Я рада, что имею честь быть на ты с таким мощным п

Друг мой Владимир Михайлович Делба стал лауреатом конкурса им. Фазиля Искандера
Каждый раз, когда при общении я называю его Владимиром Михайловичем, он делает мне замечание: «Нель, ну мы же с тобой давно на ты». Эти слова для меня большая услада: понимать, что ты на ТЫ с человеком, вошедшим в современную литературу со своим неповторимым видением, а правильнее сказать, показом жизни, с человеком, открывшим в литературе некую страницу, не нашедшую ещё у критиков и литературоведов определённого названия, так как чрезвычайно трудно охватить все проявления «феномена Делбы». Сам он считает себя молодым писателем, хотя уже твёрдо заявил о себе в литературе, и это говорит о том, что у него ещё много, много чего впереди.
На конкурс Владимиром Михайловичем Делбой была выдвинута книга  под названием «STARDUST Звёздная пыль моих воспоминаний», в которую вошли три замечательных произведения. Совсем недавно мне посчастливилось быть на творческом вечере В.М.Делбы, где помимо прекрасной выставки абхазской одежды, предметов быта, оружия, помимо рассказа о взаимопроникновении культур Абхазии и России, воспоминаний о Д.Г.Гулиа – друге В.М.Делбы и концертной программы представлялась и названная книга. Будучи человеком широкой души, Владимир отвёл своему творчеству лишь небольшое время, а потому не все желающие сумели высказаться. Я же по прочтению этой книги хотела сказать о редком созвучии мыслей и чувств автора с моими, о том, что я не просто читатель, а переживатель читаемого. Это случается не часто. Лично у меня всего лишь с несколькими писателями. Я становлюсь не просто читателем, то есть не просто вижу это со стороны, хотя уже и это большое благо, я вживаюсь в прочитанное. И это не зависит от того, нравятся мне произведения или нет, а отчего-то другого, чего я так и не могу разгадать. К примеру, я читатель и любитель произведений обожаемого мной А.П.Чехова, а вот с В.М Шукшиным в ряде случаев переживатель, читатель и любитель поэзии М.Цветаевой, а вот с А.Ахматовой – переживатель. Ещё я с В.Набоковым и с Фиджеральдом переживатель. Явление переживания для меня загадочно. Я пыталась дать себе некое мистическое объяснение: души этих авторов как-то соприкасаются с моей, и я вживаюсь в духовную сеть произведения. Но Делба-то вот он! Его душа ещё в его теле. Хотя в произведениях Владимира часто проявляется некая грань другого измерения. Ему ничего не стоит войти в потустороннее пространство и даже изобразить его. Для меня это феномен.
Из названной книги я поняла, что Владимир Михайлович Делба влюблён в Москву. С какой искренней добротой он пишет о нашем городе! Влюблён в кинематограф описываемых им лет и прекрасный его знаток. Влюблён в джаз. Эта влюблённость красной нитью пронизана через всё творчество писателя. Хотя я могу судить только по трём известным мне книгам, там-то это точно так, но уверена, что и в других произведениях это проявляется и будет проявляться в новых. Это одна из составляющих его духовной философии. А философия души Делбы В.М. проста. Это философия добра, которая, кстати, присуща и героям всех трёх произведений этой книги.
Особо хочу отметить трепетное отношение автора к женщинам. Ни в одном произведении его, даже в тех случаях, когда с обывательской точки зрения женщины заслуживают осуждения, мы не встретим такого, чтоб В.М. Делба написал о женщине плохо.
Плохо В.М. Делба вообще ни о ком не пишет. В отношении всех, даже самых ничтожных героев, у него чрезвычайно вежливое описание. Этому мне предстоит учиться у Владимира.
Радует неизменный юмор во всех произведениях В.М. Делбы, даже в третьем произведении, в основу которого вошёл непридуманный драматизм. Третье произведение под названием «Большой снег в преддверии нового, 1993 года» не просто рассказ о драме двух людей, это правдивый рассказ о драме народов, это высочайший пример проявления народом Абхазии патриотизма. Причём автор даёт правдивую картину о формировании войск, и двумя короткими предложением показывает сплочённость народов Абхазии. «Гортанная вайнахская речь, очень знакомый, похожий на абхазский, язык адыгейцев, черкесов, кабардинцев. Мягкое турецкое произношение звуков и мелодичный, но одновременно и жёсткий русский говор казаков». Так он пишет о языках ополченцев, а впоследствии и бойцах регулярной армии, давая нам представление о тех бойцах-добровольцах.
Я рада, что имею честь быть на ты с таким мощным писателем.