Встреча на Невском

Я не люблю толпу на прогулочных улицах и избегаю проводить время там, куда стекаются горожане и туристы, образуя тёплыми летними вечерами плотный хаотичный пешеходный поток. Нет, я не социопат и не мизантроп. Кабы так, не жил бы в мегаполисе, а обосновался в небольшом посёлке. С обществом я уживаюсь нормально, да и оно платит мне той же монетой. Причина банальна: я всегда хожу по улицам быстро, даже если никуда не спешу. Поэтому прогулочные улицы, где люди по определению идут неспешно, мне не подходят. Там я норовлю всех обогнать, обойти, а сделать это деликатно не всегда удаётся.

А ещё мне не нравится, когда на некогда уютную городскую улочку совершают свои варварские набеги «городские благоустроители», после чего она превращается в туристическую и попсовую. А у меня такая натура, что я теряю интерес к какому-либо явлению сразу, как только оно становится популярным, массовым.

К примеру, меня огорчает толпа на набережной озера Кабан в Казани сугубо оттого, что я помню ту набережную совсем иной: спокойной и аутентичной. Лет пятнадцать назад на улице Марджани ощущалось, что ты находишься в тихом центре татарской столицы. Это не описать словами – там надо было просто очутиться и пройтись. Сегодня от былого колорита не осталось и следа: толпа туристов, гламур, крутые тачки, электросамокаты и селфи на фоне каждого фонарного столба. То же самое относится к набережной Федоровского в родном Нижнем Новгороде. В мои студенческие годы о её существовании даже не все нижегородцы знали. Там можно было отдохнуть и с высоты холмов насладиться великолепными видами на Рождественскую, Нижне-Волжскую набережную, слияние Волки и Оки, Ярмарку, мосты – любимый город был как на ладони. Собственно, оно так и сейчас, с той лишь разницей, что теперь о ней знает не только весь Нижний, но и вся страна. Так называемое «благоустройство», в котором набережная совершенно не нуждалась, сделало местом паломничества и её.

Но у всего есть исключение, и вышесказанное не относится к Невскому проспекту. По той простой причине, что толпа на Невском – это не результат сооружения дешёвого туристического новодела, а историческое явление. Невский шумным и оживлённым встречал даже Февральскую революцию, когда погода отнюдь не благоприятствовала прогулкам. Правда, один коренной петербуржец как-то сказал, что жители его города вообще на Невский ходить не любят, поскольку там всё дорого и туристы уже достали. Но так как я в Питере всего лишь турист, значит, спешить мне некуда, и я могу сдержать свой широкий шаг, идя в ритме толпы от площади Восстания до самой Дворцовой, не создавая неудобств ни себе, ни другим. Я могу расслабиться и смотреть на всё происходящее живыми глазами, без смартфона, фотокамеры, селфи и прочей ерунды.

В тот вечер я был в Питере проездом в Карелию, где собирался провести короткий отпуск. Маршрут сложился так, что в город на Неве я прилетал под вечер, а в Сортавалу должен был ехать следующим утром на поезде с Финляндского вокзала. Поэтому, бросив вещи в гостинице, налегке отправился гулять по Невскому.

Впервые воочию убедился, что и в Петербурге летом бывает жара и безоблачное небо. Правда, погода там, как и в Карелии, обманчива и непредсказуема. После того как вышел из кафе, уже вовсю шёл дождь. И когда только успели тучи налететь, если я обедал от силы полчаса? Впрочем, дождь был умеренным, даже зонт доставать не стал: пусть себе мочит. Дойдя до Дворцовой, успел и намочить одежду, и высохнуть снова. Не стал в этот раз идти ни к Исаакию, ни на Сенатскую площадь, ни на «Васю» через Дворцовый мост, поскольку всё это я уже не раз видел. Я здесь лишь на вечер, а пешком успею нагуляться и по Карелии. Добрёл лишь до Адмиралтейской набережной, и почему-то снова захотелось вернуться на Невский. А ещё выпить кофе. Капучино я купил возле Александровского сада у какого-то неформала, хозяина мобильной кофейни на базе легкового автофургона, под хэви-метал из колонок. Ну в каком ещё городе такого бариста встретишь?

По Невскому я успел пройти в обратном направлении совсем чуть-чуть. Эта нежданная встреча случилась на пересечении то ли с Малой Морской, то ли с Большой Морской. Не помню уже, да и не суть важно. На часах было начало десятого, но, в силу всем известных природных причин, в Питере ещё и не начинало темнеть.

Девушка студенческих лет, брюнетка, волосы примерно до плеч. Ярко накрашенная, но видно, что и без косметики красивая. Довольно высокая и невероятно стройная. Бёдра очень сексуальные. Длинные ноги видны из-под чёрной юбки с прорезью. Одежда напоминает униформу, как, впрочем, оно и оказалось. Зазывает прохожих в какое-то заведение на прилегающей улочке. На Невском вообще зазывал, ясное дело, множество, но эта девушка не раздавала рекламные флаеры, которые прохожий всё равно выбросит в ближайшую урну. Перед моим появлением она беседовала с какой-то компанией, но стоило мне подойти ближе – сразу переключилась на меня, предложив зайти в их заведение. Она не просто дежурно предложила. Звучало так, будто она приглашает меня на свидание.

Когда наши глаза встретились, я понял, что дальше по проспекту я пойду своей дорогой нескоро. Даже если откажусь от предложения зайти к ним (что изначально и собирался сделать), всё равно постою с нею на тротуаре возле этого оживлённого перекрёстка. Я совсем не умею знакомиться и общаться с девушками. Ума не приложу, как это делается, и смог только предложить наобум:

– Может, хотите мороженого? Или кофе? Мы могли бы посидеть где-нибудь… Во сколько у вас заканчивается смена?

– Так пошлите к нам! – усилила натиск она. – Там и посидим!

– Но вы же на работе, – напомнил я. – Я останусь за столиком один, а вы снова уйдёте на Невский приглашать других гостей?

– Я останусь с вами, – засмеялась она. Она вообще впоследствии много смеялась.
Пришлось принять приглашение и пойти с ней по Малой (или Большой) Морской улице.

Мы с ходу перешли на ты. Она первой спросила моё имя и представилась Дианой. В Татарстане имя Диана довольно распространено, в особенности среди поколения миллениалов. У меня несколько знакомых татарок с таким именем. А вот в Питере… Хотя, если подумать, в имени Дианы нет ни татарских, ни вообще тюркских корней. У татар вообще популярны сугубо европейские имена, как Диана, Адель, Марат или Артур. Поэтому если я и удивился, то самую малость.

Заведение находилось в подвальном помещении без окон. Прохожих на этой улице в разы меньше, чем на Невском, поэтому без зазывалы действительно не обойтись. Зато в двух шагах от Дворцовой. Это то же самое, что в Москве открыться на Манежной или Тверской. В помещении царил полумрак, играла громкая музыка и практически отсутствовали посетители. Мы с Дианой вдвоём присели на просторный угловой диван. Столик напротив занимала компания азиатов, с которыми обслуживающая их официантка пыталась говорить по-английски. За барной стойкой стоял невозмутимый бородатый коренастый парень с разрисованными татуировкой руками. Я сразу понял, что он здесь главный, а девушки подчиняются ему.

– Откуда они? – полюбопытствовал я, кивнув в сторону азиатов.

– Похоже, китайцы, – отозвалась Диана.

– Гости из Поднебесной империи в столице империи Российской, – машинально прокомментировал я.

Диана засмеялась. Она вообще смеялась практически над каждой моей репликой, даже если я и не думал шутить. По моему опыту, это означает одно из двух: либо девушке нравится её собеседник, либо она подогрета алкоголем. Возможно, оба варианта одновременно. Однажды читал в интернете одного «эмдешника», который утверждал, что в общении с девушкой нужно выбирать самый примитивный юмор. Это и развеселит её, и не введёт в замешательство. Нечто похожее мне втирал и мой друг детства, бабник и болтун из разряда «сто слов в минуту». «Главное – не молчи рядом с ней. Говори всё, что в голову взбредёт», – учил друг после того, как сам увёл у меня девушку.

Не знаю, почему я в тот момент вспомнил об этом. Диана и сама говорила без умолку, а когда я вставлял свои пять копеек, снова и снова смеялась, демонстрируя красивые белые зубы. О себе она рассказала, что учится на художника. Кто б сомневался? Город художников, поэтов, музыкантов и других творцов. Я и сам приезжаю в Питер за вдохновением. Ещё Диана похвасталась, что лично знает музыкантов бывшей группы «Король и шут», ныне выступающих под названием «Северный флот». Якобы, они заходят к ним в мастерскую. Этой информацией она поделилась, когда узнала о моих музыкальных пристрастиях. Я где-то читал, что Питер только на первый взгляд большой, а в действительности там все друг друга знают, как в деревне. Разумеется, речь идёт о людях, ведущих тусовочный образ жизни, а не о домоседах и жаворонках.

Нам принесли странноватые для ночного заведения закуски: грецкие орехи, которые можно (и нужно) макать в мёд, кубики «Пармезана» с воткнутыми в них зубочистками и ещё что-то. Пил я колу. Настоящую, американскую санкционную колу, а не «добрый» патриотический заменитель. Диана недоумевала оттого, что на меня не действуют никакие уговоры выпить с ней шампанского. Она не знала, что я не просто из другого теста, но из другого мира. Меня невозможно поймать, закинув удочку с приманкой дорогого алкоголя. А уж о причинах такой жизненной позиции я привычно отшучивался под её неизменный смех. Она сама стала приманкой, которую я заглотил…

– Спортом, смотрю, занимаешься? – Диана стала игриво щипать меня за разные места, где обычно у мужчин бывают мышцы.

На самом деле я не произвожу впечатление спортсмена. Никогда не ставил целью накачать большие мускулы, не ношу откровенную или обтягивающую одежду, даже шорты летом не надеваю, считая это неприличным и неуместным в большом городе. Позорный опыт занятий самбо, в котором я не добился ничего, не менее позорный боксёрский опыт, где мне били морду в каждом спарринге, – вот и все регалии. Упомянутый выше друг-бабник имеет шесть медалей по кикбоксингу и почётное звание КМС, а у меня даже жалкой грамотки не осталось в память о моём борцовском детстве или боксёрском студенчестве. В чём я честно и признался Диане. Я вообще ненавижу понты и даже в двадцать лет не приписывал себе несуществующих заслуг, объявляя себя на свидании с девушкой мастером спорта и чемпионом мира, как делали некоторые мои приятели. А уж в моём нынешнем возрасте и подавно стыдно выдавать себя за гения дзюдо. Кстати, моя скромная правда произвела на Диану ещё большее впечатление, нежели дешёвые маскулинные понты. К тому же её тисканье давало мне право насладиться и её фигурой.

– А куда конкретно едешь в Карелию? – спрашивала она меня о предстоящем отпуске.

– На Ладожские шхеры, – поделился я вкратце своими планами.

– Я там была, – немедленно объявила она. – Правда, не на каяках, как ты надумал, а на катере.

Ещё бы: какой петербуржец не был в Карелии и Финляндии?

– Я там коленку разбила, когда полезла на вершину скалы за черникой, – вспомнила Диана ещё один эпизод своей поездки по Ладоге. – Смотри, не лазай там по скалам!
Я не стал обещать, что не буду лазать по скалам, поскольку именно этим и собирался там заниматься. Хотя был с ней абсолютно согласен в том, что осмотрительность там должна быть на первом месте, особенно если камни мокрые.

– Диана, когда я приеду, у меня тоже будет ночь в Питере. Хочу посмотреть, как разводятся мосты. Никогда не наблюдал это романтическое зрелище. Может, составишь компанию?  – предложил я.

– Меня, если честно, от этих мостов тошнит уже, надоели, – отказалась она.

– Понимаю. Если б я тут жил, то тоже бы, наверное… Ты знаешь, когда я в Казани прохожу мимо Кремля и вижу там фотографирующихся туристов, тоже не могу понять: ну что тут можно фоткать? Одно и то же кругом!

Нетрудно догадаться, что и это моё наблюдение Диане показалось смешным. А ведь Дворцовый мост находится в двух шагах отсюда… С другой стороны, как она со мной может туда пойти, если будет на работе? А если не на работе, то наверняка живёт далеко от центра, в каком-нибудь Автово или на Парнасе…

А потом к нам подсела её подружка. Точнее сказать, сотрудница, работавшая в том же заведении. Теперь меня развлекали две девушки. Подружка, которую звали Женей, мне была абсолютно не интересна как женщина, и мне не нравилось, что она сидит с нами. Хотелось, чтобы она ушла по своим делам. Но, видимо, других дел у неё не было, как и посетителей, кроме меня и китайцев. У Жени под лопаткой была татуировка с каким-то дурацким цветочком. Диана похвасталась, что у неё никаких татушек на теле нет.

– Когда я был студентом, работал охранником и мутил с официанткой в ресторане, который охранял, – вспомнил я. – В то время в моде был пирсинг, девушки были, как подушечки для иголок. Так вот у моей официантки была серёжка в языке.

Женя вдруг засмеялась и показала свой язык, продемонстрировав сверкающую в лучах тусклого освещения серёжку.

– Ё-моё, в твоей жизни есть что-то, что ты ещё не попробовала? – поразился я такому повороту.

Пока мы болтали, а я предпринимал тщетные попытки тактично слить третью лишнюю, китайцев куда-то увели другие девчонки – работницы заведения. Когда я полюбопытствовал, что за портал открылся в том помещении, где я ещё не побывал, Диана поведала мне, что там у них имеются номера с джакузи, где можно уединиться, отдохнуть и получить массаж.

– С тобой? – заинтересовался я.

– Мне не положено: я официантка, – виновато произнесла Диана. – С Женей.

Так вот зачем Евгения оккупировала наш столик и не отходила от меня ни на шаг, стиснув между собой и Дианой! Увы, она меня совершенно не интересовала. Никаких мужских чувств не пробуждали её прикосновения, ничего не шевелилось – абсолютный ноль. В отличие от Дианы, рядом с которой я уже попросту сходил с ума.

– Дианочка, а ты не ревнивая? – задал я идиотский вопрос.

– Нет. Она мне самой нравится, – расхохоталась Диана, кивнув на Женю.

– А я бы тебя ревновал.

– К кому? К Женьке? – снова засмеялась она.

– Нет, – серьёзно отвечал я. – К мужчинам.

Услышав это, Диана вмиг перестала смеяться и просто улыбнулась. Причём так, будто ей только что признались в любви. Собственно, ревность – это и есть верный признак если не любви, то особых чувств.

– Ты прекрасна и бесподобна, – продолжал ластиться я к ней.

Мы бы и дальше наслаждались друг другом, сплавив Женьку обслуживать какого-нибудь ещё посетителя. Должен же в это чёртово заведение кто-то зайти, в конце концов! Однако чтобы кто-то пришёл, Диана должна пойти на улицу и этого кого-то сюда позвать. А для этого она должна оторваться от меня. Так и пришлось ей уходить исполнять свои обязанности. Я знал, что с Женей не останусь ни при каком раскладе, и тоже собрался уходить.

– Оставайся у нас до утра, – уговаривала Диана. – Ты же в отпуске.

– Я же не в Питере отпуск провожу, – напомнил я. – Мне, вообще-то, в шесть утра нужно быть на Финляндском.

– В поезде выспишься, – привела она аргумент, который нечем крыть.

– Это «Ласточка», там вагоны сидячие, – нашёлся я. – А сидя я спать не могу.

И тут же перевёл разговор на другую тему:

– Знаешь, Диана, я не дурачок наивный и прекрасно понимаю, что я для тебя всего лишь рядовой посетитель, один из многих… Но почему-то мне хочется верить, что ты меня какое-то время будешь помнить. Что я не совсем уж одноразовый…

– Вообще-то, она официантка и никогда тут ни с кем вместе за столиком не сидит, – вмешалась Женя в наш разговор.

Диана молча кивнула, подтвердив, что конкретно для меня она сделала такое исключение. Однако номер телефона не дала, сославшись на то, что им нельзя этого делать. Её отказ не огорчил меня. Я приезжий, провинциал из далёкой Казани, которого занесло в Питер транзитом: какой смысл нам быть на связи? Она права. Я попрощался и ушёл.

Шёл уже первый час. Третья декада июля, белые ночи прошли, но вместо кромешной тьмы над городом стояли серо-голубые сумерки. На Невском, вопреки обыкновению, народу было совсем немного. Метро ещё работало на вход, и я спустился на ближайшей станции «Невский проспект», откуда доехал до «Площади Ленина», рядом с которой я ночевал, потому что там же находится Финляндский вокзал.

Добираясь до гостиницы, обдумывал всё, что произошло со мной за последние часы. Мне было не по себе. Всё это нехорошо, неправильно, так случиться не должно было, но уже случилось. Я не должен был поддаваться на её уговоры и соглашаться на приглашение. Следовало пройти дальше своей дорогой. Дело не в пресловутой личной безопасности: теперь не девяностые, и в тёмный подвал, с целью огреть по башке и ограбить, не уведут. На Невском, во всяком случае, это исключено. Дело в самом факте того, как и с кем я провёл это время. Когда наши глаза впервые встретились, разум начал давать сбой, трезвый рассудок отступил. Я себе уже не принадлежал. Там, в полумраке, с ней сидел и беседовал вроде я, а в то же время и не я. Не припомню за всю свою жизнь подобного случая.

Я сожалел о произошедшем, но, зайдя к себе в номер и закрывшись, испытал облегчение от осознания того факта, что уже утром отсюда уеду и забуду эту ночь. Я решил просто забыть, будто ничего не было…

Человек, который решил забыть, две недели спустя взял, да и написал обо всём. А всё одно легче. После той встречи я действительно прекрасно провёл время в Карелии. Меня ждал напряжённый, нелёгкий, но потрясающе интересный водный поход по Ладоге в отличной компании. Приключение, подобных которому в моей жизни не было никогда. Из любого похода возвращаешься чуточку другим человеком, а уж из такого и подавно. Но… Транзитный вечер не удалось стереть из памяти. Думаю, любой мужчина даст единственно верный в данной ситуации совет: забудь её, не вспоминай и не пытайся найти.

Нужно только время.