Глава 3. Очень странные дела

Утром Сирень проснулась рано. Вернее, ее разбудили. На этот раз — рыжий кот по имени Пушистик. Он улегся ей на грудь и не давал дышать в силу своего веса. Девушка перевернулась на бок, и Пушистик слетел с нее, обиженно помуркивая.
— ах ты мелкое чудо. — рассмеялась юная графиня и, откинув одеяло, высвободилась из объятий кровати. Сегодня она была в очень и очень поднятом настроении, все вчерашнее, все тяжелые мысли, проклятие и боль вдруг стали такими мелочными. И бессмертие перестало казаться чем-то плохим. «наоборот, даже хорошо, что я буду жить вечно», — подумала Сирень, проводя утренние процедуры над раковиной. «смогу увидеть, чем же все закончится, а затем, может быть, дам начало новому миру». Идея о том, что она сможет возродить мир, сделала ее невероятно счастливой и заставила рассмеяться. Пушистик терся о ее ноги. Жнец присела на корточки и потискала кота.
— ну что ты, пушистое мое чудо? — спросила она, не переставая жмякать его пухлые щечки. — сегодня много времени, пора пойти пить чай.
Жнец очень любила пить чай. Ей не важны были ни сорт, ни условия — ей важен был только чай. Поэтому она быстро переоделась, не дожидаясь никого и ничего, и помчалась на кухню. За ней последовал Пушистик и еще парочка котов.
Севастьяна там, ожидаемо, не было. Хотя, впрочем, наоборот. Сирень подняла глаза на часы и увидела время — полседьмого. Странно, в это время Севастьян обычно на кухне. Завтрак готовится целый час, он просто обязан быть здесь, разве нет? Немного постояв, соображая, что к чему, Шинигами в конце-концов приняла весьма логичное решение — посмотреть где-то еще.
И первым местом, куда она направилась, стала кладовая. «если там хранятся продукты, то Севастьян мог отойти за ними», - рассудила девушка и пихнула дверь.
И лучше бы она этого не делала.
Потому что в кладовой лежал Севастьян с разбитой головой и в луже крови.
Первым порывом Сирени, естественно, было закричать. Но к паникерам она явно не относилась и, присмотревшись, увидела, что грудь дворецкого едва заметно поднимается и опускается — он жив.
— слава богу... — выдохнула девушка и, подбежав поближе к неподвижному телу, немедленно принялась приводить его в порядок. Руки у нее тряслись, ибо серьезную первую медицинскую помощь она оказывала впервые в жизни. Однако те знания, которые ей еще в детстве вдолбил в голову Учитель, не подвели, и уже через некоторый промежуток времени Севастьян очнулся и сел на полу, схватившись руками за голову.
— черт бы побрал... ай... это все... — прокряхтел он, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чем-то.
— С-севастьян, боже, ты все же живой. — Сирень в панике прикоснулась к ране на голове потерпевшего и почти тут же с криком отдернула руку, ибо с ярким свечением увечье затянулось. Будто даже и не было. И Жнец наверняка бы так подумала, но запекшаяся кровь на волосах, лице и частично на фраке дворецкого явно давали понять, что все случившееся — не галлюцинация больного мозга.
С секунду Севастьян еще посидел, не понимая, что только что произошло, но, едва осознав реальность целиком и полностью, он вскочил и рывком поднял на ноги свою юную госпожу.
— так, пошли к графине, и как можно быстрее. — он был взвинчен до предела. — она должна знать, что здесь произошло. И плевать, что ты была в неположенном месте, — нервно прикрикнул дворецкий, предвидя вопрос девушки. — я найду оправдание. Можешь пострадать и ты, и твои сестры, и граф с графиней.
Севастьян развернулся в сторону выхода и быстро пошел в гостиную, где обычно проводила досуг Виола, а иногда и ее муж Демитрий. Сирени осталось лишь последовать за ним почти бегом, потому что ее ноги еще явно не дошли до длины ног взрослого мужчины.


— значит, на тебя напали и оглушили ударом по голове?
Мягкий голос графини разливался по помещению подобно флейте.
— именно так, госпожа. — отвечал Севастьян, держа одну руку на грудной клетке.
Виола вздохнула и отложила вязание.
— знаешь, дочь, я даже ругать тебя не буду за то, что ты на кухне была. Наверное, если бы ты не нашла Севастьяна, все могло бы обернуться куда хуже. Сейчас нужно просто выяснить ситуацию. Севастьян,  — графиня обратилась к дворецкому. — ты видел, кто на тебя напал?
Севастьяну пришлось крепко задуматься. Все-таки удар по голове — не шуточное дело.
— так... Н-ну... в общих чертах — на меня напала бледная девушка в серых тонах. У нее были скованы руки, а ударили меня... — секунда молчания. — я бы сказал, молотком для мяса... я чувствовал шипы...
Опять молчание. Виола вздохнула.
— таких у нас в поселке явно нет. В серых тонах... нет, точно нет таких. Сирень, может, ты знаешь? — обратилась мать к дочери.
Однако девушка отрицательно покачала головой. Она тоже не знала и не видела таких.
— ладно, пока что не важно. Нужно будет сменить замки на окнах и дверях. — Виола снова тяжело вздохнула. — Севастьян, если еще что-то вспомнишь, сразу иди ко мне.
— понял.
— можешь идти.
Дворецкий покинул помещение, Сирень следом за ним. А графиня осталась в своем кресле в задумчивом состоянии.


— Сестре-е-е-енка!
К Сирени подбежали Юана и Мицури.
— что там было, что сказали, что с Севастьяном и почему я ничего не знаю? — возмутилась Юана. Мицури же наоборот, молчала и молча кивала головой.
— завтра замки будут менять, а Севастьяна кто-то ударил по голове. Кто-то серый. — ответила Сирень, рассеянно глядя в стену.
— хм-м... может, та серая тень, которую я видела? — вдруг подала голос Мицури.
— Серая тень? — Шинигами-старшая внимательно посмотрела на сестру.
— да, серая тень с человеческими чертами. Она в коридоре с утра мелькнула и больше я ее не видела. — апатичная эльфийка снова ушла в какие-то свои мысли.
— ха-а-а, как много трудностей... — простонала Сирень и почесала нос. — кому вообще понадобилось бить Севастьяна молотком для мяса?!
     — может, чтобы свидетелей не было? — предположила красноглазая Юана. — он мог увидеть преступника, который шел на миссию, и этот человек мог хватить его по голове первым попавшимся предметом.
— вполне логично, — согласилась Сирень. — но тогда встает вопрос, на кого охотились. Явно не на меня, не на маму с папой и не на вас. Все слуги живы, так что явно не они. У нас нет сигнализаций, в дом можно без труда проникнуть ночью и сделать все, что угодно... — пара минут тишины. — но тогда жертва — Севастьян. Но кому он нужен?...
— может, у него что-то было в прошлом? — алые глазенки загорелись от предвкушения тайны.
— не глупи, Юа, он у нас с восемнадцати лет служит, если не раньше, кто до этого возраста творит нечто настолько страшное? — одернула сестру Мицури. — скорее всего, ошиблись домом или что-то еще.
— хотелось бы верить...
Сирень ушла в свою комнату и села за стол с ручкой в руках. Надо было изложить в дневник все события дня минувшего. Но спустя всего секунду ручка была брошена обратно в ящик, а девушка пошла рыться в шкафу. Она вспомнила, что завтра праздник сакуры, день, когда некий юноша впервые посадил в Иллирии сакуру в честь своей любимой. Романтичная история, но именно с того дня это дерево расплодилось в немеренных количествах по всей стране и даже появилась на гербе столицы — Дубравы. В Иллирии любят называть города обычными существительными, встречающимися в речи. И так как дерево прибыло из Японии, на празднике полагалось носить их традиционную одежду. И у Сирени было несколько кимоно самых разных расцветок, пояса к ним и даже цветные носочки под японские сандалии. В общем, для праздника все было готово. Давненько кимоно не покидало своего места, кажется, еще с прошлого года. А может, прошло чуть меньше времени. Но главное, чтобы оно не было маленьким. И оно таким не было, к великой радости девушки. Ходить по магазинам прямо накануне праздника — удовольствие, прямо скажем, небольшое. Так что Сирень повесила все необходимое на манекен в углу комнаты и села за стол. И опять все упирается в этот чертов дневник... впрочем, для истории можно и постараться.
Но все уперлось в одну большую проблему — писательским даром, да и вообще красивым письменным слогом Сирень совсем не умела владеть, сколько бы ни бились Учитель, родители и даже Севастьян. Из-за этого Жнец не очень любила вести дневник. И по этой же причине почти этого не делала. Поэтому, пораскинув мозгами и мысленно прокрутив сотню каких-то абсурдных сцен, она записала пару слов на розовенькие странички и захлопнула книжицу. Лучше, чем ничего, в конце-концов. Это не сочинение, для которого, по крайней мере, есть шаблон, и не какое-то произведение, в котором тоже можно писать все, что угодно. Это личный дневник. Как в нем писать? От своего лица, от чужого? Допустимы ли эмоциональные знаки препинания, междометия, союзы и подобная ерунда? Нужна ли там грамотность вообще? Да и зачем люди ведут эти дневники? Мама говорила, чтобы не забыть важные события, сильные эмоции. Но разве они не остаются в памяти навечно? Сильные эмоции на то и сильные, что оставляют ощутимый след в памяти. И важные события тоже. Почему человеческой памяти нужно все это записывать на других носителях информации? Что подталкивает ее к такому глупому решению? Или память не так уж и бесконечна? Учитель говорил, что до старости еще остается очень много места, так зачем это все? Какие-то танцы с бубнами, честное слово.
А пока юная графиня забивала голову подобными глупостями, в дверь тихонько просочился дворецкий.
— Сирень, твоя мать просила передать пару слов.
— почему она не может напрямую мне что-то сказать? — поинтересовалась девушка, включая свой голографический редактор и загружая недоработанное домашнее задание.
— она куда-то ушла. Короче говоря, ты же помнишь, кем являешься? — Севастьян все еще стоял у двери. Видимо, разговор обещал быть коротким.
— будущим наемным убийцей? — Жнец повернулась лицом к мужчине. — знаю, Севастьян, знаю. Хочешь сказать, что в связи с этой ситуацией мне придется применить знания на практике?
— верно. До этого тебя тренировали только на манекенах, поэтому Учитель и Виола требовали тебя предупредить, что реальное убийство — это не то, что описано в книгах.
— но кого мне придется убивать? Для того, чтобы разобраться с преступником, есть отделение полиции, не так ли? Ее покарают, все дела, а мне зачем?
Севастьян вздохнул.
— возможно, они что-то знают. В любом случае, прими это к сведению. — и он ушел, оставив Сирень наедине с ее голограммой. А та вздохнула и отложила специальный стилус. Модельку живодуба ей дали на неделю, а она сделала его за пару дней. Случайно так вышло. Осталось только сделать рельеф коры и лицо... но этим можно заняться позже. Потому что Жнец только сейчас поняла, что хочет спать. Поэтому она свернула всю технику, закинула все принадлежности в ящики и переоделась в свою ночную рубашку. Даже темы для размышлений перед сном исчерпаны, что за дела... с глубоким вздохом разочарования в этой жизни юная графиня легла носом в подушку и закрыла глаза. Закончился еще один день, а завтра праздник романтики, так что нужно поскорее пропустить ночь и встретить утро.