Попутчики

                Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч. О, если бы ты был
                холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то
                извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: «Я богат,
                разбогател и ни в чем не имею нужды», а не знаешь, что ты
                несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг.
                Откровение 3:15-17

Она начала бесить его, как только они приехали.
Устроила мерзкий скандал на ресепшене. Долго и занудно отчитывала, как учитель школьницу, девушку-администратора за что-то – Сергей даже не вник за что именно. Потом в ресторане изображала московскую бизнес-леди и хозяйку жизни, расспрашивая официанта, откуда устрицы, свежие ли они, долго выбирала вино из самых дорогих марок.
Он не вмешивался и ничего ей тогда не сказал. Просто хмуро смотрел на нее и молчал. Надеялся, что она уловит и поймет его недобрый взгляд. Но нет – она продолжала кривляться, подгоняя официанта и громко, чтобы все вокруг слышали разглагольствовала, что «в этом Сочи рестораны совсем убогие, не то что в Италии».
Сергей давно дал себе слово не встречаться с такими девушками. Еще имя обязательно должно было насторожить. Сергей заметил, если у девушки имя какое-то слишком уже необычное – жди беды. Этот закон никогда не подводил. Когда она представилась Софи, с французским ударением на последнем «и», хотя понятно, что можно было остаться просто русской Соней, – нужно было сразу бежать без оглядки. Но вот – он наступил на эти грабли. Польстился на кроткий вид и фигуру, вылепленную в клиниках пластической хирургии, косметических салонах и фитнес-залах. И не просто наступил – мимолетный роман в Москве со свиданиями в дорогих ресторанах и продолжением у него дома еще куда ни шло – но они поехали вместе в Сочи на машине.
Поездка была внезапной. И все из-за работы. Он был начальником отдела закупок в торговой компании и кроме очень приличной даже по московским меркам зарплаты, каждый месяц к его рукам прилипала круглая сумма наличных, на которую в провинции можно было прожить полгода ни в чем себе не отказывая. И все бы хорошо, но тут всплыла старая история. Кто-то проболтался, что Сергей требовал процент с поставщика, а тот отказался. И контакт заключили с другим хотя условия у него были хуже. Шеф устроил унизительные публичные разбирательства, где кричал на него так, что слюна брызгала изо рта, долетала до его лица и, казалось, что она сейчас, как кислота, сожжет его лоб и щеки.
В итоге он отбился. Убедил всех, что информацию слили конкуренты, которые хотели переманить три месяца назад – и дело почти замялось. Однако эмоции били через край и неприятный осадок после конфликта остался. Сергей недаром имел репутацию хорошего переговорщика. Он тонко чувствовал, когда нужно появиться, а когда наоборот – скрыться с глаз долой. Взял больничный у знакомого доктора – нужно вызвать к себе жалость – и решил съездить в Сочи. Заодно обкатать новый BMW, купленный на квартальный бонус месяц назад. А для веселой компании в поездку пригодилось недавнее случайное знакомство – Софи.
В дороге она сохраняла свой кроткий вид и вела себя вполне сносно. Но провинция подействовала на московскую содержанку как сода на уксус: началась бурная реакция. Привыкшая к унижениям со стороны мужчин, она, как только вырвалась из привычного круга, решила поиграть в леди. И эта пародия на аристократку выглядела отвратительно.
Его терпение кончилось, когда она, уже порядочно выпив игристого вина и листая ленту Инстаграм, вдруг так же громко как говорила об итальянских ресторанах, чтобы слышали соседние столики, чванливым тоном начала разглагольствовать:
– Блин, ничего не понимаю. Донбасс, Зеленский, Минские соглашения. Боже! Все как с ума сошли, всю ленту засрали этими новостями. Зачем все это нам? Только жить начали нормально. Провели Олимпиаду. Вон смотри, сколько всего построили. Не хуже, чем в Европе. Ездить можно, куда хочешь. Покупать, что хочешь. Никакой войны нет и не будет. Сейчас 2021-й на дворе, а не гребаный 41-й. Купи себе айфон, курица, и забей на Донбасс, – последняя фраза адресовалась, очевидно кому-то из сетевых подруг Софи, которая что-то написала на тему продолжавшейся уже третий год войны.
– Ты чего кричишь? – тихо сказал Сергей. Он не хотел спорить, но дал понять, что нужно снизить громкость.
– Не, ну а чо? Ты не согласен? – ее язык уже порядочно заплетался.
– Согласен, согласен, – просто успокойся.
– А че ты такой вялый, – Сергей вдруг понял, что Софи сильно пьяна, и ему нестерпимо захотелось ее ударить.
– Еще раз говорю – заглохни, – злобно прошептал он. Вдруг, пришла мысль как сбить спесь с этой пьяной дуры, – Хватит орать, Сонька.
Это сработало даже лучше, чем он ожидал. Софи буквально зашипела:
– Шшшшштоооооа! Как ты меня назвал?! Сонька?!
Дальше была некрасивая сцена, которая, впрочем, позабавила Сергея и, кажется, доставила удовольствие официантам, которых уже битый час пилила гламурная москвичка.
Он бросил ее в ресторане, а сам поехал в отель. Быстро, пока Софи не вернулась, собрал вещи, закинул в багажник, и со свистом шин сорвал машину с места. Уже отъезжая, он увидел пьяную подругу, которая пошатываясь выбиралась из такси.
Сергей ехал по вечернему Сочи и думал, что дальше. Отель оплачен на две недели, так что без крыши над головой Сонька – он теперь про себя называл ее только так – не останется, а возвращаться к ней и мириться ему совершенно не хотелось. «Потом куплю ей билет на самолет – пусть летит одна» – думал Сергей.
Решение прямо сейчас на ночь глядя поехать в Крым возникло совершенно неожиданно, но идея ему сразу понравилась. Полуостров только два года назад вошел в состав России, о нем много говорили и писали разного. И Сергею, вдруг, отчаянно захотелось пройтись по набережной Ялты, где он в детстве отдыхал с родителями. Спать не хотелось, усталость не чувствовалась, поэтому Сергей решил ехать прямо сейчас, чтобы завтра утром на пароме переправиться в Крым, а уже днем добраться до Ялты.
Дорогой ему вспомнилась вся сцена в ресторане. Сергей подумал об идущей на Донбассе войне. Это было такое странное слово. Странное, потому что невысказанное. Никто официально эти события войной не называл. Говорили про конфликт, обстрелы, «котлы», блок-посты, но слово «война» отчетливо читалась между строк. И эта невысказанность придавала ситуации дополнительную странность и даже инфернальность.
Еще странным было то, что совсем недавно трудно было себе представить, что война совсем рядом. До 2014 года Сергей считал, что не только при его жизни, но даже при жизни его гипотетических детей никакой серьезной войны Россия вести не будет. «Эту мы тоже не ведем», – подумалось Сергею, – «Ведь нас там, как будто нет. Всё как во сне. Это какая-то коллективная иллюзия, а не война».
Многие его друзья думали так же, как Сонька. Злились, что из-за Крыма и Донбасса мы поссорились с половиной земного шара. А ведь в 2014-м, когда в Сочи на Олимпийские игры приехал в гости весь мир, казалось, что мы стали «цивилизованной страной», нас наконец-то приняли в ряды «своих». Как же так вышло, что мы уже через несколько месяцев превратились в ту же самую «империю зла», которой пугали американских школьников во времена холодной войны?
Сергей не то, чтобы соглашался с ними. Он понимал, что в присоединении Крыма и сопротивлении на Донбассе есть смысл: военные и морские базы, стратегический паритет – все это не пустой звук. Россия слишком большой кусок пирога, чтобы принять ее вот так целиком в семью «цивилизованных народов». Она может войти туда только по частям. Так что иметь зубы и когти нужно.
Но он считал себя очень проницательным человеком и поэтому видел за войной прежде всего финансовые и экономические интересы олигархов, военного лобби, политических проходимцев, желающих сделать деньги, карьеру, известность. Причем Сергей прекрасно понимал этих людей. Он и сам был из тех, кто не упустит своего куска пирога с общего стола. Но одно дело – откат на покупку партии товара. Совсем другое дело – человеческие жизни.
Рассветало. Сергей остановил машину на обочине с видом на Геленджик и его знаменитую бухту, в форме почти ровного овала. Подышал теплым июньским воздухом, в котором еще сохранилась ночная прохлада. Уже чувствовалась легкая усталость, но твердо решил, что отдохнет уже в Ялте.
Единственное, что его угнетало – это одиночество. Он был очень общительным человеком, был всегда окружен друзьями, приятелями, женщинами. Без компании дорога казалась тоскливой и скучной. Он обрадовался, когда увидел на обочине голосующего священника в длинной черной рясе, окладистой рыжей бородой, с большим армейским рюкзаком за плечами. На вид – лет 40. «Примерно мой ровесник», – пронеслась мысль.
– Вам куда, батюшка? – весело крикнул Сергей.
– В Крым еду.
– Отлично, по пути. Садитесь.
– Сергий, – представился священник, уложив свой рюкзак в багажник и устроившись на переднем сиденье.
– Ух ты. Мы с вами тезки, – искренне удивился Сергей, – А вы откуда?
– Сейчас еду из Сочи, а живу на Донбассе. В Горловке.
– Вот это совпадение. Я вчера из-за вашего Донбасса с девушкой поссорился. Бросил ее в Сочи, решил в Крым махнуть. Ну вот расскажите, что там сейчас происходит?
– Да, нечего особенно рассказывать, – вздохнул отец Сергий, – Новости, наверное, смотрите? Вот это самое там и происходит. Жизнь и смерть происходит.
– А уехать не можете?
– Зачем? Я там нужен. Людей нужно поддерживать.
– Страшно, наверное. Каждый день может прилететь что-нибудь с неба.
– Я же православный. Чего мне смерти бояться?
– Смерти все бояться.
– Смерти боятся, кто в Бога не верит. А для нас смерть не конец, а начало. Умирать я конечно не тороплюсь, но и бегать от смерти не собираюсь. Это дверь, через которую я к Богу войду. Рано или поздно войду. А дальше – вечность. Так какая разница, сегодня это случится или через 50 лет. Ведь на фоне вечности, это все равно – один миг. А пока живой – буду людям служить, приносить утешение, с дьяволом воевать.
– С кем? – вырвалось удивление у Сергея.
– С Сатаной, с кем же еще?
– Неожиданно. И как вы это делаете?
– Известно как. Службы, таинства совершаю, бесов изгоняю.
– Бесов? – еще больше удивился Сергей, – То есть, вы экзорцизмом занимаетесь?
– Мы это так не называем, – улыбнулся отец Сергий. – В православии это называется отчитки. Но суть в принципе одна – изгнать беса из человека, вылечить его от духовного недуга.
– Ого, интересно. И часто вам это приходится делать?
– Постоянно. Бывает так много просьб на изгнание бесов, что на службу времени не остается. Вот сейчас в Сочи был у одной бесноватой. Ее родные по психиатрам уже год таскали, пока не догадались в церковь обратиться. А те мне позвонили. Недавно здесь был – в Анапе у одного парня. А сейчас в Симферополь отчитывать еду. У нас не так много священников, которые отчитками занимаются. Так что работы хватает.
Они помолчали. Сергею показалось на секунду, что он находится в каком-то странном месте, которого точно не может быть на этой планете. Хотя за окном проносился привычный южный пейзаж, его не покидало чувство нереальности происходящего.
– Странно вас слушать. Не верю я во все это. Вот с чего решили, например, что в них бесы вселились. Может быть, они просто сумасшедшие? Может им просто в психбольницу нужно?
– Ну, например. Мне говорили, что парень, которого я здесь в Анапе отчитывал, ел птиц.
– Я тоже ем птиц, – неудачно пошутил Сергей. – Куриц там, индеек, куропаток могу.
– Да, и я тоже не брезгую, – улыбнулся в ответ отец Сергий. – Да только он ел живых птиц. И дело не в том, что он их ел. А в том, что птицы ему в руки давались. И змея рядом с ним пригрелась. Когда его попытались увести, она укусила другого парня. Но главное, мне сказали, что это была не просто птица, а удод.
– Ну и что? Что такого особенного в удоде?
– Удод любит рыться в грязи. Грешник любит грязь греха. Мы считаем ее символом грешника. В древности удода считали птицей печали, а печаль ведет к смерти человеческого духа.
– Да мало ли в жизни странного. Вот у меня был начальник. Подарил сыну на день рождения меч. А сынишка папашу этим же мечом через несколько дней зарезал, а потом и сам повесился в тюрьме. Вот это что? Тоже демоны?
– Очень даже может быть. Бесы любят вещи.
– Батюшка, ну мы же в XXI веке живем. О чем вы говорите. Не верю я во все это. Ну не верю!
– Не дай Бог вам с этим столкнуться – поверите. Зло – вещь страшная. Я с ним постоянно сталкиваюсь. И зла в мире, к сожалению, все больше и больше. Люди порабощены страстями, желаниями, а это для бесов – главная приманка. Все хотят только иметь, покупать, веселиться.
– Разве это так плохо? Мир становится лучше. Жизнь людей становится проще, удобнее, интереснее? Разве нет?
– К сожалению, совсем наоборот. Например, лет двести назад. Как жил человек? Он не был оторван от природы. Много времени проводил на воздухе. Ел чистую пищу, пил чистую воду. Еще сто лет назад можно было воду пить из рек. А теперь…
Батюшка говорил спокойно и уверенно. Так говорят люди, излагающие привычные и хорошо обдуманные мысли:
– Вот мобильный телефон. Его же по идее придумали, чтобы человек свободнее стал. А он наоборот – в рабство попал. Сидит и смотрит в телефон как завороженный, не может оторваться. Где же эта свобода? Говорят, что компьютеры экономят время. А человек все больше и больше занят, бежит куда-то, и с каждым годом бежит все быстрее и быстрее. Куда же это свободное время исчезает? Или вот – машины. Считается, что они делают жизнь человека удобнее. А они здоровье у человека отнимают, люди пешком разучились ходить. Где же здесь удобство? Говорят, что политические свободы нужны, чтобы мы почувствовали себя равными. А на деле все превратилось во власть меньшинств, которые диктуют всем как жить. Где же здесь равенство?
– Вы, батюшка, пессимист.
– Вовсе нет. Я верю, что человеческий дух справится со всем этим. За нашу историю это не первое и не последнее падение в бездну. Так что и это преодолеем, Господь поможет. Вот вы спрашивали про Донбасс, что там происходит. Я отвечу: зло борется с добром. Стреляет по добру каждый день. Майдан устроили, чтобы иметь, покупать, веселиться. Бесы устроили, чтобы добро победить. Они же дышат ненавистью и злобой. Но наступит день, когда добро вступит в борьбу. Поверьте, наступит.
– Добро? А где оно добро? У каждого – свое. И правда у каждого своя. В Киеве небось тоже думают, что Бог на их стороне. Никто сам себя злодеем не считает.
– Как ни считай, а правда только одна. И добро, и свобода, и истина. Можно сколько угодно создавать подобий, но оригинал не повторишь. И правда на нашей стороне. Я это совершенно точно знаю.
– Бог вам что ли сказал?
– Нет, не Бог. Бесы это мне постоянно говорят, – улыбнулся отец Сергий, так что стало непонятно, говорит он серьезно или шутит.
– И как же добро будет бороться? Неужели вы думаете, что будет война между Россией и Украиной?
– Да нет никакой Украины. Есть силы зла, которые ополчились на Святую Русь, хотят расколоть наш народ, натравить брата на брата.
– Святая Русь! Да не смешите меня. Какая же она святая. Оглянитесь вокруг. Разводы, аборты, суициды, алкоголизм и наркомания – всего этого в России не меньше, а больше, чем на Западе. Где же наша святость? Вы еще про скрепы вспомните. Вот уж убогий пример топорной пропаганды.
Священник очень серьезно посмотрел на водителя.
– Вы совершенно правы, Сергей. Наша страна очень больна. Она уже больше тридцати лет заражена духовным вирусом. В ней созрели миллионы раковых клеток – наших сограждан, которым вставили чужое ДНК. Они не просто забыли о существовании Бога, они забыли о том, что такое добро и зло. Для них это размытые, абстрактные понятия. Они не могут поверить, что когда-то для человека добро и зло, их борьба были единственной значимой реальностью. Теперь они верят только в логику, в силу денег и вещей, проповедуют дух стяжательства и потребления. Особенно много таких людей сегодня в Киеве. Там – зомби сидят, марионетки. Нужно не куклам войну объявлять, а всему мировому злу. И Россия эту войну объявит. И тогда вся наша внутренняя грязь, какая у нас здесь копилось последние десятилетия, начиная с перестроечных еще лет выдавится как гнойник. Мы очнемся от страшного сна, в котором уже тридцать лет находимся. Сколько за эти годы было предательств, разочарований, искалеченных человеческих судеб, разбитых сердец, убийств и самоубийств, неродившихся младенцев, разрушенных семей. Люди все больше и больше любили вещи. Люди сами становились вещами. Попадали в рабство от алчных демонов, которые скрываются за гламуром. Но скоро мы пройдем через очистительный огонь. Россия вступит в битву и весь этот мутный поток хлынет на запад. Мы избавимся от инстаграмщиц, коучей, модных хипстеров, маникюрщиц и воров-бизнесменов, которые растащили по кускам все, что было нашим. Россия, избавившись от этого страшного бесовского племени, начнет создавать новый мир, в котором будет чуть больше правды и добра. Мы способны начать новую эру истинного христианства. И не только христианства, настоящей истинной веры – ислама, буддизма, иудаизма. Так будет.
– Это потрясающе. Вы в это серьезно верите?
– Я знаю, что это время не за горами…

;;;
Сергей долго потом вспоминал этот разговор. Он был категорически не согласен с отцом Сергием и в мыслях постоянно с ним спорил. Говорил, что война нужна только олигархам и политикам. Что народ здесь совершенно ни при чем. Если бы у руля в России был нормальный президент, то никто не был бы против России, ее бы приняли на Западе и с Украиной отношения бы наладились. Но как бы Сергей ни оспаривал доводы своего попутчика, в какую бы стройную логику не выстраивались аргументы, его ставила в тупик мощная убежденность и непоколебимая вера отца Сергия…
…Он отдохнул в Ялте, вернулся в Москву. На работе все улеглось. Софи долго просила у него прощения, и он опять начал с ней встречаться. Через месяц он прочел в новостях о смерти во время обстрела в Донецкой области протоиерея Сергия Лискина.
В феврале 2022 года Россия начала военную операцию на Украине. Через полгода, после того как была объявлена мобилизация, Сергей, опасаясь, что его призовут в армию, вместе с Софи уехал на постоянное место жительства в Израиль. В Россию они больше никогда не вернулись…