Тёмные воды души моей. Продолжение 20

                Девичий сговор. (Апрель 1953г. Норильск)
   
   Галина слегка замешкалась, не зная с чего начать, - Вы Магомед верите в бога? Ну, то есть, я имею в виду в высшее божество, не важно какого имени.
   Юноша задумался, - мне трудно ответить на этот вопрос… Я из мусульманской семьи, искренне верящей в единого нашего бога… Но, я не знаю… как это должно быть? Что я должен испытывать? Как чувствовать? Наверное, во мне какой-то дефект есть. Я бы очень хотел верить, если бы знал, как? Вероятно, мне не хватает ума понять…, и я чувствую в себе ущербность, давно, безнадёжно... Извините, не могу ответить на Ваш вопрос, Галина.

-   Нет-нет, это Вы извините меня, было слишком легкомысленно с моей стороны задавать такие вопросы. Просто не знала, как начать…, и я Вас очень хорошо понимаю, поскольку и сама не до конца разобралась в своих чувствах… но, видите ли, мы с Зарочкой, иногда чувствуем и видим… как бы это по деликатнее… не совсем так как другие… или лучше сказать видим то, что не видят другие… но нам бы не хотелось, чтобы Вы приняли нас за… не здоровых, а отнеслись к нашей просьбе максимально серьёзно.

-   Ну, что Вы, Галина, - юноша склонил голову и приложил руку к сердцу, - Вы можете мне ничего не объяснять, в любом случае, я верю и выполню любую Вашу просьбу, плохого Вы не пожелаете.

-    Немного театрально, но искренне, - шепнула Зара, старшей подруге на ушко.
 
-    Тогда, мы не будем заходить из далека, скажем прямо: - «мы боимся за Ивана Дмитриевича».
-    Как? – воскликнул удивлённо Магомед и прикрыв рот, продолжил шёпотом, - почему? Что-то случилось?

    В проеме двери кухни появилось бледное лицо Анастасии Михайловны с приложенным к губам пальцем и тут же растаяло в темноте.
    Галина повторила жест матушки перейдя тоже на шёпот, - Ивану Дмитриевичу грозит опасность. Завтра. Его могут убить.

    В зависшей тишине было слышно бульканье кипящей воды в чайнике. И ещё какой-то глухой, учащающийся стук.
    Невеста Горина непроизвольно прижала пальцами «выпрыгивающее» из груди сердце. Затем обернувшись, другой рукой сняла с раскалённой плитки закипевший чайник и замерла в нерешительности.
    Зара схватила висевшее на спинке стула вафельное полотенце и ловко перехватив чайник из руки подруги, вернула её из оцепенения.
 
-    А нельзя ли уточнить откуда такие подозрения, - голос горца звучал ровно, спокойно. Он сконцентрировался как в кулачном поединке.
 
-    Я так вижу, - дочь генерала деловито заливала крутой кипяток в белый фарфоровый заварник на столе. - Чёрный человек с ледяным взглядом. Иван Дмитриевич на полу с открытыми глазами. Над ним Галина. Поддерживает рукой его голову и просит не умирать. Из-под чёрного лацкана распахнутого пиджака, с левой стороны, растекается алое пятно на накрахмаленной белой рубашке.  Он улыбается. Его губы едва заметно шевелятся. Он обещает.
 

                Предчувствие перемен. (Апрель 1953г. Норильск)

    В полумраке небольшой, но уютной комнаты отдыха первого секретаря горкома Партии на мягком диване у низенького журнального столика с двумя креслами напротив расположились трое солидных мужчин, один из которых был в военном мундире полковника Красной Армии. Он задумчиво поддерживал рукой крупную фарфоровую чашку. Двое других в строгих тёмных костюмах выжидательно всматривались в его неподвижное лицо.
    Первый негромко покашлял, прикрыв ладонью рот.
    Человек в погонах глубоко втянув насыщенный ароматом индийского чая воздух, отставил в сторону ёмкость с напитком и сосредоточился на коллегах: -  а почему же с нами нет товарищей Игнатьева и Мамедова? – тихо переспросил он, - мне кажется они были бы как раз кстати. Всё-таки это, скорее, их зона ответственности. Мы, как вы знаете, уважаемые Григорий Иванович и Владимир Васильевич, занимаем нейтральную позицию. Принципиальное требование Министра.

-    Конечно, Семён Алексеевич, нам известна позиция Вашего Министра, - вкрадчиво, растягивая слова продолжил глава горкома, - но ситуация развивается так, что все мы стоим перед историческим выбором, от которого, не побоюсь сказать, зависит дальнейшая судьба нашей Родины, нашего народа и конечно наша собственная… Должен сказать Вам, Булганин досиживает последние деньки.

    Полковник медленно протянул руку к отставленной чашке и шумно отпил глоток.
    Его оппонент брезгливо поморщился и стрельнув взглядом на соседа – не заметил ли? – продолжил заговорщицким тоном: - слабоват Ваш начальник… и потом…, есть у него небольшая пагубная привычка, - приложил он палец к своему белому накрахмаленному воротничку, - но, впрочем, уверен, Вам это доподлинно известно… и даже, надеюсь, известна его любимая марка янтарного напитка.

-    Ну, Вы, всё-таки, переоцениваете мои возможности… Я простой солдат и со вкусами и привычками, там, на Олимпе, не знаком… И куда же его? Спустят с Горы?

-    Нет, что Вы, наоборот. Поднимут ещё выше. Скорее всего.

    Полковник вновь принялся за чай, - и откуда же такие сведения, если позволите?

-    Позволю, конечно. А зачем бы я, по-вашему, приглашал Вас сюда? Партия верит Вам товарищ Вечёрко. А Партия, как известно, руководящая и направляющая сила…
И сейчас, в этот решающий момент, Партия хочет знать, можно ли на Вас рассчитывать? На Вашу преданность, Ваш талант, Вашу силу?
    Партия и Никита Сергеевич доверяют Армии.
    Именно поэтому, наверное, Вы уже знаете, товарищ Генеральный Секретарь вернул с Урала, из забытья по сути, Маршала Победы, назначив его первым заместителем министра обороны.
   Родина вновь в опасности!
   Только теперь ей угрожают свои. Изнутри. Готовится заговор. А во главе его стоит… человек сосредоточивший в своих руках неограниченную власть.
   Надеюсь теперь Вы понимаете, почему здесь нет представителей МГБ и МВД?
   Почему после ухода вождя, этот человек объединил два указанных ведомства с совершенно различными задачами в своих руках?
   Товарищ Сталин в конце своего пути планировал реформировать власть, рассредоточив её.
   А этот, делает всё ровно наоборот. И остановить его некому. Используя своё служебное положение, он, в течение прошлого месяца, успел сменить руководство и Госбезопасности, и Внутренних Дел во всех Союзных Республиках и большинстве регионов РСФСР на своих ставленников. А теперь занялся и средним звеном.
   Его крайне поспешные, единоличные решения по реформированию СССР, направлены на концентрацию неограниченной власти в одних руках. В его собственных.
   А теперь он собирается ещё и сдать завоеванную кровью миллионов советских солдат, победу в Великой Отечественной Войне. Он намерен отдать восточный сегмент Германии, наш сегмент.
   По наущению, конечно, англосаксов.
   Они, видишь ли за единую Германию, каково?
   Он требует свертывания поддержки ГДР!
   А, национальная политика? ... Его идеи форсированной коренизации в республиках СССР просто катастрофичны!
 
-   Постойте, уважаемый Григорий Иванович, - полковник начал волноваться, -  как такое возможно? Вы уверены, что это всё не домыслы, не напрасное очернение маршала?
-   Нет, полковник, мне это всё известно из первых рук, как говорится…
   Мало того, готовится заговор.
   Этот человек с замашками Бонапарта, планирует арестовать Президиум ЦК!
   Да-да! На премьере оперы «Декабристы».

-   Позвольте, но разве не эти члены Президиума, я имею ввиду и Хрущёва, и Булганина, и Молотова, и Маленкова, дружно утвердили этого… товарища, на Пленуме, не многим более месяца назад?
 
   Первый секретарь подозрительно сощурился, а затем дружелюбно улыбнулся, - ну, вот, а говорили простой солдат?

   На рабочем столе в противоположном углу комнаты затренькал массивный телефон без наборного диска.
-   Я подниму, - опередил «Второй» начальника, торопливо подскочив с кресла, - не беспокойтесь.

-   Григорий Иванович занят, у нас совещание, пусть позвонит позднее, через час, -  сердито ответил в трубку второй секретарь Горкома, услужливо заглядывая в лицо начальнику, одобрившему текст кивком головы.
-   Да, что за срочность, такая? Война что ли? Григорий Иванович! - всплеснул руками заместитель по партии, - секретарь говорит рвётся к нам товарищ Буряк с вопросом, не требующим отлагательства. Вы позволите я переговорю с ним быстро у себя в кабинете.
 
   Получив утвердительный ответ, товарищ Перегодов быстрым шагом проследовал из комнаты отдыха Первого секретаря через его обширный кабинет в приёмную, где нервически пытался что –то доказать секретарю, перевозбуждённый завхоз.

   Партийный босс раздражённо схватил его под локоть и силой затолкал в свой кабинет, расположенный, напротив главного. Громко захлопнув за собой дверь, злобно зашипел, - какого чёрта, что Вы творите?

-   ЧП у нас, Владимир Васильевич! Надо срочно принимать решение, – сообщил испуганно собеседник, судорожно промокая мятым платком с собственным вензелем, лоснящееся лицо, - катастрофа.
-   Да, не трясись ты, давай, по существу. Пиндосы запустили на нас ракеты? Небо упало на землю? Или ты перебрал с самогонкой?
-   Владимир Васильевич! … Напрасно Вы так. Я только что из больницы, там лежит эта девица, которая…, без сознания.
-   И что? Меня это должно беспокоить?
-   Хотел я, довести, так сказать…, но меня застал там этот…
-   Эта, этот…, - что ты мямлишь как нашкодивший школьник?  Девица какая-то? Больница? Какое мне дело до всего этого?
-   Видела она меня, - перешёл на шёпот глава хозяйственной части, - и Седой этот видел. И кстати… тело Мамедова нашли. И новый начальник назначен генералом Ясеневым, как я понимаю единолично, без согласования. Ни горком, ни горисполком ему не указ. Пацан какой-то, вылез из ниоткуда. Быть беде. Чует моё сердце. Плюс ко всему генерал с сотоварищи… выкрал из охраняемой палаты раненного офицера госбезопасности…
-   А вот это очень плохо… откуда сведения?
-   Лично видел.

   Второй секретарь закручинился, призадумался. Подошёл украдкой к двери, прислушался, - вот что…, - вернулся он к коллеге по партии, - давай так… исчезни на месяц, два. А там посмотрим. Об остальном я позабочусь. Грядут большие перемены. Авось всё и рассосётся.
 
-   Куда же я сейчас могу исчезнуть? Дорог нет, самолётом нельзя, до навигации ещё два месяца…
-   Вот это уж ты сам… не мне тебя учить. Впрочем, можешь и радикально решить этот вопрос. Личное оружие у тебя знаю есть.

   Фёдор Васильевич побледнел как простынь, - понял, я разберусь… не беспокойтесь.
-   Другое дело! Не надо раскисать. Не идёт это Вам. Мы знаем Вас как энергичного, волевого, умного и изобретательного человека. Так не подведите товарищей. И всё будет хорошо. Договорились?

   Завхоз не увидел протянутой ему руки, кивнув головой, развернулся и вышел из кабинета, медленно, с застывшим взглядом.

-   Что это с ним, Владимир Васильевич? – указала глазами секретарша на удаляющуюся спину, - даже не попрощался, прошёл как сомнамбула.
-   Да, ничего страшного, не переживайте. Стружку немного с него снял.
   Очухается, не впервой.

   Фёдор Васильевич обернулся на пороге, словно услышал речь о себе – обвёл приёмную мутным взглядом, покачал с сожалением головой, будто прощаясь и растворился в тёмном проходе за дверью. 

   Вернувшийся с натянутой улыбкой в полумрак комнаты отдыха, товарищ Перегодов застал старшего коллегу шепчущим что-то в ухо покорно склонившегося командира гарнизона.
   Оба «заговорщика» разом подняли головы и замерли, разглядывая дежурную мимику вошедшего.

-    Ну, что там за срочность, Владимир Васильевич? Помощь нужна?
    Заместитель по городской парторганизации небрежно махнул рукой, - да так… как всегда… ложная тревога, хотя… есть один момент для размышления. Может ещё чайку? – сноровисто подхватив изящный фарфоровый чайник, добавил душистой жидкости в чашку гостя, - так что решили, Семён Алексеевич, товарищ полковник? Поддержите Партию в трудный период? Защитите в час икс завоевания социализма от внутреннего врага? Выполните свой партийный долг?

   За пытавшегося подняться с дивана офицера ответил хозяин кабинета, придержав того рукой: - Мы уже обо всём договорились с полковником.
   Семён Алексеевич, на самом деле, уже получил молнию от Георгия Константиновича с просьбой оказать всецелую помощь в назначенный час вновь созданному Оперативному Штабу при партийной организации города.
   Задача по координации и безусловному обеспечению порядка в городе и регионе, в указанное время, будет делегирована военным.
   Структуры МГБ и МВД будут временно переподчинены Штабу.
   В Случае необходимости Штаб наделяется полномочиями по отрешению от должности любых руководителей региона.

-   Что ж, прекрасно! Главное, чтобы не возражали те самые структуры…
   Ладно, в таком случае сообщаю Вам о неприятном инциденте, случившимся только что в горбольнице: - из охраняемой палаты похищен человек. Притом, офицер госбезопасности.
   Тот самый, раненный при якобы несанкционированном проникновении на известный вам Объект.
   Есть информация, что это дело рук нашего уважаемого товарища генерала.
-   Вот как? – глава парторганизации вышел из-за стола и стал медленно прохаживаться вдоль зашторенного окна, - а знаете, что? Ведь сейчас нам это, пожалуй, на руку.
   Хорошо, давайте на этом закончим.
   Владимир Васильевич, в дружбу… попросите секретаря пусть соединит меня с полковником Игнатьевым.
   Всем спасибо.

   Фёдор Васильевич погруженный в глубокие раздумья двигался, пешком не осознавая куда и зачем. Его служебный «газик» остался во дворе горкома.
   Слова второго секретаря о радикальном решении, а главное тон – холодный отстранённый, чужой, воспламенял в нём жгучий импульс ненависти. Он чувствовал себя обманутым, брошенным, вычеркнутым из их общей жизни, общего дела. Ощущение уверенности, устойчивости, значимости - испарились одномоментно. Осталось ядовитое послевкусие – отрезали как заплесневелый кусок. А раньше представлялись одной сплочённой командой – доверие, сила, взаимовыручка… казалось любые задачи по плечу… И вдруг, в одночасье, всё начало рушиться. Монолитный фундамент оказался фальшивым. Слишком много песка. Недостаточно цемента. Всё как-то скоропалительно, внезапно… Откуда? ... С чего вдруг? ... Где закралась ошибка? Когда?
   Как молнией пронзило мозг – Горин! Сволочь! С него всё началось. И баба эта… Какого чёрта я в неё вцепился? … Придурок… сам виноват. Что теперь?
Что можно предпринять? Как исправить? И слизняк этот ещё… Седой… тоже гадина… не выполнил своих обязательств…, а то бы и проблемы уже не было… тварь.  И я тоже хорош… пожадничал дурак.

-   Начальник! А я же тебя ищу.
   Неожиданный окрик вернул сознание завхоза в реальный мир. Он остановился, озираясь по сторонам, -  надо же! Дошёл до складского хозяйства.
   Ему навстречу неуклюже бежал странного вида человек в звериной одежде. Неподалёку стояли две пары оленьих упряжек.
-   Я к тебе, а меня не пускают, говорят нет тебя, завтра приходи. А у меня там, - показал дикий человек в сторону саней, - голец четыре мешка, оленина и песцов три десятка. Прими, а? Да мне бы соли, сахара, муки да патронов… Двойня у меня родилась. Мальчик и девочка. Радость такая.
 
   Фёдор Васильевич разглядывал пришельца удивлённо, словно тот был инопланетянином из параллельного мира. Впрочем, может быть так и было.

-   Брат мой, ты меня не узнаёшь, что ли? Это же я, Ёнко.
-   Да, как же, узнаю конечно. Как назвали?
-   Дык, шаман назвал. Натена и Сывне. Хорошо да?
-   Конечно, друг мой, хорошо. Что означают?
-   Означают?
-   Ну имена эти как переводятся на русский?
-   Дык это… значит… Ожидаемый… сын значит ожидаемый, да, а доченька – зима… зимой значит родилась, вот.
-   Ну, прекрасно, поздравляю, - протянул свою ладонь, вернувшийся к жизни завхоз, - а что, дружище, когда обратно?
-   Ну, это… сегодня и хотел, если…
-   Вот, что… - Фёдор Васильевич огляделся вокруг, - поздно уже сегодня, давай-ка, завтра, с искренней радостью обнял он аборигена,- заночуешь здесь, на территории склада, я дам команду тебя проведут внутрь, накормят, напоят и спать уложат. Будет тепло и мягко.
   А завтра всё получишь, сколько надо и даже больше. И груз свой оставь себе, это будет тебе мой подарок. И ещё я хочу лично повидать новорождённых. Возьмёшь меня с собой? На пару тройку дней?
-   Да, брат мой, конечно, Хойне будет рада. Только тебе надо дать другую одежду. У меня есть запасная, пойдём покажу.
   Не дожидаясь ответа, он бросился назад к своим оленьим упряжкам.
   Завхоз нехотя последовал за ним.

-   Вот смотри, - довольный нганасан вытащил из саней меховую малицу для «старшего брата», представляющую собой цельнокроеную оленью шкуру, состоящую из двух частей – внутренней и наружной. Внутренняя без капюшона мехом к телу, скроенная из трёх шкур зимнего оленя; наружная с капюшоном – из короткошерстных шкур тёмных и светлых тонов на спине и двух орнаментированных полос, - в этой одежде живи сколько хочешь – не замёрзнешь и вот ещё тебе унты на ноги.
   Коренной житель Таймыра одарил «брата» широкой искренней улыбкой, - хорошо?

-   Хорошо, - обрадовался «старший брат», - это весьма кстати придётся.
   Давай я тебя сейчас провожу на территорию, устрою и оленей твоих тоже. Потом отлучусь ненадолго и вернусь на автомобиле.
-   Не надо автомобиль,- запротестовал оленевод, - олени лучше.
-   Да-да, я согласен, но не могу же я на себе тащить такую тяжёлую амуницию. А мне ещё надо будет собраться, примерить всё, а вдруг мала одёжка? Ладно?

   
   Группа единомышленников в главе с генералом Ясеневым, двумя столичными новичками и раненным пленником утомительно долго добирались до объекта на двух вездеходах. Когда наконец гусеничные транспортёры встали в чреве горы под ярким светом множества ртутных ламп, никто не тронулся с места. Молчаливо продолжали сидеть вяло поглядывая на командира.
   Генерал высвободил заученным жестом запястье левой руки, - вот ведь как трудно отвязаться от условных рефлексов. Смотрю на часы и не пойму какое время они показывают. А часов то просто нет. Жалко дарственные были… полковник который час?
   Полковник Фомин, повторив жест командира, уточнил: - «уж полночь скоро…», товарищ генерал, а дичь все на свободе. Либо наша версия пуста, либо наживка бедновата.
 
-   Может быть, - задумчиво выдохнул генерал, - о может быть и нет, во всяком случае подъём и на выход.
 
   Дежурный офицер немедленно предстал перед командиром и отдав честь доложил: за время Вашего отсутствия на объекте происшествий не случилось. Задержанные изолированы, требуют встречи с полковником Игнатьевым. Он звонил Вам дважды. Так же дважды Вас спрашивали из приёмной Пришивалко. Просили, как только Вы появитесь…

-   Отставить, - меланхолично махнул рукой Ясенев, - потом.
   Мы привезли раненного офицера, в лазарет его и поставьте охрану, ну и накормить напоить конечно. Никого не пускать. Послезавтра решим, что с ним делать.
-   Послезавтра? – переспросил дежурный учтиво заглядывая в глаза командиру.
-   Вот именно, послезавтра. А сейчас отведите нас к задержанным офицерам и распорядитесь что бы накрыли стол на девять человек.
-   Есть! В столовой?
-   Нет, в моей банкетке.  Товарищи офицеры, прошу следовать за мной.
   
   Допросная комната оказалась довольно просторной, но тускло освещённой. Всё скучно серое. Монолитные стены, низенький потолок – подпрыгнув можно дотянутся ладонью. Обставлена скромно: металлические стол и табурет на расстоянии метра привинчены к бетонному полу намертво. Деревянный стул с противоположной стороны. В одном углу чугунная раковина с медным краником, на носик которого нанизан длинный резиновый шланг, вторым концом свернувшийся как гадюка на чугунной сливной решётке в полу; в другом странное металлическое кресло, похожее на большой сказочный трон злодея –людоеда, с кожаными ремешками, скобами с застёжками на широких подлокотниках и винтовой струбциной, венчающей высокую спинку.

   Николай Павлович вальяжно расположился на деревянном стуле, полковник Фомин демонстративно уселся на «средневековый трон» (невдомёк пока полковнику, как и генералу, что не пройдёт и двух месяцев как пристёгнутые намертво к этому инструменту пыток, в крови и собственных испражнениях, они будут поочереди  испытывать на себе странные метаморфозы индивидуального онтогенеза от изменчивой фортуны), а их коллеги неловко остановились едва, переступив порог сумеречного помещения.  Пахло сыростью, потом и железом.
 
-   Смелее, друзья мои, не стесняйтесь, проходите. Осмотритесь, вдруг пригодится по жизни. Не сегодня…, наверное.
-   А это обязательно, Николай Павлович? – Иван Дмитриевич, поморщившись прошёл к привинченной табуретке, - сюда?
-   Нет- нет, что Вы. Табурет не предлагаю. Вам пока рано. Прошу всех расположится за моей спиной. Для нагнетания суровости и солидности.
   Сейчас мы познакомимся с двумя предполагаемыми шпионами. Или быть может простыми недоумками, что ещё хуже для них. Проходите, проходите, - любезно распорядился хозяин объекта появившимся на пороге двум пленённым офицерам с закованными в наручники руками.
   
   Хмурый конвоир подтолкнул одного из задержанных прикладом винтовки в спину, отчего тот запнувшись о порог влетел в тусклую комнату едва удержавшись на ногах, за ним последовал второй. Оба выправились в струнку, прикрывая мрачные лица ладонью.
-   Вы, что в полной темноте их держали что ли? - удивлённо поинтересовался полковник Фомин у охранника.
-   Так, точно, в карцере. Команда была ждать вас, никого не трогать.
-   Вы всё перепутали солдат, - не согласился Фомин, - команда была накормить напоить, быть вежливыми и дожидаться нас.
-   Виноват! Мне собственно дежурный…
-   Ладно, отставить слёзы, после разберёмся, - вмешался генерал, - снимите наручники и можете быть свободны.
-   Так точно,- конвойный торопливо освободил пленных от оков, - а как же они дальше…
-   Сво-бод-ны! – процедил сквозь зубы полковник.
-   Есть, -  прихватив наручники охранник ретировался виновато опустив глаза.

   Генерал Ясенев поднялся из-за стола и неторопливо приблизился к щурившимся от света офицерам внимательно разглядывая их лица, - знаете кто я?
-   Так точно, - ответил один из них, представляющий госбезопасность.
-   А Вы? – обратился он ко второму, из милицейских.
-   Догадываюсь, - тихо ответил тот, отводя взгляд.
-   Что ж, тогда не будем церемонится, зачем вы здесь?

   Задержанные молчаливо переглянулись. – Так мы думали, товарищ генерал, Вы на объясните зачем мы здесь, -  блеснул глазами гэбэшник.
   Николай Павлович подошёл к нему вплотную, приблизив лицо - дерзите лейтенант.
-   Никак нет, товарищ генерал, - отрапортовал офицер, вытянувшись, - искренне недоумеваю.
-   Александр Васильевич! – не поворачивая головы обратился Ясенев к соратнику, сидевшему на железном кресле, продолжая рассматривать бледное, окаменевшее лицо виновника, - не желаете уступить трон дерзкому товарищу?

    Полковник Фомин послушно встал, - да, с удовольствием, - указал он рукой на освободившееся место, - милости прошу.
    Приглашаемый густо побагровел, - вы не имеете права, я офицер службы государственной безопасности.
-   Верно, - быстро согласился генерал, - а я, как Вам известно, один из руководителей этой самой службы. И у меня есть серьёзные основания подозревать Вас в государственной измене.
-   Это полный абсурд, я служу Родине и никогда ей не изменял.
-   Может быть, - хозяин секретного Объекта неспешно двинулся к освобождённому кружевному трону. Остановившись сзади этого металлического шедевра пыток, провёл любовно рукой по холодному подголовнику, - однако, - продолжил он рассуждать, - Вы здесь! …
   Подкрутив винт струбцины, поморщился, - скрипит надо бы смазать, да…а я Вас не приглашал! … вот это простое устройство намертво фиксирует голову, а за тем пропускается электрический ток определённой частоты и амплитуды и «подопытный» вспоминает даже первые дни после рождения…
   Ну, или, иногда, напротив, забывает даже собственное имя.
   Не подумайте, я не пытаюсь Вас запугать или принудить к сотрудничеству… по большому счёту это уже…

   Громкий дребезжащий звук перебил «нравоучительную» речь генерала, - Александр Васильевич, - указал он кивком головы начальнику службы безопасности на раздражающий звук, исходящий от чёрного громоздкого как в угольных шахтах, телефонного аппарата на стене.
-   Слушаю, полковник Фомин… генерал сейчас немного занят, что? … настаивает?  - Он отодвинул массивную трубку от лица, зажав ладонью микрофон, - дежурный, товарищ генерал.  Сообщает о настойчивой просьбе полковника Игнатьева. Третий раз пробивается. Будете говорить?
   Николай Павлович, тяжело вздохнув, перехватил трубку, - извините, товарищи… Алё, дежурный? Да я, соединяйте.

-   Не спится, Андрей Андреевич? …  И Вам того же… Да, ничего страшного, Вы же по делу вероятно? Что-то срочное? ... Да, знаю, разумеется, мне доложили… Выстрелом в голову… Да, он… сегодня назначил… временно исполняющим. Напротив, мне его рекомендовали как толкового… пусть разберётся, а там посмотрим. Что-то ещё? ... Да, забрал, у меня здесь прекрасные специалисты… конечно…  нет, как носителя сверх секретной информации… подлечим, проведём расследование и примем решение… нет, пока это невозможно… договорились, при первой же… нет, у Вас неверные сведения, эти двое погибли… оказали сопротивление и были устранены согласно внутренним правилам безопасности… нет тела быть выданы не могут… родным сообщите, что погибли как герои, выполняя свой служебный долг… конечно все привилегии, как родственникам героев… что Вы не стоит, одно дело делаем… до связи.

   И без того скучное, серое помещение, наполнилось мрачным ожиданием. Все терпеливо ждали объяснений. Но хозяин подземелья застыл с трубкой в руке, словно позируя невидимому скульптору. Никто не решался его побеспокоить, пока один из конвойных за порогом с грохотом не обронил винтовку на цементный пол. Этот резкий звук по-видимому послужил сигналом «отомри».
   Генерал Ясенев вскинул голову и повесив тяжёлую трубку на место обвёл всех присутствующих удивлённым взглядом, - так о чём это я, товарищи? И так, лейтенант, если Вы ещё не поняли, объясню проще: - Вас больше нет. Вы умерли.
   Погибли смертью храбрых.
   Теперь у Вас есть два пути.
   Быть похороненными на нашем кладбище, здесь под землёй, либо просто быть похороненными здесь. В переносном смысле. То есть провести здесь остаток жизни, продолжая приносить посильную пользу Стране своим искупительным трудом. Что выбираете?

-   Извините, товарищ генерал, подал голос второй пленник, - но мы же просто выполняли приказ своих командиров, Вы же можете спросить. Мне лично дал команду майор Мамедов – начальник городского отдела…
-   Я знаю кто такой майор Мамедов, - перебил жалобщика Николай Павлович, - вот только спросить его уже не могу. Спросят с него теперь другие, - указал он глазами на потолок, - более высокие начальники. И их то уж не обманешь. Они знают всё. Им, наверное, и спрашивать то не обязательно. Каждому воздают по заслугам. Кого в райский сад, а кого… на вечные муки…

   Молодой лейтенант пытался держаться достойно, но страх выливался рекой из его обезумивших глаз, голос предательски подрагивал - я ещё раз прошу прощения, но ваша речь не доступна моему пониманию…
-   Чего тебе недоступно? – рыкнул на него начальник службы охраны – полковник Фомин, - недоступно ему, … двоечник что ли? На небесах уже твой начальник. Бывший. Или, скорее в преисподней. Жарится уже на адском огне. Вот и тебе придётся ответить. Или здесь или там. За дела ваши мерзопакостные, за предательство, за поруганную честь офицера.

   Милиционер непроизвольно вжал голову в плечи и сцепил побелевшие пальцы, нелепо выкручивая себе руки, - что это всё значит? - переспросил тихо.
-   Это значит убит твой начальник, - разъясняю для тугодумов.
-   Как? … Кем? И за что?
-   Как-как? Выстрелом в голову. Кем, ещё предстоит выяснить. Следующими, весьма вероятно можете быть вы… Так что? ...  Будете сотрудничать со следствием?
-   Да.
-   Не слышу, говорите громко и чётко.
-   Буду сотрудничать, - чуть добавилось звука в голосе запуганного лейтенанта.
-   Не бог весть что, но услышал я Вас... А, Вы что скажете лейтенант, - обратился полковник к молчаливому офицеру от госбезопасности.
   Тот выдержал короткую паузу и добавил обречённо: - «Да».

   Генерал Ясенев решительно поднялся, сложив в удовлетворении ладони, - что ж, тогда приглашаю всех отужинать, за мной. А вас, мои юные друзья, -  по-отечески похлопал он сникшего офицера от милиции, - сначала проводят в юридическую службу, где вы подпишете договоры о сотрудничестве с нашей структурой, а затем мы вновь встретимся за ужином.

-   А зачем? Разве мы, я имею ввиду и МГБ, и МВД не входим в Вашу структуру? – переспросил, второй – угрюмый лейтенант.
-   Конечно, но только вы больше не служите ни в госбезопасности, ни в доблестной милиции. Погоны сохраняете, но переходите на службу особого сверхсекретного спецподразделения с уникальными полномочиями, о целях и задачах которого знают лишь несколько человек в Государстве и оперативно управлять которым, это Государство доверило вашему покорному слуге, - генерал церемонно поклонился и вышел. За ним последовали его старые соратники.

   В небольшом банкетном зале с побелёнными известью стенами и скромным интерьером был накрыт длинный стол, покрытый белоснежной скатертью. По четыре стула с двух сторон в белых чехлах из плотного хлопка и одно массивное кресло в кроваво-красной коже с торца, в котором вальяжно расположился хозяин подземелья. Стол украшен белым столовым сервизом и заставлен блюдами с различными яствами. Полковник Фомин уверенно отодвинул ногой первый стул по правую руку от «шефа».

-   Прошу вас, - пригласил рукой к столу генерал остальных слегка растерянных сослуживцев и с любопытством наблюдал как коллеги решают кому где присесть.
   Горин – старший разместился на дальнем от командира стуле по левую руку. Недолго поразмыслив, рядом с братом устроился Владимир Дмитриевич.
-   Смелее, Серго - подбодрил генерал замешкавшегося Берию – младшего, тот решился и прошёл к ближнему стулу слева от главы стола. Последним устроился рядом с товарищем по конструкторскому бюро №1, опальный инженер Карпухин.

   Николай Павлович обвёл всех присутствующих строгим взглядом, - ну, пусть будет так. Не место красит человека…
   И так, коллеги, предлагаю заслушать Ивана Дмитриевича. Каковы, по Вашему мнению, могут быть решения по извлечению «из плена Геи» нашего изделия… как Вы его называете, «летучий червь»? ... хотя я бы его назвал двухголовой Амфисбеной…
   Пожалуйста.  И коротко о сути проблемы для наших вновь прибывших друзей, которые поступают в Ваше распоряжение и надеюсь оперативно подключатся к работе.
 
-   Я, товарищ генерал, не силён в древнегреческой мифологии, - поднялся Иван Дмитриевич, - это скорее увлечение моего брата.
   Владимир Дмитриевич тоже поднялся, отодвинув со скрипом стул и утвердительно кивнул головой, - так точно товарищ генерал, удивляете своим кругозором…
   Действительно у Амфисбены, родившейся из крови убитой Персеем Горгоны, была вторая голова на хвосте… и вправду как у нашего изделия. Но она не умела летать.
-   Сидите-сидите. Не надо вставать, давайте без субординаций и церемоний, одно дело делаем…
   Братья послушно вернулись в исходное положение.

-   Мы товарищ генерал уже немного успели обсудить и с нашими вновь прибывшими друзьями указанную проблему, так что повторю коротко для освежения памяти: - указанное изделие на пусковых испытаниях продвинулось вперёд примерно на тысячу триста метров в горизонте 250 – 200 метров.
   Реактивный двигатель работал около двух минут.
   Далее не запланированный сбой. Причина не определена. Планового выхода на поверхность не случилось. Попытки вновь запустить двигатель оказались безуспешными. Связь с изделием потеряна. Сигнал не проходит.
   Решений по возврату несколько:
   1. Попытаться восстановить связь направив в туннель компактный радиопульт на аккумуляторной тележке;
   2. Направить в туннель двух специалистов с целью восстановления работоспособности изделия на месте;
   3. Отбуксировать изделие в исходную точку с помощью компактного, мощного тягача на электротяге.
   Первый вариант самый простой. Лёгкую тележку на аккумуляторах сконструируем сами. Соберём из подручных средств в течение двух дней.
   Второй вариант крайне рискованный. Горное давление может в любой момент обрушить проход в любом месте.
   Третий… Риски те же что и во втором варианте. Однако это наиболее реалистичный вариант. Но потребуется мощный электротягач со специфической тележкой. Зато вернув изделие на место, можно спокойно и квалифицированно изучить причины сбоя. Ведь они могут быть и техническими, и технологическими, но нельзя исключать и диверсию.
   По недавнему взрыву в сборочном… расследование не закончено, однако, судя по уже имеющимся неполным данным, вероятность «закладки» весьма высока.

-   Давайте пока отставим случай в сборочном…, - нахмурился Ясенев, - там особая ситуация… вон, Александр Васильевич просит дополнительное время для расследования… 
   А тягач этот существует в природе или его надо проектировать и сколько на это потребуется времени? Ведь как я понимаю его у нас немного.
-   Так точно, Николай Павлович, дело в том, что оплавленная поверхность туннеля, конечно, обладает определённой прочностью, но всё же долго противостоять горному давлению не сможет и рано или поздно схлопнется.

-   А укрепить стенки высокомарочным бетоном, М-500, например?
-   Невозможно!  - Вмешался в дискуссию Горин младший, - и дело даже не в том, что потребуется много времени и затрат, всё же тысяча триста метров. Мы не можем допустить сокращение площади сечения туннеля. Диаметры изделия и туннеля почти совпадают. Струя плазмы головного сопла не позволяет сформировать сечение существенно большей площади. Тягачей таких нет. Но мы его соберём в единичном экземпляре из подручных средств. Электродвигатели есть, раму сварим. Колёса используем автомобильные. Электропривод будет индивидуальным на каждое колесо. Проблема в том, что туннель в сечении круглый, значит стандартная автомобильная ось не годится. Колёса не могут быть параллельными, как у автомобиля, они должны быть радиальными, под углом друг к другу. Необходимо также обеспечить большие мощность тягача и его массу. Не забываем, что тащить придётся изделие весом около двух тонн, причём волоком. Правда, диаметр туннеля около двух метров, а также солидная батарея из тяжёлых свинцовых аккумуляторов, коих нам потребуется не менее тридцати, позволяют эту задачу благополучно решить. Проектировать некогда, будем создавать рабочие чертежи, по мере необходимости. Работать, так сказать, «с колёс». 
   Серго Берия, нетерпеливо поёрзывая на стуле, поднял руку как прилежный ученик в школе и не дожидаясь приглашения встрял в речь товарища, - Зачем городить весь этот огород, Николай Павлович? Тележки, электродвигатели, аккумуляторы? Перед Вами лучший специалист по радиоуправлению, - указал он радостно на сидящего рядом инженера Карпухина, да и я не последний в этом деле. Мы пойдём пешком с Алексеем Максимовичем, подумаешь километр, разберёмся на месте пребывания с вашей проблемой, восстановим сигнал. Расскажите только, где искать блок управления и как до него добраться.

-   Николай Павлович! – в комнату к гостям влетел встревоженный офицер, - извините, диспетчер просит Горина, ЧП на руднике, у него на участке, пусть возьмёт трубочку указал он на телефонный аппарат на стене, который беззвучно мигал красной лампочкой.
-   Конечно… Иван Дмитриевич, - указал генерал рукой в сторону.

-   Горин, - сообщил в трубку бесцветным голосом Иван Дмитриевич и с минуту выслушивал абонента на той стороне провода, - когда? ... Сколько человек? …  Этого недостаточно, задействуйте всех… Значит поднимите и привезите. Директору сообщили? … Хорошо. Я сейчас приеду. Продолжайте поиск… Постараюсь. Отбой.

   Притихшие гости терпеливо ждали, рассматривая неподвижную спину Горина-старшего, замершего с телефонной трубкой в руке.
-   Идея хорошая, Серго Лаврентьевич, - обернувшись к товарищам продолжил Иван Дмитриевич, предварительно вернув трубку на телефон, - однако не реализуема. Это ведь не совсем туннель, а след оставленный от движения изделия, и он, как Вы понимаете, не оборудован приточно-вытяжной вентиляцией, поэтому содержание кислорода там в воздухе пониженное. Вы не пройдёте и сотни метров, уснёте. А ведь надо ещё нести инструмент, приборы, приёмно-передающее устройство, Николай Павлович можете дать мне свою бригаду спасателей? На рудник. ЧП там действительно. Один жетон остался на стене. Не поднялся на поверхность мой мастер. Молодой парнишка, только горный окончил во Владике. Поиск ведётся. Но нужны ещё обученные люди. Поможете?

-   Разумеется, Иван Дмитриевич, берите людей сколько надо, я распоряжусь. Ещё нужна какая-нибудь помощь?
-   Вездеход, если можно. И человек пять-шесть горноспасателей с экипировкой.
-   Договорились. Действуйте. И держите меня в курсе… пожалуйста. Звоните в любое время дня и ночи. – Ясенев устало поднёс к глазам пустое запястье, - вот ведь, не могу привыкнуть, что без часов. Куда дел? Мне казалось положил их в ящик стола. Тогда, после взрыва. Они правда остановились. Выбросить жалко, подарок от… - указал пальцем вверх.  Спрятал, теперь сам не найду.

-   Товарищ генерал, разрешите я пойду с братом. Помогу.
-   Ну, … Владимир Дмитриевич, … я-то не против… Но, наверное, пусть решает Иван Дмитриевич.
-   Я тоже не против. За мной, брат.
-   Не забудь, друг мой, у тебя завтра важный день, - крикнул вдогонку Ясенев, - а точнее уже сегодня, - добавил он, взглянув на настенные часы над входной дверью, стрелки которых показывали без четверти два, - ты должен быть «в форме».

    Но братья уже не слышали командира. Они быстрым шагом двигались к выходу.

    Генерал снял трубку телефона, - алё, диспетчер, Ясенев на проводе, дежурную группу спасателей на выход в полной амуниции в распоряжение Горина Ивана Дмитриевича, он будет ждать снаружи у главного выхода. Резервный вездеход также в его распоряжение. Задачу поставит Горин на месте. Держать постоянную связь с рудником. Докладывать мне лично обстановку каждый час. А теперь соедините меня с директором рудника, да спасибо… Алё, Анатолий Михайлович, доброй ночи… да не очень-то… знаю. Чем помочь? ... Отправил только что с Гориным группу моих спасателей… да… сколько надо, столько и будут… конечно… В любое время… На связи… Кому? ...  В Город? А-а, думаю лучше утром, пусть отсыпаются, вопрос же не политический, хозяйственный… Хорошо… Да, какой уж теперь сон? В преисподней и отоспимся, хотя мы из неё, похоже, и не вылезаем. Добро. Отбой.

-   Николай Павлович, может мне тоже переместиться туда? На всякий случай? – предложил глава службы безопасности «Объекта».
-   И я готов оказать посильную помощь товарищам, - откликнулся Берия-младший, - думаю и Алексей Максимович не откажется помочь соседям.
-   Да, разумеется, если надо, - согласился инженер Карпухин.
-   Нет, коллеги, благодарю вас за благородный порыв, может по позднее, а сейчас там сосредоточенно достаточно сил. Будем следить за обстановкой отсюда.
   Присаживайтесь, так на чём мы остановились? Как, Вы говорите, Серго, можно ещё попытаться восстановить сигнал с изделием? Вообще, это наипервейшая проблема над которой вам, друзья мои, предстоит попотеть. Не сейчас, это локальный случай, и мы его разрешим тем или иным путём.
   Но, вот, остаётся глобальный вопрос – надёжная связь с «Изделием», на больших расстояниях и под километровым слоем земли.
   Как передавать сигналы управления? Радиоволны всего спектра гасятся на таких глубинах и расстояниях.
   Нужен какой-то новый подход. Прорыв в сознании. Новые физические принципы. Вот где можно развернуть весь свой молодой талант, свое умение мыслить не стандартно, дерзко!
   А мы создадим вам все условия, дадим любые ресурсы, обеспечим личный комфорт.
   Вы должны мыслить смело, раскрепощённо, легко. Освободите свой разум от оков старых закостенелых знаний, попробуйте взлететь.
   
   Пока генерал призывал молодых учёных воспарить в небо в свободном полёте разума, на горе клеть с горноспасателями во главе с братьями Гориными падала вниз так стремительно, что внутренние органы тела Грина-младшего едва не всплывали, вызывая в нём приступ лёгкой тошноты.
   Он с трудом сдерживался, затаив дыхание и плотно сжав губы судорожно вибрировал раздутыми щеками как лягушка тёплым весенним вечерком. По его лицу стекали крупные холодные капли.

-   Нет-нет, не так, наоборот, дыши глубже, - уговаривал Владимира старший брат, - вдыхай медленно как можно больше, выдыхай коротко.

   Спуск прекратился неожиданно, клеть резко затормозила, лязгнув подпрыгнула и замерла. Кровь отхлынула от головы и устремилась в стопы. Ноги подогнулись в коленях. Если бы «Старший» не успел подхватить Вовку под руки, он сплющился бы об грязный пол металлической корзины лифта и растёкся там густой липкой лужей.
   Иван Дмитриевич вытащил на себе побелевшего младшего брата и удерживал с минуту, пока его лицо не порозовело и помутневший глаз не обрёл былой блеск.
   Вовка попытался улыбнуться, но получилась натужная гримаса.

-   Ничего, брат, не стесняйся, такое бывает с непривычки. Пройдёт со временем, - утешил, как мог, Горин-старший. Давай держись рядом. Коллеги, - обратился он к спасателям, - расходимся каждый по своему намеченному маршруту, встречаемся здесь же через час, сверяем часы. При обнаружении тела подаёте сигнал свистком, дублируете по ближайшему телефону. Вопросы? ... Нет вопросов? Расходимся.
    
   Генерал ошибся, городские власти тоже не спали. Второй секретарь горкома, облачённый в полосатую пижаму, развалившись в кресле своего домашнего кабинета, прикрывая зевающий рот ладонью меланхолично выслушивал доклад начальника регионального управления госбезопасности Таймырского (Долгано-Ненецкого) округа полковника Игнатьева. – Что, вот так прямо и сказал? ... А, тот, третий, из больницы? ... Жив? ... А, почему? Чем мотивирует? … Вот как? Ладно, у нас хорошая память. Чем мы можем его ущипнуть? … А, товарищ Буряк докладывал мне, что столкнулся нос к носу с его протеже, этим… длинноволосым на вражьей машине…
   Да-да, я знаю, пиндосы ему подарили, Западная федерация горняков… Вопрос только, за какие такие заслуги? И кого они сами защищают, радикалы…
   Нет ещё не время, дай срок, и мы их всех прижмём…
   Да, так вот, он сказал приходил к некой девице. С гостинцами.
   Уточнил бы ты кто такая и что за честь ей? Может потянуть за эту ниточку?
   Пусть напрягутся… Ага… Ну это мы ещё посмотрим… У нас тоже длинные руки и ресурс не меньше. Вчера, кстати, разговаривал с армией… Нет уже не нейтральная. Мы договорились. Гарнизон нас поддержит в нужный час… Ну в какой-то мере.
   Главное он получил указание от Георгия Константиновича, а он, ты знаешь, возвращается на сцену, нужен Партии на этом этапе.

   Третьий час. Дважды уже собирался спасательный отряд для координации действий. Дважды прочесали все возможные места пребывания пропавшего горняка. Безрезультатно!
   Братья Горины после очередного неудачного обследования запланированных штреков, вернулись на исходную позицию.
   Младший тяжело дыша и поминутно облизывая пересохшие губы, улёгся спиной на длинную засаленную скамью, стоящую вдоль серой бетонной стены подземного «каземата», где в обыденное время собиралась бригада рабочих в ожидании наряда, уставившись на низкий «давящий» потолок, - действительно, прав генерал… как в Аиде… Что будем делать? Где он может быть. Всё уже перешерстили. Сквозь землю что ли он провалился? Так мы и так уже под землёй ... Может вышел на поверхность, но просто забыл взять жетон?

-   Нет, его бы не выпустили, держи, - подал Иван брату термос, - горячий, сладкий чай. Взбодрит немного.
   Владимир тяжело приподнялся и открутив крышку сосуда жадно припал к горлышку, - у-у, вкусно.

-   Постой, как ты сказал? Сквозь землю? ... Кажется я знаю это место.
-   Ну, хорошо, давай пойдём быстрее, - Владимир решительно поднялся, - спасибо тебе, давно не пил ничего вкуснее, - протянул он обратно термос, - запасливый ты, не ожидал.
-   Нет, Вовка… Ничего хорошего… там может быть только… тело. Не обратив внимания на протянутую братом руку, Иван подошёл к массивному телефону, привинченному к стене, - алё диспетчер, Горин это… Появятся спасатели, сообщите, что я и Горин Владимир Дмитриевич… да брат, отправляемся в рудоспуск… да предполагаю… хорошо, пусть подтягиваются, отбой.

-   Постой, брат, что ты хочешь сказать, - тревожно переспросил Владимир, - рудоспуск? Это дыра ещё ниже?
-   Да, брат, это горная выработка для спуска руды под собственным весом на транспортный горизонт.
-   И сколько там метров?
-   В данном случае метров тридцать.
-   Это значит…
-   Да.