На последнем дыхании A bout de souffle

Лучшая сцена в фильме Годара – убийство полицейского. Годар показывает движение нерва: импульс из холодной головы Мишеля Пуакара скользит по организму, будто простукивая выход из тела, и, попадая в продолжение руки, – бандитский наган – мигом отливается в свинцовую пулю, которая с жаром летит в несчастного копа. Великолепный монтаж в лучших традициях советской школы.

Один мой знакомый критиковал Годара за то, что он снимает «слишком нереально». Кровь ненастоящая, крови слишком мало.

Со знакомым можно согласиться – цистерны крови, к которой мы так привыкли, зальют киноэкраны лишь на заре Нового Голливуда, во времена «Бонни и Клайд» и «Дикой банды» Пекинпы. А прежде была имитация. Просто красное. Просто черно-белое. Ненастоящее.

К слову, во времена ч/б режиссеры не стремились заливать кадр кровью. Кровь лилась в сознании зрителя. Лишь особо кровожадные режиссеры мазали израненных жертв шоколадом.

Пожалуй, только фильмы Ханеке и некоторые кадры Кубрика возвращают насилию и крови их подлинный тошнотворный «неигровой» привкус. То от чего здоровый человек невольно отвернется.

Годар далек от натурализма. Он кинематографист. Идеальный кинематографист. Кровь в его ранних фильмах сливается с черно-белым фоном. Это интеллектуальная кровь. Интеллектуальное убийство.