Шкурка вепса, Машезеро

Моему коту Пуфику, ушедшему в вечность, посвящается.

Все имена вымышлены. Все совпадения случайны. История выдумана и никогда в действительности не происходила.

Давно хотел написать этот рассказ, да все как-то руки не доходили. Сами понимаете, вся наша жизнь "суета сует и всякая суета".

Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Внезапно заболел мой горячо любимый кот Пуфка. Пришлось срочно бежать ко врачу-ветеринару. И вот мой котенок лежит под капельницей, и лежать нам с ним еще минимум четыре часа. И тут меня осенило, а почему бы взять и не написать этот небольшой рассказ? Ведь впервые за последнее время, мне никуда не надо спешить, никому ничего не надо доказывать, а нужно просто держать милого котика с большими грустными глазами за лапку, гладить его и подбадривать, а свободного времени «вагон и маленькая тележка» !

Итак, дорогой читатель, начну, пожалуй.

В славный город Петрозаводск я приехал рано по утру. Поехал сплавляться на байдарке, походить по порогам и, если повезет, привезти домой шкурку вепса.

Город встретил меня ярким солнцем, ласковым ветерком и... огромными ямами посередине вокзальной площади. Впрочем, это мало заботило меня, ведь впереди были 12 дней отпуска, сплав на байдарке по порогам, рыбалка, сбор даров леса, ну и фотоохота конечно же! В общем планов громадьё: Авто, мото, вело, фото, теле, радио, охота! Далее все по схеме: «Одиссей, если хочешь развеселить небожителей Олимпа, расскажи о своих планах...»

Ну а пока я наслаждался солнышком, нес неподъемный рюкзак, поедал мороженное и шел на автовокзал. Автобус, как всегда, уже уехал, и я рванул в Машезеро на такси.

О! Вы себе даже представить не можете, сколько раз я саданулся головой об крышу салона авто, когда наша бурбухайка весело неслась по ямам, лихо петляя, выезжая на встречку, но все равно попадая колесами в огромные ямы. Похоже в наших ямах дороги не обнаружено. Проваливаясь в очередную яму, в тщетных попытках объехать огромную воронку посередине дороги, я в очередной раз стукнулся головой о потолок, и подумал, а может и не кончилась она, война-то, раз воронки от снарядов встречаются посередине центральных улиц?

Но вот я и приехал. Опилки в моей голове перетряслись, и я присел отдохнуть на берегу Машезера. Озеро, окруженное тайгой, встретило меня величественными тучами, моросящим дождем и сильным ветром. А волны были таковыми, что я всерьез задумался о приобретении, как минимум парусного фрегата, ну а байдарку можно было бы использовать в качестве небольшого диванчика в кают-компании. Сказать честно, что я удивился, увидев Машезеро — это не сказать ничего! Я живу в Москве, напротив огромного Химкинского водохранилища. Оно действительно большое, но стоя на крутом каменистом берегу Машезера, видя огромные, с ревом разбивающиеся о прибрежные камни волны я попытался в дымке непогоды разглядеть противоположный берег Озера Маши и не узрел такового!

Много позже, я все-таки пересек озеро на своем каяке Юла-2 (она же Щ-2), при этом раза четыре погода менялась от яркой и солнечной с полным штилем, до серьезного шторма и проливного дождя, при этом прохождение только до противоположного берега заняло около четырех часов. А противоположный берег я все же потом разглядел... В солнечную погоду... В армейский бинокль...

Дальнейшие дни пронеслись очень быстро, ярко и насыщенно! Было все: купание и загорание на песчаном пляже, прохождение порогов в одном из притоков Машезера, хождение в шторм на байдарке, сбор боровиков, лисичек, черники, морошки и клюквы, были путешествия по тайге, выход к маленьким озерцам Розмозеру и Сарикозеру, путешествие на байдарке по островам Машезера в поисках, вы не поверите - боровиков, подосиновиков и подберёзовиков! Было очень здорово, интересно и захватывающе...
Были шашлыки, литературные вечера у камина соседей, вот так вот запросто пригласивших меня в гости, совсем можно сказать чужого для них человека, шампанское на балконе дачи, на которой мне любезно предложили пожить знакомые и конечно же ночные звезды - такие далекие и прекрасные, были посиделки у костра, с улетающими в ночную даль искрами, были сосны-великаны, и много чего еще...

Особо запомнились ночные купания в Машезере. Ну и поход к Розмозеру по дикой тайге, по звериным тропам, да с переходами через ручей. Про ручей отдельно расскажу. Ширина ручья метра три. Этакая маленькая речка... Но! Вода темного цвета, а течение... Течение такое, что, держась за корень дерева и опустив в бурлящий поток ногу, невозможно удержать ее перпендикулярно потоку. Если свалиться в поток, то зверя ли, человека ждет быстрая смерть... Ручей, кстати, вытекает из Сарикозера, и там в его начале, где нет еще мощного течения, смонтировали свою плотину бобры. На берегу ручья, как и положено по жанру таёжной сказки, лежит огромный Аладырь-камень. Сколько воды утекло с тех пор, когда он там появился, Бог весть!

Выше по течению, там, где ручей падая с четырехметрового водопада (они там через каждые 500-600 метров) плавно втекает в долину, образовалась пена, превращающаяся потом, а пемзу. А сама пена в этом заливчике достигает высоты до двух метров! Я назвал его "Пенный залив".

По дороге искупался в муравейнике. Покусали прилично! Говорят, от этого здоровье прет.... Ну, не знаю, не знаю... Посмотрим.

Само Розмозеро не впечатлило... Маленькое такое озеро, с очень топкими берегами, заросшее камышом и рогозом. Вышел к нему, когда уже отчаялся дойти. Шел по навигатору Garmin (единственный навигатор на тот момент, в котором были карты тайги с тропинками, названиями и точным расположением озер, полянок и троп). Но это на карте все гладко... Бесконечные завалы из вековых сосен, бурлящие ручьи, топкие болота и болотца, высохшие и полностью заросшие высокой травой каменистые русла ручьев – голеностоп сломать на раз) делают перемещение по тайге практически невозможным. А то! Расстояние в 120 метров я преодолел за 45 минут. А топать до озера километров 6 – 8. И вот случайно я вышел на тропу, которая, как выяснилась впоследствии, оказалась звериной. Долго петляя, я всё-таки вышел к небольшой бухточке, где звери пьют воду. Это оказалось единственным местом подхода к Розмозеру. Звери, они ерунды не посоветуют. В последствии я окрестил рейд к Розмозеру – «Увидеть Розмозеро и умереть».

На Сарикозере я тоже побывал. И не просто побывал, а походил по нему на байдарке. Оказалось, из него вытекает целых два ручья. Купался на середине озера, что называется «с борта». Вода очень чистая, но темного цвета, глубину померить не удалось, веревка оказалась длиной всего 15 метров... В само озеро заход был очень специфическим. Вокруг одни болота, берега топкие с трясиной, затянет с головой, только провались... Технология проста, идешь по болоту, пока еще можно безопасно идти, затем бросаешь байдарку, ложишься на нее, и отпихиваясь от кочек веслом, руками, ногами и прочими частями тела, грязно матерясь, измазавшись болотной грязью, наконец медленно доходишь до «большой воды». Дальше плаваешь как обычно. На озере скрытым от глаза людского вековыми елями плавать прекрасно, нет ветра и течения, главное не попасть в русло вытекающего ручья, там сразу водопад и верная смерть.... Но мы туда с тобой, дорогой читатель, не пойдем, правда ведь?

Обратная дорога, ведущая к двухэтажной даче, на которой я, собственно, и живу, плутает и вьется. Человеку, который впервые в дикой тайге без навигатора не дойти. Заплутает, запутает, закрутит тайга непрошенного гостя. В болотах утопит, мишками и росомахами задерет... В общем не ходите, дети, в Африку гулять... Да и в тайгу тоже... Ежели без навигатора... Технология проста: при входе в тайгу включаешь навигатор, ставишь «точку». Навигатор выключаешь и идешь себе на здоровье, пока конечно в болото не провалишься, в ручей не упадешь, ну или мишка тобой не отужинает... Навигатор же включаешь только тогда, когда полностью теряешь пространственную ориентацию. То есть каждые десять минут. Ну и компас никто не отменял...

Ну и самой «вишенкой на торте» оказалась прогулка на местное кладбище...
А что так загрустили-то? Что думаете на кладбище-то необычного? А вот и нет! А вот и не угадали!
Собственно, на кладбище это нельзя заехать на автомобиле или автобусе, забегая вперед скажу, что на велосипеде или пешком, туда тоже не попадешь... Летом во всяком случае. Ибо, кладбище находится на... острове! Представляете, как красиво! Помер ты в корчах, например, от очередного бустера шмурдяка, положили тебя в гроб, а вечером и повезли хоронить. Факелы и свечи горят у всех в руках, лодку качает на волнах, вековые сосны и луна отражаются на темной поверхности озера, пахнет пряными елями и ладаном, шурин примеряет твои часы Patek Philippe со стразами от Swarovski на правую руку, а безутешную вдову утешает твой лучший друг, который, как водится, начал ее утешать задолго до твоей бесславной кончины, просто ты дуралей этого не замечал. А вот теперь ты лежишь, такой бездыханный и ничего этого уже не видишь. Вот она, романтика последнего пути!

В общем, будем-ка, друзья, жить вечно, и пока во всяком случае, у нас это получается...

Как чуял! Накаркал! А может и знал все наперед! Ведь не благословил же меня мой прозорливый старец, отец Зосима, который был мне ближе и родней родного бати! Да и перед выходом из дома мой кот плакал, вцепившись в меня и не хотел отпускать... Да и сам я чуял беду!!!

И вот крайний день моего пребывания в Машезере, завтра домой в Москву. Надо пройти напоследок порог, он самый простой, да и высота всего-то метра два…

«Мысли разъезжаются мутной пеленой, свет в конце тоннеля, а за ним покой...»

Я снова трясусь по дороге в Петрозаводск, меня швыряет из стороны в сторону, и мне очень погано... Ну хотя бы потому, что меня везут на «скорой помощи». Помню только одно - из тайги я всё-таки вышел, и даже дошел до дачи...

Дальше сплошные капельницы, уколы, непонятные процедуры, самопроливающийся жидкий суп и жалкая гаснущая надежда хоть немного насытиться, чай без сахара, поход в туалет на четвереньках, ибо разогнуться не могу от боли.

Палата на четырех человек, где двое уже не жильцы, и обоих кормят через зонд. Один постоянно матерится, монотонно, не прерываясь шлёт кого-то туда, куда не ходят поезда. Второй при жизни был весьма культурным человеком, он просто мнет бутылку из-под воды. И это все и днем, и ночью. Не прекращающийся мат и щелканье пластиковой бутылки. Увы, они оба перенесли инсульт и уже не жильцы. Первый был работягой, с ним все ясно. Он здоровенный мужик с огромными лапищами, ворочал камни в карьере. К нему изредка приходит жена, дородная тетя, лет сорока. Кормит его с ложки. Он мычит, давится и не узнает ее. В палате вонь, эти парни ходят под себя. Ничего не поделаешь. Ночью я в наушниках слушаю Акафист Матушке Богородице и иногда проваливаюсь в полудрему под монотонный мат и трещание бутылки...

Со вторым парнем все сложнее, он не матерится, он вообще ничего не говорит, он смотрит в потолок и трещит бутылкой... И так изо дня в день. К нему не приходит никто. Никто от слова совсем. И вот, собственно, об этом человека я и хочу поведать в этом рассказе. Да и сам рассказ и был написан только из-за того, что довелось мне лежать рядом с этим незатейливым человеком - Александром Ивановичем Мигуновым. Вот о нем и пойдет речь дальше...

А пока я лежу с напрочь попорченной иглами шприцов шкурой в задней части меня. У меня смертельно кружится голова и болит спина, я ужасно хочу есть, но еще больше я хочу тишины...

Не могу не упомянуть одну мелкую дрянь, то ли психолога, толи проктолога душ человеческих. Пришла она меня тестировать, на предмет, а не пора ли меня в психушку укатать. Вывела меня в кабинет, а там в больнице ремонт везде, мужики и бабы на одном этаже и туалет один, душа, понятное дело нет. И вот сижу я за потрепанным столом на обшарпанном стуле, и эта мадама лет 26 начала допрос. Вопросы простые, все как на допросе в СИЗО. Кто, откуда, как звать, где я сейчас, какое сегодня число. Ух, как она обрадовалась, когда узнала, что, а вот числа-то я и не знаю... А какое мне дело, какое сегодня число, когда я не могу пока на ногах стоять, потому что кружится голова и болит спина, а могу только лежать. А что вы хотите, позвоночником знатно приложился, не было бы защиты спины, так он вообще, может быть, в трусы бы рассыпался. Это как на карусели, с той лишь разницы, что не слезешь. В общем всякие тесты Люшера показывает, заставляет часы нарисовать. Ох как обрадовалась, что я там нарисовал. Это очень трудно объяснить, а этой дуре объяснить вообще невозможно, ведь ощущение, как после двух пузырей водки, когда начинаются «вертолеты», или когда тебя до одури раскрутили на каруселях. Нерв при ударе зажало, мало не показалось. В общем попробуйте в таком состоянии нарисовать окружность и расставить там числа и нарисовать стрелки... Короче я переплюнул абстракционистов всех мастей. Далее последовали вопросы логического характера, типа что объединяет нарисованное, а там фрукты, овощи, предметы одежды. Напрягся до невозможности, ибо эта тварь запросто могла вызвать санитаров ростом метра под два и укатали бы меня в психушку. Там это запросто! А в таком состоянии я не боец… Но, огорчил я ее до невозможности. Правильно все ответил. В общем расстроилась дама, говорит, что ответил я на все вопросы, к ее великому сожалению, правильно, только очень медленно, и теперь могу идти в свою камеру, то есть палату, и насладиться матом и щёлканьем бутылки и голодом... Ха! Медленно! Ишь! Я удивляюсь, как я со стула-то не упал, ибо все мысли, как бы от головокружения не учукопабриться и череп свой не раскроить об предметы ремонта...

В общем возлюбили мы друг друга люто! Стали злейшими друзьями...

Второй раз тоже веселуха была, решили мне энцефалограмму снять. Шлем садистский на голову надели, пытать начали. В общем, в тот раз я уже не напрягался, а просто по-честному потерял сознание и свалился со стула. Как выяснилось чуть позже, прибор сбой дал, а меня просто банально бабахнуло током. Последние что увидел, это был компьютер с Windows 3.11 для рабочих групп. А ведь на дворе был 2012 год. Цифровизация, однако...

Я где-то читал (на самом деле «Честь имею» В. Пикуля), что итальянцы говорят, «каждая минута жизни ранит, а последняя – убивает…» Пока только ранен...

А вот рядом все по-другому. Тут уже Высоцкий: «Умер мой сосед, что справа, тот, что слева, еще нет». Сегодня ушел из жизни Александр Иванович. Больше шума сжимаемой пластиковой бутылки я не услышу. Но зато мат мне все равно обеспечен.

Все идет своим чередом, бешено кружится голова, постоянно хочется есть и пить. Новый сосед, мужчина рыбак преклонного возраста угощает меня рыбой. Он очень удивлен, что ко мне никто не приходит, а поражается тому, как можно так быстро сожрать две огромные жаренные щуки...
На другой койке лежит мужчина лет 35, он бизнесмен, они с женой выкупили карьер с местными самоцветами, добывают (не сами, конечно) и гонят финнам. Его должны перевести в другую палату, здесь конечно тоже элитная палата, а его переведут в VIP. У него тоже зажало нерв, он не может разогнуться, но у него по крайней мере не кружится голова. Я ему по-доброму завидую! И вот он уходит из пропахшей испражнениями палаты.

В два часа ночи привозят молодого цыгана. Он тоже пролежал немного в этой больничке, а теперь за дальнейшее пребывание требуют денег, 20 тысяч за сутки. Для Карелии это большие деньги, с учетом скудной кормежки и условий, близких к боевым. Мы общаемся с ним всю ночь, он угощает меня йогуртом и конфетами, которые я сметаю за один момент. Он рассказывает мне историю про своего дядю, который умер недавно. У него было искусственное сердце, с которым он прожил пять лет, но потом не сумел собрать денег на новое... Под утро парня выгоняют, он оставляет мне немного денег, потому как у меня есть только 100 рублей. Я с тоской смотрю ему вслед. Помоги ему Христос, да и мне тоже.... 

Дни снова тянутся резиновой лентой...

Вскоре, поняв, что денег от москвича не будет, меня переводят в общую палату, там уже 13 человек, а моя новая койка представляет собой дверь, на которой лежит получерная простынь и убитая подушка. Нет денег, нет хорошей палаты. Все просто. Здесь повеселей, спать вообще невозможно, дверь выдавливает ребра, а веселая атмосфера из 13 человек бодрит. Все вокруг постоянно едят, вокруг них сидят жены, любовницы. Постоянный запах домашней пищи вокруг меня ранит мое обоняние, я молча давлюсь слюной, но ничего не поделаешь, я здесь чужак. Я везде чужак, но здесь в особенности. Рядом со мной лежат два парня, один таксист, второй водитель грузовика, работает в карьере. Речь второго я очень плохо понимаю, он, конечно, говорит по-русски, но это какое-то местное наречие. Впрочем, времени у меня много, и через какое-то время я уже начинаю понимать его. Мы вспоминаем блатные матерные песни Беляева, а таксист поражается, он никак не поймет, почему два мужика так горячо и с таким наслаждением обсуждают эту похабщину. Да просто все, мне нужно общение, а этот парень очень разговорчив и тоже из десанта. Я готов поддержать любую тему, по любому вопросу, лишь бы не оставаться один на один со своими мыслями. Мысли не ранят – они убивают, а долгими ночами, они превращаются в злобных голодных львов и рвут душу...
Ночью работает телевизор, смотрят в основном сериал «Глухарь», мерзость редкостная...
С утра один пациент пожаловался врачу, что мы с Максом избили его. Инсульт дело тонкое! Пришел врач, с ментами и женой Сергея, так вроде этого парня звали. Вопрос решился быстро, Серега лежит в дальнем конце палаты, мы с Максом почти у входа. Мой сосед не может разогнуться, а у меня постоянные «вертолеты» и я тоже не могу разогнуться. Меня сейчас самого любая муха крылом снесет... Пригрозив, на всякий случай от нас отстали. Жизнь продолжается... Чтобы хоть как-то восстановиться, выхожу во внутренний двор и пытаюсь ходить по поребрику. Получается плохо, но я не сдаюсь. Я никогда не сдаюсь, но сейчас от того не легче.

И, да! Будьте осторожны в желаниях и словах. Незадолго до этих милых событий я, выпив немного доброго вина, заявил, что хорошо бы больше не пить, а чтобы легкое ощущение осталось. Мечты сбываются, ощущение, как будто выпил дешевого афганского шаропа на голодный желудок...

Вечером разговорился с пожилой медсестрой, ей нести дежурство до утра, времени у нее и у меня вагон, и она рассказала про Александра Ивановича. Не простой это человек был. Ох, не простой! Авторитет! Не криминальный, конечно, а музыкальный. Гитарист-виртуоз высочайшего класса. Вот! Играл в известнейшей в Карелии группе "Альтаир". Вы, дорогие, друзья, конечно же наслышаны об этой знаменитой группе? Вот и я нет... Но то Карелия! А я из Москвы...

Из открытых источников, цитата: «Альтаир» появился в 1967-м, а в 70-х годах на концерты в петрозаводском Парке культуры и отдыха собирал до 7 000 зрителей. Это не считая тех, кому не хватило билетов, и кто пытался перелезть через забор. Выступали музыканты и на крупнейших стадионах Москвы и Ленинграда, и на небольших карельских танцплощадках. Основу ансамбля всегда составляли «братья Мигуны». Тогда все понятно, в 70 мне три года стукнуло, плохо те времена помню...

А добил музыканта четвертый инсульт. Так бывает. Похороны его были торжественные. Говорят, приехал сам губернатор. Речугу толкнул! До слез! Все было чинно, торжественно, пристойно. Говорились правильные речи, все наперебой говорили о прекрасном музыканте. Обещали поставить солидный памятник.

Александр и действительно был замечательным человеком. Добрый, отзывчивый, прекрасный муж и примерный семьянин, замечательный друг. Ну, сам-то я его до больницы, конечно, не знал, а в больнице он уже не был тем жизнерадостным музыкантом. Единственное, что выдавало в нем музыканта, это методичное трещание сжимающейся пластиковой бутылки. И днем, и ночью.  Да, тело его ещё по инерции выдавало движения, душа же его была уже не с нами...

Прости меня Саша, но очень уж мне тогда хотелось ту бутылку из рук твоих вырвать и заткнуть ей рот работяге-матерщинницу. Уж очень спать мне хотелось по ночам. А тут сочетание отборного, циклически повторяемого мата с непередаваемой мелодией монотонно сжимаемого пластика. А по утру подъем в 6.00 и на издевательства, простите, процедуры. Потом скудный завтрак, опять какие-то пытки и собеседования, исследования, потом скудный обед. Тщетные попытки ходьбы по поребрику, с целью восстановления равновесия, с неизменным атрибутом, под названием «носом в асфальт». Тщетные попытки хоть как-то отрешиться и заснуть под какофонию мата и треска бутылочки. Потом опять бесконечные капельницы, уколы и прочая больничная дребедень. Затем скудный ужин и ночная борьба со своими мыслями - голодными злобными шакалами, под дуэт Александра и работяги... И так изо дня в день... Из ночи в ночь...

Обратил внимание на одну особенность. В больницу вот так запросто войти и выйти никак нельзя! То есть вообще никак! Только в часы приема, по особому решению главрвача, ой, простите главврача. Зато со двора можно ходить в любое время суток кому угодно и, как угодно. Именно здесь в этом тюремном дворике я и учусь заново ходить. Ну, ходить-то, конечно, без опоры не очень, уж больно мощно голова кружится, зато носом в асфальт получается отлично...

Поразило меня, однако другое...  У парня было два брака, родной брат, куча поклонников, он был знаменит, обласкан судьбой, его многие в Петрозаводске знали и уважали, да и средства у него водились. Ведь гитарист же известный, не какой-нибудь забулдыга инженер. А вот дни закончил в полном одиночестве, в гнилой Карельской больнице. В компании простого работяги-матершинника, да недобитого каякера... Жиза!

За все время его пребывания никто, от слова совсем, не пришел к нему, не принес еды, не погладил по головке, не сказал теплых слов. Хотя, вру, однажды тетечка какая-то зашла, минуты на три. Что-то даже принесла. Потом исчезла навсегда. Сказали, что это была его жена. Понятное дело, инсульт страшное дело. Человек после четвертого инсульта уже не таков, как был раньше. Вплоть до кормления через зонд... Но ведь святая обязанность любимой, брата, родных, близких друзей, бывшей жены в конце концов, навестить, поддержать, улучшить условия, просто поговорить с человеком... Или я чего-то не понимаю?

Но никого и ничего. Кто-то оставил ему бутылку минеральной, кто-то пожертвовал памперсы. И это все... Бутылку минеральной, зря ему, конечно, притащили, ох зря! Извел он меня ей!

Мне стало страшно! За себя, за страну, за потерявших всякое сострадание и предавших узы дружбы людей. А ведь, «господа, мы звери, господа!» Мы не задумываясь можем усыпить надоевшего кота, выбросить на улицу заболевшую собаку, нам становится наплевать на наших близких, знакомых и друзей, когда мы уже ничего не можем с них поиметь. Нам плевать на попавших в беду близких и друзей. Нам не уютно с ними. Нам «в падлу» даже позвонить лишний раз и спросить, как дела. Мы хотим бурных эмоций и наслаждений, дофамина в крови, мы можем запросто выгнать жену или мужа просто потому, что захотелось новых ощущений и еще больше дофамина! Нам на все стало плевать! И на себя в том числе! На свою Душу!

О, превратности судьбы! После инсульта, человек, великий музыкант, купавшийся в лучах славы, стал просто никому ненужной обузой! Забыт и оставлен всеми. Только заботливые санитарки, дородные тетушки лет 60, работающие за копейки, терпеливо кормили его сначала с ложки, потом через зонд, меняли памперсы, которые еще надо было где-то достать, скажу честно, иногда они покупали их за свои, более чем скромные средства.

А днем он ушел. Просто бутылка внезапно перестала щёлкать, упала из рук, а Александр, мой горемычный сосед по койке, впервые издал тоскливый нечленораздельный звук, выгнув спину и резко осунулся, и почернел лицом. Душа музыканта высвободилась наконец из бренных оков тела и устремилась к Главному Коцертмейстеру. Я помолюсь о тебе, дружище, вечная тебе память!

Настроение мерзкое, после смерти Александра, все пошло из вон рук плохо... «Умер мой сосед, что справа, тот, что слева, еще нет». А ведь слева я лежу! Я борюсь. В этот раз сам с собой.

Сегодня Елена Васильевна, замечательная женщина, подруга хозяев дачи, взяла такси, и я впервые за 20 дней помылся в цивильных условиях и поел домашней пищи... Ощущение безграничной радости! Помыться и поесть горячего супчика с настоящим мясом! Мясом!!! Вы представляете?! А до этого она с дочерью принесла мне яблок! Слопал я те яблоки, аж огрызка не осталось! Я эти яблоки до сих пор помню и во сне вижу – такие крупные, сочные, сладкие…

Все! Решено! Если не подохну в застенках пыточной, на своей чудо-койке, сразу по приезду домой закажу жаренного слона, нет лучше двух жаренных слонов и одного пассированного мамонта!

После нескольких месяцев больницы, где меня исследовали полностью, кроме, конечно, МРТ, за неимением такового, меня отпустили, предварительно выдав никем не подписанный больничный лист. А дело было в субботу, лечащий врач Наташа постаралась. Люблю ее! Ведь именно благодаря ей я и собрал кучу проблем как в Петрозаводске, так и Москве, не говоря уже о неправильном курсе лечения. Да Бог с ней. Не до нее! Я осторожно ступаю по асфальту, голова все-таки еще немного кружится, а спина побаливает, потом еду в маршрутке и очень плохо понимаю происходящее вокруг, но знаю одно – я живой, и я еду домой! Домой! К своему любимому коту, который очень грустит без меня, хоть и живет временно в трешке у моих соседей.

Поезд плавно отталкивается от платформы, медленно набирает ход...
Я встаю на колени и начинаю молиться Богу!
Господи, благодарю тебя! Я живой, я еду домой! Слезы безудержно текут по лицу, да плевать! Домой! Домой! Домой!

Дальше полный сумбур: вонь Ярославского вокзала, такси, открывающаяся дверь, кот Пуфик на шее, жаренный мамонт, теплая мягкая постель! Я дома...Я снова дома…

Будьте здоровы!

P.S. А шкурку вепса* я так и не привез!

*примечание: привезти шкурку вепса – это местный фольклор, шутка, кто знает о чем это я, тот поймет…