Стройотряд-79

В начале лета 1979 года второй курс нашего факультета собирался отправиться в строительный отряд. Романтикой стройотрядов была буквально пронизана студенческая атмосфера того времени. Ею наполнены  звучавшие из открытых окон бардовские песни. Юноши и девушки в куртках цвета "хаки" делились с экранов телевизоров и по радио своими успехами в строительстве объектов народного хозяйства. Каждый студент стремился побывать в стройотряде и стать одним из счастливцев, гордо носящих на груди значок ВСО.
Сессия подходила к концу, а у меня за плечами тяжелым грузом висел не сданный зачёт по аналитической химии. Пересдать его старшему преподавателю по фамилии Ли шансов не было никаких по причине моей нелюбви к проведению химических опытов. Оставались считанные часы до отправки нашего отряда в Садчиковку, а я всё ещё находился в неопределённом состоянии. Решение пришло неожиданно. Ожидая на скамейке у главного корпуса СХИ преподавателя химии, я разговорился  с сидящими рядом девчонками с экономфака. Оказалось, что они сдают химию Людмиле Васильевне Клочко.  Она пользовалась в студенческой среде большим авторитетом и была человеком весьма справедливым. И я пошёл к Людмиле Васильевне, рассказал о намерении поехать работать в село. Через полчаса я сидел на той же скамье среди сдавших сессию и травил анекдоты. Подошедшему откуда-то  сбоку экзаменатору Ли я показал свою зачётку и отрапортовал, что больше не буду докучать его своими неправильными ответами. Мне показалось, что он огорчился…
На другой день на двух автобусах мы прибыли в учебное хозяйство сельхозинститута имени Ю.А. Гагарина. Село Садчиковка располагалось в нескольких десятках километров от Кустаная на берегу Тобола. Небольшая речка делила село пополам.
Нас расселили в деревянной школе, напротив обелиска героям гражданской войны.
1-го июля начались трудовые будни. В этот день мы мастерили деревянные туалеты на объекты , где должны были трудиться последующие два месяца. Вечером из полусотни студентов создали четыре бригады, из которых лишь одна работала на строительстве двухквартирного дома. На общем собрании проголосовали за два серьезных решения – за введение сухого закона и общий котёл –  все заработанные бригадами деньги должны были быть поделены пополам. Кроме того ,был принят график трудового дня: подъем в 5.00, начало работы в 6.00, окончание  в 20.00.
Лето стояло сухое и жаркое. Ни разу в течении июля дождь не пролился на Садчиковку и её окрестности. Детвора с утра до вечера пропадала на Тоболе, улицы были пустынны, и нам казалось, что работаем только мы.
Первые дни показали, насколько сложно было выполнить принятый график. Однако, после тяжелой физической работы, поужинав, мы направлялись на танцы  по нескончаемо длинной улице в ДК культуры, расположенном на самом краю села. Поначалу местные пытались конфликтовать с нами, даже стреляли однажды по окнам общаги, но постепенно было достигнуто соглашение о мире и дружбе. Кое-кто умудрялся гулять с садчиковскими девушками до самого утра и при этом не опоздать на работу.
 Я попал в первую бригаду, состоящую из восьми человек. Нам поручили самую сложную и высокооплачиваемую работу – возведение в центре села двухквартирного дома. Сложность заключалась в том, что из всех нас класть кирпич мог только один. Несколько дней ушло на рытьё фундамента. Дом должен был подняться прямо на бывшей дороге, поэтому пришлось в прямом смысле вгрызаться в землю ломами и лопатами. Бетономешалка в первую неделю работы отсутствовала. Сколотили деревянный короб, в котором весь день мешали раствор. Я понятия не имел, что такое нивелир, поэтому, когда стены полезли вверх и явился прораб с этим инструментом, стало ясно, что пошло что-то не так.  Пришлось переделывать .
 В таком бешеном ритме прошло три недели… Утром 21-го июля я отправился на кирпичный завод за очередной партией кирпича. Пока его изготовляли и грузили, я впервые за много дней смог растянуться на пожухлой от жары траве и немного поспать. Шум механизмов мне совсем не мешал. Первая отправленная машина с кирпичом вернулась скоро и шофер сообщил мне небывалую новость – никакой работы на объекте нет, а члены бригады пьют водку в тени тополей. Согласно решения общего собрания стройотряда, нарушившие сухой закон должны были покинуть место работы и уехать. Приехав к стенам дома на второй машине, я увидел картину полного нарушения графика и морального разложения коллектива бригады. Вокруг накрытой "поляны" лежали строители. Один из них очнулся и пробормотал, что мне оставили под деревом спиртное и закуску. Растроганный чутким отношением товарищей, я выпил почти горячую водку, зажевал остатками кильки из консервной банки и прилёг под тенью огромного тополя.
Вечером состоялся товарищеский суд. Еще не протрезвевших, нас посадили в центр актового зала и стали предъявлять обвинения в нарушении трудового договора. Мы слабо защищались. Повод для пьянки был уважительный – нашему каменщику Сане Мартыненко исполнилось четверть века. Кроме того, бригада давала прибыли в общий котёл почти столько же, сколько зарабатывали по нарядам все остальные студенты. Таким образом, решение о нашей высылке в Кустанай было опрометчивым и фактически не рассматривалось "судьями".
Нас отправили в небольшое село Константиновку на строительство весовой. Рано утром нас везли в кузове Газ-52 и оставляли до заката солнца на окраине деревушки. В огромном котловане , вырытом под опоры мощных автомобильных весов, мы слышали мычание возвращавшихся из табуна коров, что означало скорое окончание трудового дня. Места здесь были красивые – рядом синел Тобол, а дальше, на горизонте, затухающее солнце высвечивало  многоэтажки и терриконы Рудного.
В этот период танцы в многолюдном Доме культуры как то не задавались. Усталость от труда и тягостной жары ежедневно накапливалась и сон становился главной целью для всего организма. Тем более, что с местными всё было не совсем гладко - из лагеря явился после отсидки уголовник-рецидивист Тимоха, пользовавшийся бесконечным авторитетом у садчиковской шпаны. Он не был сторонником мирного сосуществования  и вновь начались стычки на ночных улицах села.
Я познакомился с Тимохой при пикантных обстоятельствах – вышел однажды ночью к кустам по надобности, и ощутил неприятную боль в области спины. Что-то металлическое упиралось мне в почку. Пьяненьким голосом Тимоха спросил меня, сколько человек в общаге, милостиво разрешил повернуться и  убрал нож в сапог.

В середине августа жара спала. Мы заканчивали строительство двухквартирного дома под присмотром будущих хозяев. Впервые они пришли , когда Витя Карпенко завершал кладку перегородки между комнатами. Ложил он её в полкирпича и, ловко орудуя мастерком, напевая весёлыё мотив, успевал объяснять хозяевам тонкости профессии каменщика. Ровно через десять минут после их ухода стена предательски зашаталась, пошла волной, и рухнула под нецензурную брань каменщика и гомерический хохот всех остальных.
Опыт кладки был учтён. Перегородки между комнатами впоследствии подпирались на одну ночь досками до застывания раствора, чтобы подобный казус не повторился.
Нам оставалась всего неделя до окончания работы в стройотряде, когда в Садчиковку привезли сотню ребят из Рудненского ГПТУ- 1. Половину прибывших первокурсников поселились в нашей общаге. Сразу же начались стычки из-за  различных мелочей – воды в умывальниках, очередности мытья полов… Парни были не из духового оркестра и умели постоять за себя. Вечером мы разожгли прощальный костёр рядом с общагой и собирались отметить окончание строительства. Расположившись вокруг большого костра мы и не заметили, что оказались окружёнными толпой , вооруженной палками, цепями и ремнями. По голосам можно было определить степень опьянения отдельных пэтэушников. Силы были явно неравны. Было ясно, что предстоит групповая драка, последствия которой предсказать было невозможно. Позже, во время службы в стройбате, мне приходилось участвовать в таких массовых драках, неизменно заканчивавшихся поножовщиной и другими нехорошими последствиями. Неожиданно мы получили помощь, откуда не ждали –  пришедшие садчиковцы окружили рудненских вторым кольцом, чем внесли смятение в их ряды. В организации местной молодежи чувствовалась железная рука Тимохи, хотя самого его здесь, естественно, не было.
В отблесках затухающего костра лихорадочно сверкали десятки глаз  и качалась тёмная людская масса. Напряжение нарастало.
Компромисс был найден нашим командиром отряда Володей Собко. Он предложил своему визави, командиру отряда рудненцев, побороться.  Кто победит в этом соревновании, того отряд и круче. Невысокий крепыш Собко занимался борьбой. Под гул и крики толпы он довольно легко уложил на лопатки более крупного рудненца.
Всё было по - честному. Эта ночь закончилась совместным братанием с рудненцами и садчиковцами. Сначала выпили наши запасы, потом проставились бывшие враги. Под утро местные отметились самогоном и показалось, что ближе и роднее для нас  людей нет.
А ведь ещё несколько часов назад эти же самые люди готовы были порвать друг друга на мелкие кусочки …
Утром поплелись получать расчёт. У нас было намерение заработать по 800 рублей, но в результате непонятных расценок за два месяца постоянной пахоты я получил на руки 428 рублей 22 копейки. И эта сумма была заоблачной для меня. Средняя зарплата советского гражданина составляла чуть более сотни рублей в месяц.

Знойным августовским вечером мы оказались в Кустанае у магазина "Экспресс", где я купил бутылку коньяка за семнадцать рублей. По улице Майлина на вековых тополях уже желтела листва и редкие прохожие шарахались от обросших, загорелых до черноты, не совсем трезвых людей, в зелёных куртках с надписью «КСХИ. Гелиос - 79». Город только что отпраздновал своё столетие…
Из раскрытых окон вдоль улицы нам вслед летела песня Боярского:
"Проклинал этот город я тысячу раз,
а покинуть вовек не смогу...
Городские цветы, городские цветы,
навсегда завладели вы сердцем моим..."
За прошедшие полвека мне не пришлось побывать в Садчиковке. Однажды заглянул в интернет  и нашёл на гугловской карте построенный нами двухквартирный дом. Он ещё существовал и в нём, вероятно, жили люди.
А на улице Майлина срезали все тополя, зато на месте скамеек вдоль здания бывшего сельхозинститута выросли огромные сосны, посаженные нашим курсом выпуска 1983 года. Вспомнились мне слова русского классика, что человек в своей жизни должен построить дом и посадить дерево...

На фото: слева автор. С гитарой Саша Говоров.