустит нас...

— Но почему ты не сказала об этом мне? — тихо спросил профессор. — Почему вы сразу не вернулись в Институт?

Эми неистово замахала руками, забыв о пистолете напрочь.

— Да потому что мы боялись! А вдруг ОНИ подошлют двойника? А у Дина в голове была такая каша, он сам на себя был не похож, столько всего забыл... кто бы нам поверил?

Повисло тяжкое молчание. Эву распирал дикий смех. Вся эта история казалась такой бредовой — ну точно в духе Эми, её новая байка для Вечера Историй! Если бы только Дина было не два.

Лжедин продолжал сверлить профессора взглядом.

— Вы мне не верите, да? — очень тихо сказал он.

Профессор вздохнул.

— Боюсь, что нет.

— Но почему?! — в отчаянии крикнула Эми. — Профессор, это правда, это ОНИ...

— Мы что, должны поверить, будто ОНИ его отпустили? — сквозь зубы процедил Айрен. Он стоял с таким видом, будто готовился прыгнуть и впиться в горло, и в глазах у него посверкивала звериная зелень. — Что он так просто из корпуса вышел? Брось, Эми, ты мозгами-то пошевели!..

— Сними капюшон, — вдруг сказал Лжедин.

Эва, слегка вздрогнув, оглянулась: Алан с Троем всё ещё стояли у лестницы, в тени... Только разве у Троя была такая странная куртка?.. Но тут из-под капюшона показалось перекошенное от злости лицо Дина. Эми охнула, а они оба заорали одновременно:

— Вот видишь, я говорил, что они его подошлют, я не врал!..

— Ты что, совсем дура, не можешь меня отличить!..

— ОНИ их всех провели...

— Кончай придуриваться...

— Что ты стоишь, стреляй!

Вид у Эми был совсем безумный, и руки ходили ходуном, но пистолет она подняла.

А дальше всё происходило очень быстро. Алан сгрёб Эву в охапку и оттолкнул к стене; она успела увидеть, как Айрен сбивает Эми с ног; пуля просвистела мимо Дина и угодила в большущий колокол; а когда отдающийся в зубах гул смолк, оба Дина уже катались по полу в опасной близости от края, нечленораздельно ругаясь и отвешивая такие удары, что Эва сжалась в комок.

В какой-то миг хаос молотящих рук и ног распался, Дин отшвырнул противника пинком в живот, и он теперь стоял на четвереньках, тяжело дыша.

И тут Алан крикнул:

— Уилбур!

Лжедин повернулся, приподнимаясь с колен, и Алан кинул ему излучатель. Тогда второй Дин свирепо расхохотался и заорал:

— Я ненавижу, когда меня называют Уилбуром!

Лжедин повернулся к нему лицом и выстрелил.

То есть, выстрела Эва не услышала из-за пронзительного вопля Эми, но сердце у неё всё равно что ухнуло вниз с этой чёртовой колокольни.

Один бесконечный миг все оставались неподвижными. Потом Дин выдохнул сквозь зубы, а его двойник с удивлением посмотрел на излучатель. Он был не заряжен.

И тут что-то случилось — Эва не поняла, но почувствовала. Глаза у Лжедина остановились, остекленели; он медленно опустил руку с излучателем и вдруг бросился в пролёт.

Но одновременно с этим грохнул выстрел, свистнула, закрутившись в кольцо, оборвавшаяся верёвка, и тяжеленный колокол, мотнувшись в воздухе, отбросил Лжедина к стене. Алан с Дином на всякий случай заломили ему руки за спину, но он больше не двигался.

А профессор оглянулся на лестницу и сказал от всей души:

— Хороший выстрел, Кэйан.

Эва подумала, что ей мерещится: как это он поднялся сюда на своей инвалидной коляске? Но потом она разглядела в стене прямо над ступеньками металлический жёлоб подъёмника и чуть не рассмеялась.

По лестнице уже бежали Стайн, Вэслек с Троем и менторы, и несколько минут все только шумно радовались, поздравляли друг друга и утешали Эми, у которой случилась настоящая истерика. Она плакала и никак не могла остановиться и обнимала всех подряд; и ментор Мейнард Эву обнимала, а Айрен в порыве чувств оторвал её от пола и чуть не удушил; ментор Вейсманн кивнул ей, а профессор Астен сказал:

— Ты молодец, Эва, ты вела себя очень смело.

— Ничего себе смело, — сказала она шёпотом Вэслеку, когда Лжедина унесли, а остальные спускались с колокольни. — Меня там чуть не стошнило со страху...

Вэслек только хмыкнул.

Внизу царило всеобщее радостное возбуждение. Стайн так и вовсе был рад до слёз, что вся эта история завершилась без жертв. Хотя профессор Астен настаивал на немедленном отъезде, Стайн с жаром уговаривал их хотя бы остаться на завтрак. Профессор посмотрел на всхлипывающую Эми, на Дина, который хлопал её по спине, вытирая рукавом кровь с губ, на Эву, у которой всё ещё колени от слабости подкашивались, и уступил.

Если бы не жестокие сквозняки и не мрачноватые монастырские стены, завтрак здесь очень напоминал бы Институт беготнёй и гомоном. Эва плюхнулась на скамью с несказанным облегчением, но когда увидела перед собой запеканку с фасолью, вдруг поняла, что не сможет проглотить ни куска.

Но ребята из Братства были такие дружелюбные, а Вэслек, Дин и остальные — такие голодные, что она старательно улыбалась и активно ковырялась в тарелке. Положила запеканку в рот, прожевала, проглотила. Взяла вторую ложку. Прожевала. Проглотила. Дин, хотя на еду набросился как безумный, свою порцию не осилил и с написанным на лице сожалением отодвинул от себя полупустую тарелку: желудок у него за время плена здорово ослаб.

Эва как раз раздумывала, можно ли и ей как-нибудь самоустраниться, но тут её взгляд наткнулся на Лжедина. Его положили в соседней комнате на широкую скамейку, привязав за руки и ноги, хотя он не шевелился. Комнаты разделяла такая широкая арка, что Эве было отлично его видно.

— Вэслек, — тихонечко позвала она, не удержавшись.

— М-м?

— А что они теперь с этим... с ним сделают?

Вэслек пожал плечами и невнятно отозвался:

— На «Армаду» отвезут, может. Когда оклемается.

Когда оклемается — на «Армаду», вот как, значит. А туда они его тоже связанным повезут? Что бы там все ни говорили о злокозненных и гениальных ОНИ, ОНИ для Эвы были пустой звук, а это — совершенно обычный, реальный, живой человек. Да никто бы его вообще не отличил от Дина...

Она заметила, что Вэслек косится на неё, и поспешно запихнула в рот полную ложку запеканки. Но от мыслей о Лжедине глотать стало ещё трудней — хоть шомполом проталкивай в желудок безвкусную еду. А тут как раз большая миска с маринованными перцами обошла стол и оказалась в руках у Айрена.

— Кто ещё будет? — спросил он с энтузиазмом. — Эй, Эва, у тебя тарелка почти пустая. Перчиков положить?

Эва покрылась холодным потом от перспективы сражаться ещё и с перчиками, но рот у неё по-прежнему был полон еды, и она сумела выдавить только:

— М-мшп...

Что Айрен истолковал как знак согласия.



Глава 4. «Армада»


К возвращению в Институт Эва чувствовала себя так, будто её сильно побили, и профессор Астен сказал ей на выходе из гаража:

— Послушай моего совета, Эва, поваляйся в тёплой ванне, и сразу в кровать. Я уверен, что Томасу хватит и нас для нравоучительных речей.

— Ох, спасибо, профессор, — от души отозвалась Эва — только очередной мучительной беседы с Эллиэртом ей сейчас и не хватало. Так что Эми и Дин отправились в лазарет к Тивис-Йорин, остальные на расправу к Эллиэрту, а Эва, прыгая через ступеньку, взбежала к ванной, а потом свернулась калачиком под одеялом и проспала до самого вечера.

— Эллиэрт от самодовольства чуть не лопнул, — сказала ей Мэл утром понедельника по дороге в спортивный зал (ночью выпал снег, и занятия по физподготовке были окончательно перенесены в помещение). — Вчера за ужином сделал длиннющее объявление.

— Какое? — забеспокоилась Эва.

— Да ничего нового — какие мы неблагодарные и глупые, и вот к чему приводят нелепые детские тайны и сокрытие информации и всё такое.

— Меня же не наказали опять?

— По-моему, вообще никого не наказали в этот раз, но он сказал — отныне все сообщения будут отслеживаться, а перемещения контролироваться.

— А Крис говорит, это нарушение наших гражданских прав, — радостно встряла Люси, — и что мы живём в свободной стране.

Эва представила, как обвиняет Эллиэрта в нарушении её гражданских прав, и у неё аж нос зачесался.

— А он что?

— Ничего, — хихикнула Люси. — Крис это сказал, когда Эллиэрта не было.

— Но на самом деле Эллиэрт страшно зол, — заметила Мэл, хмурясь. — Потому что мы теперь связались с ОНИ, а это очень опасно.

Эва представила себе угрюмого Эллиэрта с его обычным набором страшных кар и порадовалась, что ИБМ у них только в пятницу.

Наведавшись после ужина в гараж и обнаружив там Ярви, Айрена и Вэслека с Мэттом, Эва наконец осмелилась спросить, чем опасны ОНИ. Мэтт при этих словах сильно нахмурился и поправил очки, Айрен весь ощетинился, а Вэслек даже не повернулся от Железяки.

— Тем, что там маньяки работают? — рявкнул Айрен, и Эва запоздало пожалела, что не расспросила об этом Алана.

— Всякие сдвинутые учёные, — добавил Ярви.

— Извращенцы поганые...

— Но... Что именно они делают?

— Да всё на свете. Данные воруют. Всякую дрянь на людях испытывают.

— Они там всё делают, что в науке законом запрещено. Бактериологическое оружие. Запускают вещества в воду, в городах массовый грипп начинается, они идут в больницы, а ОНИ только того и надо — говорят, что прививки делают, а на самом деле испытывают вакцины.

— Всяких бродяг похищают.

— Зачем им бродяги?

— Затем, что их не хватятся. Им надо посмотреть, как механическая рука приживётся, к примеру...

— Мне приходилось слышать даже, что они гробы выкапывали, — слегка нервничая, сказал Мэтт. — Чтобы попытаться ткани оживить...

— А ещё они на неуязвимых бойцах помешаны. Чтобы удар сильней был, объём лёгких там, болевой порог...

— А особенно они любят в голове ковыряться, — прорычал Айрен. — Вон как с Дином. Берут человека... и переделывают как им надо, будто он крыса подопытная...

Его прервал взрыв гневного писка, и Свисть выбралась у Вэслека из-под куртки: шерсть дыбом, глазки впились в Айрена.

— Верно, ты права, — хмуро признал он. — Прости.

— Но самое-то скверное не это, — вздохнул Ярви, поднимая с газеты разобранный и свежесмазанный стабилизатор. — Самое скверное — что у них сотни корпусов под охраной. А для прикрытия — легальные лаборатории и больницы даже, не подкопаешься. А власти местные подкуплены. Доказательств нет, понимаешь?

Айрен вздохнул. И только Вэслек упорно делал вид, что ничего не слышит.


*  *  *
За всеми этими безумными делами Эва пропустила финал соревнований по футболу. В этом году институтская сборная осталась на втором месте; Мэл грустно сказала, что без Нэша совсем не то. Зато с завершением футбольного сезона начались тренировки по скалолазанию, и Эва с Лансом даже были на одной.

Каждый вечер Эва крутилась рядом с профессором Астеном, надеясь выяснить что-нибудь насчёт Лжедина, но все будто договорились не упоминать о нём, а у неё не хватало духу спросить напрямую. Очевидно, профессор понимал её терзания, потому что в воскресенье сел рядом с ней на диване в гостиной со своей кружкой кофе и сказал как бы невзначай:

— К слову, со мной сегодня связывался Стайн. Как тебе понравилась Колокольная Башня?

Эва страшно обрадовалась, что теперь вопросы вроде как разрешены, и тут же выпалила:

— И какие у них новости?

— О том мальчике, ты имеешь в виду? Никаких подвижек. Он искренне считает себя Дином и ведёт себя, по словам Стайна, будто механизм, чья программа зашла в тупик. Пытается убить себя.

— Ему можно помочь? — тихо спросила Эва, и профессор вздохнул.

— Боюсь, что Братство помочь ему не может, но решено завтра же отправить его на «Армаду».

Он замолчал, припивая кофе, а Эва подавленно смотрела на своё недописанное сочинение по ИБМ. Лжедин так и стоял у неё перед глазами: как он затравленно смотрит на них, как стреляет в Дина, и какое безразличное стало у него лицо, прежде чем он попытался сброситься с колокольни, и как он лежал без движения, привязанный к скамье. ОНИ сделали его своей игрушкой, отобрали у него имя и жизнь, запихнули ему в голову чужие воспоминания, а все смотрят на него, как на вражескую мину: обезвредил — и всё.

— Хорошо бы его повидать, — протянула она неуверенно и покосилась на профессора: что он думает?

Но он улыбнулся.

— Что ж, думаю, это можно устроить, как только Дэверел с ним поработает.

— А что они могут сделать на «Армаде»?

— Отключить его... м-м, программу самоуничтожения. Разблокировать его истинную память и личность.

Эти слова привели Эву в страшное волнение. Сперва она думала — а не промолчать ли вовсе, но потом вздохнула поглубже и спросила:

— А... мою память они могут разблокировать?

Профессор опустил кружку и внимательно посмотрел на неё.

— А тебе этого очень хочется?

Она ничего не ответила.


*  *  *
А первого декабря исчез Алан. Слухи поползли с самого утра, а когда Эва пришла после истории на обед, только и разговоров было что об этом.

— Без предупреждения, вот подлюга, — ворчал Дин, разделываясь с куриными котлетами. — Ну, это прям в его духе...

Эва молча жевала, поглядывая на старшекурсников. Кэт была очень задумчива, Трой хмурился больше обычного. Остальные себя ничем не выдали, но, кажется, для них это был не сюрприз.

— Что случилось? — спросила она, догнав Ярви в коридоре. — Это же не как с Дином?

Ярви усмехнулся.

— Да нет, тут другое.

— Но его будут искать?

— Нет, конечно! Он для того и залёг, а мы будем к нему внимание привлекать, что ли? Ты просто не знаешь, что сейчас творится — Эллиэрт никого волновать не хочет, это понятно. Да и Обитель не сильно-то афиширует...

— Что афиширует? — слегка испугалась Эва. — Что творится?

— Инквизитор, — нехотя отозвался Ярви, понизив голос. — Патрули повсюду. Ронан со своими Мусорщиками... А теперь ещё ОНИ на Институт нацелились. Ясно, что Алану лучше держаться подальше, пока всё это не уляжется... Только с Люси не болтай об этом, ладно?

Эва честно держала язык за зубами, тем более что на выходных проходил фехтовальный турнир, а потом плотный график тренировок в Городке. В младшей лиге «Навигатора» Эва поднялась до шестого места (а Руди до первого).

Пару раз с профессором Астеном связывались с «Армады», но новостей было негусто. Говорили, что искусственную память уничтожили без особых затруднений, но обнаружилось, что истинная сильно повреждена.

— Сильно повреждена? — нервно переспросила Эва, когда профессор рассказывал ей об этом.

— Иными словами, он практически ничего не помнит, кроме ОНИ и ещё одного места, где было много детей. Это воспоминание принадлежит к глубинному пласту, и Дэверел предположил, что он вырос в приюте.

Эта новость сильно взволновала ребят. Эва даже не понимала, почему, пока Мэтт не объяснил ей, без промедления включая компьютер:

— Да это же легко можно выяснить! Ну, пошерстить базы данных по всем приютам, а в фильтр забить данные Дина...

— Так они тебе и выложили данные госучреждений в свободный доступ, — со скепсисом сказала Мириам, заглядывая ему через плечо.

— Мы тоже не лыком шиты, кое-какие трюки знаем, — пробормотал Мэтт, с дикой скоростью стуча клавишами. Эва пробовала следить за его пальцами, но сдалась.

Дело было на перемене в компьютерном зале, и все собравшиеся — Эва, Мэтт, Ланс с Райтом, Трой и Мириам — немного нервничали, не в силах избавиться от ощущения, что менторы их самодеятельности не одобрят.

На экране мелькали бесконечные окошки с командами и запросами, и в конце концов Мэтт вынужден был признать, что его затея потерпела неудачу.

— Если бы у нас здесь был выход в Информационное Хранилище, — мечтательно протянул Ланс. — Обитель-то наверняка всю такую информацию хранит...

— Это можно попробовать!.. — оживился было Мэтт, но тут же сник и уронил руку на полпути к клавиатуре. — Да нет, это большая глупость. Если и удастся это провернуть, Эллиэрт меня отсюда точно вышвырнет.

— Вот именно, — бодрым голосом сказала Мириам и похлопала его по плечу. — И что толку рисковать, когда есть способ гораздо проще.

Мэтт повернулся к ним вместе со стулом.

— Только не говорите мне...

— Это же ИХО. Туда подростки на слабо лазят.

— И попадают потом в комиссию по делам несовершеннолетних... Институту только этого не хватало, ага.

Но Мириам только улыбнулась.

— Ну, уж попасться мы не собираемся, правда, Трой? Вот увидишь, вернёмся к ужину целые и невредимые.

— А по-моему, это полный идиотизм, — покачал головой Мэтт. — Чего ради вам подставляться? Дэверел наверняка и сам бы узнал...

— Дэверелу в ИХО делать нечего. А нам, можно сказать, по пути.

Трой улыбнулся, Мириам сделала ручкой, и они неспеша зашагали к выходу. Мэтт глядел им вслед с сильнейшим неодобрением.

— Иногда мне кажется, что Эллиэрт прав на наш счёт. Ищем приключений себе на голову, будто это развлечение...

— Брось, старик, не будь занудой, — успокаивающе сказал ему Райт. — Я и сам в ИХО был. Это же просто полоса препятствий, и всё. Ничего им не будет.

Все оставшиеся уроки Эва сидела как на иголках, поэтому дополнительное задание по прогнозированию её нисколько не удивило. Однако она волновалась зря: Трой и Мириам, как и обещали, явились на ужин весёлые и невозмутимые.

— Ну как? — прошептала Эва, рухнув на стул между Райтом и Мириам. — Нашли что-нибудь?

Они ответили хитрющими улыбками.

— А кто сомневался? Мы и Астену уже рассказали...

— Ну??

— Нашлось одно соответствие. Был похожий мальчик в одном приюте, Рей Корсто. Этот приют потом сгорел. В нём было шестьдесят семь детей. Тридцать девять погибли в огне, остальные числятся пропавшими без вести.

— Как это? — не поняла Эва.

— В том же городе, — ровным голосом продолжала Мириам, — были в разное время две вспышки неизвестной формы гриппа. И мы нашли упоминание об экспериментальной вакцине.

Эва живо вспомнила всё, что ей рассказывал в гараже Айрен.

— ОНИ!

— Ага.

Мэтт, похоже, был страшно рад, что всё обошлось, а вот Эми и Дин, как ни странно, сидели печальные и не проявляли к тайнам и авантюрам ни малейшего интереса. Эва никогда не видела их такими тихими.

— Они просто за Алана с Кэт волнуются, — сказала ей Мэл, когда они поднимались в библиотеку за справочниками по языкам.

Кэт исчезла ещё в самом начале декабря, но Эва, кажется, начинала к этому привыкать.

— Эва!

Она обернулась на ступеньках и увидела профессора Астена.

— Можно тебя на пару слов? Извинишь нас, Мэл?

— Иди вперёд, я тебя догоню.

Мэл кивнула, и Эва спустилась к профессору.

— Я очень надеюсь, что у тебя нет особенных планов на завтра?

— Тренировка на «Навигаторе», они у нас каждое воскресенье...

— Боюсь, на этот раз ты её пропустишь. Сразу после завтрака Вэслек отвезёт тебя на «Армаду», я его уже попросил.

Сердце у Эвы пропустило удар.

— А... зачем?

— Мы ведь хотим вернуть тебе память, верно? Ну, не волнуйся так, пока что тебя ждут небольшие тесты, и всё. Я уже переслал Дэверелу результаты обследования, которое проводила профессор Тивис-Йорин.

— А результаты плохие?

— Хорошие, но это мало что нам даёт. Посмотрим, что увидит оборудование «Армады». Ну, будь готова, хорошо?

Эва медленно поднялась в библиотеку, пытаясь распутать клубок своих противоречивых эмоций. Видимо, вид у неё был такой ошалелый, что Мэл, едва подняв голову от справочника, тут же спросила:

— Что случилось?

Эва вздохнула, усаживаясь напротив и подперев рукой щёку.

— Завтра не еду на тренировку. Меня будут на «Армаде» проверять, не восстановится ли память.

— Это ведь хорошо! — воскликнула Мэл.

Хорошо-то хорошо, но Эва сильно сомневалась, что ребята из Городка этому обрадуются. Поэтому вечером, прежде чем набрать по видеофону номер Линды, она добрых полчаса, вздыхая, кружила по комнате.

Она не зря боялась: Линда, услышав, что она не придёт завтра, сразу нахмурилась.

— Как так? Мы же собирались Руди со старшей лигой поздравлять!

— Помню я, — промямлила Эва, чувствуя себя очень несчастной.

— Мы же весь месяц сюрприз планировали, специально день выбирали... Что значит — ты не придёшь?

— У меня... срочное дело возникло.

Глаза Линды сердито сощурились.

— И что, мы теперь втроём будем Руди поздравлять? На его первых гонках не была, а теперь опять... Что мы ему должны сказать?

— Что мне пришлось уехать. Я бы очень хотела пойти, Линда, правда, мне ужасно жаль. Я потом Руди сама поздравлю.

— Ну тогда и объясняй ему всё сама, и Митчу, и Колину! Что тебе твои институтские важнее...

— Да Институт тут вообще ни при чём, — в отчаянии воскликнула Эва. — Мне придётся на базу ехать, это далеко... чтобы тесты в лаборатории сделали...

Линда ещё сильнее нахмурилась, сердитая, но и обеспокоенная.

— Какие ещё тесты?

Эва тоскливо вздохнула, уставившись на стол. Увидела чернильное пятнышко, попробовала оттереть пальцем.

Она вообще ни с кем не разговаривала про свою память, кроме Ярви, Вэслека и профессора Астена. В Институте-то все и так знали, конечно, только не расспрашивали. Но рассказать Линде и остальным... И так чудо, что они с ней подружились, не считают её ненормальной, как Этан, а тут придётся им рассказать, что у неё с головой не в порядке... а она молчала ещё и...

По крайней мере, теперь она поняла, почему Финли врал своей девушке насчёт Института.

Молчание затягивалось, пятнышко не оттиралось. Эва перевела взгляд на стопку учебников на краю стола и выдавила:

— Я не знаю ещё. Чтобы узнать... можно ли мне память вернуть.

Она боялась поднять глаза на Линду. Выровняла учебники, чуть не уронила один.

— Ты из-за этого в Институте? — спросила Линда с каким-то новым выражением. — Потому что память потеряла?

— Ну да, — ответила Эва стеснённо и покосилась на видеофонный экран. Линда больше не сердилась, смотрела на неё серьёзно и, кажется... с пониманием?

— Сделают тесты и узнают, могут тебе помочь или нет?

— Ну да.

— Так бы и сказала сразу. А то — важные дела... Ты что, думала, мы не поймём?

— Ну да, — повторила Эва, не решаясь поверить в своё счастье.

— Ты совсем балда. Хуже Колина, честное слово! Мы когда его уговорили в школу записаться, он целый месяц деду не рассказывал — боялся, что тот его засмеёт, а то он же вечно кричал, что не пойдёт ни в какую школу... А у него даже оценки не самые плохие. Только с поведением беда — кулаки чешутся.

Линда громко фыркнула и покачала головой. А Эва слушала её, ощущая, как отпускает гнусный, сосущий под ложечкой страх.

— Ладно, — решительно сказала Линда, помахивая концом косички. — Я тогда сама нашим всё объясню. Только ты позвони, расскажешь про эти тесты, ага?

— Ладно. Обязательно... Спасибо!

— Да чего там... Удачи.

Так что спать Эва ложилась с тёплым чувством на душе, и ни кошмары, ни бессонница её не посетили.


*  *  *
Утром, однако, она так разнервничалась, что вся измазалась в зубной пасте, а когда отмыла её, обнаружила, что полотенце забыла в комнате. В общем, хорошо, что Вэслек её на Железяке вёз — Вишенка подобной рассеянности не простила бы.

— Порталы как следует запоминай, — сказал ей Вэслек, заводя мотор, но тут же ухмыльнулся. — Это я по привычке. Ты же у нас не теряешься...

Путь на «Армаду» был долгий и трудный — и правильно, её ведь не должны обнаружить ни Обитель, ни ОНИ. Сама база Эве не очень понравилась — какая-то очень негостеприимная, никаких ярких цветов, и стены бронепанелями обшиты. Никакого тебе парка — территория на милю просматривается.

— И простреливается, — подтвердил Вэслек, показывая ей на отслеживающие установки с бдительно мигающими датчиками. Эва поёжилась, догадавшись, что в пазах прячутся дула лазеров.

После этого голого пустыря Эва и не ожидала, что внутри будет полно людей — одни в форме и с военной выправкой, другие жутко спешащие и в халатах, и все недоумённо поглядывают на неё. Вэслеку многие кивали, а Эва старалась стать как можно незаметнее. Ей ужасно хотелось, чтобы Вэслек вёл её за руку, как совсем маленькую девочку.

— Привет, Вэслек. Ты сегодня сама внезапность, — окликнула их решительного вида пожилая женщина в рабочем комбинезоне с огромным количеством карманов, из которых, похоже, ни один не был пуст. У неё была короткая седая стрижка, рукава засучены до локтей, а в руках — большой бак с какой-то вонючей жидкостью.

— Привет, Хеса, — радостно отозвался Вэслек. — Смотрю, работа кипит? Давай помогу.

— Не так уж я и состарилась, — усмехнулась она, но вонючий бак ему отдала, и они зашагали куда-то по этому бесцветному коридору, а Эва потащилась следом.

— Это что, старые образцы или новые?

— Новые. Вот уж Джерри здесь нет, а? У мальчика к пистолетам талант, хотя голова и чугунная... Ты к нам по поводу этого бедняги из ОНИ?

— Да не то чтобы. Я Эву на обследование привёз, Дэверел обещал лабораторию подготовить.

— А-а... да, слышала что-то такое. Значит, ты Эва? Будем знакомы, Хеса Авери.

И она бодро пожала Эве руку, а та только таращилась, онемев. ТА САМАЯ Хеса Авери? Которая разработала излучатель «стрела», самый лучший из всех? Которая помогала повстанцам целые отряды ФОЛИ из строя выводить, потому что сама им вооружение проектировала и все слабые места знала?..

Она заметила, что Вэслек ехидно косится, и поспешно состроила невозмутимое лицо.

Они спустились по лестнице, и Хеса Авери открыла перед ними тяжёлую дверь.

— Ставь на верстак, Вэслек... вот спасибо.

— О-о, вы как раз вовремя, — раздался из-за нагромождения верстаков и стоек весёлый голос. — Я только что с центрированием закончила!

Из клубов ползущего над тремя большими котлами пара вынырнула женщина в таком же защитном комбинезоне. Она была помоложе, маленького роста и чрезвычайно похожая на беспокойную птичку.

— Вэслек! Извини, что сразу тебя не заметила, — протараторила она, сдвинув на лоб защитные очки, под которыми на закопчённом лице осталось пятно чистой кожи. — О, да ты не один! Новое лицо. Мы не знакомы, верно? Ты из Института? Впервые здесь? Всё кажется таким чудным, а?

Она широко улыбнулась, а один из котлов запыхтел и выплюнул огромный пузырь липкого зелёного масла. Хеса Авери, вооружившись щипцами, выуживала из вонючего бака чёрные и блестящие детали для излучателей.

— Немного, — быстро ответила Эва.

— Ничего, это дело привычки, правда, Вэслек? О, я забыла спросить твоё имя, — спохватилась женщина, стягивая с правой руки огромную крагу. — Принни Кетевор, но можешь звать меня просто Принн, все так зовут, а ты?

— Эва, — выдавила Эва.

ТА САМАЯ Принни Кетевор? Которая открыла фирмиум — один из самых прочных и простых в работе материалов? Которая разработала маскировочное покрытие для костюмов?..

— Мы по делу, вообще говоря, — нетерпеливо сказал Вэслек. — Приехали пораньше... Где Гэри сейчас?

— С Сарвидом и Вирджиллом в компьютерном зале. Наверху, — откликнулась седоволосая Хеса, откладывая щипцы и надевая маску. — Битый час спорят.

Пока они шли к компьютерному залу, Эва думала в панике: может ли быть, что это ТОТ САМЫЙ Сарвид Орин — один из самых знаменитых хирургов по имплантам? Который ментора Вейсманна спас и сделал ему искусственный глаз и колено?

Да что же, здесь куда ни плюнь — какой-нибудь опальный гений...

Однако Гэри ей понравился. Он был добрый и весёлый, а худощавым горбоносым лицом и остроконечной бородкой напоминал инструктора Хемрока.

— Пойдём прямо в лабораторию, — сразу сказал он. — Осмотришься немного, а я пока схожу за Дэверелом.

Он ободряюще улыбнулся, и Эва улыбнулась в ответ, стараясь не показывать, до чего ей страшно. Переступила порог лаборатории, обвела взглядом странные штуки вдоль стен... и обнаружила себя нос к носу с Дином.

Со Лжедином, поправилась она тут же. Тьфу ты, с Реем. Так ведь его зовут — Рей Корсто?

В первое мгновение они оба застыли, но потом он застенчиво улыбнулся — так, как Дин никогда не делал.

— Привет. Я Рей. Мы... знакомы?

— Э-э... нет, — ответила Эва, сама не зная, почему. — Нет, нет. Я Эва. А ты... живёшь здесь? Я имею в виду — на базе?

Он рассеянно огляделся.

— Я здесь временно. Гэри сказал: память восстановится, и... — он вдруг замолк, посмотрел Эве в глаза и спросил неуверенно: — Ты из Института?

Ей ничего не оставалось, как кивнуть. И вид у него стал расстроенный.

— Я никого не покалечил, когда... никого?

— Никого, — заверила его Эва. — А ты ничего не помнишь?

Он вздохнул и весь как-то сник.

— Нет... не знаю. Всё как в тумане. А ты?

— Я не помню ничего до прошлого года.

Может, он не так уж и похож на Дина, подумала она. Пирсинг снял и чёлку дурацкую подстриг?.. Да нет — совсем другой человек. Неплохой, только потерянный немного. Хотя станешь тут потерянным, когда с тобой творят такое...

Но тут пришли Гэри с Дэверелом, и разговор, так и не успев начаться, оборвался.

Дэверел был в точности таким, каким Эва его воображала, и даже хуже: безупречным. Лабораторный халат белоснежный, пробор в тёмных волосах чуть не по линеечке проведён, и лицо как у статуи. Крайне неулыбчивое, и очки в тонкой металлической оправе грозно блестят.

Добрых две минуты Дэверел возвышался над ней, разглядывая её с очень серьёзным видом, а Гэри улыбался и кивал Эве у него из-за плеча, словно говорил: ну, ничего не поделаешь.

— Что ж, — сухо сказал Дэверел, когда на неё налюбовался. — Посмотрим, что тут можно сделать.

В лаборатории она пробыла часа четыре, но ничего необычного не случилось — всё почти то же самое, что и у профессора Тивис-Йорин. Ложись и закрой глаза, считай вслух до десяти и обратно, сядь и посмотри в это окошечко, расслабься, а то и вовсе сиди с датчиками на голове и смотри слайды — бессмыслицу какую-нибудь, резвящихся щеночков и солнечные равнины, или гадость вроде выпущенных кишок. Самое сложное было расслабиться. Попробуй тут расслабься, когда Дэверел рядом стоит, бесстрастный, будто робот.

Напоследок её уложили на кушетку в наушниках и с датчиками на лбу и выключили свет. «Расслабься», и всё. В наушниках ничего не было, кроме ненавязчивого шуршания, и Эва всё ждала чего-нибудь и думала: интересно, Рей тоже все эти тесты проходил?..

...а проснулась оттого, что свет зажёгся и весёлый голос говорил:

— Ну всё, на сегодня пытки закончились. Давай-ка это сюда...

Она даже не поверила — неужели Дэверел говорит таким голосом? Открыла глаза и увидела Гэри, который снимал с неё наушники.

— Извините, — сконфуженно пробормотала она и села на кушетке, протирая глаза. — Я, по-моему, уснула.

— Такой и был план, — подмигнул ей Гэри. Он сложил на гудящий аппарат весь ворох проводов, сел на тумбочку напротив, оперся руками о колени и спросил добродушным тоном: — Интересно узнать результаты, не правда ли? Мы их пару дней будем обрабатывать и расшифровывать, конечно, но одно могу сказать тебе со всей уверенностью: никакого внешнего подавления памяти в твоём случае не было. В этом Дэверел не сомневается.

Словами не передать, какая непомерная тяжесть свалилась у Эвы с плеч, хотя она даже не знала, почему —  какая, по сути, разница, было там внешнее подавление или нет, когда ничего не помнишь?

— А что тогда случилось? — выпалила она. — Почему я тогда... из-за чего?

Гэри проницательно посмотрел ей в глаза, прежде чем ответить.

— Точно мы этого сказать не можем — по крайней мере, пока. Но Дэверел предполагает, что имело место некое... потрясение и самоблокировка. Иными словами, твой собственный мозг приказал тебе всё забыть. Не исключено, что это как-то связано с твоими способностями, но, прости, сверх этого ничего пока не ясно.

Эва кивнула: ничего сверх этого ей пока и не требовалось. Главное, что добрая половина парализующих волю страхов (а вдруг меня тоже похитили ОНИ, а вдруг мою личность тоже подменили, как Рея, а вдруг...) расползалась, как краска под растворителем.

— Спасибо.

— Не за что. Ну, как по-твоему, ты заслужила большую кружку какао?

К тому времени, как она расправилась с какао, «Армада» больше не казалась ей таким уж негостеприимным местом.


*  *  *
Эва ездила на базу ещё трижды, один раз на неделе после уроков, но ничего нового так и не вспомнила. Зато получше познакомилась с Реем — они вечно совпадали в лаборатории и болтали между тестами. Рей, похоже, был искренне рад её видеть: из разговоров ей стало понятно, что база его тяготит. Ещё бы, здесь ведь все были гораздо старше и вечно чем-то заняты, а до него вроде и дела никому нет — не больше, чем до лабораторных кроликов, по крайней мере. А он, ко всему прочему, ещё и ничего не помнил. Уж это Эва понимала: стоит на секундочку закрыть глаза, остаться одному, отвлечься от настоящего — и начинаешь соскальзывать в бездонную пустоту, потому что кроме настоящего внутри у тебя ничего. И все слова, которые кажутся такими обычными, — «мама», «дедушка», «школа», «дом», «день рождения» — похожи на воздушные шарики: только тронь — и лопнут, потому что за ними для тебя ничего нет.

Может, поэтому Рею было легко с ней разговаривать. С ней и ещё с Гэри — он сам сказал, когда они сидели на траве рядом с глайдерами, Рей, Эва и Вэслек. Они отпросились у Дэверела съездить в соседний лесок, просто чтобы не видеть кругом пуленепробиваемые стены и огоньки камер наблюдения. Рей здесь ожил, разговорился и разглядывал самые обычные деревья с ненасытимым любопытством.

— Гэри хороший человек, — сказал он, когда они уселись кружком и перекусили институтскими бутербродами с маслом и сыром. — Он всё понимает, даже объяснять ничего не надо. Ну, то есть Дэверел вот тоже понимает, он ведь мне здорово помог... но он совсем другой.

Вэслек хмыкнул, а Эва горячо закивала:

— Это да... А Гэри добрый.

— Он меня жалеет, — тихонько сказал Рей и подставил палец полосатому жуку, копошащемуся в траве. Жук сперва раздумывал, но потом проворно пополз по пальцу. — Он неделю назад отвёз меня в тот приют, ну, где я раньше жил. Только там всё сгорело, от дома одни развалины остались. Я там долго бродил, больше часа, наверно, всё старался — может, вспомнится что-нибудь...

— И как? — не утерпела Эва.

Рей пожал плечами и поднял локоть, чтобы жука было видно — тот уже полз по рукаву.

— Ничего не вспомнил. Да я и не ожидал. Там всё совсем незнакомое... Гэри больше меня расстроился. Всю дорогу меня смешил.

Железяка Рею ужасно понравилась. Вэслек на это только посмеивался, но не язвил. Он вообще себя с Реем вёл очень сдержанно, хотя и дружелюбно.

Как-то раз Эва сидела в исследовательском зале и ждала обследования, последнего на сегодня, а Рей сидел с ней за компанию, и они ели шоколадку с перцем чили, морщились и хихикали. Эва рассказывала про экзамены, про предстоящий благотворительный концерт в Городке, про экскурсию по чащам Йормада, на которую их водила Тивис-Йорин, про «Навигатор».

— Везёт тебе, — с завистью вздохнул Рей. — Хотел бы я в такое место, чтобы вечно что-нибудь происходило.

— Смеёшься? Тут ведь вечно все в работе, а мы столько бездельничаем...

— Это они в работе, а мне тут скука смертная. Я ничего полезного для базы не могу делать, а возиться со мной у них тут тоже времени нет. Я просил Дэверела, может, можно мне уйти, но он не отпускает — боится, что за мной ОНИ могут охотиться. Говорит: они привыкли за собой прибирать...

— А почему ты не пойдёшь в Институт?

Рей, вскинув брови, посмотрел на неё.

— Кто меня захочет там видеть?

И хотя одна часть Эвы (самая унылая и здравомыслящая) была целиком согласна, она упрямо сказала:

— Институт тем и славится, что собирает фриков.

— Это раньше так было, пока Хранитель не присматривался.

— Всё равно, лучше там, чем здесь.

— Ты думаешь?..

И хотя Эва его убеждала, сама она была полна сомнений. И они её так мучили, что вечером она выложила всё Вэслеку.

Вэслек отнёсся к этой идее с одобрением.

— А что, план ничего себе, — сказал он, подтягивая болты у Железяки в брюхе. Потом отложил шестигранный ключ и встретился с Эвой взглядом. — Что ты так смотришь?

— Я думала, ты будешь против. Дин его будет ненавидеть, да и Эми, наверное, тоже. А уж Эллиэрт... не обрадуется.

Вэслек пожал плечами.

— Не обрадуется. Но лучше уж пусть парень будет под присмотром. На базе ему не место, все понимают.



Глава 5. Симбионт


На День Возрождения Эва чуть не разорилась на подарки для Колина с Жестянщиком, для Эммы, Линды, Руди и Митча, для Кусаки и Тенебриуса — да ещё младшие крысята свою порцию конфет ждали. И всё-таки, представив, каким унылым будет Возрождение на «Армаде», она купила подарок для Рея тоже — отличные перчатки, очень тёплые — и завернула в бумагу с рисунком из ёлок и звёздочек. А то что же это получается: Возрождение, а тебе тут ни подарков, ни концерта, ни имбирного печенья, ни битвы в снежки?

Правда, на «Армаду» её не отпустили, и пришлось поздравлять Рея по видеосвязи, но он всё равно выглядел огорошенным и очень обрадованным. Ну а от кого ему было ждать поздравлений? Не от Дэверела же?

В первый же день каникул Эва рванула в Городок — в Рухляди на санках кататься, и проторчала там полдня, пока не промокла и не окоченела от холода, а потом отогревалась у жаркого камина чаем с мёдом в гостях у Жестянщика.

В общем, когда Эва вернулась в Институт, уже и ужин закончился, и она рассчитывала на тихий вечер в обществе подушки и одеяла, но на полпути к комнате её поймали Мэл и Вирдж. Они сидели на мягких стульях у окна за поворотом, под неяркой лампой, и шептались. Замахали Эве, а Вирдж даже вскочила, не в силах усидеть. Ну точно, сразу поняла Эва, — случилось что-нибудь.

Вирдж за руку подтащила её к окну, и стало видно, что Мэл сидит грустная.

— Что случилось? — спросила Эва, засовывая в один карман шапку, а в другой — варежки, всё ещё не просохшие.

— Мы тебя ждали, а то тут такое, а ты не знаешь...

— Да что?

Вирдж покосилась на Мэл, но та смотрела в окно, хотя снаружи была непроглядная темень. В стекле отражалось её нахмуренное лицо.

— Эми и Дин ушли, — сделав глубокий вдох, выпалила Вирдж.

Эва уставилась на неё.

— Ушли? В смысле — ушли? На... насовсем?

Вирдж замахала руками.

— Ну ты что, нет, конечно! На время... Профессор Астен нам сказал, это как бы у них стажировка.

— Какая ещё стажировка посередине учебного года?

— Так они в бумагах запишут, — тихо сказала Мэл, но головы не повернула. — Чтобы вопросов было меньше.

Эва рухнула на стул и принялась медленно разматывать шарф. Праздничного настроения как не бывало. Какие тут праздники, если Эми с Дином нет?

— А на самом деле они куда?

— К Шаймасу, вроде бы, — с новым вздохом отозвалась Вирдж и села, обняв колени, у стены.

— А учиться они как будут? Как экзамены потом сдавать?

— Дистанционно. Да тут не до экзаменов, когда ОНИ... А профессор сказал, для них так только лучше... ну, после всего, что случилось. И вообще, сказал — так лучше для всех.

Но Эва вовсе не думала, что так лучше — уж во всяком случае, точно не для неё. Без Эми всё будет не так.

И она не ошиблась. Следующая неделя прошла так тихо, точно вместе с Эми и Дином из ребят выкачали всю энергию и весь запас идей. Даже Нэт и Вирдж растеряли свой неиссякаемый и взрывоопасный оптимизм. Но сильнее всех переживала Джуди — ходила такая потерянная, что даже забывала язвить. Финли тоже помрачнел: им теперь надо было искать другого солиста Дину на замену — а где ещё отловишь такую яркую индивидуальность?

Хорошо хоть, это унылое бдение было прервано появлением Рея. Его привёз Вэслек в четверг тринадцатого января, во время занятий — чтобы сразу не набросились с обычными приветственными вопросами, видимо. Так что Эва его увидела только за ужином. И даже с Дином не перепутала — радостно завопила, опрокинула стул и кинулась навстречу не хуже Люси.

Рей страшно нервничал, но, как оказалось, зря. На него поначалу таращились, конечно, но глупых вопросов никто не задавал и стороной не обходил. Конечно, будь здесь Эми с Дином, было бы куда напряжённей — но, видимо, нет худа без добра. Теплее всех, как ни странно, к нему отнеслась Джуди.


*  *  *
Эва с Джуди вообще как-то прекратили вражду. Нельзя сказать, чтобы у них от этого прибавилось взаиморасположения, вовсе нет. Но в Ночь Охоты на Призраков, например, они неплохо повеселились, объединив усилия по пуганию в тёмных коридорах.

И всё же Эва удивилась, когда Джуди обратилась к ней за помощью.

Они встретились вечером в библиотеке и сели за одним столом. Эва достала альбом для рисунков по медицине, раскрыла анатомический атлас на странице, где стоял розовый и полосатый человек без кожи, и принялась перерисовывать мышцы плечевого пояса — работа мучительная с её убогим навыком рисования. Джуди вытащила из сумки тетрадь для письменных переводов, приволокла целую стопу словарей, раскрыла самый большой и углубилась в работу.

Эва как раз приступила к дельтовидной мышце, как вдруг услышала:

— Нам нужна твоя помощь.

Она покосилась на Джуди, но та, нахмурившись, листала словарь, вся само прилежание.

— Нет, ты пока не говори ничего, — прошептала она, почти не разжимая губ. — Просто послушай.

Эва неохотно отвернулась к своему рисунку, с мерзким чувством, что опять её куда-то втягивают, а она волочится следом, будто лишённый собственной воли зомби.

— Мы с Бельтом говорили про Асту. Ну, насчёт того, как его найти, и решили, что проще всего — через ИХО. Попасть туда непросто, конечно, но ничего заоблачного. Смогли же Мириам с Троем? И Алан с Кэт там были в прошлом году. Райт тоже разок вламывался. Он там всё знает — территорию и где какая защита. И у него коды доступа остались. А на случай чего мы Эрика уговорили — он какой хочешь замок взломает.

Эва смотрела на глянцево блестящие мышцы с тошнотой.

— А я-то вам зачем? — прошипела она, подписывая дельтовидную на рисунке (без подписи Тивис-Йорин навряд ли догадалась бы). — Если всё так просто, сами туда и лезьте.

Джуди сердито шевельнула плечом и взяла другой словарь.

— Ты же у нас ходячий компас. Привыкай, что вечно всем нужна. К тому же, у тебя Вишенка...

— Неубедительно, — буркнула Эва, и Джуди, не выдержав, метнула на неё пронзительный взгляд.

— Слушай, я тебя прошу по-человечески, может, у Бельта это единственный шанс, а мы напортачим? Ты ему помогала вроде как, он решил, что может на тебя рассчитывать, а ты в кусты? Или что, хочешь, чтобы я тебя тут уламывала? Перебьёшься.

С яростью грохнув словарь на стол, Джуди схватила недоделанный перевод, нагнулась за сумкой и прошипела Эве на ухо:

— Если совесть что подскажет, найдёшь нас завтра. Или... как знаешь. И без тебя справимся.


*  *  *
Вот удивительно: Эва ведь прекрасно понимала, до чего это всё нелепая, дурная затея, и что ничего хорошего из этого не выйдет, и... Но все разумные доводы бледнели и съёживались, как бумага в огне, стоило Эве вспомнить, какое у Бельта было лицо, когда они его убеждали, что Аста найдётся. «Все так говорят... только лучше не надеяться». Джуди ведь права, разве нет? Наобещали ему помочь, а теперь...

Взгляд в зеркало поутру радости ей не добавил: физиономия мрачная, а круги под глазами такие, что можно не спрашивать, как спалось — никак, и так ясно. Вэслек точно что-нибудь заподозрит...

Она задержалась, тщательно умываясь над раковиной, дождалась Джуди, встретилась с ней взглядом в зеркале и сказала, прекрасно сознавая, что совершает большую ошибку:

— Ладно. Я с вами.

Для военного совета они собрались возле Покосившейся Вышки — доехали на лыжах, а там встали в кружок. Было холодно, в сумерках уже почти ничего не видно, и ветер подвывал, обещая метель.

— План такой, — без предисловий начал Райт. — Эва на Вишенке, я на «Искре», у Джуди байк. На глайдеры возьмём Эрика с Бельтом. Добраться до места — не проблема. Перелезаем через стену — она довольно высокая, так что нужна верёвка, хорошо бы с надёжным магнитным крюком, но и обычная пойдёт. По верху идёт проволока, по ней — парализующие разряды, только заденешь — рука сутки работать не будет, по себе знаю. Но лазерный резак, к примеру, её возьмёт. Как думаешь, Эрик?

— Думаю, да, — отозвался тот безмятежным тоном, катая на ладони снежок. — Это довольно простой инструмент, но эффективный. Я возьму пару своих, и плазменный тоже...

— Отлично. Дальше будет «тропа безопасности», её патрулируют роботы...

— Роботы? — не выдержала Эва.

— Ну да. Людей в ИХО нет, излучение же постоянное, и такое интенсивное, что мозги не выдерживают. Только роботы. Я в последний раз шесть насчитал. Их легко дурить; вот дальше будет сенсорный фильтр, задействуем хоть один — всё, ФОЛИ сразу выдвинутся. Так что нам здорово повезло, что Эрик — тэй-ок. На тэй-ок большинство сенсоров не так действуют, — пояснил Райт, едва Эва раскрыла рот для вопроса. — Как только с ними разберёмся — всё. Потом будет внешняя дверь; у меня сохранилась пара кодов с прошлого раза, но если не подействуют — не страшно. Потом внутренняя дверь. За ней — ИХО. Огроменная комната с электронными мозгами, будто в гигантскую микросхему попал.

— Значит, верёвка?

— Эрик возьмёт резаки... А, ещё дыхательные маски неплохо бы, там внутри сознание потерять — раз плюнуть.

— Я достану, — сказала Джуди, не моргнув глазом.

Эва подозревала, что знает, откуда именно Джуди собирается это доставать, но промолчала.


*  *  *
Они договорились выдвинуться после уроков в субботу, пока все будут на ужине. Эва замёрзла, ещё пока шла до гаража — оделись они не совсем по погоде, чтобы тяжёлая зимняя сбруя не стесняла движений. Бельт был мрачнее тучи, Джуди едва не приплясывала от нетерпения. Райт пришёл последним и, ко всеобщему удивлению, привёл с собой Ланса.

— А его ты какого чёрта притащил? — взорвалась Джуди.

Ланс с вызовом поджал губы, а Райт вяло огрызнулся:

— Попробуй от него отвяжись... да не дёргайся, он может помочь. Мы с ним куда только ни вляпывались.

Джуди выволокла припрятанный под брезентом в кузове внедорожника большой мешок и принялась раздавать экипировку: длинную синтетическую верёвку с магнитным замком на конце, два тяжеленных жилета из сталеткани, тепловизоры и дыхательные маски. Эрик прихватил с собой обещанные резаки, коммуникаторы, собранные из наушников, несколько штуковин, подозрительно похожих на квакающие бомбы, и ещё целый набор инструментов, а Райт — дешифратор. Эва смотрела на эту кучу оборудования (большая часть которого была, вне сомнения, позаимствована из оружейной под гаражом), и прямо чувствовала, что в этот раз они искушают судьбу всерьёз.

Действовать надо было быстро. Они оседлали глайдеры и байк; Бельт сел с Райтом, Эрик с Джуди, а Ланс с Эвой на Вишенку, и уехали восточным порталом, чтобы никто не усомнился, что они отправились в Городок. Из-за этого пришлось попетлять, но Райт на самом деле неплохо знал дорогу, и минут через сорок они прибыли на место, окоченевшие на ветру.

Остановились в каком-то глухом сосновом лесу. Под деревьями была непроглядная темень, а полог веток над головой такой плотный, что снега почти нет. Земля твёрдая, как бетон, кругом — тишина, только что-то шуршит и потрескивает время от времени.

— Моторы вырубайте, — тихо сказал Райт. — Дальше пешком.

Оказалось, до стены Информационного Хранилища было шагов сто, не больше. Едва они вышли из-под деревьев, сразу стало видно гораздо лучше. Стена была высоченная, мертвенно-серая в темноте, серебрящаяся от инея. Наверху — тоненькая проволочка с парализующими разрядами.

Дальше они действовали быстро. Забросили на стену верёвку; Эрик взобрался первым, разомкнул цепь, постелил поверх сталетканевый жилет. Следом влезли Райт с Бельтом, бесшумные и ловкие, как ниндзя. Ланс остался на стене в качестве координатора — подсказывал в коммуникатор, где что, ему сверху было неплохо видно во все стороны. Джуди с Эвой, по совести говоря, были во всей этой операции абсолютно бесполезны и торчали под стеной, пытаясь дыханием отогреть руки.

— Всё, последнего сняли, — глухо сказал у них в коммуникаторах голос Райта, который вместе с Бельтом швырял в патрулирующих роботов шоковые заряды. — Джуди, Эва, давайте быстрей, пока Эрик с сенсорами разбирается...

Он ещё договорить не успел, а Джуди уже проворно вскарабкалась на стену, плазменный резак зажат в зубах. Эва с трудом запихнула тепловизор в карман и полезла следом, досадуя на свою неуклюжесть. Пальцы у неё не сгибались как следует, а подошвы горных ботинок, не предназначенных для такого мороза, затвердели и предательски соскальзывали. Хорошо ещё Ланс сверху подал ей руку — она кое-как свесилась через стену, холодную, как лёд, и перевела дух, разглядывая подсвеченную луной территорию.

Было похоже на жалкий парк: пара деревьев то тут, то там, посередине — массивное квадратное сооружение без окон, крыша ощетинилась антеннами, по углам спокойно помаргивают красные огоньки, наводя на мысли о посадочной площадке для вертолётов. Всё остальное чёрно-белое, сплошные тени; под стеной застыл патрульный робот, похожий на бензоколонку с пушечным дулом и глазами-фоторецепторами.

— Всё, готово, идём к двери, — сказал голос Эрика Эве в ухо, и она вздрогнула.

— Давай скорее, Эва, — прошептал Ланс.

Она ухватилась за верёвку, уперлась скользкими ботинками, полезла вниз, стараясь не думать, до чего высоченная эта стена. И, конечно, стоило вспомнить об этом, как ботинок ширкнул по стене, и Эва крепко приложилась коленом. Охнула, выпустила верёвку и свалилась с глухим стуком.

Увидела, как Ланс заглядывает вниз, бодро отмахнулась — ничего, мол — и захромала к хранилищу.

Стены дышали таким же мертвящим холодом, и чем ближе, тем громче становилось басовитое жужжание, как от стаи шмелей, такое низкое, что зубы чесались. Ребята сгрудились у двери, Джуди крутила головой из стороны в сторону, плазменный резак в руке, будто кинжал (а похож он был на паяльник) — она явно была на страже.

— Есть! — торжествующе выдохнул Райт. Коды подействовали, двери разъехались в стороны. За ними оказалось тесное пространство, похожее на звездолётный шлюз, и вторые двери, внутренние. Ну, теперь почти всё — только ввести второй код...

Прежде, чем кто-нибудь из них успел шевельнуться, взвыла сирена, над входом замигали алые лампочки, дверь запечаталась, и тут же вспыхнули беспощадные белые фонари. Ослеплённая, онемевшая от испуга, Эва машинально отскочила в тень, прижалась к холодной как лёд стене. В наушниках — взрыв реплик:

— Ловушка!

— Ребят, что случилось?

— Сиди тихо, Ланс...

— Ланс, что ты видишь?

— Прожекторы зажглись...

— Эй, что это?..

— Маски! Живо!

Эва расслышала шипение и догадалась, что в ловушке-тамбуре вентили выпускают газ. Как хорошо, что Джуди стащила эти чёртовы дыхательные маски!

— Эрик, — раздался в наушниках неузнаваемо искажённый голос Райта, — ты можешь нас вытащить?

— Думаю, да, но мне нужно время...

— Да мы никуда не торопимся...

— Как скоро ФОЛИ объявятся?

— Эва, Джуди! Слышите меня? Берите Ланса и сваливайте! На «Искре» и Вишенке им вас не догна...

— Они здесь! — вдруг сказал Ланс.

Повисла мёртвая тишина — только сирена продолжала надрываться. Эва боялась вздохнуть, хватала ртом воздух, лихорадочно оглядываясь, но без толку: из-за слепящего света ничего не было видно.

— Ланс? — прохрипел в наушниках голос Райта. — Ланс!

— Они здесь! — прошептал тот. — Я видел кого-то... Он очень быстрый, он в вашей стороне, Джуди!

— Здесь ни черта не видно из-за этих собачьих прожекторов!

— Включите тепловизоры!

Эва в спешке нацепила тепловизор. Розовое пятно слева показывало, где спряталась Джуди. Чуть подальше пульсировали слабо-слабо окрашенные нагревшиеся от работы корпуса патрульных роботов. И больше ничего. Ни движения, ни звука, кроме воя аварийной сирены.

В тамбуре слышалось беспокойное клацанье кнопок.

— Эрик, живей!

— Джуди, ты сможешь что-нибудь сделать с вашей стороны?

— Сейчас попробую проделать дырку...

Но едва Джуди приблизилась к двери, непонятно откуда вдруг возникла стремительная фигура. Удар — и Джуди беззвучно осела на землю. Эва прижала к губам кулак, чтобы не заорать, втиснулась как могла в ледяную стену, лишь бы не двинуться, лишь бы её не заметили...

Ланс громко выругался и выстрелил, потом ещё раз, но он был слишком далеко. Безмолвная фигура, на тепловизоре светящаяся не ярче роботов, мелькнула в его сторону.

— Джуди! Ланс! Что у вас происходит?!

— Получай! Получай! Ну... где ты?

Он слишком быстрый, чуть не застонала Эва. Лансу нипочём не попасть. Ох! что же делать?

Она сорвала мешающий тепловизор. Трава была залита светом, по ней пробегало алое мигание, сирена орала так, что кровь стыла в жилах. Джуди лежала без движения, лица не видно, плазменный резак вылетел из бесчувственных пальцев. Резак... совсем близко. Шага три.

Ланс орал и палил.

Эва на локтях поползла к Джуди. Сердце у неё заходилось от ужаса. Потрогала Джуди за руку — запястье тёплое. Оглянулась: никого не видно, схватила резак, попыталась пропороть дверь.

— Получай! Полу... чёрт!..

Ещё один выстрел, потом в наушниках — удар, и что-то тяжёлое падает на землю.

— Ланс! — заорал Райт во всю глотку. — ЛАНС!

Руки у Эвы ходили ходуном, пот ручьями катился по лицу, но она запретила себе думать о Лансе, и о Джуди, и... Резак работал на полной мощности и страшно раскалился, но дверь не поддавалась — на ней только и осталось что неглубокие оплавленные борозды. Изнутри кто-то в неё колотил — наверное, Райт...

И тогда её накрыла тень. Эва оглянулась и увидела высокого человека, освещённого со спины прожекторами. У него были коротко остриженные волосы, а больше ничего и не разглядеть — только глаза, поблёскивающие, как железо.

Он будто раздумывал, прежде чем шагнуть к ней. Эва отмахнулась резаком. Мелькнула вспышка, тошнотворно запахло палёной резиной. Эва отмахнулась второй раз, зажмурившись, но тут твёрдые, как стальные, пальцы перехватили её руку, смяли горящий резак, как фольгу. А потом этот человек взял Эву за шиворот и поднял к свету, как щенка, одной рукой.

Эва задёргалась, и тогда второй рукой он поймал её за подбородок и разглядывал так — с интересом, склонив голову набок. Эва точно знала, что ещё немного — и она просто умрёт от страха. На лице у него двигались одни глаза, и с такими руками сломать ей хребет ему ничего не стоило... Но тут что-то заслонило свет прожектора, и он упал замертво.

Эва, понятное дело, тоже упала, вывернулась из хватки, поспешно отползла в сторону. Она не могла отвести взгляд от залитого светом тела: на лице — ничего, а глаза открыты, как у куклы, и бессмысленно уставились на неё.

Потом чья-то фигура наклонилась к Эве; она шарахнулась было, но узнала Кэт. Кэт сняла с неё гомонящие наушники.

— Эва, ты меня слышишь? Ты в порядке?

Она закивала. Горло всё ещё было стиснуто ужасом, и она выдавила только:

— Джуди...

— Всё хорошо.

Эва оглянулась: это Алан присел рядом с Джуди и перевернул её на спину.

— Она только оглушена, как и Ланс, — он бросил на Эву взгляд: лицо у него было крайне невесёлое. — Должен сказать, вам дьявольски повезло.

— А... он? Ты его убил?

— Нет. Парализовал.

— Но ты закрыл ему глаза...

— У меня есть основания полагать, что его глаза служат не ему одному.

— Это не человек, Эва, — улыбнулась Кэт, склонившаяся над неподвижным телом. — Он симбионт машины и искусственно созданного организма. Вот, посмотри, у него даже серийный номер есть...

И Эва правда увидела под жёстким воротничком, на коже под правым ухом, маленькие белые циферки. Она против воли отодвинулась ещё немного.

— Но ведь такие штуки делают в ОНИ!

— Я полагаю...

— Но... ФОЛИ...

— Нанимают сторожевых псов из ОНИ, — за неё договорил Алан. — О да, это очень тревожный знак. А теперь...

Он присел на корточки, положив руки Эве на виски и внимательно глядя ей в лицо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я здорово испугалась, — сказала она шёпотом.

— Ты вела себя смело. Очень глупо. Но смело. Ну как... голове теперь получше?

А ведь и правда: мысли у неё прояснились, сердце больше не скакало как сумасшедшее, и вообще. Она оторопело кивнула, Алан выпустил её и отошёл к Джуди.

— Как у тебя это получается?

— Алан сенсорик, Эва, — за него ответила Кэт, примериваясь к электронному замку.

— Как я?

— Не совсем как ты.

Тут дверь наконец открылась, и наружу вылетели Райт, Эрик и Бельт. Содрали дыхательные маски, под ними — белые перепуганные лица.

— Что слу... кто э... Джуди!

— С ней всё будет в порядке. И с Лансом тоже.

— Чёрт... о чёрт... — Райт в отчаянии прижал ко лбу кулак; он, кажется, был на грани слёз. — Какой я кретин... Они, конечно, сменили коды, не могли же они... Зачем я только...

— Надеюсь, в следующий раз тебе хватит ума не тащить с собой друзей и брата, — буркнула Кэт, которая сидела над поверженным симбионтом.

— А пока убиваться незачем, — мягко подхватил Алан. — Ничего непоправимого не случилось... помоги-ка мне.

Райт торопливо подхватил Джуди и попробовал поставить на ноги, но она только невнятно стонала, и всё.

— Нам нужно поторапливаться. ФОЛИ с минуты на минуту будут здесь.

— Но нам не уйти, — с отчётливо различимой паникой сказал Райт. — Они отследят нас в порталах, они...

— Не волнуйся, — перебил его Алан. — Я знаю обходной путь. Пойдём подберём Ланса, мы отнесли его к глайдерам...

Эрик и Райт с Джуди пошли первыми. Бельт понуро свесил голову, у Эрика был удивлённый вид, Джуди на ногах не держалась.

— Мы не можем его так бросить, — тихо сказала Кэт, и они с Аланом посмотрели друг другу в глаза. — Он ещё жив. Они его уничтожат, когда найдут, как бракованный экземпляр.

— Мы не можем притащить его в Институт.

— Сама знаю. Я отвезу его на «Армаду». Эй, Бельт! Поднимем эту железяку...

Она наклонилась было, но Алан успел поймать её за руку.

— Пожалуйста, будь осторожна.

— Да уж буду, не сомневайся.

Они с Бельтом не без труда подняли симбионта и, поддерживая с двух сторон, поволокли к стене. Алан взглянул на Эву с намёком на улыбку.

— Пойдём.

Перелезать через стену и с Джуди-то, висящей мешком, было неловко, а уж симбионт весил килограмм двести, не меньше. Снизу его подталкивали, сверху тянули, ругаясь сквозь зубы; спускали, обвязав верёвкой поперёк груди, и приземление для него вышло жестковатое.

Пока Эрик сматывал верёвку и рассовывал по карманам инструменты, Кэт пристроила бесчувственного монстра поперёк седла и укатила на своём мотоцикле. Райт посадил перед собой Джуди. Прожекторы остались далеко за стеной, темноту под деревьями прошивал свет фар, в отдалении, как тикающая бомба, продолжала выть сирена.

—  Ты сможешь вести? — спросил Алан, и она кивнула, заводя мотор.

— Да... Всё равно Вишенка больше никого не послушается.

За ней сел Эрик; Алан поднял Ланса, подобрал его «счастливый» пистолет — он теперь был совершенно бесполезен, симбионт смял его так же, как резак, будто игрушку. Бельт оседлал мотоцикл Джуди. Он не говорил ни слова, намертво сцепил зубы.

— Готовы? — спросил Алан, обводя их взглядом. — Тогда вперёд.

Он не врал насчёт обратного пути: прямо впереди, Эва отчётливо ощущала его, был портал — но она столь же твёрдо знала, что полчаса назад его тут не было и в помине.

— Алан, стой! Стойте!

Они приглушили моторы, в недоумении оглядываясь на неё, а она только беспомощно моргала. Она не могла объяснить словами, но знала: с этим порталом что-то не так, он совсем не такой, как другие. Это было всё равно что разница между распутанным узлом и разрезанным, между журчащей фонтанной струйкой и мощным потоком из брандспойта, между лесной тропинкой, по которой ступаешь, отводя ветки, и прорубленным мачете проходом во враждебных зарослях...

Но как это всё объяснить, если она и сама не понимает?

— Алан, это... это не...

— Не бойся, — перебил он. — Я знаю дорогу. Живей!

Этот странный портал вывел их прямо к Институту и тут же исчез, не оставив ни следа.

Остальным, конечно, было не до таинственных порталов. Они оставили в гараже глайдеры и сразу же потащили Джуди и Ланса в лазарет. Бельт шёл последним: лицо сумрачное, зубы всё так же сцеплены, и во всей его фигуре такое выражение покорности, что смотреть больно.

Эва остановила Алана на пороге гаража.

— Это был не портал! — яростно прошептала она. — Он был НЕНАСТОЯЩИЙ! Он был не в обход, он был... напрямую, насквозь! Таких порталов не бывает...

Секунду-другую Алан молчал и, хмурясь, смотрел на неё с высоты своего роста. Но когда заговорил наконец, был очень спокоен:

— Профессор не ошибся, когда говорил, что у тебя сильный дар.

Она хотела уже оскорбиться: с какой это стати Профессору её дар с Аланом обсуждать! Но тут она догадалась, и ошеломляющее предположение выбило всё другое у неё из головы.

— Это ты!.. Ты его не нашёл, ты его СДЕЛАЛ!

— Да. Это называется Коридор. Я умею их открывать.

— Это потому, что ты сенсорик? — выпалила Эва, глотая слова; её мысли неслись со страшной скоростью. — Как я!.. Значит, я тоже могу...

— Нет. Надеюсь, что нет. Это очень опасно, а ты и без того вечно лезешь в опасности.

Алан встал с ней лицом к лицу и сказал очень тихо и серьёзно:

— Послушай меня, Эва. Я знаю, что ты и сама всё прекрасно понимаешь. Так почему нам приходится твердить это раз за разом? Ты. Должна. Быть. Осторожна. Менторы стараются защитить вас, а вы ищете любого удобного случая, чтобы сунуться в самое пекло. Ты разве не видишь, чем это тебе грозит? Не отсидкой в комнате и не плохими отметками — вас всех могли убить сегодня ночью, вы могли сгинуть в Замке, вы могли никогда не вернуться из Долины Плит... Вам очень повезло, что у меня есть это Кольцо.

Он вытянул цепочку из-под воротника, и Кольцо закачалось туда-сюда, слабо поблёскивая. Оно слегка расплывалось, и Эва заморгала. Ей было так стыдно, она чувствовала себя такой непроходимой, бессовестной идиоткой!..

— Я знаю, — умоляюще сказала она. — Правда, Алан, но...

— Эва, — продолжал он так же тихо, и она, всхлипнув, умолкла. — Ты просто пойми, я же не могу помогать вам всегда. Однажды ты попадёшь в беду, а я окажусь слишком далеко и не сумею появиться вовремя. Вэслек и Ярви заботятся о тебе как могут, но и у них не получится вечно тебя спасать. А оставить Вэслеку Кольцо я не могу, потому что для других оно очень опасно. И оно будет... причинять боль, пока не наполнится. Ты не должна рисковать по пустякам. Особенно теперь.

— Теперь?

— Теперь, когда симбионт так внимательно рассматривал тебя. Видишь ли, я боюсь, всё, что видели его глаза, видели и его хозяева. И то, что ты их заинтересовала, нехорошо. Прежде чем уйти, я расскажу об этом Вэслеку. И Профессору тоже... А теперь поспеши, вон Бельт на крыльце тебя ждёт.

И она поплелась на расправу к Эллиэрту; а поскольку Алан благополучно улизнул и выгораживать их было некому, Эллиэрт обрушился на них со всей яростью. Если бы через двадцать минут не подоспел Астен, Эва уверена, что угодила бы под домашний арест года на три.

Благодаря вмешательству Астена всё обошлось. К понедельнику Джуди с Лансом уже вышли из лазарета, вполне здоровые, хоть и присмиревшие, и всё успокоилось — хотя и не настолько, чтобы рассказывать об этом на Вечере Историй в среду.

Ланс очень горевал из-за счастливого пистолета, но ему повезло: в конце недели в Институт как раз заехал Джерри, с Реймондом повидаться, как он сказал. Он был ужасно довольный собой.

— Смотри, что я Реймонду привёз, — сказал он, сияя, когда Эва подбежала к нему поздороваться. И достал из-под куртки аккуратный свёрточек — пистолет, бережно завёрнутый в футболку.

Эва, конечно, тут же сунулась посмотреть поближе, но пистолет её разочаровал: он был какой-то совсем древний и полуразобранный.

— Это что? — удивилась она.

— «Гнев-42», — ответил Джерри, который прямо весь светился от гордости. — Их с производства сняли ещё в Глобальную. Знаешь, как сложно достать такой? Вот погоди, увидишь, как Реймонд обрадуется.

Он оказался прав — Эва ещё ни разу не видела ментора таким воодушевлённым. Они с Джерри весь вечер проторчали в лабораториях и в приливе человеколюбия даже обещали помочь Лансу с его сломанным пистолетом.

О том, что произошло в Хранилище, никто не вспоминал. Только Джуди как-то спросила Эву, пока они расставляли по шкафам тарелки из посудомоечных машин:

— Что там слышно про этого урода?

Эва пожала плечами и неохотно ответила:

— Я слышала от профессора Астена, что у него программа самоуничтожилась и отторжение имплантов началось, но Дэверел одни заменил, а другие убрал вовремя, и всё, «биоматерия перестала бунтовать»... профессор так сказал.

Они с Джуди не смотрели друг на друга, но Эва слышала, как дребезжат тарелки, которые Джуди ставит на решётку.

— Хоть бы он загнулся, — прошипела она сквозь зубы. — Чёртов урод...

Эва промолчала, но эти слова здорово ей не понравились.


*  *  *
А в воскресенье её поймал взволнованный Рей и выпалил сходу:

— Слушай, Эва, отвезёшь меня на Вишенке? Профессор Астен едет на «Армаду», вот я и подумал — здорово было бы тоже поехать, с Гэри повидаться и вообще... Эллиэрт дал добро... Астена Вэслек повезёт... Ты не занята?

Вообще-то у Эвы был в планах лыжный поход с Мэл, Люси и Лансом, но Рей был такой радостный, что она не колебалась.

— Конечно, без проблем... А профессор туда зачем едет?

Рей рассеянно пожал плечами.

— Не знаю... что-то по поводу этого симбионта, кажется...

Эва ничего не ответила, но в животе у неё нехорошо похолодело. Ей и так кошмары снились пять дней подряд, а тут ещё...

До «Армады» они добрались без приключений. Сразу за порогом их встретил Гэри. Рей от избытка чувств чуть не задушил его в объятиях, и оба они при этом сияли, будто дядюшка с любимым племянником, так что Эва даже позавидовала немного.

— Пойдём, Эва, — тихонько сказал профессор, опустив руку ей на плечо. — Дадим им поболтать... у них накопилось много новостей.

Эва кивнула и сделала вид, будто ей вообще всё равно. Она так сосредоточилась на том, чтобы сохранять невозмутимую физиономию, что совсем не замечала, куда они идут. А когда поняла, что это здешнее медицинское крыло, удирать уже было поздно.

— Ой, — всполошилась она, — я... только что вспомнила... я там на Вишенке...

Но они уже приблизились к длинному обзорному окошку в стене палаты. Из неё только что вышел высокий человек в белом халате. Он сутулился и бормотал что-то себе под нос.

— Давно не виделись, Сарвид, — поприветствовал его профессор, и он обернулся к ним, будто не до конца очнувшись от своих мыслей.

— Астен! Да, Гэри мне, кажется, говорил, что ты сегодня зайдёшь повидать его...

— Как он?

— Хорошо. Теперь я могу за это поручиться. Работы мы немало проделали...

Эва против воли сделала шаг к окошку. Симбионт лежал под простынёй, весь в проводах, и выглядел совершенно нормальным. Ну вот просто человек как человек — и не подумаешь, что у него там синтетические кости и процессор в голове.

— Гэри сказал мне, что он не полностью синтетик, — тихо сказал профессор, будто отвечал ей на не заданный вопрос.

Сарвид Орин нахмурил лохматые пегие брови и отозвался, откашливаясь:

— Нет. Программа была вшита в живой мозг. Насколько мы с Дэверелом можем судить по имплантам, тело так сильно пострадало, что без вмешательства он был бы мёртв.

— Значит, они сделали марионетку из живого тела? Что ж, это в духе ОНИ... чему я, собственно, удивляюсь? Ну, идём, Эва.

Эве было сильно не по себе, и она предпочла бы остаться снаружи — но рука профессора всё ещё лежала у неё на плече, и все вялые возражения застряли в горле.

Когда они вошли, симбионт открыл глаза и повернул к ним голову. Теперь, на свету, было видно, что лицо у него молодое, с узким выступающим подбородком, и губы запеклись. Волосы совсем седые, а глаза — серые, как железо, и пристальные. Совсем как тогда, когда Эва болталась в его хватке, будто щенок...

Она сглотнула и слегка отступила к профессору, но симбионт улыбнулся.

— Привет.

И голос у него тоже был вполне человеческий, только сиплый. Эва сердито кивнула, а профессор сказал, как ни в чём не бывало:

— Доброе утро, Джош. Хорошо спал?

— Да. Без снов. Как всегда.

— Рад видеть, что ты идёшь на поправку.

Симбионт усмехнулся.

— Да бросьте. По-моему, я... наоборот, разваливаюсь.

— Больше нет. Дэверел ведь решил эту досадную проблему?

— Да... — он неловко шевельнулся — то ли плечами пожал, то ли хотел сесть, но не смог. — Я просто ещё не привык. Вы врач?

— А, я ведь ещё не представился, верно? Зови меня Астен. Нет, я не врач; но их тут тебе ведь и так хватает?

— Это точно.

— Я преподаю в Институте. Ты знаешь что-нибудь об Институте?

— Да, — медленно ответил симбионт; теперь он смотрел на профессора не отрываясь. — Мне рассказывали. Подбираете калек вроде меня?

Профессор приподнял брови.

— Странно видеть, что человек с такими физическими данными называет себя калекой.

— Данные... Это был не я. Не моё тело. Я не знаю... как это получалось.

— Совсем как Эва, не правда ли?

Серые глаза снова обратились к Эве, на этот раз — с каким-то новым, тревожным выражением.

— Она... тоже? Но она же совсем ещё...

— Нет-нет. Эва Наделённая. И она тоже не может объяснить, как у неё получаются удивительные вещи...

Раздалось негромкое жужжание, и профессор, прервавшись на полуслове, достал из-под пальто коммуникатор.

— О, я прошу прощения, Гэри вызывает меня по внутренней связи. Я вернусь через минуту.

И прежде, чем Эва успела вставить хоть слово, профессор был уже в коридоре, а она осталась с Джошем один на один. Больше всего на свете ей хотелось позорно слинять, но она взяла себя в руки и не тронулась с места. Всё в порядке, твердила она про себя, он обычный человек, просто человек, и всё...

— Наделённая, да? — сипло проговорил симбионт. — Здорово, должно быть. Что ты умеешь?

Она пожала плечами, глядя вместо него на стоящую у кровати медицинскую установку, замеряющую показатели.

— Так... не знаю... Просто умею находить дорогу. И хорошо её запоминаю. Я никогда не теряюсь.

— Полезное умение. Ты ещё порадуешься этому, когда карты в навигаторе начнёт коротить... Так что, — продолжал он с неловкостью, когда она не ответила, — ты тоже из этого... Института?

— Да.

— И как там? Много калек?

— Там здорово. Там все по разным причинам. Но там много таких, как я, кто... мало о себе помнит. Рей вот...

— Ничего не помнишь?

— Почти, — буркнула она и уставилась теперь на капельницу. — До того, как пришла в Институт.

Симбионт полежал, глядя в потолок. Вид у него был очень усталый. Потом тяжко вздохнул, и катетеры под ключицами шевельнулись вниз-вверх.

— Здорово. Хотел бы я ничего не помнить.

Эва покосилась на него.

— А вы... помните?

— Чёртову кучу всего. Всё вперемешку. Когда и что случилось... ничего не знаю. Может, они и не настоящие... эти воспоминания. Вот твоё лицо, — он вдруг посмотрел прямо на Эву, и она не успела отвести глаза. — Знакомое, а ведь мы раньше не виделись... Слушай-ка, не найдётся там на столах никакого зеркала? На меня тут такими глазами смотрят...

— Я не потому что!.. — вспыхнула Эва. — Вы вовсе не страшный... то есть...

Симбионт рассмеялся, потом закашлялся.

— Вот теперь мне по-настоящему не по себе.

Два длинных стола были целиком заняты всякой медицинской дребеденью: кюветками, чистыми марлевыми повязками, инструментами в прокалённой бумаге, баночками с мазью. Эва нашла отполированный стальной поднос, переложила с него повязки, посмотрелась для пробы — ничего, так себе зеркало, конечно... но, может, и к лучшему. Она подошла к симбионту и подержала поднос напротив его лица.

— Ух ты, — пробормотал он. — И правда ведь страхолюдина...

— Вот и нет, — возразила Эва с острейшим уколом жалости. — Вы просто... просто ментора Вейсманна не видели.

— Надо думать, бедняге не повезло ещё больше, чем мне?

— У него наружные импланты.

Эва положила поднос на медицинскую установку — подальше. Джош следил за ней с различимой тоской.

— Зачем пришёл твой профессор?

— Не знаю... Наверное, хочет пригласить тебя в Институт.

— Брехня. Меня только в одно место могут «пригласить»... а там на запчасти разберут. Никто не станет так рисковать без причин. Зачем я вам?

— Ни зачем. Тебе в Институте будет лучше, вот и всё. Там безопасно. Всё равно, что у тебя за проблемы, ты будешь среди своих.

— Нет, — отрезал Джош и закрыл глаза. — Я только на свалке для киберов буду среди своих.

— Ты не кибер, — рассердилась Эва. — Ты человек. Подумаешь, импланты... ты помнишь даже больше, чем Рей! Вот меня, например...

Глаза симбионта широко распахнулись, и Эва поняла, что проговорилась.

— В ИХО. Ты его охранял, а мы туда забрались.

Лицо у него стало совсем похоронным, и Эва постаралась ободряюще улыбнуться.

— Так что кому другому говори, что ты развалина...

— Как ты выжила?

— Алан вовремя появился. Наш друг. Прости меня, пожалуйста, — Эва кивнула на повязку у него поперёк груди. — Это я сделала. Прости, что пырнула тебя резаком. У тебя была очень плотная куртка, а то бы...

Он качнул головой, всё с тем же похоронным лицом.

— Это ты. Прости. Я... мог...

— Забудь об этом, — ответила Эва со всей мягкостью, на какую была способна. — Дэверел же всё исправил, так? Теперь всё будет нормально. Поправляйся, и сможешь приехать в Институт. На каком тебе этаже нравится? У нас их шесть...

Симбионт недоверчиво рассмеялся.

— Повремени, а то похоже на сказку про фею-крёстную... Прости, что прошу, но не поможешь мне сесть? Спина как деревянная уже...

Эва с готовностью подложила подушку ему под плечи, и тут как раз вернулся профессор.

— Ну вот и я. Благодарю за терпение. Я вижу, вы поладили?

Симбионт неуверенно хмыкнул, а Эва поспешила сказать:

— Точно, профессор, — и получила в ответ такую лучащуюся улыбку, будто только что выиграла первенство Лиги.




Глава 6. Последователи


Она ждала приезда Джоша, твёрдо намеренная сделать так, чтобы никто не испортил его первые дни — Джуди, к примеру, которая всё ещё говорила про него «чёртов урод». Однако Дэверел не спешил его выписывать.

Зато в четверг, как Эва узнала из возбуждённой болтовни за обедом, в Институт заявился не кто иной, как младший из таинственных братьев Алана — Макс Рейдер.

В этот раз лихорадка охватила не только студентов, но и менторов. Неудивительно: все ведь считали Макса мёртвым, и сам Алан в том числе. Так что теперь высказывались сотни догадок о том, где он пропадал, — самые дикие из них принадлежали, конечно, Джуди. Только Трой с Мириам отмалчивались, хоть их и осаждали вопросами.

Второкурсникам не терпелось взглянуть на такого исключительного человека, но на обеде, к их немалому огорчению, он так и не появился. Занятие по ИКТ проходило в атмосфере небывалого волнения, а всё оставшееся перед вечерней астрономией время Эва, Ланс, Мэл и Джуди слонялись по коридорам, надеясь наткнуться на таинственного Макса Рейдера.

Они как раз пересекли холл и ступили на лестницу, когда на них вихрем налетела Люси.

— А я его видела! — раздувшись от гордости, выпалила она. — Вот прямо сейчас! И ещё — не угадаете, что!.. Кэт и Алан вернулись!

— Наверное, Астен с ними связался, — предположила Мэл. — Сказал им про Макса, и они сразу пришли.

Макс оказался совершенно не таким, каким его представляла Эва. Она-то ждала, что он будет как Трой и Алан — ну, может, ещё более мрачный. И он правда походил на Алана, но только внешне, а во всём остальном это была полная противоположность. Его лицо ни секунды не оставалось бесстрастным — он то хмурился, то улыбался, то хитро щурил глаза, а стоило ему чуть-чуть разволноваться, как его голос обретал такую звучность и силу, будто он стоит с микрофоном перед полным залом слушателей. Он так фонтанировал энергией, что невозможно было на него не смотреть. Люси и Джуди были целиком во власти его очарования; что до Эвы, то ей, когда она видела их восторженные лица, делалось жутковато.

— А почему все решили, что он умер? — спросила она Ярви в пятницу, когда они задвигали стулья после ужина и вообще наводили в столовой порядок.

— Потому что мёртвым быть удобнее, чем занозой у Хранителя в... пятке, — отозвался Ярви, у которого было очень ворчливое настроение.

— А почему он был занозой? Про него столько чуши болтают... Что он заговор устраивал, что Троя в рабство продал и что Алана подставил, и его из-за этого в Центральную посадили, а Макс дал дёру... И что церковь его преследует, потому что он порождение зла, и что у него есть собственная армия... Про армию Джуди придумала.

Эва захихикала, но потом посмотрела на Ярви и замерла, не донеся тряпку до стола.

— Ты... ты же не хочешь сказать, что это всё правда??

Ярви мрачно зыркнул на неё и со скрипом задвинул последний стул.

— Не всё — это точно. Но общую картину ты неплохо набросала.

— Макс устраивал заговор, чтобы убить Хранителя?

— Не знаю там насчёт Хранителя, но в одном заговоре он точно участвовал — в Восстании Восьмерых.

— Он... он... продал Троя в рабство?

Ярви фыркнул.

— Сомневаюсь. Трою лет десять было, когда он попался Мусорщикам. Другое дело, что на суде Макс его назвал... но они бы всё равно потом выяснили, так что...

— Он подставил Алана?

— Чего ради? Они были вместе в повстанцах. Подумай сама...

— Но Алана посадили в тюрьму и отметили, а Максу хоть бы хны!

— Если б тогда всё так просто было... Нельзя же было им сдаться? Кто-то должен был занять место Рейдера-старшего.

— Но почему не Алан, почему... Максу же тогда было лет четырнадцать! Как мне...

— Да ты сама сегодня видела, почему, — угрюмо усмехнулся Ярви и ушёл в кухню; Эва за ним, всё ещё с тряпкой в руке. — Говорить умеет... люди его любят... и делают, что он говорит.

— А церковь его правда преследует?

— Это не так драматично, как ты думаешь.

— Но у него... нет ведь никакой армии? — робко проговорила Эва, у которой просто голова кругом шла.

— Ну, они-то себя точно армией не считают. Говорят всегда — «Последователи».

— Последователи? А... кто это?

— Хочешь знать? Да секта сумасшедших фанатиков, вот они кто. Повёрнутые на всю голову, и перед Максом преклоняются — он от этого без ума. Говорят, у них там его портреты вместо икон — ещё бы, Указующий же, Указующему суждено привести их в Земли-без-Зла! Они, вроде как, по Дальним Мирам все эти годы мотались, искали свою землю обетованную... может, почуяли наконец, что их надули.

Эва невольно оглянулась на дверь, но столовая была пустой и тихой. Кто бы мог подумать, что правда ещё чуднее слухов...

— А почему он теперь вернулся, и один?

— Может, ответственность натёрла, — ядовито сказал Ярви. — Нелегко, знаешь ли, корчить из себя мессию. Люди на тебя полагаются, а ты — пустышка... Неловко как-то. Тут кто хочешь приползёт убежища просить, поджав хвост...


*  *  *
После этого все так и ждали всяких необыкновенностей, но выходные прошли вполне мирно. А в понедельник привезли Джоша, и все загадочные похождения Макса Рейдера тут же вылетели у Эвы из головы. Джоша, вопреки её опасениям, приняли нормально, только Джуди с Райтом с ним демонстративно не разговаривали и держались весьма враждебно. Джош, однако, своё общество никому не навязывал, и обходилось без стычек.

Жизнь шла своим чередом; дни становились теплее, ветер пахнул весной, и снег начинал оседать неряшливыми серыми сугробами. Погода чрезвычайно располагала к прогулкам, и поэтому в воскресенье тринадцатого марта Мэл и Эва возвращались от Колина длинной дорогой, обогнув добрую половину Рухляди. Они собирались сходить в кино и по магазинам пошляться — но уже на повороте в квартал Лудильщиков Эву вдруг охватило ужасно неприятное ощущение. А может, просто воображение разыгралось, но из каждой подворотни их с Мэл будто провожали пристальные глаза. Вообще-то здесь всегда было полно бродяг, но Эва к ним привыкла, а Колин так и вовсе половину по именам знал. Но сегодня ей было очень не по себе.

Мэл тоже нервничала.

— Давай сюда заглянем, — сказала она быстро, и они прошмыгнули в дверь скобяной лавки следом за исполненным достоинства толстяком в пальто.

Пока продавец отвлёкся на степенного толстяка, Мэл и Эва задержались у стеклянной витрины, делая вид, что увлечены разглядыванием витых дверных ручек.

— Смотри, — прошептала Мэл, и Эва послушно уставилась на ручки.

— А зачем тебе...

— Да нет, туда смотри! — перебила Мэл, потянув её за руку.

Эва взглянула на улицу и увидела через пыльное стекло две невзрачных фигуры, остановившиеся на углу под фонарём. Совершенно невнятные длинные плащи, каких в Городке никто не носит, ссутуленные плечи, лиц не видно под капюшонами.

— Ты думаешь, это они нас ждут? — с лёгкой тошнотой спросила Эва, и Мэл повернула к ней бледное лицо.

— Они за нами идут с самой Рухляди, я давно заметила.

— Но... может, это просто совпадение? Я имею в виду, кому надо нас преследовать?

— Этан же тебя преследовал.

— Этан — придурок, а эти... взрослые.

Они обе посмотрели на неподвижных шпионов под фонарём, чувствуя, как беспокойство перерастает в настоящий страх. Эва точно знала, что у Мэл в голове вспыхивают такие же обжигающие мысли: а что, если это из-за Института? Из-за меченых? Из-за ОНИ?..

Зазвенел колокольчик, и они дружно вздрогнули, но это вышел дородный покупатель, прошествовал мимо витрины с бумажным свёртком под мышкой. Оставаться в лавке дольше было неудобно: хозяин уже щурился в их сторону, убирая под прилавок коробку с дверными петлями.

— Чем-нибудь заинтересовались, девочки?

Эва посмотрела на Мэл и подумала, тоже выглядит такой испуганной или нет.

— Да нет, ничего... спасибо, — торопливо проговорила она и потянула Мэл на улицу.

— На них не смотри, — пробормотала Эва, сворачивая на соседнюю улочку; фигуры под фонарём ненавязчиво тронулись следом. — Пусть думают, мы их не замечаем... Давай попробуем оторваться.

И они пошли себе, стараясь сохранять бодрый вид.

Небо затягивали облака, плотные и тяжёлые, будто грозящие снегопадом, потом начало накрапывать. На тротуарах хлюпало снежное месиво, в домах зажигались окна, а из попыток оторваться ничего не выходило. Эва вся взмокла под курткой и чувствовала, как щекочут спину струйки пота. Вот дура-то, думала она отчаянно, не обращая внимания на промокшие ботинки, надо было сразу к Эмме свернуть, она бы нас выручила, выпустила бы через чёрный ход... А теперь чуть не полгорода в другом направлении прошли... Вот бы до Вишенки добраться — там бы нас уже никто не догнал... только Вишенка, как назло, осталась на «Навигаторе».

Они петляли, потом бросились бежать по опустевшим дворам, разбрызгивая талые лужи — и чуть было не налетели на вторую парочку в плащах, поджидающую в проулке.

— Их много, — в панике прошептала Мэл, когда они торопливо зашагали мимо янтарных окон, а их преследователи, не особо скрываясь, поплелись следом. — Что нам делать?

Но Эва и сама не знала; она запыхалась, устала и, что самое скверное, совсем не узнавала эту часть Городка.

У подъезда замаячили чёрные плащи; Мэл и Эва пошли через двор, побежали в темноте мимо какого-то забора, оставляя освещённые улицы за спиной. Где-то близко зашлась в лае собака; что-то грохнулось, покатилось, вскрикнула Мэл. Эва нащупала в темноте её рукав, потянула за собой.

Спотыкаясь, пробежали через какой-то пустырь, замерли под деревом, тяжело дыша и прислушиваясь изо всех сил. Где-то журчала вода, вдалеке стучали вагонные колёса — отлично, надо просто идти на звук — и будет вокзал.

— Поезд, слышишь! Пойдём туда и выберемся, вот увидишь!

Мэл только всхлипывала в ответ — она разбила колено.

Они пошли на звук, но задача была не из лёгких, везде бетонные заборы какие-то. Потом увидели фонари и железные двери с написанными краской номерами, и Эва поняла: в гаражи забрели. А это значит, отсюда до вокзала два шага шагнуть! Она радостно рванулась к воротам, но тут же подалась назад, едва не столкнувшись с человеком в плаще. Он поднял руку, кажется, заговорил, но этого Эва с Мэл дожидаться не стали и помчались со всех ног по проходу, потом направо, потом налево, потом опять направо...

И оказались в тупике. Ни фонарей, ни ворот, ничего — один бетонный забор, а по верху колючка.

— Быстро! — выдохнула Эва. — Лезь, ты первая, ты сможешь. Давай, я тебя подсажу...

Мэл заспорила было, но осеклась на полуслове. Эва оглянулась через плечо и окаменела от ужаса: прямо перед ними, шагах в пяти, стоял высокий человек. Тоже в плаще, без капюшона, правда, но лица всё равно не разглядеть.

Эва не успела ничего сделать: в следующий миг человек шевельнулся, и в гаражной стене прямо на глазах появилось слабо серебрящееся отверстие, расползлось вертикальной трещиной, будто кислота, за секунды жрущая бетон. Эва вытаращилась на трещину — и вдруг ощутила то же гнетущее чувство насильственного разрыва, что и в тот раз возле Информационного Хранилища, когда Алан открыл этот его временный портал.

Коридор!

Она перевела взгляд на незнакомца, но тот сказал непринуждённым тоном:

— Поторопитесь, маленькие Невечные.

— Как... — начала было Эва, но тут Мэл вцепилась в её руку и ринулась в Коридор. Перед глазами на миг вспыхнуло серебро, неприятно дёрнуло нутро от ощущения пустоты под ногами, будто перепрыгиваешь с крыши одной шестнадцатиэтажки на соседнюю, а через этот оглушающий миг они уже стояли на лужайке перед Институтом.

Эва стремительно обернулась к неизвестному спасителю.

— Постойте! Вы кто? Как... как у вас получается? Алан тоже так может...

Но он только улыбнулся в ответ, а через секунду исчез, будто его и не было.

— Ты что! — прошипела Мэл. — Это же Странник! Настоящий Странник!

— Он же нас спас...

— Они спасают кого хотят... и убивают тоже, так про них говорят. Пойдём скорее, Эва, надо обо всём рассказать!

Из гостиной доносился смех и возмущённый голосок Люси. Эва и Мэл не сговариваясь остановились в сумрачном холле и посмотрели друг на друга. Зрелище они собой представляли жалкое: до колена забрызганы грязью, мокрые волосы торчат неряшливыми сосульками, на лицах всё ещё паника.

— Не будем их пугать, ладно? — сказала Эва, и Мэл сразу кивнула.

Эва пригладила волосы, одёрнула стылую куртку и, стараясь сохранять жизнерадостный вид, исподтишка заглянула в гостиную. Ну точно: Джуди задирает Люси, а та уже вся красная, стоит посреди гостиной, не замечая, что её никто не воспринимает всерьёз.

Эва поискала глазами профессора Астена или Вэслека, ну или Ланса, на худой конец, но первым её заметил ментор Кристен. Он, конечно, не подал вида: посидел ещё секунд пятнадцать, а потом неторопливо поднялся и вышел с пустой кружкой в руках. Но едва они оказались вне поля зрения, спросил:

— Что случилось?

Эва и Мэл опять переглянулись. Эва дрожала; у Мэл вид был как у мокрого котёнка, и от их сапог на ковре оставались грязные следы. У них просто не было сил рассказывать всё дважды. Да и с чего тут начнёшь?

— Не могли бы вы сказать профессору Астену, что нам очень нужно кое-что ему рассказать?

Кристен задержал на Эве тяжёлый взгляд, но потом кивнул.

— Я его позову. А пока, — добавил он, мельком оглядев их обеих с ног до головы, — переоденьтесь и спускайтесь на кухню.

В сухой одежде Эва сразу почувствовала себя лучше, в уюте и безопасности. А на кухне их уже ждал горячий чай, а ещё — профессор Астен, менторы Мейнард, Вейсманн и Кристен, Вэслек, Айрен, Алан с Кэт и Эрик, у которого вид был слегка растерянный, будто он случайно сюда забрёл.

Их выслушали внимательно, каждую мелочь, какую они смогли вспомнить, и, судя по вытянувшимся нахмуренным лицам, обеспокоились всерьёз.

— Вы знаете, кто это был? — спросила Эва, едва Мэл закончила свою часть рассказа, но Астен только покачал головой.

— Боюсь, ничего определённого я предположить не могу. Но, полагаю, об этом стоит расспросить местных. Вэслек?..

— Точно, профессор, — сразу отозвался тот. — Я съезжу прямо завтра с утра, обойду Рухлядь и Лудильщиков.

— Да, и, пожалуйста, не забудь пригнать глайдер Эвы. Где ты его оставила?

— На «Навигаторе».

— Ну, тогда решено, — подытожил профессор, с хлопком соединив ладони, и первым поднялся из-за стола. — А теперь, я думаю, лучше всего нам всем разойтись по комнатам и постараться как следует выспаться.

Спорить никто не стал, и все, задвинув за собой стулья, потянулись к выходу из столовой. В тускло освещённом коридоре Эва поймала Алана за рукав и оттащила в сторонку.

— Мэл сказала, что тот человек был Странником, — выпалила она. — Это правда?

Алан слегка улыбнулся.

— Да, я думаю, это правда.

— Но... но... Мэл говорила, они бессмертные, им до нас никакого дела нет, они ни во что не вмешиваются... И ещё она их боится, говорит — они могут убивать кого хотят... Это правда?

— Это... не вся правда, — медленно ответил Алан, тщательно взвешивая слова; Эва заметила, что Кэт остановилась шагах в двадцати и смотрит на них. — Странники думают иначе, чем мы. Многие их поступки кажутся нам странными. Иногда... пугающими или отталкивающими. Иногда — бессмысленными. Безнравственными, да. Но это сложнее, чем кажется. В том, что они делают, есть логика.

— Но ведь он нас спас, Алан.

— Да.

— Он нас увёл Коридором! Он умеет их открывать, как ты.

Алан с усмешкой пожал плечами.

— Не такое уж это редкое умение.

— А все говорят, что редкое.

Но у Эвы не хватило смелости спросить напрямик, а Алан предпочёл не понять намёков.

— Не ломай себе голову зря, — посоветовал он. — Странники... себе на уме. Это их стиль.

И с этим он зашагал по тёмному коридору к Кэт, а Эва осталась наедине с тысячами вопросов, роящихся в голове.


*  *  *
Всю ночь её снедала тревога и невнятные кошмары с преследованием и тёмными силуэтами без лиц, и понедельничным утром она спустилась на завтрак измученная и невыспавшаяся. Судя по осунувшемуся лицу Мэл, для неё ночь тоже выдалась не из лучших. Однако о случившемся они не сказали ни слова: по весёлой суете остальных ребят было ясно, что они ни о чём не знают и целиком заняты предстоящей экскурсией.

Эву сегодня ни походы, ни исследования нисколько не вдохновляли. Да уж! Она бы и не подумала, что когда-нибудь предпочтёт возможности выбраться из Института обычные уроки. Поэтому когда профессор Астен заметил ненавязчиво, что, по его мнению, им с Мэл не помешало бы лазаретское спокойствие, она с огромной радостью согласилась и улизнула из-за стола, чтобы избежать неловких расспросов.

Тивис-Йорин, как всегда, понимала безо всяких слов. Вручив Эве стакан витаминной мешанины, она удалилась.

Жидкость была густая, зеленоватая, но на вкус ничего, хотя Эва так и не смогла определить, на что же она похожа. Она выпила весь стакан, никуда не торопясь, а потом растянулась на лазаретской кушетке, заложив руки за голову и пытаясь услышать шум сборов на верхних этажах. Однако в лазарете было тихо, и единственные звуки были здешние, привычные, как тиканье часов, которое перестаёшь замечать: мягкий гул генератора где-то за стенами, лампы жужжат, а в соседней комнате попискивает какая-то медицинская электроника.

Однако напряжение не ослабевало; Эве не сиделось на месте, ей хотелось бежать куда-нибудь, что-нибудь делать. В конце концов она пожалела, что не пошла на экскурсию вместе со всеми, как сделала Мэл. Что за дурацкая была идея торчать в этом лазарете! Пустые гулкие коридоры и бесстрастные зелёные и синие огоньки компьютерных панелей показались ей тоскливыми до жути, и она поспешила подняться на первый этаж.

Там, конечно, уже никого не было. Институт был таким же тихим и пустым, как и лаборатории.

Сидеть в комнате было невмоготу. Эва честно попробовала решать задачки по прогнозированию на вторник, но в голову ничего не лезло. Плюнув на учебники, она натянула не до конца просохшую после вчерашнего куртку и отправилась бродить по окрестностям; но не успела пересечь парк, как снова начался гнусный холодный дождь, и ветер загнал её обратно.

Так она и торчала на крыльце до самого вечера, то слоняясь из стороны в сторону, то в унынии сидя на ступеньках, и злилась на себя.

Она слышала, как часы в гостиной хрипло отсчитали четыре, и уже готова была, замёрзшая, голодная и унылая, оставить свой добровольный пост, но тут со стороны стадиона до её слуха донёсся рёв мотора. И очень знакомый. Эва вытянулась в струнку. Нет, никакой ошибки. Только один глайдер может так реветь.

Вишенка!

Эва перемахнула четыре ступеньки и помчалась к гаражу, разбрызгивая лужи.

— Ну как? — выпалила она, едва Вэслек заглушил мотор. — Что ты узнал?

— Да ничего дельного, — проворчал он, стаскивая шлем. — Никто этих типов не знает, они тут всего недели две как объявились. Лудильщики говорят — вынюхивают что-то, а что — непонятно. Тихие... и вроде помешанные маленько, хлопот больших никому не доставляют...

— Это они, да? — спросила Эва, поневоле переходя на шёпот. — Думаешь, это они? Макса...

Вэслек повернулся к ней.

— С чего ты взяла?

— Догадалась!

Эва скромно оскалила зубы, и Вэслек нахмурился — на вид недовольный, но не всерьёз, конечно.

— Чёрт бы тебя взял...

— Спасибо, что пригнал Вишенку. Она тебя одного слушается.

Вэслек добродушно похлопал по забрызганному грязью корпусу.

— Да уж, машина что надо. Не Железяка, конечно... хотя что там, Железяке до «Вихря» далеко, — глаза у Вэслека заблестели, и он предложил с ухмылкой: — Что скажешь, может, прокатимся разок, как в старые добрые?

Два раза повторять было не нужно.

— Неохота слезать, да? — хихикнула Эва, проворно забираясь на глайдер.

— Ещё бы. Спорим, на этот раз я стряхну тебя в озеро?

— Попробуй-попробуй!


*  *  *
К тому времени, как вернулись с экскурсии ребята, голодные и полные впечатлений, Эва уже была в прекрасном расположении духа. И только после ужина спохватилась о брошенных на середине задачках по прогнозированию. Пришлось, проклиная собственную лень, просидеть над ними пол-ночи, и Эва так вымоталась, что переживать и бояться у неё просто не осталось сил; а во вторник её ждала даже не начатая огромная письменная работа по органическим ядам, и лабораторная по медицине (они перешли к пищеварительной системе), и ОРС в пятницу — в общем, неделя была так наполнена деятельностью, что о таинственных преследователях Эва так ни разу и не вспомнила до самого субботнего вечера.

Она как раз вышла с дополнительных по защите сознания, удручённая и очень недовольная собой (инструктор Сильвана в который раз мягко упрекнула её за недисциплинированность), и решила, что небольшая поездочка по окрестным холмам — то, что нужно, чтобы взбодриться как следует. Так что она на ходу застёгивала куртку, с бутербродом в зубах, переполняемая предвкушением, а на плече у неё покачивалась Свисть. Погода была отличная — никакого дождя, а гараж пустой, и...

Эва вздрогнула от неожиданности и чуть не подавилась. Никакой он был не пустой — здесь была Джуди. Вид у неё был раздосадованный и немного странный, будто она не ожидала, что её застанут врасплох, и замерла на полпути к мотоциклу, не успев решить, прятаться ей или нет.

Эва присмотрелась к ней получше, и все её дурные предчувствия сгустились грозовой тучей. Джуди была в своём великолепнейшем виде: юбка короче некуда, высоченные сапоги со стальными носками начищены до блеска, кожаная куртка застёгнута под горло, макияж самый боевой.

— Куда это ты собралась? — осторожно спросила Эва.

Джуди ухмыльнулась.

— Угадай.

— В Городок? Сегодня же суббота. Тебе влетит.

Джуди презрительно фыркнула.

— Нечего мне делать в этом вашем вонючем Городке. У меня и поважнее есть дела, — и она, легкомысленно насвистывая, отвела взгляд. Постояла так, притопывая ногой, поразглядывала накрашенные чёрным ногти, острые, как коготки; но Эва не двигалась с места, и она наконец не выдержала. — Ну, чего ты стоишь?

— Ничего. Вот, думаю на Вишенке прокатиться.

— Ну так и езжай. Ну?

Но Эва по-прежнему не двигалась с места.

— Куда ты на самом деле едешь?

— А что? Небось, хочешь со мной? — Джуди глумливо сложила губы бантиком. — Боюсь тебя расстроить, крошка, но это место не для таких слабачек, как ты.

Эва почувствовала, как кровь приливает к щекам, но сделала усилие над собой.

— Ты знаешь, что я не слабачка.

— А я много чего знаю. Даже подойти к нему не можешь! И ничего твои хвалёные способности не стоят.

От одного упоминания у Эвы свело живот.

— В Замок нельзя ездить. Там очень опасно!

Джуди возвела глаза к потолку.

— Знаю-знаю, не распинайся. Я-то помню, ты чуть штаны не намочила со страху. Не переживай, я не такая соплячка. Но спасибо за заботу.

И она с издевательским смешком оседлала мотоцикл, но Эва ухватилась за руль. Ей бы сейчас не взывать к здравому смыслу, а как следует двинуть Джуди в челюсть — но самое-то скверное, что Джуди и правда не принимает это всерьёз. И плевать ей, что там профессор говорил...

— Нам туда нельзя! — зарычала Эва сквозь зубы. — Потому... потому что ОНИ ищут Рея, а ФОЛИ Джоша, а Инкви...

— Давай-давай. Ты просто трусишь до смерти, вот и всё. А если нет — поехали со мной. А?

— Я не могу.

— Кто бы сомневался!

Эва чуть не взвыла от отчаяния.

— Не могу, потому что я пообещала Алану и Вэслеку! Потому что это очень опасно, а они из-за нас подставляются каждый раз!..

Но Джуди только ухмылялась, будто не слышала.

— Ага, давай, беги поплачься, беги к папочке Вэсу. Как у него терпения хватает тебе сопли вытирать...

— Заткнись!

— Ой, а то что? Попросишь их меня отругать, да? В общем, — с деловитым видом продолжала Джуди, заводя мотор, — если ты закончила, отойди-ка в сторонку. У меня важная встреча.

Мотоцикл победоносно взревел и умчался, оставив Эву глотать слёзы ярости и обиды. Дура, ДУРА, КАКАЯ ЖЕ ДЖУДИ ДУРА! Вечно она так — просто ничего не слушает и делает что хочет, и плевать ей на всех остальных!

Только вот Замок — это не чушь, и ФОЛИ, и ОНИ, с противным холодком в груди подумала Эва. Я должна сказать кому-нибудь. Я должна...

Но она продолжала топтаться на месте. Она ещё никогда не доносила на ребят, и от души презирала ябед, и... можно представить, какое у Джуди будет лицо, когда она узнает! Она же мне объявит настоящую священную войну, она же...

— Да о чём я думаю только! — прошипела Эва и дёрнула себя за волосы.

«Священная война», нашла же, о чём страдать! Сама сейчас не лучше Джуди. Как можно из-за такой ерунды беспокоиться, если Джуди, может быть, сейчас едет прямо в лапы ОНИ!

Эва бестолково метнулась к Вишенке, снова дёрнула себя за волосы, сморщилась, выругалась и со всех ног помчалась в корпус.

Профессор Астен был как раз на полпути к лестнице, в одной руке — большущая кружка с кофе, в другой — «Трансплантология сегодня», медицинский журнал, который Эве казался слишком заумным. Но профессор, очевидно, был целиком погружён в чтение, потому что Эву не замечал, пока она не потянула его за рукав.

— О, — сказал он рассеянно, отрывая глаза от журнала. — Прости, Эва, я, кажется, очень увлёкся...

Увидел её лицо и тут же стал сосредоточенным.

— Что-нибудь случилось?

Эва кивнула, потом расцепила челюсти и только потом выдавила:

— Джуди взяла мотоцикл и уехала в Вертящийся Замок. Я... хотела её отговорить, но она ничего не слушала... простите!

— Ох, следовало, следовало этого ожидать, — пробормотал профессор, поморщившись, как от боли. — Спасибо, Эва. Мы её вернём.

— Я... правда хотела... я пыталась...

— Ты молодец, но Джуди ведь такая упрямая. Сами Хранители её не отговорили бы... Будь добра, отнеси это на кухню.

Он поспешно отдал ей кружку, не глядя свернул журнал и бросился наверх, шагая через ступеньку. Спустя несколько минут сверху, грохоча сапогами, спустились ментор Кристен с инструктором Хемроком. Кристен на ходу натягивал мотоциклетную куртку, а Хемрок, Эва могла поклясться, убирал в кобуру излучатель.

Они скрылись в направлении гаража, никем не замеченные — вечером субботы у всех находились интересные занятия. Только Эве было не до настольных игр и не до заданий, и она просидела остаток вечера в пустом кабинете физики на втором этаже, ощущая себя гнусной предательницей, в мучительном ожидании, когда вернётся Джуди и расскажет всем, что Эва — доносчица. А в Институте не принято доносить на своих, вот и Вэслек так говорил.

Что он теперь скажет? Даже представить тошно!

Эва со стоном уронила голову на руки.


*  *  *
А проснулась она, ошалев из-за темноты и неудобной позы. Было уже поздно и за окном ни огонька; Эва поднялась с глубоким вздохом, растёрла затекшие руки и побрела в комнату, а ночники мягко зажигались при её приближении и гасли за спиной.

Наутро выяснилось, что никакой священной войны не будет. Люси и Вирдж застали Эву, когда она чистила зубы, и не успокоились, пока не пересказали всё, что случилось вечером (постоянно перебивая друг друга). Когда Джуди доставили под конвоем обратно в Институт, ей было не до обид: она была вся в ожогах и царапинах и выглядела ужасно. Крис сам видел, когда ментор Кристен вёл её в лазарет. Не похоже, что её выписали, но волноваться не о чём, она в порядке, так что Эллиэрт лично спускался, чтобы её отчитать.

— Эллиэрт засадит её под замок на месяц, это уж точно, — печально сказала Мэл, когда они шли на завтрак в столовую. — Это ведь тебе не просто в кино удрать.

— Да; у неё в Замке была дуэль, — взволнованно подхватила Люси. — Ментор Кристен мне говорил, что дуэли запрещены законом, и если Джуди теперь поймают, то будут по-настоящему судить.

— Говорят, из-за двери вчера слово «отчисление» прозвучало, — углом рта пробормотал Крис, выдвигая себе стул слева от Эвы.

Она вытаращилась на него, рука протянута к корзинке с ванильными сухариками.

— Эллиэрт хочет... правда?

— Я бы на его месте всерьёз задумался об этом, — хладнокровно отозвался Крис. — С ФОЛИ не шутят, знаешь ли.

— Ничего Эллиэрт не сделает, — твёрдо возразила Мэл. — Профессор Астен ему не позволит. Мы сами слышали, как они спорили вчера...

— Астену самому бы поосторожнее быть, — вздохнул на это Крис и принялся уписывать омлет.


*  *  *
Джуди выписали в понедельник утром. Если не считать пары-другой повязок и пластырей, она была цела, только вела себя как-то совсем уж тихо и все уроки промолчала, глядя в землю. Эве было её жаль (в конце-то концов, кто об этом донёс?), но подойти с ободряющими словами она не рискнула. И так ясно, чем это кончится — Джуди мигом окрысится и гадостей наговорит. Чего ещё ждать-то?

Но жила Эва с пульсирующим, как гнилой зуб, предчувствием беды. Поэтому когда в среду перед естествознанием в коридоре послышался истошный крик, сердце у неё чуть не остановилось. Но это была Люси, и бежала она со всех ног, так что не сразу смогла заговорить. А едва смогла, выпалила:

— У нас прямо перед крыльцом портал!

Секунда огорошенного молчания; потом Джуди закатила глаза.

— Ой, Люси, брось. Не больно-то и смешно.

Это и вправду не могло быть ничем иным, кроме неуклюжей шутки: каждому было известно, что порталы перед крыльцом ни с того ни с сего не возникают. Но Люси только в возбуждении топнула ногой.

— Да я не выдумываю, это ПРАВДА! Я только что видела; сами идите посмотрите — там уже профессор Астен, и Эллиэрт, и все!

Ребята неуверенно запереглядывались. Невозможно, конечно, но что, если...

— Да не может... — начали было в два голоса Нэт и Вирдж, но тут их прервал звонок.

Естествознание проходило на третьем этаже, в самой дальней от жилого корпуса части здания. Однако из окон в противоположном конце коридора крыльцо можно было разглядеть.

Все подумали об этом одновременно.

— Бегом к окну! — воскликнула Джуди, и они помчались мимо лаборатории и кабинетов.

С грохотом навалились на подоконник, вытягивая шеи; маленькая Люси встала на цыпочки. Никаких сомнений быть не могло — случилось что-то чрезвычайное, потому что у крыльца и на ступеньках плотным кольцом собрались учителя и студенты. Эва мигом узнала длинный сюртук профессора Астена, могучую спину инструктора Сиата и рыжие лохмы Айрена; Эллиэрт стоял к ней в профиль, потирая подбородок, и выглядел донельзя мрачным. Самого портала видно не было — да их не так-то и просто заметить издалека.

— Чувствуешь его, Эва? — прошипела Джуди у неё над ухом.

Ланс и Мэл в волнении повернулись к ней, но Эва только покачала головой.

— Слишком далеко.

— Да не может это быть портал, — повторила Вирдж, но уверенности в её голосе слышно не было.

— Алан же может их открывать где хочет, — заметила Мэл, но Эва сердито возразила:

— Он не порталы открывает, а Коридоры, и не где хочет совсем, а...

Но тут они дружно вздрогнули, потому что с противоположного конца коридора раздался раздражённый голос профессора Гредхерда:

— Молодые люди, хочу напомнить, что урок начался четыре минуты назад, и если вы немедленно не явитесь в кабинет, я буду этим очень недоволен.

Профессора Гредхерда трудно было разозлить, но он и без того был человек жёсткий, так что испытывать его терпение не хотелось даже Джуди. Вздыхая, второкурсники вернулись к кабинету естествознания — правда, гораздо медленнее.

Профессор Гредхерд — как всегда, в лабораторном халате поверх жилета — поджидал их возле открытой двери: тяжёлые брови нахмурены, рот сжат в прямую линию.

— У нас у крыльца портал! Вы же видели, да, профессор? — выпалила Люси, не в силах устоять на месте. — Вы знаете, куда он ведёт? Откуда он взялся? А профессор Эллиэрт знает что-нибудь?

— Безусловно, это всё очень интересно, но к естествознанию отношения не имеет, — сухо откликнулся Гредхерд. — А теперь будьте добры занять свои места, мы и так потеряли достаточно времени.

И он широко зашагал к доске, на ходу снимая халат и поправляя манжеты рубашки.

— Но профессор, это же невозможно, — жалобно воскликнул Нэт, входя следом. — Я имею в виду, не может же быть, чтобы...

— Буду счастлив подискутировать об этом во внеучебное время, господин Дельстайн. А теперь займите своё место, или мне придётся задержать вас на всю перемену.

После этих слов все расселись очень быстро. Впрочем, толку было мало: они были так охвачены нетерпением, что не могли оторвать мысли от злополучного портала и сосредоточиться на естествознании. К своему стыду, даже Эва получила за свой рассеянный и невнятный ответ «кошмарно» — а ведь естествознание было одним из её любимых предметов. Однако она ничего не могла с собой поделать, и профессор, понимая это, махнул на них рукой.

Естественно, едва заслышав звонок, они побросали в сумки как попало тетради и ручки и ринулись вниз по лестнице, а оттуда — в жилой корпус.

В холле уже скопилась кучка любопытных третьекурсников; все возбуждённо шушукались, так что ни услышать, что говорят на крыльце, ни разглядеть что-нибудь поверх голов было невозможно. Портал загораживали сомкнувшиеся спины преподавателей, но отсюда Эва его прекрасно чувствовала. Никаких сомнений, это был самый настоящий портал, а вовсе не Коридор.

Вслед за юркой Мэл Эва проскользнула вперёд, к самым дверям, но и оттуда вид был не лучше, как ни заглядывай. Эллиэрт оказался совсем рядом, Астен тоже, и они, похоже, о чём-то спорили; потом Эва разглядела Джоша: он стоял к остальным лицом и вроде бы пытался убедить их в чём-то, по крайней мере судя по его жестам и напряжённому голосу.

— ...как маяк; я смогу вернуться, я уже делал так раньше. Послушайте, это будет гораздо быстрее, чем...

Но тут чья-то сильная рука поймала Эву за шиворот, и они с Мэл были выдворены из холла, как пара нашкодивших котят.

— Ты чего, Вэслек! — возмутилась Эва, пытаясь вывернуться. — Пусти, говорю! Мы же просто слушали...

— Нечего вам просто слушать, когда никто не звал, — мрачно отозвался он. — Это вас не касается, поняли? Брысь отсюда.

Они, конечно, пробовали протестовать, но он не слушал, а отправился разгонять третьекурсников. Раздосадованные, они признали, что путь к крыльцу перекрыт, и остаток перемены провели, сгрудившись у окна возле кабинета медицины.

— Джош хочет пойти через портал, — обеспокоенно сказал им Ланс. — Он сейчас с ними спорил. Профессор Астен за, а Эллиэрт против.

— Хемрок с Дерком тоже против, и правильно, — возразила Вирдж. — Это же опасно! Мы же не знаем, что там, куда он ведёт, кто его открыл... Конечно, нельзя его туда одного отпускать...

— Они ему оружие дадут, — отмахнулась Джуди, не отрывая глаз от разворачивающейся у крыльца сцены. — Да он же железный урод, его ничем не прошибёшь, чёрта ли ему сделается...

При этих словах всё сочувствие к Джуди испарилось у Эвы в один миг, и она уже задохнулась гневной речью, но Вирдж её опередила.

— Это тебя ничем не прошибёшь, — сказала она с великой неприязнью. — Он, между прочим, жизнью рискует, и для нас, а не для кого-нибудь, а ты про него всякую дрянь несёшь...

— А что, неправда? — вскинулась Джуди. — Он железяка! Правильно, это не тебя он чуть не пришиб, жалей его...

— Смотрите! — воскликнула Люси, и все тут же замолкли.

Сборище у крыльца пришло в движение. Сперва было непонятно, что там происходит, но потом все отступили от портала, и впереди остались только Джош, Эллиэрт, Астен и Хемрок. Хемрок передал Джошу излучатель и сказал что-то, по-видимому, важное. Джош только кивнул, не глядя на него, и снял излучатель с предохранителя. Тут заговорил Астен, и Джош внимательно выслушал и опять кивнул; потом кивнул Эллиэрту тоже. Астен похлопал его по плечу, Джош быстро улыбнулся в ответ, но лицо у него было сосредоточенное и безэмоциональное — похожее на ту жуткую маску, которую Эва впервые увидела в припадочном сверкании аварийных огней у Информационного Хранилища.

У Эвы даже сердце защемило от плохих предчувствий.

— Но зачем вообще туда кого-то посылать, — спросила она, глядя, как Джош поворачивается к порталу лицом.

— Это называется «аркан», — быстро сказал Нэт. — Помнишь, Вирдж, нам папа рассказывал? Что портал на самом деле можно открыть куда хочешь... ну, почти. Если найти несколько очень сильных Наделённых...

— Как Астен и Эллиэрт? Значит, они тоже могли бы...

Но тут они все задержали дыхание: Джош шагнул вперёд — и исчез, словно его и не было.

Сердце у Эвы отмерило два удара, но пока ничего не происходило, и она сипло спросила у Нэта:

— Что ты там говорил?

— Ну... в общем, портал можно открыть, только он будет ненастоящий и быстро разрушится. Ну и вот, если туда забросить отслеживающее устройство, то можно выяснить, кто это сделал и откуда... А синтетики — это в сто раз лучше, чем камеры и жучки, они же всё вместе, и ещё думать и запоминать умеют. Так что для него это не так уж и опасно, не то что для нас...

Люси ахнула, потому что в этот момент из портала вылетело тело и кубарем покатилось по земле.

На этот раз Эва бежала так быстро, что поймать её в холле никто не успел. Пронеслась мимо Айрена, который крикнул ей вслед:

— Эй, стой!

Увернулась от инструктора Сиата, поскользнулась на жухлой прошлогодней траве и наверняка проехалась бы носом, если бы инструктор Сильвана не успела ухватить её за руку.

— Посмотрите-ка, Астен, в наших рядах диверсант, — сказала она насмешливо, и Эва ощутила слабую надежду: если она шутит, значит, Джош жив.

— Я, кажется, ясно распорядился: ни одного студента рядом с порталом быть не должно, — с угрозой проговорил Эллиэрт, но Астен возразил:

— Лично я на месте не усидел бы, так что их можно понять.

— Да и портал-то схлопнулся, — заметил со вздохом инструктор Хемрок, почёсывая в затылке. — Так что никаких нарушений, директор.

По лицу Эллиэрта угадывалась краткая борьба с собой, но в конце концов он отвернулся и зашагал туда, где Кристен и Тивис-Йорин помогали Джошу подняться с земли. Эва услышала, как он говорит:

— Всё в порядке, спасибо, — а потом — подошедшему Эллиэрту: — Там полно Последователей. Они кричали: «За Указующего!» — когда стреляли в меня. Но я увернулся, и они разбежались. Я думаю, они просто запаниковали. Они не ожидали, что кто-то воспользуется порталом.

Оставшийся рядом с Эвой Астен обменялся с О’Фэймуром тревожным взглядом.

— А мы смогли бы удерживать портал так долго, Ангус? — вполголоса спросил он, и О’Фэймур невесело усмехнулся.

— Не думаю, Астен. Ты только представь, какие одарённые Наделённые должны среди них быть...

— Шара, — горестно застонал Макс Рейдер, и все обернулись к нему. Он выглядел совершенно несчастным и очень усталым; в лице ни кровинки и ни следа его прежней жизнерадостности.

— Шара, — повторил он тихо, потирая лоб, и Эва заметила, что пальцы у него слегка дрожат. — Ещё Лорн, Кестер и Квинтус — они тоже очень сильны, но рангом ниже. Но Шара — сильнейшая из всех. Она Золотоликая Мать...

Никто не произнёс ни слова, но Макс будто сломался под тяжестью их взглядов. Он тяжело опустился на нижнюю ступеньку, свесив голову, и сказал очень тихо, но отчётливо во всеобщем молчании:

— Всё бесполезно, Профессор. Они меня нашли... А если они смогли, значит, и Обитель отыщет.



Глава 7. Перемены


Никакие уговоры переубедить его не помогли — да никто особенно и не старался. Так что, как сообщила вечером вездесущая Люси, Макс собирает вещи и уезжает прямо завтра, а поэтому не встать ли им всем пораньше, чтобы его проводить?

От этой идеи Эва была не в восторге, однако встала в половине шестого. Пока она сонно ползала по комнате, путая носки и зевая во весь рот, занялся бледный рассвет, голубовато-серый, как сигаретный дым. Для больших проводов было рановато, и тем не менее на этажах явно происходило что-то необычное: Эва слышала, как хлопнула дверь, потом вторая; взволнованный голос спросил что-то из конца коридора; зазвучали шаги этажом выше. Но главное — какой-то невнятный шум раздавался снаружи.

Эва выглянула в окно, натянув один рукав свитера, да так и застыла с отвисшей челюстью: перед крыльцом собралась огромная толпа людей, какую Эва видела только в Городке на праздники — человек двести, не меньше. Они заполнили всю лужайку, будто готовились штурмовать входные двери, но вели себя тихо, только вполголоса переговаривались, и от этого над толпой поднимался нестройный гул.

Эва выпуталась из свитера, взобралась на стол, оттуда на подоконник и открыла окно. Если бы не ледяной и влажный воздух снаружи, она бы решила, что всё ещё смотрит сон — так странно и призрачно выглядели в рассветном сумраке все эти люди. Тут были и мужчины, и женщины, кто-то старше, кто-то моложе; Эва насчитала несколько подростков не старше её самой. Все одеты неброско и тепло, будто собрались в поход. Некоторые выглядели робкими, другие держали голову высоко.

В этот самый момент толпу охватило волнение, и Эве пришлось наполовину свеситься из окна, чтобы видеть, что происходит на крыльце.

На ступеньках стояли профессор Астен с Вэслеком, Кристен, Дерк, Алан и кто-то ещё. Они беседовали с отделившейся от толпы группой — высокой и прямой как доска старухой с палкой в руке и тремя сопровождавшими её мужчинами. Мужчины были в серых плащах с капюшонами, а старуха — в коричневом. Судя по дребезжащему голосу, она была чрезвычайно стара, а судя по манерам и по тому, как почтительно её поддерживали под локоть, она была среди этих людей главной.

Сквозняк у Эвы в окне завывал так, что она едва слышала, что говорится внизу. Вот Астен спросил, зачем они пришли, и старуха ответила:

— Мы пришли говорить с Указующим и быть с ним в недобрый час, который грядёт.

Последние её слова подхватили согласным гулом.

Профессор пытался переубедить её, но старуха стояла на своём. Тогда заговорил Алан — но стоило ему раскрыть рот, как вся огромная толпа склонилась в поклоне, как один человек. И хотя лица Алана Эва у себя из окна не видела, было яснее ясного, как ему всё это не по душе. Однако говорил он так же спокойно и мягко, как профессор.

— Послушайте, — сказал он, и Последователи (а кто же ещё это мог быть?) воззрились на него. — Ваш Указующий здесь в безопасности, и мы сделаем всё, что от нас зависит, чтобы его защитить. Прошу вас, возвращайтесь домой. Вашим присутствием вы ему никак не поможете.

К нему присоединились Астен с О’Фэймуром, но без толку — никакие слова не действовали. В конце концов все Последователи сели прямо на землю, где стояли, и несгибаемая старуха заявила, что они «будут биться с Указующим и отстоят его, либо же умрут, где и он». Они отказались даже войти внутрь, и Астен был вынужден сдаться. Эва хорошо видела, как он, повернувшись к коллегам, разводит руками. О’Фэймур рассмеялся, но без особого веселья; Астен положил руку Алану на плечо, и они скрылись в холле.

Едва эта маленькая драма завершилась, как повсюду захлопали двери и загрохотали шаги. Все спешили вниз или к менее удачливым соседям, у которых окна были на задний двор. Эва поспешно зашнуровала ботинки и тоже бросилась вниз, на ходу отогревая окоченевшие уши.

Сперва ей показалось, что, игнорируя все удивительные происшествия, собирается ранний завтрак, поскольку со стороны кухни доносился оживлённый гомон и отчётливый звон посуды. Однако оказалось, что там готовится на скорую руку угощение для новоприбывших гостей. Финли с Дином под руководством госпожи Свейстранд таскали из кладовки ящики с новенькими стаканами и тарелками, а Кэт вовсю распоряжалась нарезанием бутербродов.

— Отлично, Эва, — сказала она безо всякого вступления, — ты нам как раз нужна.

После чего ей вручили поднос с бутербродами и стаканами чая и отправили её вместе с Люси, Мэл и другими ребятами на раздачу угощения.

Несмотря на мрачноватый настрой и речи о скорой борьбе насмерть, Последователи горячему чаю и перекусу откровенно радовались. Ещё бы — в такое промозглое утро это вам не на пляже греться. Они улыбались и благодарили; подростки уплетали за обе щеки, пожилые мужчины, сохраняющие достоинство несмотря на своё нелепое сидение на траве, сосредоточенно пили чай. Эва кивала и ходила туда-сюда с наполняющимся и пустеющим подносом, исподтишка вглядываясь в этих странных сектантов. Сколько она про них слышала в последнее время — а на вид они были люди как люди, простоватые и похожие на деревенских из общины Шаймаса Сарагдаса.

К тому времени, как были опустошены запасы хлеба, сыра, колбасы и печенья, лужайка напоминала диковинный пикник. Последователи вели себя покладисто и кланялись, поднимаясь на крыльцо с пустыми тарелками, но Эва заметила, что они то и дело поглядывают на Институт, будто ждут кого-то.

Уж не Макса ли? А кого же ещё. Но он так и не показался ни на крыльце, ни на кухне. Это было Эве совсем непонятно, и, таская посуду обратно на кухню, она озадаченно повторяла: почему? Почему он от них сбежал, а теперь прячется? Что его останавливает — стыд? страх? Но чего ему бояться, если они его так обожают, что считают святым пророком?..

Однако не успела она закончить эту мысль, как по Институту пронеслась очередная лихорадочная волна передвижений. С лестницы вдруг донеслись голоса, и Эва, выглянув из дверей столовой, увидела, как пересекает холл высокая фигура Эллиэрта — с такой скоростью, что плащ вздувается за спиной, а за ним спешат другие учителя.

Тут Джесси выглянула в окно и вскрикнула, и все тотчас кинулись к ней; послышался звон разбитой тарелки, и несколько голосов повторили:

— Что там?!

Более любопытные (и Эва, конечно), не дожидаясь объяснений, помчались на крыльцо.

Эва просочилась по стеночке до боковой полуколонны, но загонять внутрь их никто даже и не пытался — всем было не до того. Последователи прервали свой скромный завтрак и, оставив посуду в траве, выстроились перед крыльцом, плотно сомкнув ряды, прямые, как солдаты, и безмолвные. Эва заметила, что подростки и пожилые были сгруппированы в задних рядах — а впереди, конечно, стояла несломимая старуха и трое её телохранителей в серых плащах.

И только потом Эва перевела взгляд дальше и поняла, оцепенев от испуга, чего все с таким напряжением ждут. Прямо по главной парковой дорожке к ним приближалась грозного вида делегация: военные в чёрной форме ФОЛИ с плазменными ружьями наперевес и ещё несколько человек, которые форму хоть и носили, не походили на солдат.

Они остановились в нескольких шагах от старухи, потому что Последователи стояли в глухом молчании и с места трогаться не думали.

— Что здесь происходит? — раздражительно спросил один из людей ФОЛИ; нашивок у него было побольше, чем у других, резкий голос выдавал многолетнюю привычку отдавать приказы, а тяжёлая квадратная челюсть намекала на крутой нрав. — Кто вы, чёрт возьми, такие?! Директор! Откуда здесь эти люди?

Однако старуха ответила вместо Эллиэрта — так, что всему сборищу было ясно слышно каждое её слово:

— Мы пришли быть с Указующим в чёрный час и защитить его.

Командир воззрился на неё сверху вниз с таким брезгливым видом, словно никак не ожидал, что это существо умеет говорить.

— С «Указующим»? Меня, по-вашему, заботят эти религиозные бредни? Расступитесь поживее, у меня здесь важное дело.

Но старуха не дрогнула.

— Возвращайся, откуда пришёл. Ты не получишь нашего Указующего.

Он отрывисто рассмеялся и передёрнул плечами, будто отмахивался от назойливого комара.

— Вы что, думаете, я тут в игрушки играю? Дайте пройти. Я официально уполномочен арестовать государственного преступника и с вами разглагольствовать не намерен.

Старуха и бровью не повела.

— Если хочешь взять нашего Указующего, — сказала она тем же монотонным дребезжащим голосом, — сперва тебе придётся нас всех убить.

Повисла пауза. Учителя на крыльце обменивались мрачными взглядами; О’Фэймур выглядел так, будто его тошнит; солдаты ФОЛИ переступали с ноги на ногу. Но глубже всех был поражён командир. Несколько мгновений он стоял, вытаращив глаза и багровея лицом, а потом процедил с холодной яростью, шагнув к старухе:

— Вы мне эту комедию бросьте. Вы хоть понимаете, что творите? Вы сознательно! препятствуете! представителям власти! в поимке государственного преступника! Думаете, вам это так просто сойдёт с рук? Вы хотите, чтобы вас всех арестовали и отдали под суд за укрывательство преступника? Или, может, вы, директор, этого хотите? — рявкнул он, обращаясь к Эллиэрту поверх голов сектантов, и Эва разглядела, как на шее у него, тоже багрово-красной, вздуваются жилы. — Какого чёрта вы мне тут устроили? Чего вы рассчитываете добиться? Немедленно уберите этих фанатиков!..

— Мы не подчиняемся ни директору, ни тебе, — с прежним хладнокровием отозвалась старуха, и у Эвы мурашки побежали по спине. — И мы не выдадим Указующего.

— Послушайте-ка... — начал было командир, сунув кулачище чуть ли ей не в лицо — но двое её спутников одновременно сделали шаг вперёд, и он вынужден был отступить. Споткнулся о стоящую в траве кружку, с проклятьем отшвырнул её ногой и проговорил, едва шевеля языком от злости:

— Думаете, я вас пожалею, чтобы этот ублюдок и дальше на свободе гулял и распространял свою ересь? Последний шанс: или вы уйдёте по-хорошему, или будут жертвы.

Он оглянулся на солдат, те шагнули вперёд, и тут же сделали шаг им навстречу передние ряды Последователей, загораживая старуху. Эва смотрела и не могла поверить, что всё это происходит на самом деле; командир, кажется, тоже не мог. Эва видела, как он оскалился и потянулся к кобуре, но тут раздался гневный окрик:

— Достаточно!

И сразу вслед за ним — другой голос:

— Хватит!

Все повернулись к крыльцу. Первый голос был Эллиэрта — он был чрезвычайно недоволен, а второй — Макса Рейдера, который вышел на верхнюю ступеньку крыльца. Он выглядел невыспавшимся и больным, но заговорил, как и всегда, звучно и легко:

— Хватит. Остановитесь! Шара! Лорн, Кестер, Квинтус! Братья! — он обвёл глазами взволнованную толпу, потом солдат ФОЛИ, которые целились в него из ружей, и слегка улыбнулся. — Опустите оружие. Не нужно кровопролития. Я сдаюсь.

Всеобщий горестный вздох.

— Указующий!.. — впервые утратив невозмутимость, вскричала старая женщина, но Макс поднял руку, и всё смолкло.

— Я знаю, как правильно поступить. Я сдаюсь. Я запрещаю вам вмешиваться. А теперь... пропустите меня.

С этими словами он преспокойно поднял стоящий у ног чемодан, кивнул на прощанье менторам и зашагал легко и безмятежно прямо к солдатам, будто не видя вокруг сражённых горем Последователей — а ведь многие из них с рыданиями валились на колени, в том числе и бесстрашная старуха, и у Эвы при взгляде на неё так ныло сердце, что хотелось орать.

Макс словно очнулся от глубокой задумчивости, замедлил шаг, касаясь поникших плеч и склонённых голов, но назад так и не оглянулся.

— Я не оказываю сопротивления, — сказал он, остановившись перед скалящимся от избытка чувств командиром, но тот только мотнул в его сторону головой, и один из солдат взял у Макса чемодан, а второй с хорошо различимым щелчком надел на него наручники.

Макс не тронулся с места.

— Эти люди ни в чём не виноваты. Видите? Они вам не препятствуют. Вы обещаете мне, что их не тронут?

Командир зыркнул на толпу плачущих в голос людей, которые несколько минут назад готовы были ценой своей жизни преграждать ему путь, и процедил:

— Зависит от того, как они себя поведут.

— Слышишь, Шара? — сказал Макс сверху вниз горько плачущей старухе. — Я полагаюсь на твою разумность. Позаботься о них.

Командир нетерпеливо махнул своим и, безо всяких слов круто развернувшись на каблуках, зашагал прочь от крыльца. Солдат взял Макса за локоть, и вся процессия удалилась, точно со сцены за кулисы, и единственным звуком на институтской лужайке остались судорожные всхлипывания и плач.

Секунду-другую все стояли, подавленные этой дикой картиной; потом Эллиэрт, взметнув плащом, умчался в холл, наэлектризованный немым гневом, как это обычно бывало. О’Фэймур с силой провёл руками по лицу, будто хотел очнуться от дурного сна, и вопросительно посмотрел на профессора Астена. Эва ещё ни разу не видела его таким сгорбленным, старым и мрачным. Он пожевал губами, а потом тяжело проговорил, ни на кого не глядя:

— Позовите Алана.

Но Алан вышел сам. Едва Последователи увидели его, как толпа нахлынула на крыльцо, и Эва увидела перед собой десятки несчастных, мокрых от слёз лиц. Все они были обращены к Алану; множество рук цеплялось за его плащ, и множество голосов повторяло на все лады:

— Прошу тебя!

— Просим тебя, господин!

— Верни нашего Указующего!

К нему подвели старуху, и она упала на колени, а за ней и все остальные. Ни за что на свете Эва не хотела бы оказаться сейчас на месте Алана.

Он был бледен до синевы, и лицо у него чуть-чуть кривилось, как от сильной боли, но в остальном держался он хорошо.

— Пожалуйста, встань, — сказал он, а когда ничего не изменилось, крепко взял старуху за плечи и помог ей подняться; но она всё ещё плакала и ослабела так, что ноги её не держали, и двум её спутникам в сером пришлось поддерживать её с двух сторон.

— Все встаньте, — продолжал Алан, оглядевшись по сторонам, и потом чуть громче: — Вставайте и послушайте меня!

Всхлипывания стихли; Последователи ждали с таким напряжением, будто сам их пророк собирался вещать им. Впрочем, на крыльце напряжение царило не меньшее: Эва видела, как ментор Лиддс кусает губы, а Кэт так стискивает кулаки, что они совсем побелели.

Алан ещё раз оглядел их всех, стоящих в полной тишине, и негромко сказал:

— Я не Указующий. Я ничего не могу обещать вам. Но я даю вам слово, что сделаю всё, что смогу, для вас и для моего брата.

Радостные восклицания, но Алан покачал головой.

— Однако и вы должны пообещать, что будете подчиняться мне. Шара, ты можешь пообещать, что вы не станете вмешиваться, что бы ни произошло? Ты пообещаешь мне, что отведёшь этих людей в безопасное место, которое я укажу, и что вы будете ждать там столько, сколько я велю вам?

Старая женщина кивнула со всем самообладанием.

— Мы подчинимся тебе, как самому Указующему. Ибо если Указующий погибнет, ты займёшь его место как ближайший по крови.

— Этого я хочу не больше вас, — отозвался Алан с безрадостным смешком. — А теперь идёмте внутрь. Вы должны отдохнуть перед путешествием.

Профессор Астен намеревался разместить Последователей в пустующих комнатах, однако они предпочли устроиться вместе в спортивном зале. А когда все спальники, матрасы и одеяла были добыты из всех кладовок и коробок и розданы, Эва с изумлением узнала, что оставшиеся уроки пройдут по расписанию.

Ни для кого не стало неожиданностью, что второкурсники не в силах сосредоточиться — слишком много невероятностей вместил этот короткий день. Арест Макса, солдаты ФОЛИ, целая толпа сектантов в спортзале — все обсуждали это взахлёб, в третий раз и в десятый, на переменах, за обедом, на занятии по ИКТ. А на вечерней астрономии к новостям прибавилась ещё одна: Алан и Кэт ушли к Прядильщице Нитей. Все повторяли это с таким суеверным ужасом, что Эва не сразу решилась спросить: куда ушли и зачем?

— Чтобы заключить Договор, — шёпотом сказала Мэл, а Люси расплакалась, и единственное, что Эве удалось понять: то, что Кэт с Аланом затеяли, делается не каждый день, и это очень опасно.

Непреложное правило отбоя в этот день было предано забвению, и по всему корпусу огни горели за полночь. Эва и сама проворочалась в кровати добрых два часа, слушая, как ходит в соседней комнате из угла в угол Ярви, явно в обуви. В конце концов она не выдержала и отправилась бродить по этажам.

Похоже было, что в Институте не спит ни одна живая душа. На крыльце было полно перешёптывающихся Последователей, похожих на привидения в своих одеялах. Все они смотрели в небо, а Шара истово молилась. В гостиной было полно профессоров; ментор Лиддс, вздыхая, бродил по коридору; а в тупичке на втором этаже курил в открытое окно, опершись о подоконник, Вэслек.

Эва подошла к нему и тоже посмотрела в небо, где прерывисто, как дыхание, вспыхивали и гасли бледные раскалённые росчерки, как натянутые в черноте струны, а иногда между ними змеились призрачные зеленоватые полотнища.

Вообще-то это должно было быть довольно красиво, но казалось зловещим и вызывало у Эвы такое тошнотворное предчувствие беды, что она вся покрылась мурашками.

— Ты только глянь, — пробормотал Вэслек, стряхивая за окно пепел, — как ярко они горят.

— Что это? — спросила Эва шёпотом и сама удивилась тому, как лязгают у неё зубы.

— Грани-Нити.

— Это... где Странники?

— Что, тоже не завидуешь им?

— Это из-за Алана и Кэт?

— Хотел бы я сказать «нет»...

Шифоновые полотнища вздувались и опадали, а росчерки, длиной через всё небо и похожие на след от ножа, вспыхивали мучительными толчками, стягивались в один.

И впервые Эва подумала: если вот так и заключаются Договоры, то, что бы они ни значили, она не согласится ни на один.

Должна же быть у такого насилия цель!

Должна же быть...

— Вэслек...

— Что?

Она не ответила, но он, кажется, понял и так, и одной рукой придвинул её к себе.


*  *  *
Если всё произошедшее накануне казалось сном, то наступивший день и того больше. Сразу после завтрака в столовой возникла делегация из сектантов с Шарой во главе, и она церемонно поблагодарила Эллиэрта за гостеприимство. Его выдержки хватило на вежливый кивок, но вилку он сжимал так, словно готовился проткнуть ей следующего, кто с ним заговорит.

Затем Алан открыл Коридор, и Последователи, один за другим, исчезли в небытии, оставив после себя устрашающую гору посуды, аккуратные стопки одеял в спортзале и причитающую госпожу Свейстранд, которую ждала изрядная стирка.

А после этого Алан обернулся к молчаливой провожающей толпе и пожал всем по очереди руки; вслед за ним то же самое сделала Кэт, и Трой, и Мириам; и прежде, чем Эва успела сообразить, что происходит, они все четверо канули в Коридор. Вход закрылся, словно его и не было, профессор Астен тихо вздохнул, и все разошлись.

— А куда они все ушли? — ошарашенно спросила Эва у Криса, который стоял к ней ближе всех, и тот поднял брови.

— Ты что, не проснулась ещё? Макса вызволять, конечно. Мириам же говорила вчера — хотят доказательства найти, что он невиновен.

И хотя все уже привыкли, что Алану и Кэт все самоубийственные авантюры сходят с рук, на этот раз радужных надежд ни у кого не было.

И правильно. Как выяснилось в понедельник, они четверо и с ними Эми с Дином угодили в ловушку — в Простенок, как Ланс сообщил Эве шёпотом на мироведении, а Инквизитор свидетельствовал в суде, что они вторглись на территорию секретного правительственного объекта.

Институт погрузился в уныние. На занятиях теперь было тихо, и даже Джуди не бузила, однако никто из преподавателей этому не радовался. У Эллиэрта над головой будто сгустилась грозовая туча, и ходил он с крайне отчуждённым видом. Эва была уверена, что он просто зол на весь свет, пока Мэл не сказала с сочувствием:

— Он просто из-за Кэт переживает. Он её всегда отговаривал, но в конце концов сдавался... Он, может, больше никого теперь к себе не возьмёт курировать...

Эва плохо понимала, что такое Простенок — мембранная аномалия какая-то, и попасть туда не так просто.

— Может, у меня получится? — робко предложила Эва как-то вечером, когда они с Ярви сидели в библиотеке.

— Что получится? — пробормотал он, отрывая от учебника затуманенный взгляд.

— Найти дорогу в этот Простенок. Я точно не знаю, но могу попро...

Но тут она замолчала и вжалась в стул, потому что едва до Ярви дошло, он взвился на ноги и заорал:

— Только мне попробуй! Чтобы думать забыла об этом, ясно?! ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ!..

Но тут на его вопли прибежала госпожа Свейстранд и, грозно помахивая метёлочкой из перьев, выставила Ярви вон, грозя отлучением от библиотеки на месяц.

Эва рискнула — осторожно — заговорить об этом с Вэслеком. Тот вопить не стал, но сказал сразу:

— Даже не думай. Если умереть не хочешь, конечно.

И в кои-то веки Эва сдалась.


*  *  *
В субботу второго апреля, как раз когда все расселись за столом и готовились приступить к завтраку, Эллиэрт вдруг поднялся на ноги. Дождался, пока разговоры стихнут и все в недоумении уставятся на него, и сказал самым обыденным тоном:

— Минуту вашего внимания. Хочу сообщить вам, что с начала нового учебного года Институт примет участие в федеральной программе бюджетного образования. Чем это грозит для нас? В перспективе — стабильностью. Всем нам придётся привыкнуть к переменам в нашей замкнутой жизни, но главное — помнить, что не все перемены к худшему. Большая часть этих перемен затронет работу преподавательского состава, — он бросил беглый взгляд на учителей, но было ясно, что для них это уже не новость. — Однако и для вас многое изменится. Прежде всего, мы ожидаем прибытия большого количества новых студентов, но я уверен, что вы постараетесь сделать так, чтобы Институт стал для них домом, как и для всех нас. А пока что позвольте представить вам троих новых членов нашей семьи. Госпожа Свейстранд, прошу вас.

Улыбающаяся экономка выглянула в холл, и в столовую вошли две девочки и мальчик. Младшая девочка (чуть-чуть младше Эвы) была одета в мешковатые мальчишечьи вещи и явно нервничала, а та, которая была постарше, в цыганских юбках и жёлтых резиновых сапогах, с длиннющими волосами, была совершенно спокойна. У мальчика по всему лицу были густо рассыпаны веснушки, и он выглядел совсем маленьким, но Эва догадалась, что он просто тощий, и на нём куртка с чужого плеча.

— Вэллори Гарвис, — представила Свейстранд младшую девочку, и та беспокойно заозиралась. — Гретте Розендарр и Тобиас Милтон.

Остаток завтрака проходил в зловещем молчании — не для того, чтобы напугать новичков, конечно, а просто потому что всем было о чём поразмыслить.

— Что это старина Эллиэрт опять задумал? — вполголоса спросила Джуди, едва они вышли из столовой.

— В благородный пансион нас превратить, — процедил сквозь зубы Крис. — Погоди, он ещё рекламные проспектики с видами наших холмов напечатает, чтобы всякие большие шишки своих отпрысков к нам отправляли. Приличным заведением сделаемся, а про притон для фриков забудем...

— Он же не тебе назло это делает, Крис, — с укором возразила Вирдж. — Это просто лучшее средство, чтобы подозревать нас перестали. Пусть их Обитель думает, что нас контролирует...

— Они и БУДУТ нас контролировать, — сквозь зубы отозвался Ярви. — Обитель будет командовать, а Институт, стало быть, подчиняется...

— Вот-вот, — подхватил Крис. — Теперь шагу не ступишь. Вот увидите.

— Астен, между прочим, тоже так считает, — заметила Джуди, видя, что Вирдж готова возразить. — Вы разве не слышали? У них с Эллиэртом мировой скандалище был, и Астен подал в отставку...

Джуди, разумеется, не поверили, и не вспоминали об этих нелепых слухах до самого Дня Весеннего Сумасшествия, когда как гром среди ясного неба выяснилось, что это правда.


*  *  *
Семнадцатого апреля, сопровождаемый до самой платформы толпой опечаленных учеников и менторов, Астен сердечно попрощался со всеми вместе и с каждым в отдельности, помахал из окна электрички и исчез из институтской жизни — переехал в свой старый дом в Центре.

За его уходом последовала целая череда перераспределений. Курс мироведения поделили между другими учителями, но Эва так возненавидела этот предмет — бывший в числе её любимых, — что стремительно скатилась до «неудовлетворительно».

Что ещё более важно — ей сменили куратора, и не на кого-нибудь, а на Вейсманна. Как свободно она чувствовала себя в присутствии Астена, столь же скованной была под взглядом Вейсманна. Он был спокойный, терпеливый человек, не давил ей на совесть из-за оценок и не давал непосильных заданий, но ещё никогда не шутил, не улыбался, и при нём же не заберёшься с ногами в кресло и не будешь обсуждать последний концерт в Городке... В общем, еженедельный пятничный кураторский час теперь стал для Эвы еженедельной пыткой. Она честно выполняла все Вейсманновские задания, но без капли энтузиазма.

Без Астена, да ещё и без Мириам и остальных Институт казался тихим и унылым, как гробница, и ребята инстинктивно старались проводить как можно больше времени на улице, тем более что погода радовала солнцем и буйно растущей травой. Ещё никогда Эва не проводила так много времени, гоняя мяч с Мэл и Люси, или на озере, где собирались Финли, Эрик, Стэфен и Крис, или с Вэслеком и Айреном в гараже. Они с Лансом обошли все окрестные овраги и холмы, по целым часам без дела валяясь в траве и слушая ветер и стрекотание кузнечиков. Как-то так вышло, что новенькая, Вэлл, увязывалась за ними, но она была ничего — тихая и настороженная, как зверёк, так и зыркает глазами из-под каштановой чёлки. Прогонять её было жалко.

Её даже взяли в гости к профессору Астену на День Освобождения. Это был настоящий официальный визит: Эллиэрт дал добро, а О’Фэймур их сопровождал. Они явились такой огромной толпой (Джош, Ярви и Эрик, Вэслек с Айреном, Эва, Джесси, Джуди и Мэтт, Райт и Ланс, Люси, ну и Вэлл ещё), что в стареньком доме Астена яблоку было негде упасть.

Дом Эве понравился — старый, конечно, зато полный всяких интересностей. У профессора была просто огромная библиотека, и химическая лаборатория в подвале, и террариумы, где щёлкали челюстями цветные чешуйчатые твари, и пропахшая кофе кухня, а над протёртым винно-красным диванчиком — огромная голографическая панель (Эрик клялся, что мощности такого сигнала Институт позавидовал бы).

Видно было, что профессор искренне рад, и, несмотря на то, что не хватало кружек и кресел, все шутили, смеялись, наперебой пересказывали новости и отлично провели время.

Они и не заметили, как наступили сумерки, но уходить никому не хотелось, и все ещё долго, обступив Астена, жали ему руки и брали обещания следить за здоровьем. Эве было ужасно грустно, да и Астену, кажется, тоже. Она попыталась представить, каково это после Института — жить тут в одиночку, просыпаться в тишине, пить кофе не по звонку, и целый день ни шагов, ни голосов, ни уроков.

Эве стало так тоскливо и так захотелось сказать Астену что-нибудь хорошее, что она замешкалась на выходе из гостиной и оглянулась через плечо. Астен стоял перед голографической панелью, в домашнем халате поверх рубашки, и тихо говорил с Джошем. Он был совсем не грустный, скорее — всерьёз обеспокоенный, как всегда, если кому-то из его подопечных случалось что-нибудь натворить. Джош только кивал.

Можно подумать, у профессора дел своих нет, сказала себе Эва, отгоняя гадкое ревнивое возмущение. Ему, наверное, даже лучше так, когда мы под ногами не путаемся... Да ещё школа эта его — возьмёт и станет там директором, о других учениках заботиться будет.

— Эва, Райт, идёмте, все уже на крыльце, — сказал профессор О’Фэймур у неё над ухом, и она слегка вздрогнула.

Райт оторвал от Астена прищуренные глаза и молча вышел в коридор. Лицо у него было мрачное, и Эва подумала: неужели он тоже немного зол, что профессор вот так исчез?

Но нет, волновался Райт по другой причине, потому что на обратном пути отстал от других и всю дорогу спорил о чём-то с Джошем яростным шёпотом. Эва напрягала слух как могла, но Джош отмалчивался, а остальные болтали, так что разобрала она немного — только что Райт отговаривает Джоша куда-то идти, а тот упирается.

Дело обещало обернуться любопытной тайной, и Эва ощутила знакомый шпионский зуд.


*  *  *
Однако вся тайна разрешилась сама собой пятого мая. Второкурсники как раз вернулись с экскурсии по мироведению. Дерк задал им пребольшое эссе, но голова у Эвы кипела от идей, так что она поднялась бегом прямо к себе в комнату и рьяно взялась за дело.

Прошло добрых два часа прежде, чем она наконец смогла вздохнуть с удовлетворением. Конечно, изяществом слога её эссе не блистало, и слова наскакивали друг на друга, как и мысли, однако если работа была дельная, Дерк особо не придирался, так что волноваться было не о чём.

Эва как раз покусывала карандаш, размышляя, не переписать ли всё потолковей, когда дверь открылась без стука и вошёл Ярви.

— Нет, правда — тебе постучать лень? — скептически оглянулась на него Эва, но Ярви не ответил.

Плюхнулся на её кровать, почесал за ухом и только потом сказал:

— Ты бы заглянула к Джошу, попрощалась, как все. Он ещё до рассвета уйдёт и не хочет, чтобы мы его провожали.

У Эвы было такое чувство, будто её окатили ледяной водой.

— Попрощаться? Уйдёт? Куда?

— Куда надо. В тюрьму — ты же всё равно не знаешь.

— В тюрьму?!

Ярви отмахнулся.

— Да работать он там будет под прикрытием.

— Как Нэш?

— Ну да.

— А его, — сказала Эва, чувствуя, как стягивается в груди колючий комок, — тоже Профессор туда послал?

— Профессор это не удовольствия своего ради делает, — сухо возразил Ярви. — Надо — Джош идёт и не сомневается. Тут... много чего назревает. Много внимания к Институту, так что Джош не последний. Рею тоже придётся к Братству на какое-то время уехать...

— Что-о?!

— Ненадолго. Может, месяца на два. А как только всё поуляжется, мы вернёмся — как тут и...

— «Мы»?!

Ярви с неловкостью почесал в затылке.

— Э-э... ну да, я, собственно, и собирался тебе сказать. Мне тут тоже быть не надо, если вдруг какая комиссия нагрянет...

— И ты хочешь сказать, что меня с собой не возьмёшь?

Ярви опешил.

— Зачем? Ты же не меченая.

— Джош тоже! И Мириам была не меченая, и Дин.

— Эва, хорош уже. Я серьёзно, ты не можешь просто взять и бросить учёбу.

— Почему это я не могу, а ты запросто? — упрямо продолжала Эва.

Обиднее всего было то, что она прекрасно понимала, что ни уговоры, ни скандалы не помогут. Никто её не отпустит к Братству. Профессор, видимо, так решил. Ну ясно! Он-то знает, что для неё лучше, а она просто глупая малявка...

— Почему это я не могу?!

— Потому что, — отчеканил Ярви. — Потому что ты здесь, чтобы учиться, и ты не меченая, и ты здесь в безопасности...

— А Дину и Эми говорил кто-нибудь, что они здесь в безопасности?!

— Кончай психовать! Ничего от этого не изменится!..

Все ядовитые слова застряли у Эвы в горле, но Ярви, кажется, всё понял по её лицу.

— Слушай, извини, — заговорил он с искренним сожалением. — Я не хотел орать, ты просто...

— Я пойду, — сказала она, поднимаясь и глядя поверх его головы. — Правда, попрощаюсь с Джошем.

И ушла, ничего не слушая, с клокочущим в груди гневом, и не возвращалась в комнату до самого отбоя.

Вот, значит, как, думала она, несколькими часами позже лёжа в кровати и с ненавистью таращась в стену. Хоть в лепёшку тут расшибись, никому и дела нет, что она чувствует и чего хочет. Да много ли она понимает! Слушать тут её ещё. У всех поважнее дела есть.

Ладно уж Эллиэрт — чего от него, узурпатора, ждать! Но Профессор? И Ярви тоже хорош! Сам так радостно рванул к Стайну, а Эва пусть сидит и уроки учит...

Она была так зла, что весь день челюсти, казалось, были склеены цементом — и к лучшему, а то со всем Институтом бы переругалась.

Ярви поджидал её после завтрака у выхода из столовой, виноватый и раздосадованный сразу, но Эва ничего не стала слушать, а пулей пролетела мимо.

— Эй! — воскликнула в удивлении Вэлл, догоняя её на лестнице. — Вы с Ярви что, поссорились?

Эва уже не знала, злится больше или обижается, но провожать Ярви с Реем не вышла, а просидела, уставившись в учебник; и сидела так, пока клокочущая, горькая, как крепкий чай, ярость не заполнила её целиком. Надо же, смотрите все, какая Эва послушная овечка! Сидит и не вякает... делает, что сказано... А остальные — пожалуйста, развлекайтесь, геройствуйте, носитесь со своей оскорблённой гордостью!

Она зарычала сквозь зубы, вскочила, опрокинув стул, и запустила учебником в стену. Он шлёпнулся на кровать, а за ним полетели все книги со стола. Эва стояла, оскалившись, посреди учинённого бедлама, не зная, что швырнуть ещё, когда услышала робкий стук в стену. Тук, тук-тук, тук.

Позывные Кинри. «Как дела?»

Эва перевела дух, чувствуя, как отпускает яростное напряжение. Кажется, тысячу лет они с Люси не перестукивались. Эва подняла стул, дотянулась до стены и постучала в ответ: «Дела нормально».

Коротенькая пауза, потом: «Я иду?» И Эва поспешила сгрести в кучу разбросанные книги.


*  *  *
Казалось бы, они с Ярви в последнее время почти и не болтали, а без него всё равно паршиво (правда, Эва не собиралась в этом признаваться и по видеофону с ним не связывалась из вредности). Хорошо хоть Вэслек не донимал её сочувствиями и отвязаться не велел. А в выходные даже взял её с собой в гости к Профессору: сам поехал на Железяке, а она на Вишенке, и Айрена подвезла.

Правда, визит было не назвать больно радостным. Ни о чём плохом не говорилось, но Айрен был какой-то сам не свой последние дни, печальный и мрачный, и мотоцикл забросил. Он остался — с посудой Профессору помочь, как сказал, но Эву не оставляли дурные предчувствия.

— Ну вот точно же они задумали что-нибудь, — сказала она, когда Вэслек ненавязчиво вытолкнул её в коридор, а оттуда на улицу. — Только не говори, что и его Профессор куда-то внедрить задумал.

— Знать ничего не знаю, — с каменным лицом ответил Вэслек, так что стало яснее ясного: врёт, конечно.

— Ой, только не тюрьма какая-нибудь!

— Ты не болтала бы здесь.

— Нет, правда, неужели безопасных мест нет?

— Есть. Институт. Тебе мало, что ли?

— Но это же бред совсем! Айрен же не взрослый! Ну... не такой уж он и взрослый... Пожалуйста, отговори его, Вэслек...

— Ты ещё Профессора попроси отговорить, — буркнул тот, но потом оседлал Железяку и сменил тон: — Ладно, садись уже и поехали. Хочу отличное место тебе показать.

В общем, вернулись они в Институт уже ночью, и ветер так основательно выдул у Эвы из головы все её страхи, что она плюхнулась в кровать и заснула самым безмятежным сном.


*  *  *
Она угадала: через неделю Айрен и правда ушёл. Без прощаний вообще, и не куда-нибудь, а в ФОЛИ.

— ФОЛИ?! — не выдержала Эва. — Они же наши враги!

— Слушай, — мягко начала Джесси. — Я понимаю, ты расстроена из-за Ярви, мы все понимаем...

И лицо у неё стало такое тошнотворно-сочувственное, что Эва выскочила из гостиной, вывела из гаража Вишенку и до самой темноты просидела на Покосившейся Вышке. Злиться она устала, видимо, просто тоскливо было; хорошо ещё на двадцать девятое мая были назначены гонки в Городке — хоть на тренировки отвлечься и не думать ни о чём, кроме того, как с наименьшей затратой усилий пройти сложный поворот.

До двадцать девятого оставалось два дня, была пятница. Эва возвращалась с вечерней беседы с куратором и была целиком погружена в мысленное повторение трассы, и поэтому даже не сразу заметила посреди коридора Мэтта, Джесси и Люси. Судя по всему, в разгаре был ожесточённый спор; Люси обернулась на звук шагов, и Эва увидела, что лицо у неё всё мокрое от слёз. Люси шагнула было к ней, но Мэтт сердито воскликнул:

— Лу! Мы же договорились!

Люси бросила на него уничтожающий взгляд, скривила губы и убежала.

— Что стряслось? — удивилась Эва.

Ещё больше её удивило то, что Мэтт и Джесси замялись и только переглядывались испуганно.

— Да вот мы решали, кто должен сказать тебе, — пробормотал Мэтт, запустив пальцы в волосы. — И, в общем...

— Мы знаем, что ты очень любишь Вэслека, — подхватила после мучительной паузы Джесси. — Поэтому... надо, чтобы кто-то сказал тебе...

Её проникновенный тон напугал Эву больше всего. Где-то по краю её сознания скользнула гнусная мысль: не иначе, он на Железяке разбился.

— Что с Вэслеком?

Ещё несколько вынимающих душу переглядываний и шмыганий.

— Понимаешь... Профессор говорит, что это не очень опасно...

— Но никто не знает, надолго ли, вот и...

— Эва!

До третьего этажа было рукой подать, но сердце у Эвы колотилось так, будто она пробежала марафон после плотного завтрака. Она ворвалась к Вэслеку без стука и застыла, поражённая наведённым там порядком. Исчезли все книги с полок, все груды хлама из углов, все ржавые детали; Вэслек как раз снимал со стенки шкафа календарь с общей институтской фотографией.

Был миллион вещей, которые Эва могла бы сказать; но она с трудом перевела дыхание и сказала только:

— ФОЛИ же наши враги...

— А с чего сразу ФОЛИ?

— Куда тогда? Куда он тебя отправляет?

— Мало, что ли, на свете мест.

Да как он может — да как ТЫ можешь?! Да как вы все... А как же Институт? А почему мы?..

Голова у Эвы разрывалась от крика, но горло стянуло так, что она не издала ни звука. Просто стояла там и смотрела, как Вэслек безразлично и деловито опустошает ящики — просто выгребает оттуда всё подряд в большой мусорный мешок. Рукава у него были закатаны до локтей, а руки все в крови.

— С завтрашнего дня, — заговорил он очень будничным тоном, — все будут делать вид, будто меня никогда не было. И ты тоже, понятно? — он задвинул пустой ящик и завязал пакет узлом. — Если прознают, что меня укрывали здесь, будет плохо, — вышвырнул пакет за окно и повернулся к Эве, отряхивая руки. — Ладно уж, не вешай нос. Я, знаешь ли, вернуться намерен, а у тебя эта похоронная мина... А, вот ещё что! У меня есть просьба. Пригляди за Свисть, идёт? Сладкого не давай и следи, чтобы вода в уши не попала, когда купаешь... да ты помнишь. Может, сперва она будет беситься немножко — видишь, все руки мне искусала. Это пройдёт.

Свисть тихо лежала в углу клетки, свернувшись клубком, не злая, скорее — мёртвая. Эва чувствовала себя такой же мёртвой, нелепой, как безмозглая кукла с безвольно повисшими руками.

«Это пройдёт». Надо же...

Она смотрела на Свисть, Вэслек — на неё, и наконец он не выдержал и рявкнул со злом:

— Да что за хренота, в самом деле? Я ЕЩЁ НЕ СДОХ, ЯСНО? И не собираюсь в ближайшее время подыхать!

Эва, наверное, заревела бы — только не могла.

Она вообще ничего не могла.

Вэслек обнял её, очень крепко, и отдал ей клетку; и она повернулась и ушла, так и не произнеся ни звука, пока не оказалась одна в своей полутёмной комнате.

Поставила клетку на стол и постояла немножко, слушая долетающие через окно голоса. Свисть не двигалась, такая крошечная, что смотреть жалко. Эва открыла дверцу и попыталась достать её, но та её тяпнула.

— Ай! Перестань, — прошипела Эва, пытаясь удержать бешено извивающееся тельце, но крыса только больнее впилась в её палец. — Перестань... КОНЧАЙ! Я тут не при чём, ясно, мне не лучше, чем тебе!.. Я НЕ ВИНОВАТА, ЧТО ОН УШЁЛ!

Неизвестно, что было хуже — тишина или собственный пронзительный голос, наполняющий комнату. Эва зажала уши, рухнула ничком на кровать и проревела так до самой темноты. А когда стемнело, кто-то мягко спрыгнул на её подушку и свернулся клубком возле её щеки.


*  *  *
Она просидела в комнате всю субботу и даже не слушала, кто там стучит к ней в дверь. Прогулы, оценки, наказания, недовольство Эллиэрта — всё это казалось такой смехотворной ерундой. Может, она даже рада была бы получить нагоняй, да и домашний арест пришёлся бы в самый раз.

Так что в воскресенье она даже дверь не стала запирать, ожидая с мстительной радостью, что вот явится кто-то из менторов и устроит ей разнос.

Только никто не приходил. И видеофон молчал — правда, его Эва сама отрубила. Руди и Линда с Митчем так просто не отстанут, ещё месяц будут на неё дуться, что заезд пропустила.

Заезд, тоже мне... да кому он нужен!

Было уже за полдень. Эва сидела на кровати, скрестив ноги, и кормила Свисть сушёной морковкой, и сама без охоты жевала кусочек. Свисть была очень тихая, с одного взгляда ясно — смирилась.

Вот и я так же, успела подумать Эва, как вдруг уши у Свисть встали торчком, усы зашевелились, и она приподнялась на задних лапах, вытянувшись в сторону двери.

Кто-то знакомый идёт?

Кто-то... знакомый! Эва застыла, даже дышать перестала, не смея поверить, что вот прямо сейчас дверь откроется — и...

...и это был Ярви.

Разочарование было таким горьким, что у Эвы даже сердце защемило. Она молча отвела взгляд от двери, подняла вывалившуюся из пальцев морковинку и протянула Свисть. Свисть, которая всё ещё стояла в своей приветственной позе, растерянно пискнула.

— Привет, — сказал Ярви.

Крошечная пауза.

— Привет.

И снова молчание. Ярви так и стоял у порога.

— Как ты?

— Отлично. А ты чего ждал?

— Вирдж говорит, ты из комнаты не выходишь.

Вирдж говорит, да надо же! А сами делают вид, будто ничего не случилось и всё как всегда. Будто и не было никакого Вэслека! Свиньи несчастные...

Эва раздражённо дёрнула плечом.

— Враньё.

— И что ты всех избегаешь.

— Ей мерещится.

— Что ты никого не рада видеть.

— Что, она так и сказала?

— Да ты вроде и мне не очень-то рада.

Свисть сердито цапнула её за палец. Да уж: кто ещё здесь свинья, виновато моргнула Эва. Сижу тут как идиотка, будто все виноваты.

— Извини, — сказала она наконец. — Это неправда, просто...

— Не извиняйся. Слушай, я понимаю, что ты сейчас только... только одного человека рада будешь видеть.

— Только его Профессор отправил в самое пекло, — пробормотала Эва сквозь зубы, но Ярви услышал.

— Значит, это было необходимо. Ты же знаешь: если бы это не было очень важно, Профессор ни за что бы...

— Да уж конечно. Наш добряк Профессор. Он так о нас заботится...

— Ты просто злишься, и это понятно. Слушай, Эва, я знаю, что тебе нужно: поехали к Профессору, он всё тебе объяснит, я уверен, он смо...

— Вот уж нет! — рявкнула Эва, вскакивая с постели. Одно упоминание о Профессоре вызывало у неё такую ярость, что хотелось крушить всё вокруг, пока не останутся одни ошмётки.

Только вот Ярви был не виноват. Узнал, что случилось, и сразу приехал, и на всю конспирацию наплевал — вот уж отлично-то в честь его возвращения устроить скандал!

Эва хорошенько тряхнула головой и сказала решительно, поднимая зашвырнутую в угол джинсовку:

— Нет, если мне что и нужно, так это хорошая прогулка. Знаешь что, поехали прокатимся на Вишенке. Пошли, Свисть. А ты... думаю, ты можешь взять Железяку. Он был бы не против.



Глава 8. Перепутье


Прошёл своим чередом День Деревьев, а за ним и Ночь Свечей. Без Астена, без всеобщего сбора в гостиной, когда даже Эллиэрт кажется почти человеком. Эва с Ярви, Лансом и Эриком ушли на башню астрономии; за Лансом пошли Райт с Джуди, а с ними Джесси, Мэтт и Коуди. Они расселись посреди зачехлённых телескопов, зажгли свечки и долго молчали, переглядываясь в полутьме.

— Ну что, — сказал Райт неуверенно. — Будем байки травить? Традиция всё-таки...

Но истории угасали, едва начавшись, и разговор без конца сворачивал к Простенку: каково там, и можно ли проникнуть туда и спасти Алана, Кэт и остальных. Но тут даже Джуди с её неиссякаемым запасом безумных планов нечего было сказать. А Коуди вообще молчал, и никто не пытался разговорить его.

Если и был во всём этом какой-то плюс, то Эве впервые было плевать на результаты экзаменов. Она даже в табель не заглянула, а швырнула его вместе с учебниками на стол.

Следом за экзаменами начались тягостные каникулы. Чуть не половину лета у Эвы были дополнительные, но она была такой вялой и рассеянной, что не усвоила на них ровным счётом ничего. Всё свободное время они с Ярви проводили в бесцельных шатаниях по безлюдным холмам. На стадион к ребятам Эва тоже ездила, только гонки почему-то совсем не доставляли ей такого удовольствия, как раньше.

Свисть была с ней почти всё время; если было что-нибудь новенькое, сидела у неё на плече, а если интересного ничего не происходило, забиралась под майку и дрыхла там. Новых друзей она заводить не стремилась, только Колина всегда выбиралась встречать, и ещё Гэри. У них с первого дня установилось полное взаимопонимание, и в начале августа как-то само собой вышло, что Эва сказала:

— Похоже, Свисть не против тут остаться.

Свисть, которая сидела на плече у Гэри, радостно пискнула, а он сказал:

— По-моему, было бы просто замечательно.

Эве, конечно, было слегка обидно, но, с другой стороны, так для всех только лучше: и за Свисть бояться не надо, и Гэри теперь не скучно. Так что на следующий раз она привезла клетку и коробку с кормом. И Коуди.

— Ты надолго сюда? — спросила она без уверенности.

Коуди пожал плечами и забросил за спину свой огромный рюкзак, а Гэри заверил:

— Не беспокойся, мы ему скучать не дадим.

В этот рюкзачище могло уместиться всё Эвино имущество, поэтому, возвращаясь в Институт, она очень сомневалась, что Коуди собирается приехать после каникул.

И, конечно, он не приехал.


*  *  *
Последние две недели Эва и Ярви провели на ферме у Шаймаса Сарагдаса. Именно такого контраста и недоставало Эвиным измученным мозгам. Никакой зубрёжки — а при этом масса полезных навыков (пусть в Институте дойкой, прополкой и вождением трактора никого и не впечатлишь). Никаких душевных терзаний (не до того, пока на солнцепёке копаешься в сухой земле). Никакого режима — кому он нужен, когда будят петухи (их, в отличие от будильника, не выключишь), а вечером валишься спать, потому что умаялся за день. И никто ничего не заставляет делать: хоть просто так живи, тебе слова никто не скажет. Другое дело, что скучно бездельничать, когда все остальные работают.

За эти две недели под открытым небом Эва так отвыкла от уныния и безнадёжности, что рада была вернуться в Институт.

Они приехали в предпоследний день августа, перед самым обедом, оба в пыли с головы до ног, торопясь поставить в гараж глайдеры — и в столовую. Эва ждала, что в гараже будет пусто — а кому он теперь нужен, когда Айрена нет и Нэша с Вэслеком? Но оказалось, что там Ланс — кажется, сидел на байке Айрена, но теперь вскочил. Он показался Эве каким-то бледным и съёжившимся; а впрочем, в гараже темно — не разглядишь, а она была такая усталая и так ему обрадовалась, что сразу набросилась с объятиями.

— Привет! Ну и здорово же вернуться! Мы четыре часа на глайдерах... Я надеюсь, мы обед не пропустили?

— Н-нет... он как раз начался...

— Вот это очень хорошо! — довольным тоном сказала она, глуша Вишенкин двигатель и вешая шлем на руль. — Я умираю с голоду. Ну, как насчёт новостей? Вторжения? Похищения? Исчезновения?

Ланс зябко обхватил себя за плечи.

— Почему... ты спрашиваешь?

Эве показалось даже, что голос у него дрожит. А впрочем, что странного? В гараже после жаркого солнца казалось по-подвальному холодно.

— Ну у нас же ни дня без этого не обходится. Бьюсь об заклад, мы с Ярви пропустили всё самое интересное...

— И обед сейчас пропустим, — ворчливо подхватил Ярви и подтолкнул её к выходу. — Пошли, а то у меня желудок как засохшая медуза уже...

— Эй, Ланс! — крикнула Эва через плечо. — Ты не с нами?

— Я не голоден. Спасибо. Мне... надо закончить одну...

Дальше Эва услышала только неразборчивое бормотание, но задерживаться не стала, а зашагала ко крыльцу, чуть не подпрыгивая от нетерпения. Желудок у неё рычал не хуже, чем мотор у Вишенки.

— Что он делал в гараже? — спросил Ярви на ходу, и Эва с трудом отвлеклась от терзавшего её голода.

— Хм... не знаю. А что?

— Тебе не показалось, что вид у него какой-то... подозрительный?

— Подозрительный?

— Я бы даже сказал, испуганный.

Эва притормозила и заметила наконец, что Ярви обеспокоенно хмурится.

— Да, пожалуй, ты... — но тут до её ноздрей долетел восхитительный запах, от которого желудок вновь разразился урчанием, а все посторонние мысли улетучились в мгновение ока. — Стой! Чувствуешь?

Ярви потянул носом.

— Пирог с тмином!

И они без лишних слов припустили к столовой.

Обед был в самом разгаре, Эве и Ярви все жутко рады. Люси, Джуди, а за ними и остальные загомонили и бросились жать им руки, так что образовалось небольшое столпотворение, и профессору О’Фэймуру пришлось призвать к порядку выразительным «кхм-кхм». Но, поскольку болтовня за обеденным столом не возбранялась, радостный галдёж продолжился. Финли спрашивал, положить ли им картофельного пюре, а Крис желал знать, как идут дела у Шаймаса, а Джуди жаловалась, что новая чёлка ей совсем не идёт, а Люси рассказывала, как Лаки съел пчелу, и теперь нос у него так распух, что ему тяжело голову держать прямо; а Эва и Ярви, если честно, жевали куда усерднее, чем слушали.

Потом все пошли купаться, и Вэлл рассказывала по дороге, что новенькие приехали, пятеро на втором курсе и шестеро на первом, и что на первом этаже теперь все комнаты заняты.

— Если так пойдёт, года через два комнаты совсем закончатся, — озабоченно сказала Люси.

— Может, гостиную перестроят, — ухмыльнулся Финли.

— Может, поставят двухъярусные кровати — и прощай, частная жизнь, — тяжело вздохнул Крис.

— Может, пустующие комнаты займут, — очень тихо вставила Мэл, и повисло угнетённое молчание.

Займут комнату Вэслека, повторила про себя Эва, чувствуя, как гадко сжимается всё внутри. Займут комнату Нэша. Поселят туда малявок. Чтобы и дальше можно было жить себе и делать вид, будто их никогда и не было.

Но ветер был такой горячий, а вода так призывно искрилась, что тучи над головами поневоле рассеялись, и Мэл первая с визгом бултыхнулась в воду.

— Опять Райт смылся куда-то, — ворчала сквозь зубы Джуди, стаскивая через голову майку. — Ха, знает, что ему туго придётся, если будет опять спорить, кто из нас лучше плавает!

— Это уж точно, — хихикнула Джесси. — Ты от него не отстанешь. Да наверняка они с Мэттом в какой-нибудь самой дальней аудитории над компьютерами своими колдуют...


*  *  *
Только вот на следующий день они так и не объявились; а когда не объявились и первого сентября, все забеспокоились всерьёз. После обеда профессора устроили общий сбор в гостиной — выяснить, кто и когда видел Райта с Мэттом последним, как в тот раз, когда искали Люси, — но никто ничего не знал.

— Вспомните как следует, — говорил ментор Лиддс, останавливая на каждом поочерёдно проницательный взгляд. — Возможно, мальчики упоминали о своих планах, пусть даже вскользь. Пусть даже это показалось вам сущим пустяком, — он задержал взгляд на Джесси, расстроенной и бледной, но она только теребила конец косы. — Или это была какая-нибудь проказа, — светлые глаза остановились на Джуди, и уши у неё заалели. — Или они просили вас держать это в секрете, — продолжал ментор, обратившись к Лансу, но тот только помотал головой. Он сидел весь съёжившийся, и губы у него дрожали, как ни сжимай.

Они разошлись, так ничего и не выяснив. Эва знала, что профессора уже обыскали весь Институт, но сидеть сложа руки было слишком тоскливо. Так что она взяла Вишенку и до заката нарезала круги по окрестным холмам. Без особой, впрочем, надежды — и правильно: увидела она только пару птиц, одного кролика и ещё Ланса. Он сидел на пирсе, совсем один в сгущающихся сумерках.

— Эй, там! — крикнула Эва, опуская глайдер в траву. — Привет.

Ланс затравленно оглянулся. Глаза красные, и очень похоже, что он плакал. Эва присела рядом на корточки.

— Любуешься видом?

— Вроде того, — отозвался Ланс, не глядя на неё.

— А на ужин почему не пришёл?

Он неопределённо дёрнул плечом.

— Слушай, — начала Эва помягче, — не переживай так. Они найдутся. Они бы никогда не полезли на рожон — уж на это у них мозгов хватит. Может, они просто на Свалке задержались или ещё что-нибудь. «Искра» сломалась у Райта, вот они и застряли. Съездим завтра к Тенебриусу, у него повсюду глаза...

— Да откуда ему знать! — горько воскликнул Ланс, вскочил и зашагал прочь, оставив Эву в совершенной растерянности.

— Эй, прости, я не хотела тебя расстроить!.. Ла-анс?

Сперва Эва хотела его догнать, но передумала: и так уже отлично его «успокоила». Балда неуклюжая... Так что она вела глайдер пешком и очень скоро потеряла Ланса из виду.

Молодец, ничего не скажешь! Теперь ему ещё хуже, чем было. Хоть бы извинилась, что с этой дурацкой бодренькой миной полезла...

Но в гараже на этот раз Ланса не было, а в гостиной и подавно. Там только новенькие пыхтели над своим первым домашним заданием, а в углу Ярви с Эриком чинили робот-пылесос (в последнюю субботу он, как рассказала Люси, ничего не пылесосил, а только искрил и вертелся, к неописуемому восторгу Лаки). Эва подтащила к ним стул и спросила, оседлав его задом наперёд:

— Не видели Ланса? Я думала, может, он сюда пошёл.

— Неа, — отозвался Эрик, не отрываясь от работы.

Эва сокрушённо вздохнула.

— Ну, наверно, опять где-нибудь засел. Я такая дура! Зачем только к нему полезла?

Ярви нахмурил брови.

— А что?

— Да просто хотела сказать ему, чтобы не волновался. А он совсем психанул.

— Да уж, — пробормотал Ярви, почесав ручкой отвёртки подбородок. — Что-то... нервный он в последние дни...

— Конечно! — возмутилась Эва. — Это же его брат! Да я бы на его месте... Постой-ка. Ты на что намекаешь?

— То-то и оно, что брат, — угрюмо сказал Ярви и отогнул отвёрткой какую-то железяку, от чего крабьи лапки робопылесоса засеменили, как от щекотки. — Ланс без него шагу ступить не может. Райт бы не исчез, ничего ему не сказав.

— Брось. Ты считаешь, он что-то знает?

— Кому ещё знать?

Ярви снова поддел железяку, и лапки задёргались быстрее. Он собирался проделать это ещё разок, но тут Эрик отобрал у него отвёртку.

— Да ерунда же, — твёрдо сказал Эва. — Он бы тогда обязательно сказал, вон как Джесси расстраивается... С чего ему молчать?

— А вот это правильный вопрос.

Но тут подошла Вэлл, и тему пришлось сменить.

Эва была очень сердита на Ярви — потому в основном, что в его словах был смысл, и сколько бы Эва ни честила его про себя старым параноиком, сама не могла отогнать навязчивые подозрения. Неужели Ланс что-то знает, но всем врёт? Неужели что-то случилось с Райтом и Мэттом? Неужели он просто притворяется?

Но мимо гостиной он крался такой несчастный, что Эва не решилась его окликнуть.


*  *  *
На следующий день после уроков они отпросились к Крысятам. Джуди на мотоцикле подбросила Джесси, а Эва взяла на Вишенку Вэлл (держалась она очень крепко, но никогда не ныла).

Их приезд (и появление двух туго набитых рюкзаков с гостинцами) был встречен шумным ликованием. А Кусака так страшно радовалась, что Эва не нашла в себе сил признаться, что они приехали не просто так.

— Ой, Эва, мы как раз тебя ждали! Пошли, познакомлю вас кое с кем...

— Эй, к чему такая срочность? — слабо протестовала Эва, но Кусака уже тащила её к Большому Дому. Взволнованно сказала:

— Подожди здесь. Это сюрприз! — и шмыгнула за разноцветные занавески из крошечных кусочков жести. А через секунду вытолкнула оттуда тощего и крайне растерянного мальчика. Одежда на нём была такая грязная, что ясно — живёт на улице, но ржавой ещё не сделалась.

— Новенький, а?.. — Эва посмотрела ему в лицо и поперхнулась.

— Ну, что я говорила! — возликовала Кусака. — Да вас будто под копирку делали. Скажи, Вэлл? Скажи?

Но Вэлл, которая таращилась на мальчика с отвисшей челюстью, выдавила только:

— Круто...

У Эвы было престранное чувство, будто она смотрится в зеркало. Если бы мальчишка не был ниже неё на полголовы и раза в три грязнее, она бы заподозрила хитрый трюк.

— Это Заки, — ухмыльнулась Кусака, явно наслаждаясь произведённым эффектом. — На самом деле, он младше тебя на два года, но у вас даже волосы похоже выглядят... Слушай, а ты уверена, что у тебя не было брата?

На одно мгновение Эве стало очень, очень не по себе, но Заки ответил вместо неё:

— Неа, — и, когда все уставились на него, поспешно добавил: — То есть, у меня сестёр не было.

— Ну, это всё равно, — отмахнулась Кусака. — Зато теперь есть! Слушай, Эва, своди его как-нибудь в Городок? Нам туда путь заказан...

В конце концов им с Вэлл удалось застать Тенебриуса одного в ржавом строительном вагончике, где у крысят было обустроено что-то вроде сторожевого поста. Только ничего нового про Мэтта и Райта они не услышали.

На пороге своего ржавоконсервного бункера Тенебриус придержал Эву за рукав.

— Я слышал, ты с Лансом дружишь. А друзей у него мало. Я прав?

— Да. А что?

Тенебриус выпрямился и перевёл пристальный взгляд на Вэлл.

— Я тоже его друг, — быстро сказала она и втянула голову в плечи.

Эва кивнула в подтверждение.

Секунду Тенебриус помолчал.

— Передайте ему от меня, чтобы он был осторожен. Скажите ему, что на днях Крысы видели его давних приятелей. Нечего и думать справиться одному. Ясно?

— Ясно, — без уверенности протянула Эва. — Это... какой-то шифр, да? Кто эти его «давние приятели»?

Тенебриус смотрел на неё с высоты своего роста. Лицо наполовину в тени, и только волосы, чёрно-ржавые, бронзовый лоб и глаза, тёмные, как у ворона, освещены косым лучом. Может, из-за этих немигающих глаз он сейчас немножко напоминал Алана.

— Я сказал всё, что хотел.

— Погоди. Разве мы не должны знать, если мы его друзья? О ком ты его предупреждал? Кто-то его ищет, да?

— Это дело Ланса, и больше оно никого не касается. Если он решит рассказать вам, то вы всё узнаете. Я больше не скажу ничего.

— Но так нельзя, — сердито возразила Эва. — Если ему грозит опасность, мы должны сказать кому-нибудь... Мы попросили бы профессора Астена, мы могли бы помочь!.. Тенебриус!

Но он молча скрылся в бункере и закрыл за собой скрипучую дверь. Вэлл с Эвой переглянулись и, признавая поражение, вышли на солнце.

В Институте они первым делом отправились искать Ланса. Нашёлся он в пустующей библиотеке, за столом с целой баррикадой из книг. Вэлл и Эва заняли стулья по обе стороны от него и шёпотом — чтобы бабуля Свейстранд не услышала — повторили слова Тенебриуса.

Ланс явно понял, о чём речь. Он побелел как полотно и встал.

— Что происходит? — сквозь зубы прошипела Эва. — Кто тебя ищет, зачем?

Ланс вздрогнул и дико уставился на неё.

— Кто сказал, что меня ищут? Тенебриус? Он...

— Да отказался он говорить. Но и так же всё ясно, видно же, что ты кого-то боишься! Кого?

— Это вас не касается, — пробормотал Ланс и зашагал к выходу.

В библиотеке всё равно не поговоришь толком, так что Вэлл и Эва просто вышли следом, а в коридоре преградили Лансу дорогу.

— Не будь дураком! Ты должен кому-нибудь рассказать... мы могли бы тебе помочь...

— Не могли бы! Хватит! Допомогались! Не хватало ещё... не...

— Но мы могли бы...

— Вы НИЧЕГО не можете! Оставьте меня в покое!

Ланс вывернулся и успел спуститься на целый лестничный пролёт, прежде чем Эва и Вэлл уцепились за него с двух сторон.

— Расскажи профессору! Он точно поможет, он всё знает, он...

— ЭТО ЕГО НЕ КАСАЕТСЯ! ЭТО НИКОГО НЕ КАСАЕТСЯ!

В наступившей звенящей тишине Ланс закрыл лицо руками. Он был так расстроен, что какое-то время Эва не решалась заговорить, но потом спросила тихонько:

— А Райту ты рассказал?

Она боялась, что Ланс опять раскричится, но он только уронил руки.

— Он всё знал. Лучше бы я совсем не рождался.

Эва лихорадочно придумывала ответ пободрее, когда снизу раздался голос:

— Эй, ребят, у вас там всё в порядке? Что вы сегодня не поделили? Вас за милю слышно... — Финли поднялся по ступенькам, и лицо у него вытянулось. — А, это ты, Ланс...

Ланс, ничего не ответив, спустился на другой этаж, и на этот раз Эва его останавливать не стала. Финли с сочувствием поглядел ему вслед и покачал головой.

— Бедняга. Надо было нам оставить его в покое. От такого у кого хочешь нервы слетят. По-моему, так вообще не надо было ему пока рассказывать, но Астен настоял.

Эва и Вэлл переглянулись.

— Подожди, ты о чём? О чём рассказывать?

— Вы, что ли, не слышали? — Финли почесал нос уголком учебника по прогнозированию. — Кристен с Хемроком нашли «Искру» Райта. Она совсем раскуроченная, Эрик говорит — пуля, наверно, накопитель пробила...

— Пуля?

— Ну да. Я думал, Ланс поэтому и психанул...


*  *  *
Эва думала, что теперь-то Ланс будет прятаться от них всю неделю, но наутро в субботу он сам подошёл к ней перед занятиями и отвёл под дерево на заднем дворе, где уже собрались Вэлл, Ярви, Джесси и Джуди, все в одинаковом недоумении. Ланс глубоко вздохнул, попытался заговорить, но голос у него сел, и пришлось откашляться.

— Я... — начал он, теребя рукав толстовки и стараясь ни на кого не смотреть. — Я... знаю. Знаю... что случилось. С Райтом и...

— Что-о?.. — завопила Джуди, но Джесси ткнула её локтем в бок.

Ланс набрал в грудь воздуха.

— Я... угодил в погоню. На Станции. Я связался с Райтом. Они с Мэттом собирали детали на Свалке, там же недалеко... Они меня подобрали, но... у Райта подбили «Искру». Попали прямо в стабилизатор, её было не удержать. Меня сразу сбросило, Райта тоже, а «Искра»... протаранила байк Мэтта, и он упал с обрыва...

Джесси охнула и зажала рот рукой, белея на глазах, и Ланс поспешил добавить:

— Байк сорвался, Мэтт успел... его Райт стащил. Только нас уже нагоняли, и Райт... Там некуда было деться. Вот он и... он попытался открыть Коридор. Но... но что-то пошло не так. Я не понимаю, но... мы попали не туда. Вокруг стало темно, и вспышки, как от лазера, такие яркие, мне чуть глаза не выжгло. Было больно, и... Мэтт с Райтом кричали... и я, наверное, тоже. Я думал, у меня руки оторвутся, так тянуло в разные стороны, и я... видел комок... людей... Они все шевелились... А потом Райт меня втолкнул в Коридор, и я... оказался в Институте.

Вэлл и Эва обменялись недоумёнными взглядами.

— Что это такое?

— Перепутье, — прошептала Джесси.

Эва собиралась переспросить, но тут Джуди набросилась на Ланса.

— ТРИ ДНЯ! — взревела она, схватив его за воротник. — Прошло ТРИ ДНЯ, ты, тупое дерьмо! Ты должен был сразу сказать нам, ты должен был сказать, ты ДОЛЖЕН БЫЛ СКАЗАТЬ!..

Но Ярви, не церемонясь, оттащил её в сторону.

— Оставь его! Уйми-ись, теперь ничего не поделаешь.

— Должен быть способ, — лихорадочно проговорила Джуди, вцепляясь в волосы. — Должен быть... какой-то...

— Вертящийся Замок, — прошептала Джесси, но Ярви сразу покачал головой.

— Из этого толку не будет. Чтобы войти в Зеркальную Комнату, надо уметь проходить сквозь них. Эта способность очень редкая, и учиться ей нужно долго.

— Ярви, — встрепенулась Вэлл, но он был предельно сосредоточен и её не услышал.

— Ладно! Ладно. Прежде всего нам нужны холодные головы. Время дорого. Вот что мы сделаем...

— Ярви, — пискнула Вэлл, — я могу...

— Ланс! Мы едем к Профессору. Сейчас же! Нужно было сразу же это сделать...

— Ярви, я...

— Джесс, Джуди, вы должны сейчас же пойти к... к Эллиэрту! Расскажите ему всё как было, понятно?

— Ярви! Я уме...

— Идём!

Ярви, не слушая, побежал к гаражу; Ланс, бледный как смерть и с мокрыми щеками, следом. На лице у Вэлл застыла смертельная обида. Эва хлопнула её по плечу, чтобы подбодрить.

— Эва, я хотела сказать: я...

— Держись молодцом, Вэлл! Извини, надо спешить. Эй, Ярви! Я с вами. Вишенке легче нести двоих.

На Вишенку она взяла Ланса, Ярви завёл Железяку, и гнали они оба как никогда в жизни. Эва ничего не знала ни о каких Перепутьях, но по тому, как все паниковали, было совершенно ясно: это что-то очень скверное, и тратить время впустую нельзя.

Они бросили глайдеры у Астена во дворе и ворвались к нему в дом без стука. Он был в домашнем халате, сидел в кресле и читал и явно не ждал гостей; но при виде их перепуганных лиц сразу отбросил книгу.

— Что стряслось? Говорите!

— Райт и Мэтт, — выдавил Ярви. — Они в Перепутье.

— Что!

— Я видел, — пролепетал Ланс, а Ярви схватил профессора за рукав.

— Уже три дня...

Лицо профессора так помертвело, что Эва испугалась совсем. Он бросился к своему огромному монитору, бешено простучал комбинацию клавиш, вызывая голографический интерфейс.

— Джек! Джек, ответь!

В ответ захрипел и зашипел шифровальщик сигнала, и искажённый голос сказал издалека:

— Джека здесь нет, магистр.

— Белвин! Что у вас происходит?

Щёлкнула видеосвязь, и на экране возник инструктор Хемрок. За спиной у него мигал огоньками охранный пульт. Он обвёл быстрым взглядом Ланса, Ярви и Эву и выдохнул с огромным облегчением:

— Трое! О Инара...

— Кто ещё?

— Дженеллин, Принстон и Гарвис. Половина состава в поисках.

Ярви и Эва с ужасом переглянулись.

— Профессор!..

— Они не знают...

— Мы не сказали...

— Белвин, убедись, что Томас знает: Райт и Мэтт заключены в Перепутье.

Лицо Хемрока, обычно смуглое, сделалось пепельно-серым. Он машинально сделал охранительный знак и вскочил.

— Я скажу ему сейчас же.

— Хорошо. Ланс, Эва и Ярви со мной в безопасности. А вот остальные трое...

Профессор повернулся к ним от гаснущего экрана, спокойный и сосредоточенный.

— Садитесь, друзья, — сказал он, возвращаясь в кресло и переплетая пальцы. — А теперь постарайтесь вспомнить, о чём вы говорили перед тем, как отправиться ко мне.

У Эвы в голове мысли метались, как растревоженные пичуги, и она всё никак не могла их утихомирить, так что говорить пришлось Ярви.

— Ланс... Ланс рассказал нам, как всё было. Потом Джуди... вышла из себя. Мы её успокоили. Я сказал, что мы поедем к вам, а они чтобы шли к Эллиэрту... вот и всё.

Профессор кивнул.

— Хорошо. Кто-нибудь ещё что-нибудь говорил?

Ярви пожал плечами.

— Джуди была как бешеная... раскричалась. Джесси вся тряслась...

Эва, не владея собой, вскочила на ноги. У неё так прыгала челюсть, что слова не выговаривались с первого раза.

— Вертящийся... Замок!

Профессор застыл в кресле.

— Что?

— Джесси говорила, что в Перепутье можно попасть из Вертящегося Замка!

— Да, но это чушь, — сердито возразил Ярви. — Она прекрасно знает, что бесполезно туда идти, если...

Но тут вскочил и Ланс.

— Вэлл!

— Что — Вэлл?

— Как же мы забыли! Вэлл — зеркальщица!

Всё так и вспыхнуло у Эвы перед глазами: Джуди, в панике мечущаяся туда-сюда, Джесси зажимает ладонью рот, а Вэлл взволнованно тянет Ярви за рукав, только её...

...никто не слушает.

Эва выскочила из дома и взлетела на Вишенку, врубая сенсоры. Ланс успел запрыгнуть сзади. Ярви и профессор оба что-то кричали им вслед, но тут взревел мотор, и дом остался далеко позади. А Железяке, конечно, с Вишенкой тягаться было нечего.

Она не надела шлем, и встречный ветер заставлял её щуриться.

— Эва! — прокричал Ланс ей в ухо. — Ты же не можешь в него входить!

— Там Вэлл! Это я виновата... она хотела мне сказать, а я не послушала...

— Что? Я тебя не слышу!

Эве от одного вида Замка под этим вывернутым наизнанку небом было тошно, но ей некогда было думать об этом. Она не сбавляла скорости до самого крыльца, так что корпус скребнул о ступеньку, а её швырнуло на руль. Эва споткнулась в шевелящейся лиловой траве и кинулась на крыльцо. Ухватилась за железное кольцо и с остервенением потянула, но двери были слишком громоздкими и тяжёлыми. Тут подоспел Ланс; они вдвоём приоткрыли тяжёлую створку, ворвались внутрь и помчались по тихому, пустому коридору.

Там всё было то же, что и раньше: те же двери, конца-края не видно, и то же головокружительное, тошнотворное тянущее чувство, которого Эва так боялась. Она потеряла всякое ощущение направления, и голова пошла кругом — или нет, это стены задвигались? Или пол? Она наверняка грохнулась бы, но Ланс поддержал её с одной стороны, а со второй — Ярви. Профессор отстал, но спешил как мог.

Когда они добрались до Зеркальной Комнаты, всё уже было кончено. Зеркала, включая и дверь, были разбиты, повсюду валялись осколки, то тускнеющие, то наливающиеся слабым мерцанием, и на них кровь. Вэлл и Джуди лежали на полу, а у стены сидела Джесси, оглушённая, с оплавленным, деформировавшимся зеркальцем в руке. Профессор и Ярви говорили с ней, но что она отвечала, Эва не слышала — у неё шумело в ушах, а в глазах темнело, но было не до того. Она подавила тошноту и сосредоточила все усилия на том, чтобы держаться на ногах и поддерживать Джуди — она была без сознания, и Лансу было тяжело её тащить в одиночку.

На крыльце профессор спросил её:

— Как ты, Эва? — и она кивнула, стараясь не споткнуться на ступеньках.

— Ты сможешь вести? — спросил Ярви, когда они добрались до глайдеров.

Она снова кивнула.

— Точно?

— Да.

На воздухе ей правда полегчало. Ярви взял на Железяку Вэлл, а Эва — Джуди; Джесси, хоть и оставалась невменяемой, шла самостоятельно, и Ланс с профессором повели её пешком. Эва торопилась как могла; Джуди была вся обмякшая и то и дело норовила свалиться, и голова у неё безвольно моталась на поворотах, так, что Эву затошнило снова.

Как же она была счастлива наконец увидеть Институт! Пусть менторы и были испуганы и огорчены, пусть в лазарете страшная суета, но хотя бы можно лечь и закрыть глаза.


*  *  *
Эва пришла в себя только через несколько часов. У неё страшно пересохло в горле, и лень было даже пошевелиться, но голова больше не кружилась. Она полежала, радуясь тишине, и поначалу ни о чём не думала. Но потом произошедшее так и вспыхнуло у неё перед глазами: зеркальные осколки, кровь и два неподвижных тела на пороге комнаты. С ними ведь всё в порядке? Всё ведь в норме, так?

Она больше ни секунды не могла бездействовать. Рывком села, отбрасывая лазаретскую простыню, отцепила от запястья датчик. Собиралась было надеть стоящие у кровати кроссовки, но потом передумала. Торопливо натянула джинсовку, взяла кроссовки в руку и потихоньку выбралась в коридор, бесшумно ступая в одних носках. Наверняка девчонки лежат в соседних палатах.

Она на цыпочках двинулась по коридору, навострив уши, чтобы вовремя улизнуть от Тивис-Йорин. А то ещё скажет, что ей рано вставать, и засадит под арест на весь день...

Две соседние палаты были пусты, но в третьей лежала Джесси. Она осунулась, выглядела несчастной и измученной, но когда Эва присела на край её кровати, сразу открыла глаза.

— Эй, привет. Как ты, Джесс? — шёпотом спросила Эва.

Джесси моргнула.

— Со мной всё в порядке, спасибо. Меня совсем не задело.

— А Джуди как? Она вчера была без сознания, я её привезла.

Джесси слабо улыбнулась.

— Она прекрасно. Ты не слышала, как она раскричалась утром? Тивис-Йорин пришлось её отпустить.

— А Вэлл?

Улыбка сползла с лица Джесси.

— На неё пришёлся весь поток. Её... её затянуло прямо сквозь них. Она так кричала...

— Ты не виновата, — тихо сказала Эва, взяв её за руку.

В кулаке Джесси продолжала сжимать покалеченное зеркальце.

Соседняя палата была пуста, Эва заглянула в следующую — и обмерла, потому что там, спиной к ней, стоял Астен. Он, кажется, её не заметил, так был опечален. На кровати, с лицом спокойным, как у спящей, лежала Вэлл. Только вот от её бедного тела к медицинской аппаратуре вокруг тянулась целая уйма проводов. Самый гнусный аппарат из всех всхлипывал и пыхтел в такт её дыханию. Именно тогда, когда Эва услышала этот жуткий звук, ей впервые за минувшую ночь стало страшно. Если Вэлл не может больше дышать сама... Это ведь не значит, что она умрёт? Не обязательно ведь?

«Ярви, я могу...» — «Как же мы забыли, Вэлл — зеркальщица!» — «Её затянуло прямо сквозь них».

Если бы мы только её послушали! Если бы я только взяла её с собой, ничего этого не было бы!

Невыносимо было стоять и смотреть на поникшие плечи профессора, и слушать эти хлюпающие механические вздохи и сигналы, отмечающие пульс. Стараясь двигаться тихо, как тень, Эва проскользнула мимо двери к лестнице — но тут оттуда донеслись быстрые шаги.

Она в панике юркнула в ближайшую пустую палату, вжалась в стену за дверью и замерла, стараясь не дышать. Шаги были всё ближе; потом миновали её убежище; потом из палаты Вэлл донеслись приглушённые голоса, один — профессора, а другой... Эллиэрта?

Потом голоса переместились в коридор, и Эва услышала, с какой яростью профессор говорит:

— ...просто немыслимо: шестеро студентов в Простенке, двое в Перепутье, трое беспрепятственно слоняются по Замку, и вот результат: возможно, Вэлл никогда не очнётся! Разве мы создавали Институт не для того, чтобы студенты были здесь в безопасности? И что ты для этого делаешь, Томас? Ничего!

— Я делаю всё, что могу, — ледяным тоном парировал Эллиэрт, и Эве почудилось, будто ей слышатся разряды статического напряжения в его голосе. — А если ты чем-то недоволен, Астен — так делал бы сам. Но нет! Ты бросил работу и удрал в свой уютный домик, свалив всю ответственность на других, как всегда. И если уж на то пошло, то это всё по милости ТВОЕГО влияния! Это ТЫ поощряешь в студентах распущенность и пренебрежение к правилам, это ТЫ выгораживаешь их после каждой выходки — и теперь посмотри, к чему привела их безнаказанность!

У Эвы вспыхнуло лицо: в общем-то, Эллиэрт был прав, и сама она тоже для этого постаралась. Но профессор-то в этом не виноват!

— Пока я был здесь, — со сдерживаемым гневом отозвался он, — ни с одним студентом подобного не случалось!

— В этом и дело — приучил их к себе, как щенков, которых кормят с рук, и настроил против всех остальных.

— Я всего лишь завоевал их доверие, и это было непросто. Если ты хочешь, чтобы они доверяли и тебе, так приложи усилия!

— Все мои усилия пойдут прахом, если ты не перестанешь вмешиваться в нашу жизнь!

— Если бы только ты перестал винить в собственных неудачах всех, кого угодно, кроме самого себя...

— Не раньше, Астен, чем ты перестанешь. А моих студентов изволь оставить в покое!

Но тут Эва не выдержала. Гнев так и бурлил у неё внутри. «Моих студентов». Да надо же! Да Эллиэрт плевать хотел на них всех! Что он о них знает? Да ничего, только то, что в личном деле написано. Что же можно узнать о человеке по личному делу? Эллиэрт с ними и не разговаривал. Кому он когда помог? Только о том и заботится, чтобы все вели себя хорошо и проблем ему не доставляли. А когда у них самих проблемы, к кому они шли? Конечно, к Астену! Естественно, и другие менторы к ним относились по-человечески, и О’Фэймур, и Мейнард, и Кристен — да все. Но Астену не было дела до дурацких правил, до каких-то там шишек в управлении по образованию. Он делал всё, что мог. Вот уж ему-то было не плевать! А Эллиэрт только и знает что валить всю вину на других! Да как у него совести хватает — Вэлл там лежит в коме, а он врывается и скандалит, и...

Ох, она бы дорого дала, чтобы высказать всё это ему в лицо! Но когда вышла в коридор, чеканя шаг, стискивая кулаки, только задыхалась и испепеляла Эллиэрта взглядом. Но он, кажется, понял и так, потому что слегка побледнел, сжал зубы и умчался прочь.

— Спасибо, — тихо сказал ей Астен; теперь, когда спор был окончен, он снова выглядел глубоко опечаленным. — Но не стоило. Он был прав.

— Нет, он не прав, — отчётливо ответила Эва. — Ему на всех плевать. Он злится, вот и всё.

— Это не так. Мы с Томасом можем во многом не соглашаться, однако он не склонен приукрашивать положение вещей и притворяться добряком, добиваясь чужого расположения. Он вынужден в одиночку нести большой груз... ты ещё научишься это ценить.

— Пусть он катится в пекло, — сквозь зубы процедила Эва, и профессор усмехнулся.

— Я притворюсь, что этого не слышал.

— Профессор, вы вернётесь?

Но она ничуть не удивилась, когда он покачал головой.

— Нет.

— Потому что отсюда вы не можете приглядывать за Айреном и Нэшем... и за Вэслеком?

— Поэтому тоже. Но ещё... потому что мне стыдно.

Профессор слегка улыбнулся, потрепал её по плечу и ушёл. Плечи опущены, полы коричневого дорожного плаща в пыли, и прихрамывает. Эве страшно хотелось догнать его, схватить за руку и сказать, что всё хорошо, что он самый лучший и чтобы он не слушал Эллиэрта... и чтобы он возвращался.

Но на это нужна была смелость Джесси и Люси, другая, не та, чтобы драться и бродить по крыше на спор. Всем известно, какая Люси страшная трусиха и как плохо Джесси дерётся, потому что ненавидит это и всегда зажмуривается. Но когда кому-нибудь плохо, они просто не вспоминают о своих страхах, не боятся выглядеть глупо, не боятся насмешек, или слёз, или что их оттолкнут. Если бы только Эва была такой! Вдруг у неё получилось бы ободрить профессора?

Удержать.

И Вэслека тоже.

Но Эва не сделала ничего. А вечером профессор уехал домой.


*  *  *
В обед на следующий день пришла Кусака. Она, как и всегда, была с ног до головы в ржавой железной пыли, волосы торчком, и принюхивалась ко всему подряд, как любопытный щенок.

— Ого, как тут у вас! — сказала она, жадно оглядывая цветочные клумбы и посыпанные белым песком дорожки, которые они как раз разравнивали в воскресенье в качестве наказания.

Потом сунула нос в гараж и сказала:

— Ого!

Заметила Вишенку, блестящую свежевымытым боком, и присвистнула.

— Ничё себе. Это ж тот древнющий глайдер, который мы тогда откопали!

Заметила Железяку и вздохнула грустно.

— Без Вэса всё не так. У нас мелкие спрашивают, когда он в гости придёт. Он их по терриконам катал...

Потом она вошла в холл, сказала:

— Ух!.. — и сделалась очень тихой.

Эва и сама помнила, каково это — стоять на этом полированном паркете с винно-красным ковром, смотреть на ореховые панели на стенах, на витые лампочки под старину, когда сам ты вырядился в старьё. Кусака была так ошарашена, что даже не сопротивлялась, пока Эва, Джуди и Финли с Нэтом тащили её в столовую. Но на пороге, вдруг оказавшись посреди кучи галдящих учеников и взрослых, она встала как вкопанная, покраснела так, что жар пошёл, и забормотала что-то про «ой, я там забыла» и «мне же срочно нужно». Но они её не слушали, а просто подтолкнули к столу, а профессор О’Фэймур, улыбаясь, выдвинул для неё стул.

Эва боялась, что кто-нибудь из менторов возмутится, в каком виде Кусаку пустили за стул — можно представить, до чего ей будет неприятно. Она и так сама не своя от всей этой чистоты. Но все благодушно улыбались. Даже старушка Свейстранд, вместо того чтобы отправить Кусаку мыть руки, сказала только:

— Эва, будь так добра, принеси ещё один столовый прибор.

Кусака, конечно, стеснялась, но на еду смотрела горящими глазами, и Вирдж, не спрашивая, положила ей на тарелку целую гору картофельного пюре, и брынзы со шпинатом, и спаржи, и четыре куриных ножки сразу.

Кусака слопала их все, и ещё тарелку хлебушком вытерла. Видно было, что она очень старается не чавкать и не облизывать пальцы, и не забывать про салфетку.

К десерту она совсем размякла и стала сытой и сонной, и Мэл наконец спросила:

— У вас что-нибудь на Свалке случилось?

— У нас? Да не, у нас всё нормально, — промямлила Кусака, у которой слипались глаза.

— Ты просто в гости пришла? — удивилась Люси.

— Я? А, не-е. Меня Тен прислал, попросил вам сказать, что... ну, в общем, когда зеркала эти побились, Простенок — ну, он лопнул, что ли. Так что у нас там Алан и Кэт, и Трой, и Дин с Эми, и Мир. Но Кэт говорит, они в норме, и чтобы вы не волнова...

Остаток фразы потонул в скрипе стульев и буре эмоций, потому что все (и менторы тоже) повскакивали на ноги и заговорили наперебой:

— Алан и Кэт?..

— Простенок ЛОПНУЛ?

— Какие зеркала?

— Но они в порядке?

— Ты не шутишь?

Кусака только испуганно моргала и вжималась в стул.

После этого менторы поспешили к глайдерам и видеофонам, малявки, тараторя взахлёб, пошли на урок, дежурные остались убирать со столов посуду, а Эва, Люси и Мэл повели Кусаку наверх.

Из туалета она вышла, широко раскрыв глаза.

— Ух, там горячая вода в кране! Горячая! И греть не надо... И у вас всегда так?

Мэл и Эва переглянулись, а Люси сказала:

— Я одолжу полотенце.

Эва одолжила тапочки и пену для ванны, а Мэл — свою чистую одежду. Кусака была выше ростом, но Мэл всегда носила свитеры размера на три больше, чем нужно.

— С пузырьками здорово было, — сказала Кусака, когда Эва вернулась на перемену в свою комнату. Она стояла перед зеркалом, смущённо улыбаясь, и теребила свои спутавшиеся космы.

— Ты совсем не умеешь их расчёсывать, — назидательно сказала Люси у Эвы из-под локтя. — Сперва надо кончики, а потом корни, иначе они ещё больше запутаются. Садись, я тебе сейчас покажу.

У Люси с её кудряшками ниже талии был большой опыт, так что Кусака сидела очень смирно, только ёжилась и чесала лодыжку, когда расчёска задевала шею. А Эва только удивлялась: почему раньше было не заметно, что Кусака такая хорошенькая? И что у неё веснушки на носу? А волосы совсем не рыжие, и такие чистые и гладкие, что кажется, будто она надела парик.

Эва думала, что преувеличивает, но когда после уроков они притащили Кусаку в гостиную, у Финли отвисла челюсть, а Крис сказал с самой обворожительной улыбкой:

— Я вас, кажется, раньше не встречал, леди. Разрешите познакомиться?

Видно было, что Кусака готова надуться, но потом она передумала и смущённо заухмылялась.

О’Фэймур разрешил ей переночевать в свободной комнате, но в двенадцать ночи она прокралась к Эве и улеглась на самом краешке кровати.

— Ты что? — спросонья всполошилась Эва. — Что случилось?

— Ничего, — пробормотала Кусака так невнятно, что Эва насилу поняла. — Да я... ну... не могу так спать.

— Хочешь, можем свет включить.

— Да не. Я... У нас никто не спит один.

И правда ведь, вспомнила Эва. Крысята на Свалке всегда спали все в куче, прижавшись друг к другу. И для тепла, и потому что места не хватало для такого количества кроватей, и потому что младшие так лучше засыпали. Ну вот и Кусака привыкла.

— А, — сказала Эва и подвинулась. — Так и сказала бы сразу. Ложись нормально... Да хватит нам одеяла.

И через минуту Кусака уже сопела во сне, свернувшись тёплым клубком.



Глава 9. Игра в зазеркалье


Когда наутро Эва разлепила глаза под звонок, она с удивлением обнаружила, что Кусака уже встала и теперь яростно взлохмачивает волосы перед зеркалом.

— Что ты делаешь? — спросила Эва, выбираясь из-под одеяла, и заметила, что Кусака одета в своё ржавое рваньё, а свитер и джинсы Мэл лежат на стуле, аккуратно свёрнутые.

Кусака тоже посмотрела на них, потом в зеркало, и вид у неё был грустный.

— Мне к своим надо. А то не узнают ещё.

И она так вздохнула, что у Эвы ёкнуло в груди.

— Слушай, Кусака, — сказала она, поднимаясь. — Серьёзно, оставайся. В Институте. Насовсем. Ну или попробуй просто... Тут здорово! Тебе понравится.

— Я знаю, — тихо ответила Кусака. Эва посмотрела в глаза её отражению. — Меня и Вэс звал. И все. Даже Тен говорит: иди. Но что это будет: я уйду, а они все останутся?

— Все могут прийти, — коротко замявшись, сказала Эва. — Свободного места полно, а Эллиэрт всё равно новеньких набирает.

Кусака хмыкнула.

— Да они сами не пойдут. Они привыкли, а тут... всё по-другому. И взрослые.

Эва отпросилась с уроков, чтобы отвезти Кусаку на Вишенке, а вместе с ними отправилась целая делегация — доставить шестерых бродяг в Институт. Как здорово было снова их увидеть, живыми и здоровыми! Эва и не осознавала, до чего по ним соскучилась, пока Эми не стиснула её в рёбродробительных объятиях.

Судя по всему, они были в порядке, только Троя шатало при ходьбе, а Мириам жаловалась, что у неё кружится голова. Так что торжественную встречу пришлось из гостиной перенести в лазарет. Тивис-Йорин по такому случаю даже разрешила притащить в палату еды, но предупредила, что тот, кто зальёт газировкой кардиодатчик, будет отрабатывать до зимних каникул.

За все последние праздники в Институте не было так весело! У них накопилась целая уйма историй, смешных и не очень. Они и близко не закончили рассказывать, когда Тивис-Йорин тактично намекнула, что через десять минут отбой.

Повисла короткая пауза, и наконец Джуди спросила, ёжась:

— На что там было похоже? В Простенке.

Эва даже дыхание задержала.

— На смерть, — коротко ответила Эми, а Кэт быстро оглядела их вытянувшиеся лица и дружелюбно пояснила:

— Эми имеет в виду, что это трудно сказать словами. Там... как будто ничего нет. Как будто висишь в пустоте и не знаешь, двигаешься или нет. Страшновато и... сложно думать.

— Хуже, чем в ОНИ, — сказал Дин.

А Джесси спросила шёпотом:

— А в Перепутье тоже так?

— Не думаю, — медленно сказала Кэт и посмотрела на Алана.

— Не волнуйтесь. Если мы выбрались из Простенка, с Перепутьем мы справимся. Конечно, не так-то это легко без зеркальщиков...

Его последние слова прозвучали, будто вопрос, и Мириам это поняла, потому что сухо ответила:

— Обойдёмся без зеркальщиков.


*  *  *
После этого жизнь вошла в обычное русло. Приехал с «Армады» Коуди, раскрасневшийся от волнения, и не отступал ни на шаг от Кэт целую неделю. Алан периодически мотался к Последователям и обратно; Эллиэрт не скрывал своего недовольства по этому поводу, однако походы эти не запрещал. Алан наведывался и к Тенебриусу и приносил в Институт свежие слухи — а ещё невнятные предупреждения для Ланса, после которых тот ходил глубоко несчастный, но добиться от него ничего было нельзя.

Однако в пятницу за неделю до Дня Осеннего Сумасшествия вся их мирная жизнь опять полетела кувырком.

Ничего не предвещало беды; Эва шла из столовой вместе с Ярви, Крисом и Стэфеном, и Крис вовсю строил планы на выходные (он хотел пойти рыбачить с лодки, но остальные-то хорошо знали, что хватит его минут на пятнадцать). Джесси, очень задумчивая, шла прямо перед ними. Они все прекрасно видели, как она сворачивает в гостиную. Затем раздался короткий крик, что-то звякнуло по полу. Крис отреагировал первым; они четверо ворвались в гостиную — она была пуста, только на паркете перед большим стенным зеркалом валялось маленькое карманное. Эва подняла его.

— Оплавленное. Джесси его с собой носила с тех пор...

Она сглотнула. Крис подёргал задвижки на окнах.

— Заперто. Хм. Ущипните меня, кто-нибудь.

Какое-то время висела тишина, и с каждым мгновением волосы у Эвы на голове шевелились всё ощутимей. Она встретилась с Ярви глазами и поняла, что он чувствует то же самое.

— Надо позвать кого-нибудь, — сказал он, и Эва тут же бросилась в коридор. И прямо за дверью чуть не столкнулась с Аланом.

Он взглянул на её лицо, потом на зеркальце, которое она судорожно сжимала в руке, и сразу спросил:

— Джесси? Что случилось?

Язык отказывался ей подчиняться, поэтому она просто за рукав потащила Алана в гостиную. Крис, с выражением глубочайшего недоумения в голосе, объяснил, что они видели (чего не видели, если быть точнее). Остальные молчали. Алан не очень удивился, только чуть-чуть сдвинул брови. Обошёл гостиную, приблизился к зеркалу на стене, провёл по нему рукой, вгляделся, сощурившись, как смотрят из окна на что-нибудь вдалеке. Эва видела в отражении его сосредоточенное лицо, а позади — своё, растерянное и несчастное.

Потом Алан выпрямился, взял у неё оплавленное зеркальце, осмотрел с обеих сторон.

— Где именно ты его нашла?

Эва показала.

— Алан! Что случилось — ты знаешь?

Он бросил на неё быстрый взгляд, но сказал только:

— Возможно, — а потом: — Оставайтесь здесь. Я позову менторов, — и вышел.

Эва как раз села на диванный подлокотник, когда в гостиную вошёл широким шагом Эллиэрт, а за ним Лиддс, Кристен, Вейсманн и Тивис-Йорин. Про всё, что произошло, им рассказал Алан — связно и сжато, в отличие от испуганного Криса. Менторы тоже осмотрели оба зеркала, и вид у них был такой мрачный, что стало яснее ясного: произошло нечто в высшей мере скверное. Лиддс подержал зеркальце на ладони, поглядел в глаза Эллиэрту, и Эва, не выдержав, окликнула тихонько:

— Ментор Вейсманн, что всё это значит?

Куратор внимательно посмотрел на неё.

— Не могу точно сказать, Тасааре. Но мы это выясним. А сейчас возвращайтесь на занятия... и пока что не рассказывайте никому о том, что видели.

Он обернулся к Эллиэрту, и тот коротко кивнул.


*  *  *
Однако к вечеру скрывать произошедшее стало бессмысленно, и за ужином Эллиэрт объявил об исчезновении Джесси сам. За этим последовала, конечно, буря волнений, однако менторы держались спокойно, и Алан тоже.

После ужина Эва, Мэл и Финли поймали его на сумрачной лестнице.

— Нужно связаться с Астеном!

Алан слегка улыбнулся.

— Это мы сделали в первую очередь.

— Ну? Что он сказал?

— Он знает, что случилось?

— Он поможет искать Джесси?

Алан кивнул.

— Конечно, он поможет. Ещё он передал, чтобы вы сидели тихо и не делали ничего необдуманного.

— Необдуманного? — повторил Финли с неудовольствием, а Мэл поддержала его:

— А как же Джесси? С ней всё в порядке? Куда она делась?

— С ней всё в порядке, — терпеливо ответил Алан. — Она, конечно... попала в переплёт, скажем так, но Профессор знает, чем ей помочь. На это требуется время, и лучшее, что мы сейчас можем сделать, — не поднимать панику и не путаться у менторов под ногами. А теперь почему бы вам двоим не заняться медициной, пока до отбоя есть немного времени?

Эва и Мэл надулись, но возразить им было нечего.

— Завтра же суббота, — проворчала Эва, когда Алан ушёл. — И почему это первокурсники по субботам не учатся, а мы...

— «Не путаться под ногами», — в тон ей сказал Финли. — А сам-то наверняка рванёт завтра к Профессору помогать... Вот и где их хвалёное равноправие?

Общественная несправедливость была у него любимой темой, и Эва с Мэл, заметив в его лице опасный вдохновенный свет, поспешно ретировались.

Так что за уроки Эва села в большом унынии и не сильно продвинулась, как вдруг за стеной что-то рухнуло с грохотом и раздался короткий визг. Эва подскочила и почти поднялась со стула, когда хлопнула дверь, Люси ворвалась в её комнату и с разбега обхватила Эву обеими руками. Та рухнула на стул, немного испуганная: Люси безудержно рыдала, содрогаясь всем телом.

— Эй, эй... ты что, Кудряшка? Ну перестань... Что случилось?

Но Люси ничего не ответила, а продолжала реветь, уткнувшись лицом в её футболку.

— Ну успокойся... Ты так из-за Джесси расстроилась?

Люси помотала головой, но прижалась к Эве ещё сильнее.

Очень странно — ничего ведь не произошло такого... ведь нет?

— А из-за чего ты тогда расстроилась? Что, Лу? Ну, скажи мне, а то я ничего не понимаю...

Люси подняла на неё несчастное заплаканное лицо.

— Мне страшно!

Эва принялась расспрашивать, но так ничего и не добилась: Люси только всхлипывала и не желала ничего объяснять.

Эва усадила девочку на кровать, налила ей воды из чайника и подождала, пока она немного успокоится.

— Знаешь, что я думаю? — сказала она решительно и вытерла Люси мордашку краем простыни. — Я думаю, тебе просто кошмар приснился. Вернёшься сейчас в комнату — а там всё тихо и мирно, и сама увидишь, что ничего страшного нет...

Но глаза у Люси расширились от ужаса, и она отчаянно замотала головой.

— А я пойду с тобой, — продолжала Эва тем же уверенным тоном, прежде чем она снова расплачется. — Вооружимся на всякий случай и будем очень осторожны. Не будем дверь закрывать, и если что — закричим, наши сразу сбегутся... только не кричи просто так. Представь, как они все будут ржать, что мы такие зайчихи-трусихи.

На личике Люси отразилась внутренняя борьба, но затем гордость перевесила. Она сжала губы в прямую линию и кивнула. Эва достала со шкафа лыжные палки, свободную руку подала Люси и вышла в коридор.

И хотя в призраков она не верила, её решимость была напускной. Что бы там ни думали о Люси, вовсе она не была такой трусихой, чтобы до истерики испугаться таракана или сквозняка... а чего она испугалась — вот вопрос. Но Эва держалась с бравадой. И почему она не может быть как Алан — он всегда такой спокойный, что бы ни случилось. Или Мириам. Или Кэт. Они никогда не теряют головы и всегда знают, что делать.

Эва тихонько переступила порог, готовая в любой момент удирать. Но в комнате горел свет и было пусто. Ни малейшей странности. Эва заглянула в кладовку, в шкаф, в тумбочку, под кровать и наконец остановилась в полной растерянности. Заметила отражение в большом зеркале над туалетным столиком: две напуганные до полусмерти девчонки, держатся за руки так, будто от этого зависит их жизнь, и лыжные палки наизготовку. Только вокруг не тёмный лес, а уютная комната с пышным одеялом в клеточку, с книжками на столе и с сидящими повсюду плюшевыми медведями. Эва посмотрела на медведя с розовым бантиком, на палку с надписью «SPORT», и почувствовала себя так глупо и жалко, как никогда в жизни. Зеркало будто издевалось над ней.

— Вот видишь, — сказала она со вздохом, — ничего тут нет. Ложись лучше спать, Лу.

Но Люси только помотала головой. Она сжимала лыжную палку изо всех сил и не отрывала глаз от зеркала.

Эту ночь Люси провела в комнате у Эвы. К утру она успокоилась и даже мужественно пыталась шутить. Но когда Эва заглянула к ней на другой вечер проверить, всё ли в порядке, большое зеркало было закрыто простынёй.

Эва из деликатности разговора на эту тему заводить не стала, но сама вздохнула с немалым облегчением. Люси просто приснился кошмар. Пара спокойных дней — и всё пройдёт. Вместе над этим посмеёмся, думала она, забираясь в постель.

Этой ночью сквозь сон ей почудился разговор где-то поблизости. Говорили двое, девчонка и парень, первый голос был ей знаком, второй — нет. Голоса слышались хоть и приглушённо, но так ясно, будто эти двое стояли прямо за дверью.

— А если я выиграю? — спросила девчонка.

А парень равнодушно ответил:

— Ты не выиграешь, потому что никто не выигрывает. Так что он славно устроился, и бояться ему нечего.

— Разве бы он тебя здесь запер, если бы не боялся?

— И меня ему бояться нечего... — это было сказано так тихо, что Эва едва расслышала. — Меньше ещё, чем всех.

— Но ведь ты больше всех про него знаешь! — воскликнула девчонка, и было слышно, что, несмотря на напряжение, она старается говорить негромко. — Больше всех про эту игру знаешь... знаешь, как всё здесь устроено...

— Потому и говорю: нечего думать, чтобы выиграть у него. Будь ты ещё зеркальщица...

— Хватит одной уже зеркальщицы...

Потом смутно прозвучала ещё пара тихих фраз, и снова голос парня, со злорадным, мрачным удовлетворением:

— ...потому ещё не боится, что не стану я тебе помогать. Не век же мне здесь одному...

Эва прислушалась, приподнявшись на локте, но за дверью стало тихо. Она сбросила ноги с кровати и, неслышно ступая, пересекла комнату. Выглянула в коридор, но он был пуст и сумрачен в оба конца. Лампы горели в ночном режиме — приглушённо и через одну, и последняя у самой лестницы мигала, как всегда.

Но если они стояли прямо здесь, я бы их увидела, верно? От этой мысли Эва поёжилась.

Но я знаю этот голос. Я точно его знаю.

Поколебавшись, она заперла дверь на задвижку и направилась обратно к кровати. Мелькнувший справа силуэт заставил её похолодеть с головы до ног... но испуг тотчас же сменился облегчением: зеркало, конечно. Зеркало в темноте. Её собственное отражение. Только и всего.

Как глупо.


*  *  *
И хотя она даже посмеялась над собой, до самого утра так больше и не заснула — то ловила себя на том, что таращится в сторону двери, то снова начинала прислушиваться. Эва встала утром сердитая и сонная. Просто дурацкий сон, говорила она себе. Слишком расстроилась. Слишком много думала про Джесси. Только и всего.

Когда она приплелась в столовую и рухнула на свободный стул рядом с Эриком, то оказалось, что проблемы со сном не только у неё. Финли так зевал во весь рот, что бабуля Свейстранд сверлила его неодобрительным взглядом, а Нэт примчался в столовую только к концу завтрака, с диким лицом и в футболке на левую сторону.

— Извините, — пропыхтел он, — проспал, — и принялся уписывать яичницу с помидорами.

Люси сидела напротив, очень тихая и сосредоточенная, и под глазами у неё были круги. Но Эва сама была так измучена, что не нашла, чем её подбодрить. Эрик казался задумчивым — но он казался таким всегда, и Эва не обратила бы на это внимания, не спроси он как бы между прочим:

— А кстати, Мир, могут ли от недосыпа галлюцинации быть?

— От недосыпа может быть что угодно, — ответила она наставительно, а Вирдж прибавила:

— Говорю же, ты слишком много работаешь...

Дальше Эва не слушала. Крис, который сидел рядом с Люси, перестал есть и смотрел на Эрика странным, напряжённым взглядом.


*  *  *
В воскресенье Эва заметила, что эпидемия бессонницы и кошмаров коснулась и менторов тоже. Миновав по пути в столовую стоящих в сторонке Кристена, Лиддса и Рэйвиш, она услышала краем уха, как Лиддс сдержанно говорит:
— ...последствия нервного перенапряжения, что и неудивительно, согласитесь. Амели того же мнения, что и я.

— Нервного перенапряжения? — переспросил Кристен с намёком на усмешку.

Ему было отчего развеселиться: он, должно быть, с детского сада не терял самообладания.

— У всех разом? — взметнула брови Рэйвиш и продолжала настойчиво: — Ну послушайте же, Юлиус, это был не сон. Я могла бы поклясться: я слышала их так ясно...

Она заметила, что Эва сбавила шаг, и уставилась на неё. Лиддс и Кристен повернули к ней строгие лица.

— Доброе утро, — промямлила Эва, разрываясь между неловкостью и желанием присоединиться к ним и сравнить симптомы.

— Доброе утро, Тасааре, — приветливо ответил Лиддс.

Они провожали её глазами всю дорогу до дверей столовой.

Сегодня дикий вид был не только у Нэта, но и у Джуди. Мэл завтракать не стала и только взяла с собой тост с мармеладом. Эва старалась делать вид, что всё в порядке, но на самом деле без конца вспоминала утро: она принимала душ, как раз выключила воду и вытирала волосы полотенцем, когда услышала топот прямо за перегородкой, потом падение чего-то тяжёлого и опять обрывки голосов. Голоса были те же самые, что и в пятницу ночью.

— Да не поднимай её, оставь... — торопливо проговорил парень. — Сейчас сбегутся...

— Пусть смотрит, — ответил девчачий голос, дрожащий и прерывающийся от гнева, — и видит, что есть правила, не им выдуманные... а если есть, если...

— Раздавит он тебя, схватит и раздавит, и никто тебя не услышит... Ты только послушай меня, может, тогда и обойдётся...

Эва стояла, дрожа, на холодном кафеле, и вода капала с её поднятых локтей, но дальше было тихо, и когда она набралась смелости выглянуть из-за перегородки, никого не увидела — только ряд раковин, запотевшее зеркало и забытый кем-то на скамье одинокий носок.


*  *  *
Игра воображения, вот что это такое, говорила она себе в понедельник утром, твёрдым шагом направляясь в спортзал на ОФП. Мы просто все перенервничали и теперь пугаем друг друга. Не буду больше ничего себе придумывать, хватит. И так уже мерещатся всякие странности.

Она как раз миновала двери компьютерного зала, который был пуст, за исключением Райта: тот стоял перед шкафом с дисками и, наклоняя голову так и эдак, исследовал стеклянную дверцу. Ничего странного, яростно сказала себе Эва, стараясь не смотреть, как Райт стучит по стеклу. Придумываю себе тут... после физподготовки полегчает.

Ей на самом деле полегчало, и, несмотря на общую рассеянность, за весь день больше ничего необычного не произошло. Только Вирдж заснула посреди истории, и профессор Дерк оставил её после уроков.

Однако в комнату Эва возвращаться не стала, а, подумав немного, направилась в конец коридора. Джуди, конечно, раздражает порой, зато не поддаётся всеобщей панике. К тому же, у неё всегда можно списать иностранный — что-что, а задания Рэйвиш она делает всегда.

Эва стукнула в дверь и, не дожидаясь ответа, сунула голову внутрь.

— Эй, ты не занята? Я тут поду...

На неё зашикали. Джуди, Ланс и Ярви сидели, замерев, и Эве сперва подумалось даже, не вызывают ли они призраков — такое у Ланса было бледное, напряжённое лицо. Ярви грозно сделал ей знак: заткнись! А Джуди замахала руками: иди сюда. Эва, недоумевая, вошла, закрыла за собой дверь и вопросительно подняла брови, но ей никто не ответил.

Потом она услышала шаги. Отчётливые шаги по камню и приглушённые голоса. Те самые.

— Пусто! — прошептал девчачий голос. — Скорее, идём, Рут...

— Брось ты, это уже двадцатое — ничего не выходит, — тоскливо отозвался парень. — И не выйдет! Пошли отсюда, я тебя спрячу, я знаю место, я всегда тебя буду прятать... но здесь тебе быть нельзя. Нельзя! Слышишь? Вставай... ну вставай же! Он пронюхает... он узнает, и...

— Делай, что я велю... ну пожалуйста, пожалуйста! Я знаю, что ты умеешь! Он умеет — значит, и ты тоже... Смотри сюда и думай...

Повисла тишина, а потом тот же голос воскликнул — отчаянно, на выдохе:

— Профессор! Вы слышите?..

И Эва узнала её, да и все остальные тоже. Ланс зажал рот рукой, а Джуди вскочила и закричала во весь голос:

— Джесси, Джесси, Джесси!!

Они услышали, как Джесси испуганно ойкнула и как зазвенело разбитое стекло. Эва инстинктивно пригнулась, ожидая дождя осколков, — но нет, зеркало висело себе на стене совершенно целое.

Джуди метнулась мимо неё к выходу, но Эва успела её поймать:

— Стой, ты куда?

— Мы должны... сказать кому-нибудь! — выдавила она сквозь рыдания. — Мы должны что-нибудь сделать! Кто-то должен... мы должны... Джесси! Ты же слышала!..

— Да, — сказала Эва как можно спокойнее, крепко держа Джуди за плечи. — Только я не знаю, что именно я слышала.

— Джесси! Это была Джесси! Она жива! Ей нужна помощь! Мы должны...

— Успокоиться, — твёрдо оборвал её Ярви. Он и сам не до конца справился с потрясением, но старался взять себя в руки. — Давай же, Джуди... надо обсудить это.

Удивительно, но спорить она не стала. Эва усадила её на кровать и села рядом. Джуди вся дрожала.

Несколько минут они молчали и только обменивались растерянными взглядами.

— Это не первый раз, когда я их слышу, — прошептала Эва, и Ланс встрепенулся.

— Я тоже! Вчера ночью...

— И я, — сказал Ярви.

— И я, — сказала Джуди.

— И я слышала, как Лиддс говорил про что-то такое утром с Кристеном и Рэйвиш.

Джуди повернула к ней мокрое лицо.

— Значит, менторы знают? Что всё это значит?

— Не похоже было. Лиддс, кажется, считает, что это всё просто галлюцинации.

— Что ж, — сухо сказал Ярви, — пойдёмте и скажем ему, что это НЕ галлюцинации.

— Только не Лиддсу! Он нас всерьёз не воспримет.

— Кому-нибудь мы должны сказать...

— Профессору! — снова разволновалась Джуди. — Вы разве не слышали? Джесси пыталась с ним связаться! Он должен узнать!..

— Да, но как МЫ с ним свяжемся?

— Алан может. Ну, вот что, — Ярви с решительным видом поднялся на ноги. — Джуди, ты в норме? А ты, Ланс? Идёмте, скажем Алану.

Джуди, не в силах терпеть беспомощность и неизвестность, взлетела по лестнице на четвёртый этаж. Эва и остальные еле за ней поспевали.

— Алан! — завопила она, без стука врываясь к нему в комнату. — Мы слышали Джесси, она в беде, она хоте...

— Заткнись, Джуди, — перебил её Ярви. — Непонятно же ничего!.. Что здесь...

Алан был не один, а с Эриком. Они стояли у стены и сосредоточенно следили за зеркалом.

Только зеркало больше походило на окно, потому что комната в нём не отражалась, точнее — она там была другая. Эва увидела каменные стены, мрачные углы, алые гобелены — но прежде, чем рассмотрела что-нибудь ещё, зеркало помутнело, а спустя мгновение отражение вернулось на законное место. Чёрное одеяло на кровати, Эрик озадаченно хмурится, Алан задумчиво потирает подбородок.

Ярви обрёл голос первым.

— Что это за чёрт?!

— Пока не уверен, — ответил Алан, не отрывая от зеркала прищуренных глаз.

— Это ТО МЕСТО! — завопила Джуди, тыча в зеркало пальцем. — То, где Джесси! Мы её слышали, Алан, только что! Она пыталась связаться с Профессором! Ей нужна помощь! Мы должны...

— Что именно вы слышали?

Они принялись рассказывать, перебивая друг друга, — про разбившееся стекло, про Джесси и её неизвестного спутника, про менторов. Алан слушал, не перебивая. Только дважды он поворачивал к ним голову.

— Рут? — переспросил он в первый раз, и Джуди закивала. — Вы знаете кого-нибудь с этим именем?

— Впервые слышу, — пожал плечами Ярви, а Эва и Ланс замотали головами.

Во второй раз Алан остро взглянул в их сторону, когда Джуди путано пересказывала, что они услышали.

— «Он» умеет? «Он» пронюхает?

— А позавчера я слышала что-то про игру, — неуверенно добавила Эва, и чёрные глаза обратились к ней. — Джесси сказала что-то вроде: «Он тебя здесь запер»... и ещё: «Ты больше всех знаешь про него и эту игру»... А этот... Рут — он сказал: «Ты не выиграешь, ты ведь не зеркальщица»...

Она прямо чувствовала, как догадки проносятся у Алана в голове со стремительностью пули. Но его лицо, как всегда, оставалось бесстрастным, и он сказал только:

— Хм, — и снова посмотрел на зеркало, скрестив на груди руки.

— Алан, что происходит? — жалобно спросила Эва.

— Пока не могу сказать. Но, полагаю, очень скоро всё выяснится.

— Ты в своём уме?! — взвилась Джуди. — Ты что предлагаешь — сидеть и ждать, пока с Джесси... пока что-нибудь... Да ты...

— Заткнись, Джуди, — повторил Ярви, но Эва возразила:

— Она права! Мы не можем просто сидеть и ждать, мы должны сказать менторам! Эллиэрт — зеркальщик, он должен...

— Нет, — внезапно вмешался Алан, отворачиваясь от зеркала. Он был хмур, но спокоен. — Им знать, пожалуй, что и не нужно, и особенно Эллиэрту. А вот Профессору, — продолжал он с нажимом, видя, что Джуди, кипя возмущением, уже открыла рот, — надо сказать, — и, уже по дороге к выходу: — Я сам всё сделаю.

На пороге он задержался, чтобы прибавить:

— А вы следите в оба за зеркалами.


*  *  *
Они следили в оба. Эва поймала себя на том, что ни одного зеркала не может миновать, не вглядевшись в него, наполовину желая, а наполовину страшась увидеть там... что именно, она не знала.

Она была уверена, что не заснёт, однако так вымоталась за последние дни, что отключилась, скорчившись в неудобной позе в углу кровати, так, чтобы видеть зеркало.

Она проснулась, услышав какой-то непонятный шум, и сердце у неё заколотилось так, что искры перед глазами заплясали. Кошмар? Показалось? Или и правда?.. Но тут шум повторился. Было похоже, что кто-то опрокинул нечто деревянное, потом раздался вскрик, торопливые шаги. Эва вскочила с кровати, бросилась к зеркалу и завопила:

— Джесси! Ты слышишь?

Но по ту сторону продолжалась какая-то беготня, и всё, что Эва видела, — собственный силуэт в темноте, и под ладонями у неё было обычное зеркальное стекло, холодное и гладкое.

Она позвала ещё несколько раз:

— Джесси! — но ответа не было.


*  *  *
В среду она уже еле сдерживалась, чтобы не встать посреди мироведения и не заорать на весь класс, что должен же кто-нибудь что-нибудь сделать.

— Мне кажется, менторы что-то знают, — удручённо сказала Джуди, когда они собрали сумки и отправились на медицину, против воли стараясь, чтобы другие их не услышали.

— Может, расскажем им обо всём? — неуверенно предложила Эва. — Ты же сама слышала, что там творится! Джесси в опасности, прячется от кого-то, убегает... Мы должны ей помочь!

Джуди, закусив губу, помотала головой. Видно было, что ей стоит огромных усилий сдержать себя и не согласиться.

— Алан с Профессором делают что могут. Если он сказал нам ждать, значит, надо ждать... а то вдруг ещё хуже сделаем... Что?

Такая рассудительность была настолько не в стиле Джуди, что Эва, глубоко впечатлённая, не рискнула возражать.

Из-за всей этой истории с зеркалами сосредоточиться на чём-либо другом было совершенно невозможно. Засев вечером за уроки, Эва вскоре обнаружила, что только и делает что прислушивается к зеркалу, и ей было совершенно не до тестов по круговороту энергии в природе, которые ждали её в четверг утром.

Но помимо теста её ожидала и сдача эссе по литературе, да и философию в пятницу никто не отменял, а потому она усилием воли поборола желание завалиться в кровать, подперла тяжёлую голову руками, раскрыла пошире слипающиеся глаза и уставилась в учебник.


*  *  *
Проснулась она от звонка, дёрнулась и уронила тетрадь. Она заснула, положив голову на учебник, о чём любой мог догадаться безо всяких слов по красной полосе у неё на лбу.

Эва ужасно надеялась, что полоса скоро пройдёт, однако зеркало в ванной её не порадовало.

— Любишь с комфортом устроиться, а? — ехидно сказала ей Джуди, которая умывалась над раковиной рядом.

Эва надулась и всё утро старательно приглаживала чёлку.

Она пыталась читать учебник за завтраком, но в столовой, как всегда, шум стоял такой, что не сосредоточишься. Так что тест по круговороту энергии она провалила и, стараясь хоть немного исправить положение дел, всю перемену просидела, скорчившись, на подоконнике, торопливо строча эссе. Эва попыталась дописать его посреди урока психологии, но единственное, чего она добилась, было штрафное задание. А когда она, виновато улыбаясь, сдала профессору О’Фэймуру свой жалкий огрызок вместо эссе, он так высоко поднял брови, что стало яснее ясного: штрафных заданий сейчас будет два.

В общем, когда после занятий по ОРС Ярви встретил её в коридоре, Эва пребывала в самом жалком состоянии.

— Пошли сегодня в гостиной уроки поделаем? А то я совсем собраться не могу. Если получу завтра ещё один штраф, все выходные придётся над ними просидеть...

Ярви пожал плечами.

Когда они вошли в гостиную, там уже были Алан, Трой, Мириам, Крис и Стэфен. Алан жестом велел им замереть, и они подчинились. Эва прямо кожей почувствовала, в каком все напряжении. Все глаза были прикованы к зеркалу.

— Что... — начал было Ярви у неё из-за плеча, но Алан сказал одними губами:

— Тише. Видеть он нас пока не может, но слышать — не исключено.

Эва тоже посмотрела в зеркало и передёрнулась. Там отражался лысый, гнусный морщинистый старик, похожий на древнего вампира, если бы не круглые очки в тонкой оправе. Он хихикал и облизывался, скаля гнилые зубы, и его лицо излучало жадность и сдерживаемое предвкушение. Он сидел, подавшись вперёд, и вглядывался прямо перед собой.

У Эвы от его кудахтанья волосы встали дыбом.

— Ну где же вы... ловкая лисичка... и ты, неблагодарное отродье, и ты с ней, против отца! Ну попадёшься же ты мне... Прячьтесь, лисички, всё равно не спрячетесь... я вас отыщу, а как отыщу, тогда уж повеселимся... Зовите-зовите своих волшебников. Кто вас услышит! А я услышу... а я услышу и отыщу... Ну-ка, ну-ка... что это у нас тут...

Он в жадном порыве наклонился совсем близко к зеркалу, точно собирался протянуть сквозь стекло костлявые руки, и Эва против воли на шаг отступила к Алану. И, словно это движение выдало её, старик повернул к ней голову. Он был безумен, гнусен, зол и скалил зубы, как лисица.

Алан сощурил глаза, но вдруг его лицо озарилось пониманием. Он молниеносно выхватил у Эвы хрестоматию по литературе и швырнул в зеркало.

Книга влетела в раму, будто в открытое окно. Изображение погасло, но они успели услышать безобразный вопль и звон разлетающихся осколков. А затем стало тихо, и Эва увидела в зеркале спокойное лицо Алана. Он повернул к Трою голову и сказал:

— Теперь видишь, что я имел в виду?

Трой выдавил жалкую улыбку.

— Вижу.

— Я не справлюсь без тебя.

Трой смотрел на него с неподдельным мучением, с таким, что Эве стало не по себе. Он умоляюще покачал головой, словно его вынуждали делать нечто немыслимо ужасное; потом его губы дрогнули, лицо исказилось, он с силой прижал руку ко лбу и быстро вышел, в дверях налетев на Ярви.

— Нет, — сказала вдруг Мириам с такой ненавистью, что Эва, вздрогнув, обернулась к ней. — Не захочет он, и не станет снова, и не проси его... Не смей просить, ясно?!

Алан ничего не ответил, только молча смотрел на неё, и от этого Мириам рассвирепела того больше.

— Сам ведь знаешь, чего ему стоит снова... да что ты знаешь! Нашёлся тоже брат...

Но Алан не отводил глаз, и Мириам процедила, дрожа с головы до ног:

— Наплевать тебе... тебе на всех наплевать! Да ты... ты пальца его не стоишь, трус, недоделка!..

Алан не шелохнулся, и Мириам не выдержала. Она издала смешок, похожий на всхлип, сказала с отвращением:

— Чтоб и с тобой так же... узнаешь ещё... Кому бы тебя жалеть! — и выбежала в коридор, оставив их стоять в неловком молчании.

Алан перевёл взгляд на своё отражение и медленно опустил ресницы. Ярви переступил с ноги на ногу, Стэфен покраснел, а Крис быстро проговорил:

— Она тоже поможет. Это из-за Троя она так взорвалась. Но и Трой же понимает, разумеется...

— Да, он понимает, — сказал Алан, как всегда, негромко и спокойно, и разжал кулаки. — Прости, Эва, но тебе, похоже, понадобится новая книга. Что это было — литература? Пойдём, найдём Свейстранд, придумаем что-нибудь, чтобы она не ворчала.

Эва робко улыбнулась и пошла с ним, стараясь сдерживаться и не коситься на его руки. Она не была уверена, но когда он разжал кулаки, ей показалось, что на ладонях у него кровавые следы ногтей.


*  *  *
Все выходные Эва провела как на иголках, однако ничего ровным счётом не случилось. Она честно старалась сосредоточиться на учёбе, но из этого мало что выходило, особенно когда где-нибудь за спиной у тебя висит зеркало, и оттуда в любой момент может...

В общем, во вторник вечером она махнула на учебники по медицине рукой и пошла на стадион понаблюдать за тренировкой по волейболу. Октябрь в этом году был тёплый, и, то ли чтобы успеть насладиться хорошей погодой, то ли, как и Эва, стремясь отвлечься от происходящей жути, но народу на стадионе собралось больше обычного, что зрителей, что играющих. К семи ветер заметно посвежел, и Эва порадовалась, что надела джинсовку. Половина из игроков, впрочем, была в обычной спортивной форме, а Дин, это уж как водится, — в широченной белой майке. Солнце садилось, из-под ног протягивались длинные тени, деревья стояли празднично-яркие, как факелы, в вечерней тишине далеко разносились свистки и крики, и Эва впервые за долгое время расслабилась.

— Привет, — сказала, подходя сбоку, Кэт, и запрыгнула на ограждение рядом с Эвой.

С другой стороны подошёл Алан с рапирой в чехле. Они оба выглядели совершенно безмятежными, но у Эвы чуть волосы не встали дыбом от дурных предчувствий.

— Здорово, что ты пришла, — продолжала Кэт, щуря блестящие зелёные глаза. — А то мы уже Коуди послали привести тебя.

Эва сглотнула. Ей вдруг пришло в голову, что, если броситься сейчас бежать, её просто сцапают с двух сторон.

Нелепая мысль. Совершенно нелепая. Так ведь?

— Нам нужна твоя помощь, — мягко сказал Алан.

— Помощь? — растерянно повторила Эва.

— Да. Чтобы вытащить Джесси из той... передряги, в которую она попала, — промурлыкала Кэт, и её тон настолько не вязался со словами, что Эва сделала шажок в сторону. — Помнишь, как ты помогла Мириам попасть в зеркальную библиотеку и вытащить Троя? Нам нужно проделать примерно это же.

Эва вытаращилась на неё, не веря.

— Ты шутишь, да? Это... это же опасно! Ты руки Мириам видела? Нам тогда просто повезло, а ещё бы немного — и...

— Не беспокойся. На этот раз мы точно знаем, что делать, — заверил её Алан. — Поверь мне, я не стал бы рисковать, если бы не был уверен.

— Но ты же... Алан! Ты же сам заставил меня пообещать, что я больше никогда не ввяжусь ни во что такое!

Алан вздёрнул бровь, и Эва надулась.

— Ну ладно, может, я и влипала пару раз после того... но случайно же!.. Это же были твои слова!

Он тихо рассмеялся.

— Отрицать не буду. Что тут скажешь? Приходится и мне брать свои слова назад.

— Эва, это не шутки, и времени у нас мало. Жизнь Джесси от этого зависит. Профессор дал добро и будет помогать.

Но Эву это вовсе не успокоило. Профессор давал добро на все предприятия подряд, а в особенности на такие, которые другие менторы, без сомнения, сочли бы слишком опасными.

— Вы что, думаете, менторы после того раза хоть одну дверь оставили там без присмотра? Как мы туда попадём? Магически?

— Магически, — улыбнулась Кэт, а Алан сказал:

— Как мы туда попадём, сейчас увидишь. Держись рядом с нами и веди себя естественно.

И они принялись следить за тренировкой, как ни в чём не бывало, с видом совершенно будничным. Дурные предчувствия Эвы сгустились так, что её бросило в холодный пот. Да я не соглашалась ещё ни на что, собиралась было возмутиться она, но тут над их головами просвистел мяч, и Дин крикнул, подбегая к ограждению:

— Эй, Эва, кинь мяч, а?.. Кэт, водички дашь?

И он жадно приложился к бутылке, а Эва рванула за мячом, подняла его из травы и швырнула Дину. Тот виртуозно поймал его одной рукой, сунул под мышку и сказал, закручивая бутылку с водой:

— Спасибо, девчонки, — вернул бутылку Кэт и умчался обратно.

— Слушайте, — торопливо проговорила Эва, — по-моему, это вообще плохая идея. Да серьёзно же, подумайте сами, Эллиэрт нам всем головы поотрывает за...

Настоящий взрыв воплей и движения. Кто-то громко вскрикнул, как от боли, несколько голосов воскликнули испуганно:

— Эми! — а потом: — Дин! Вы что! Хватит!

Пронзительный свисток инструктора Сильваны потонул в общей суматохе. Кажется, за миг до того, как раздался крик, Алан сорвался с места, перемахнул ограждение и побежал туда, где собиралась толпа. Кэт задержалась лишь для того, чтобы дёрнуть Эву за рукав, и последовала за ним.

Эва подбежала последней. Она увидела, что Эми сидит на траве, зажимая обеими руками нос, а между пальцев у неё капает на футболку кровь. В десяти шагах от неё катались по земле, яростно лупя друг друга, Финли и Дин.

— Как ты, Эми, всё в порядке? — спросила Мириам, наклоняясь к ней. — Вот, держи, у меня есть платок...

— Давай его намочим водой, — отрывисто предложила Кэт, проталкиваясь к ним сквозь маленькую толпу.

— Флойд! Дин! Немедленно разошлись! — надрывалась инструктор Сильвана, но Эва прекрасно видела, что было поздно: Финли рычал и брызгал слюной и, как и всегда во время его припадков, ничего вокруг себя не видел.

— Мы их разнимем, инструктор, — сказал Алан, и они с Троем, ухватив Финли с двух сторон, стащили его с придушенно кашляющего Дина и что было сил прижали к земле.

Финли брыкался, щёлкал зубами и пытался освободиться со свирепостью зверя, так что уже посинел от натуги.

— Чёрт, да сделайте вы что-нибудь! — просипел Дин. Один глаз у него стремительно заплывал.

— Эва! — крикнула Кэт и бросила ей бутылку с остатками воды.

Эва не без труда открутила крышечку и, стараясь не подходить к беснующемуся Финли очень близко, вылила воду ему на голову.

Финли фыркнул, ошалело замотал головой, и Эва поняла по искажённым лицам Троя и Алана, что его сопротивление ослабло.

Инструктор Сильвана тем временем осматривала Эми и её разбитый нос.

— Это будет чудо, если он не сломан, — с горечью сказала она. — Ох, ребята, да что же с вами так много проблем... Тебе сейчас же нужно в лазарет. Девочки...

— Мы её отведём, инструктор, не беспокойтесь, — серьёзно сказала Кэт. — Давай, Эми, вставай... Вот так, осторожнее... Эва, откроешь нам дверь?

Она кивнула, по-прежнему с пустой бутылкой в руках. Кэт и Мириам, поддерживая Эми с двух сторон, помогли ей подняться на ноги и повели к учебному корпусу. Лицо у Эми побелело, и она продолжала обливаться кровью, так что платок Мириам промок насквозь. Багровые струйки текли у неё по рукам и капали с локтей, и девочки успели перемазаться тоже.

Эва в волнении оглянулась на ребят. Дин стоял, свесив голову, и трогал наливающуюся бордовым щёку, а инструктор Сильвана грозно нависала над ним, упершись руками в бока. Она не повышала голоса, но была вне себя от возмущения.

— В жизни такого идиотизма не видела. Ты что, совсем границы реальности различать разучился? А?

Дин только тоскливо ковырял траву растоптанной кроссовкой, и инструктор Сильвана покачала головой:

— Ты сейчас, по-моему, по заслугам получил. И Эми со мной согласится, когда придёт в себя. А ты, Флойд? — набросилась она на Финли, который поднялся на ноги, весь взъерошенный, грязный, и стоял, тяжело дыша, а Трой и Алан придерживали его за локти. — Ты-то должен был понимать? Ох... В лазарет, вы оба, живо! Проследите, хорошо, ребята?

— Конечно, не волнуйтесь, инструктор, — заверил её Алан, и она кивнула, потирая лоб.

— Хорошо. И дожидайтесь там ваших кураторов. Я закончу здесь и тоже приду. Так, ребята. Собрались! — крикнула она бодро и свистнула младшекурсникам, которые жались друг к другу, растерянные и слегка испуганные. — Итак, благодаря нашим балбесам-старшекурсникам, тренировка на сегодня окончена. Быстренько соберите мячи. И куртки тоже, вон там на скамье чья? Давайте, давайте, ночью дождь обещали...

— Эва! — недовольным тоном позвала Кэт, и она помчалась догонять их.

— Дина о чём ни попроси, всё делает через пень-колоду, — сумрачно сказала Мириам, когда они миновали гараж.

— Ладно вам, — простонала Эми, чрезвычайно невнятно. — Такой же и был план...

— Я с самого начала была за малиновый сироп, — усмехнулась Кэт.

Эми издала дрожащий смешок.

— Ага, а Тивис-Йорин нам подыграла бы, сейчас прямо... Да я сама ему говорю: нет, ты засвети мне со всей дури...

Эва была так растеряна и расстроена всем произошедшим, что до неё не сразу дошёл смысл их слов.

— В каком смысле — «такой и был план»? — спросила она, не веря, и в этот момент споткнулась на ступеньках.

— О! Ничего себе, сколько крови, — удивился, открывая им входную дверь, Коуди. — Ну вы даёте...

— У нас там ещё две жертвы, — отрывисто сказала Кэт. — Ты не знаешь, Тивис-Йорин внизу?

— Ага. Вам повезло, — и Коуди широко ухмыльнулся. — Давай, проходи, Эва.

Он придержал перед ней дверь, ненавязчиво положил руку ей на плечо, и Эва не успела глазом моргнуть, как в составе их маленькой процессии пересекла холл и — правда будто по волшебству — оказалась на подземном этаже, в лазарете.

Коуди здесь незаметно улетучился, а навстречу им вышла, застёгивая белый халат, Тивис-Йорин. Окинула их четверых взглядом, провела в палату и тотчас принялась доставать из шкафчика склянки.

— Садите её сюда, — указала она на кушетку и, уже от шкафчика: — Что случилось?

— Волейбольный... инцидент, — дипломатично ответила Кэт, а Эми прогнусавила:

— Да просто мяч словила... лицом.

— Это я вижу, — усмехнулась Тивис-Йорин, подкатывая к кушетке этажерку с инструментами. Уверенно и стремительно она отобрала у Эми окровавленный платок, всучила ей комок ваты, а сама в это время достала лёд из холодильничка.

— У нас там ещё двоих сейчас приведут, — предупредила её Кэт.

— Полнолуние, видимо, студенты дичают, — хмыкнула Тивис-Йорин, не отвлекаясь. — Позволь мне взглянуть...

— Ай!

— Сломан, конечно... надо бы снимок сделать, когда остановим кровь. Держи голову вот так...

В это время в коридоре послышались шаги, и Дин смущённо затормозил на пороге, но Алан лёгким тычком между лопаток втолкнул его внутрь.

Тивис-Йорин смерила вошедших взглядом и молча указала на две соседние кушетки. Проходя мимо Эми, Дин смущённо пробормотал:

— Эй... без обид?

Эми свирепо покосилась на него поверх распухшего носа. Финли не поднимал головы и только страдальчески вздыхал.

— Ладно, мы лучше пойдём, — сказала Кэт, хлопая Эми по плечу. — А то сейчас кураторы ваши придут, начнётся разбор полётов...

— Можно мы здесь внизу руки помоем? — спросила Мириам брезгливо, стараясь не касаться одежды руками, перепачканными в крови Эми. — Терпеть не могу это всё.

Тивис-Йорин, делающая Дину компресс, только кивнула. Кэт взяла Эву за плечо, и они впятером вышли в коридор и зашагали по нему, как ни в чём не бывало. Только вот у двери в туалет они даже не остановились, а сразу свернули за угол, и Эва наконец поняла, куда они идут. Она чуть не расплакалась от ужаса — но поворачивать назад было поздно.

За углом их поджидал Коуди.

— Готово? — спросила Кэт, и он показал большой палец.

— Готово. Пока они там с Дином и Финли разбираются, им будет не до того, чтобы камеры проверять.

Они беспрепятственно добрались до двери в зеркальную библиотеку. Она, конечно, была заперта и выглядела так неприступно, что у Эвы затеплилась слабая надежда. Они ведь ещё могут повернуть назад, и о том, что они тут собираются сделать, никто не узнает...

Но Кэт, не колеблясь, шагнула к двери, натянула на правую руку странно выглядящую чёрную перчатку с рельефной поверхностью и приложила к панели электронного замка. Панель мягко зажужжала, потом погасла с пиканьем, и рядом с ней замигал красный огонёк. Кэт поднесла к нему карманный коммуникатор, и тот произнёс какой-то беспорядочный набор цифр голосом профессора Астена. Огонёк сменился на голубой, дверь со вздохом гидравлики отъехала в сторону, и из-за неё замерцали зеркала.

Все посмотрели на Эву. «Я не могу», — хотела сказать она, потому что от одного взгляда на зеркала её начинало тошнить. Но это было, конечно, враньё. «Я не хочу, чтобы кто-нибудь умер, и под арест на весь ход не хочу тоже» — было бы ближе к истине.

— В этот раз фокусирующая установка нам не понадобится, — сказала Мириам, мрачная и собранная, как камикадзе. — Проведи нас прямо в центр, хорошо?

Нет, не хорошо, хотела завопить Эва. Вы меня вообще не спросили, хочу ли я в этом участвовать! Притащили сюда против воли, а я должна...

Но она подумала про Джесси и промолчала.

— Эва, послушай, — сказал Алан, наклоняясь к ней. — На этот раз мы точно знаем, что делаем. Если мы все будем придерживаться плана, никто не пострадает. Мы делаем это ради Джесси, понимаешь?

У него было серьёзное, спокойное лицо, и он смотрел Эве прямо в глаза.

Она кивнула.

— Молодец. А теперь проведи нас в центр лабиринта. Я буду прямо у тебя за спиной. Не бойся, на этот раз с нами ничего не случится.

Эва снова кивнула, стараясь не дрожать, и встала лицом к зеркалам. Её собственное отражение смотрело на неё, сдвинув брови, очень тёмные на фоне призрачно-белого лица.

— Только глаза не открывайте и все держитесь друг за друга, — сказала она, обводя их взглядом. Они невпопад кивнули.

Эва зажмурилась, подождала, пока Алан возьмёт её за руку, вытянула свободную вперёд, как слепая, и перешагнула порог.

Это было ничуть не сложнее, чем предыдущие два раза. Пока глаза были закрыты и не мешали ей, вихрящиеся потоки вокруг были столь же ощутимы, как эскалаторная лента или страховочная верёвка: пока не останавливаешься и вписываешься в их движение, всё идёт как надо. Хуже были теснящиеся у неё в голове воспоминания. Тошнота и паника, когда они впервые заблудились здесь с Эми, Дином и Финли, тот мрак, грохот, звон, когда они ходили вызволять Троя, тот крик Мириам, от которого кровь стыла в жилах, и её обожжённые до локтей руки... Хорошо, что тогда с ними был Вэслек. Легко ничего не бояться, когда Вэслек рядом.

Блуждание длилось от силы минут пятнадцать, но Эве казалось, что за это время солнце сделало полный поворот. Наконец вихрящиеся потоки перестали тащить её за собой, стесняющий дыхание страх прошёл, и Эва осторожно приоткрыла глаза. Они стояли в центре лабиринта, зеркала высились вокруг, и их стена казалась сплошной.

— Мы пришли.

За её спиной раздался дружный вздох облегчения.

— Спасибо, Эва, — сказал ей Алан, а Коуди подхватил:

— Ну и повезло же нам, что ты здесь. Ох, я думал, у меня кишки через рот выскочат.

— Не очень поэтично, — ухмыльнулась Кэт, — но точно. Встанем-ка в стороне, пожалуй.

Они втроём остались у границы круга, так что Эва чувствовала спиной холодок стекла. Кэт и Коуди встали по обе стороны от неё, как почётная стража. Алан отдал Кэт чехол с рапирой и встал в центре, а Трой и Мириам разошлись по противоположным сторонам. Они обменялись долгим сумрачным взглядом, а потом одновременно подняли руки.

Сперва ничего не происходило, но потом Эва почувствовала нечто вроде сквозняка. Она опустила глаза и увидела, как вихрится и искажается зеркальная поверхность пола, скручиваясь в жгуты и устремляясь туда, где стояли Мириам с Троем. Потом зеркала прямо напротив, в которых отражался Алан и они трое, стоявшие у него за спиной, подёрнулись рябью, задрожали и словно растворились, и Эва увидела за ними мрачный зал. Он был тёмен и стар; потом она заметила алые гобелены на стенах и вспомнила, что они ей знакомы. Изображение прояснялось, а вместе с ним громче становились и звуки. Они услышали голоса и скрежет, и знакомый кудахчущий смех, от которого Эва покрылась гусиной кожей.

И правда, у дальней стены зала, на возвышении, в удобном кресле, сидел гнусный лысый старик, которого она уже видела в гостиной. Он хихикал и потирал руки, вне себя от злобного торжества. На лбу у него краснела большая ссадина.

А у самого зеркала, так, будто они отступали к нему спиной, стояли Джесси и ещё один человек. Он носил потёртый до рыжины кожаный плащ, и у него были длинные грязные волосы, тёмно-красные. Они с Джесси стояли плечом к плечу, а их обступали кольцом... Эва не знала точно, как это описать. Манекены? Только они казались отлитыми из зеркального стекла. Каждое их движение сопровождалось душераздирающим скрежетом, и отражение множилось и многократно искажалось на поверхности их тел.

— Джесси! — хотела закричать Эва, но вихрящиеся вокруг потоки приковали её к месту, как размазывающая по стене центробежная сила, и она не могла шевельнуть ни пальцем, сложно было даже дышать.

Но если мы все стоим здесь, парализованные, как же мы поможем Джесси, подумала она в ужасе, и тут Алан сделал шаг вперёд. Видно было, что этот шаг стоил ему усилий, и пространство подалось неохотно, со зловещими щелчками, с какими разбегаются по стеклу трещины. Эва похолодела при мысли, что одно-единственное чрезмерное усилие — и вся библиотека вместе с воздухом и их телами разлетится на зеркальную пыль.

Но Алан сделал ещё шаг, и ещё, и ещё один, и наконец подошёл к зеркалу вплотную.

— Взгляни на меня, — сказал он почти шёпотом.

Человек с красными волосами вздрогнул и дико заозирался.

— Я знаю, что ты слышишь. Взгляни на меня.

Красноволосый оглянулся через плечо, и в колышущемся мерцании зеркал Эва с содроганием увидела его лицо, худое настолько, что под кожей проступали все кости черепа. Из глубокой тени глазниц смотрели расширившиеся от страха глаза с бледной, почти бесцветной радужкой и крошечными точками зрачков. Эти глаза остановились на Алане, высохшие губы двинулись, и Эва услышала тихий голос, совсем молодой и чистый, который был ей знаком:

— Вы ЕЁ?

Джесси встрепенулась и оглянулась тоже, но её взгляд скользнул мимо, и Эва поняла, что Джесси их не видит и, скорее всего, не слышит.

— Вы ЕЁ?

— Да.

Зеркальные манекены приблизились с тем же пронзительным скрежетом.

— Вы ей поможете? — торопливо спросил красноволосый.

— Если ты нам поможешь.

— Он убьёт меня.

— Он не убьёт тебя.

— Он мне не позволит.

— Я его займу, — сказал Алан настойчиво. — Помоги ей. Мой брат примет вас на этой стороне.

Зеркальные манекены подступили ещё на шаг, и Джесси взвизгнула, прижавшись к красноволосому. Он бросил тоскливый взгляд на захлёбывающегося от хохота старика в дальнем углу и сказал с исказившимся лицом:

— Он мой отец.

— Я не причиню ему вреда. Я обещаю.

Ещё секунду он смотрел Алану в глаза, потом судорожно кивнул. Алан обернулся к Кэт и протянул руку, и Эва, по-прежнему пригвождённая к месту страшным давлением извне, увидела, что Кэт, будто не чувствуя никаких оков, расстёгивает чехол с рапирой.

Только внутри была вовсе не рапира, а меч. Льдистое лезвие с пятнами ржавчины и надписью посередине, рукоять обмотана кожей — Эва сразу его узнала. Кэт сунула ей чехол, а сама бросилась к зеркалу и подала меч Алану. Тот кивнул и шагнул сквозь стекло, точно никакого стекла и нет. Меч сверкнул дугой, полетели осколки, и один из манекенов рухнул, а его голова покатилась, крутясь, туда, где сидел старик. Тот поперхнулся от неожиданности и гнева и вскочил, завывая.

Красноволосый за плечи развернул Джесси к зеркалу, и она вскрикнула.

— Кэт!

— Рада видеть, — широко улыбнулась та. — Ну что, готов, парень? Сейчас Трой втащит вас... Мириам, ты удержишь? Трой, давай!

Она протянула руки Джесси, а Трой — красноволосому парню, и они, со страшным усилием преодолевая сопротивление хрупкого загустевшего пространства, втащили их в библиотеку. Лысый старик завыл в ярости, а Кэт крикнула во всё горло:

— Алан! Готово!

Алан, стоящий посреди груды зеркальных осколков, оставшихся от манекенов, оглянулся с полуулыбкой и вдруг швырнул меч острием вперёд, в зеркало. Стягивающие Эву путы тотчас лопнули, и сила удара была так велика, что она не удержалась бы на ногах, если бы не Коуди.

Она затрясла головой, стараясь справиться со звоном в ушах. Все зеркала были целы, и отражения вернулись на место. Трой и Мириам сидели на полу: Трой закрывал руками лицо и выглядел так, будто его сейчас стошнит, а Мириам, сама бледная, как мертвец, гладила его по волосам. Джесси рыдала у Кэт на плече. Она была вся грязная и осунувшаяся, но в остальном цела, и Эва подбежала к ней, радостно вопя.

— Лучше нам убраться отсюда, — сказал Коуди озабоченно, — пока не застукали...

Да мы здесь такой грохот устроили, подумала Эва, что, наверное, у Эллиэрта в башенке было слышно, теперь не выкрутишься — но поперхнулась словами, потому что из зеркального коридора, тяжело опираясь на трость, только что появился профессор Астен.

— Увы, — сказал он, с трудом переводя дыхание. — Вижу, на самое интересное я опоздал.

— Я так и знала! — счастливо воскликнула Джесси и, схватив за руку своего жутковатого приятеля, подтащила к профессору. — Это профессор Астен, Рут, это о нём я тебе говорила! Это вы нам подсказывали путь!

Профессор развёл руками.

— Уж прости, но сил моих хватило только на это.

— Вы бы их поберегли для схватки с Эллиэртом, — заметил будничным тоном Алан, появившийся из Коридора. — Он идёт сюда, и сдаётся мне, нам он вовсе не обрадуется. Спасибо, Эва, — сказал он вежливо, забирая у неё чехол и пряча туда ржавый меч.

Красноволосый проследил за клинком взглядом.

— Что ты с ним сделал? — спросил он взволнованно, и Эва в очередной раз поразилась тому, как не сочетается этот чистый юный голос с его внешностью. — Ты... убил мо... моего отца?

Алан медленно обернулся к нему. Кэт нахмурила брови, но промолчала.

— С чего ты взял? — спросил Трой слабо, поднимая голову.

— От него ещё никто не уходил, — ответил красноволосый, не отрывая от Алана бесцветных глаз. — А ты вернулся... значит, он мёртв?

— Нет, — сказал Алан с полуулыбкой и забросил чехол с мечом за плечо. — Это было ни к чему. Он жив, но за тобой больше не последует. Я его запер в собственной зеркальной ловушке.

Омрачённое страхом лицо Рута прояснилось. Алан нетерпеливо отмахнулся, точно закрывая раз и навсегда надоевшую тему, и быстро сказал:

— У нас мало времени. Если Эллиэрт найдёт тебя здесь, чего доброго, месяц будет из Института носа не высунуть. А у нас есть одно неотложное дело, в котором без твоей помощи не обойтись. Джесси рассказывала тебе о наших друзьях? Это из-за них она затеяла с твоим отцом эту игру.

Джесси горячо закивала, и Рут подтвердил слегка растерянно:

— Они попали в Перепутье, да, я помню.

— Ты поможешь? Только идти придётся сейчас же. Я проведу тебя Коридором. Тебе хватит сил?

— Да! Я с радостью... вы спасли меня оттуда, и... я готов!

— Отлично, — сказал Алан и коротко положил руку на плечо Кэт. — Тогда ждите нас не одних. Уж простите, что удираю от драки, Профессор.

— Возможно, так будет даже лучше, — отозвался тот, прислушиваясь. — Ну же, вы должны поспешить!

Алан и Рут как раз скрылись в Коридоре, когда Эва тоже услышала шаги, и мгновение спустя в центр лабиринта вышли Эллиэрт, Тивис-Йорин и Кристен. Губы у Эллиэрта были сжаты в ниточку, а глаза такие, что Эва невольно встала поближе к Кэт. Но Тивис-Йорин сразу же бросилась к Джесси, и Эллиэрт сдержался.

— В мой кабинет. Все. Немедленно, — только и выдавил он. — И ты тоже, Астен.

— Боюсь только, это займёт некоторое время, — извиняющимся тоном сказал профессор и улыбнулся. — Отвык я от лестниц. Эва, не могла бы ты...

И Эва живенько подбежала к нему, едва не умерев на месте от облегчения.

Эллиэрт побагровел, но не сказал ничего, только щёлкнул пальцами, и все зеркала опали, как занавес, а тошнотворные потоки стихли, и все они дошли до выхода напрямик и без головокружения. Эллиэрт умчался первым; за ним без особой спешки, болтая и смеясь, последовали Кэт и Коуди. Трою и Мириам, измученным всеми их зеркальными фокусами, было не до смеха, и ментор Кристен шёл с ними всю дорогу, придерживая то одного, то другого, когда ноги у них начинали заплетаться.

— Томас сегодня совершенно не способен себя контролировать, — сказала Тивис-Йорин, когда все остальные их опередили. — Это просто ни в какие двери не лезет, вот так оставить их без медосмотра...

— Ни в какие ворота, Амели, — дружелюбно подсказал профессор, и она улыбнулась.

— Спасибо, Астен.

— Но я в порядке, честное слово, — застенчиво вмешалась Джесси. — Я... только устала немного, не беспокойтесь, пожалуйста, профессор.

Тивис-Йорин покачала головой.

— Ох, дружок, не думаешь же ты, что я смогу спать спокойно, пока всех вас не осмотрю? — она прижала Джесси к себе и добавила, глядя на профессора поверх её головы: — А вам я что говорила насчёт переутомления, Астен? Только посмотрите на себя.

— Не тревожься, Амели, — отшутился он. — Я себя прекрасно чувствую... а Эва мне поможет, правда, Эва?

— Как хотите, но я не успокоюсь, пока не осмотрю и вас.

— Что ж, после того, как Томас с нами разделается, так и быть, я целиком в твоём распоряжении.

— Ловлю вас на слове, Астен, — сказала Тивис-Йорин зловеще, и они ушли вперёд по коридору с Джесси, крепко обнявшись.

Эва подумала, что никогда раньше не видела, чтобы Тивис-Йорин обнимала кого-нибудь или называла «дружок», и почувствовала к ней огромную благодарность. После всего, что Джесси пережила за последнее время, ей это и было нужно. И ещё хороший обед, и горячая ванна, и крепкий сон где-нибудь от зеркал подальше. А вовсе не головомойка у Эллиэрта.

Я бы и сама от обеда и сна не отказалась, подумала она мечтательно.

Ступеньки, ведущие на подземный этаж, профессор с трудом, но преодолел. Однако у лестницы он с тоскливым видом остановился.

— Если и есть в Институте что-то, по чему я не скучал, так это лестницы, — сказал он, усмехаясь. — Эва, боюсь, я вынужден...

Но Эва уже обхватила его пониже лопаток, подставляя плечо; и так, опираясь с одной стороны на Эву, а с другой на трость, ступенька за ступенькой, он преодолел первый лестничный пролёт.

К удивлению Эвы, профессор опирался на неё по-настоящему, всем весом, и ему немалых усилий стоило согнуть больное колено и перенести на него центр тяжести. С каждой ступенькой тревога Эвы всё возрастала. Разве раньше он хромал так сильно? Ведь нет? Разве раньше он был таким худым? Разве раньше одна такая лесенка способна была вызвать у него одышку? Эва стояла с левой стороны и чувствовала щекой, как сердце профессора колотится у него в груди как безумное.

Вот точно ведь, как только стал жить один, кофе литрами хлещет, подумала Эва сердито. Тивис-Йорин же ему говорила, что нельзя из-за сердца... пожалуйста тебе...

— Давай передохнём немного, Эва, — проговорил профессор после третьего лестничного пролёта.

Эва вспомнила о словах Тивис-Йорин («Только посмотрите на себя») и с нарастающим страхом всмотрелась внимательнее в его лицо. За то время, что они не виделись, щёки профессора совсем ввалились, вокруг глаз залегла синева, на скулах выступили два горячечных алых пятна, и с каждым вдохом в груди у него сипело и клокотало.

— Не беспокойся, Эва, — улыбнулся он, заметив её взгляд. — Я совсем забросил упражнения... и теперь расплачиваюсь за собственную лень, как видишь. Ну, идём.

Эва снова подставила ему плечо и ничего не сказала. Ну да, конечно. А много ли он спал за последние дни, если ему приходилось следить через зеркала за Джесси, да и... за всеми остальными тоже. Мириам и Трой вон через двадцать минут таких подвигов на ногах не стоят...

Эва постаралась напомнить себе, как она сердита на профессора. Можно подумать, Эллиэрт так уж ошибается на его счёт, когда говорит, что он поощряет безответственное поведение... Если бы не профессор и его дурацкие идеи, и Айрен, и Нэш, и... все были бы сейчас в Институте. В безопасности. Всё было бы как раньше. С Райтом и Мэттом ничего не случилось бы, потому что Айрен был бы с ними... а если бы и случилось, они бы знали, что делать, они бы не растерялись, и Джесси с Вэлл не пришлось бы...

Но у неё ничего не получалось. Как, интересно, она могла разозлиться, когда слышала, что сердце у профессора колотится так, будто вот-вот разорвётся? А он, скорее всего, не спал и не ел неделю, пока помогал Джесси... Разозлиться — сейчас, тут не расплакаться бы.

На верхней площадке профессор остановился, привалившись спиной к стене.

— Минутку, Эва, если ты не возражаешь... Не хотелось бы мне входить к Томасу мокрой курицей...

— Я возражаю, — ответила Эва куда громче, чем собиралась. — Пусть посмотрит... Может, задумается и не станет вести себя как последний...

— Эва, — прервал её профессор довольно строго, но его голос смягчился. — Мне бы хотелось сохранить остатки моего самоуважения.

И он прикрыл глаза, тяжело дыша, а Эва только злобно пыхтела. Никакое это не самоуважение, хотела сказать она, а дурацкая стариковская гордость, и она того не стоит. А Эллиэрт тупица, ему пока не покажешь...

Она отошла к перилам и принялась сосредоточенно выламывать балясину.

— Не беспокойся, Эва, — сказал профессор надтреснутым, прерывающимся голосом и откашлялся. — Я знаю, что ты беспокоишься о Вэслеке и скучаешь по нему, и это совершенно естественно. И ты злишься на меня из-за всего, что произошло...

— Я не злюсь, — процедила Эва с яростью и попробовала выломать балясину ещё разок.

— ...и ты совершенно права.

Она обернулась в удивлении. Профессор всё так же стоял, прислонившись к стене, с измученным, осунувшимся лицом.

— И ты, и Томас, и Алан. Было глупо с моей стороны так упорно отказываться признать это. Но после всего, что случилось с Вэлл и Джесси...

— Вы в этом не виноваты, — возмутилась Эва.

— Неужели? А кто же ещё виноват, если взрослые, которым вы доверяли, давали вам плохие советы? Если ваше доверие значило для меня куда больше, чем ваша безопасность? Если своими действиями я внушил вам мысль, что на других взрослых нельзя положиться? Если после всего этого в тот самый момент, когда с вами случилась беда и вам нужна была помощь, я вас бросил?

Эва уставилась на него с искренним изумлением.

— Это чушь. Вы нас не бросали. И это мы сами сглупили, когда Райт и Мэтт... мы просто растерялись. Если кто и виноват, то это я, потому что Вэлл пыталась сказать мне, а я не послушала... Я могла бы их отговорить, и ничего бы этого... не случилось...

Но тут она почувствовала, как ком подступает к горлу, и принялась ходить туда-сюда, сердито моргая. Ей совершенно не хотелось ни о чём таком говорить, ни о чём, что нельзя изменить словами, — ни о Вэлл, ни о...

— Ты не представляешь, как много для меня значит то, что ты сказала, Эва.

Она досадливо пожала плечами.

— Не беспокойся о Вэслеке. С ним всё в порядке. Я присматриваю за ним. Я даю тебе слово, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы с ним ничего не случилось.

— Ну да, только вы о себе-то тоже подумайте, — рявкнула Эва в сердцах, останавливаясь перед ним. — Я же так и знала, как только некому будет о вас заботиться... Вы должны мне пообещать, что никакого больше кофе.

Профессор захохотал.

— Загнала меня в угол и заставляешь отказаться от лучшего, что есть в моей жизни? Боюсь, я на это не способен...

— Пообещайте, что бросите, и я пообещаю, что перестану на вас злиться из-за Вэслека.

Он перестал смеяться и какое-то время смотрел ей в лицо, слегка хмурясь.

— Что ж, в этом случае обмен равноценный, — сказал он наконец тихо и протянул ей ладонь. — С сегодняшнего дня — никакого кофе. Только чай, прости господи.

— Здоровье важнее, — назидательно сказала Эва, пожимая ему руку.

Когда они подошли к кабинету Эллиэрта, остальные, конечно, были уже там, нимало не опечаленные этой задержкой. Они обменялись взглядами, приняли понурый и смиренный вид и отправились на расправу.

Эллиэрт сидел за столом, весьма свирепо крутя в пальцах ручку. Он был взбешён настолько, что не сразу смог заговорить, и начал поэтому с неуютной паузы. Из всех них только профессор Астен смотрел ему в лицо, миролюбиво улыбаясь, да ещё Тивис-Йорин — с сильнейшим неодобрением. Остальные предпочли разглядывать свои колени.

— Итак, — начал было Эллиэрт, но тут все они разом услышали отдалённые вопли и хлопанье дверей. Потом загрохотали, приближаясь, шаги, и в следующий миг в директорский кабинет влетел Финли. Он был настолько вне себя от счастья, что забыл о смущении.

— Они вернулись! — заорал он ликующе. — Мэтт и Райт, только что, их Алан привёл, они внизу!

И он умчался, врезавшись по дороге в дверной косяк. Джесси всплеснула руками и кинулась за ним. Эва невольно привстала со стула, опомнилась и виновато оглянулась на Эллиэрта. Но тот, похоже, на сегодня признал поражение и только досадливо махнул им рукой.

Дважды повторять не понадобилось. Эва, Кэт и Коуди вскочили с душераздирающим скрипом стульев и выбежали в коридор.



Глава 10. Серебро


Отличное настроение продолжалось у Эвы и наутро, хотя они засиделись в гостиной, слушая Джесси, Рута и Райта с Мэттом, до поздней ночи, и ей страшно хотелось спать всё мироведение, и хотя ей, конечно, влепили штрафное задание по медицине, и хотя с четверга её снова ждал домашний арест.

Только один случай омрачил её радость. Спустившись в лазарет проведать Эми, Эве пришлось посторониться, пропуская инструкторов Хемрока и Сиата с носилками. На носилках лежала Вэлл, а рядом шла профессор Тивис-Йорин с переносным аппаратом вентиляции лёгких.

— Вы видели? — выпалила Эва, влетая в палату, где Эми и Дин, сидя с ногами на кушетке, играли в карты. — Вэлл увозят?

— А, да, Тивис-Йорин говорила, — прогнусавила Эми. Её сломанный нос распух в два раза, а под глазами синел такой кровоподтёк, будто она наложила грим для Ночи Охоты на Призраков. — Отвезут её на «Армаду». Ну ты знаешь, передовые технологии и такое прочее... Но шансов мало.

Больше никто не сказал про Вэлл ни слова, но Эва целый день ждала этого с ужасом. При одной мысли об этом аппарате вентиляции лёгких у неё внутри всё сжималось и хотелось убежать на край света.

Что ж, так далеко она не забралась, а вместо этого, воровато оглядываясь, тайком поднялась в старую комнату Вэслека. Там, конечно, было пусто, а на столе слой пыли. Эва постояла возле него, покачиваясь с пяток на носки. Нарисовала пальцем в пыли глаз, потом второй, потом хотела добавить улыбающийся рот, но засмотрелась на кружащиеся в косом солнечном луче пылинки и передумала.

Глупо было ждать, что тут останется хоть что-то от Вэслека. Изначально все комнаты в Институте одинаковые, вынесешь из неё личные вещи — и не узнать, кому она принадлежала.

Эва плюхнулась на кровать, и пыли поднялось ещё больше. Глупо было вообще приходить сюда. Она не знала, почему, но была уверена: если кто-то узнает об этом, она точно сгорит со стыда.


*  *  *
Её домашний арест продлился долгие две недели, зато в первое же воскресенье после освобождения Эва и Ярви на глайдерах рванули в гости к Астену.

Там они застали Рута.

— А я и не знала, что ты тоже тут будешь, — удивилась Эва, когда они расселись на потёртом диване, а профессор разлил по чашкам какао. — Как ты добрался? Сказал бы, мы бы тебя подбросили.

Рут улыбнулся.

— О, спасибо, но это было бы излишне. Другим путём это сделать гораздо проще.

— Другим путём? — не поняла было она. — А! Через зеркала?

— Ну, если не вдаваться в утомительные детали, можно сказать и так, — ответил Рут смущённо и потянулся за чашкой.

— А обратно тем же путём пойдёшь?

Повисла неловкая пауза. Наконец профессор выразительно кашлянул, и Рут проговорил поспешно:

— Видишь ли, Эва, я не знал, как лучше вам объяснить... На самом деле я не планирую возвращаться. Не пойми меня неправильно, пожалуйста, — прибавил он, взглянув на Эвино лицо. — Институт — это замечательное место, и я безмерно всем благодарен, но... я думаю, это не для меня. Так... так многолюдно. Я к этому совсем не привык, и... и, к тому же, легко заметить, что многим неловко в моём присутствии.

Эва хотела было возразить, но почувствовала, как горят щёки, и не смогла выдавить ни слова. Рут ей нравился, однако привыкнуть к его виду было весьма непросто. Люси, оказываясь с ним в одной комнате, съёживалась и умолкала, да Эве и самой стоило определённых усилий не отводить взгляда от его жуткого лица и белых глаз.

Ярви рядом с ней неуютно заёрзал, думая, вероятно, о том же самом.

— Ну вот, — сказал Рут расстроено, — как раз те неловкие объяснения, которых я так надеялся избежать.

— Слушай, Рут, — начала было Эва с уколом вины, но тот покачал головой.

— Не стоит, Эва. Поверь, мне и самому так будет гораздо лучше.

— Но Джесси ужасно расстроится.

— Да... она ужасно расстроилась. С ней я уже поговорил.

— Джесси, разумеется, и сама понимает, что это лучший выход, — твёрдо сказал профессор, и Рут посмотрел на него с благодарностью.

— Но куда ты пойдёшь? — спросил Ярви.

— К зеркальщикам, которые патрулируют Игровые Поля и Перепутье. К этому я привык гораздо больше, и я рад буду приносить пользу.

Откровенно говоря, в кои-то веки Эва была согласна с профессором.

На прощание Рут пожал им с Ярви руки и понёс на кухню грязные чашки, а профессор вышел в коридор проводить их.

— Присматривайте одним глазом за Джесси, друзья мои, — сказал он.

— Мы смотрим в оба, не беспокойтесь, Профессор, — заверил его Ярви.

— Вот и хорошо. И за Лансом тоже присматривайте. Я за него беспокоюсь.

— Почему, Профессор? — удивилась Эва, но он только обратил к ней тускло мерцающие в тёмном коридоре оранжевые глаза и сказал:

— Будем надеяться, это пустые стариковские страхи. Ну, удачно доехать, ребята.

— Спасибо, Профессор, — нескладно ответили они с Ярви и вышли во двор, к глайдерам.

Дверь закрылась, и они в недоумении уставились друг на друга.

— Во что такое Ланс опять влип?

— А я-то почем знаю?

— Может, у Райта выспросим?

— Расскажет он тебе, сейчас же...

Они помолчали, но в конце концов дружно пожали плечами и оседлали глайдеры.


*  *  *
Эва приняла просьбу Профессора очень близко к сердцу и следующие несколько дней не сводила с Ланса глаз, пока Вирдж не спросила ехидно, уж не влюбилась ли она. Но ничего странного Ланс не делал и пребывал, как и все, в самом радужном настроении по поводу близящегося Дня Единения. Да Эва и сама очень скоро уже не могла думать ни о чём, кроме праздничной вечеринки тридцатого октября.

Вечеринка прошла как надо — с тремя ящиками имбирного лимонада, шумной игрой в шарады, караоке и подушечной битвой (на время которой менторы тактично ретировались). А когда страсти поутихли, все просто развалились в гостиной, наслаждаясь жизнью и пирожными. Эва и Ярви сидели на полу под окном и испытывали сделанных Эриком маленьких сенсороуправляемых гладиаторов, устраивая им бои. Финли меланхолично перебирал гитарные струны, а Эрик в кои-то веки бездельничал. Менторы в противоположном конце гостиной разливали по бокалам лимонад.

Единственным, чьё лицо не излучало радость и довольство, был Эллиэрт. Он почтил их своим присутствием, сохраняя крайне мрачный вид, но от лимонада отказался и скоро ушёл.

Инструкторы Хемрок и Сильвана проводили его глазами, а затем многозначительно переглянулись. Профессор Аверна, не особо скрываясь, испустил вздох облегчения.

— Ханжа, — пробурчала Эва, едва за Эллиэртом закрылась дверь.

— Не будь дуррой, — спокойно отозвался Ярви, и его гладиатор, воспользовавшись тем, что она отвлеклась, чуть было не повалил противника на лопатки.

Но Эва была всё ещё зла на Эллиэрта из-за профессора Астена, поэтому продолжала зловредно:

— А что он как на похоронах? Мог бы хоть в праздник лицо повеселее сделать.

Ей почти удалось проткнуть гладиатора Ярви мечом, но тот вовремя увернулся.

— Это у нас праздник. А у него поводов для беспокойства выше крыши.

— Это из-за чего же он так обеспокоился?

— Из-за меченых, — вполголоса ответил Крис. Он лежал на диване, подперев голову рукой, и следил за сражением; небрежная поза, мятая рубашка (тем не менее безукоризненной белизны), в руке бокал с лимонадом — очень живописный, в общем, был у него вид, как у юного лорда после попойки. — Знаешь ли, меченые в стенах Института — это не шутки. Ты представь, какие будут заголовки, если газетчики пронюхают...

Эва представила, и её гладиатор тут же оказался в смертельном захвате.

— Зеваешь, — сказал ей Ярви, а потом оглянулся на Криса. — Если б всё ограничилось заголовками, Эллиэрт бы пережил. Но сейчас это очень опасно. Обители не терпится что-нибудь предпринять, дай только предлог.

— А у Обители большие планы на Институт. Эх, попомните мои слова, — Крис с тоской отпил из бокала, — колонизируют они нас...

Но тут гладиатор Ярви повалил второго на лопатки, вдруг издал странный скрежет и замкнул. Эва отпрянула, свалившись на ковёр, а Ярви замахал руками, разгоняя искры и едкий дым.

— Чёрт, Эрик! Похоже, угробили мы твою игрушку...

— Это же экспериментальная модель, — ответил тот хладнокровно, открывая окно. — Ей требуется доработка. Хм, похоже, я не рассчитал сопротивляемость дуги реле...


*  *  *
Этой ночью Эва легла так поздно, что утром еле оторвала себя от кровати, пропустила завтрак и примчалась в спортивный зал на физподготовку перед самым звонком. Однако Вирдж, Мэл, Джуди и Люси все были ещё в раздевалке и встревоженно шушукались. Эва рухнула на скамейку, с трудом переводя дух, и только потом заметила, что все смолкли и уставились на неё.

— Что стряслось? Или вы про новенького болтаете?

— Завтрак не пропустила бы — сама бы его увидела, — ухмыльнулась Джуди, собирая длинные волосы в хвост. — На вид скучнейший тип.

— А по-моему, он очень милый, — возразила Мэл, бросив на неё неодобрительный взгляд.

— И грустный, — добавила Люси, натягивая канареечно-жёлтые гольфы.

— Ещё бы ему не быть грустным, если правда, что его брат угодил в Центральную, — заметила Джуди зловредно.

— Откуда ты, чёрт возьми, успела это узнать? — ревниво спросила Вирдж: обычно близнецы были первыми, кто разносил новости. — Он ночью вчера приехал.

Но Джуди только поиграла бровями.

— Уметь надо.

— Но мы вообще не про это говорили, — с нетерпением вмешалась Мэл и села рядом с Эвой. — Ты что, не слышала? Мириам, Трой и Эми с Дином собираются уходить. Мы от Ланса узнали...

В этот момент прозвучал свисток и громогласный бас инструктора Сиата:

— Собираемся на построение, поживей, ребята!

Джуди, Вирдж и Люси, зевая и потягиваясь, поплелись в зал, а Эва, подскочив, как ошпаренная, принялась торопливо переодеваться.

— Уходить? Почему?

— Потому что Трой — меченый, — ответила Мэл рассеянно, сцепив на колене пальцы. — И Дин тоже вляпался куда не надо...

— Но Алан тоже меченый!

— Да. Это значит, Алан с Кэт тоже уйдут.

— Но...

— Брейт и Тасааре! Кто-то штрафные круги хочет бегать?

И Эва помчалась в зал, на ходу натягивая футболку.

Весь день она не могла дождаться момента, когда можно будет расспросить подробнее кого-нибудь из ребят. Мириам на её вопрос просто кивнула.

— Да это же бред, — горячо сказал Райт. — Ну и куда вы пойдёте?

Дин в ответ закинул руки за голову.

— Приключения искать, дружище.

— Мы с Аланом будем поблизости, — успокоила их Кэт, прежде чем Райт окончательно разошёлся. — Просто на глаза кому не следует постараемся не попадаться.


*  *  *
Эва очень хотела бы попрощаться, но первого ноября начинался обычный ежегодный поход, а к тому времени, как третьекурсники вернулись в Институт (Ланс — с растяжением лодыжки, Вирдж — с сильнейшей простудой, а Люси — с карманами, набитыми камешками, обточенными водой стёклышками, невнятными окаменелостями и беличьими косточками, а также с большой корягой странной формы в придачу), Дин, Эми и Мириам с Троем уже исчезли вместе с именными табличками с дверей, а Алан и Кэт большую часть времени пропадали по каким-то тайным делам, скрываясь от патрулей. Ярви сказал, что ему тоже «надо бы ненадолго отлучиться», и Эва, похоже, настолько привыкла к этому, что только плечами пожала. Да к тому же, она мало о чём думала, кроме тренировок на Вишенке и предстоящих гонок в Городке.

Гонки состоялись в субботу. Ланс, Люси и Мэл поддерживали Эву с трибун, прыгая и вопя до хрипоты, вместе с Колином и Руди, который прошёл в Старшую лигу ещё в августе и поэтому в гонках не участвовал. Эва обошла Линду на две позиции, а Митча на пять и взяла серебро, и была так счастлива, что не могла утихомириться ещё полдня. Потом Митч угостил их пиццей, потом они отправились шататься по Городку, оскальзываясь на заледенелом асфальте, и разошлись, только когда зажглись фонари и залили Городок мягким оранжевым светом.

Эва как раз ставила Вишенку в гараж, как вдруг послышался рёв моторов, а потом радостный голосок Люси:

— Ой, Кэт приехала!

Эва кое-как пристроила на руле шлем и выскочила наружу. Перед гаражом, заливая лужайку светом фар, притормозили два мотоцикла. На одном, пытаясь удержать равновесие, потому что Люси и Мэл обнимали её с двух сторон, сидела Кэт, а на втором — Джерри и ещё какой-то парень в форме Легиона.

— Привет, девчонки. Привет, дружище, — сказал Джерри весело, снимая кожаную перчатку и пожимая Лансу руку. — Ты чего хромаешь? Эй, Эва, где там Бельт? Тащи-ка его в гостиную. Я тут ему кое-кого привёз.

И он подмигнул, невероятно довольный собой.

Эва покосилась на незнакомого парня, но спрашивать ничего не стала, а резво побежала в жилой корпус. Джуди, отбывающая на кухне трудовую повинность, по пояс высунулась из окна с недочищенной картофелиной в руке.

— Эй, Эва, ну что там?

— Серебро! — крикнула Эва в ответ, оттягивая медаль на шее. — А ещё там Джерри с Кэт приехали.

— Вот ты ж чёрт! — воскликнула Джуди с досадой и исчезла, стараясь расквитаться с картошкой побыстрее.

Бельт сидел у себя в комнате и собирал мышеловку. К электрическим мышеловкам Эрика он относился с ревнивым презрением и называл их «электрический стул». Однако благодаря им в жилом корпусе мышей не было, а вот в сарае, где хранились запасы и садоводческие инструменты старика Ларка, мышиное нашествие случалось каждый год. Ларк, электронике не доверявший, больше любил мышеловки Бельта.

— О, — сказал Бельт сразу. — Серебро взяла! Молодчина.

— Спасибо. Потом закончишь, Бельт, там внизу Джерри приехал, говорит, привёз тебе кого-то.

Бельт какое-то время сидел, приоткрыв рот, а потом с топотом выскочил в коридор, едва не сшибив Эву с ног. Впопыхах он промчался бы мимо гостиной, но Джерри окликнул его, а незнакомый парень поднялся с кресла ему навстречу. Он казался таким же здоровым и неуклюжим, только Бельт был черноволосый, с глубоко посаженными волчьими глазами, а этот — светлый, с рыжей щетиной и широкими крестьянскими скулами.

— Аста, — прохрипел Бельт, а парень улыбнулся, и потом они принялись смеяться, плакать, хлопать друг друга по плечам и орать на языке, которого Эва не понимала.

Джерри следил за ними, сияя от гордости.

— А самое смешное знаешь в чём? — сказал он Эве. — Нордавинт его случайно подобрал и взял в Легион. Гадёныш другим именем назвался... Ну ладно, время-то позднее уже, а я тут Реймонду одну штуку привёз...

— Опять какой-то доисторический пистолет?

Джерри громко фыркнул и деловито зашагал к лестнице. Эва оглянулась на Бельта и Асту: теперь они сидели рядом и разговаривали, сдвинув головы. Мешать им Эве не хотелось, и она пошла искать Кэт.

Кэт сидела на кухне в окружении Джесси, Джуди и Райта. Эве было отлично видно её усталое лицо из тёмного коридора через приоткрытую дверь. Эва уже протянула руку, чтобы постучать, но атмосфера на кухне была такой мрачной, что она замешкалась.

— ...но и раньше ведь рыскали, правда? — услышала она обеспокоенный голос Джесси.

— Но не такими же толпами, — заметила Джуди, на щеке у которой красовался грязный след после картошки.

— Но, — это снова Джесси, — Институту ведь ничто не угрожает?

Кэт ответила уклончиво:

— В самом крайнем случае Эллиэрт успеет поставить заслон.

— Значит, угрожает, — подытожил Райт.

Эве вдруг совсем расхотелось входить. Она потихоньку отступила от двери, чтобы её не заметили и не решили, что она подслушивает, и вышла на крыльцо.

Ветер покусывал за уши и пробирался под расстёгнутую гоночную куртку, но застёгивать её Эва не стала. Она медленно спустилась по ступеням и побрела по хрустящей траве прочь от освещённого кухонного окна.

И что такое происходит в последнее время, думала она сердито: только всё наладится, только вздохнёшь спокойно — и тут же происходит какая-нибудь жуткая дрянь... Что значит «опасность для Института»? Что они имели в виду?

Эх, обсудить бы это с Ярви. А ещё лучше — с Вэслеком. Вэслек всегда понимал, что происходит. Его так просто было врасплох не застать...

У крыльца жилого корпуса она остановилась в нерешительности, не зная, чего ей хочется сильнее: в полном одиночестве бродить по пустому парку среди тусклых фонарей и розовых кустов, заботливо укутанных на зиму стариком Ларком, или идти в гостиную и изображать радость.

Она сделала по направлению к парку шагов пять, когда её окликнули. Бельт бегом спустился с крыльца, в одном свитере, очевидно не замечающий холода и такой счастливый, каким Эва его ещё никогда не видела.

— Думаешь, может, я забыл? — воскликнул он взволнованно. — Никогда не забуду, сколько ты мне раз помогала! Спасибо!

И он с чувством похлопал её по плечу.

— По... поздравляю, что он нашёлся, — ответила Эва, с трудом сдержавшись, чтобы не поморщиться от боли. — Ты теперь уйдёшь в Легион?

— Да! Нордавинт согласен меня взять. Это ему Аста, дурак, меня расхвалил...

— Эрику скучно без тебя будет.

— Найдёт с кем помолчать, — фыркнул Бельт и вложил что-то Эве в руку. — Хочу тебе подарить. Я сам вырезал, у него особый звук. Этот секрет только верные люди знают. Если забредёшь на Север и попадёшь в беду — только свистни.

Эва разглядела в свете от фонаря продолговатый деревянный свисток на шнурке. Он был вырезан в форме волка.

— Вроде как у Ржавых, да? Такой позывной?

— Нет. Такого ни у кого больше нет, только у северян.

— Спасибо, — сказала Эва, помолчав. — Большое. Мы тебя навестим как-нибудь, обязательно.

— Обязательно! — радостно подтвердил Бельт, обнял её и умчался.

Хотелось бы ей знать, было ли у него такое же гнусное чувство, что всё это — просто пустые слова?

Эва повесила свисток на шею, а медаль сняла и спрятала в карман. Вздохнула и пошла к остальным.