Глава 6. Комаэда

— значит, ей удалось уйти?
Бледный юноша лет пятнадцати сидел в компьютерном кресле и задумчиво кусал ногти. Белые растрепанные волосы покачивались вместе с движениями его головы. В остальном внешность его была не очень примечательна — довольно худой, как, впрочем, и все иллирийцы, одетый в темно-зеленое летнее пальто с капюшоном, футболку с непонятным красным символом на ней и обычные коричневые брюки и ботинки, такие можно купить в любом магазине одежды. В темноте, которая разбавлялась только светом мониторов, мятно-зеленые глаза сверкали таким таинственным блеском...
В общем, Наги;то Комаэда, лидер мафии "Чёрное Солнце", вряд ли выглядел так, будто обладает хоть какими-то боевыми навыками. А вместе с тем, вряд ли он бы стал лидером мафии в пятнадцать лет, не обладай он чем-то, чего нет у других. Скорость, сила, жестокость — это все про Нагито. Дьявол во плоти, одним словом.
— ей удалось уйти...
В углу на стуле сидела давешняя Немо в майке с забинтованными плечами.
— да, Нагито, мы недооценили её. — её тихий, мелодичный голос отчётливо был слышен в почти что пустой комнате.
— хорошо хоть, ты её не убила. — юноша встал и, передумав, снова сел. Он достал из кармана небольшой серебряный кинжал и стал им играть, словно это было не опасное оружие, а так, палка с улицы. Острое лезвие подчас могло порезать нежную на вид кожу, но Комаэда был мастер, и все обходилось без лишней крови.
— ладно, Немо, ты сделала все, что смогла. Ты жива, девочка жива, а это главное. Отдохни пока что, через час жду всех в Главном зале.
— благодарю. — Немо поднялась, взяла трость, что стояла рядом, и, хромая, вышла из комнаты.
Юный лидер мафии же остался на своём месте. В самом деле, не сошёл ли он с ума? Посылать мафию для того, чтобы похитить девушку, которая, по сути, нужна только ему...
Мысли поплыли в прошлое.
Комаэда отчётливо помнил момент, когда он впервые увидел Сирень. Ему было тогда пять лет, и он буквально только что поднялся с больничной койки и закончил краткий курс обучения боевым приёмам, чтению и письму. Отец, бывший лидер Чёрного Солнца, послал его на первое задание. А задания у мафии были практически все одного вида — убийства. Нагито помнил, как был взбудоражен видом крови на кинжале, который взялся непонятно откуда после его выздоровления, и своих руках. Он знал, что должен чувствовать раскаяние или отвращение к самому себе, как было написано в книжках, которые ему читали во время болезни, но чувствовал лишь странное возбуждение и безумную радость. Он был всего лишь маленьким мальчишкой, только что убившим человека, у которого могли быть семья и дети.
А на обратном пути ему на глаза попалась Она. И Она была прекрасна. В синем коротеньком платьице и бантом на голове... Ах, как же Она красива. Она — богиня, сошедшая с небес, так чиста и невинна...
И мальчишка словно забыл обо всем, он мог лишь смотреть за ней из укрытия, чтобы не выдать себя, а вместе с собой и всю мафию. Чуткий слух ловил все звуки, что издавала Она. Маленькая детская фигурка среди остальных детских фигурок, но Она была другая. Она была настоящая, изящная, она не была такой пухлой и искусственной, как остальные. Она была светом, поистине светом с ангельскими крыльями. Её смех был похож на серебряные колокольчики, а голос подобен хрусталю. Ах, Нагито просто не мог налюбоваться ею. Она стала для него вселенной. Ее кроткое личико так по-доброму смотрело на всех...
С тех пор Нагито не знал покоя. После заданий, после очередного пятнания рук и души он смотрел на Неё, и Она очищала его. Один её вид, один её случайный взгляд в его сторону могли сделать его самым счастливым человеком на Земле, нет, во всем Космосе в эти моменты не было счастливее существа. Рано созревший мальчишка-мафиози... Что он был рядом с Ней, графиней из высших слоев? Так, пустое место. Он не мог быть рядом с ней никогда в жизни и понимал это. Она не примет такого слабого, такого убийцу, такого урода с запятнанной душой.
И в такой влюбленности шли годы. Нагито превратился в настоящего убийцу, Она — в настоящую графиню. Сирень... Её имя звучало в ушах убийцы всегда. Всегда, где бы он ни был, всегда, что бы он ни делал. Всегда. Он любил её. Чистой любовью, на которую способен только сломанный человек. И он был одержим ею, этой девушкой, которая перевернула всю его жизнь. Она так сильно поменялась... Всеобщая любимица, прямо как в обычном романе какого-нибудь писателя. Добрая, милая, веселая и мастерица на все руки — такой стала Сирень к пятнадцати годам. И стала носить повязку и цилиндр. Немного странноватый выбор аксессуаров, но ей шло.
А Нагито сошёл с ума. Куда делся тот наивный, худенький мальчик, чьё сердце не смогло вынести потерю матери? Вместо него мир увидел безжалостного убийцу, психа с мозгами набекрень, маньяка с тремя тысячами жертв за спиной. Но именно благодаря ему мафия вернула своё былое величие, которое она утратила ещё при позапрошлом управляющем и которое безуспешно пытался вернуть отец Нагито. Бедный Кирилл... Он ушёл на сороковом году жизни, когда Нагито было всего тринадцать. Затем два года лидером был Аластор, близкий друг Кирилла, а потом бразды правления взял в свои руки Нагито. И кажется, он с успехом заменил покойного отца.
Далее в памяти зашевелились все жертвы младшего Комаэды, все его миссии и убийства. Со странным наслаждением он вспоминал тела, проткнутые, разбитые, застреленные или расчленённые, лужи крови, свои окровавленные пальцы, нож или пистолет в руках... Нагито с усилием вернул себя в реальность и посмотрел на ладони, на свои ладони, на которых в данный момент не было крови. Длинные, тонкие, изящные пальцы, как у самой Смерти, и тонкое запястье... Сколько людей увели они из жизни! Сколько загубили душ! И тем не менее...
Юноша посмотрел на время. Ого, почти полчаса прошло... А казалось, всего лишь пять минут. Как быстро летят секунды... Он встал, поправил пальто, сползавшее с плеча, привычно взъерошил волосы и пошел в главный зал, где пока что никого не было. Он щелкнул выключателем, и загорелась яркая люстра. Хорошо, что Ричард разбирается в электричестве. А в углу что-то скреблось и шебуршало. Комаэда аж вздрогнул от этих звуков, но через секунду вспомнил и успокоился. Совсем забыл об этом...
Он подошёл к съежившемуся в углу человеку и, ткнув его точно в сонную артерию, шепнул:
— скоро все решится, мой сладкий...
И тихо засмеялся. Ах, как же здорово вводить своих жертв в ещё больший страх и дикое смущение, называя их так ласково, будто только что переспал с ними. Ну, или собирается это сделать. В любом случае это очень сильно работает. И этот пленник, как и все остальные, что были до него, широко распахнул глаза и задергался ещё сильнее. Пришлось стукнуть его по голове, чтобы успокоился.
— как странно на людей влияет ласка, подумать только... — Нагито фыркнул и со скучающим видом отошёл в своему месту во главе стола, за которым находился угол с узником. Очень не по себе, когда свет заливает все помещение, кроме углов, но что поделать, так решили предки много-много лет назад, и ничего уже изменить нельзя, хоть Нагито и понимал, что такие углы очень опасны, в них может спрятаться вообще что угодно, начиная с пауков и заканчивая легионами Тьмы. Или это просто паранойя?...
Но час уже истёк, и в зал вошли один за другим человек тридцать. Последней вошла Немо и закрыла дверь. Та с гулким щелчком заперлась.
— итак, думаю, можно начинать.
Нагито мягко и вкрадчиво отчеканивал каждое слово, тщательно шлифуя и обдумывая его смысл.
— думаю, некоторые заметили, что я неоднократно посылал их следить за одним и тем же домом или за одним и тем же человеком. Вы знаете имя этого человека, не так ли? Сирень Шинигами. Девчонка из графской семьи, обладающая весьма ценными способностями. Как вы могли заметить, никто не достиг успеха, и даже Немо еле ушла живой, благо она успела подать мне сигнал. Рин поставил её на ноги, верно, Рин? — Комаэда обратился к своему ровеснику с ярко-красными длинными волосами, что сидел не так уж далеко от него.
— да, уже через пару дней снова все будет в порядке. — нежный, томный голос Рина разливался, словно пение птицы, по залу. Юноша погладил по плечу Немо, сидевшую рядом с ним.
— ну так вот, не удивлюсь, если кто-то задавался вопросом, а зачем мне, собственно, нужна эта девочка? — мафиози любил разливаться потоками красивых и не очень слов. — Ну, здесь есть две причины. Первая — в ней наверняка есть какие-нибудь скрытые, особые способности, которые не помешало бы как следует изучить и, может быть, даже и использовать. Вряд ли она согласится добровольно, но если она обычный человек с обычным организмом, взять её под контроль не составит труда. Ну и Рин просил меня поймать ему подопытного кролика, но ах, незадача, — Нагито сделал эдакий грустный тон. — все умирали прежде, чем я мог их принести сюда.
Секунда молчания, крепкий мужчина в середине стола усмехнулся.
— ах да, Аластор. — Комаэда обратился к усмехнувшемуся, и тот сразу стал серьезен. — будь так добр, возьми того мальца из угла и положи на стол.
— хорошо. — зычным басом сказал Аластор и направился к углу. Человек, лежавший там, судорожно дернулся, но на большее его сил, видимо, уже не хватало. Мужчина смог спокойно взять его и положить перед лидером мафии.
— ну же, не бойся, Чабашира-кун... — произнёс Нагито и достал свой любимый кинжал из серебра. Жертва, видимо, уже подготовилась к пыткам, но юноша всего лишь разрезал путы на руках несчастного. Затем он дважды щелкнул пальцами, и вокруг запястий Норито обвились цепи, которые подняли его так, чтобы носки ботинок едва-едва касались поверхности.
— знакомьтесь, Норито Чабашира, сын Ишимы Чабашира. — Нагито развернул парня лицом к мафии, дабы они разглядели его получше. — его дед Алексей немало причинил нам проблем, но кто бы мог подумать, что его внука можно использовать как приманку и взять реванш?
Голова Норито безжизненно повисла, жёлтые глаза затуманились, а волосы уже не топорщились, как прежде. Простая одежда, по сути, лишь футболка и штаны, запачкались, видимо, от того, что его уже успели повалять по полу.
Нагито, видимо, решил как следует повеселить публику, ибо аккуратно вскочил на стол, стараясь никого не задеть.
— главное, ребятки, не убиваем его. — Комаэда вертелся вокруг жертвы так, будто это музейный экспонат. И так, и сяк касался его, тыкал пальцем и ножом в самые неожиданные места, прикладывал холодное лезвие к рукам и шее Чабаширы, заставляя его содрогаться. Он ещё пару минут вертелся с ножом вокруг него, словно танцуя какой-то вальс или танго с пленником, а потом спрыгнул обратно на своё место. В глазах его горел огонь.
— отменный человечек. — заключил лидер мафии и с плотоядной усмешкой вновь щелкнул пальцами, Норито рухнул на стол, словно мешок. Он пытался шевелить руками, но безуспешно, они однозначно его не слушались.
— бесполезно, дружок, цепи-то тяже-е-е-елые, — проворковал Нагито и тут же снова стал серьёзным. — довольно цирка. Полагаю, стоит начать лишь со слежки. Значит, так... Ясухиро, Бьякуя! Который из вас за деньги убегал из тюрем?
— я! — откликнулся блондин с волосами по колено.
— и я! — вторил другой блондин, как две капли воды похожий на первого, только волосы у него были обрезаны очень коротко.
— о, отлично, оба. Хм, Ясухиро, — обращение к короткостриженному блондину. — думаю, попадешь в псевдоплен ты, а Бьякуя будет отбиваться для вида. — длинноволосый блондин кивнул. — Надо донести до их семьи, что Норито у нас.
Остаток собрания был проведён в выработке и доработке плана, по которому близнецы Ясухиро и Бьякуя Тайко должны были донести информацию о Норито его семье и семье Сирени, потому что те очень хорошо общались и состояли в очень тесных отношениях. Кажется, Норито был потенциальным женихом Сирени, и Нагито это дико злило по понятным причинам. Не очень-то приятно, когда любовь всей твоей жизни хочет увести какой-то сопливый маркиз или кто он там.
Когда все наконец было тщательно обработано, выработано, учтены все лазейки, планы Б и пути отступления, все разошлись по своим мини-квартирам, а Нагито остался в большом зале. Он упал на стол, немного так полежал. Затем вновь почувствовал прилив сил и глянул в угол, где лежал Норито, а рядом с ним был пустой стакан и крошки хлеба. Надо бы его немного получше кормить, что ли... Хотя, зачем? И так проживет. В любом случае, можно и поразвлечься.
Комаэда подошёл и опустился на колени перед пленником. Тот слегка повернул голову и хрипло спросил:
— что тебе нужно?
— ничего особенного. — лидер мафии ударил Норито по щеке, что заставило Чабаширу замолкнуть. Затем Комаэда поднял жертву (он был на удивление сильным, хоть и скрывал это) и опустил на стол. Снова загремели цепи, и Норито снова повис между потолком и столом, едва касаясь концами ботинок стола. Выдохнув и мысленно извинившись перед столом, мафиози опять влез на него. Голова Норито все так же безжизненно болталась, как и на собрании, но, когда Комаэда приподнял её двумя пальцами, их глаза оказались на одном уровне. «Он ниже меня... Подумать только.» — Нагито усмехнулся. И как он раньше не заметил?... В руке возник его любимый серебряный кинжал. Норито, кажется, следил за его руками, потому что все ещё хрипло и тихо поинтересовался:
— пытать будешь, да?
Мафиози наклонил голову вбок.
— нет, почему же? — он пододвинулся поближе к пленнику, так, чтобы чувствовать его дыхание. Жаль, в таком положении нельзя прижать этого желтоглазика к стене, так было бы гораздо удобнее. Ловкие длинные белые пальцы коснулись щеки Норито. Такая теплая для холодной кожи Нагито... — зачем мне тебя пытать? Зачем мне портить твое красивое личико? — ладонь нежно провела по щеке, большой палец обследовал губы Чабаширы. — прекрасное тело? — рука перешла на шею, а затем и на плечи, любовно их гладя. Комаэда временно отбросил кинжал и уже обеими руками взялся за Норито. — да и в конце-концов, ты всё ещё так по-детски невинен... — однако этот факт не помешал поднять футболку узника до середины груди. Ледяные пальцы исследовали и эту область, заставляя заложника слегка вздрагивать при каждом прикосновении. Кажется, щекотки Норито не боялся, что сильно упрощало задачу. Нагито уже просто-напросто неприлично водил пальцами по обнажённой и немного мускулистой груди, такому же животу, затем незаметно для себя перешёл на спину, прижимаясь к своему пленнику, как будто заигрывая с ним, он выгибался, словно девушка, и вдыхал его запах. Теперь он начал изучать "местность", скажем так, губами. Он близко, слишком близко приближался, отдалялся, целовал Норито почти везде, где считал нужным. Особенно от такого внимания пострадали шея и плечи, на которых Комаэда оставил свои метки в виде укусов и красных пятен. Затем, словно нанося финальный штрих, лидер мафии лизнул жертву прямо там, где секунду назад укусил. И на этом, казалось, игра бы могла закончиться, но нет.
Нагито поднял руку, и в неё влетел кинжал. Серебро сверкало в свете лампы. Комаэда медленно провёл оружием по щеке Норито и так же медленно слизнул кровь, вытекшую из пореза. Затем с Чабаширы полетела и футболка, надрезанная и сорванная с него. Губы мафиози вновь растянулись в плотоядной ухмылке, которую так хорошо запомнили его ныне покойные жертвы. Им овладело безумие, такое тёплое, такое горячее, такое возбуждающее, такое всепоглощающее. Нагито вновь отдался в руки этому чувству, он растворился в нём, и глаза его пылали огнём, когда он с особым сладострастием разрезал кожу пленника, нежно, аккуратно, отвечая своему чувству прекрасного, и слизывал кровь, будто вампир. К некоторым ранам он основательно прикладывался, в итоге оставляя красные следы. Кровь мученика так сладка...
Но затем он совсем сошёл с ума, обнажил свой торс, который, оказывается, не такой уж и тощий, и очень откровенно стал гладить Норито, он заползал пальцами в его штаны, водил кинжалом по его спине, вырисовывая там замысловатые узоры, жался к его телу своим, чтобы почувствовать чужое тепло, почти что в губы его целовал, но до этого не дошло. С уст Норито изредка срывались полустоны. Все так же обласкивая Чабаширу, Нагито одновременно наносил чёткие удары оружием, которые оставляли длинные красные рубцы. Он умудрялся попадать именно туда, откуда кровь идет сильнее всего, и уже через пятнадцать минут весь зал был попросту залит кровью Норито, а сам Чабашира прерывисто дышал, как, впрочем, и его мучитель, только у того дыхание нарушилось не от потери крови и усталости, а от возбуждения. Все его лицо, руки и тело были в крови, и он любовался своими пальцами, которые стали бордовыми. Он медленно облизывался, стараясь захватить как можно больше алой жидкости.
— о да...— был слышен его шепот. — о да...
Но пленник больше не мог наблюдать, сознание угасало, и Норито позволил ему окончательно ускользнуть из его пальцев, уверенный на все сто, что в отключке его изнасилует этот шизофреник.
Однако Нагито вовсе не собирался делать что-то подобное. Спустив Норито с цепей и ещё какое-то время поиздевавшись над почти бездыханным телом, он подцепил жертву за волосы и потащил к Рину, обиталище которого, благо, располагалось недалеко от Главного зала.
Рин открыл дверь, увидел полуголого и окровавленного Нагито, увидел Чабаширу, который оставил за собой алый след, с каменным лицом кивнул и пропустил лидера к себе.
— оттащи его в ванну и включи душ, я им займусь. — сказал красноволосый, дезинфицируя руки и надевая перчатки и маску. — а тебе советую как следует помыться, ты будто в целой бочке крови искупался.
— да, знаю. — Нагито попытался вытереть кровь с лица, чем, естественно, ещё больше его запачкал, слабо ругнулся и пошел на выход.
— и не забудь зал прибрать после себя, — крикнул Рин. — а то знаю я тебя, в прошлый раз оставил, так без страха войти нельзя было.
Комаэда устало улыбнулся.
— хорошо, я понял. — и он покинул квартиру врача.
Рин фыркнул в привычной манере. Это какой уже раз, когда Нагито доводит людей пытками до полусмерти? Хотя нет, даже не полусмерти, а смерти на три четверти. Да, он, Рин, мог поставить их на ноги, спасти, но обычно Комаэда просто оставлял их умирать. Как неэтично...


Нагито тем временем пришёл обратно в главный зал. Кровь вместе с адреналином все еще била в голову, успокоиться было не так-то просто. Это особое чувство после пыток было словно алкоголь — оно опьяняло и вызывало зависимость. Много бы Комаэда отдал за то, чтобы еще раз вот так вот с кем-нибудь «позаигрывать»... Одновременно нанося удары ножом по всему телу несчастного. Крики, волны страха, кровь рекой... Кстати, Норито ни разу не вскрикнул. Либо не хватало энергии, либо крепок, как черт. Любой бы на его месте орал от боли.
Лидер мафии оглядел зал со всей тщательностью. Зрелище для обычного человека было более чем пугающее. Все было буквально залито кровью — кровь была на полу, кровь стекала со стола, кровью были залиты стены, она даже до потолка достала. Нагито вдруг проникся уважением к Норито — он не умер на цепях, хотя потери, очевидно, были велики. Но на эти мысли не хотелось тратить ничего — ни сил, ни времени, поэтому Комаэда щелкнул пальцами особым образом, и зал снова засиял, будто не было тут секунду назад пыточной. Да, Нагито использовал магию, которой в Иллирии боялись и которую было запрещено использовать под страхом смерти. В буквальном смысле смерти, за такое могли сжечь, четвертовать, отрубить голову, изморить голодом или жаждой, сварить заживо или еще как-нибудь изощренно убить. Магия оставляет следы на человеке, поэтому нетрудно вычислить провинившегося. Как в средние века в Европе, честное слово... Да, здесь сохранилась иерархия знати и вообще многие атрибуты прошлого, но чтобы до такой степени...
Юноша обессиленно вздохнул и оперся на стену. Волнение и перевозбуждение дали о себе знать, адреналин понемногу уходил. Голова начинала побаливать, а тело трястись, за что Комаэда в какой-то степени ненавидел такие "пьянки". Нагито подхватил свою одежду, которую он раскидал, будучи не в себе, вышел из зала и плотно закрыл дверь. Она заперлась сама, а ключ был у каждого мафиози. Поэтому Комаэда, посвистывая, направился к себе.
В своём пристанище Нагито первым делом принял душ, потому что свернувшаяся кровь пахнет невыносимо. Вот прямо очень плохо — смесь металла и гнили. А еще хуже, когда все это на тебе. И лидер мафии почувствовал нереальное облегчение, когда струи горячей воды омыли его кожу и смыли с неё этот смрад. Все-таки хорошо уметь пользоваться магией... Всем коллективом творили эти трубы, вода незаметно берётся из озёр, фильтруется и после использования так же незаметно уходит в канализации. В прямом смысле волшебная вещь, эти псевдотрубы.
Из душа Нагито вышел будто даже помолодевшим. Хоть ему и было всего пятнадцать. Он взъерошил волосы, отчего по всем стенам полетели брызги, оделся и завалился на кровать. Завтра дежурить на вахте... Принимать заказы... А затем убивать.
И завтра же начинается миссия с донесением о местонахождении Норито.



Нагито тихо подошёл к огромному резервуару в углу комнаты. Тихо коснулся стекла. Тихо вздохнул. Холодный...
— видел бы ты, чем я стал...
Но никто ему не ответил.



Тем временем в поселении изрядно переполошились. Подумать только, среди бела дня похитили сына маркиза, наследника, юного господина! Мать Норито и мать Сирени вместе проплакали весь вечер. Сирень тоже была разбита. Она где-то читала материалы, что жертвы, украденные очень заметно и внезапно, живыми не возвращались. Норито мог быть уже мёртв, но Сирень почему-то думала, что он живой. Вот просто знала, и все. Полиция уже всех опросила, допросила, везде развесили обьявления, весь город начеку. Но за день нельзя ничего сделать. Вообще ничего, как бы ни старались полиция и жители. И на занятия по фехтованию Шинигами-младшая шла с тяжёлым предчувствием. Доставая свой костюм, она вдруг подумала, что отомстит любому, кто тронет Норито. Без исключений. В общем, она надела эту оболочку, броню, которая не защитит, если придется бороться в реальном мире, надвинула на лицо маску и выступила против Учителя.
— давай, Сирень, покажи, на что ты способна сегодня!
Умело отражая все выпады, элегантно уворачиваясь и нанося удары в ответ, девушка все еще думала о мести. Кажется, именно она ей помогала. Надо спасти избранника её сердца и её родителей, и её семья этим займется. Профессиональные киллеры ещё не подводили.
Но только одна мысль, мелькнувшая среди ярости, впечаталась в мозг Сирени.
Не надо приплетать Юану и Мицури.