Круглый стол Проблемы современной поэзии ч. I

«Круглый стол» на тему «Тенденции и проблемы современной поэзии» ч. I


Я думаю, что поэзия в XXI веке, что и в XX, что и всегда, — представьте некий старый корабль, который идет под парусами, и вот у него на самом носу сидит мальчишка с биноклем. Это поэзия.
Андрей Орловский, писатель, поэт, журналист, создатель и главный редактор проекта «Живые поэты»
 
 

Участники конференции:

1. А. В. Флоря, доктор филологических наук, профессор Орского гуманитарно-технологического института
2. В. Мялин, поэт
3. Е. Севрюгина, поэт, литературный критик, кандидат филологических наук, доцент. Выпускающий редактор интернет-альманаха «45 параллель»
4. Вл. Кузнецов, поэт-переводчик, поэт
5. М. Шейхова (М. Муслимова), старший научный сотрудник Дагестанского научно-исследовательского института педагогики имени А.А. Тахо-Годи, заслуженный учитель Республики Дагестан, почётный работник высшего профессионального образования России. Кандидат педагогических наук. Поэт, переводчик, литературный критик, публицист
6. А. Ю. Закуренко, поэт, филолог, преподаватель
7. Л.А. Берёзкина, поэт, поэт-переводчик

Ведущая —  поэт Л. Берёзкина
 
 

 
А.В. Флоря:

 
1. Считаете ли вы, что в наше время поэзия переживает переходный период? Почему?
 
Поэзия наверняка переживает кризис — примерно последние лет сорок. Это часть общего социального и культурного кризиса. Я думаю, что кино уже практически исчезло как вид искусства — где нынешние Тарковские, Параджановы, Муратовы? Может, дальше — очередь литературы?
 
Почему — не знаю, не могу сказать, кто в этом виноват. Наверняка что-то произошло не только в литературе, но и в обществе. В одной хорошей песне конца «перестройки» есть такие слова: «Что-то сломано неуловимое: притупилась чувствительность зрителей». Это поют артисты кукольного театра, то есть зрителей перестала трогать драматургия — род литературы. Ну, и чувствительность читателей тоже притупилась. То искусство, которое восхищало людей в эпоху «оттепели», даже в 70-е годы, утратило свою магию. Раньше мы думали, что всё так просто: ясности, искренности достаточно, чтобы создавать прекрасное. А сейчас этого уже мало.
 
В начале нулевых годов в одной хорошей передаче — по-моему, Гордона — кто-то задал вопрос: «Когда появится великое произведение, по каким признакам мы его опознаем?» И, если я не ошибаюсь, ведущий ответил очень умно: «Не беспокойтесь: если оно появится, вы об этом узнаете». И никаких особых признаков не надо.
И в самом деле: когда появились «Незнакомка», «Двенадцать», «Скифы», «Облако в штанах», «Флейта-позвоночник», читающая Россия об этом узнала. Когда вышли «Зодчие», «Василий Теркин», скажем, «Братская ГЭС», «Авось!», неужели кто-то из читателей пропустил их?
В общем, когда великое произведение появится, мы об этом узнаем. Вот я и жду более двадцати лет, но ни о чём таком не слыхал.
 
 
2. Сколько времени может пройти до расшифровки и осмысления поэтической картины XXI века?
 
Я думаю, это осмысление происходит постоянно. Кризис кризисом, но стихи пишутся, поэты откликаются на текущие события.
А фундаментальное осмысление XXI века, может, произойдёт и через сто лет. Вот, Цветаева, например, через сто лет осмысливала роль Пушкина в литературе, его отношения с царем — как было невозможно их осмыслить в веке XIX, в пушкинские времена.
Или Блок в «Возмездии» оценивал «век девятнадцатый, железный» с меньшего временного расстояния, но всё-таки отстранившись.
 
 
3. Современная литературная критика это дело вкуса? Нужна ли критике идея, позволяющая сфокусировать внимание на чём-то конкретном (содержание, форма, оригинальность, профессионализм, национальная идея)?
 
Идейность безусловно необходима. Именно не одна идея, а комплекс идей. Лучшая российская критика была таковой — Белинский, Михайловский, Писарев, Добролюбов, Чуковский.
Кстати, великий литературовед Григорий Александрович Гуковский считал идейность краеугольным камнем филологического анализа. А идейное содержание облекается в художественную форму. Гуковский блистательно это показал на примере иностранных слов в «Евгении Онегине» или ритмике «Медного всадника». Например, иностранная лексика в «Онегине» говорит об оторванности главного героя от отечественных корней. Но, с другой стороны, эта лексика не связана с какой-либо другой культурой — особенно передовой и прогрессивной. Это космополитическая лексика: что-то из французского языка, что-то из английского, немецкого, латыни. Эти слова очерчивают мирок развлечений, мод и т. п. Позвольте я процитирую:
«Густота варваризмов здесь предельная. Но Пушкину мало русифицированной иностранщины словаря. Он подчеркивает нерусский колорит своей речи, вводя в нее иностранщину, так сказать, живьем, в её иноземном написании, режущем глаз в русском тексте, – иностранщину, не желающую подчиняться принявшей её русской речи»
«(…) по Пушкину, культура Онегина, формирующая его характер в I главе, не опирается ни на какую народно-национальную реальность, и, следовательно, она иллюзорна, фиктивна, ложна. (…) Эта культура не принадлежит никакому народу. В Париже, в Лондоне, в Мадриде она одинаково вненациональна»
«Да ведь и дворянский “свет” недалеко ушел в этом отношении от своих монархов во всех странах, в том числе в России. “Немецкий” царь, немцы при дворе и на верхах власти, французы (Ришелье, де Рибас и др.), проходимцы всех стран, и русские, забывшие о своей стране, таков высший слой в России»
 
 
4. Концептуализм и метареализм. К какому из этих двух основных направлений лирики принадлежат ваши (или ваши любимые) современные стихотворения? Если к другому, назовите его. Приведите примеры (1-2 строфы из стихотворения).
 
О, нет! Ни то ни другое. Я вообще подозреваю, что это искусственные термины. Они обозначают то, что так или иначе присутствует в поэзии почти всегда: установление образных связей между отдаленными предметами, попытки конструирования новой реальности, пародирование стилей и др. Но поэзия больше всего этого — шире и глубже.
Между прочим, на нашем сайте, по моим впечатлениям, преобладает именно этот критерий, а вовсе не «метареалистический», например. Комментаторы больше говорят о том, насколько достоверна изображенная в тексте реальность, то есть насколько точными словами она выражена. И не вызывают особого доверия аргументы автора типа «Я так вижу» и тому подобные.
 
 
5. Что и как делает из стихотворения произведение искусства?
 
Ничего себе вопросы. Я целые лекционные курсы читаю об этом.
Понимая вопрос буквально, ответить можно так: стихотворная форма и делает. Искусство — это создание фикциональных объектов, иначе говоря: имеющих искусственное происхождение. Мы обычно не говорим в рифму, как Чудак из фильма Рязанова, или пятистопным ямбом, как Васисуалий Лоханкин. Даже верлибры имеют свои средства организации, отличные от живой речи. Когда мы пишем искусственный текст по правилам стихосложения, тогда мы и создаём произведение искусства.
Но Вас, как я понимаю, интересует не это. Что делает стихи фактом большой поэзии? Что и каким образом заставляет стихотворение резонировать с нашим душевным настроем? Об этом написаны тома. В частности, «Психология искусства» Выготского — это давно уже классика жанра.
Но я вообще не уверен, что здесь уместен разговор о «резонансе». Я могу откликаться или не откликаться, скажем, на стихотворение Пушкина — от моей реакции его статус в русской литературе не изменится. Но и читатели могут восхищаться или оставаться равнодушными. Стихотворение остается в литературе не потому, что оно обязательно очаровывает всех, а в силу своих объективных качеств.
Моё видение проблемы близко к эстетической теории Чернышевского: прекрасное — это «жизнь», т. е. правда жизни. (В том, что жизнь прекраснее искусства, я с ним не согласен.)
В общем, прекрасное — это правда. Если мы читаем стихотворение и понимаем, что люди в такой ситуации так не думают, не чувствуют, не поступают, — то есть мы видим ложь, — это этическое впечатление.
Но ложь выражается в конкретных словах: ведь достоинство поэзии состоит в точности, в подборе правильных слов. Когда используются неверные, неточные или просто формальные, проходные слова — это уже переход лжи в сферу эстетики. Это антихудожественность, уродство, безобразие. Иначе говоря, это плохая поэзия. О таком поэте мы скажем, что он плохо владеет своим искусством.
Согласитесь, что соответствие жизненной правде — это вполне объективный критерий.
 
 

В. Мялин:
 
 
1. Считаете ли вы, что в наше время поэзия переживает переходный период? Почему?
 
 Не знаю… Переходный ли период переживает поэзия или просто впитывает в себя ядовитые соки нашего века… Знаю только: какова жизнь, таково и искусство. Пробегаю глазами стихи многих и многих современных авторов, но не чувствую в них той силы гармонии, о которой говорит в «Маленьких трагедиях» Сальери. Воистину: «Нас мало избранных, счастливцев…» Дело в том, что благодаря развитию систем информации стихотворцев у нас пруд пруди, поэтов же можно перечесть по пальцам. Не больше – не меньше, вероятно, чем в любые иные времена.
 
 
2. Сколько времени может пройти до расшифровки и осмысления поэтической картины XXI века?
 
 Можно только догадываться, сколько времени пройдёт до момента осмысления неудач и достижений в современной русской поэзии. Думаю, что необходимо для этого наступление тишины… Когда придёт время тишины, придёт и осмысление предыдущего периода литературы, искусства вообще и явлений всей нашей культуры.
 
 
3. Современная литературная критика это дело вкуса? Нужна ли критике идея, позволяющая сфокусировать внимание на чём-то конкретном (содержание, форма, оригинальность, профессионализм, национальная идея)?
 
Современная литературная критика всегда (это уже следует из названия) подчинена литературе. Каков уровень последней, такова и критика, наверное. Если уровень высок, о вкусе говорить не приходится. О вкусах спорят, когда не о чем больше говорить, не о чем писать, нет удовлетворения от своих работ. Литературное произведение на уровне всегда написано со вкусом. То же можно сказать и о критике. Вообще, критик сначала должен похвалить, а уж потом распекать поэта – и то, если есть за что, и незло, с долей, может быть даже, юмора… Доброжелательность критики, думаю – тоже показатель уровня культуры.
 
 
4. Концептуализм и метареализм. К какому из этих двух основных направлений лирики принадлежат ваши (или ваши любимые) современные стихотворения? Если к другому, назовите его. Приведите примеры (1-2 строфы из стихотворения).
 
 
Ни к каким литературным течениям себя отнести не могу. Кедровцы мне чужды, концептуалисты тоже… скучны. Постмодернизм, акмеизм… все «измы» давят на меня неподъёмным грузом. Люблю ни от каких течений не зависящую, свободную поэзию.
«Свободное дыхание» заменяет мне порой наш закрепощённый в предрассудках мир.
 
 
 5. Что и как делает из стихотворения произведение искусства?
 
Что делает стихотворение искусством… Каждой стихотворение имеет свою предысторию; появляется оно на свет уже со зрением, слухом и другими «человеческими» функциями, главное же – при рождении оно имеет душу. Вот это сочетание и делает, вероятно, стихи произведениями искусства.
 

 
Е. Севрюгина:
 
 
1. Считаете ли вы, что в наше время поэзия переживает переходный период? Почему?
 
    Очевидно, что это так, принимая во внимание неотделимость социума от культуры. В нынешнюю эпоху тотального общественного раскола и обострения конфликта между Россией и Европой отдельного внимания заслуживает тема информационных войн. Стремление эмоционально воздействовать на зрительскую или читательскую аудиторию с целью формирования у неё определённого взгляда на происходящее в очередной раз превращают литературу в средство широкой пропаганды и даже психологической манипуляции. Подобное приводит к существенному изменению литературного облика в целом, к определённому единообразию жанров и тенденций речевого высказывания, в котором всё чаще прочитывается идеологический подтекст. В этой связи трудно сохранить культурную толерантность по отношению ко всему «инаковому», развивающемуся по иным законам и в иных условиях.
  Наряду с этим эстетическая и информационная функции литературы постепенно отходят на второй план, уступая место функции воспитательной и популяризаторской, как уже было сказано. В поэзии и прозе появилась новая ниша, которую условно можно определить как «литературу быстрого реагирования». У этого явления есть даже географическая локализация – всё громче звучат голоса поэтов Донбасса – авторов военной патриотической лирики, затрагивающей злободневные вопросы текущего момента истории. Вызывает некоторые опасения тот факт, что в очередной раз стали пересматриваться школьные программы по литературе: какие-то произведения в свете сегодняшнего дня кажутся уже неактуальными, какие-то вернулись «с пыльных полок» в повседневный образовательный обиход.
    Пугают и нынешние условия жёсткой цензуры, устанавливающей чёткие границы дозволенного и непозволительного в контексте художественного высказывания. Остаётся только надеяться, что всё это временно и рано или поздно «вечные темы» поэзии и прозы станут так же востребованы и важны.
 
 
  2. Сколько времени может пройти до расшифровки и осмысления поэтической картины XXI века?
 
  Процесс осмысления текущих культурных и литературных процессов происходит непрерывно, чему во многом способствуют школа современной критики и актуальные литературоведческие работы. Думается, собрать в единую систему имеющиеся знания о происходящем в данной сфере удастся не ранее, чем к началу нового, двадцать второго, века – когда многообразие течений и направлений, формирующихся в условиях культурного плюрализма и социальных потрясений, сложится в единый облик столетия, аккумулирующего достижения прошлого и предопределяющего пути развития будущего культуры.
  Современная поэзия, как русская, так и зарубежная, стала ведущей формой репрезентации духовного облика нового поколения, его морально-мировоззренческой ценностной шкалы. Все ведущие достижения века двадцатого, с характерным для него постмодернистским взглядом на мир, господствующими пессимистическими настроениями, порождёнными десакрализацией социума, с его культурной эклектикой и тенденцией к индивидуализму, существенно повлияли на облик нынешней поэзии. В ней позиционируются новые принципы взаимодействия автора и аудитории, согласно которым прямое обращение к читателю / слушателю заменяется непрямым высказыванием и размытостью субъекта речи, его растворённостью в общем смысловом фоне художественного текста.
  В то же время сейчас эта утраченная тенденция вновь возвращается, поскольку разговор автора с аудиторией «от сердца к сердцу» – условие, необходимое для пропаганды актуально значимых целей и ценностей, а также востребованных моделей социального поведения.
    Однако мы ещё в самом начале эпохи, в её первой четверти, поэтому делать общие выводы и «расшифровывать» её актуальные культурные смыслы пока рановато.
 
 
3. Современная литературная критика это дело вкуса? Нужна ли критике идея, позволяющая сфокусировать внимание на чём-то конкретном (содержание, форма, оригинальность, профессионализм, национальная идея)?
 
  Безусловно, школа современной литературной критики будет существовать до тех пор, пока существует и сама литература. При этом исключительно важна её конструктивность, направленность на глобальное осмысление господствующих в культуре тенденций, находящих своё отражение в творчестве отдельных авторов.
  Субъективизм и так называемая «вкусовщина», проявляемые в ходе оценки художественных достоинств и недостатков конкретных текстов литературы, увы, неизбежны. У каждого критика свой взгляд на творчество и на то, что в нём может быть оценено со знаком плюс или минус. Главное – при любом подходе сохранять лояльность и доброжелательность по отношению к тому, кто подвергается критической оценке. Профессиональный критик должен высказывать свои замечания/наблюдения не в строго категоричном, а сугубо рекомендательном плане. Именно такой подход способствует в дальнейшем творческому развитию писателя или поэта, перед которым поставлены конкретные цели и перспективы самоусовершенствования.
    В этом смысле образцом может служить один из самых перспективных и популярных на сегодняшний день критический проект «Полёт разборов», основателями которого являются Борис Кутенков и Марина Яуре. Цитируя собственную статью о проекте, опубликованную в журнале Формаслов, ещё раз отмечу, что «это действительно полёт, где автор рассматривается не под литературоведческой лупой, исследующей только язык и стиль как техническую составляющую творческого процесса, а через телескоп будущего, видя себя во всём потенциале возможностей. Если автор достаточно умён и не страдает синдромом звёздной болезни, то после такой критики он, возможно, серьёзно задумается или даже кардинально пересмотрит своё творчество. Он увидит, каким смог бы стать при желании и работе над собой».
    Соответственно, критика, продолжая оставаться «делом вкуса», всё же должна содержать в себе некие общие, более/менее объективные критерии оценки художественного произведения, позволяющие начинающему или даже маститому автору ориентироваться в современном литературном пространстве. При этом критика не должна быть сфокусирована на чём-то конкретном, а, напротив, давать комплексную, системную, оценку творчества того или иного автора, успешность которого в литературной среде определяется способностью профессионально сочетать все составляющие художественного текста (включая форму, содержание, оригинальность и т.д.)
  Единственное, пожалуй, качество, которое действительно может претендовать на роль главного объекта изучения современной критики, связано со способностью автора (поэта или прозаика) органично существовать в современном культурном континууме, не теряя при этом собственной индивидуальности. Литература, сочетающая в себе общие тенденции и «лица необщее выраженье», заведомо «обречена» на успех.
 
 
4. Концептуализм и метареализм. К какому из этих двух основных направлений лирики принадлежат ваши (или ваши любимые) современные стихотворения? Если к другому, назовите его. Приведите примеры (1-2 строфы из стихотворения).
 
    Не рискну относить своё творчество к какому-либо конкретному направлению. Хотя бы потому, что для этого нужно иметь достаточно хорошую литературоведческую базу, позволяющую охарактеризовать тот или иной большой стиль в литературе по определённому  набору конституирующих признаков.
  Также не могу сказать, насколько целесообразно выделять именно концептуализм и метареализм в качестве ведущих направлений лирики на сегодняшний день. Метареализм, концептуализм, урбанизм, экспрессионизм — вот лишь неполный перечень современных литературных течений. Каждое из них отличается своей поэтикой и системой ценностно-художественных ориентаций, что ставит перед современным автором (поэтом или прозаиком) непростую задачу самоидентификации.
    Впрочем, отчасти подобное суждение справедливо, если учесть, что именно эти два направления дают два кардинально противоположных взгляда на способ организации художественной реальности. Практика концептуализма предполагает обнаружение потустороннего мира в рамках привычного языка и рутинного существования:
 
Куриный суп, бывает, варишь
А в супе курица лежит
И сердце у тебя дрожит
И ты ей говоришь: Товарищь! —
Тамбовский волк тебе товарищ! —
И губы у нее дрожат
Мне имя есть Анавелах
И жаркий аравийский прах —
Мне товарищ
 
                (Дмитрий Пригов)
 
      Что касается метареализма, то он, напротив, изначально оперирует метареалиями, осколками мифа, абстрагируясь от конкретики, мешающей стремиться к конечным областям значений. Здесь сама реальность не заостряется и не укрупняется в отдельных своих проявлениях, а нарочито усложняется, показывая текучесть и недискретность бытия, раскрывая мир как реализм «многих реальностей, связанных непрерывностью внутренних переходов и взаимопревращений».
  Уникальным поэтом современности, сумевшим объединить в своём творчестве две эти противоречивые тенденции, можно назвать уральского самородка Александра Петрушкина. Пользуясь инструментарием материального мира, отталкиваясь от конкретных вещей и предметов, он создаёт предельно абстрактную, нематериализованную реальность; и наоборот абстрактные предметы обретают в его стихах свою фактуру, становятся плотными, ощутимыми. Недавно поэт ушёл от нас, но остались его гениальные тексты:
 
Всё дышит – даже если этот
звук внутри, и оттого нам не заметен,
не заметён как шахматы в свой стук,
в улитку лёгких, что теперь стозевны,
растут, как дерево сквозь зимы, как игру,
где катятся в повозке земли звери.
 
 
5. Что и как делает из стихотворения произведение искусства?
 
Многие читатели и даже сами поэты полагают, что хорошее произведение должно, так сказать, прикоснуться к душе человека и пройти через его сердце.
Не могу отрицать, что это действительно так, но это только начало пути, после чего, безусловно, начинается самое интересное и увлекательное. Поэзия должна изменить читателя, помочь ему обнаружить нечто новое в себе и в мире.

Как электролиз меняет состав воды, так поэзия изменяет человека. Да, именно это главное!
Он выходит из поэзии, как из вод Иордана, обновлённым - что-то в нем навсегда меняется, и мир становится другим.

Хочу немного вспомнить свою статью «Время поэзии», опубликованную в альманахе «сорок пятая параллель» в связи с моим первым судейством на конкурсе «45 калибр». Вот что мне было важно отметить для себя и для потенциальных участников:

«Многие авторы мастерски овладели технической стороной вопроса, не осознавая в полной мере некоторых важных вещей. Например, того факта, что подлинного поэта отличает не следование какой-либо литературной традиции, не богатство рифмы и чёткое попадание в размер, даже не обилие художественных образов, а обязательное наличие своего поэтического «я», своего уникального взгляда на мир. Это именно то, что порождает и величие замысла, и свободу самовыражения, и отказ от общепринятых стандартов идеальности текста во имя его уникальности.
Любая неточность и кажущаяся небрежность рифмы, любое несоблюдение таких технических формальностей, как поэтический размер, длина строки, способ рифмовки могут быть прощены, если автор способен подчинить художественные средства величию замысла. Создать не просто яркую лубочную картинку, а новый портал, в который каждый читатель сможет полностью погрузиться – провалиться, как в кроличью нору, а потом вынырнуть и осознать, что мир оказывается не такой, каким он себе его представлял».

Поэтому я призываю всех авторов дать волю своему внутреннему ребёнку, намеренно отказаться от общепринятых канонов в творчестве и показать свою свободу и смелость.

 
 
Вл. Кузнецов:
 
 
1. Считаете ли вы, что в наше время поэзия переживает переходный период? Почему?
 
Наверное, есть смысл отделить Поэзию, как таковую, от цехового занятия.
Никаких проблем, циклов, этапов и т.п. быть не может. Поэзия – суть Гармония.
А Гармония – тот божественный промысел, причастность к которому оберегает человека от истребления среды собственного обитания. Спасает души от саморазрушения.
Проблем писательского цеха не перечесть.
Наше время я определяю эпохой вырождения. Любого из искусств. Искусство Слова – не исключение.
Все глобальные проблемы социума, так или иначе, отражаются Искусством.
Иной вопрос – какое место среди Искусств занимает сегодня Поэзия.
Ответ очевиден – никакое. Иной ответ – ступайте в храм. Третий – по камерной иерархии...(не озвучивается).
Почему...
Не нужна власти. Ориентация общества на стадность. Стадо ориентируют на командное послушание, но не на образное созерцание.
Не нужна. Далее – по цепочке... Рыночное существование. Бюджетное нищенство. Отсутствие идей, целей, героев и т.д. и т.п. Бездуховность.
Обратная сторона медали связана с самовыдвижением литератора.
Клинические прожекты – вроде «Страны Поэтов». Сайты свободной регистрации. Тираж на собственные деньги.
Можно перечислять долго... Коротко – создана та дегенеративная среда, которая мгновенно отправила литературу к первозданному хаосу.
Я умышленно не отделяю произведения литературной элиты. Не называю Авторов – живущих и ушедших – тиражируемых самостоятельно или наследниками. Литературный бренд имеет приличный инерционный запас времени.
Если это переходный период – значит будем греться у костров.
 
 
2. Сколько времени может пройти до расшифровки и осмысления поэтической картины
XXI века?
 
Я не понимаю – кто станет этим заниматься... Мы дожили до того времени, когда авторы-дети выпускают книги-рецензии творчества авторов-отцов. В Академических театрах худруки-отцы, увешенные до пят регалиями, ставят пьесы своих сыновей. Шабаш по сценам. Корпоративные гастроли...
Творчество отдельных Авторов, безусловно, будет исследоваться.
Поэтическая картина нынешнего века.... Я не оптимист.
 
 
3. Современная литературная критика это дело вкуса? Нужна ли критике идея,
позволяющая сфокусировать внимание на чём-то конкретном (содержание, форма,
оригинальность, профессионализм, национальная идея)?
 
Я не цеховик... Моё мнение ничего не значит.
То, что литература нуждается в цензе – неоспоримо. Но если нет обратной связи – какой спрос с литератора.
Внутренний ценз – это не рыночный торг. Рынок прост – собирай толпу, голосующую рублём.
Не важно – чем и как. Собирай. ..
Вот и собирают.
Довлатовская мысль о том, что таланту не нужен редактор, а бездарю он не поможет – сегодня не актуальна.
И таланту и бездарю теперь нужны деньги. Бюджетные или собственные.
Тогда есть смысл подумать о тираже. О формировании имиджа. О целевой аудитории. И т.д.
Писанина существует исключительно в границах жизни.
Раскрученный бренд может существовать на тираже долго.
О профессионализме и оригинальности, за отсутствием культурных рамок, дискуссировать не правомерно.
То же – что о правилах, которых давно нет.
 
 
4. Концептуализм и метареализм. К какому из этих двух основных направлений лирики принадлежат ваши (или ваши любимые) современные стихотворения? Если к другому, назовите его. Приведите примеры (1-2 строфы из стихотворения).
 
Я люблю отдельные стихи. Разных Авторов. Разных направлений.
Были времена, когда Поэзия генерировала идеи. Их подхватывали, развивали. Материализацией и воплощением занимались гении и таланты. Поэтический дар почитался, как божественный промысел.
О чём говорить сегодня... Некоторое время тому назад подискутировали на предмет образа внутри метафоры. Договорились до метаболы. Потом вспомнили, что метабола существовала ещё в Древней Греции.
Короче Поэзия дошла до паперти... Всё воруем – мысли, чувства и хорошие слова... – кажется, так у Дольского.
Объективно. Я с интересом разбираюсь в том, как пишет Кабанов Александр. Это не так и сложно.
Но очень затратно. Во всех смыслах. Мета-существование требует от Поэта не только особого склада, настроя и виртуозного владения словом. Но и духовной отстраненности. Но и душевного равновесии...
Но и абсолютной независимости. Которой нет и не будет
Иное – концептуального писание. Оно требует только большой начитанности и примитивного умения красть.
Это комбинаторика чувств мыслей идей образов... Бесконечная вариативность наследия.
Но из всего этого можно складывать нечто оригинальное. Можно.
Кстати сказанное распространяется и на Перевод.
Это как в поисковике – наиболее употребимое проявляется первым. Мозг – тот же поисковик.
Доходит иногда до крайностей компьютерного концептуализма. Не о них.
Не вижу смысла в цитировании отдельных строф.
Если я когда-то заучил на слух 4-5-ть сотен текстов Высоцкого – не значит, что они мной любимы пожизненно.
Что их Автор почитаем мной. Вовсе нет. Просто заучены и воспроизводятся – на раз.
Я много знаю наизусть – какие там – пару строф...
 
 
5. Что и как делает из стихотворения произведение искусства?
 
Можно перечислять долго. В идеале – ты пишешь о том, что интересует и волнует тебя.
Интимнейшее занятие. Исповедальное...
И выставляешь текст на всеобщее обозрение. Это болезнь.
Пограничное болезненное состояние таланта.
И всё. Стих живёт своей жизнью. Взывает к сочувствию. Надеется на соучастие. Боится и ждёт той цепной реакции, которая может закончится ядерным взрывом...
Всего этого может не быть. Это так – грёбаный идеализм.
Конечно, в этом участвует Время. Конечно, решает Читатель.
А также конъюнктура, редактура, пиар, тираж и т.д. и т.п.
При том – зачастую решала Власть. По щелчку...
У Искусства есть неоспоримое свойство. Его настоящее произведение – не стареет.
Всё одно – возвращаемся ко времени.
Есть оно у сегодняшнего творца или совсем его не осталось..
Такие времена. Отключат свет и газ – станут топить книжками...
Приговаривая: ...У лукоморья дуб зелёный...
 

 
М. Шейхова:
 
 
1. Считаете ли вы, что в наше время поэзия переживает переходный период? Почему?
 
В целом не считаю, что каждое поколение поэтов может переживать переходный период в масштабах исторического времени, в личном измерении – да. Поэты могут и не раз переживать такой этап в своем развитии. У каждой эпохи свои вызовы, свое лицо, каждое поколение поэтов как-то определяется по отношению к нему или к литературной традиции, хотя переходный период в рамках исторического времени возможен. Время слома советского государства, на мой взгляд, было неким переходным периодом для авторов, белее тесно связанных в творчестве со своим временем, социально или политически ориентированных. Некоторые авторы замолчали насовсем, потому что традиция той системы ценностей, языка, стиля уже оказалась абсолютно в другой реальности, устарела, а новая еще не нащупалась ими, не создалась. На какого читателя ориентироваться? Какую позицию выбрать по отношению к новой реальности? Это время, наверное, было переходным или завершившимся для одних, для других – нет. В нашей дагестанской литературы это был период паузы. По-старому не писали, новое не созрело. И лишь спустя примерно лет 10 -15 началась оживление литературного процесса. Скорость преобразований и изменений растет, границы эпох меняются. И вот события на Украине вызвали определенные сдвиги в рельефе литературной жизни, обозначили значимость или необходимость самоопределения в этой исторической реальности, начали меняться авторитеты. Можно, конечно, петь о вечном на пиру во время чумы, но отрицать влияние исторических событий на жизнь литературы нелепо, да и не в традициях русской литературы. Идут разнонаправленные процессы, но в целом переходность литературного процесса сейчас так или иначе присутствует.
 
 
2. Сколько времени может пройти до расшифровки и осмысления поэтической картины XXI века?
 
Ближний и дальний свет рассмотрения всегда присутствуют, и кому доверять больше – трудно сказать. Все определяют конкретные имена, конкретные работы, и повезет ли нам с ними – время покажет. Может, скоро грянут такие времена, что наше покажется широкому читателю незначимым, лишь историки литературы будут бороздить это поле еще с полвека. Но думаю, что все же время наше богато яркими поэтическими именами, даже если они еще не получили общероссийскую известность, и не исключаю, что расшифровка и осмысление поэтической картины 21 века потребует целиком этого всего времени. Если мир устоит, конечно, дай–то Бог.
 
 
3. Современная литературная критика это дело вкуса? Нужна ли критике идея, позволяющая сфокусировать внимание на чём-то конкретном (содержание, форма, оригинальность, профессионализм, национальная идея)?
 
Как и во всем, вкус тоже играет роль в выборе критиком объекта своего исследования. Личные пристрастия, просьбы, обязанности. И содержательные материалы, и не привлекающие ничем внимание читателя существуют на равных, не становясь событием. Раздробленность обилия виной или отсутствие интереса к критике, или скукоживание читающей аудитории – не знаю, но критика мало что определяет сегодня, на мой взгляд. Есть модные (популярные) имена критиков, но есть ли критика, если за ней нет мыслителя и личности большого масштаба?
 
 
4. Концептуализм и метареализм. К какому из этих двух основных направлений лирики принадлежат ваши (или ваши любимые) современные стихотворения? Если к другому, назовите его. Приведите примеры (1-2 строфы из стихотворения).
 
Эти направления меня интересуют в той мере, в какой надо иметь о них представления для пополнения своих знаний, а в процессе творчества они меня абсолютно не интересуют. Пишу, как на душу тема ложится, а потом обнаруживаю признаки метареализма, реализма и т.д. Главное – достичь силы выражения мысли, образа, а чем достигается – неважно. В недрах твоего сознания идет другая работа, что из него и как извлекается, об этом не думаешь. Только со стороны посмотрев, можно проанализировать, но и это мне не интересно. Есть понимание, что не получилось или получилось. А анализ я включаю, когда пишу статью о творчестве других авторов.
 
 
5. Что и как делает из стихотворения произведение искусства?
 
Катарсис. Но если только на него ориентироваться, многие прекрасные произведения останутся за бортом. «Заразность» переданного поэтического состояния, очищающие душу различные чувства или облако чувств, точность и афористичность выражения мысли, смелость, новизна, мастерство… И еще Бог знает что, неизъяснимое и разное… Можно пытаться объяснить, но я не могу найти точного и внятного ответа.

 
 
А.Ю. Закуренко:
 
 
1. Считаете ли вы, что в наше время поэзия переживает переходный период? Почему?
 
Мне сложно говорить о переходном периоде, поскольку не определено, что считать, скажем – периодом непереходным, константой, что ли? Или устоявшимся видом культуры? То, что вообще мы куда-то переходим – страной, народом, шире, всем человечеством – это факт. С другой стороны, такие переходы в историческом плане могут не совпадать с переходами внутри культуры. Нет прямой зависимости.
 
 
2. Сколько времени может пройти до расшифровки и осмысления поэтической картины XXI века?
 
Картина нашего века только рисуется. Сказать, что сейчас есть что-то радикально новое по отношению ко второй половине 20 века я не могу. Скорее, речь идет не о видоизменении, а о разделении на внешнее и внутреннее. Накопление какое-то. Осмысления у нас нет ни одой картины литературы, так что нам бы хотя бы золотой век или серебряный осмыслить. Я не вижу сил на осмысления у своих собратьев-критиков, или философов. Устаревшие методологии, членящие историю культуры на эпохи – уже не работают. Данте – Средние века или Возрождение, так же. как и Вийон. Чехов – Золотой век или Серебряный.
Почти каждая фигура оказывается пограничной.
Гоголь – больший модернист, чем Булгаков.
Кафка и Хармс – большие рационалисты, чем Гумилев или Борхес.
Я в своей диссертации предлагаю искать другие основания для понимания текста. Привязка к романтизму, реализму, – часто дает эффект ложного ожидания, мы знаем, что, условно, Пушкин – реалист, и не видим потрясающий игры стилями и голосами в Онегине. И ждем от Онегина того, что там маргинально, не замечая главного. Произведения можно вырывать из контекста и видеть в них вариации устойчивых смысловых комплексов (я их называю инвариантами). Ну это не задача критиков – это интересная научная задача. Как оценивать текст без всех этих подпорок – историко-культурного контекста, измов, моральных и идеологических памперсов.
Что-то вроде гуссерлевской редукции – только в отношении не сознания, а текста.
 
 
3. Современная литературная критика это дело вкуса? Нужна ли критике идея, позволяющая сфокусировать внимание на чём-то конкретном (содержание, форма, оригинальность, профессионализм, национальная идея)?
 
Я не могу рассуждать о критике отвлеченно. Это – практика. С моей точки зрения критики сейчас нет. Как института. Есть отдельные умные люди. Которые пишут о своих друзьях или о идеологически близких текстах. Это никак с критикой не связано. Если же говорить о профессии – то идеальный критик как раз не ищет в тексте то, что перечислено в скобках – а ищет ровно то, что есть в тексте. Не вчитывает свои идеи в чужое создание, а честно и последовательно снимает слой за слоем в этом текстовом пироге. Никакому не отдавая предпочтения.
 
 
4. Концептуализм и метареализм. К какому из этих двух основных направлений лирики принадлежат ваши (или ваши любимые) современные стихотворения? Если к другому, назовите его. Приведите примеры (1-2 строфы из стихотворения).
 
Я совсем не люблю концептуализм, а что такое метареализм, вообще не знаю. Никогда не думал, к какому направлению я могу принадлежать. Меня и традиционалистом именовали, и фундаменталистом. И экспериментатором, и представителем университетской лирики. Не знаю, даже не думаю об этом, вот пусть критики и думают. То же самое и о любимых мною стихотворениях и авторах. Мне не важно, к какому направлению принадлежит или не принадлежит автор. Меня стихи или цепляют, и тогда я вхожу в них, чувствую, думаю, сострадаю, радуюсь или грущу. Ну или если не трогают, я включаю свою филологическую часть и даю поработать ей. А она занимается уже анализом.
 
 
5. Что и как делает из стихотворения произведение искусства?
 
Что. Владение формой как необходимое условие. Полное и безоговорочное. Когда рифма, метрика, строфика – пластилин в руках ваятеля. И когда они все служат его главной цели. А какой – это уж автор сам определяет.
Как. Техники мало, чтобы текст стал произведением. И вот тут уже как не помогает. Я бы сказал, стихотворение живет, как живет автор, как у него болит и как он сам болит в ответ на мир. Как соотносит себя с людьми, близкими, дальними, своей страной, другими странами, историей, прошлым и т.д. Как любит язык, родной, родные, чужие. Вообще как любит.
Я уверен, что без любви и что, и как распадутся. Но не к себе и к своему творчеству. И без стыда. За себя, страну, все то ужасное, что мы делаем на земле.
Но эти категории – любовь и стыд – никакого отношения к литературоведению не имеют.



Л. Берёзкина:


1. Считаете ли вы, что в наше время поэзия переживает переходный период? Почему?
 
Если считать переходным периодом балансирование на краю пропасти, то - да, переживает. А вот переживёт ли, мы с вами, наверное, уже не увидим.
Поэзия, как и всё искусство, вся культура, сейчас находится на грани вымирания. Поступив на рынок в качестве товара, она выхолащивается до неузнаваемости хотя бы по причине того, что:
 
Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво...
 
Литературное наследие прошлых славных веков подаётся обществу как пережиток (так сейчас не пишут), некий интеллектуальный реликт, на который стоит разок глянуть в музее и забыть.
Если ситуация не изменится, поэзия (не путать с рифмованными текстами) скоро перейдёт на нелегальное положение даже в России.
 
 
2. Сколько времени может пройти до расшифровки и осмысления поэтической картины XXI века?
 
Сегодня мы относительно ясно видим картину 19-го века, но и в ней всё ещё существует немало пробелов. И это - учитывая, что в 20-м веке над составлением Серебряной мозаики трудилось не одно поколение специалистов, а в веке 19-м не было Интернета и возможности для каждого, кто пожелает, издать книгу со своими литературными опытами. Найдутся ли желающие разгребать современные авгиевы конюшни без всякого интереса со стороны официальной культуры? И возможно ли вообще отделить зёрна от плевел в бездне, где все они перемешаны? Остаётся только надеяться на чудо или не надеяться и писать для тех немногих людей, которые не утратили чувство прекрасного.
 
 
3. Современная литературная критика это дело вкуса? Нужна ли критике идея, позволяющая сфокусировать внимание на чём-то конкретном (содержание, форма, оригинальность, профессионализм, национальная идея)?
 
Я не наблюдаю признаков существования официальной современной критики как литературного института. Сегодня критиком может стать каждый, как, впрочем, и поэтом. Но вырастить хорошего критика гораздо сложнее, чем хорошего поэта.
То, что сейчас называют критикой, действительно дело вкуса и, что ещё хуже, вкусовщины. Нет никаких критериев там, где размыто само понятие поэзии. Настоящий русский критик является рыцарем русского языка в первую очередь.
У нас на сайте есть один такой специалист, профессионал высочайшего уровня. Больно видеть, как его попытки донести своё мнение нередко заканчиваются ответными репликами типа: "вы не поэт, вам не понять" и т.п.
Но профессионалу не нужно быть поэтом, чтобы почувствовать фальшь там, где её не должно быть (в переводах, например) или распознать стилистические и орфографические ошибки в текстах, принадлежащих как малым, так и великим. Настоящий критик воспринимает язык как живой организм и не может закрывать глаза на болезнь, какими бы ни были отговорки пациентов. Представьте, что к врачу приходит человек, занимающийся альпинизмом, и у которого, скажем, проблемы с желудком. Врач ставит диагноз и запрещает есть пряное и перчёное. Пациент приходит в негодование и гневно заявляет, что врач-де не был в его шкуре, что он не альпинист, что он, пациент, личность широко известная и прославленная,  - а потому врач не может понять, как это не есть того, что хочется, и должен пойти вон.
Примерно так выглядит нынешняя картина общения профессионального критика с учёной степенью в области филологии с некоторыми поэтами и переводчиками.
 
 
4. Концептуализм и метареализм. К какому из этих двух основных направлений лирики принадлежат ваши (или ваши любимые) современные стихотворения? Если к другому, назовите его. Приведите примеры (1-2 строфы из стихотворения).
 
Мои стихотворения растут как из акмеизма и постакмеизма (это Н. Гумилёв, О. Мандельштам, ранняя Анна Ахматова, Белла Ахмадулина, Лев Лосев, Юнна Мориц, Александр Кушнер, Ольга Седакова и др. Арсений Тарковский, Мария Петровых, Георгий Оболдуев и часть «фронтового поколения» — Давид Самойлов, Юрий Левитанский, Семен Липкин. К ним близка и Инна Лиснянская, хотя по возрасту она ближе к следующему поколению), так и из метареализма (Иван Жданов, Александр Еременко и Алексей Парщиков).
Меня привлекает тяга к мифу. Поэт создает своего рода авторскую мифологию, в которой всегда центральное место занимает мифологизированный образ творчества — поэзия должна отвечать на вопрос, в чем ее исток, сила, судьба.
И при этом поэзия может ни на что не отвечать, а сама спрашивать или молчать, вслушиваясь, но это уже метареализм. Мне это интересно.
 
 
5. Что и как делает из стихотворения произведение искусства?
 
Замечательно ответили на этот вопрос А.В. Флоря и А.Ю. Закуренко. Сложно что-то добавить. Пожалуй, только одно: чем меньше в стихотворении личности его создателя (оригинальности, речевых привычек и т.п.), тем больше пространства высвобождается для живой поэтической субстанции. Соответственно, чем выше в стихах концентрация поэзии, тем они ближе к произведению искусства. И не стоит бояться утраты авторского почерка, он никуда не денется, а вот всё наносное - отскочит.