Художественная литература и литературоведение

Мы очень часто недоумеваем: ну пишут писатели разные книги, и у некоторых даже неплохо получается – вот и замечательно! Нет, мало этого: напридумывали еще разных теорий, литературоведений, критик – делать людям нечего! Это филологи просто выделываются, «хочут образованными показаться и всё о непонятном говорят», как метко выразился один из чеховский персонажей.

А вы детективы любите? Так вот я как филолог заявляю: хорошая критическая или/и литературоведческая статья может быть не менее интересна, чем захватывающий детектив. Но всё по порядку.

Литературоведение – это одна из отраслей филологии. Вначале оно существовало как литературная критика, образцы которой можно найти уже в античной культуре, а также в древней Индии и Китае. Но долгое время она имела только «прикладное» значение: дать общую оценку произведения, поощрить или осудить автора, рекомендовать книгу другим читателям. Дальнейшее развитие литературоведение получило в эпоху Возрождения, когда возник большой интерес к античным текстам. Их нужно было расшифровывать, адаптировать для чтения, толковать, систематизировать и т.д. Потом функции этой науки расширились, но практическая задача не исчезла – и касается не только античных произведений. Так, без комментариев к «Евгению Онегину», например, современный читатель может просто не понять части упоминаемых там реалий.

Сегодня литературоведение делится на три основных раздела:
1. Теория литературы;
2. История литературы;
3. Литературная критика.

Все компоненты взаимосвязаны, могут иметь даже общие элементы, но выполняют свои конкретные функции. Теория литературы изучает общие закономерности структуры и развития литературы как живой целостности, где отдельные произведения представляют собой, образно говоря, не более чем отдельные кровяные тельца в человеческом организме. История литературы, естественно, в первую очередь отражает процесс этого развития, «биографию» литературы и отдельные, самые важные, вехи из ее «жизни». Эта отрасль неразрывно связана с философией и эстетикой. Литературную критику же интересует сегодняшний день, конкретные произведения, современные авторы, но для оценки используются не субъективные критерии «нравится – не нравится», а те, которые делают литературное сочинение действительно художественным, актуальным и оригинальным. Однако именно критика, из-за своей актуальности и «свежести», может быть наиболее субъективна. Строго говоря, эта область вообще находится на грани искусства (художественной литературы) и науки.

Таким образом, критика опирается на данные истории и теории литературы и со временем сама становится материалом истории литературы, исторической поэтики и др. наук; история складывается из множества объектов литературной критики, рассматриваемых в целом с определенной временн;й дистанции, и постепенно передает свои данные в копилку теории; а теория обобщает выводы обеих этих отраслей. Проще можно сказать так: критик – это подготовленный, квалифицированный читатель, дающий оценку прочитанному в рецензии, статье, обзоре и т.д.; литературовед – критик, которому тесно в рамках современности; теоретик – аналитик с мощным творческим потенциалом, который собирает и превращает в совершенно новый продукт всё, до чего додумались писатели, читатели, критики и историки литературы. Естественно, четкой границы между ними, как и между рассматриваемыми сферами литературоведения, провести нельзя. Поэтому работы хороших критиков и литературоведов читаются зачастую не менее увлекательно, чем художественные произведения, а в литературоведении появляются новые, «промежуточные» отрасли: текстология, библиография и пр. Есть и «государства в государствах», то есть компоненты, общие для трех основных отраслей, но рассматриваемые под разными углами зрения: поэтика, стилистика и т.д.

В теории литературы выделяются разные «школы», различающиеся по методу исследования литературного процесса, то есть отдающие предпочтение диалектическому или структуральному подходу. К структуральным относятся метод формального анализа (Ю.Тынянов, В.Шкловский, Б.Томашевский, Р.Якобсон), метод структурального анализа (Ю.Лотман, В.Топоров); к диалектическим — метод диалектического анализа (А.Лосев, М.Бахтин), рецептивная эстетика (Х.-Г.Гадамер, Х-Р.Яусс). Также есть школы, основывающиеся на принципе мотивной структуральности, сравнительно-исторического анализа, фрейдовской теории и т.д., но мы не будем говорить о них подробно, поскольку это очень специальные аспекты.

Историю литературы развивали такие отечественные ученые, как И.М.Тронский (античная литература), Б.И.Пуришев (зарубежная литература средних веков и Возрождения), Д.С.Мирский («История русской литературы с древнейших времен до 1925 года»), С.И.Кормилов (история русской литературы XX века) и др.

Что же касается литературной критики, то ее активное развитие в «новое время» началось вместе с появлением литературных журналов. Первым таким журналом в России стали «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие» (1755). Первым российским автором, обратившимся к рецензии, считается Н. М. Карамзин. Очень интересные критические работы можно найти у Пушкина (они публиковались в журнале «Современник» в 1837 г.). Чего ст;ит только одно его высказывание об Отелло Шекспира: «Отелло от природы не ревнив — напротив: он доверчив». Вы когда-нибудь пытались объяснить поведение вспыльчивого мавра таким образом? Думаю, что вряд ли. А ведь, если вдуматься, все верно: возможно, он убивает Дездемону не из ревности, а потому, что верил ей безоговорочно, видел в ней воплощение всей искренности, любви, чистоты, которая существует в мире. И так же в простоте души своей он верит Яго, плетущему страшную интригу; суровый полководец вообще имеет странную привычку верить людям! А когда ему кажется, что любовь его жизни обманула его, предала, обернулась врагом, он автоматически делает то, что умеет делать профессионально: уничтожает этого врага в облике ангела. Ну чем не увлекательная повесть о том, что, казалось бы, очевидно и однозначно?

Но самыми блестящими образцами русской литературной критики, несомненно, являются работы В.Г.Белинского, Н.А.Добролюбова (помните «луч света в темном царстве»?), К.И.Чуковского, которого сейчас, к сожалению, знают в основном как детского поэта…   Возможно, вы удивитесь, но именно Белинский первым обратил внимание читающей публики на гений Пушкина, а до этого «главным поэтом» считался Василий Жуковский; к Пушкину же даже в высшей степени культурные и понимающие литературу современники относились как к сочинителю острых стишков, занятному прозаику и неудавшемуся драматургу. Белинский же «открыл» и Лермонтова, и Гоголя, а самого его сделал известным смешной случай: в салоне Владимира Одоевского он упал со стула. Все стали спрашивать: «Кто это у вас мебель ломает?». Хозяин отвечал: «Как же, это Белинский, критик, блестящее дарование. Дайте срок – он еще нам всем поприжмет хвосты». Так и получилось.

Вот как страстно защищает критик не своего приятеля, вообще не живого человека, а литературного персонажа: «Вы говорите против него, что в нем нет веры. Прекрасно! но ведь это то же самое, что обвинять нищего за то, что у него нет золота: он бы и рад иметь его, да не дается оно ему. И притом, разве Печорин рад своему безверию? Разве он гордится им? Разве он не страдал от него? Разве он не готов ценою жизни и счастия купить эту веру, для которой еще не настал час его?.. Вы говорите, что он эгоист? – Но разве он не презирает и не ненавидит себя за это? Разве сердце его не жаждет любви чистой и бескорыстной?.. Нет, это не эгоизм: эгоизм не страдает, не обвиняет себя, но доволен собою, рад себе. Эгоизм не знает мучения: страдание есть удел одной любви» (В.Г.Белинский, «Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова», 1840 г.).

А так характеризовал «неистовый Виссарион», например, сущность поэзии: «Поэзия есть истина в форме созерцания; ее создания – воплотившиеся идеи, видимые, созерцаемые идеи. Следовательно, поэзия есть та же философия, то же мышление, потому что имеет то же содержание — абсолютную истину, но только не в форме диалектического развития идеи из самой себя, а в форме непосредственного явления идеи в образе. Поэт мыслит образами; он не доказывает истины, а показывает ее. Но поэзия не имеет цели вне себя – она сама себе цель; следовательно, поэтический образ не есть что-нибудь внешнее для поэта, или второстепенное, не есть средство, но есть цель: в противном случае он не был бы образом, а был бы символом. Поэту представляются образы, а не идея, которой он из-за образов не видит и которая, когда сочинение готово, доступнее мыслителю, нежели самому творцу» (В. Г. Белинский, «Горе от ума». Комедия в 4-х действиях, в стихах. Сочинение А. С. Грибоедова»). Это было написано в 1839 году, двадцативосьмилетним человеком – а более точно до сих пор не сказал никто. Вот так и превратилось замечание литературного критика, дошедшее к нам благодаря знакомству с историей литературы, в одну из теоретических основ – в правило, при нарушении которого не может быть создано настоящего, «практического» поэтического произведения.  Мысль прошла путь от конкретного произведения через все разделы литературоведения и вернулась в практику: круг замкнулся.

19.05.2012 г.